Geum.ru

Уистоков западноевропейской цивилизации

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3

Они оказывали известное влияние и на самооценку крестьян.

Излюбленные сюжеты устного народного творчества, прежде всего баллад, были связаны с живыми человеческими чувствами и переживаниями - страданиями возлюбленных из-за различий в их социальном положении, трагедией семьи, разоренной долгами, столкновениями между беднымии богатыми. В некоторых балладных циклах, например в английских балладах о Робин Гуде, прямо отражены мотивы крестьянского антифеодального протеста.

Социальный и жизненный опыт порождал в среде крестьянства более реалистическое представление о своем положении в обществе. В XIII-XIV вв. в крестьянских массах распространяется убеждение, что все другие сословия представляют собой тунеядцев, а крестьянский труд прославляется как высшая добродетель.

Противоположные представления крестьян о труде и лени отразились в балладах о стране изобилия, бытовавших практически во всех ведущих странах Европы. Главная ее прелесть - что там не надо работать.

Богатство в широких массах крестьянства всегда вызывало подозрение в моральной нечистоплотности, стяжательстве, ассоциировалось с неправедно нажитым добром. В памятниках фольклора богатые люди чаще всего выводятся глупцами, которые легко обводит вокруг пальца умный бедняк. В это время в социальной психологии крестьянства все отчетливее выступает чувство личного и сословного достоинства. Личная зависимость крестьян все более воспринимается как оскорбление и унижение.

В определенных кругах крестьянства пользовалась популярностью идея уравнения имущества, которая обычно сочеталась с требованием его обобществления.

Социокультурный тип "интеллектуала"-профессионала

Интеллектуалами в Средние века называли тех, кто работал "словом и разумом" и передавал свою ученность другим. Средневековье не знало понятия "интеллигент". Занятых умственным трудом называли "доктор", "профессор", "магистр", "литерари" (знающий латынь, в противоположность невеждам - "идиоти"). К "интеллектуалам" по своему самосознанию принадлежали клирики, так как были связаны со школой и университетом.

Социокульутрный тип "интеллектуала"-профессионала формируется на Западе в XII-XIII вв., когда представление об ученности как бесплатном "даре Божьем" сменяется убеждением, что знания такой же товар, как и прочие, а преподавание - один из видов городского специализированного труда, который оплачивается. Именно как корпорация интеллектуалов возник универститет. Самосознание интеллектуала строится на противопоставлении умственной деятельности и "работы руками". "Интеллектуал"понимает себя как человека книги и слова. Еще одна важная характеристика этого типа средневекового человека - стремление к распространению своих знаний и идей.

На переходе от XIII к XIV веку появляется новая сфера интереса интеллектуалов - политика. Недовольные церковью, они критиковали светскую власть пап и становились на сторону императоров.

Средневековый купец. Формирование купеческой морали. Социальный престиж купечества.

В образе купца раннего Средневековья ярко выражена воинственность: торговля и грабеж в это время шли рука об руку. Подозрение в некоторой моральной неполноценности купеческого занятия восходит еще к Античности. Оно еще более усилилось с утверждением христианской идеологии (Христос изгнал торгующих из храма).

Для XI-XII вв. характерно противоречивое отношение к купцу. С одной стороны, без него трудно обойтись. С другой стороны, социальный престиж купца очень невысок. В целом на ранней стадии средневекового общества купец оставался его "парией". "Торговля имеет в себе нечто постыдное", - писал Фома Аквинский, полностью сознававший ее необходимость.

Особый гнев в обществе вызывали те богачи, которые ссужали деньги под проценты. Ростовщик воспринимался в обществе как моральный монстр, враг Бога, природы и человека. Ненависть к ростовщикам была всеобщей. Отдача денег под проценты расценивалась в качестве одного из самых тяжких грехов. Ростовщику безусловно уготован ад, учили проповедники и моралисты.

Почему? Да потому, в частности, говорили они, что любой другой грех нуждается в отдыхе и не совершается непрерывно. Убийца не покушается беспрерывно на жизнь других людей...вор не крадет не покладая рук...Но грех ростовщика отличается постоянством. В будни и в праздники, равно в те часы, когда ростовщик бодрствует или когда он спит, его деньги, которые он отдал под проценты, продолжают непрерывно и неустанно трудиться и приносить ему прибыль...Его "волы", т.е. деньги, "пашут, не уставая". Следовательно, ростовщик торгует временем, которое ему не принадлежит. Иными словами, он покушается на Божьи дары - на день и ночь. А потому он должен быть лишен вечного дня, т.е.загробного спасения, и брошен во мрак вечной ночи. Согласно этой концепции, время принадлежит не человеку, но самому Богу. Оно есть Его достояние, и посягательство ростовщика на время есть прегрешение против Творца.

В проповедях Бертольда Регенсбургского, который подвизался прежде всего в крупных торговых центрах Южной Германии, и других проповедников XIII столетия честная торговля была провозглашена идеалом. В XIII веке христианство становится из "религии священников" становится "религией масс". Своими проповедями теологи, монахи нищенствующих орденов немало способствовали религиозно-этическому оравданию торговли и купечества.

XIII и первая треть XIV века - время расцвета купечества. Во многих городах Европы купеческая верхушка, сконцентрировавшая в своих руках огромные богатства, образует патрицианский слой города, который оказывает решающее влияние на его управление. Образ купца XIII-XIV веков - человек, который "сделал сам себя".

Денежное обращение трансформирует традицонную средневековую ментальность: активно прокладывает себе дорогу меркантильный подход, склонность видеть различные стороны действительности сквозь призму счета и расчета.

Общие верования,общие страхи, общие одержимости. Одержимость сознанием своей греховности. Страх смерти и Суда "в конце времен". Отсутствие границы между реальным и воображаемым в сознании. Жажда чуда. Суд Божий как проявление промысла Божьего. Мышление символами. Особая роль сновидения. Тревоги повседневной жизни: болезни, представления о их причинах и лечении.

При всем многообразии социальных и индивидуальных воплощений можно выделить некие общие характеристики, присущие в целом человеку этой эпохи. Одна из таких общих характеристических черт - одержимость сознанием своей греховности и ее предвестия - пороков, которые рассматривались как уступки дьяволу. Козни дьявола мерещились средневековому человеку везде и рассказы о них - излюбленная тема нравоучительных проповедей и "примеров" (exempla). Не слишком полагаясь ни на свое благочестие, ни на милосердие божье, человек Средневековья отдавал себя в руки магии, которая должна была защитить его от реальных и сверхъестественных опасностей. Средневековое сознание разработало целую систему магичесих средств, обороняющих от враждебной силы. В центре этой оборонительной магии был поставлен крест - знак мученической кончины Христа, наделенный чудодейственной способностью отгонять нечистых духов. Крест - важнейший символ христианства.

В XII веке складывается представление о семи смертных грехах. Это - гордыня, скупость, чревоугодие, роскошь, гнев, зависть, ленность. В 1215 году IV Латеранский собор вменил всем верующим обязательную ежегодную исповедь и покаяние в грехах перед лицом священника, представителя Бога.

Всеми владел страх смерти и Суда "в конце времен". Церковь настойчиво внушала мысль, что спасутся немногие. Знаменитый немецкий проповедник Бертольд Регенсбургский утверждал, что на 100 тысяч осужденных на Ад приходится лишь один спасенный.

Другая характеристическая черта сознания средневекового человека состоит в том, что для него не существовало границы между естественным и сверхестественным,реальным и воображаемым. Он постоянно ощущал себя окруженным "видениями".

По мнению ученых (в частности А.Я.Гуревича), "под давлением потребности верующих в сохранении надежды на спасение, хотя бы ценой мук,которые душа испытывает в течение более или менее длительного времени" рождается идея Чистилища. Оно понимается как некое "третье" пространство между раем и Адом, как место временного пребыывания души человека "между смертью и воскресением", где она может очиститься от самых тяжелых своих грехов. Этого понятия нет в Писании и произведениях отцов церкви. Появление этой идеи стало возможным под давлением действительности и изменения сознания самого человека.

Еще одна характеристическая черта сознания средневекового человека - жажда чуда. В частное, прямое или косвенное, вмешательство Бога в порядок земной жизни верили все. Существовала целая иерархия выразителей и передатчиков божественной воли. Наиболее могущественная среди них - Дева Мария, которая, как считалось, может добиться от Бога любого чуда. Почитание Марии как "Новой Евы" особенно распространилось с XI в. В 1140 году был введен праздник непорочного зачатия Марии. Ее трактовали прежде всего как заступницу за людей перед Богом.

Далее в иерархии заступников и чудотворцев следовали святые. Каждая местность, каждая церковь или аббатство имели своего святого-покровителя. Верующие стремились заручиться помощью как можно большого числа небесных заступников. В этом плане особенно выделялись жители немецкого города Кельн. Здесь почитались культы 11 тыс.дев, 6666 солдат Фиванского легиона, 10 тыс. рыцарей.

Считалось, что Бог может позволить себе вмешаться в ход судебного разбирательства в случае установлении истины. Тезис о том, что "Бог на стороне правого, - пишет Ле Гофф, - узаконивал один из самых варварских обычаев Средневековья" - доказательство истины посредством чуда, так называемый Божий Суд. Обвиняемого испытывали огнем, через который он должен был пройти, или раскаленным металлом, держа его в руке, остававшиеся при этом в живых, считались невиновными.

Характеристической чертой умственного инструментария средневекового человека, вытекающей из особенностей видения им мира, является также "мышление символами". Средневековый человек, по образному выражению Жака Ле Гоффа, "жил в лесу символов". Символикой было пронизано все. Симолическим было пронизано все искусство, особенно архитектура. Символика господствовала в церковом и мирском ритуалах, таких, например, как миропомазание или выход короля. Символичны цвета, образующие целую ценностную систему.

Вера в чудеса и господство символического мышления вели к тому, что в обществе большое значение придавали снам. Средневековый человек был "великим сновидцем". Все сны воспринимались как значимые. Простые люди воспринимали сон и ночь как особенно зловещий и опасный промежуток времени. Сон и у мирян, и у клириков рассматривался как состояние, которого желательно избегать, во всяком случае не предаваться ему чрезмерно. Широкое распространение в обществе имело толкование снов.

К числу культурно-психологических характеристик средневекового человека и общества относится и господство устной традиции. В мире неумеющих читать слово обладало огромной силой. Через слово проповедника, священника человек получал инструкции нравственного и религиозного толка, подкрепляемые поучительными историями и случаями из жизни. Люди с хорошей памятью пользовались особым уважением.

В общую картину мира средневековых людей были естественно вплетены представления о происхождении болезней и способах борьбы с ними. Наряду с официальными объяснениями болезни Божьей карой за грехи или испытанием праведникам, в обыденной жизни продолжали существовать традиционные объяснения, унаследованные от дохристианской эпохи. Более того, в повседневности именно они и доминировали.

Средневековое общество относится к так называемым обществам с "малым коэффициентом обеспеченности", где многие заболевания носят психосоматический характер, а потому их лечение не требует специального медикаментозного или оперативного вмешательства. Общего состояния возбудимости, предрасположенности к внушению и самовнушению, характерных для средневекового человека, с одной стороны, и горячей веры в возможность исцеления, эмоционального шока от сознания близости святого-чудотворца или от прикосновения к предметам, считающимся целительными, с другой - порою бывает уже досточно, чтобы паралитик вновь начал двигаться, или нормализовалась бы работа внутренних органов.

Брак,семья и любовь. Эволюция отношения церкви к браку. Куртуазный культ дамы

Воззрения на институт брака и вообще на взаимоотношения полов пережили в средние века весьма глубокую эволюцию. Католическая церковь "признала" брак довольно поздно. В раннее Средневековье среди христиан пользовались наибольшим распространением взгляды на брак, сформулированные на основе новозаветных текстов св.Иеронимом (347-430 гг) и папой Григорием Великим (530-604 гг.). Эти отцы церкви видели в любом браке прежде всего повторение "первородного греха", совершеннго прародителями рода человеческого Адамом и Евой. Поэтому любые брачные союзы решительно осуждались и подлинно достойными христианами считались лишь те, кто отказывался от брака.

Определенную корректировку в этот подход внес Блаженный Августин (354-430). Признавая превосходство девственников над женатыми, он утверждал, что в законном супружестве половой акт превращается из смертного греха в грех простительный, "ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться"; важно лишь, чтобы соитие совершалось не ради наслаждения, но только с целью рождения себе подобных. Эта концепция Августина была одобрена церковью сравнительно поздно - в начале IX века. И только тогда церковный брак стал шире распространяться в народных массах.

До этого времени в брачных отношениях бытовали две традиции - позднеантичная и древнегреманская. Ни одна из них не исключала одновременного существования двух-трех видов супружеских союзов. Знакомое нам понятие "брак" просто отсутствовало. Не было тогда и привычного для нас понятия "семья". В среде простолюдинов домохозяйственные группы сплошь и рядом включали в себя, помимо супругов и их детей,родственников отца или матери, а также временных сожительниц главы дома и их детей. Церковь участвовала в процедуре бракосочетания, как правило, только тогда, когда дело касалось королевских семей.

Христианская концепция моногамного нерасторжимого брака получает признание в западноевропейских странах лишь в XII-XIII веках. Только в это время брак причисляется к основным христианским таинствам. В процедуру бракосочетания включается и церковное благословение.

Для массовой модели поведения в начале второго тысячелетия было характерно особое акцентирование плотского начала в браке. Соитие долгое время исчерпывало эмоциональную сторону супружеских отношений. Отчасти это было связано с некоторыми общими чертами социальной психологии того времени. Люди вообще не считали нужным стесняться проявления чувств. Гнев, страх, ненависть, пристрастие выражались неприкрыто и прямо.

Своеобразным было и восприятие собственного тела. Граница, незримо отделяющая одно человеческое существо от другого осмысливалась тогда иначе, чем сейчас. Знакомые нам брезгливость и стыдливость отсутствовали. Естественной казались тогда еда из общей миски и питье из общей чаши. На одной постели спали вповалку мужчины и женщины, взрослые и дети. Супруги совокуплялись в присутствии детей и родствеников. Детородный акт еще не обрел ореола таинственности. Половая активность мужчины была предметом столь же пристального внимания, что и его воинские доблести. Большинство современников игнорировали духовную сторону взаимоотношений супругов: их приязнь друг к другу рисовалась лишь возможным следствием телесной близости.

На рубеже XII-XIII вв.возникает куртуазный (т.е.придворный) культ дамы. Он зародился на юге Франции со временем очень широко распространился по Европе. Главный источник наших знаний о куртуазной любви - сочинения южнофранцузских трубадуров, рыцарские романы. Самые известные среди них - "Тристан и Изольда", "Роман о короле Артуре". Исходный принцип куртуазной коллизии - поклонение неженатого рыцаря знатной матроне - супруге сюзерена этого рыцаря или какого-нибудь властителя. Как правило, важнейший стимул этого поклонения - телесное влечение рыцаря к Даме. Конфликт обусловливается тем, что реализовать это влечение почти немыслимо: Дама обязана блюсти верность мужу, рыцарь не смеет оскорбить ее насилием, вассальная верность сюзерену требует от него величайшей осторожности. Тем не меее рыцарь не в силах совладать со своей страстью. Даме лестно быть окруженной поклонением, и даже супруг небезразличен к этой славе жены.

Правила игры требуют соблюдения определенного ритуала. Настойчивому и верному поклоннику со временем может быть разрешено прикоснуться к подолу платья Дамы, поцеловать ей руку, даже заключить в объятья. Все это - при условии послушания Даме, готовности выполнять все ее желания - от чтения стихов до совершения в ее честь военных подвигов. В конечном счете дама может дозволить поклоннику даже "возлечь" с нею. Но и в этом случае, обнимая лежащую в его объятиях возлюбленную, рыцарь не посмеет овладеть ею, если только она сама того не позволит.

Нетрудно увидеть, что этот ритуал воспитывал чувства. Он заставлял женщину дорожить честью, сдерживать чувственность, требовать от мужчины уважения к своей личности. Еще резче изменялся при соблюдении куртуазного ритуала кодекс мужского поведения. Вместо грубого овладения женщиной мужчине предписывались самоотверженное выполнение ее желаний, умение быть "вежественным", забота о развлечениях Дамы - что особенно важно - душевное совершенство.

В результате всего этого вызревали новые представления об идеальном облике мужчины и женщины и их взаимоотношениях. Соитие стало представляться венцом сближения мужчины и женщины. Половое влечение наполнялось более сложным психологическим содержанием, его обязательным элементом становится признание душевных достоинств партнера. Возникало то, что мы привыкли называть любовь в собственном смысле этого слова. Распространение в Европе XII-XIII вв. культа Дамы являлось одним из первых переломных моментов в эволюции взглядов на женщину, повышении ее престижа.

Культ благородной Дамы начал утрачивать свое значение уже в XIV-XV вв. Он разделил судьбу многих рыцарских ценностей. В уазанный период на новом качественном уровне восторжествовала "прозаическая чувственность". Причинами этого явления стало возросшее влияние низовой культуры с характерным для нее представлением о естественности и оправданности всех воспроизводящих жизнь телесных контактов. Этим объясняется возрастание интереса к эротическим сюжетам демократических жанров литературы (фаблио, фарсы, городская повесть).

Соответственно и институт брака в массовом сознании XIV-XV вв выступает прежде всего как средство реализации чисто плотских связей. К этому времени и церковный брак стал беспорным и неотъемлемым элементом принятой модели поведения.