Geum.ru

Григория Померанца История России в свете теории цивилизаций Мы публикуем полную расшифровку лекции

Вид материалаЛекции
Подобный материал:
1   2   3   4
культура подходит к вопросу вечности, смерти, бессмертия.
Лейбин: Своими словами, если я правильно понял Григория Соломоновича, то
если вдруг какие-то обстоятельства заставят человека отказаться вдруг от
сверхценностей, традиции, религии, то это будет все равно плохой гражданин
того нового светского глобального мира, он будет плохим предпринимателем,
плохим управленцем.
Померанц: Нет, необязательно, я этого не говорил, ничего подобного. Есть
люди совершенно нерелигиозные, но очень совестливые, есть люди религиозные,
но исходящие из того, что не согрешишь - не покаешься, не покаешься - не
спасешься. Это все гораздо более сложно и запутанно. Но, если говорить
только о преобладающей тенденции, то чувство вечности помогает нравственным
отношениям в жизни. Хотя такому простому ходу, как дважды два составит
четыре, - тут не получается. Это не математика.
Вопрос из зала: Хотелось бы просто высказать парочку наблюдений, которые
приходят в голову, когда слушаешь такие интересные лекции. Мне кажется,
существует три крупных дефицита, deficiency, как говорят англичане и
американцы, русской интеллигенции в целом, недоработки, недопонимание.
Первое - это вера в диалог. На самом деле, эта мировая цивилизация
развивается методом многоголосого монолога, никто никого не слышит и не
хочет слышать. Складывается она усилиями того, кто орет громче всех.
Второе - это то, что русская интеллигенция никогда не понимает свои
собственные силы. Эта идея маленького человека, униженного, оскорбленного не
имеет ничего общего с реальной силой русской культуры. Русская культура -
это гигантское явление, ее невозможно сравнивать ни с какой из отдельно
взятых европейских культур. И третье - это непонятное, сейчас наступившее
обожествление материальных ценностей. Материальные ценности, по-моему,
сродни какой-то языческой тенденции - верить в великую ценность телевизора
или унитаза и еще чего-нибудь. По-моему, если удастся преодолеть эти три
дефицита, все встанет на свои места. Как вы думаете?
Померанц: Ну, что я думаю: Относительно манеры кричать и не слушать
собеседника - это просто стоять на уровне новгородского веча, на котором
кричали-кричали, кто громче кричит:
Реплика из зала: Джордж Буш:
Померанц: Джордж Буш и стоит, я бы сказал, на уровне новгородского веча,
только вооруженного электронной техникой. Американцы умеют покупать умы, но
средний уровень Америки не ахти какой высокий, и президента у них выбирают
тоже не очень культурного, по-разному бывает. Например, Франклин Делано
Рузвельт - человек вполне интел

лигентный, ну, а Джордж Буш даже не умеет
выговаривать названия некоторых стран, что об этом говорить. Так же как,
впрочем, наши руководители, почти никто не умел говорить по-русски. Я об
этом заговорил на восточно-европейском семинаре Франкфуртского университета,
а они все начали хохотать: Коль тоже не умеет говорить по-немецки и т.д.
(дело происходило в 1990 г., при Коле).
Вообще, политика - это не область большой культуры, массы влиятельны, да.
Знаете, что сказал Черчилль? Что демократия - худший вид управления, не
считая всех остальных. Она, действительно, худший вид управления, потому что
втягивает в управление массы, которые мало что смыслят. Но что поделать,
деспотизм еще хуже.
Вопрос из зала: Прошу прощения, к этим трем недостаткам и к диалогу. Вы
упомянули Поппера, но во всех его произведениях есть маленькая хитрость, он
говорит о том, что необходима демократия, но только в одном
предложении-опровержении говорит о том, что демократии не может быть без
развитой аргументирующей функции языка. Аргументирующая функция языка - это
именно развитость диалога в обществе. Правда, он не знает, как развивается
диалог в обществе, каким образом это получилось на Западе. Мы можем строить
предположения о схоластике, о других принципах аргументации, о воспитании
искусства выбора и искусства выбора аргументов и т.д. Но, в любом случае,
взаимосвязь между аргументирующей функцией языка и эффективностью
демократии, на мой взгляд, достаточно убедительна у Поппера.
Померанц: Подождите, пожалуйста. Я с вами согласен, вы очень подробно это
рассказываете. Конечно, было бы лучше двигаться, как в Японии, была
диктатура Мэйдзи, но она постепенно наращивала элементы демократии. Кстати,
исходный пункт у нее был получше нашего. К началу переворота Мэйдзи 50%
японцев были грамотны, а у нас даже Октябрьскую революцию наши начали при
меньшем уровне грамотности. Словом, к парламенту японцы пришли не торопясь,
постепенно, а у нас было всего несколько лет парламентской жизни между двумя
революциями, а потом, вообще, была только пародия на представителей, и сразу
бабах - выбирай. Ну, выбирай, а я не умею выбирать. Выбираю, у кого
симпатичнее лицо. Начались рейтинги. Вдруг нравится генерал Лебедь, такой
душка, здоровый, острит хорошо. Ну, Примаков даже не очень красивый был, но
на какое-то время и Примаков залетел. Все время это совершенное неумение
вести гражданскую жизнь сказалось в колоссальных рейтингах то одного, то
другого политика. Народ искал себе хозяина.
Вопрос из зала: Несомненно. Но, по-моему, отсюда никак не следует то, что
предложил предыдущий вопрошающий, - отказ от диалога, от культа диалога, на
мой взгляд, наоборот:
Померанц: Нет, нужно, нужно развивать диалог! Но это очень долгое и трудное
искусство. У нас, как правило, действительно, делается криком. У нас очень
много задач, я просто не в силах все перечислить, я просто говорю, что
приходится исходить из некоторых древних основ, которые всюду в работе.
Кроме того, есть требования современности, я о них ничего не говорил, это
просто была бы тема другой лекции.
Лейбин: Друзья, как ни жалко, кажется, надо закругляться.
P.S. Григория Померанца.
После яркой дискуссии, состоявшейся здесь, мне кажется нужным прибавить
несколько слов: я верю в незаметные действия таких начинаний, как "Солнечный
сад" в Калининграде, верю в рост сил творческого меньшинства, способного
повести за собой Россию из омута коррупции и смуты. Я верю в медленную
работу духа. Я верю в то, что такая Россия понадобится Западу в борьбе с его
духовной апатией и упадком творческих сил.