Geum.ru

С. Н. Салагаев амнистия как специальный государственно-правовой метод урегулирования внутренних вооруженных конфликтов

Вид материалаДокументы
Подобный материал:

С.Н. Салагаев




АМНИСТИЯ КАК СПЕЦИАЛЬНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВОЙ МЕТОД УРЕГУЛИРОВАНИЯ ВНУТРЕННИХ ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ



Автор подразделяет меры государства по урегулированию внутренних вооруженных конфликтов на три системных направления, наиболее отчетливо отражающие характер и принципы проводимых мероприятий, наименование органов и организаций, проводящих эти мероприятия, формы, в какие облекаются их решения, и получаемый от реализации этих решений общественно полезный результат. К таким комплексным мерам относятся общественно-политические, государственно-правовые и конституционно-правовые. Но есть мера, равноудаленная от трех вышеуказанных, которая от причисления к той или иной отрасли права не утрачивает своего правового значения. К ней мы относим издание амнистии как акта гуманизма демократического правового государства и цивилизованного общества в отношении российских граждан, совершивших уголовные преступления вообще и в ходе внутренних вооруженных конфликтов на Северном Кавказе в частности.

Первоочередным в плане неотложности и важности, а также коэффициента полезного действия в деле урегулирования внутренних вооруженных конфликтов считаем применение к их участникам действия института амнистии - уникального по своей природе вида нормотворчества. Российская и зарубежная практика выявила приоритетность и универсальность такой меры на разных стадиях урегулирования вооруженных конфликтов с целью минимизации человеческих и материальных потерь. С изучением данной проблемы, у автора появилась своя точка зрения на амнистию как на государственно-правовую меру урегулирования таких конфликтов, по своим профилактическим и предупредительным воздействующим качествам не уступающей указанным выше, поэтому и предлагается для обсуждения в данной статье. Амнистия является типичным примером наиболее оптимального сочетания политических и правовых средств, своеобразным симбиозом двух не противоречащих друг другу составляющих одного действия, совершаемого на высшем государственном уровне и в интересах России, по поводу и в честь общественно значимого того или иного события государственного масштаба. Политически гуманным жестом акт амнистии является из-за гражданской идеи, воплощенной депутатами нижней палаты парламента страны в обязательный для исполнения властями документ по отношению к оступившимся гражданам России. Амнистия преследует четкие и однозначно понимаемые цели склонения таких граждан к прекращению противоправного поведения (в нашем случае – прекращения участия конкретного взятого боевика во внутреннем вооруженном конфликте), а правовым он становится по заложенному в нем нормативному содержанию, формой изложения которого является постановление Государственной Думы, не требующее другого дополнительного утверждения, кроме личной подписи председателя этого органа и именно его. Правовым признается еще и потому, что сам акт амнистии содержит упоминание статей уголовного кодекса, включающих в себя перечень преступлений, по которым последствия в виде уголовной ответственности и наказания для виновных не наступают, а наступившие прекращаются только дознавателями, следственными и судебными органами. Никакие другие органы, организации или комиссии таким специальным правом не обладают.

Амнистии к северокавказским вооруженным конфликтам применялись в царское и советское время, но никогда в таком количестве как в нынешний переходный период строительства российского демократического правового государства.

Несмотря на актуальность, амнистия, как один из важных институтов государственного реагирования на проявления преступности, не развит должным образом ни в отечественной теории права, ни в российском действующем законодательстве. Остановимся на основных правовых источниках, где разновременно нашли отражение нормы российского материального и процессуального права, касающиеся амнистии:

1. Согласно ст.103 Конституции РФ к исключительному ведению Государственной Думы относится право объявления амнистии в стране, а механизм издания постановлений об амнистии и порядке их применения урегулирован ст.23 Регламента работы Государственной Думы. Постановления принимаются большинством голосов от общего числа депутатов, в соответствии со специальной оговоркой они подписываются только председателем Государственной Думы и подлежат обязательному опубликованию в течение 3 дней.

2. Уголовный кодекс РФ, принятый Федеральным законом от 13 июня 1996 года №63-ФЗ закрепил в виде материальной нормы право Государственной Думы на издание амнистии, причем впервые в новом УК вопросы амнистии, значатся самостоятельной нормой (ст.84) главы 13, где прямо указано, что «амнистия объявляется Государственной Думой Федерального собрания РФ в отношении индивидуально неопределенного круга лиц».

3. Уголовно-процессуальный кодекс РФ, принятый Федеральным законом от 18 декабря 2001 года №174-ФЗ с последующими дополнениями и изменениями, в ст.ст.27 и 239 предусмотрел в качестве одного из оснований прекращение следователем или судьей уголовного дела или уголовного преследования граждан вследствие акта амнистии.

4. Уголовно-исполнительный кодекс РФ, принятый Федеральным законом от 8 января 1997 года №1-ФЗ с последующими дополнениями и изменениями, в ст.172 предусмотрел в качестве одного из оснований освобождения от уголовного наказания «помилование или амнистию», а в ст.175 указано, что «порядок применения амнистии определяется органом, издавшим акт амнистии», тем самым УИК РФ сконцентрировал всю юридическую силу на постановлении Государственной Думы.

Таким образом, законодателем был определен ограниченный круг субъектов правоотношений в виде органов и должностных лиц, имеющих право принимать формальные решения, касающиеся разных аспектов амнистии, перечень которых не подлежит расширительному толкованию, а их деятельность должна проходить в рамках вышеуказанных российских законов и тех норм международного права, ставших частью российской правовой системы. Здесь следует упомянуть Дополнительный протокол II к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера, где в ч.5 ст.6 «Уголовное преследование» указано, что «по прекращении военных действий органы, находящиеся у власти, стремятся предоставить как можно более широкую амнистию лицам, участвовавшим в вооруженном конфликте, и лицам, лишенным свободы по причинам, связанным с вооруженным конфликтом, независимо от того, были ли они интернированы или задержаны»1.

Как видим, международным документом прямо рекомендовано государству, его подписавшему и ратифицировавшему, применение актов амнистии к участникам вооруженных конфликтов немеждународного характера в контексте реализации нормы Международного гуманитарного права как составной части национального законодательства стран-подписантов Женевских конвенций.

Амнистия по содержанию (здесь и ниже выделено мною. – С.С.) является актом прощения государства, его политическим жестом в отношении только российских граждан, совершивших, как правило, преступления, не отнесенные к категории тяжких и особо тяжких, и представляет собой однократное освобождение от уголовной ответственности, от отбывания наказания или смягчения их для лиц, совершивших преступления в пределах временного периода, установленного самим актом амнистии. По форме амнистия является «уникальным нормативным правовым актом в сравнении с другими постановлениями Государственной Думы и иными нормативными подзаконными актами, принимаемыми в форме постановлений. Право принятия Государственной Думой постановления об амнистии предусмотрено самой Конституцией РФ, что отличает этот документ от других нормативных актов, включая большинство законов. Таким образом, амнистия имеет особую конституционную природу»2. Раз конституционной нормой установлены право и порядок принятия решений об амнистии, то исполнение этой нормы является обязательным для всех без исключения органов власти и управления, в том числе и прежде всего для президента страны, как гаранта Конституции РФ. Исходя из общего правила, согласно которому одно физическое лицо дважды амнистированным быть не может, действия по амнистированию должны быть основательно продуманными с правовой и политической точек зрения, чтобы преследуемая цель прекращения преступной деятельности была достижима и не дискредитировала амнистию как специфическое средство и метод проявления милосердия государства. В российской правоприменительной практике наблюдается несколько противоречивый подход к амнистии, несовместимый с конституционным статусом такого нормативного акта.

Проведенное нами исследование общероссийских актов амнистий и частных, объявляемых по поводу двух северокавказских вооруженных конфликтов, выявило ряд нарушений действующего российского законодательства и норм международного гуманитарного права. Сразу следует оговориться, что специально по осетино-ингушскому конфликту 1992 года амнистия не объявлялась. Конфликт был остановлен военной силой, поэтому первоначально стоял закономерный вопрос - выявить потенциальных преступников, совершивших в ходе вооруженного столкновения преступления и привлечь их к уголовной ответственности. С точки зрения уголовного законодательства это была необходимая превентивная мера государства, хотя были и основания, достаточные для объявления амнистии по отношению к лицам, взявшим оружие в целях правомерной защиты мирного населения Северной Осетии от внезапного ингушского вооруженного посягательства на их жизнь, здоровье и имущество. К определенной категории таких лиц, преступивших уголовный закон в осетино-ингушском конфликте 1992 года, запоздало была применена амнистия, объявленная Постановлением Государственной Думы от 13 декабря 1994 года № 386-1 ГД «Об объявлении амнистии в отношении лиц, участвовавших в противоправных действиях, связанных с вооруженными конфликтами на Северном Кавказе». Постановление было принято через два дня после ввода федеральных войск в Чечню, а «обратную силу» оно имело из-за того, что амнистировались лица, совершившие преступления за период с 27 октября 1991 года по 15 декабря 1994 года и еще 48 часов, то есть на два дня амнистия была незаконно продлена указом президента страны. По этой амнистии были прекращены уголовные дела в отношении «ряда лиц», участвовавших в осетино-ингушском конфликте. Это неопределенное по содержанию сообщение депутатам было сделано бывшим заместителем Генерального прокурора РФ М. Катышевым на парламентских слушаниях 1996 года в Государственной Думе по осетино-ингушскому конфликту3. Установить точное количество амнистированных нам не удалось, поскольку прошли сроки хранения документов.

Ниже мы увидим существенное различие в подходах применения амнистии по осетино-ингушскому и чеченскому конфликтам. Если в первом случае власти страны не видели необходимости в амнистии ввиду скоротечности самого конфликта и отсутствии надобности в других, кроме военной силы, средствах его остановки, то применительно к чеченскому конфликту с 1994 года и до сих принято 13 актов амнистии и один указ Президента РФ, полностью или частично ему посвященных (полный перечень актов амнистий имеется, но нами в данной статье не рассматривается из-за ограничения ее объема).

В соответствии с существующей градацией к общим амнистиям нами условно отнесены амнистии, принятые в масштабе страны, которые распространялись на всех лиц, подпадающих под общие условия акта, включая определенную категорию «лиц, участвовавших в восстановлении конституционного порядка в Чеченской Республике». Это - Постановление Государственной Думы от 19 апреля 1995 года № 713-I ГД «Об объявлении амнистии в связи с 50-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов»4, Постановление Государственной Думы от 24 декабря 1997 года № 2038-II ГД «Об объявлении амнистии»5 и Постановление Государственной Думы от 18 июня 1999 года № 4147- II ГД «Об объявлении амнистии»6.

К общим амнистиям, распространяемым на «лиц, участвовавших в восстановлении конституционного порядка в Чеченской Республике и проведении антитеррористических операций на Северном Кавказе», нами отнесены два печально известных Постановления Государственной Думы от 26 мая 2000 года № 399-III ГД «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов»7 и от 28 июня 2000 года № 492-III ГД «О внесении изменения в постановление Государственной Думы «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов»8С этой амнистией связан политико-правовой скандал на высшем российском уровне, когда по одному постановлению Государственной Думы под амнистию подпали лица, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления, а вторым, спустя месяц, после того как на свободу вышли опасные преступники, отменили эту норму), а также Постановление Государственной Думы от 30 ноября 2001 года №2172-III ГД «Об объявлении амнистии в отношении несовершеннолетних и женщин»9.

К частным амнистиям нами условно отнесены амнистии, объявленные:

- Постановлением Государственной Думы от 13 декабря 1994 года №386-I ГД «Об объявлении амнистии в отношение лиц, участвовавших в противоправных деяниях, связанных с вооруженными конфликтами на Северном Кавказе»10 (было амнистировано 500 чел.);

- Постановление Государственной Думы от 9 февраля 1996 года №60-II ГД «Об объявлении амнистии в отношении лиц, участвовавших в противоправных действиях, связанных с вооруженным конфликтом на территории Республики Дагестан в январе 1996 года»14, где обязательным условием фактически был обмен 11 пленных боевиков на 12 таких же пленных российских военнослужащих, формально прикрытый актом амнистии;

- Постановление Государственной Думы от 12 марта 1997 года №1199-II ГД «Об объявлении амнистии в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в связи с вооруженным конфликтом в Чеченской Республике»12, коим освобождались лица, совершившие преступления на территории Чечни, Ингушетии, Дагестана, Осетии и Ставропольского края за ограниченный временной период - с 9 декабря 1994 года до 00 часов 31 декабря 1996 года. Эта амнистия была наиболее охватной, поскольку под нее подпали около 5 тыс. чел.;

- Постановление Государственной Думы от 10 июня 1998 года №2580-II ГД «О распространении действия постановления Государственной Думы от 12 марта 1997 года №1199-П ГД «Об объявлении амнистии в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в связи с вооруженным конфликтом в Чеченской Республике» на лиц, уклонившихся от военной службы»13, причем на этих лиц амнистию распространили неправомерно, поскольку 6-ти месячный основной срок действия базовых постановлений №1199-II ГД об амнистии и № 1200 о порядке ее применения истек еще 12 сентября 1997 года, поэтому юридической силы эти постановления уже не имели;

- Постановление Государственной Думы от 13 декабря 1999 года № 4784-П ГД «Об объявлении амнистии в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в ходе проведения антитеррористической операции на Северном Кавказе»14. Не дождавшись истечения срока действия амнистии, новым постановлением от 25 февраля 2000 года № 125-III ГД «О внесении изменения в постановление Государственной Думы от 13 декабря 1999 года №4785-II ГД «О порядке применения постановления Государственной Думы «Об объявлении амнистии в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в ходе проведения антитеррористической операции на Северном Кавказе» установленный в постановлении амнистируемый 6-ти месячный период был увеличен до 9,5 месяцев. Теперь уже все преступления, совершенные с 1 августа 1999 года по 15 мая 2000 года, подпадали под данную амнистию. Амнистия распространилась на участников незаконных вооруженных формирований, вооруженных групп (банд) и на иных лиц, противодействующих проведению антитеррористической операции. По данным Генштаба Вооруженных Сил РФ, из 2,5 тыс. сдавших оружие боевиков было амнистировано только 750 чел. О принятом решении в отношении остальных не сообщено;

- Последней в группе частных амнистий за исследуемый нами период является амнистия «в связи с принятием Конституции Чеченской Республики», объявленная Постановлением Государственной Думы от 6 июня 2003 года № 4125-III ГД15, - беспрецедентная по охвату амнистируемого периода, то есть все постатейно оговоренные в данном постановлении преступления, совершенные с 12 декабря 1993 года по 1 сентября 2003 года, подпадали под эту амнистию. Однако, вопреки ожиданиям, ее результаты оказались довольно скромными. Из числа тех, кто явился с повинной в правоохранительные органы, в администрацию Чечни с намерением сдать оружие и прекратить сопротивление, было амнистировано только 148 боевиков.

Всего по перечисленным выше Постановлениям Государственной Думы, исходя из данных, опубликованных в СМИ, было амнистировано 6409 боевиков из 8909 чел., прошедших процедуру сдачи оружия. По данным же, озвученным Президентом ЧР А. Алхановым, количество амнистированных за последние 4 года составило около 7 тыс. боевиков – разница укладывается в рамки статистической погрешности.

Количество амнистированных из числа военнослужащих неизвестно, поскольку добыть эти данные нам не удалось по причине их необоснованной закрытости соответствующими ведомствами или же отсутствия такого учета. Данные запрашивались в прокуратуре Северо-Кавказского военного округа и во Владикавказской военной прокуратуре.

Кроме решений, принятых Государственной Думой, Президентом РФ Б.Н. Ельциным 1 декабря 1995 года был принят Указ № 1211 «О правовых гарантиях участникам незаконных вооруженных формирований в Чеченской Республике, добровольно прекративших противоправные действия». Этим указом по предложению Верховного Совета и Правительства Чечни на неопределенный срок создавалась некая Комиссия по «рассмотрению заявлений лиц, добровольно сложивших оружие и прекративших противоправные действия, о не возбуждении в отношении их уголовных дел и принятии совместно с правоохранительными органами Чеченской Республики соответствующего решения». Не имея материалов по мероприятиям, проведенным в связи с этим указом, проанализируем его юридическое содержание и формальную сторону документа. Приняв фактически указ об амнистии, Б.Н. Ельцин, как президент страны, превысил свои служебные полномочия, взяв на себя функции Государственной Думы, в чьей исключительной компетенции находится издание такого рода нормативных актов. Указ не публиковался, вступал в силу с момента подписания, был необоснованно засекречен, а сам текст до сих недоступен широкому исследователю. В нарушение Конституции РФ на субъект Федерации возлагалось решение вопроса, находящегося в федеральном ведении. Смешанная Комиссия, состоящая из гражданских лиц и сотрудников силовых ведомств, на основании разработанного членами комиссии Положения о своей деятельности (возглавляемая бывшим на тот момент главой правительства Чечни Д.Г. Завгаевым и чьи действия в немалой степени способствовали дестабилизации обстановки и разрушению власти в этой республике), коллективно амнистируя потенциальных преступников, изначально принимала решения юридически ничтожные, поскольку подменяла собой судебно-следственные органы, единственно правомочные по УК и УПК РФ принимать такие решения.

Что касается юридической техники исполнения постановлений, то Государственная Дума, систематически нарушая свой же Регламент, публиковала акты об амнистии не в установленный 3-х дневный срок, а со значительным превышением этого срока и в разных официальных источниках (Собрание законодательства, «Парламентская газета» и «Российская газета»), вводя в заблуждение исполнителей относительно вступления в силу постановлений об амнистии. Все 13 амнистий документально оформлялись по-разному. Грубо нарушался установленный порядок одновременного издания двух постановлений - о самой амнистии и порядке ее применения. На наш взгляд, излишне издавать на постановление еще одно постановление о принятии этого постановления, когда вместо вполне достаточных двух четырьмя постановлениями была объявлена амнистия в связи с принятием чеченской конституции 2003 года.

Из сказанного следует вывод, что амнистия как демократический правовой институт, закрепленный конституционной нормой, нуждается в совершенствовании в плане создания специальной нормативной правовой базы, регулирующей весь процесс нормотворчества, юридическую технику исполнения постановлений, контроль за ходом исполнения с проведением системного анализа на предмет определения степени эффективности применения данной меры воздействия на ход вооруженного конфликта. Хотя Конституция РФ прямо не предписывает принятие федерального закона, насущная необходимость в этом имеется. Не исключено, что функции по амнистированию, по аналогии с помилованием, необходимо перераспределить, и часть этой процедуры передать в ведение субъектов Федерации. Тем более, Конституция Горской АССР 1922 года предусматривала такую возможность. На уровне федерального закона должны быть разработаны общие принципы осуществления амнистии в стране, а субъектам Федерации предоставить право участия в процедуре амнистии на основе местного законодательства (подбор кандидатур амнистируемых, контроль за ходом и анализ результатов амнистии, представление отчетов в Государственную Думу). Необходимо определить исчерпывающий перечень оснований объявления амнистии, разработать механизм обязательного публичного доведения до сведения лиц, в чей адрес направлен акт прощения государства. Как свидетельствует практика, амнистия декабря 1999 года, принятая в связи проведением двух этапов антитеррористической операции в Дагестане и Чечне, «захлебнулась» потому, что исполнительные органы, которые должны были ею заниматься, не были определены, и как следствие должная работа по информированию населения и потенциальных амнистируемых не проводилась. По этой и другим причинам, считает А. Аслаханов, бывший депутат Госдумы, а ныне сотрудник администрации Президента РФ, первыми тремя амнистиями воспользовались лишь несколько десятков человек в зоне внутренних вооруженных конфликтов. В последней амнистии июня 2003 года по Чечне эти организационные недостатки были устранены, тем не менее результат оказался неутешительным. Тысячи боевиков на Северном Кавказе не сложили оружия. Как считал командующий войсками СКВО генерал-полковник В. Болдырев, в 2003 года в Чечне им противостояли 75 бандитских групп, общая численность которых достигала 1200 чел., из них 300 наемников из арабских стран16. Считаем, что с тех пор их количество сократилось и еще может поубавиться в связи с физической ликвидацией их признанного политического лидера А. Масхадова, дееспособного боевика, опытного в военном отношении и опасного уголовного преступника, совместно с Ш. Басаевым (преступник международного масштаба), обвинявшегося в организации многих террористических актов, включая бесланский.

В Дополнительном протоколе II к Женевским конвенциям от 12 августа 1948 года (п.5 ст.6) осуществлен несколько иной, чем в России, подход к амнистиям применительно к участникам немеждународных вооруженных конфликтов. Здесь предлагается объявлять «как можно более широкую» амнистию «после прекращения военных действий». В этой связи возникают два вопроса: когда целесообразно объявлять амнистию - в начале или в середине вооруженного конфликта? Надо ли их объявлять в таком количестве, в каком это сделано по поводу событий на Северном Кавказе? Ответы на эти вопросы как раз и составляют давнюю серьезную проблему оценки эффективности такой профилактической и предупредительной меры борьбы с преступностью как амнистия. Ведь эта мера применялась и к участникам многочисленных северокавказских вооруженных конфликтов царского и советского периода, однако целенаправленные научные исследования как не проводились, так и до сих пор не проводятся, несмотря на то, что сама тема представляет несомненный научный и практический интерес.

В России отсутствует единый федеральный орган с региональными представительствами, обладающий законными полномочиями контроля хода исполнения, анализа результатов проведенных амнистий. Например, это могли бы, но не обязаны (кроме органов управления исполнением наказаний), делать органы дознания, предварительного следствия, суды всех 89 (теперь уже 88) субъектов РФ с целью выработки практических рекомендаций по совершенствованию правового института амнистии. Ученые не могут подменить собой, предлагаемый нами к созданию, единый орган исполнительной власти, поскольку доступа к этим специфическим документам они имеют крайне ограниченный, о чем я свидетельствую с полным основанием. Поэтому, депутаты Государственной Думы, при обсуждении текста последней амнистии 2003 г. не смогли ответить на вопрос своего коллеги – сколько же боевиков ранее амнистированных снова взялись за оружие? Можно предположить, что не складывают оружие боевики потому, что заведомо знают - под одну из многочисленных амнистий они все равно подпадут.

Позиция Президента РФ В.В. Путина в части физического уничтожения террористов известна, хотя нормативно не урегулирована. Во всем мире альтернативы этой мере нет при условии, если правоохранительная система государства работает четко и эффективно, создана соответствующая правовая база. На основании чего должен быть выработан механизм возврата к нормальной жизни, оступившихся граждан, участников внутренних вооруженных конфликтов. Этот же механизм должен быть использован для исключения возможности вербовки молодых людей в боевики и террористы. Из-за отсутствия такого механизма продолжает существовать сеть терроризма в России и продолжают находиться на свободе организаторы и исполнители кровавых терактов.

По мнению руководителя Антитеррористического центра государств-участников Содружества Б. Мыльникова недостаточная эффективность борьбы с терроризмом, в частности в России, обусловлена следующими причинами:

а) в ведомственной разобщенности силовых структур;

б) в трудности вербовки источника на идеологической основе для вживания в националистически настроенную преступную среду;

в) в отсутствии законодательной базы, гарантирующей правовую неприкосновенность источнику информации, оперативным путем внедренного в преступное сообщество и мнимого соучастника их преступлений;

г) в финансовой необеспеченности оперативного работника за рискованный труд и компенсации за его гибель или гибель членов семьи, в случае разоблачения бандой.

Эти проблемы не решены до сих пор не потому, что власти не хотят их решить, а потому, очевидно, что пока действительно не могут решить.

Даже за очень крупное по российским меркам и впервые примененное на практике вознаграждение, объявленное в сентябре 2004 года в связи с трагедией в Беслане, нет резких положительных сдвигов в поимке главарей незаконных вооруженных формирований (исключение - А. Масхадова, за помощь в ликвидации которого уже якобы выплачено 10 млн. долларов местным жителям Чечни). А раз не могут изолировать всех главарей, то, на наш взгляд, было бы целесообразно к нынешнему Шамилю чеченскому (Басаеву) - главному организатору и «работодателю» местных террористов - применить ту же меру, какую царь Николай I в свое время применил к его тезке Шамилю аварскому – амнистировать, из политических и тактических соображений «простить». От того, что Ш. Басаева когда-нибудь поймают (поймают ли?) и осудят, восторжествует только уголовный закон. Поэтому, исходя из известного высказывания, что «виновность виновных не оправдывает трагедию невиновных», гораздо лучше было бы давно его амнистировать, снабдить крупной суммой иностранной валюты, равной той, которая 10 лет тратится на его поимку, и дать возможность покинуть Россию (поселиться в Мекке или Медине как его тезке, далекому предшественнику аварцу Шамилю). И тогда, возможно, не было бы беспрецедентной по жестокости и варварству, не считая разве что монголо-татарского нашествия, трагедии осетинского народа в г. Беслане. И определенно точно сохранятся жизни тысяч граждан России, потенциальных жертв его террористической организации шахидов-ассасинов «Риядус-Салихьийн», деятельность которой он единолично возглавляет под новым титулованным именем – Абдаллах Шамиль Абу-Идрис. Тем более, что есть современный правовой прецедент, когда, например, в мае 2000 года другие не менее опасные преступники за совершение преступлений, квалифицируемых как тяжкие и особо тяжкие, оказались на воле по недосмотру составителей акта амнистии «в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной Войне 1941-1945 годов», ставшего предметом долгого разбирательства в Конституционном Суде РФ17.


ПРИМЕЧАНИЯ:


1 Международные акты о правах человека. Сборник документов. – М.: Изд-во НОРМА, 2000. С.491.

2 Комментарии к Конституции Российской Федерации / Под общ. ред. В.Д. Карповича. 2-е изд., доп. и перераб. - М.: Юрайт-М, 2002.

3 См. Материалы Парламентских слушаний 10 июня 1996 г. «О мерах по ликвидации последствий осетино-ингушского конфликта октября-ноября 1992 г.». Выпуск 2. Издательство Государственной Думы. - М.: Известия. 1998. С.27.

4 СЗ РФ. 1995. №18. Ст.1608.

5 СЗ РФ. 1997. №52. Ст.5907.

6 СЗ РФ. 1999. №26. Ст.3180.

7 СЗ РФ. 2000. №22. Ст.2287.

8 СЗ РФ. 2000. №27. Ст.2818.

9 СЗ РФ. 2001. №50. Ст.4694.

10 СЗ РФ. 1994. №34. Ст.3576.

11 СЗ РФ. 1996. №8. Ст.722.

12 СЗ РФ. 1997. №11. Ст.1290

13 СЗ РФ. 1998. №.26. Ст.3018.

14 СЗ РФ. 1999. №51. Ст.6325.

15 СЗ РФ. 2003. №24. Ст.2294.

16 Северный Кавказ. - 2003. № 27. 10 июля. С.16.

17 Российская газета. - 2004. № 8. 4 марта. С.4.