Кожевникова Академический Музей-квартира путешественника П. К. Козлова в Санкт-Петербурге (СПб ф ииет ран), основанный на базе архивов и мемориальной коллекции
| Вид материала | Лекции |
- В музее Александра Блока, 89.1kb.
- Европейский университет, 7665.14kb.
- «музей в воспитании ребенка», 273.57kb.
- Реферат отчета о научно-исследовательской работе на тему «Разработка модуля анализа, 12.77kb.
- Литературно-мемориальный музей-квартира А. А. Блока, 11.46kb.
- Аннотированный список ресурсов Интернет по теме «Лицей в жизни и творчестве А. С. Пушкина», 7.29kb.
- Научная программа III международного конгресса «Россия и Польша: память империй / империи, 179.63kb.
- 1. Общие положения, 376.51kb.
- Исихазм в Санкт-Петербурге Кто первый «молчальник» в истории Санкт-Петербурга (продолжатель, 132.31kb.
- Закон санкт-петербурга "О зеленых насаждениях в Санкт-Петербурге", 319.12kb.
Фестиваль «Россия и Тибет: 250».
Слушания по истории исследований Тибета в России.
М. Кожевникова
Академический Музей-квартира путешественника П.К. Козлова в Санкт-Петербурге (СПб Ф ИИЕТ РАН), основанный на базе архивов и мемориальной коллекции известного российского исследователя Центральной Азии, верного последователя Н.М. Пржевальского, представляет из себя оригинальное явление как некоторая точка пересечения исследовательских интересов разных научных областей к Центральной Азии. Сам Пётр Кузьмич являл собой подобный феномен, будучи путешественником, географом, военным, исследователем-естествоиспытателем, собирателем коллекций центральноазиатских книг и произведений искусства, внеся большой вклад в этнографические исследования Центральной Азии, совершив в ней великие археологические открытия 20-го века.
Обладая описанной спецификой, Музей естественно включился в проведение серии научно-культурных мероприятий, составляющих программу Фестиваля «Россия и Тибет», инициированного российскими Обществами друзей Тибета и приуроченного к 250-летию изучения Тибета в России.
26 декабря 1997 г. в Российской Национальной Библиотеке в Санкт-Петербурге в качестве первого события Фестиваля состоялось празднование юбилея первой тибетологической публикации академика Г.Ф. Миллера 1747 года, вылившееся в Слушания по истории гуманитарных исследований Тибета в России.
Хотя в действительности связи России с Тибетом и, в особенности, с тибетской культурой возникли ещё раньше, но именно в результате первых географических экспедиций, направленных в начале XVIII века Петром I в Сибирь, российские исследователи привезли тибетские материалы, обогатившие созданную в Санкт-Петербурге российскую Академию наук и первый российский музей – Кунсткамеру. Так было положено начало богатейшему на Западе петербургскому собраниию тибетских рукописей и ксилографов в Институте востоковедения (первоначально – Азиатском Музее) и крупнейшим тибетским коллекциям в музеях города. Тибетские тексты, фрески и скульптуры, найденные в 1720-м году в разрушенном ойратском монастыре Аблайн-хит на реке Иртыш, стали предметом исследований академика Миллера, подготовившего в результате консультаций в Бурятии с тибетским ламой Агваном Пунцогом перевод одной страницы тибетской рукописи на язык науки того времени – латынь. Также в книге G.F. Müller, De scripttis tanguticis in Sibiria repertis commentatio (Comment. Acad., t. X, 1747) содержится статья с описанием открытия развалин, воспроизведение буддийских изображений и чертежи монастыря. Доклад, посвящённый судьбе уникальной книги Миллера, зачитала бывшая сотрудница Российской Национальной Библиотеки, ныне сотрудница Музея истории религии О.В. Горовая.
С сообщением, посвящённым истории Тибетского фонда в Санкт-Петербургском Институте востоковедения, выступил научный сотрудник СПб Ф ИВ РАН В.Л. Успенский. Разделяя в течение двух лет с Л.С. Савицким должность хранителя Тибетского фонда, В.Л. Успенский участвовал в работе по его компьютерной каталогизации. В своём сообщении он сказал:
«История Тибетского фонда восходит к началу XVIII века, когда большую роль в отечественной науке играли немцы-академики, некоторые из которых, в частности, совершали научные экспедиции в Сибирь. Во время этих экспедиций были собраны сведения о различных сибирских народах, образцы флоры и фауны, книги, археологические предметы и т. п. Так первые тибетские книги, которые попали в Петербург, были книгами из Восточной Сибири. Употребление слова «тибетский» здесь делается скорее не в географическом, а в культурном и религиозном смысле, поскольку тибетский классический язык использовался в религиозной практике всеми народами, которые исповедовали и исповедуют тибетскую форму буддизма.
В 1818 г. с целью упорядочения собирания коллекций восточных предметов – археологических, нумизматических, художественных и, конечно же, книг, в Петербурге был основан Азиатский Музей.
В течение всего XIX в. тибетская коллекция Азиатского Музея росла, очень быстро пополнялась, и в этом процессе принимали активное участие такие выдающиеся учёные, как академик И. Шмидт – автор тибетско-русского словаря, который и поныне не утратил своей ценности, и академик Бётлинк, автор знаменитого санскритско-немецкого словаря, который не имеет аналогов в современной науке. Эти люди много сделали для комплектации библиотеки Азиатского Музея тибетскими книгами и составили их первые каталоги.
С середины XIX в. значительно увеличилось книгопечатание на тибетском языке в пределах самой Российской Империи. В бурятских дацанах были напечатаны многие тысячи книг на тибетском языке, и, поскольку по российским законам все книги должны были получить разрешение цензуры на издание, экземпляры почти всех этих изданий поступали в Петербург, в том числе и в Азиатский Музей. В коллекции СПб Ф ИВ РАН имеется большое количество книг, на титульном листе которых имеются подпись и печать бурятского хамбо-ламы, подтвердившего тот факт, что данные книги не противоречат нравственности и не подрывают государственные устои.
В конце XIX в. было решено пополнить собрание Азиатского Музея книгами из Центрального Тибета. Но это было не так просто сделать, так как Тибет был закрыт для посещения европейцами. Тогда было решено обратиться к бурятским подданным Российской Империи, которые довольно свободно ездили в Тибет в качестве паломников и учеников тибетских монастырей. К тому времени уже начала формироваться плеяда европейски образованных бурятских учёных. Один из них, Гомбожаб Цыбиков, под видом паломника совершил своё знаменитое путешествие в Тибет и в центральной книгопечатне Лхасы заказал для Академии Наук 333 тома, которые доставил в Петербург. Все эти книги сохранились.
В начале XX в. другой бурятский учёный Б. Барадийн был командирован в другой центр тибетской книжности – монастырь Лабран в Амдо (совр. пров. Ганьсу КНР). Основанный в XVIII в., этот монастырь быстро превратился в один из главных центров буддийской учёности и книгопечатания как для тибетцев, так и для монголов. Барадийн собрал в Лабране и привёз в Петербург большую коллекцию тибетских книг, которая полностью сохранилась.
Не прекращалось поступление книг из бурятских дацанов, куда до 1932 г. каждый год отправлялись научные экспедиции. В этих поездках, в частности, постоянно участвовал А. Востриков. Книги поступали из Пекинской духовной миссии. После революции была передана в Азиатский Музей коллекция Казанской духовной академии, где тибетский язык преподавался на миссионерском отделении.
В настоящее время коллекция тибетских книг СПб Ф ИВ РАН очень велика: по приблизительным оценкам она насчитывает 20 000 томов, а внутри каждого тома часто содержится много мелких сочинений.
Уже больше трёх лет с участием тибетских монахов из тибетского монастыря Сэра в Индии ведётся работа по компьютерной каталогизации этой огромной коллекции, и в компьютер внесено уже более 50 000 названий сочинений. Хочется надеяться, что скоро появится полный каталог».
Традициям преподавания тибетологии в Санкт-Петербургском Университете посвятил своё выступление Б.М. Нормаев, преподаватель тибетского языка на кафедре монгольской филологии СПб ГУ. Он отметил, что в первой половине XIX в. в ряде учебных заведений России преподавались восточные языки, но тибетский язык ещё не преподавался в то время. Тем не менее, уже существовали значительные тибетские фонды в российских Университетах. Так, например, в Казанском университете к середине прошлого века насчитывалось около 50 единиц хранения тибетских рукописей и ксилографов, и этот фонд был составлен, в основном, усилиями преподавателей Казанского университета. Профессор О. Ковалевский совершил несколько поездок в Монголию, Китай и привёз оттуда значительное количество тибетских, монгольских, манчжурских, китайских книг. Затем из Калмыкии были доставлены несколько тибетских источников.
В 1855 году, в результате слияния ряда российских учебных востоковедных заведений, был образован Восточный факультет Санкт-Петербургского университета. Основу тибетского фонда Восточного факультета как раз и составила коллекция Казанского университета, которая была фактически полностью перевезена на Восточный факультет. Профессором Восточного факультета стал также бывший профессор Казанского университета, академик В.П. Васильев. Академик Васильев предлагал уже тогда начать преподавание тибетского языка на Восточном факультете, причем бесплатно, что, к сожалению, в то время не удалось.
История начала официального преподавания тибетского языка в СПбГУ связана с именем академика Ф.И. Щербатского. Академик Щербатской в 1904 году (ранее считалось, в 1914 г.), официально начинает преподавание тибетского языка на Восточном факультете. Один из самых блестящих учеников академика Щербатского, А.И. Востриков преподавал также в 30-х годах на Восточном факультете. Он вёл курсы тибетского языка, тибетской литературы, буддизма. Позже, когда из длительной заграничной командировки в Китай вернулся Борис Иванович Панкратов, он начал преподавать тибетский язык на Восточном факультете, правда, очень короткое время. После войны, в 1944 году факультет был восстановлен, и тогда организовалась кафедра индо-тибетской филологии. Эту кафедру окончил индолог В.С. Воробьев-Десятовский, но он также преподавал тибетский язык в 1955–56 гг. на Восточном факультете. В то же самое время кафедру китайской филологии окончил Бронислав Иванович Кузнецов. В 1956 году Бронислав Иванович поступил в аспирантуру, и его научным руководителем был Борис Иванович Панкратов, а вскоре Бронислав Иванович Кузнецов начал сам преподавать тибетский язык на Восточном факультете, и в основном усилиями Б.И. Кузнецова была возрождена тибетология в ЛГУ. Многие нынешние тибетологи, работающие в России, а также в странах Восточной Европы, являются учениками Бронислава Ивановича. Б.И. Кузнецов вёл занятия по тибетскому языку, тибетской литературе, читал курс «Введение в специальность». Он приложил огромные старания для того, чтобы создать каталог Тибетского Фонда библиотеки СпбГУ. В основном его усилиями был составлен карточный каталог этого Фонда.
Что касается Тибетского Фонда Восточного Факультета, то в последние годы усилиями молодых тибетских лам, с помощью сотрудников Восточного Факультета, был создан также и компьютерный каталог. Всего сейчас в Тибетском Фонде Восточного факультета насчитывается около 480 единиц хранения, то есть, около 480 томов. Сколько произведений хранится – трудно сказать, потому что в каждом томе содержится довольно значительное количество произведений. Кроме того, к этому числу нужно добавить ещё 147 томов тибетского Лхасского Данджура, который был привезён в своё время профессором Васильевым из Китая. Кроме того, в библиотеке Восточного факультета имеется Фонд на двух и более восточных языках. В этом фонде содержится 223 единицы хранения, которые представляют собой произведения на тибетском языке и на каком-то из восточных языков.
Два года назад на Восточном факультете было восстановлено отделение Тибетской филологии, и сейчас на отделении тибетской филологии, на II курсе, учатся пять студентов. Они изучают тибетский классический язык, тибетский разговорный язык, тибетскую литературу, китайский язык, монгольский язык, в программе изучение санскрита, знакомство с бурятским и калмыцким языками, а также ряд других востоковедческих дисциплин. Таким образом, Восточный факультет со своими традициями представляет собой центр подготовки тибетологов в России и во многом является совершенно уникальным центром.
Три Музея Санкт-Петербурга были представлены в Слушаниях: Эрмитаж, Российский Этнографический Музей и Музей истории религии. В своём докладе хранитель тибетской коллекции Государственного Эрмитажа Ю.И. Елихина отметила, что коллекция, насчитывающая 4 000 единиц хранения, может считаться одной из лучших в мире коллекций такого рода, поскольку в ней с достаточной полнотой представлен обширный пантеон тибетского буддизма и разнообразные художественные традиции ламаистского искусства. Основой этого собрания послужила коллекция Э.Э. Ухтомского (2 000 единиц), поступившая в Эрмитаж в 1934 г. Вскоре она пополнилась большой коллекцией знаменитого исследователя Центральной Азии П.К. Козлова (1 500 единиц). В коллекции П.К. Козлова содержится много подарков, подносимых путешественнику во время экспедиций.
Большой интерес в коллекции Эрмитажа представляют личные вещи царской семьи, к которым относятся подарки Далай-ламы XIII, хамбо Иролтуева и других представителей бурятского духовенства.
Сотрудник отдела Сибири и Дальнего Востока Российского Этнографического Музея М.В. Федорова, заведующая тибетской коллекцией РЭМ, также начала свой рассказ об истории коллекции с имени князя Э.Э. Ухтомского (1861–1921), учёного и дипломата, публициста и предпринимателя, путешественника и коллекционера. Ею было отмечено, что коллекция кн. Ухтомского является уникальной по ценности и разнообразию благодаря строгому научному подходу, заложенному в основу её формирования. Большой интерес представляет собрание миниатюрной посеребрённой и позолоченной скульптуры ца-ца. В 1906 г. императором Николаем II была передана в дар музею коллекция предметов буддийского культа, приобретённая у А.В. Верещагина, младшего брата художника, известного собирателя этнографических редкостей. В 1911 году тибетское собрание музея пополнилось предметами из коллекции П.К. Козлова, значительную часть которой также приобрёл и затем передал в дар Этнографическому Отделу император Николай II.
Сотрудник Музея истории религий, специалист по тибетскому буддийскому искусству, О.В. Горовая рассказала, что собрание музейной коллекции Музея истории религий (МИР) также включает предметы из коллекций Э.Э. Ухтомского и из коллекций П.К. Козлова. Однако судьба формирования буддийской коллекции МИР отличается принципиально от других музеев тем, что сюда попали в первую очередь культовые вещи и изображения из разгромленных в 20-30-е годы дацанов Забайкалья, и коллекция оригинальна не столько подбором отдельных шедевров (хотя и шедевры, безусловно, есть), сколько широким многообразием представленных в религиозном быту форм. Из шедевров необходимо упомянуть уникальное трёхмерное изображение – модель буддийского рая Сукхавати (тиб. Девачен), занимающее в полном объёме около 25 кв. м.
Далее в Слушаниях приняли участие сотрудники Музея П.К. Козлова, а также тибетские гости – сотрудники Тибетского центра культуры и информации из Москвы: г-н Гелек Наванг и дост. Геше Тинлэй.
Директор Тибетского центра культуры и информации Г. Наванг представил краткий обзор отношений России и Тибета, начиная с того момента, когда эти отношения возникли – с первым шагом проникновения буддизма на территорию России и вплоть до сегодняшних дней. Тибет, обладая двухтысячелетней историей, которая началась в 128 г. до н.э., вVII–VIII вв. достиг пика своего могущества и в то время оказывал активное влияние на Центральную Азию и Китайскую Империю. На протяжении всей своей длительной истории Тибет вступал в различные связи и взаимоотношения со своими соседями, включая Россию. Более чем в течение 1 000 лет назад буддизм стал государственной религией в Тибете, и, благодаря его духовному влиянию, буддизм этой традиции распространился по всей территории Центральной Азии и региона Гималаев. Тибет стал известен в России довольно рано. В Монголии связи с Тибетом возникли, начиная с XIV в. Вплоть до XVI в. связи, которые были проложены между Россией и Тибетом, проходили через распространение тибетского буддизма среди монголов и дальше – через монгольские народы, поселившиеся в России. Таким образом, Лхаса, столица Тибета, стала духовным домом, духовной отчизной для тех российских подданных, которые были буддистами по вероисповеданию. В 80-е годы XIX в. были посланы известные экспедиции из России в Тибет, при участии бурятских исследователей. Выдающейся фигурой в связи России и Тибета стал буддийский монах Нгаванг Дордже (Агван Доржиев), приехавший из России в Тибет в 1880 году и оставшийся в Тибете на 20 лет. Он получил полное буддийское образование в монастыре Дрепунг. А в 1898 году он отправился из Тибета обратно в Россию, исполняя миссию передать подарок от Его Святейшества Далай-Ламы российскому царю. Если судить по отзывам Агвана Дорджиева, царь проявил глубокий интерес к буддизму и также высказал приглашение Его Святейшеству Далай Ламе посетить Россию. В 1900 году Доржиев направился снова из Тибета в Россию, уже в составе тибетской делегации, состоящей из 8-ми человек. Он был принят императором Николаем II в Санкт-Петербурге и отправился обратно в Тибет с посланием от императора, что цесаревич может быть отправлен в Тибет как официальный представитель российского императора в Тибете.
После революции 1917 года у нас нет очевидных свидетельств того, чтобы какие-либо связи России и Тибета существовали. В 1911 году Тибет объявил о полной независимости от китайского протектората и до 1950 года поддерживал этот статус. В 1950 году произошло вторжение Народной Освободительной Армии коммунистического Китая в Тибет, а в 1959 г. произошло народное восстание и Его Святейшество Далай-Лама покинул Лхасу. Тогда здесь, в Советской России, ситуация в Тибете отражалась соответственно китайской официальной пропаганде. Затем, начиная со времени культурной революции в Китае до смерти Мао, в СССР проявлялся большой интерес к тибетскому вопросу и предпринимался ряд исследований и публикаций. Вплоть до 1979 г. в СССР официально проявлялась позиция поддержки относительно Тибета, за исключением единственно оговорённого вопроса о независимости Тибета. В 1979 г. впервые СССР поименовал политику Китая относительно Тибета как агрессию. После смерти Брежнева СССР проявил больше реализма в подходе к своим отношениям с КНР и устремился к сближению отношений, продолжая эти тенденции вплоть до сегодняшнего дня, что вполне понятно по экономическим причинам.
Вторая половина этого века оказалась временем очень тяжёлых испытаний для буддийской культуры во всем центральноазиатском регионе, поскольку она испытала репрессии и разрушение, и на протяжении этого времени также произошел разрыв по этой культурной линии дружеских отношений между Россией и Тибетом. В советский период Тибет, Монголия, Бурятия и другие буддийские республики России оказались изолированы друг относительно друга на довольно длительный период.
Сейчас в России произошли процессы демократизации, в российских буддийских республиках, а также в Монголии происходят процессы культурного возрождения, но в Тибете ситуация остаётся прежней, и только благодаря усилиям Его Святейшества Далай-Ламы, находящегося в эмиграции, возникла возможность заново установить культурные контакты и связи с российскими буддийскими республиками.
Заведующий отделом религии и культуры Тибетского Центра культуры и информации тибетский монах д-р буддийских наук Геше Джампа Тинлей кратко отметил значение знаний тибетского буддизма о человеческой психологии, о том, как можно развить лучшие качества личности. Исходя из глубинного содержания тибетских традиций, Геше Тинлэй призвал русских тибетологов и людей, увлекающихся Тибетом, не замыкаться на внешней экзотике и формах тибетской культуры. Он высказал мнение, что, поскольку современная эпоха – это время науки, очень важен такой подход к буддизму как к высокоразвитой науке о человеческой психике, – имея этот подход, можно действительно изучать буддизм именно как науку, и тогда последующие поколения смогут обращаться к тибетским традициям как к возможности ознакомиться с глубокими знаниями о человеческом сознании и, используя то, что наработано в этой области, действительно развиваться и достигать высочайшего уровня, которого человек может достичь, не являясь буддистом или каким-нибудь «-истом» ещё. Исходя из высказанных соображений дост. Геше Тинлэй поделился мнением о том, что современной целью исследователей является перевести на русский язык тексты с тибетского языка, почерпнув их из богатейшей буддийской тибетской культуры и предоставить людям возможность ознакомится с ними на русском языке, для того чтобы они также при желании могли применять эти знания и методы для очищения и преобразования обыденного сознания в совершенное.
Вместе с тем он отметил, что на сегодняшний день богатейшая тибетская культура находится на пороге умирания в Тибете, и, поскольку, в действительности, это сокровище, принадлежащее всему миру, нам всем надо стремиться сохранить это общечеловеческое достояние.
По прошествии нескольких месяцев в составе программы Фестиваля «Россия и Тибет» 27 апреля 1998 г. в Зоологическом Музее ЗИН РАН состоялся следующий цикл Слушаний истории исследований Тибета в России. Теперь это были Слушания, посвящённые естественнонаучным исследованиям Тибета в России. В программе Слушаний оказались представлены разные научные сферы: геология, история географических исследований, ботаника, химико-фармакологическое изучение тибетской медицины, зоология.
Ведущий научный сотрудник Всероссийского Научно-исследовательского геологического Института РАН Власов Н.Г. посвятил свой доклад положению Тибета в геологической структуре Центральной Азии. Он обрисовал картину развития геологических процессов на территории всей Центральной Азии, выделяя особенно Тибет, и отметил, что в палеогене там происходили мощные движения земной коры, рассматриваемые геологами как результат давления и надвига одной части суши на другую, при котором области между ними поднимались. Власов представил теорию Аргана о том, что эти процессы могли происходить при продвижении суши Индостана к северу, но высказал ряд скептических замечаний по её поводу, отмечая отсутствие однозначных доказательств в её пользу.
Он рассказал, что в период олигоцена Тибет представлял уже высокую горную страну, а в течение неогена поднятие гор усиливалось, и продолжалось оно ещё и в четвертичное время. В неогене происходили процессы складкообразования. В результате сложилась самая высокая горная область Центральной Азии, называемая Тибетом (при этом Н.Г. Власов оговорил, что в геологическом смысле Тибет понимается только как само горное плато, исключая восточные области страны). В докладе Н.Г. Власов отметил недостаточную геологическую изученность Тибета, особенно со стороны российской науки. По материалам его доклада завязалась оживленная научная дискуссия относительно теории Аргана, в которой приняли участие зоологи Л.Я. Боркин, Р.Л. Потапов, биолог В.И. Грубов.
В докладе «Российские экспедиции в Тибет школы Н.М. Пржевальского: на примере П.К. Козлова (по материалам Музея-квартиры П.К. Козлова)» М. Кожевниковой были приведены для примера некоторые рукописные материалы П.К. Козлова (Докладная записка в РГО 1907 г. и записная книжка июня 1914 г. – Дневник по организации и снаряжению предполагаемой Монголо-Тибетской экспедиции (неосуществлённой), относящиеся к периодам подготовки путешественника к своим очередным экспедициям. По этим материалам можно судить об исследовательских подходах, стратегии постановки задач экспедиции и методах снаряжения, экипировки, подбора и подготовки личного состава экспедиции.
Профессор В.И. Грубов, ведущий научный сотрудник Ботанического Института РАН представил доклад «Результаты экспедиций русских исследователей в Северном Тибете». Основой доклада послужила многолетняя работа коллектива Сектора Центральной Азии БИН под руководством В.И. Грубова над серией «Растения Центральной Азии», 11 выпусков которого вышло в свет, начиная с 1963 г., в результате которой было обработано около ¾ всей центральноазиатской коллекции.
Описывая природу Тибета, В.И. Грубов сосредоточился более на восточной части его территорий (тиб. Амдо и Кам, – кит. провинции Юннань и Сычуань), особенно северо-восточной, захваченной российскими экспедициями, из материалов которых собственно и сформировались богатейшие ботанические коллекции БИН. Эти материалы собирались и препарировались такими замечательными соратниками П.К. Козлова и других путешественников, как Ладыгин, Четыркин, Напалков, Гусев, Глаголев, Кондратьев. В результате проделанной работы в основной фонд Гербария БИН вошло не менее 30 000 листов экспонатов.
Характеризуя флору Тибета, В.И. Грубов отметил, что, если Северный Тибет отличается небогатой, но крайне своеобразной флорой, приспособленной к трудным климатическим условиям высокогорья, то в Восточном Тибете, где горы носят дикий альпийский характер, встречаются высокие густые хвойные и смешанные леса (ель, сосна, береза, тополь и др.) в нижней и средней зонах гор, сменяясь выше древовидным можжевельником, рододендронами и другими кустарниками, и, наконец, альпийскими лугами. В горных же пустынях Тибета распространена низкорослая злаковая растительность, на болотах – осока. Никакого подобия альпийского высокотравия в таких пустынях нет.
Доклад, посвящённый исследованиям лекарственных растений тибетской медицины на территории Забайкалья, был прочитан профессором кафедры фармакогнозии СПб Государственной Химико-фармацевтической Академии Блиновой К.Ф.
Завершились Слушания сообщением заведующего Зоологическим Музеем ЗИН РАН Р.Л. Потапова о животном мире Тибета и роли российских исследователей в его открытии и изучении, проиллюстрированным экскурсией в тибетскую коллекцию Зоологического Музея.
Подробно знакомя слушателей с жизнью многих автохтонных животных Тибета, Р.Л. Потапов последовательно и детально обосновал определение Тибета как зоны пустыни, постепенно поднявшейся на громадную высоту, в результате чего её обитатели претерпели жестокую необходимость приспособиться к высокогорью, но приспосабливались всё же на базе своего пустынного происхождения. Таковы примеры типично степной полупустынной птицы тибетской саджи, тибетского улара, гималайского улара (подвидов Козлова и Громбчевского), тибетского земляного вьюрка Тачановского, пищухи Козлова, кьянга (тибетского вида кулана), тибетского дзерена (вида антилопы), оронго (типично саванновой антилопы) и многих других характерных представителей тибетской фауны.
Опубликовано в журнале «Буддизм России», 1998 весна-осень. C. 78-79.