Теория договорного регулирования гражданско-правовых отношений 12. 00. 03 гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право
| Вид материала | Диссертация |
- Проблемы гражданско-правового регулирования отношений на рынке ценных бумаг, 703.63kb.
- Основной образовательной программы подготовки аспирантов по отрасли юридические науки, 949.09kb.
- Правовая модель доверительной собственности (траста) и использование ее в наследственном, 745.07kb.
- Авторские права на музыкальные произведения и их защита по гражданскому праву российской, 825.72kb.
- Гражданско-правовые аспекты правового регулирования рынка ценных бумаг, 285.44kb.
- Гражданско-правовое регулирование отношений, возникающих из завещательного отказа, 1051.96kb.
- Механизм правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства), 717.48kb.
- Механизм семейно-правового регулирования имущественных отношений супругов, 646.65kb.
- Механизм семейно-правового регулирования имущественных отношений супругов, 647.17kb.
- Программа вступительных испытаний (экзамена) в аспирантуру по научной специальности, 1133.91kb.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность избранной темы и современное состояние ее изученности; сформулированы цель, основные задачи, объект и предмет исследования; обозначены теоретические и методологические основы исследования, его эмпирическая база и практическая значимость; сформулирована научная новизна исследования; приведены данные об апробации результатов исследования.
Первая глава диссертации «Сущность гражданско-правового договора и ее отражение в цивилистической доктрине» содержит четыре параграфа.
В первом параграфе «Традиционные подходы к пониманию гражданско-правового договора» автор на основе анализа научной литературы, отечественного и зарубежного законодательства приходит к выводу о том, что доминирующим подходом в понимании сущности гражданско-правового договора является определение его через категорию «соглашение». Пытаясь обнаружить корни подобного подхода, автор подробно исследует учение о договоре в Римском праве, а также в дореволюционном отечественном законодательстве и науке гражданского права.
Вопреки сложившемуся в литературе мнению, автор пришел к выводу о том, что в Римской империи не существовало единого учения о договорах, а нормы, их регламентировавшие, были весьма противоречивы. Так, одни соглашения признавались договорами и снабжались исковой защитой, а другие не признавались договорами и не получали исковой защиты. Ответ на вопрос о том, что служило критерием для признания соглашения имеющим юридическую силу в одних случаях и не признания за ним подобной силы в других, в науке до сих пор отсутствует. Встречающаяся в учебниках по Римскому праву гипотеза, утверждающая, что к контрактам относились соглашения поименованные, а к пактам – непоименованные, при ближайшем рассмотрении оказывается далеко небесспорной, поскольку, с одной стороны, наряду с поименованными контрактами в римском праве существовали непоименованные контракты (contractus innomenati), а, с другой стороны, многие пакты имели собственное наименование и даже были описаны в законе, но, несмотря на это, так и не перешли в категорию контрактов.
С другой стороны, Римское законодательство являет примеры договоров, которые не содержали в себе соглашения. Речь идет о «синграфах» и «хирографах», которые представляли из себя скорее прототип современной двойной бухгалтерской записи, нежели гражданско-правового договора, но рассматривались законодателем в этом, последнем, качестве.
Таким образом, соглашение само по себе никогда не рассматривалось римскими юристами в качестве гражданско-правового договора, и, более того, его наличие не всегда требовалось для того, чтобы рассматривать совершенный акт в этом качестве, а однозначный ответ на вопрос: что составляло «особую основу» для существования» договора и почему одни из них были признаны контрактами, а другие так и остались пактами, хотя получили и собственное наименование и даже юридическую защиту, до сих пор в науке отсутствует.
В дореволюционной России также отсутствовал единый нормативный источник, регулировавший договорные отношения и сделки: соответствующие нормы были рассеяны в Полном собрании законов Российской Империи, в Своде законов Российской Империи, Собрании Узаконений, а также в многочисленных местных законодательных актах, которые представляли собой, по большей части, иностранные законодательные акты, действие которых было сохранено в отдельных регионах Российской империи. Обилие, противоречивость и разный юридический уровень источников договорного права делали объективно невозможным вычленение универсального, общего для всех местностей легального определения договора.
Вывод автора состоит в том, что ни законодательство Римской империи, ни дореволюционное отечественное законодательство не могут однозначно рассматриваться как первооснова обозначенного ранее подхода к пониманию категории договора.
Понимание договора как соглашения «вызрело» в науке гражданского права, но, несмотря на почтенную академическую «родословную», является в высшей степени неудачным по причине, прежде всего, своей номинальности. Попытки отдельных авторов «развести» понятия «соглашение» и «договор» не позволяют рассматривать их как несовпадающие по своему объему в той степени, которая необходима для дифиниенса и дифиниендума в содержательной дефиниции исследуемой категории; кроме того предложенное разграничение в целом не опирается на действующее законодательство. Поэтому решению основной задачи диссертации должно предшествовать уточнение понятия «гражданско-правовой договор», ибо логически непротиворечивая теория может быть построена только на базе содержательной, а не номинальной дефиниции договора.
Во втором параграфе «Содержательные дефиниции гражданско-правового договора» анализируются существующие в теории права, гражданском и международном праве, а также в законодательстве отдельных зарубежных государств подходы к построению содержательной дефиниции договора. Отмечается, что исторически первым способом формулирования содержательных дефиниций договора было описание в их тексте содержания порождаемого обязательства. Однако при таком подходе для того, чтобы получить новый вид договора, его вначале следует законодательно описать. Поэтому развитие новых договорных форм всегда запаздывает: стороны не уверены в том, что получат судебную защиту по нетипичному, не описанному в законодательстве виду договора, а потому объективно вынуждены сдерживать себя в новаторстве при конструировании модели договорных отношений. Именно этот процесс наблюдается в странах континентальной и англо-саксонской систем права на начальных этапах развития института договора. С развитием юридической науки возникает тенденция к построению более общей дефиниции, оторванной от порождаемого соглашением обязательства и, в силу этого, пригодной для применения к договорным конструкциям, не описанным в тексте законодательного акта.
Автором анализируются альтернативные определения договора. В частности, рассматриваются позиции, определяющие договор через термины «обещание», «сделка», «обязательство».
Поскольку смысловой стержень категории «договор», по мнению автора, составляет намерение сторон действовать определенным образом, а действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, охватываются термином «сделка», автор сформулировал следующую дефиницию гражданско-правового договора: «Гражданско-правовым договором признаются выраженные в требуемой законодательством форме согласованные намерения нескольких лиц совершить друг в отношении друга (или третьих лиц) гражданско-правовые сделки в целях реализации личных, как правило, имущественных интересов”.
С учетом уточнения понятия сделки, необходимость которого обосновывается автором в главе 2, развернутая дефиниция будет выглядеть следующим образом: «Гражданско-правовой договор – это выраженные в требуемой законодательством форме согласованные намерения двух или более лиц совершить друг в отношении друга (или третьих лиц) действия, направленные на возникновение, изменение или прекращение гражданских правоотношений, и, в силу закона, достаточные для наступления указанных последствий в целях осуществления личных, как правило, имущественных интересов”.
В третьем параграфе «Элементы договора» анализируются существующие в литературе подходы к определению простейших составляющих (элементов) категории «договор». Общепринятое в литературе выделение трех элементов (субъекты, объект и содержание) не может быть, по мнению автора, достаточно корректно экстраполировано на институт договора.
Во-первых, если иметь в виду, что под элементом понимаются простейшие составляющие, своеобразные «принадлежности» сложного рассматриваемого явления, то едва ли конкретные субъекты договора могут рассматриваться в этом качестве. Договор – это объект правового регулирования; стороны относятся к субъектам права. В этой связи утверждение о том, что стороны – это элемент договора, равносильно тезису о том, что субъекты права являются элементами объекта правового регулирования, а это едва ли правомерно.
Наличие двух или более субъектов (субъектный состав) составляет предпосылку любого социального отношения, «condicio sine qua non», без которого социальное отношение вообще и юридическое отношение в частности существовать не может.
Во-вторых, отмеченные элементы не являются однопорядковыми друг по отношению к другу. Так, объект договора Гражданский кодекс РФ отождествляет с его предметом, а последний (предмет) является составной частью содержания, а точнее – существенным условием заключаемого соглашения. Условие о сторонах также включается в его содержание (в преамбулу договора).
Таким образом, условия о субъектах и объектах договора поглощаются категорией «содержание договора» и могут рассматриваться только в качестве его составных частей; в результате вместо трех элементов договора у нас оказывается всего один.
Автор приходит к выводу о том, что, поскольку договор является многозначным понятием, то в разных своих «ипостасях» у него будет различный элементный состав.
Например, рассматривая договор в его значении документа, можно говорить об элементах содержания, элементах структуры и элементах формы.
К первым (элементам содержания договора) относятся его условия: существенные, необходимые (определенные законом или иными юридическими актами), обычные и случайные.
К элементам структуры договора как документа относятся логически связанные части его текста, которые можно разделить на 4 принципиально важных блока: первый – это преамбула; второй блок – это существенные условия договора; третий блок - это несущественные условия, т.е. обычные для договоров данного вида или случайные; наконец, четвертый блок - реквизиты и подписи сторон.
Элементами формы будут являться выполненные на фирменных бланках сторон договора оферта и корреспондирующий ей акцепт; подписи сторон; в необходимых случаях – оттиски печатей, штампы и т.д. (п.1 ст. 160 ГК РФ).
Если рассматривать договор как юридическое отношение, его элементами будут права и обязанности сторон, объект, основание (causa) и цель договора.
Наконец, если «анатомировать» волевую составляющую договора как акта индивидуального поднормативного регулирования, можно говорить о конститутивных (сущностных) его элементах, отличающих договор от иных юридических регуляторов. К ним относятся: согласование (соглашение) как особый способ формирования и координации воли нескольких лиц (сторон договора); осознаваемые ими: а) субъективная выполнимость договора, б) юридическая дозволенность тех моделей поведения, которые составляют его содержание, в) предполагаемая возможность использования мер юридического принуждения к исполнению соглашения, г) интерес сторон в его добровольном исполнении.
В четвертом параграфе, озаглавленном «Юридическая и правовая природа гражданско-правового договора», автор, на основании анализа литературы по гражданскому праву и общей теории права, приходит к выводу о существовании плюралистического подхода к пониманию юридической природы договора. Гражданско-правовой договор рассматривается как юридический факт, юридическое отношение, юридический факт и юридическое отношение одновременно, акт индивидуального поднормативного регулирования, акт применения правовых норм, акт реализации норм права.
Автор обосновывает идею о том, что наиболее удачной из приведенных выше позиций следует считать ту, которая определяет гражданско-правовой договор как модель юридического отношения и юридический факт одновременно. В этом заключается юридическая природа гражданско-правового договора, которая не совпадает с его правовой природой. На основе анализа современной литературы по теории, философии и социологии права автор приходит к выводу об изменении господствующей концепции правопонимания с позитивистской на естественно-правовую. Подобное изменение наполняет новым содержанием термин “правовая природа”. Если ранее он означал определение юридической сущности явления, т.е. его места, роли и системных связей с иными категориями юриспруденции (позитивного права), то теперь он означает выявление места, роли и отношения изучаемого явления к категории права в его новом понимании (к естественному, непозитивному, “неписаному” праву).
В этом плане гражданско-правовой договор следует рассматривать в качестве формы права, поскольку, аналогично юридической норме, он также выступает отдельным способом объективации тех императивов, которые составляют сущность «непозитивного» права конкретного общества.
Отдельное внимание уделено анализу позиции, определяющей юридическую природу договора термином «правовой акт». Автор приходит к выводу о том, что обозначение природы договора термином «правовой акт» в рамках традиционного позитивистского правопонимания, которого придерживаются его авторы, неизбежно ведет к отождествлению двух самостоятельных инструментов регулирования общественных отношений: договора и нормативного акта, что нежелательно как с методологических, так и с гносеологических позиций.
Допустимо говорить о том, что договор и закон являются равноправными формами права и в этом плане имеют идентичную правовую (а не юридическую) природу. Однако подобный вывод возможен лишь в рамках принципиально иного концептуального подхода к категории «право» - не позитивистского, а естественно-правового (или социологического), который не разделяют авторы концепции понимания договора как правового акта.
Вторая глава диссертации «Систематика гражданско-правовых договоров» состоит из трех параграфов.
В первом параграфе «Дихотомическое деление гражданско-правовых договоров» исследуется систематизация договоров способом дихотомии. В современной цивилистической литературе, руководствуясь данным способом, разные авторы выделяют до двух десятков классификационных пар договоров, и это не является пределом, поскольку в самом принципе дихотомического деления заложена бесконечная вариативность результатов систематизации исследуемого явления.
Относительно степени важности полученных классификаций в науке нет единого мнения. Например, проф. М.И. Брагинский наиболее значимым считает выделение трех пар договоров: односторонних и двусторонних, возмездных и безвозмездных, а также реальных и консенсуальных. В учебной литературе к ним обычно добавляют: бессрочные и срочные, основные и предварительные, а также договоры в пользу их участников и в пользу третьих лиц.
Признавая исключительную важность подобного деления, автор предлагает дополнить ее новыми классификационными парами, критерий для выделения которых основывался бы на наиболее существенных элементах договоров, а также тех имманентно присущих им особенностях, которые имеются в договорах любых отраслей права, а потому могут выступать основаниями для построения их межотраслевой классификации.
В этом плане в качестве базового деления мы предлагаем разграничивать договоры, заключенные в соответствии с требованиями юридических норм и, потому, порождающие соответствующие их характеру юридические отношения (обязательства), и договоры, не порождающие соответствующих их характеру юридических обязательств в силу своего несоответствия юридической норме или неюридической природе опосредуемого ими отношения сторон.
Договоры возникли гораздо раньше государства и сопутствующего ему позитивного права. Они существуют независимо от него, как факт объективной реальности, поскольку их жизнь – в воле заключивших их сторон, и законодатель может влиять на нее лишь опосредованно. Любой договор, в свою очередь, упорядочивает те отношения, по поводу которых заключен, причем независимо от того, что по этому поводу думает законодатель.
Следует отметить, что между юридическим и фактическим типом договоров может и не быть четкой границы: они могут “перетекать” друг в друга под влиянием различных факторов.
Например, юридический договор займа возникает в момент передачи имущества или денег (ч.2 п.1 ст. 807 ГК РФ). Однако такая передача не является неожиданностью для сторон, а, как правило, выступает реализацией их предварительной договоренности (устной или письменной). Последняя и есть тот фактический договор, который приобретает качество юридического в момент и посредством передачи предмета займа.
Среди «фактических» следует различать договоры, прямо санкционированные юридической нормой или хотя бы не противоречащие ей («легитимные» договоры) и прямо или косвенно запрещенные («нелегитимные» договоры). За последними законодатель отрицает регулятивные функции, отводя им место юридического факта, «включающего» механизм привлечения контрагентов к юридической ответственности.
Следующим критерием деления договоров, имеющим, по-нашему мнению, межотраслевое значение, является способ определения условий договора.
Те договоры, в которых условия «согласуются», т.е. вырабатываются обеими сторонами, совместно обсуждаются, корректируются, вследствие чего представляют из себя как бы «сплав» двух воль, объективированный, усредненный, взаимно приемлемый интерес его участников, составляют группу «свободнооопределяемых» договоров.
Противостоит им группа договоров, в которых все условия вырабатываются одной стороной и заключение которых возможно лишь посредством их безоговорочного принятия другой стороной. Такие договоры мы предлагаем именовать «детерминированными».
Третьим, наиболее общим критерием для классификации договоров, выступает направленность интересов его сторон, в зависимости от которой мы предлагаем выделять координационные и компромиссные договоры.
Компромиссным называется любой договор, соединяющий в себе интересы противоположной направленности.
В отличие от компромиссного, в координационном договоре интересы участников направлены в одно русло и не противостоят друг другу.
Второй параграф «Классификация по направленности договорного обязательства» посвящен вопросам анализа высказанных в литературе подходов к систематизации соглашений по данному критерию. Автор отмечает, что по критерию своей целевой направленности классифицировались преимущественно лишь те договоры, которые были изложены в части особенной ГК РСФСР (или части второй ГК РФ), а не нашедшие в них своего отражения договорные конструкции из классификации, как правило, выпадали.
Общепризнанным в цивилистической литературе является выделение следующих семи основных типов договоров: направленных на передачу имущества в собственность; направленных на передачу имущества в пользование; направленных на выполнение работ; направленных на оказание услуг; по кредитованию и расчетам; по страхованию; по осуществлению совместной деятельности.
Однако при таком подходе «выпадают» из классификации договоры обеспечительной направленности (залог, задаток, поручение, соглашение о неустойке), договоры, направленные на замену лиц в обязательстве (соглашения об уступке права требования или соглашения о переводе долга), не выделены в отдельную группу договоры об уступке прав на объекты права интеллектуальной собственности (авторские и лицензионные договоры, соглашения о передаче прав на товарный знак или знак обслуживания).
Расхождения же в позициях авторов состоят, с одной стороны, в не всегда совпадающих терминологических наименованиях классификационных групп, а, с другой – в разном ответе на следующие пять вопросов: 1. Разграничивать ли договоры по выполнение работ и договоры по оказанию услуг либо объединить их в одну группу? 2. Обособить ли в самостоятельную разновидность договор перевозки или включить его в группу договоров по оказанию услуг? 3. Можно ли соединить в отдельную группу безвозмездные договоры дарения и ссуды или их следует рассматривать в составе, соответственно, договоров о передаче имущества в собственность и договоров о передаче имущества в пользование? 4. Можно ли объединить договоры о передаче вещей в пользование и договоры об уступке исключительных прав? 5.Следует ли объединять расчетные отношения с кредитно-заемными либо включить первые в группу договоров на оказание услуг, а вторые – обособить?
Диссертант полагает, что имеющаяся общепризнанная классификация договоров должна быть уточнена. Во-первых, к ней предлагается добавить еще две группы договоров.
В первой группе следует соединить акцессорно-обеспечительные соглашения (поручительство, залог, задаток, неустойка) и предварительные договоры. Несмотря на существенные различия в своем нормативном регулировании, обе разновидности договоров имеют аналогичную направленность. Они нацелены не на непосредственную передачу объекта гражданского права, а на обеспечение выполнения стороной принятого на себя обязательства в будущем. Различается только само обеспечиваемое обязательство: в первом случае – это сделка по реализации заключенного договора, состоящая, как правило, в передаче объекта права; во втором – заключение основного договора.
Подобную группу договоров мы предлагаем именовать «обеспечительными».
Вторую группу должны составить договоры о передаче объектов исключительных прав (результатов интеллектуальной деятельности, средств индивидуализации юридического лица, индивидуализации продукции, выполняемых работ или услуг, авторские и лицензионные договоры). Здесь предметом договора выступает особый, невещественный объект гражданского права, имеющий уникальный режим, а потому опосредующие его перемещение соглашения также имеют значительную специфику.
Во-вторых, должна быть подвергнута корректировке структура вышеобозначенных классификационных групп.
Так, группа расчетно-кредитных соглашений должна быть разделена по признаку направленности обязательства на две самостоятельные группы – договоров на оказание услуг (банковский счет, расчеты) и заемных договоров (заем, кредит, банковский вклад).
Полагаем не вполне корректным обозначать целый класс договоров наименованием «договор страхования», поскольку термин «страхование» сам по себе направленность договорного обязательства (которая, собственно, и является в данном случае системообразующим критерием) никак не характеризует. Поскольку генеральная направленность договоров страхования состоит в компенсации вреда, возникшего у страхователя, полагаем, что именно это обстоятельство и должно быть учтено в названии всей классификационной группы договоров.
В итоге система гражданско-правовых договоров по признаку их целевой направленности видится нам следующим образом: организационные договоры; договоры об уступке права требования или переводе долга; договоры о передаче вещей в собственность; договоры о передаче вещей во владение и пользование или только в пользование; договоры о выполнении работ; договоры об оказании услуг; компенсационные договоры; заемные договоры; координационные договоры (или договоры, направленные на достижение общей цели); договоры о передаче объектов исключительных прав.
В третьем параграфе «Систематизация договоров по таксономическим группам» рассматривается вопрос о систематизации договоров по типам, родам и видам.
Автор отмечает, что в цивилистической литературе данный вопрос освещается противоречиво и непоследовательно. Так, учебная литература и часть ученых-цивилистов не разделяет понятия «тип» и «вид» договора, используя их как синонимы.
В иных работах авторы, употребляющие словосочетание «тип (вид) договора», совершенно обоснованно дифференцируют данные категории и, даже более того, добавляют новую таксономическую группу – «подвид».
В основу выделения типов договоров положены следующие признаки:
1) структурная обособленность в тексте ГК РФ норм о договорах в отдельную главу;
2) наличие у группы договоров собственного наименования;
3) схожесть их юридических признаков, образующая самостоятельный правовой институт.
Главенствующим признаком является самый первый, поскольку именно наличие отдельной главы (обособленной в тексте ГК РФ совокупности норм) является основой сформулированных проф. С.А. Хохловым дефиниций «типа договора» и «правового института».
Соответственно, «вид» образует группа договоров, обособленных внутри конкретной главы в отдельный параграф, а «подвиды» - договоры, обособленные внутри данного параграфа.
Вместе с тем, обилие и специфика разновидностей гражданско-правовых договоров объективно не позволяют свести их к трем означенным выше группам – для построения исчерпывающей и логически завершенной их системы необходимо привлечение дополнительных таксономических категорий.
Существуют и иные доводы в пользу подобного вывода.
Во-первых, имеющаяся в цивилистической литературе типологизация договоров не учитывает межотраслевой характер данного института. Система договоров каждой отрасли права представляет собой своеобразный «скелет», на каждой «кости» которого имеются «мышцы» и «сухожилия» специального нормативного регулирования конкретной отрасли. Замкнутая в рамках гражданского права систематизация договоров и свои собственные классификации соглашений в рамках иных отраслей не позволяют увидеть, каким образом скрепляются эти «кости» и на каком уровне они образуют единую конструкцию, общий «скелет» механизма договорного регулирования.
Во-вторых, любая классификация с точки зрения логики предполагает деление исследуемого множества на группы, именуемые «классами». Деление же на типы образует содержание другого понятия - типологизации. Понятия «типологизация» и «классификация» обозначают сходные, но не тождественные процессы, поскольку классы и типы представляют собой таксономические категории разного порядка.
В работе обосновывается мысль о том, что полученные в результате классификации договоров по признаку направленности их основного обязательства группы следует именовать «классами», а не «типами», ибо в противном случае происходит отождествление разноуровневых процессов систематики исследуемых явлений.
Для построения более дифференцированной системы договоров мы предлагаем привлечь такие категории, как «род» и «подтип»; в результате получится следующая пирамида: тип (во главе), подтип, класс, род, вид, подвид.
Тип - это наиболее общая категория, поэтому, если ею обозначить группу гражданско-правовых договоров, направленных на достижение одного и того же определенного юридически значимого результата, мы неоправданно сузим сферу применения систематизации, сделав ее, в частности, неприемлемой для других отраслей права. Кроме того, будет проигнорировано объективное существование договоров неюридического характера, что также неправильно.
Поскольку договор – это, прежде всего, регулятор общественных отношений, наиболее общая его характеристика должна, очевидно, исходить из принадлежности к конкретной подсистеме механизма правового регулирования и опираться на характер порождаемого им отношения. В зависимости от характера порождаемого отношения мы предлагаем различать два типа договоров - юридические и неюридические.
Класс - это группа юридических договоров в рамках конкретного подтипа, объединенных набором общих признаков, отличающих ее (группу договоров) от других договоров данной отрасли и имеющих отдельное нормативное регулирование.
Критерий выделения классов формулируется отраслевыми науками. В гражданском праве таким критерием является направленность обязательства в договоре.
Род – это категория, образующая класс и обозначающая группу договоров, имеющих сходные содержание и основные признаки. В ГК РФ роду договора посвящена, как правило, отдельная глава. Роду договора может быть также посвящен отдельный закон.
Так, класс организационных договоров подразделяется на следующие рода: обеспечительные (гл. 23 ГК РФ) и предварительные (ст. 429 ГК РФ) договоры; класс договоров о передаче вещей в собственность – на куплю-продажу (гл. 30 ГК РФ), мену (гл. 31 ГК РФ), дарение (гл. 32 ГК РФ), ренту и пожизненное содержание с иждивением (гл. 33 ГК РФ); класс договоров о передаче вещей во владение и пользование или только в пользование - на аренду (гл. 34 ГК РФ), наем жилого помещения (гл. 35 ГК РФ), безвозмездное пользование (ссуду) (гл. 36 ГК РФ).
Вид – это категория, образующая род, которой в ГК РФ посвящен, как правило, либо отдельный параграф, либо группа статей.
Например, видами обеспечительных договоров являются соглашения о: неустойке (§2 гл. 23 ГК РФ), залоге (§3 гл. 23 ГК РФ), поручительстве (§5 гл. 23 ГК РФ), задатке (§7 гл. 23 ГК РФ); специальной разновидностью предварительного договора, выделенной в ГК РФ, является договор об организации перевозок (ст. 798 ГК РФ).
Наконец, подвид – это составляющая группы договоров, образующих вид. В ГК РФ подвидам договоров посвящены, как правило, отдельные статьи. Например, подвидами розничной купли-продажи являются: продажа товаров по образцам (ст. 497 ГК РФ), продажа товаров с использованием автоматов (ст. 498 ГК РФ), продажа по методу самообслуживания и др.