Geum.ru

К. Е. Балдин, О. А. Кузнецова, г

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
К.Е. Балдин, О.А. Кузнецова, г. Иваново


Купцы-банкроты: случаи разорения предпринимателей

Владимирской губернии во второй половине XIX века


В дореволюционной России издавалось множество справочников для деловых людей. Это списки промышленных предприятий, в которых содержались сведения об их владельцах, количестве рабочих, оборудовании, размере основного капитала и многое другое. Большой популярностью пользовались перечни торговых заведений, в которых можно было найти данные не только о крупных магазинах, но даже о мелочных лавках. Среди такого рода массовых источников по экономической истории особое место занимает всероссийский справочник о разорившихся предпринимателях1. Составитель его А.Ф. Багенский скрупулезно собрал данные о тех, кто потерпел банкротство в России в течение 25 лет – с 1866 по 1890 гг. Издание было выпущено для того, чтобы российские бизнесмены знали, с кем можно иметь дела, а с кем лучше не завязывать коммерческие отношения, т.к. деловая репутация этих людей омрачена неумелыми или просто нечестными действиями.

Данные, собранные в книге, формализованы, что значительно упрощает работу с ними. По каждому банкроту указаны его имя, отчество и фамилия, сословная принадлежность, место проживания или деловой активности, например: "ковровский купец", "крестьянин Вязниковского уезда, деревни Косиково" и т.п. Также указано, какой суд объявил этого предпринимателя банкротом, и в каком году.

По российскому законодательству несостоятельным должником являлось лицо, неспособное уплатить долги по векселям (долговым распискам). Различались три вида несостоятельности: во-первых, несчастная, если банкротство возникло вследствие непредвиденных обстоятельств (пожар, наводнение и др. бедствия); во-вторых, неосторожная – из-за нерационального ведения дел, т.е. по вине, но без злого умысла; и в третьих, подложная или злостная несостоятельность, когда предприниматель объявлял себя банкротом для того, чтобы не платить накопившиеся за ним долги2.

Например, в 1873 году владимирский купец Н.В. Боровецкий был объявлен банкротом по неосторожности, в 1880 – шуйский мещанин К.М. Борзов по той же причине, в 1888 году из-за неумелого ведения дел потерпел банкротство иваново-вознесенский купец С.А. Бабенков, и был признан судом неосторожным3.

Нередко суды сразу объявляли предпринимателей злостными банкротами, большинство осужденных таким образом подавало апелляции, которые снова рассматривались судами. Затем после разбирательства происходила переквалификация их вины. Например, крестьянин Вязниковского уезда И.П. Большов в 1887 году был признан злостным банкротом, а в 1888 году суд в связи с выявившимися дополнительными обстоятельствами признал его просто неосторожным в ведении дел. Однако этот пример был нетипичен, т.к. решение было принято в течение года. Чаще всего дела о банкротствах тянулись годами. Например, шуйский купец А.В. Кормаков, признанный злостным банкротом в 1875 году, только в 1884-м добился того, чтобы с него было снято это позорное клеймо, и он был признан всего лишь неосторожным в ведении коммерческих дел4.

Причем, девять лет, которые тянулось последнее из названных дел, не было рекордом. Известный московский предприниматель Н.А. Найденов в своих мемуарах свидетельствует, что дела подобного рода тянулись в судах десятки лет. Например, дело московского текстильного фабриканта И.П. Кожевникова рассматривалось около 30 лет, несколько раз назначались и потом отменялись торги по продаже его имущества5.

Упорное стремление потерпевших неудачу предпринимателей добиться признания их несчастными или неосторожными (а не злостными) объяснялось не только соображениями морального порядка и престижа. Для банкротов разных типов предусматривались разные наказания и меры пресечения. Несчастный должник освобождался от тюремного заключения и от ответственности за свои долги. Неосторожный должник лишался права коммерческой деятельности и оставался под стражей, если только кредиторы не соглашались на освобождение его и допуск к торговле для того, чтобы в ходе дальнейшей деятельности он нажил прибыль и раздал долги. Злостное банкротство вело к потере прав состояния, банкрот подлежал уголовному суду с последующим отбыванием в тюрьме того срока, который определит суд6.

Причиной несостоятельности могли быть не только коммерческие неудачи, но обстоятельства личного свойства. Например, шуйские купцы Киселевы, торговавшие хлопчатобумажной пряжей, щедро кредитовали покупателей, не выписывая векселей и даже не беря с них простых расписок. Причем, фабриканты из Шуи, Иванова, Вичуги и других промышленных центров текстильного края забирали у них в кредит пряжу на миллионы рублей. В 1842 году "капитал в долгах" составлял у Киселевых около 10 млн. руб. Казалось бы, такая излишняя доверчивость должна была погубить купцов, однако, абсолютное большинство фабрикантов аккуратно расплачивалось со своими кредиторами, высоко ценя "купеческое честное слово". Разорились Киселевы не по вине коммерческих партнеров, а из-за своих непомерных личных издержек, т.к. жили на широкую ногу, тратя в год около 700 тыс. руб.7

Кроме банкротства несчастного, неосторожного и злостного по российскому законодательству существовала классификация несостоятельности и по другим признакам. Например, различалась несостоятельность полная и формальная. При полном или решительном банкротстве пассив разорившегося предпринимателя абсолютно преобладал над активом, кредиторы не могли получить с него ни копейки в возмещение долгов. Несостоятельность формальная выглядела по-другому. В том случае, если у должника не было наличных денег для расплаты по векселям в данный момент, про таких обычно говорили: "купец N приостановил платежи". В дальнейшем в процессе продолжения коммерческой деятельности, но под контролем кредиторов, должник мог получить прибыть и расплатиться с заимодавцами. Вне зависимости от того, какой была несостоятельность – полной или формальной, на движимое имущество должника накладывался арест, а на недвижимое – запрещение, над имуществом назначался попечитель по выбору кредиторов.

Существовала еще одна классификация несостоятельности – торговая (если должник занимался коммерческими делами) и неторговая (если должник имел фабрику, завод, мастерскую). При торговой несостоятельности должник подвергался аресту и увольнению от дел с объявлением об этом в газетах и на бирже. При неторговой несостоятельности с должника брали только подписку о невыезде и составлялась опись его имущества с оценкой8.

По подсчетам, сделанными нами на основе справочника А.Ф. Багенского в трех губерниях Верхней Волги (Владимирская, Костромская и Ярославская) за 1866-1890 гг. потерпел банкротство 191 предприниматель, в том числе во Владимирской губернии – 73.

Дела о банкротствах были достаточно серьезными, поэтому они рассматривались не в мировых судах, а в окружных. Обычно в губернии был один окружной суд, находившийся в губернском центре. В начале XIX в. специально для рассмотрения таких дел были созданы коммерческие суды, для действия их в 1832 году было принято особое положение. Но работали коммерческие суды не во всех губерниях, они действовали в Петербурге, Москве, Одессе и других крупных городах. Во Владимире (как, впрочем, и в Ярославле, и Костроме) такого суда не было9.

Большинство предпринимателей Владимирской губернии объявлялись несостоятельными во Владимирском окружном суде. Но некоторые из них вели свои дела вдалеке от родных мест, даже в Сибири. Например, торгующий крестьянин деревни Фофанова Ковровского уезда И.С. Морозов в 1883 году был объявлен банкротом в Псковском окружном суде. Другой крестьянин, И.Е. Клюшин из Вязниковского уезда, в 1887 году был объявлен несостоятельным Барнаульским окружным судом. Купцы и крестьяне, торговавшие во "второй столице" (а это бывало часто), в случае разорения попадали в Московский коммерческий суд. В 1876 году им была признана несостоятельной шуйская купчиха 1-й гильдии А.К. Волкова, в 1887-м – купец Гавриловского посада И.М. Зезин и др. Дело купца В.В. Демидова из Юрьев-Польского дошло до Московской судебной палаты, которая была более высокой апелляционной инстанцией по сравнению с окружными судами10. Дела банкротов в судебных учреждениях рассматривались публично и в соревновательной форме, что соответствовало основным принципам судебной реформа 1864 г.

После того, как в судебном порядке была признана несостоятельность должника, начинало свою деятельность конкурсное управление, в которое входили выборные от его кредиторов. Оно составляло отчет об имуществе должника и делало его достоянием гласности. Затем конкурсное управление превращало движимое и недвижимое имущество в наличные деньги для того, чтобы удовлетворить тех, кто ранее давал в долг банкроту. Причем, претензии к нему делились на бесспорные (они удовлетворялись в первую очередь) и сомнительные.

Если оказывалось, что дела у должника не так плохи, как показалось в первом приближении, то для продолжения деятельности его фирмы учреждалась так называемая администрация, в состав которой входили кредиторы. Например, после банкротства муромского купца 1-й гильдии И.А. Гаврилова была учреждена в 1877 году над его делом временная администрация11.

Компенсация заимодавцев осуществлялась по особым правилам. Полная компенсация (все 100% долгов) полагалась привилегированным кредиторам. К ним относились правительственные учреждения, церковь, малолетние, не способные сами вести дела и др. Кроме того полная компенсация полагалась не получившем жалование рабочим и служащим разорившегося фабриканта или заводчика. Другим кредиторам в случае недостатка средств компенсация была неполной.

Как видно из вышеприведенных данных, банкротами оказывались не только купцы, но и представители других сословий (мещане и крестьяне), которые занимались предпринимательством. Некоторые потерпевшие банкротство бизнесмены из Владимирской губернии числились также временными купцами в других регионах страны, такое двойное купеческое состояние было позволено существовавшим тогда законодательством. Некий П.С. Винокуров являлся иваново-вознесенским и временным московским купцом, А.П. Ганшин одновременно состоял в гильдиях Юрьев-Польского и Москвы, И.А. Гаврилов – Мурома и Астрахани, все трое были признаны несостоятельными в 1877 году12.

Иногда оказывались банкротами целые семьи, в которых коммерцией занимались как отец, так и взрослые дети. В 1886 году Владимирским окружным судом были объявлены несостоятельными купцы Ковалевы Иван Трофимович и его сын Матвей Иванович. В 1874 году такой же малоприятной процедуре подверглись купцы Жинкины из Суздаля – Александр Васильевич (старший), Александр Васильевич (младший) и Федор Васильевич13.

В последние два десятилетия XIX в., когда происходило акционирование, т.е. концентрация капиталов в отечественном бизнесе, среди потерпевших крах встречаются не только индивидуальные предприниматели, но и акционерные общества, торговые дома. В 1886 году был объявлен несостоятельным Торговый дом "А.М. Волков и Сыновья" в Меленках. Банкротами стали глава фирмы Алексей Михайлович Волков и его сыновья Петр, Федор и Владимир. В Муроме в 1889 году прекратил платежи и был объявлен банкротом Торговый дом "Леонтий и Павел Тагуновы и К0". В 1885 году в Гавриловском посаде "вылетел в трубу" даже Общественный банк, соз-данный местными купцами с целью получения кредита14.

В целом, если сравнивать степень устойчивости предпринимателей, принадлежавших к разным сословиям, то можно заметить отчетливую закономерность. Чаще терпели неудачу в бизнесе взявшиеся за коммерческие дела дворяне. Во многом это объясняется происхождением их богатства. Они часто наживали состояния благодаря помощи и покровительству правительства, фаворитизму, а не благодаря ежедневным личным усилиям. Легко приобретенные состояния и уходили от них также легко из-за привычки к неумеренным тратам15. Кстати, среди уроженцев Владимирс-кой губернии справочник А.Ф. Багенского не зафиксировал банкротов, принадлежавших к первенствующему сословию Российской империи.

По-иному обстояло дело у предпринимателей, вышедших из крестьянской среды. Они были не фаворитами и баловнями судьбы, а ее пасынками. Причем среди них до 1861 г., когда были основаны многие предпринимательские династии, были не только социальные пасынки – крепостные крестьяне, но и религиозные пасынки, т.е. преследуемые властями старообрядцы. Богатства их росли медленно и туго, зато их держали в руках крепко. Среди таких вышедших из крестьян предпринимателей были Морозовы из Орехова-Зуева, Гарелины из Иваново-Вознесенска и др. Суровая школа крепостного права закалила таких предпринимателей, породила такие качества как инициативность, выносливость, осторожность, которые гарантировали успех в условиях непростой коммерческой конкуренции.


Примечания: 1 Алфавитный указатель лицам, объявленным несостоятельными или над которыми утверждены опеки и попечительства во всей Российской империи за время с 1 января 1866 г. по 1 января 1890 г. Сост. А.Ф. Багенский. М., 1890. 2 Барышников М.Н. Деловой мир России. Историко-биографический справочник. СПб., 1998. С. 259. 3 Багенский А.Ф. Указ. соч. С. 19, 35. 4 Там же. С. 34, 117. 5 Найденов Н.А. Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном. М., 2007. С. 169-170. 6 Барышников М.Н. Указ соч. С. 259-260. 7 Сурин Г.И. Слово о Шуе: Легенды и были города на Тезе. Иваново, 2005. С. 58-59. 8 Барышников М.Н. Указ. соч. С. 259. 9 Там же. С. 199. 10 Багенский А.Ф. Указ. соч. С. 55, 76, 102, 124, 177. 11 Ба-рышников М.Н. Указ. соч. С. 260; Багенский А.Ф. Указ. соч. С. 60. 12 Багенский А.Ф. Указ. соч. С. 52, 60, 62. 13 Там же. С. 96, 125. 14 Там же. С. 189, 257, 258. 15 Берлин П.А. Русская буржуазия в старое и новое время. Л.-М., 1925. С. 182-185.