Geum.ru

Философские размышления психотерапевта, навеянные международной конференцией «Философия и психотерапия»

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
Философские размышления психотерапевта, навеянные международной конференцией «Философия и психотерапия».


Светлана Штукарева.


Пожалуй, это впервые за последнее время, когда психотерапия и философия сделали отчетливый шаг навстречу друг другу в поисках точек соприкосновения. Хотя общность интересов всегда была очевидна.

Неочевидным же на первый взгляд было то, чем именно философия может быть полезна психотерапии. И здесь можно попробовать сделать несколько предположений.

Философия бросает целостный взгляд на природу человека, на мир, реальность, в которой обитает человек. Она мыслит целостными категориями. Такой подход близок науке психологии. Но психотерапия – это одна из сфер практического применения научных знаний, как из области психологии, так и из области философии. В чем здесь может быть смычка интересов психотерапии и философии?

На мой, во многом дилетантский взгляд, концептуальность философского видения, на которое может опираться терапевт (не обязательно использовать повсеместно в практике, но опираться), может помочь избежать суматошности самообразования многообразных «психотерапий». Замысловатость (от слова «замысел») философского подхода к сути человека не только обогащает мировоззрение терапевта, но и повышает критичность его мышления, упрочает логику вербального терапевтического вмешательства.

Философский взгляд на человека, во многом отстраненный от конкретной личности, и при этом системный, помогает в терапии конкретного человека избегать случайностей и видеть закономерности. Об этом емко говорил Р. Кочюнас. Осознавать уникальность личности и при этом соотносить ее с общностью. Идея сосуществования типичности страданий и при этом уникальности их переживания, безусловно, полезна для субъектов терапии.

Лично для меня было очень интересным осознать наличие антиномий в психотерапии, предложенные философом Татьяной Щитцовой. В кратком пересказе и снабженные моими размышлениями, некоторые из них могут выглядеть следующим образом:
  • Душевные страдания носят всеобщий характер, они свойственны каждому человеку, соответственно, излечение вряд ли возможно и вряд ли необходимо. Иными словами, страдания – неотъемлемая часть природы человека, они «впечатывают» человека в жизнь, не давая ему существовать поверхностно. В умении «правильно» страдать заключена суть человеческой жизни. Исходя из этого, психотерапия, говоря словами Т. Щитцовой, должна избегать намерения вылечить человека. Я неслучайно выделила приставку «вы», т.к. намерение вылечить и намерение лечить, на мой взгляд, разные вещи. Вылечить – задача бесперспективная, это может означать попытку сделать жизнь человека пресной и поверхностной. Лечить, или же мне больше нравиться словосочетание «помогать клиенту (пациенту) прожить страдание» многогранно, воспринимая множество его аспектов, - в этом мне видится задача терапевта. Помочь клиенту воспринимать страдание еще и как опыт бытия.
  • Когнитивная ассиметрия. Терапевт видит в ситуации клиента то, что клиенту пока еще неведомо в силу невротичности его состояния, замыленности восприятия ситуации, одноколейности его текущего существования. Это видение, знание, которым обладает терапевт, ничего не значит для клиента, оно мало эффективно для того, чтобы стать адаптированным опытом клиента, если не будет его личного вклада, личного толкования. Работа клиента над многовариантностью восприятия более ценна, чем самое правильное и совершенное знание терапевта. Поэтому понимание терапевтом сути проблемы клиента – не есть цель терапии, целью может быть помощь в рождении понимания, удовлетворительного адекватного осмысления у клиента.

Придя на терапию, клиент приглашает тем самым терапевта к вмешательству. Он готов к вторжению в свою ситуацию, так как у него есть мнение, что он не справляется сам. Здесь могут присутствовать обобщенно две позиции: я не справляюсь, потому что чего-то не вижу, не понимаю, не получается совладать с чувствами, и я прошу помочь мне найти в себе точку опоры, ресурс, но не подсказывайте мне. Вторая позиция: я не справляюсь, потому что не могу, у меня нет ничего для этого, и все против меня, дайте мне нечто, что поможет справиться. Эта позиция более распространенная. Задача терапии, как мне в целом видится, заключается в том, чтобы выращивать так называемую «истинность» клиента, его многомерное, многослойное знание и отношение к самому себе. И прекрасно, если клиент учиться варьировать, моделировать себя в отношении той или иной ситуации.

Терапевт нужен еще и для того, чтобы презентировать собой социум в отношениях с клиентом. Это может прозвучать пафосно, но попробую снизить планку пафосного звучания утилитарностью смысла, вкладываемого в это предложение. Речь идет о том, что терапевт, безусловно, маленькая часть общества, хотя бы потому, что он просто другой человек. Клиент, осваивая новое для себя осмысление, прочувствование, поведение, в первую очередь, ориентируется на свое интрапсихическое. И вместе с тем, у каждого человека присутствует сцепка внутриличностного и коллективно-социального. Клиент добивается перемен в себе самом не в качестве самоцели. Эти перемены нужны для адаптивного удовлетворяющего существования в социуме. Терапевт в этой связи выступает как часть социума, как полигон для апробирования смыслов и навыков.

Каждый человек обладает способностью к репрезентации себя. Но этого не всегда достаточно для удовлетворительной жизни, говорила Т. Щитцова.. Иногда это происходит потому, что смысл душевного страдания в силу механизма его действия, не всегда может быть в точности репрезентировано, обозначено. Иными словами, если клиент находится в депрессии, осознает это, и продолжает в ней находиться, - не всегда он получает от этого выгоду, не всегда преследует какую-либо цель. Иногда есть скрытая, неявная для сознания активность субъекта, т.е. смысл страдания не репрезентируется, но оказывает влияние на поведение и эмоциональное состояние человека. Выходом из такой ситуации может быть критическая саморефлексия. Терапевт же выявляет отношения между репрезентируемым и нерепрезентативным. Именно отношения между тем, что доступно осознается и тем, что остается за пределами осознания.

Несколько слов о знаменитом терапевтическом лозунге «следовать за клиентом». Предполагается, что речь идет о недирективной терапии. Директивная терапия –это колонизация внутреннего мира клиента. Философы предположили, что иногда возможен и такой смысл: идти за клиентом – это видеть его спину, а не его лицо. Лучшим может стать идея идти рядом. Вообще психотерапия призвана научить клиента в определенных ситуациях уметь идти в одиночку, жить в условиях отсутствия внешних гарантий. Причем смысл умения жить в условиях отсутствия внешних гарантий может заключаться, как в умении находить опору в себе самом, принимать решения самостоятельно и ответственно; так и уметь жить в условиях отсутствия внешних гарантий крепкого здоровья, благополучия, достатка, долгих лет жизни. То есть осознавать, что таких гарантий никто дать человеку не может и уповать не на кого.

Человек не может жить без истории. Историй, которые пронизывают всю его жизнь: сначала это детские фантазии, сказки, потом это мечты, планы, это воспоминания, рассказы о пережитых событиях. Иными словами, возникает нарратив – придание смысла опыту. Об этом интересно рассказывал В. Лехциер. Нам нужны нарративы, т.к. благодаря обращению к истории, мы лучше разбираемся в текущей жизни, в нашем настоящем. В этом смысле можно попробовать использовать метод написания своей автобиографии, как один их терапевтических методов. И как это делает клиент – тоже иллюстрация его невротического состояния. Ведь если автобиография не складывается, история хаотична, с разрывами, то это показатель максимальной израненности клиента. Нарратив, как придание смысла опыту, может быть использован и как история выздоровления клиента, когда он пишет рецепт самому себе методов истории про себя.

Одним из постулатов психотерапии является феноменологическая дотошность. Нам действительно важно детализация событий, опыта, чувств, присущая индивиду. Но иногда такая дотошность невозможна силами самого человека в силу сложности рассмотрения себя полностью без дополнительных приспособлений. Мы не можем рассмотреть свои глаза, нос, рот без зеркала. То есть не все можно увидеть со своей позиции, и в терапии таким зеркалом становится терапевт.

Подводя итог обозрению моих мыслей про альянс терапии и философии, могу сказать, что важно ориентироваться на идею «практики себя» параллельно с идеей «Познай себя». Е. Ромек об этом говорила. И в этой связи позитивно, что философия, узнав поближе психотерапию, может проделать свой собственный путь от умозрительности к повседневности. Своего рода психотерапевтическая философия на каждый день.