«Чингисхан и проблемы российской истории и государственности»

Вид материала

Документы

Содержание К.и.н. А.В. Козулин (Россия, БГУ, г. Улан-Удэ) II период

Подобный материал:

• План мероприятий рмо учителей истории и обществознания Василеостровского района к 1150-летию, 11.99kb.
• План основных мероприятий по подготовке и проведению в Алтайском крае Года российской, 1099.69kb.
• Уроки истории: прорывы и катастрофы российской государственности, 17.63kb.
• Программа вступительных испытаний по истории включает основные положения курса истории, 157.64kb.
• Сущность, формы, функции исторического знания. Методы и источники изучения истории., 520.63kb.
• Взаимоотношения Османской империи и государств Центральной Азии в середине Х1Х начале, 361.1kb.
• Всероссийской научно-практической конференции «Правовые проблемы укрепления российской, 41.99kb.
• Учебно-методический комплекс дисциплины отечественная история Специальность, 959.33kb.
• Российские предприниматели в государственной думе (1906-1917 гг.), 353.54kb.
• Положение о краевой научно-практической конференции учащихся «Российская государственность:, 39.77kb.

К.и.н. А.В. Козулин

(Россия, БГУ, г. Улан-Удэ)

Особенности политики царского правительства по

отношению к Забайкалью в конце XIX - начале XX века


Политика царского правительства во многом определяла развитие Забайкальского региона. Для выявления объективной картины исторических процессов необходимо определить место и роль Забайкальской области в составе Российской империи.По данному вопросу до последнего времени у ученых не было единой точки зрения. В.И. Ленин определил основные признаки колоний, которые не потеряли своей актуальности сегодня. Это, во-первых, наличие незанятых, свободных земель, легко доступных переселенцам; во-вторых, наличие сложившегося мирового разделения труда, мирового рынка, благодаря которому колонии могут специализироваться на массовом производстве сельскохозяйственных продуктов, получая в обмен за них готовые промышленные изделия (1). Несмотря на то, что в последнее время эта точка зрения практически не используется в исторической науке, мы считаем, что данные положения не потеряли своей актуальности и сегодня. Эти критерии применимы к Сибири в целом и Забайкальской области в частности.

К концу XIX в. окончательно оформилась колониальная система Российской империи, включавшая Хиву, Бухару, Кавказ, Среднюю Азию и Сибирь. Тем не менее существовали отличия этих регионов по экономическому и правовому положению. Следует разграничивать типы колоний, которыми владела Российская империя: к первому относятся Сибирь и Дальний Восток. Для него характерно наличие большого фонда свободных земель, массовая колонизация, численное преобладание русского населения, ярко выраженная специализация на производстве сельскохозяйственных продуктов и связанная с этим зависимость от промышленности центральных районов страны. Это так называемые колонии в экономическом смысле. Ко второму типу колоний относятся Кавказ, Средняя Азия и Казахстан (2).

По нашему мнению, рассмотрение Сибири в XIX в. как колонии в экономическом смысле является наиболее верным. Политика царского правительства по отношению к сибирскому региону обладала рядом специфичных черт. Во-первых, ей было присуще распространение одинакового правового положения на коренное и русское население. Во-вторых, распространение тех же экономических отношений, что существовали в метрополии. В- третьих, административный статус региона был идентичен с административным статусом европейских губерний России. На наш взгляд, было бы более верным употребление термина «колонизационная политика».

Вопрос о типе колоний в России носит скорее не принципиальный характер, вся разница заключается во временных рамках. Не смотря на то, что весьма трудно провести грань между метрополией и колониями, тем не менее существуют определенные отличия. В первую очередь это касается политики по отношению к отдельным регионам страны. Правительство в большей степени было озабочено проблемами европейской части и рассматривало окраины страны только как определенную резервную территорию со значительным потенциалом. До конца XIX в. Сибирь находилась в состоянии относительной автономии, это можно проследить, в частности, на системе управления коренным населением региона. Здесь вполне применим термин «экономическая колония». Что касается рассматриваемого периода, то именно здесь начинается наступление на политические права коренных жителей. Но даже в этот период невозможно соотносить колониальную политику ведущих европейских держав в странах Азии и Африки с политическими мероприятиями царского правительства на окраинах империи. Вне всякого сомнения, колонизаторский характер был присущ этим мероприятиям, но назвать в полном смысле этого слова политику колонизаторской или колониальной нельзя.

В конце XIX - начале XX в.в. царское правительство переходит к принципиально новому курсу во внутренней политике. Начиная с этого времени существенно изменяется положение Сибирского региона, который становится полноправной частью России. До указанного периода восточные окраины империи находились в ее составе номинально, развиваясь замкнутыми, локальными социумами. Внутриполитические мероприятия в подавляющем большинстве были направлены на регулирование условий развития европейского региона страны. В это время царизм обходился возможностью разрешения основных проблем социально-экономического развития страны без привлечения потенциала окраин.

Еще с XVI в. Россия, так же как и другие европейские страны, вступает на диффузионный путь развития. Формирование колониальной системы России имело свои особенности, обусловленные единством территории метрополии и колоний. Но до определенного момента экономический потенциал колоний не был использован в полной мере. Только с конца XIX в. правительство пытается найти пути привлечения экономического потенциала Восточной Сибири и Дальнего Востока, используя эти регионы в качестве резервов в случае кризисных явлений.

В XVIII - первой половине XIX в.в. царское правительство, обращая основное внимание к европейскому региону, владело всей необходимой информацией о нем и не нуждалось в установлении обратной связи с отдаленными регионами. Реформа М.М. Сперанского законсервировала традиционные устои коренного населения Сибири. В первой половине XIX в. правительство еще не нуждалось в полной мере в ресурсах Сибирского региона.

Ситуация коренным образом изменилась во второй половине XIX в.. Реформы, предпринятые Александром II и касающиеся различных сторон жизнедеятельности общества, а в первую очередь отмена крепостного права, не дали желаемого результата. Они являлись попыткой модернизации страны, которая шла вразрез с традиционизмом, характерным и доминирующим для политики царского правительства. Либеральные методы реализации данных реформ были восприняты как проявление слабости центральной власти и послужили причиной сильнейшего давления со стороны дворянства. В итоге уже в ходе подготовки реформ они начинают приобретать тенденцию к свертыванию. Тем не менее не стоит умалять значения реформ, способствовавших ускорению развития капитализма.

Александр III, сначала продолживший политику предшественника, вскоре отказался от данного курса, поскольку реформы не дали желаемого результата и модернизация не удалась. Контрреформы Александра III необходимо рассматривать не как совокупность мероприятий, направленных на возвращение к старым формам и методам проведения политических мероприятий, а как очередную попытку модернизации, идущую в другом направлении, поскольку предыдущая попытка была неудачной. Правительство находилось в поисках возможных путей реформирования социально-экономического уклада.

Мероприятия, приходящиеся на правление Николая II, следуют отнести к продолжению внутриполитического курса Александра III. Понимая, что без преобразований невозможно сохранение существующего положения, и в то же время, не желая менять его, император Николай II и правительство предприняли попытку решения насущных проблем социально-экономического развития, т.е. царское правительство пыталось приспособить существующую систему под изменившиеся условия развития.

В конце XIX - начале XX в.в. царское правительство под напором быстро развивающегося нового экономического уклада – капитализма - начинает обращать внимание на восточные окраины. Сохранение самодержавия и разрешение все более обостряющихся противоречий между политическим устройством и социально-экономическим развитием было невозможно без использования огромных, в первую очередь земельных ресурсов. Свидетельством данного перехода является, во-первых, строительство Транссибирской железнодорожной магистрали, во-вторых, переход от учетной документации к статистической. В 90-х годах был создан Центральный статистический комитет с региональными отделениями. Его деятельность принципиально отличалась от проводимых до этого ревизских учетов населения. Последние были предназначены для выработки управленческих решений, в то время как статистический учет населения был предназначен для обеспечения обратной связи.

Быстрые темпы развития капиталистических отношений в Европейской России, грозившие падением или, по крайней мере, ограничением самодержавия, вынуждали царизм на получение более полной информации о развитии всей страны в целом. Следствием явилась первая всеобщая перепись населения 1897 г., а также ежегодный статистический учет населения.

Помимо переписи населения и текущего статистического учета в конце XIX в. были предприняты многочисленные исследования экономического потенциала Сибирского региона. Для Забайкальской области таким поиском необходимых ниш для водворения крестьян-переселенцев являлась деятельность комиссии А.Н. Куломзина. Правительство переселением пыталось решить две проблемы. Во-первых, сбавить остроту противоречий внутреннего развития страны, во-вторых, усилить позиции самодержавия в Дальневосточном регионе. Такая политическая линия была ошибочной. Она не только не способствовала решению основной проблемы развития страны, но и усугубила ее, обострив межнациональные отношения. Это ускорило падение самодержавия. Сущность нового курса заключалась в попытке разрешения остроты земельных противоречий в Европейской России за счет коренного населения Сибири. Прикрываясь лозунгом о стремлении в кратчайшие сроки перевести коренных жителей к более прогрессивному оседлому образу жизни, правительство сокращало земельные наделы, то есть политика царского правительства шла вразрез с объективными тенденциями развития социальных и экономических отношений. Правительство пыталось такими мероприятиями устранить различия в уровне хозяйственной деятельности народов России. Это позволило бы вывести страну на более высокую ступень развития и встать в один ряд с крупнейшими капиталистическими державами. Догоняющий тип развития Российской империи являлся следствием политики царского правительства. Но, не решив внутренних проблем, государство, начав такую гонку, было обречено на значительные социальные потрясения. Разница в хозяйственных укладах многонационального населения России не могла быть устранена только политическими методами. На примере Забайкальской области можно проследить безрезультатность этих попыток, которые по своей сути выступали как попытка унификации социальной структуры. Это не означает, что царское правительство целенаправленно стремилось унифицировать именно социальную структуру, оно лишь пыталось создать благоприятные условия для жизнедеятельности новоселов в местах водворения. Как мы уже упоминали выше, переселенческая политика имела двоякую цель - разрядить социальную напряженность в Европейской России, вызванную малоземельем, и приобщить коренное население к русскому оседлому земледельческому образу жизни и бытовой культуре. Подтягивающее влияние между различными этническими группами не дало каких-нибудь значительных результатов. Таким образом, политическая линия, шедшая вразрез с объективными тенденциями развития социально-экономических и социально-политических процессов, не могла привести к положительным результатам такого пути модернизации.

Геополитический фактор играл ведущую роль во внутренней политике царизма в Юго-Восточной Сибири. В исторической науке остается мало освещенным фактор влияния Китая и Японии в Центральной Азии. Если влияние Японии было больше политическим и военно-политическим, то Китай оказывал этнокультурное и экономическое влияние. Если проследить данное влияние в демографическом аспекте, то здесь речь идет об изменениях в конфессиональной структуре населения. Забайкалье являлось границей двух мировых религий - буддизма и христианства. В рассматриваемый период в геополитике межконфессиональные отношения играли определяющую роль и выступали в качестве критерия для определения внешнеполитических приоритетов. Русская православная церковь выступала в качестве орудия внешней политики России. Стратегическое значение региона в связи с основными направлениями внешней политики России на рубеже XIX-XX вв. возрастало.

В конце XIX в. Россия проводила экспансионистскую политику на Дальнем Востоке, претендуя на Северо-Восточный Китай и влияние в Корее. Это стремление шло вразрез с интересами Японии, США и в первую очередь Англии. Эти государства, претендовавшие на роль гегемона в Азиатско-Тихоокеанском регионе, стремились предотвратить усиление России. Недальновидность царской политики на Дальнем Востоке заключалась в том, что, не освоив в достаточной степени Сибирь и территорию российского Дальнего Востока, власти стремились к захвату новых сфер влияния. Многие из высших чиновников, такие как С.Ю. Витте, понимая данное противоречие, ратовали за скорейшую колонизацию края. Освоение Забайкалья, являющегося связующим звеном между Монголией, Китаем, российским Дальним Востоком и Центральной Россией, являлось первостепенной задачей правительства. Строительство железной дороги было в первую очередь обусловлено внешнеполитическими задачами, оно же подтолкнуло Японию, США и Англию к активным действиям.

В советской историографии подчас господствовала точка зрения о Китае как о полуразвалившемся государстве с отсталой полуфеодальной экономикой и устаревшей формой государственного правления. Если форма государственного правления устарела и не отвечала потребностям общественного развития, то в этнокультурном, экономическом и демографическом отношении потенциал Китая был огромен. Влияние буддийской церкви как социального и политического института являлось причиной беспокойства православных иерархов. Недаром в период «пробуждения Азии» активизировалась деятельность русской православной церкви, которая применяла различные формы привлечения «инородцев» к христианству, вплоть до насильственной христианизации. Значительный отток коренных жителей от православия к буддизму свидетельствовал о доминирующем влиянии последнего на коренное население. В Забайкалье русская православная церковь потерпела поражение в борьбе за увеличение числа верующих, как и новый курс политики царского правительства в целом. Это было обусловлено целым рядом объективных факторов. Во-первых, значительной разницей в системе хозяйственных отношений между русскоязычным и коренным населением. Во-вторых, принадлежностью бурятского населения к абсолютно иному в этнокультурном плане монгольскому миру. Попытки распространения православия среди коренного населения были неудачны, поскольку не существовало условий для внедрения данной религиозной системы.

Колонизация и строительство Транссибирской железнодорожной магистрали явились основными инструментами в проведении внешнеполитической линии России. Одновременно они способствовали ускорению развития капиталистических отношений.

Решающим фактором, обусловливающим внутриполитические мероприятия правительства, было нарастание социальной напряженности в стране. Революция 1905 г. ускорила проводимые преобразования. Это непосредственно повлияло на усиление полицейского надзора на территории Сибири, введение паспортной системы для коренных жителей. Либеральный характер проведения преобразований был неприемлемым в условиях российской действительности. Безрезультатность внутриполитической линии правительства обусловила новую попытку преобразований страны уже революционным путем. Эта попытка - революция 1917 г. и социально-экономические преобразования тоталитарного типа 30-х гг. - дала желаемый результат и позволила перейти на новый качественный уровень. Это еще раз свидетельствует о радикальных силовых методах проведения преобразований в стране как наиболее приемлемых и эффективных в условиях российской действительности. Причина неудачи внутриполитических мероприятий царского правительства в Забайкальской области заключалась в том, что не учитывались региональные особенности.


Литература

1. Ленин В.И. Полн. Собр. Соч.. изд. 5-е. - Т.3. - С.593.
   
2. Там же. - Т.30. - С.35.
   

К.и.н., доц. Михайлова В.Т.

(Россия, ВСГТУ, г. Улан-Удэ)


Роль православия в формировании общественно-политических взглядов бурят в пореформенный период (1861-1917 гг.)


Влияние идеологии православия в контексте национально-освободительного и общественно-политических движений в Бурятии не рассматривалось, хотя еще М.Н. Богданов, Э-Д. Ринчино и другие видные общественные и политические лидеры нации в начале ХХ в. фактор православия ставили на одно из первых мест в анализе политической истории бурят. В данной статье затрагиваются такие аспекты данного вопроса, как идеология православия, ее основные параметры и наиболее значимые в бурятском обществе периоды влияния православия.

1-й период - 1861-1900 гг. – период активного распространения православной политики, этики и культуры в бурятских ведомствах; «взращивание» и формирование общероссийской ментальности, гражданственности бурят.

2-й период - 1901-1917 гг. – период кризиса и переосмысления основных догматов и постулатов христианизации и русификации. Переход на новый уровень осознания и реализации национальной политической истории и политической культуры.

Законодательно сферой влияния православной церкви были обозначены семья, брак, благотворительность, призрение, опека, воспитание и начальное образование, нравственность. Приоритетными отраслями традиционно считались православное воспитание и православная нравственность. Политическая платформа православия – самодержавие и так называемая народность также должны были стать общенациональными идеями.

1 период – 1861-1900 гг. – активное распространение православной идеологии, этики, культуры среди бурят. Известно, что элементы материальной культуры русского населения, православная нравственность и духовное образование распространялись на официальном уровне. Воспитание гражданственности в пореформенном обществе медленно шло по пути унификации в правах и обязанностях. Изменилось законодательство о переходе в православие, в том числе бурят.

Так, в 1861 г. в Восточной Сибири проживало 1 151 106 чел. сельского и 69 013 чел. городского населения (1). По количеству и плотности лидировала Забайкальская область, за ней следовали Иркутская и Енисейская губернии. Наиболее освоенная и заселенная часть территории Восточной Сибири – Байкальский регион, т.е. Иркутская губерния и Забайкальская область имели 71,4% от всего населения Восточной Сибири. По нашим подсчетам, в 1861 г. в Иркутской губернии православных (всех национальностей) было около 80%, в Забайкалье – около 65%. В среднем по региону количество принадлежащих к основным конфессиям было таким: православных – 72,5%, буддистов – 19%, шаманистов – 7,5%, других конфессий – 1%.

Эти усредненные, приблизительные подсчеты, основанные на разных источниках, позволяют в самом обобщенном виде представить картину религиозной жизни региона. Ведомство православного исповедания в своей внутренней политике должно было учитывать ряд факторов:

1. Большинство населения – сельское (около 80%).
   
2. Буддисты и шаманисты составляли вместе 26,5%.
   
3. Наличие представителей раскола в Забайкалье и сектантства в Иркутской губернии («отчужденный от нас народ в духовном смысле» (2).
   
4. Административное подчинение Степным думам у бурят.
   
5. В Иркутской губернии русские составляли 68,9%, буряты – 30%, малочисленные народы Севера - 1,1%. В Забайкалье картина была иной.
   

Ведомство православного исповедания, как и любое другое государственное учреждение, выполняло задачи по управлению, контролю и надзору над населением, невзирая на религиозную принадлежность, «по-отечески» надзирать над другими конфессиями и предотвращать выход из православия. Эта позиция долгие годы критиковалась общественностью. Идейной платформой русского православия в мероприятиях обыденной приходской жизни и миссионерского служения в условиях реформ по-прежнему являлось тождество категорий «православности» и «русскости». Более того, русская религиозность, по мнению многих отечественных исследователей, специфична. Ее движущие силы, в отличие от западной христианской традиции, направлены на достижение «симфонии» церкви и государства, поиск идеалов христианской добродетели. В основе святоотеческой традиции лежит идея почитания царя как Бога. Царь должен внушать больший страх, нежели Бог, и потому тема послушания и покорности находит свое выражение в воспитательных нормативах, которые предлагает православное богословие (3).

Православие, верноподданность и народность представляют собой «три существенных понятия, составляющих особенность русского народа». Быть русским и быть православным считается за одно и то же. «Тот русский, который не принадлежит к православной церкви, не может считаться русским по духу», - говорится в «Проповеднической энциклопедии»(4). Верноподданность же состоит в «точном исполнении заповеди Господней: «воздадите кесарева кесареви и Божия Богови» (Матф. 22, 21). «Бога бойтесь, царя чтите» (1 Петр. 2, 17) (5). Народность состоит в верности народной православной вере, народному языку, народному складу семейной и государственной жизни. Православный должен отказаться от собственной индивидуальности ради блага общества, ради существования в качестве члена социальной общности. Отказ от индивидуальности – своего рода способ приспособления человека к жизни, подавление сомнений и страха. Страх – одна из глубинных человеческих эмоций, перед которым человек как социальное существо бессилен и одинок, страхи и сомнения рождают мифы – иррациональные построения ума, всплески причудливой фантазии разума.

В этой связи идеология православия реализовалась в рамках русификации. «Русификация окраин есть не что иное, как демократическая европеизация их», - полагал К. Леонтьев, рассуждая о «буржуазности» Западной Европы, чуждости ее культуры русскому крестьянину (6). «Русская идея», оказавшаяся плодотворной в создании российской государственности, вызвала к жизни идею русификации. Поскольку в России и Сибири основную и подавляющую часть населения составляли крестьяне (94%), а в Прибайкалье и Забайкалье жители уездных городов вплоть до начала ХХ в. фактически оставались наполовину сельчанами, имели огороды, пашни, покосы, живность, А.П. Щапов отмечал, что «общественная жизнь народа» определяется некими законами «социальных инстинктов человеческой природы». В отношении собственности на землю здесь сложились свои, особые представления и традиции землепользования. Земля – ничья, или государственная, т.е. мирская. Пашут и засеивают столько, сколько могут и захотят. Так, например, распаханные некогда богатым дьячком Ангинской церкви 40 десятин земли в течение последних 50 лет переходили из рук в руки как пашни общинные (7). Мирские сходки и выборное начало перенимаются от русско-крестьянских общин оседло-инородческими. В Усть-Ордынском селении ежегодно в феврале жители собираются на мирскую сходку в дом старшины по поводу предстоящей пахоты. В 1861-1870-е гг. в Байкальской Сибири общинники (русско-крестьянские, оседло-инородческие, улусно-родовые) и поселенцы составляли основной массив крестьянства. Основанная на базисе земледельческой цивилизации, идеология православия не могла совпасть полностью, как указывалось выше, с этикой и спецификой труда скотоводов-бурят. Переход к земледелию соответствовал в таком случае всем требованиям православной трудовой этики.

Таким образом, в рассматриваемый период в идейной платформе православия превалировало культурологическое начало, где скотоводам-бурятам предлагалось сменить стиль жизни. В конце Х1Х в. становится очевидным необходимость защиты этнического начала в культуре, что неизбежно было связано с политизацией взглядов и ценностей. В 1885 г. основано Читинское братство Кирилла и Мефодия и Святителя Иннокентия, в 1886 г. - Иркутское братство во имя Святителя Иннокентия, первоначальной целью которых была просветительная деятельность (помощь церковно-приходским школам, духовным училищам, семинариям). До 1895 братства занимались исключительно школьными проблемами, затем направление их изменилось и стало более политизированным. В защиту православия собирались большие средства, организовывались специальные мероприятия (сбор в Неделю блудного сына, помощь палестинским и болгарским церквям, и др.). С 1893 г. в «Недели православия» читались «обличения». Бурятское население к концу столетия активно занималось благотворительностью. Наиболее продвинутые «капиталисты» жертвовали немалые средства на социальные нужды. Для подавляющего большинства региона православие было социально значимым институтом, вокруг которого унифицировались народы и языки.

II период – 1901-1917 гг. – общий кризис догматов и постулатов православия, переход на новый уровень осознания и реализации этнического начала, переосмысление итогов христианизации и русификации. Накануне событий 1905-1906 гг. политизируется вся общественная жизнь региона, о чем свидетельствует местная пресса тех лет. Изменились многие параметры жизни. Население увеличилось в два раза. «Колонизационная емкость» позволяла планировать дальнейшее увеличение переселенцев. В 1900 г. была отменена ссылка в Сибирь на жительство, но ссылка на поселение по суду и приговорам сохранилась. Появились специфические проблемы переселенческих поселков – появление андеркласса, рост нищеты, неустроенности.

Росло количество сектантов и представителей нетрадиционных для края религий. Так, в селе Лиственничном на Байкале в 1911 г. проживало 3 армяно-григорианские, 4 католические, 4 лютеранские семьи, 2 дома иудеев, 3 семьи мусульман, 4 семьи старообрядцев – беглопоповцев и беспоповцев (8). В крае появились десятки тысяч высококвалифицированных рабочих железной дороги, служащих из Центральной России, западных губерний, исповедавших баптизм, штундизм, сектантство других толков и направлений. Как сообщают «Забайкальские епархиальные ведомости» (9), в селе Застепинском Забайкальской области сектантством «заразилась» половина села во главе с церковным старостой. Все это происходило рядом с бурятскими селениями.

В центральной и местной прессе усиливается антисемитизм. Созываются епархиальные и миссионерские съезды, на которых духовенство определяет свое отношение к происходящим политическим событиям. Наиболее активная часть населения пробует себя в дебатах по поводу создания земств. Политическая программа православия в Забайкалье ярко определена в программе епархиального съезда 1906 г.

1. Следить за чистотой нравов в обществе.

2. Содействовать народному образованию.
   
3. Бороться за отмену сословных ограничений, черты оседлости.
   
4. Жить с инородцами в добром согласии.
   
5. Требовать облегчения податей и повинностей для народа.
   
6. Заботиться об условиях труда женщин и малолетних (10).
   

Истинный христианин должен блюсти не личные, а общественные интересы - так интерпретировались в новых условиях категории христианских ценностей. Деятели православия, предчувствуя приход анархии и хаоса, предостерегали, что юридическая свобода – это одно, совесть – другое, а вседозволенность – опасность свободы. В официально высказанных тезисах забайкальских священнослужителей вырисовывается позиция требования мягкого, постепенного реформирования экономической и культурной жизни региона. Правительство ругал кто мог, одна лишь православная церковь не сделала этого. В этих условиях новым стержнем формирующейся бурятской политической элиты становится поиск национальной идеи, национальной религии. Процесс модернизации общественной жизни, экономики и культуры на фоне кризиса православной идеологии вызвал к жизни необходимость для бурятского народа переосмысления итогов христианизации и русификации. Это выразилось в массовом отходе от православия. Началось сопротивление земельным реформам, столкновения между крещеными бурятами, бурятами-буддистами, казаками, священнослужителями и переселенцами в связи с землеустроительными работами и передачей общинных земель в Переселенческий фонд. Это был мощный толчок для развития общественной и политической активности. Буряты, как и другие народы России, переходили в православие скорее как в российское гражданство, нежели в христианское духовное пространство. Духовные ценности православия реализовались в иной плоскости – этико-трудовой, гражданской, политической.

Таким образом, православие выступало как главный легитимный инструмент политики и идеологии царизма. В 1860-1900 гг. бурятское население не избежало внутриполитической унификации, осваивало православное идеологическое поле в качестве граждан империи.

В 1901-1917 гг. идеалы православия теряют актуальность для бурят, крещеных и некрещеных, буддистов и шаманистов. Общественно-политическая жизнь в бурятском обществе проходит под знаменами социал-демократических и национально-патриотических идей, появляются сторонники «западного» и «восточного» путей развития этноса, где триаде «православие-самодержавие-народность», по существу, не остается места.

Литература

1. Памятная книжка Иркутской губернии за 1861 год. – Иркутск, 1861. – С. 8.

2. Иркутские губернские ведомости. 1864. № 11.

3. Федотов Г.П. Русское религиозное сознание. Киевское христианство. Х-ХШ вв. // Православие и католицизм: социальные аспекты. – М., 1998. – С. 134-135.

1. Проповедническая энциклопедия (спутник пастыря-проповедника. М., 1913. – С. 394.
   
2. Указ. соч. С. 394.
   
3. Леонтьев К. Собрание сочинений. Т. 7. М., 1912. С. 107-108.
   
4. Щапов. А.П. Сельская оседло-инородческая и русско-крестьянская община // Собр. соч. (дополнит. том). – Иркутск, 1937. С. 258-259.
   
5. ГАИО. Ф.50. Оп. 6. Св. 35. Д. 261. Л. 79, 79 об., 80, 80 об.
   
6. ЗЕВ. 1913. № 24. С. 682.
   
7. ЗЕВ. 1906. № 6. С. 111-114.