История

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 56

Первый период

(30–313 гг.).

Основание, распространение и внутреннее развитие Церкви

в борьбе с иудейским и греко-римским миром.

Первый период от начала Церкви до Миланского эдикта Константина Великого, от 29-30 г. христианской эры до 313 г. — есть время основания Церкви и постепенного распространения сначала только между иудеями, а потом и среди язычников не только без всякой поддержки со стороны мирских сил, но даже при враждебном отношении со стороны их и открытом гонении, — и при таких условиях Церковь завоевала себе твердую почву в мире. Враждебный ей мир она победила чрез своих отчасти апологетов, но, главным образом, чрез исповедников и мучеников. Угрожаемая со стороны различных заблуждений и разделений — ересей и расколов, Церковь сохранила свое единство; от нравственной порчи и пороков современного мира, которому были причастны и её члены, она соблюла свою святость.

При этом она раскрыла свое учение, воспользовавшись всеми добрыми и приемлемыми элементами культурного мира, облагородив их. В развитии богослужения Церковь примыкает к синагоге, но отрешается от партикуляризма и национальной обособленности; заимствовавши немногие богослужебные действия и обряды, она обогатила свой культ по всем сторонам, привлекши на служение себе и искусства — архитектуру, ваяние, живопись, музыку, пение. Она возвышает и облагораживает низшие классы общества и удерживает своих верующих в круге их обязанностей чрез высокую дисциплину и чрез мудрую, соединенную с мягкостью, строгость... Церковь доказывает себя, как божественное учреждение, могущее обновить глубокопадший мир, привлечь удивление и любовь всех благородных сердец, покоясь на данной Богом основе, и в то же время прогрессирует в своем развитии изнутри ко вне.

Глава I.

Миссия Церкви в первые три века.

Основатель Христианской Церкви, Иисус Христос.

Предтеча Христов, Иоанн, сын Захарии и Елизаветы, последний пророк Ветхого Завета, первый назвал Христа “Мессией”: “Вот Агнец Божий, который берет на Себя грехи мира” (Ин. 1:29) и указал на Его приближающееся царство, но сам не вошел в него. Поэтому о нем Иисус Христос сказал: “Не восставал из рожденных женами больший Иоанна Крестителя; но меньший в царстве небесном больше его” (Мф. 11:11). Его роль была по пророку Малахии (3:1), ангела, вестника Мессии и уготовителя пути в Его Царство. Его проповедь была исключительно религиозно-морального характера, как призыв к покаянию, и чужда всяких политических мотивов. Тем не менее, Ирод мог держать Иоанна в темнице, а потом предать его смерти — думается, — оправдываясь лишь политическим характером его деятельности.

Горько должны были разочароваться те, кто думал, что убиением невинного Иоанна положит конец проповеди такого рода... Нет, на смену одного явился другой, несравненно сильнее его — Иисус Христос.

Кто же был Иисус?

I. Впрочем, мы должны поставить ранее другой вопрос, более радикальный: был ли, существовал ли Иисус? не есть ли Он мифическая личность?

Это вопрос не праздный, не искусственный. В последней четверти XIX в. марксисты — Энгельс и К. Каутский выступили с утверждением, что Христос не существовал, христианство явилось без Христа, оно выросло из движений римского пролетариата. По почину марксистов, некоторые ученые конца XIX и начала XX в. также стали оспаривать исторический характер личности Иисуса Христа. Между ними приобрел печальную известность даже не богослов по образованию Артур Древс (Art. Drews. Die Christusmythe, 1910), а затем Робертсон, Кальтгоф и другие. Но воззрение, отрицающее бытие Христа, есть исключительное явление, о котором до конца XIX в. ничего не знали. В течение же 19 веков Иисус Христос считался, конечно, за историческую личность.

II. Весь вопрос заключался лишь в том: был ли Иисус Христос Богочеловек или просто человек? В древнее время сверхъестественное происхождение Иисуса Христа отрицали некоторые языческие ученые, как Цельс, Порфирий и другие. Затем, после IV века, когда христианская религия получила не только право на существование, но сделалась и господствующею религией, — вплоть до XVIII в. Богочеловеческий характер личности Иисуса Христа всеми признавался. С появлением рационализма в XVIII в. подвергся нападкам чудесный элемент в евангельской истории. Некто Павлюс (1761-1851) в благом будто бы намерении, даже с апологетическими целями, старался выместь все чудесное из евангельской истории и устранить все сверхъестественное посредством натуралистического объяснения и искусственного экзегезиса. Не отрицая подлинности евангельских повествований, Павлюс признавал исторические основы христианства. Его задачею было приблизить евангельскую историю к рассудочному, историко-прагматическому пониманию.

Только со времени Давида Штрауса (1808-1874) начали заподазривать исторический характер наших евангелий. “Древний экзегезис, говорит Штраус, исходил из двух предположений: первое, что в наших евангелиях содержится история, второе, что история эта сверхъестественна.” Но это не верно, по нему. “Или евангелия,” говорит Штраус, “действительно исторические документы, и тогда чудо не может быть удалено из жизни Иисуса, или же чудо не совместимо с историей, и тогда евангелия не могут быть историческими документами.” Все спасение от противоречий Штраус видит в критике евангельских источников и в мифе, как душе евангельской истории. Поставленную дилемму Штраус, разумеется, был склонен решить в последнем смысле. “Из одного только того факта, что евангелия говорят о сверхъестественных фактах, ясно, что они не могут быть историческими документами... мы оставим евангелиям их чудеса, но при условии рассматривать их, как простые мифы.” Мифов не могли создать очевидцы событий, и евангелия не могут быть произведениями учеников Христовых.

Штраус силен и беспощаден в критике, но лишен силы творчества; его “мифический” Иисус не вышел реальным человеком, а какою то отвлеченною схемою... Грандиозную задачу воссоздать из обломков живой образ Иисуса, именно в рационалистическом духе, взял на себя Эрнест Ренан (1823-1892). “Я изъездил евангельскую область вдоль и поперек,” говорит Ренан о своем приготовлении к сочинению об Иисусе Христе... “У меня перед глазами явилось 5-ое евангелие, отрывочное, но все же доступное для чтения, и с той поры, сквозь повествования Матфея и Марка, мне представилось уже не отвлеченное существо, о котором можно сказать, что такого никогда не было на свете, а дивный образ человека, который живет, движется…”

У Ренана нет ни веры, ни серьезной науки. Печальный разлад между верою и наукою в великом вопросе о личности Основателя Новозаветной Церкви он пытается примирить на почве эстетической, художественной, — в области, чуждой вере и не сродной науке. Вот почему Ренан превратил “жизнь Иисуса “в красивый роман.

Попытку изобразить Иисуса, как религиозного деятеля, как искупителя и примирителя делает А. Ревиль в своем сочинении “Jesus de Nazareth.” I-II. Paris 1897. По воззрению Ревиля, Иисус был “великий мистик,” который осуществил “взаимное проникновение самой интенсивной религии и возвышенной морали…” Личность Иисуса Христа сделалась предметом такого почитания, что не замедлили увидеть в Сыне Человеческом существо большее, чем человек. Его постепенное обожествление началось! Таким образом, взгляд Ревиля на Иисуса Христа типично-рационалистический, стоящий под сильным влиянием Ричлианской школы.

Вот вкратце история рационалистических воззрений на лицо Иисуса Христа. Перейдем к определению и изображению Его подлинного Лика.

Источники жизни Иисуса Христа делятся на библейские и вне-библейские.

Вне-библейские источники незначительны по количеству и объему, и о них скажем прежде всего.

Важнейшим мы считаем свидетельство Тацита, родившегося в 56 г. христианской эры и писавшего свои Анналы в 115-117 г. Следовательно, Тацит в своей юности мог вращаться среди поколения людей, видевших Иисуса Христа. Так, в XV кн. своих Аннал, в главе XLIV, описывая гонение христиан при Нероне (54-68 г.), кратко замечает: “ductor nominis ejus (scilicet christiani) Christus Tiberio imperante per procuratorem Pontium Pilatum supplicio affectus erat” (Виновник этого имени (христианского) Христос был подвергнут смертной казни при управлении Тиверия, прокуратором Понтием Пилатом). Тацит, по времени своей жизни, имел полную возможность удостовериться в действительности личности Иисуса Христа, и он положительно удостоверяет Его.

Хронологически несколько более раннее, но менее определенное упоминание о Христе делает историк Светоний в “Vita Claudii,” с. 25: “Judaeos impulsore Chresto assrdue tumultuantes Roma expulit,” т.е. император Клавдий (41-54 г.) “иудеев, непрестанно возмущавшихся по подстрекательству Хреста, изгнал из Рима.” Это событие относится к началу 50-ых годов. Замечательно, это свидетельство Светония подтверждает Лука, грек по происхождению. Именно, он говорит, что апостол Павел в Коринфе “Нашедши некоторого Иудея, именем Акилу, Понтянина родом, недавно пришедшего из Италии, и Прискиллу, жену его, (потому что Клавдий повелел всем иудеям удалиться из Рима)” (Деян. 18:2-3) — значит, факт несомненный: император Клавдий особым указом в начале 50-ых годов христианской эры изгнал иудеев из Рима. Об этом говорят независимо друг от друга два историка — Лука и Светоний. Последний изъясняет и причину издания этого указа — это волнение иудеев из-за “бунтовщика Хреста.” В начале 50-ых годов I в. это волнение иудеев понятно. Оно было вызвано постановлением иерусалимского собора (49-50 г). о необязательности Моисеева закона для язычников, вступивших в христианскую Церковь, которое чрез год-два докатилось до Рима, вызвавши и там, среди иудео-христиан, особенно бурные публичные споры. Бдительная римская полиция, насколько могла, уловила смысл споров-волнений из-за какого-то реформатора (“бунтовщика Христа”) и донесла императору.

Он взглянул на дело серьезно и применил обычное в истории радикальное средство против иудеев, — изгнание их из страны, без различия иудеев и христиан, ибо такого различия еще не существовало.

Теперь упомянем еще один классический, драгоценнейший для первохристианства документ — известнейшее письмо (X, 97) Плиния Младшего к императору Траяну (98-117 г.), в бытность его проконсулом Вифинии в 111-112 г. Этот документ важен особенно для истории христианской миссии, гонений и христианского богослужения. В нем три раза встречается имя “Christus,” как историческая личность, не подлежащая сомнению.

Плиний, между прочим, пишет, что отступающие от христианства “mialedicerent Christo,” или другой раз “Christo maledixenmt” и затем, что истинные христиане сходятся пред рассветом, чтобы петь гимн Христу, как Богу (convenire carmenque Christo quasi deo). — Есть еще упоминания об Иисусе Христе у философа Цельса, у Лукиана, у историка Лампридия.

Среди вне-библейских данных о лице Иисуса Христа, казалось бы, первое место должно принадлежать иудейским сообщениям — например, современников Иисуса Христа — Филона и Иосифа Флавия. Однако, здесь ждет историка полное разочарование. Знатный александрийский иудей Филон основательно отказался от всякого интереса к иерусалимским или галилейским религиозным и народным движениям и поэтому совершенно, может быть, намеренно игнорировал Иисуса Христа и Иоанна Крестителя. Иосиф Флавий, при составлении своих исторических сочинений, боязливо оглядывался на римлян; вследствие этого, намеренно избегал упоминание о мессианских идеях и мессианских движениях своего народа. Он лишь вскользь, a propos, касается Иоанна Крестителя (Antiquit. XVIII, 5). Конечно, нельзя ожидать сведений об Иисусе Христе у того, кого еще Цельс назвал одним απιστων τω Ιησου Χριστω и молчание которого о Христе подчеркивал Ориген. Известное свидетельство о Христе, содержащееся в Antiquit. XVIII, 3,3, ср. ХХ,9,1, которое выдает уже исповедание приверженца Иисуса Христа, верующего в воскресение (оно приведено у Евсевия Ц.И. I,11), несмотря на его присутствие во всех известных списках, — ни в каком случае не может быть признано подлинным в полном объеме; здесь заметна рука древнего христианского интерполятора... Земляк Иосифа Флавия, Иустин из Тивериады, который в конце I в. написал хронику иудейских князей до Агриппы II, не упоминает ни единым словом о Христе. Фотий, (Bibliotheca, С. XXXIII) объясняет это “болезненностью иудейства.” С середины II века это боязливое демонстративное замалчивание уступает место ненавистным возгласам и хулениям, чтобы — как уже понимали Св. Иустин и Цельс, очернить, опозорить воспоминание о распятом Иисусе.

Чтобы перейти к библейским источникам, нужно упомянуть сначала об апокрифических и гностических евангелиях. Они не могут претендовать на авторитет исторических источников жизни Иисуса. Даже древнейшее и сравнительно лучшее из них — евангелие к евреям обнаруживает значительные недостатки в своей, так сказать, первоначальной оригинальности в сравнении с нашим евангелием Матфея, будучи обильно наполнено сообщениями назидательного характера. Апокрифические евангелия суть продукты фантазии, возникшие от II до VII в. в еретических кругах, для восполнения пробелов жизни Иисуса, в особенности истории рождества, детства и страданий. Своим контрастом с 4-мя каноническими евангелиями, они служат лишь новым доказательством высокого достоинства последних.

Blog