Благотворительная деятельность зарубежных меннонитских организаций в советском государстве (1920-1930 гг.)
| Вид материала | Автореферат |
- 16. СССР в 1920-1930-х, 105.64kb.
- Е. Н. Принудительные миграции на советском Дальнем Востоке в 1920–1950-е, 75.33kb.
- Становление и развитие института предварительного следствия в советском государстве, 347.96kb.
- А. Ф. Сметанин (председатель), И. Л. Жеребцов (зам председателя), О. В. Золотарев,, 7034.84kb.
- Глина I. Особенности национального самосознания населения Восточной Галиции i$ 1920-1930-е, 206.01kb.
- Кабардинская проза 1920-1930-х годов: национальные истоки, специфика формирования жанров,, 274.63kb.
- Проблема литературного контекста и жанровых традиций в лирике иосифа уткина 1920-1930-х, 390.05kb.
- Б. М. Шпотов Институт всеобщей истории ран западные источники индустриализации СССР, 163.6kb.
- Курс на коллективизацию сельского хозяйства предусматривал А. фактическую ликвидацию, 88.34kb.
- Малахова Л. П. Массовые библиотеки Западной Сибири в 1920–1930 гг на службе у государства, 172.7kb.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обоснована актуальность темы, проанализирована степень изученности проблемы, определены цель и задачи, хронологические и территориальные рамки работы, дана характеристика методологической основы исследования и источниковой базы, показана научная новизна и практическая значимость диссертации, проведено обоснование избранной структуры работы.
В первой главе «Меннониты и власть: проблема сохранения меннонитского сообщества в России в начале XX в.» анализируются внутренние и внешние факторы, вызвавшие необходимость оказания широкомасштабной зарубежной помощи российским меннонитам в 1920-е гг.
В первом параграфе «Особенности этноконфессионального и социально-экономического статуса меннонитства в условиях общественно-политических изменений в Российском государстве» показано, что в начале XX вв. происходит обострение проблемы самоопределения меннонитов, усиливается их стремление защитить свой особый статус и привилегии, сохранить традиционный образ жизни.
Российская конгрегация меннонитов в начале XX в. была крупнейшей в мире. По подсчетам автора, она насчитывала более 110 тыс. человек. Единство языка, особый нижненемецкий диалект, эндогамная обособленность, особое религиозное самосознание, специфика экономического и социального уклада, изолированность колоний от иноконфессионального окружения, общность исторической судьбы – все это создавало основу для складывания ЭКО и препятствовало онемечиванию и ассимиляции меннонитов в России.
Неустойчивость положения меннонитских групп в разных странах мира, зависимость от политической и экономической конъюнктуры способствовали формированию особой социальной структуры меннонитских общин с развитой системой взаимопомощи, оберегающей их от пауперизации и классовых разногласий, а также ставящей их в независимое от государства положение. Взаимопомощь существовала на всех уровнях: внутриобщинном, межрегиональном и международном. В условиях политической и экономической нестабильности первой четверти XX в., крупных военных конфликтов, когда под угрозой оказались все меннонитские конгрегации Европы, особое значение приобретает международная система взаимопомощи, которая претерпевает в это время качественные изменения. Катализатором для образования религиозных филантропических обществ стала Первая мировая война. Военные действия прервали стабильность развития меннонитских колоний России и Европы (прежде всего, Германии, Австрии, Польши и Франции). Для оказания им гуманитарной помощи в Америке были созданы специальные организации. Миссии были открыты разными группами меннонитов, представителями отдельных течений внутри деноминации и не имели единого руководства и опыта совместной работы.
Российские меннониты, в отличие от европейских общин, пострадали не столько от военных действий, сколько от политических. Благодаря участию юношей-меннонитов в альтернативных видах службы, колонии смогли сохранить трудовой потенциал. С другой стороны, рост германофобских настроений в обществе, шовинистическая кампания, развернутая в прессе, принятие правительством «ликвидационных законов» 1915 г. в отношении немецкого землевладения поставили под угрозу благополучие меннонитских групп, которые рассматривались как часть немецкого этноса. Углубление социально-политического кризиса в России, революции 1917 г., начало гражданской войны и доминирующее на Западе представление о слабости и неустойчивости большевистского режима – все это отодвинуло сроки организации помощи российским колониям. В 1917–1919 гг. в центре внимания филантропических меннонитских обществ находились меннонитские общины стран Европы, пострадавшие в годы Первой мировой войны.
Во втором параграфе «Кризис в меннонитских колониях РСФСР и УССР в 1917–1921 гг. и реакция западных единоверцев» рассматривается характер и специфика развития кризиса в меннонитских колониях после революции 1917 г. и гражданской войны, а также реакция западных единоверцев на призыв о помощи со стороны российских меннонитов. С одной стороны, советское законодательство в отношении сектантских и культурных хозяйств создавало определенный барьер от разграбления меннонитских владений. Однако, с другой стороны, от политики «военного коммунизма» меннониты понесли такие же потери, как и остальные группы крестьянства, что резко ухудшило экономическое состояние колоний и, как следствие, спровоцировало голод. Было установлено, что степень хозяйственного кризиса в колониях отличалась по регионам. Негативное влияние гражданской войны в большей степени сказалось на положении украинских колоний, оказавшихся в самом центре противостояния разных военно-политических сил. Острота «земельного голода» среди крестьянства и национальных меньшинств в ряде регионов (Украина, Башкирская АССР) провоцировала всплеск этнофобии к преуспевающим неславянским хозяйствам, на фоне которой усиливалась дискриминационная политика местной власти в отношении меннонитов. Землеустройство в этих районах привело к значительному сокращению земельных площадей у меннонитов, что подрывало основу традиционного типа хозяйствования. В некоторых регионах РСФСР (Автономной области немцев Поволжья, Самарской, Оренбургской, Омской губерниях) у меннонитов остались относительно крупные наделы, позволявшие сохранить прежний хозяйственный уклад. Продовольственная диктатура большевиков одинаково сказалась на всех колониях: были исчерпаны все внутренние ресурсы, меннонитские общины оказались в прямой зависимости от своевременности внешней помощи.
Осознание катастрофического положения меннонитских колоний РСФСР и УССР стало важным стимулом для консолидации усилий западных меннонитских групп и создания крупных благотворительных центров – МСС и Канадского Меннонитского Центрального Комитета (1920 г.). В Голландии была создана Всеобщая организация для зарубежной помощи меннонитам. Тяжелое положение меннонитов Германии не позволило им принять активное участие в помощи российским братьям. Впоследствии лишь американские и голландские меннониты, включенные в структуру МСС, подписали договоры с советским правительством и имели свои представительства в РСФСР и УССР. Канадские и германские общины направляли средства через МСС. Таким образом, по нашему мнению, именно с 1920 г. можно говорить о том, что окончательно сложилась единая международная система меннонитских благотворительных организаций. В период помощи российским колониям входящие в нее комитеты тесно взаимодействовали друг с другом и подчинялись единым центрам. Роль главного координирующего органа отводилась МСС, который направлял работу АМП и ГМП в советских республиках, передавал им средства от других благотворительных меннонитских организаций. Такая система сложилась во многом под влиянием требований советской власти, стремящейся ограничить число представителей от различных зарубежных организаций.
В третьем параграфе «Правовое положение, организационная структура и источники финансирования благотворительных меннонитских миссий в советском государстве» показана особая позиция большевиков в отношении работы благотворительных религиозных миссий в России и дифференцированный подход правительства к разным конфессиям. Вплоть до июля 1921 г. Москва отказывалась официально признать факт массового голода в стране, что и стало причиной игнорирования предложенной еще в январе 1921 г. западными меннонитами помощи. Лишь летом 1921 г., когда уже невозможно было скрывать голод, для власти все более очевидной становилась необходимость международной продовольственной помощи. Подписание соглашения АМП и ГМП с правительством стало возможным лишь после успешного завершения переговоров представителей АRА с советской делегацией в Риге. Советское правительство, разрешая деятельность религиозных гуманитарных миссий, постаралось обеспечить себе возможность для вмешательства в их дела, а также скрыть от широких слоев общества их вклад в борьбу с голодом. В договорах правительства с зарубежными религиозными обществами были прописаны условия, ограничивающие свободу их гуманитарной деятельности. АМП и ГМП не получили тех прав и свобод, которые были предоставлены ARA.
Отличительной особенностью организационной структуры АМП и ГМП стала тесная связь с волостными органами власти и местными кооперативными организациями. Как правило, главами районных комитетов АМП и ГМП выступали председатели меннонитских волисполкомов, сельских обществ, артелей. Позднее на их место пришли члены правлений отделений ВМСХО и «Союза потомков голландских выходцев на Украине». Зарубежная меннонитская помощь финансировалась из нескольких источников: наибольшая часть средств перечислялась из фондов МСС (который пополнялся за счет пожертвований), часть средств шла от ARA, ссудных операций с ВМСХО, а также от различных меннонитских организаций и Церквей, не имевших своих представительств в СССР.
Таким образом, глубокий и всесторонний кризис в российских колониях, угроза потери меннонитами своей этноконфессиональной идентичности в 1920-е гг. поставили перед зарубежными меннонитскими организациями в качестве первоочередной задачи – спасение и укрепление российского меннонитского сообщества. С 1920 г. можно говорить о качественно новом этапе развития международной системы благотворительных меннонитских организаций, когда создавались единые центры и основная помощь стала направляться уже в Россию.
Во второй главе «Основные направления, формы и методы работы зарубежных меннонитских организаций в РСФСР и УССР в период нэпа» рассматривается участие зарубежных меннонитов в борьбе с голодом и в восстановлении хозяйственной жизни в меннонитских поселениях в 1920-е гг.
В первом параграфе «Продовольственная помощь меннонитских комитетов» раскрывается роль зарубежной помощи в спасении меннонитов от голода. Изначально высокая производительность меннонитских хозяйств, исторически накопленный опыт в преодолении неблагоприятных природно-климатических условий, развитая система взаимопомощи и социального страхования, трудовая дисциплина – все это обусловило лучшую подготовленность и относительную устойчивость меннонитских хозяйств к социально-экономическим катаклизмам 1918 – начала 1920-х гг. Во всех изученных регионах отмечается более благополучное положение меннонитского населения по сравнению с соседними жителями, о чем свидетельствуют и низкие показатели смертности меннонитов от голода, зафиксированные лишь в двух регионах (Южной Украины и Оренбуржья).
Было доказано, что на степень развития голода и быстроту его преодоления большое влияние оказала своевременность организации зарубежной помощи. Смертность от голода, зафиксированная в Оренбургских и украинских колониях в 1921–1922 гг., была вызвана отсутствием какой-либо помощи. От государства она не поступала, а зарубежные организации в силу объективных причин заработали здесь лишь весной 1922 г. В остальных районах практически все голодающее население колоний находилось на обеспечении АМП и ГМП, что предотвратило самые ужасные проявления голода. Основная часть колоний к лету 1922 г. преодолела голод и приступила к возрождению хозяйств.
Во втором параграфе «Социальная поддержка населения» показано участие зарубежной помощи в укреплении социальных институтов в колониях и в поддержке малоимущих. Система общественных и благотворительных учреждений являлась важной составляющей меннонитской самоидентификации как особой этноконфессиональной общности. Однако в начале 1920-х гг. колонии были уже не в силах поддерживать эти структуры на должном уровне. Повсеместно национализация социальных учреждений меннонитов приводила к их разграблению, так как местная власть, получив доступ к меннонитскому имуществу, зачастую передавала его в распоряжение различным советским организациям, не проявляя в дальнейшем заинтересованности в развитии бывших меннонитских заведений. В этих условиях важное значение приобретает помощь зарубежных единоверцев. На обеспечении АМП и ГМП практически в каждом регионе находились различные социальные учреждения меннонитов: школы, детские дома, богадельни, больницы, дома для инвалидов.
До середины 1920-х гг. система взаимопомощи в меннонитских колониях сохранилась практически в дореволюционных формах во многом благодаря помощи зарубежных центров. Это помогло меннонитам сохранить важнейшие духовные основы их самоидентификации как особого религиозного братства и противостоять политике разжигания классовой ненависти, проводимой большевиками. С другой стороны, советская власть оценивала зарубежную поддержку социальных меннонитских учреждений негативно, так как видела в этом угрозу своей социально-экономической и конфессиональной политике в меннонитских поселениях.
В третьем параграфе «Агротехническая помощь и развитие меннонитской кооперации» рассматривается роль зарубежной помощи в восстановлении хозяйства и укреплении материальной базы меннонитской кооперации. Сама возможность для меннонитских гуманитарных организаций работать в СССР и после официальной «победы» над голодом была тесно связана с приоритетами внутренней политики большевиков в период нэпа. Главной линией политики советского правительства в эти годы стало восстановление хозяйства страны после завершения гражданской войны, всесторонняя поддержка кооперации. В условиях затянувшегося процесса торгового и дипломатического признания СССР привлечение любых иностранных ресурсов, особенно агротехнической помощи, стало важнейшей задачей для большевиков. Важную роль в судьбе меннонитов сыграл и Наркомзем, который отстаивал интересы культурных хозяйств.
Предоставление АМП и ГМП населению долгосрочных кредитов на покупку скота, лошадей и другие нужды, выдача семенных ссуд, продажа сельхозтехники на льготных условиях – все это способствовало сравнительно быстрому восстановлению хозяйства в колониях, а также становлению материальной базы меннонитской кооперации, развитию ее вширь. С периодом нэпа связан качественно новый этап в развитии меннонитской кооперации, которая выходит на межрегиональный уровень, охватывает единой сетью большинство хозяйств, способствует экономической интеграции колоний и приобретает черты представительного центра в отношениях меннонитов с властью. Такой специфический путь развития кооперации стал возможен только благодаря зарубежной помощи. Именно агрокультурная помощь американских и голландских меннонитов послужила одним из главных доводов в пользу разрешения организации таких крупных экстерриториальных кооперативных структур, как «Союз потомков» и ВМСХО. Эти организации, не связанные с большевиками, имевшие широкие международные связи, привлекали в страну зарубежные кредиты и агротехническую помощь.
Характер сельскохозяйственной помощи стимулировал восстановление трудового духа в колониях, препятствовал развитию иждивенческих настроений среди населения, возрождал традиционное домашнее производство. Помощь, ориентированная, прежде всего, на бедняцкие и наиболее пострадавшие хозяйства, укрепляла социальную сплоченность сообщества, препятствовала развитию классовых противоречий. Хозяйственная взаимопомощь, трудовая активность, социальная сплоченность являлись важным атрибутом меннонитского образа жизни, утрата которых способствовала бы разложению этноконфессии изнутри.
Таким образом, программа помощи, разработанная МСС и сотрудничавших с ним комитетов, предусматривала многостороннюю и систематическую работу по выводу меннонитских колоний из экономического кризиса. До конца выполнить программу по восстановлению экономики меннонитских хозяйств, помочь возродить образцовые районы высококультурного земледелия не удалось. Процесс был остановлен ужесточением курса в деревне, свертыванием экономического и «религиозного» нэпа. Однако первоочередная проблема – спасение тысяч жизней от голодной смерти – была выполнена успешно.
Третья глава «Зарубежные меннонитские центры и эмиграция меннонитов из советского государства в 1920–1930 гг.» посвящена одному из важнейших направлений их деятельности – финансированию и организации эмиграции меннонитов из СССР. Два параграфа в главе отражают два этапа в эмиграционном движении меннонитов из советского государства.
В первом параграфе «Зарубежная помощь эмиграционному движению как один из путей укрепления меннонитской конгрегации в советском государстве (1920–1926 гг.)» рассматривается этап, когда эмиграционные настроения среди меннонитов не приобрели массового характера, а помощь зарубежных центров шла в основном на возрождение и укрепление меннонитского сообщества в советском государстве.
Было доказано, что начавшаяся еще в частном порядке в 1918 г. помощь российским меннонитам-эмигрантам со стороны зарубежных центров приобрела систематический характер лишь в начале 1920-х гг. Главными факторами, обусловившими негативное восприятие советской власти меннонитами, стали экономический кризис, вызванный событиями гражданской войны, реквизиционными мероприятиями периода «военного коммунизма», жесткие методы сбора налогов, превышающие реальные возможности хозяйств, хлебозаготовительные кампании начала 1920-х гг.
Автором установлено, что в организационной и материальной поддержке эмиграционного движения меннонитов участвовало сразу несколько крупных меннонитских центров. В ноябре 1920 г. в Америке был создан Меннонитский исполнительный комитет по колонизации. Однако он так и не принял активного участия в помощи меннонитским иммигрантам из-за антииммиграционной политики правительства США в 1920 г. Основная роль в материальном и организационном обеспечении эмиграции принадлежала Канадскому меннонитскому совету по колонизации, который сотрудничал с МСС. ВМСХО и «Союз потомков» выступали посредниками между меннонитами и зарубежными организациями, пассажирскими агентствами и органами советской власти. Именно они вели переговоры с правительством о разрешении выезда, составляли списки выезжающих, распределяли заграничные займы на эмиграцию. При составлении списков приоритет отдавался наиболее нуждающимся семьям, при отсутствии возможности выписать новые загранпаспорта из списка вычеркивались наиболее обеспеченные граждане. Таким образом, меннонитские союзы заботились о том, чтобы уезжали малообеспеченные, малоземельные меннониты; оставались же в стране те хозяева, которые были способны принимать активное участие в возрождении хозяйственной жизни в колониях.
Можно выделить следующие особенности эмиграционного движения меннонитов в период нэпа: устойчивость антиэмиграционных настроений среди большей части меннонитского населения; преимущественно экономический характер мотивов выезда из страны; сильная региональная дифференциация эмиграции по охвату населения и по времени; лояльная позиция власти в отношении эмигрирующих. На этом этапе главной задачей перед зарубежными меннонитскими центрами было возрождение и укрепление меннонитского сообщества в советском государстве, поддержка же эмиграционного движения рассматривалась как один из путей для достижения этой цели.
Второй параграф «Распад меннонитского сообщества СССР и завершение работы зарубежных меннонитских организаций (1927–1930 гг.)» показывает, как с началом свертывания нэпа падает хозяйственная активность меннонитов, растут эмиграционные настроения и происходит переориентация зарубежной благотворительной помощи на вывоз единоверцев из советского государства, что одновременно было причиной и следствием распада меннонитского сообщества СССР. Эмиграционное движение на этом этапе (достигшее своего пика в 1929–1930 гг.) было вызвано кампанией по ликвидации меннонитской кооперации, ужесточением антирелигиозного курса, свертыванием экономического и «религиозного» нэпа. В это время экономические требования к власти отходят на второй план и меннонитов начинают волновать не только насущные потребности хозяйственного развития, но и фундаментальные основы развития их общности. В данный период большое количество обращений к власти содержит жалобы на нарушение принципа свободы совести. Ликвидация крупнейших центров меннонитской кооперации, насильственное насаждение колхозов, лишение избирательных прав духовных лиц, зажиточных, верующих учителей; ужесточение религиозного законодательства по отношению к сектантским общинам, сопровождавшиеся ликвидацией воскресных школ, массовым закрытием молитвенных домов – все это привело к усилению эмиграции меннонитов, и с весны 1929 г. она приобрела массовый характер.
В некоторых зарубежных меннонитских газетах (например, «Der Bote») с 1928–1929 гг. настойчиво проводилась мысль о «гибели» меннонитского сообщества в СССР, о невозможности его спасти. Это связывалось не только с репрессивной политикой в отношении проповедников, учителей, зажиточных хозяев, но и с утратой новым поколением меннонитов своей этнорелигиозной идентичности, с ликвидацией всех институтов меннонитского братства, которые способствовали консервации и воспроизводству из поколения в поколение традиционного образа жизни (самобытных школ, кооперации, системы взаимопомощи, особого экономического и религиозного уклада). Газеты призывали оказывать помощь меннонитам-эмигрантам в устройстве на новой родине (в США, Канаде, странах Латинской Америки).
Последним же актом зарубежных меннонитских организаций по помощи единоверцам СССР в изучаемый период следует назвать их совместное выступление в защиту репрессированных, раскулаченных и насильственно возвращенных в места проживания в 1929 г. меннонитов. Однако это выступление сыграло негативную роль в судьбе российских меннонитов, спровоцировав волну новых преследований и арестов. С 1930-х гг. меннониты СССР практически утратили связи с зарубежными единоверцами на длительный период.
Таким образом, роль зарубежных меннонитских центров в эмиграционном движении немецкоязычных граждан сводилась к организационной и материальной помощи выезжающим, обеспечении им необходимых юридических условий в местах пребывания, определении наиболее благоприятных направлений эмиграции в условиях ужесточения иммиграционного законодательства ряда стран (США, Канады, Германии). Никакой пропагандистской деятельности по активизации эмиграционного движения в колониях зарубежные центры не проводили, а, наоборот, выступали в качестве сдерживающего фактора благодаря непрекращающимся мероприятиям по укреплению хозяйств меннонитов. Лишь к концу 1920-х – началу 1930-х гг. можно говорить о распаде меннонитского сообщества в СССР, разрушению всех внутренних связей, что изменило характер благотворительной помощи западных меннонитов.
В заключении подведены основные итоги исследования. Первая мировая война дала мощный толчок процессу становления международной системы меннонитских благотворительных организаций в США, Канаде, Германии, Голландии. До 1920 г. меннонитские центры действовали обособленно друг от друга, успешно помогая единоверцам в Европе. Необходимость спасения российских колоний от голода, особая позиция большевиков в отношении зарубежных религиозных миссий заставили меннонитские комитеты объединить в 1920 – октябре 1921 гг. фонды и избрать центральные органы для организации помощи российским меннонитам. В первую очередь это было связано с тем, что советское правительство наложило ограничения на свободу благотворительной деятельности зарубежных религиозных миссий: ограничило число их представительств, обязала сотрудничать с правительственными органами, оказывать помощь вне религиозных предпочтений.
В период с октября 1921 – по лето 1922 гг. основной задачей перед зарубежными меннонитскими миссиями была помощь голодающим единоверцам в советском государстве. Как только пик голода в колониях был преодолен, с лета – осени 1922 г. приоритетом в их работе стала агротехническая помощь в восстановлении хозяйств. Лишь с конца 1927 г. по 1930 г. можно говорить, что поддержка эмиграции меннонитов стала главной и от укрепления единоверческого сообщества в советском государстве они перешли к его вывозу на новую родину.
Основное значение зарубежной помощи в начале 1920-х гг., на наш взгляд, заключалось в спасении меннонитов от голода на Украине, в Крыму, Поволжье, на Урале и в Сибири. Меннонитскими миссиями осуществлялась комплексная программа продовольственной, социальной, агротехнической помощи, что позволило не только избежать массовой гибели людей, но и начать возрождение хозяйств для предотвращения повторения голода в последующем.
Сама возможность получения заграничной финансовой и агрокультурной помощи от общин крупных западных государств в период международной изоляции России стала важнейшим аргументом невмешательства государства (по сравнению с другими религиозными группами) во внутренние процессы этноконфессионального развития меннонитов в первой половине 1920-х гг. В период нэпа в советском государстве сложились благоприятные условия для возрождения меннонитских хозяйств и оказания им зарубежной помощи – происходит смягчение религиозной политики, поддержка развития сельскохозяйственной кооперации советской властью, заинтересованность власти в притоке валютных средств и агротехнической помощи.
Интеграция в меннонитском сообществе СССР, протекавшая при непосредственной поддержке зарубежных благотворительных организаций, стала своеобразным механизмом приспособления меннонитской общности к изменившимся условиям жизни при большевистском режиме. На наш взгляд, ВМСХО, «Союз потомков», осуществлявшие широкие самостоятельные внешние связи с зарубежными единоверцами, представительские учреждения меннонитов (Центральное бюро, Конгрессы, конференции), деятельность АМП и ГМП можно рассматривать как элементы особой этнокультурной автономии меннонитов в СССР, существовавшей на неофициальном уровне.
Последовательный пацифизм, нерешенность проблемы внешкольного религиозного обучения, тесное переплетение религиозной, общественной и хозяйственной деятельности в меннонитских общинах, стремление к этноконфессиональной автономности и сохранению самобытной культуры стали причинами конфликтов меннонитов с большевиками в конце 1920-х гг. В итоге выполнить до конца программу по восстановлению меннонитских хозяйств, помочь возродить образцовые районы высококультурного земледелия зарубежным меннонитским центрам не удалось. Началась массовая эмиграция и необратимые процессы разрушения единства меннонитской конгрегации в СССР.
В приложении представлены статистические таблицы, отражающие динамику численности российских меннонитов в начале XX в., продовольственную помощь АМП меннонитским колониям УССР и РСФСР в 1920-е гг.; а также впервые опубликованные на русском языке соглашения АМП и ГМП с правительствами РСФСР и УССР и схематичное изображение международной системы благотворительных меннонитских организаций.