Распространение Ислама в мире

Вид материала

Документы

Содержание Эпоха монархии Раскол руководства Разгул нетерпимости Эгоизм и самопоклонение Роль колонизации Трансформация руководства Национально-освободительные движения

Подобный материал:

• Искусство стран ислама , 502.97kb.
• Реферат на тему «География ислама в современном мире», 258.09kb.
• Исходя из заявленных целей и задач, конференция предусматривает обсуждение следующих, 61.23kb.
• Причины политизации ислама в современном мире, 283.42kb.
• Святые ислама, 6482.03kb.
• Возникновение ислама. Вероучение ислама, 162.89kb.
• Тема. Мировая религия ислам, 185.05kb.
• Кумарины и хромоны, 186.47kb.
• Политизация ислама в государствах Центральной Азии, 253.55kb.
• Прогнозно-аналитический центр, 5317.49kb.

ЭПОХА МОНАРХИИ

Давайте рассмотрим сейчас II этап исламской истории. Этот этап начинается с периода, когда Ислам распространился по всей земле и свет его невообразимо быстро достиг ее окраин. В его лоно вступило громадное число рабов Аллаха. Однако первым мусульманам было трудно уделить достаточное внимание исламскому воспитанию тако­го большого количества народа и обучению его в духе мусульманской культуры. Хотя среди мусульман были благочестивые, богобоязнен­ные люди, и народ обращался к Исламу только из восхищения перед их хорошим поведением, добрыми делами, великодушным нравом. И принятие Ислама приняло массовый характер. Но совсем не просто было произойти в жизни этого огромного моря людей такому же пе­ревороту, который случился в жизни первых мусульман, и по каче­ству и по количеству. В мире по этой причине постепенно сократи­лось число мусульман того замечательного, идеального типа созна­тельного, истинного мусульманина, у которого слово не расходится с делом. В обществе, с одной стороны, доля такого типа мусульман уменьшилась, а с другой, возросла доля тех, кто, восхищаясь прин­ципами и основами Ислама, хотя и вошли в него, и предались ему искренне и всецело, но не характеризовались таким поведением, ко­торое бы в полной мере соответствовало характеру Ислама. Не было у них и достаточно глубокого понимания религии. Явление это при­вело к серьезному перевороту в ходе исламской истории: трансфор­мации системы халифской власти в монархию.

Перечисляется множество причин, способствовавших этой трансформации. Однако, с моей точки зрения, ее основная причи­на — сокращение в те времена в исламском обществе числа глу­боких, сознательных мусульман. Количество тех, чья жизнь явля­ла собой живое олицетворение Ислама, стало уменьшаться, в то время как доля людей, которым недоставало истинного понимания Ислама и поведение которых не соответствовало Исламу, возросла до такой степени, что стало уже невозможно избавить исламское общество от недугов, явившихся следствием утери им подлинно исламской сознательности. Не представлялось возможности и убе­речь общество от воздействия нравственных болезней. В результа­те место халифата заняла монархия. Системе, которую своей кровью соз­да­ли первые мусульмане, пришел конец. Этот этап на­шей ис­то­рии длился долгие века. Эта трибуна не позволяет мне дос­та­точ­но подробно рассмотреть вопрос о наследии, которое до­ста­лось нам от этого этапа, и факторах, стоящих за ним. Назову вам лишь 4—5 его важнейших результатов, ощутимый от­пе­чаток которых продолжает неизменно присутствовать в нашем нынеш­нем положении. Другими словами, черты того этапа из нашего прошлого продолжают проявляться в нашем настоящем.

РАСКОЛ РУКОВОДСТВА

Первой из главных потерь, которые выпали на долю исламской уммы вследствие монархического режима, явилось разделение ее руководства на две части. В эпоху Пророка, да благословит его Ал­лах и приветствует, и его халифов праведного пути, да будет до­волен ими Аллах, руководство было единым, поляризуя все сторо­ны духовной, научной, идейной и политической жизни вокруг од­ной оси. Тогда политические директивы, судебные мероприятия и административные указания исходили из одного и того же источ­ника, который ведал также и военными организациями, и вопро­сами войны и мира. Те же самые руководители, которые направ­ляли данные стороны жизни, одновременно являлись руководите­лями мусульман в вопросах совершенствования нравственности, были их идейными, научными и духовными наставниками, т.е. ру­ководство всеми сторонами жизни исходило из одного и того же центра. Однако, когда наступил век монархии, в руководстве про­изошло разделение и оно распалось на две части. Все, связанное с решением политических вопросов, взяли на себя правители, а ве­дение всем, относящимся к нравственным, идейным и духовным аспектам, перешло к улемам¹, факихам² и суфиям³. Факихи и улемы стали руководителями мусульман в духовных, нравственных и религиозных делах, а короли и эмиры — их руководителями в де­лах политики. Такое разделение само по себе являлось бедствием, и его отрицательные последствия неминуемо должны были оказать свое разрушительное воздействие на общество. Дело усугублялось характером политического руководства, для которого потребность влезать в любой вопрос, всюду совать свой нос проистекает из его естества. Вследствие этого политическое руководство стало навя­зывать свою власть и религиозной, и нравственной сторонам жиз­ни, в то время как улемам, факихам и суфиям это не понравилось. Они ни в коем случае не хотели допустить вмешательства полити­ческого руководства в вопросы религии и морали, дабы не искази­лось лицо религии, не изменилась исламская мысль, не изврати­лись нравственные принципы. В результате эти власти друг от дру­га отдалились. Разрыв между ними расширялся. Затем, вместо сплочения и сотрудничества, между ними начались вражда и про­тивоборство. Мы до сих пор наблюдаем, как процветает это чуждое явление в современной истории Ислама. Бесспорно, что эпоха мо­нархии в исламской истории никоим образом не сопоставима с мо­нархическими эпохами в истории других народов, так как, несмот­ря на все те беды и недостатки, которые принесла с собой монар­хия, в нашей исламской истории не увидишь тех мрачных перио­дов, которые ярко выделяются в истории других народов. В этой связи не могу не отметить свое восхищение и одобрение тех бого­боязненных и праведных королей, которых немало было в истории Ислама. Такого большого количества благочестивых правителей не смог породить ни один другой народ. Искренне отдавая должное существованию этих праведных людей при монархическом строе, не могу удержаться также и от того, чтобы не сказать: объективные последствия этого строя и его неизбежное воздействие принесли умме неисчислимый вред. Самый крупный и самый видный вред — то, что мусульманские правительства бросили то, что было обяза­тельным для них, — призывать к Исламу и нести его факелы всему миру. Они же в большинстве случаев только и делали, что завое­вывали страны и собирали налоги, и в конце концов породили те проблемы, от которых страдаем мы сегодня в нашем нынешнем положении.

Мы видим сейчас среди вас громадное число тех, кто эмигриро­вал в Пакистан из районов, которыми на протяжении 8 веков уп­равляли мусульмане, таких, как город Дели и его окрестности, район восточного Пенджаба, области средней Индии и штат Хейдарабад-ад-Дукн. Власть во всех этих районах была в руках му­сульман. Бели бы их правительства, которые там последовательно сменялись, призывали к Исламу, поднимали его знамя, ставили своей целью доведение его до всего мира, то столпы Ислама укре­пились бы там; только он один распространился бы по земле и вме­сто язычников там жили бы монотеисты. Да, если бы дело обстояло таким образом, то оно не завершилось бы сегодня тем, что вы по­кинули эти земли, бросив там свои дома и имущество. Однако ваша эмиграция в Пакистан сама по себе вопиет о том, что власти этих регионов не исполнили своего долга по отношению к Исламу и, как правители правоверных мусульман, не отдали ему должного. Бели несмотря на все это по воле Аллаха распространился в этих краях Ислам, то это случилось только благодаря усилиям факихов и ре­форматоров¹. Правители же вместо того чтобы вносить свою лепту в это дело служили для него в основном помехой или, по меньшей мере, не оказывали ему содействия. Прибегая к насилию, террору и принуждению ради укрепления своей власти, погрязнув в рос­кошной, праздной жизни, демонстрируя свою порочную мораль, они отвращали этим самым людей от Ислама. Почти не творили они такие дела, которые порождали бы в сердцах любовь к Исламу. Повторю вновь, что я приношу великую похвалу и даю высокую оценку правителям, выделявшимся большой мерой богобоязненно­сти и благочестия. Однако монархический режим вообще привел к пагубным последствиям и вызвал опасные отклонения, особенно в период правления тех королей, у которых от первого исламского движения осталось лишь то, что можно сравнить с остатками бы­лой татуировки на руке. Распространение и расцвет Ислама про­изошли, бесспорно, только благодаря настойчивым усилиям пра­ведных групп улемов, факихов и суфиев. Но они не в состоянии были совершать большего, чем склонять людей к Исламу добротой слова, благородством морали, праведностью дел, освещая им доро­гу истины наставлениями, проповедями, своим образцовым путем. Они не в силах были предпринимать надлежащие меры, чтобы в достаточной степени воспитать в исламском духе людей, принима­ющих Ислам, так как эту задачу призваны решать правительства, которые, однако, не уделяли никакого внимания этому аспекту. Если бы нашлось правительство, поддержавшее таких проповедни­ков, оказавшее им помощь, оценившее их заслуги или, по крайней мере, проявившее широкомасштабную заботу о воспитании и про­свещении человеческих волн, вступающих в религию Аллаха, пе­рекликающуюся с единоличными усилиями этих миссионеров, то положение бы на 180° отличалось от того, что мы наблюдаем сей­час. Однако такого не случилось, и как жаль. Дело ограничилось тем, что один из рабов Аллаха стал показывать людям, что такое Ислам. Через чистоту своей жизни, возвышенность поведения, свою незапятнанность он стал представлять им на практике его идеалы. Такие идеалы, которые затрагивали струны их душ и при­тягивали их к его призыву. И вот они под наплывом чувств идут к нему с просьбой ввести их в ту же самую религию, которая под­няла его на такую высоту нравственной чистоты и бескорыстия. Этот благочестивый раб, как и сотни подобных ему, учит людей словам исповедания веры², заменяет их неверные имена мусуль­манскими, дает необходимые знания об исламском образе жизни и этикете. Что бы могли сделать еще эти проповедники, кроме того, что они сделали? Долгом мусульманских правителей было осознать свою ответственность и обеспечить недавно принявших Ислам му­сульман тем, что сделало бы их полезным жизненным элементом в исламском обществе. Однако, к сожалению, мусульманские пра­вительства не в силах были осознать свою ответственность перед ними. Да, великодушные и добродетельные люди уммы в индиви­дуальном порядке пытались заполнить этот вакуум, в различные эпохи завещали свое имущество, и недвижимость в качестве вакфа³. Для обеспечения потребностей в образовании и воспитании бы­ли построены учебные заведения и завии⁴. Завещанное на боготворительные цели имущество, оказало благотворное воздействие и да­ло великие результаты, однако, поскольку правительства пренеб­регали исДолнением своих обязанностей в этом отношении и не за­ни­мались всеобщим образованием населения, вырвать новых му­сульман из когтей язычества и его отложений, сделав из них насто­ящих мусульман, в жизни которых живо и ощу­тимо олицетворялся бы Ислам, оказалось невозможным.

Мы по праву можем сказать, что наше нынешнее положение так­же носит ту самую печать, характерную для II этапа исламской ис­тории. Все осталось по-прежнему. Вот вы можете наблюдать десят­ки миллионов мусульман в городах и деревнях. До какой степени они погрязли в традициях джахилии и в языческих поступках! До какой степени они лишились исламского сознания! Как они, му­сульмане, терпят индуистские вымыслы! Как осквернена их жизнь следами буддийской религии! И как довольны они в своих обще­ствах признаками, характерными для доис­лам­ских, языческих об­ществ. Короче говоря, наше нынеш­нее по­ложение по-прежнему но­сит тот же характер, которым от­ли­чался и носил II этап нашей ис­тории. Можно сказать: „То, что мы пожинаем в современном мире сегодня, есть то, что посеяло наше минувшее прошлое. Это — объ­ективный закон Аллаха, и нам не найти перемены в Его законах”.

РАЗГУЛ НЕТЕРПИМОСТИ

К недостаткам этого этапа относится и то, что он возродил век национальной, племенной, отечественной и географической нетер­пимости, которому, казалось, пришел конец с восходом солнца Ис­лама. Эта нетерпимость вновь подняла голову в омейядский пери­од, а затем уже не переставала возрастать в исламских обществах, распространяясь в них подобно заразным болезням. Она, как эпи­демии чумы и холеры, приносит свой горький урожай. Если вы всмотритесь в страницы своего прошлого, то обнаружите много им­перий, разбившихся об эти рифы. Они рассыпались и бесследно ис­чезли. Именно этот пагубный недуг вызвал крах омейядского гос­подства. Он стал основной причиной междоусобных войн, вспых­нувших в этот период между арабскими племенами, сыграл основ­ную роль в крушении омейядского престола в Андалузии и ликви­дации в ней исламского существования. Не так давно пали в Индии империя моголов и исламские правительства в штате Хейдарабад-ад-Дукн, и битва Халимы никому не секрет¹. Одним словом, куда бы не обратился ваш взор, вы обнаружите, что вина за разгром мусульман и падение их великих правительств в большой степени ложится на этот губительный недуг. Мусульмане, несмотря на то что Аллах примирил их, словом богобоязни сплотил воедино, бла­годатью своей сделал их братьями друг другу, время от времени забывали об этой великой благодати. Ими вновь овладевал дух шо­винизма, оправдывающий провозглашение племенных лозунгов, поднятие национальных знамен, проповедь расового превосходст­ва: арабского, персидского, афганского, турецкого, монгольского, индийского. Проистекающие от него беды обрушились на них и в конце концов разорвали на куски. Вот в чем заключается истори­ческий секрет упадка мусульман, распада на части связывающих их уз, беспорядочного раскола их рядов. Вот одно из бедствий, по­рожденное монархией и унаследованное мусульманами. В эпоху монархий короли использовали нетерпимость для удовлетворения своих личных интересов. Оживилось движение аббасидов, которые вели борьбу с омейядами и натравили на них персов, используя национализм последних. Зачем? Чтобы достичь своих целей и воз­вести на трон свою династию, ничего более.

Так, на втором этапе нашей истории это отвратительное явле­ние — недуг джахилийской нетерпимости — всей своей тяжестью обрушилось на нас. Мы до сих пор ощущаем его горечь, а вызван­ные им беды все обрушиваются на нас в нашей „современной жиз­ни”.

Привожу вам, между прочим, пример из нашей современной ис­тории. О мусульмане, вы объединились под флагом Ислама. Аллах даровал вам убедительную победу и предопределил вашу удачу и успех в создании Пакистана, независимой исламской страны, в ко­торой вы живете свободными и почетными людьми. Однако после этой очевидной победы и блестящего успеха вы начинаете вспоми­нать о джахилийских корнях. Этот взывает к пуштунскому наци­онализму, другой заявляет, что он бенгалец, третий кричит о своей синдской национальности, чет­вер­тый призывает свой народ выдви­нуть белуджийский лозунг, пятый похваляется тем, что он пенджабец. Это — не что иное, как одна из тяжелейших напастей, предвестник зла, признак приближения Судного дня. А Судный день еще более ужасный и горький.


ЭГОИЗМ И САМОПОКЛОНЕНИЕ

Имеется и другой недуг, зародившийся в ту эпоху. С течением времени влияние его возросло и вызванные им несчастья обостри­лись. Заключается он в том, что мусульмане предали забвению все аспекты расположения и любви к Исламу. Осталась лишь любовь человека к самому себе или к своему племени, в то время как Ис­лам отбросил прочь все разновидности любви и преданности, к че­му бы она ни относилась — к нации ли, цвету кожи, земле или же языку, оставив лишь любовь и преданность к Аллаху, Его послан­нику и Его религии. Поведение мусульманина, индивидуальное или коллективное, формировалось в соответствии именно с такой любовью и преданностью, которая в эпоху монархии стала посте­пенно ослабевать. Естественно, что, когда эта преданность, состав­лявшая одну из основ морального духа мусульман и являвшаяся одним из факторов, обуславливающих их нравственное превосход­ство, начала разрушаться и исчезать, на смену ей пришли эгоизм и подчинение страстям. Природа же человека такова, что, если ему не помогает высшая преданность, он не пожертвует во имя прин­ципа, каким бы благим и великим он ни был, ни собой, ни своими ценностями. Теперь побудительным мотивом всех его поступков становится либо его личный интерес, либо интерес его племени и семьи. Вследствие этого обстоятельства в исламских обществах возник слой наемников (mercenaries). Это были солдаты, офицеры и чиновники, павшие морально до такой степени, что всякий, кому приходила в голову злая мысль купить их покровительство и вы­торговать у них за ничтожную плату их совесть, получал то что хотел. Такого наемника можно сравнить с прирученным диким зверем. Если ты его накормишь, он пойдет за тобой, а затем на­бросится на каждого, на кого ты его натравишь, чтобы разорвать в клочья. Возьмите в качестве примера то, что произошло в исто­рии вашей страны. До какой степени мусульманский народ обес­печивал сменяющие друг друга правительства отрядами наемных воинов? Думаю, что для вас не секрет то, что в армии государства маратхов, являвшегося злейшим врагом мусульман, домогательст­ва которого распространялись и на их имущество, и на их жизнь и честь, служили отряды мусульманских воинов, умелых стрелков из пушек и метателей гранат. Англичане, вторгшись в эту страну, тоже получили у того же мусульманского народа большое количе­ство наемных воинов, завершивших для них оккупацию страны и так хорошо исполнивших для них то, чего они желали, что англи­чанам уже не потребовалось вызывать дополнительные войска извне. Потому что в этой же самой стране они нашли тех, кто завер­шил для них ее же завоевание и стал их правой рукой в восста­новлении безопасности и нормализации дел в стране. Никто из этих наемников и не заметил преступности своей роли и не заду­мался: в чьих интересах он мобилизует свою энергию и способно­сти? Какую страну он стал завоевывать? В интересах кого он берет на себя ведение административно-организационных дел? Задумы­вались ли вы, почему все это случилось? Потому что все виды бла­городной любви и преданности у них отсутствовали. Последнюю любовь и преданность, которая должна бы была спасти их от ни­зости и позора (а это любовь и преданность Аллаху, Его пророку и Его религии), они также погубили. В них остались лишь любовь и преданность к самому себе, к своей душе, влекущей к злу. Может ли преданность, кроме преданности к самому себе, довести ее об­ладателя до такого рода низменных поступков, которых не прини­мает разум и отвергает чувство такта?

В связи с этим все исламские правительства, от Филиппинского архипелага на востоке и до Арабского Магриба на западе, начали одно за другим рассыпаться и прекращать свое существование. За­падный колониализм навязал им свою гегемонию. Господство за­падного колониализма над исламскими народами не было случай­ным явлением. Оно имеет глубокие исторические корни. Эта три­буна не позволяет мне обстоятельно рассмотреть их. Однако поста­раюсь кратко напомнить вам ключевые моменты, определившие лицо третьего этапа нашей истории, то есть этапа, на котором жертвой алчности колонизаторов оказались все исламские народы без исключения. Хотя 1—2 государства избежали колонизации, судьба их оказалась еще хуже, чем у оккупированных стран. То, что Турция, или Иран, или Афганистан, например, убереглись от домогательств, ничуть не сделало их участь завидней. Они оказа­лись еще в более худшем положении, чем оккупированные страны.


Т р е т и й э т а п


РОЛЬ КОЛОНИЗАЦИИ И ЕЕ ТЯЖЕЛЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ

Рассмотрим теперь третий этап и сложившееся при нем поло­жение. Нам нет необходимости подробно изучать данный этап, по­скольку мы совсем недалеко ушли от него, покончив с ним лишь двадцать лет назад. Те, у кого на тот период пришелся расцвет их молодости, являются его живыми свидетелями. Они своими глаза­ми наблюдали его фазы и складывавшиеся ситуации. Те же, кто были тогда совсем детьми, хотя и не помнят в силу своего возраста событий, происшедших на этом этапе, слыхали о нем от своих от­цов и братьев и поэтому не нуждаются в его подробном изучении.

Западный колониализм, глубоко впившись своими когтями в ис­ламские страны, стал подвергать мусульман гнету, агрессии, наси­лию и репрессиям, как куски темной ночи он обрушил на них все­возможные беды, обескровил их правительства, захватил их плодо­родные земли, установил свой контроль над их вакуфами, спекули­ровал их душами, имуществом и честью. Однако все эти преступ­ные деяния не идут ни в какое сравнение с тем злом, которое со­вершил колониализм, навязав нам современную систему воспита­ния, чуждую нашим убеждениям и далекую от наших ценностей. Для достижения этой цели он, с одной стороны, использовал на­сильственные методы, а с другой; привел в негодность нашу искон­ную систему образования и воспитания, сделав ее непродуктивной и доведя до жалкого состояния. Таким образом он пытался сделать нас племенем, отрекшимся от своей исламской личины, ненавидя­щим свою религию, пренебрегающим своими традициями, с презре­нием взирающим на свою историю, полную славных страниц, пле­менем, рассматривающим свою великолепную цивилизацию как ус­таревшую и убежденным, что его культура противоречит духу вре­мени и что его система мысли и дела не пригодна для современной эпохи. Он пытался сделать так, чтобы в нашу плоть и кровь вошла идея о том, что Запад — источник всех знаний, колыбель цивили­зации, основоположник морали. Одним словом, если имеется в мире нечто, несущее черты идеального, достойное подражания и по высокому человеческому представлению заслуживающее оценки и внимания, то это то, что есть у Запада. Как сказал поэт:

И если скажет что-нибудь Хазам¹,

Поверь и доверяй ее словам.

Вот величайшее зло, которому подверг нас колониализм. Что же касается нашей системы воспитания, приобщающей нас к на­шей религии и традициям, укрепляющей нашу связь с нашей ци­вилизацией, то она, не находя для себя спроса, стала „отвержен­ной”. По этой причине каждый индивидуум-мусульманин, стремя­щийся к материальному прогрессу, избегал и отвергал ее, спеша приобщиться к новой соблазнительной системе. Такая трансфор­мация оказала глубочайшее воздействие на наше общество. Вскоре к данной системе воспитания склонился и цвет этой уммы, пред­ставленный богатыми, разумными, интеллигентными людьми, те­ми, кто обладал незаурядными дарованиями, жизненной энергией, трудолюбием, силой мышления, способностью руководить. Все эти ценные люди под давлением логики обстоятельств обратились к ко­лониальной системе воспитания и образования. Следует отметить, что эта система была направлена не только на то, чтобы отвратить нас от нашей религии, истории и цивилизации, но и на то, чтобы сделать нас уммой, которая питает отвращение к своему идейному наследию, ненавидит ценности своей цивилизации.

Политика назначения выпускников данной системы образова­ния на должности, близкие к кормилу власти, и в сфере экономи­ки, фактически проводимая колониализмом, убеждала человека в том, что он чем больше освободится от пережитков Ислама, тем выше поднимется по должности.

Несомненно, что такая преступная политика нигде не фиксиро­валась и не проводилась в жизнь в форме закона, да она и не нуж­далась в своем оформлении и занесении в „Положение о чиновни­ках”. Ведь и обстановка, господствовавшая в стране, и админист­ративное планирование ясно указывали и в общем, и в частности на то, что если чиновник в своей служебной жизни пренебрегает своей исламской „закваской” и носит на себе печать западного об­раза жизни, то он находит благоприятные возможности для про­движения по службе и ему сопутствует удача. Таким образом, об­наруживается, что колонизаторы постепенно осуществляют свой замысел, пока на ключевых постах в правительстве не оказывают­ся „мусульмане”, которые, хотя и имеют исламские имена, знают об Исламе только его название. Вскоре мы видели, как в резуль­тате все основные посты перешли к мусульманам такого типа и как все отрасли экономики (по существу чувствительный нерв страны) открывали свои двери исклю­чи­тель­но для них. Именно такая пол­итика прослеживается во всех ис­ламских странах. В какую бы ис­ламскую страну ты ни от­пра­вил­ся, везде тебя встречает вышеиз­ложенная политика со всеми ее атрибутами, несчастьями и гибель­ными последствиями.


ТРАНСФОРМАЦИЯ РУКОВОДСТВА

Углубляя эту политику, колониализм предоставлял возмож­ность сделать карьеру и продвинуться по службе только лицам, получившим такое образование. С этой целью колониализм принес с собой тщательно продуманный и мастерски исполняемый план, естественным результатом которого явилось то, что тот, кто хотел добиться в этом мире безбедной жизни и процветающего положе­ния, нет, даже тот, кто хотел просто жить, получал такую возмож­ность, лишь отдав своих детей на учебу по новой системе, дабы она оторвала их от религии и ценностей. Колониализм осуществ­лял этот план в широком масштабе. Во всех исламских странах, и на востоке, и на западе, то есть, где бы он ни оседал, колониализм прибегал в этому отвратительному плану. И так поступал не один лишь английский колониализм. Аналогично действовали все коло­низаторы: голландские, бельгийские, французские, германские. Во всяком случае, в каждой мусульманской стране, куда вторгались колонизаторские народы, осуществлялись одни и те же интриги.


НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНЫЕ ДВИЖЕНИЯ

Изучив книги и историю западных народов, люди осознали свое унизительное положение, в сердцах их разгорелось страстное желание освободить родину. И вот, когда в исламских странах подняли голову национально-освободительные движения, логика обстоятельств потребовала, чтобы их возглавили лидеры, владею­щие языком народа-завоевателя, понимающие, в чем состоят его особенности и доктрина, знающие, как к нему лучше подойти. Сама обстановка навязала руководство такого типа исламским народам, стремящимся к освобождению. Ничего другого, кроме как смириться с такими лидерами и признать их, им делать не остава­лось. Что касается выпускников религиозных учебных заведений, а точнее выпускников старой системы образования, то они не годились для роли мусульманских лидеров, более того, они оказались не в состоянии нести бремя руководства народами и ве­сти тяжелые освободительные бои. В своем бессилии поступить иначе люди вынуждены были обратиться к вождям первого типа.

Передав им власть, они развернули освободительные войны против колониализма под их контролем и руководством. Поэтому, на ка­кую бы исламскую страну или регион ты ни обратил свое внима­ние, повсюду ты увидишь, что в этот период руководят освободи­тельными движениями и выполняют в них авангардную роль и на востоке, и на западе — лидеры первого типа. Наряду с этим ты увидишь, что в ходе сражений они стремятся пробудить и разжечь у мусульман их исламские чувства, понимая, что, не пробудив этих пламенных чувств, им не поднять освободительную борьбу на должную высоту. Повсюду на исламской земле, где разворачива­лись битвы за освобождение, эти вожди всегда взывали к своим народам именем Ислама, заявляя: „Это решающая война Ислама с неверием. Вы, мусульмане, не должны жалеть ни вашего време­ни, ни ваших способностей, ни вашего имущества, ни самих себя, пока не будет достигнута победа и все не будет принадлежать Ал­лаху, пока жизнь не войдет в прежнюю колею, пока Ислам не вер­нет своей былой славы и земля не будет освещаться светом Все­вышнего Господа”.

Роль данного явления не ограничивалась рамками одной стра­ны. Историю какой бы исламской страны вы ни взялись бы изу­чать, везде обнаруживается то же самое явление, определяющее ход развития ситуации. Приведу вам пример из Алжира, кото­рый после тяжелой, кровопролитной войны недавно обрел неза­висимость. Этот же феномен сыграл свою роль и там, причем слова эти сказаны мной не наобум. Я пришел к такому заклю­чению об Алжире, вплотную изучив обстановку в этой ислам­ской стране. Я следил за развитием хода событий в ней, затем в то время, когда там полыхала война, не раз обсуждал эту тему с алжирскими руководителями. Они не могли не согласиться со мной и откровенно сказали, что если не подтвердят обыкновенному алжирцу, что битва за свободу, огонь которой опалил нас, есть битва Ислама с неверием, что это джихад во имя Аллаха, что Он и Пророк приказали нам вести ее и что тот, кто погибнет в ней, попадет в рай, если не сказать ему этого, то он не откликнется и не отреагирует на наш. призыв, спокойно и уверенно не отправится в бой. Это если и свидетельствует о чем-нибудь, то только о том, что алжирский народ пошел в бой за освобождение только во имя Ислама, исполняя то, что приказывает ему рели­гия и к чему взывают Аллах и Его пророк. Потом он подвергся всевозможным видам насилий и мучений, понес громадные потери, продемонстрировал несчетное количество актов самопо­жертвования и героизма, пленяющих сердце и изумляющее разум. Человек удивляется, как безоружный народ способен со­вершать все это в этом веке против колониализма, с головы до ног вооруженного самым современным и убийственным ору­жием?

Возьмем другой пример, Турции. Когда после 1 мировой войны Греция захватила Среднюю Азию¹, Мустафа Кемаль с Кораном в руке вышел к своим войскам и берущими за душу словами обра­тился к ним:

— Турки, знаете ли вы, что за книга в моей руке? — Это Благородный Коран, — отвечали они. — Если вы не пойдете со мной на войну с Грецией, — сказал он, — то этой книге не оставаться на этой земле.

Так Мустафа Кемаль вдохновил мусульман-турков на джихад. Уверенные в себе, они пошли на него и несмотря на нехватку бо­евой техники, материальных ресурсов, поддержку противника Ан­тантой, продемонстрировав чудеса героизма, изгнали Грецию со своей земли.

В каждой исламской стране, историю которой ты изучаешь, ты обнаруживаешь, что свою роль играет один и тот же феномен: те, в руках которых рычаги власти и управления, далеки от Ислама, невежественны в нем, ничего о нем не знают, не склонны претво­рять его в жизнь, так как воспитаны они на культуре, заменившей им их мерила ценностей, их вкусы, характерные особенности, ос­лепившей их другой, не исламской цивилизацией, привлекшей сердца их к другому, не исламскому пути. Как мы уже сказали, исламские массы вынуждены были волей-неволей поддержать свое руководство. К тому же эти люди одержали все Свои победы вдох­новленные пламенными исламскими чувствами мусульман. И каж­дая битва за свободу достигала победы только таким путем.


Ч е т в е р т ы й э т а п