Geum.ru

Автор: Протоиерей Евгений Попов

Вид материалаКнига
Запирательство пред судом в преступлении иногда и при явных уликах или, напротив, принятие на себя небывалой вины
Полное сложение с себя вины своей на невинное лицо при поводе к тому
Подобный материал:
1   ...   83   84   85   86   87   88   89   90   ...   102

Запирательство пред судом в преступлении иногда и при явных уликах или, напротив, принятие на себя небывалой вины



«Солга неправда себе» (Пс.26,12). Преступник закона, неискренний и сначала, или у следователей, а потом - на самом суде, отвергавший совсем свое преступление, иногда при явных даже уликах,—только вредит самому себе и увеличивает свои вины пред Богом. Он не повинуется начальству, которое убеждает его сознаться в преступлении. Не слушает христианских увещаний священника, который иногда приглашается дать ему увещание. Замедляет ход своего дела до суда и на суде, так как в последнем случае иной раз искренним рассказом и оканчивается судебное следствие о преступнике (т.е. кратчайшее повторение рань­ше исследованного дела). Иногда этот преступник из за себя оставляет в подозрении невинных, что с его стороны составляет «косвенную клевету». Он поставляет судей в недоумение относительно некоторых сторон сво­его дела, и в этом случае поступает противно примеру Спасителя; потому что когда Спаситель видимо стоял на судилищах человеческих, а невидимо ответствовал пред вечным судом Божиим и грехи мира, которые принял на себя, тогда объяснял же Он судьям, что принадлежало Ему; так например, неверие человеческое поставляло Ему в вину, что Он называет Себя Сыном Божиим, и Он на предложенный вопрос: «Сын ли Божий и царь ли?» отвечал утвердительно. Несознательный преступник, затем, охлаждает в присяжных сожаление к себе и не достигает же у них своей цели, т. е. чтоб оправдали его, будто невиноватого по словам его; потому что присяжные, убедившись всем ходом дела в его виновности, и объявляют его виновным. А также и суд за упорство его в доказанном преступлении еще возвышает ему меру наказания одною или несколькими степенями, иногда приговаривает его к другому наказанию более строгому, потому что и он присоединяет к своей вине новую вину, притом обнаруживает в себе расположение быть преступником на последующее время. Что же до внутренних сторон его запирательства, то он не выражает нисколько уважения к истине; глотает, точно верблюда, крупную ложь; доходит даже до сатанинской несознательности имен­но— начинает и сам в себе верить, будто невинен, бу­дучи виновным; наконец, уже и наказываемый, в силу привычки не перестает называть себя невинным. Но допустим, что он своим запирательством и не раздражит особенно против себя ни мирового судью, ни целое собра­ние судей, и что при помощи запирательства успеет из­бегнуть заслуженного наказания: однако верно, что успех его не послужит ему на пользу. Почему же? По той причине, что не одно и то же быть только под страхом наказания или же вынести на самых плечах наказание: страх проходит скоро, а действительность, а самое наказание проникают всецело человека, дают о себе знать и душе и телу его, оставляют в нем сильные и продолжительные впечатления. Таким образом, практика преступлений человеческих нередко и представляет такие примеры, что те люди, которые не сознались пред судом в своем преступлении и остались не уличенными и не наказанными, —те безбоязненнее решаются на новые преступления, и уже более тяжкие в сравнении с прежними,—подпадают новой подсудимости, за то уже и более строгой к ним.—С другой стороны, и объявлять на себя небывалую вину неразумно и грешно. Так иные винят себя только ради того, чтоб не называли их больше упорными: между тем они тоже не опасаются наказания, потому что обещают их простить. Другие, будучи виновны и обвинены в одном преступлении ложно принимают на себя новое преступление уже с явно-преступными целями; например, чтоб запутать дело, найти новые предлоги к оправданию себя в первом пре­ступлении, иметь возможность прожить даром на казенном содержании в тюрьме и даже воспользоваться случаем к бегству или только отдалить от себя срок ссылки в Си­бирь, наконец - перемениться именем с другим преступником, также осужденным, ради какой либо выгоды своей. Это значит «клеветать на самого себя» и скрывать от суда действительного преступника, посмеиваться над су­дом.—Ты, друг наш, читающий эти строки! Если по несчастью также подпадешь суду гражданскому или церковно-гражданскому, не делай себе еще большего вреда своим запирательством. Но если, напротив, будешь невиновен, то во имя истины и в пределах свойственной христианину скромности, старайся до конца доказать свою невинность. На, суде, не только что в частной жизни, даже и по смирению христианскому нельзя принимать на себя несвойственную вину.


Полное сложение с себя вины своей на невинное лицо при поводе к тому



Так во дни Соломона были две женщины, спавшие вместе. Одна из них, застав ночью грудное свое дитя, вос­пользовалась тем, что у другой было такое же дитя: она взяла у спящей живого младенца, а своего мертвого пере­ложила, и затем утверждала, что заспала другая, а не она (3Цар.3,16-28). Так жена Пентефрия, опасаясь огласки своего насилия Иосифу или только желая излить на Иосифа свою досаду, сло­жила свою вину на него, воспользовавшись тем случаем, что в руках ее осталась одежда его (Быт.39,7-19). Подобных примеров немало можно видеть и в житиях святых. Раз­вратные мужчины соблазняли девиц. Когда же соблазненные девицы делались непраздными, то научали их показать, что виновники их беременности старцы монастыря, которые останавливались для ночлега в доме их родите­лей (Лавсаик, гл.125 и др. На св. Ефрема Сирина такую же вину сложил с себя некто тоже Ефрем (четьмин.под 28 янв.)). И ныне иной решается пред судом сложить с себя всю вину свою, как есть, на другого, который был вместе с ним, когда он совершал какой-либо проступок. Третьего лица, которое бы могло опровергнуть клевету нет: внешних обстоятельств, которые бы доказы­вала физическую невозможность, или несбыточность на деле этой клеветы, также не представляется. Так например, были бы два человека в одной комнате и один из них, обращаясь по своему занятию или по своей службе с драгоценностью какою, и уронил бы и повредил эту драгоценность; а другой видел бы только его неосторожный или решительно небрежный поступок. И вот первый предъявляет на последнего, что не он, а последний-то тронул драгоценность, он же напротив еще старался поддержать ее! Но виновен ли последний в том, что ему случилось быть несчастным свидетелем чужой вины и что не мог он умолчать о поступке, так как поступок тотчас и без того открылся бы и был бы поставлен в вину ему, как укрывателю? Не чрезмерная ли это чернота совести: сложить с себя свой грех на невинное лицо и обличать за себя другого? Еще преступнее, если иной решается на это не по одному самопощажению, но потому что представился случай досадить – повредить ближнему. Как тяжело ближнему носить чужую вину—иногда долгое время—и ви­деть рядом возле себя виновного, которого все почитают невинным и который в злобе своей торжествует! — О, добрый христианин! Да сохранит тебя Божья благодать и от поступка преступного или только неосторожного и от решимости завинить в нем за себя совершенно непричаст­ное лицо!