Присоединение Крыма к России и начальный этап его включения в общеимперское пространство (последняя треть XVIII начало XIX вв.)

Вид материала

Автореферат

Содержание Общая характеристика исследования Теоретическая значимость Практическая значимость Методологической основой Хронологические рамки исследования. На защиту выносятся следующие положения Апробация работы. Структура работы. Основное содержание работы Глава III Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора

Подобный материал:

• Программа научной конференции «Дворцово-парковые ансамбли России и художественная культура, 53.13kb.
• История археологической мысли в россии (последняя треть XIX первая треть XX вв.), 573.13kb.
• Российская интеллектуальная элита в поисках «нового пути» (Последняя треть XIX первая, 695.97kb.
• Российская интеллектуальная элита в поисках «нового пути» (Последняя треть XIX первая, 696.14kb.
• Институциональные особенности начала индустриализации России (последняя треть Х1Х первая, 721.4kb.
• Вопросы к экзамену 4 курс 7 семестр История России конец XIX начало XX в. (1894-1921), 60.23kb.
• Формирование и функционирование старообрядческих сообществ Центрально-Черноземного, 921.61kb.
• Научная конференция «Дворцово-парковые ансамбли России и художественная культура Западной, 16.34kb.
• Периодизация: Начальный этап (4 в до н э. 18 в.), 201.66kb.
• Учебно-методический комплекс по дисциплине «Новая история стран Запада (последняя треть, 1405.27kb.

На правах рукописи


Крючков Алексей Владимирович


Присоединение Крыма к России

и начальный этап его включения в общеимперское пространство

(последняя треть XVIII – начало XIX вв.)


Специальность 07.00.02 – Отечественная история


А в т о р е ф е р а т

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук


Саратов – 2006


Работа выполнена на кафедре истории Российской цивилизации исторического факультета Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского.


Научный руководитель – доктор исторических наук,

профессор

Игорь Рудольфович Плеве


Официальные оппоненты – доктор исторических наук,

профессор

Вадим Суренович Парсамов


доктор исторических наук

Ольга Андреевна Лиценбергер


Ведущая организация – Саратовский государственный социально- экономический университет


Защита состоится 28 декабря 2006 года в 14.00 час. на заседании диссертационного совета Д 212.243.03 по присуждению ученой степени доктора и кандидата исторических наук при Саратовском государственном университете им. Н.Г. Чернышевского (XI корпус СГУ, ул. Астраханская, 83). Отзывы на автореферат можно присылать по адресу: 410012, г. Саратов, ул. Астраханская, 83, СГУ, исторический факультет.


С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке СГУ.


Автореферат разослан ____ ______________ 2006 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор исторических наук,

профессор Т.В. Мосолкина


Общая характеристика исследования


Вопрос о присоединении Крыма к России связан с общей проблематикой имперской истории, имеющей как общетеоретическое, так и конкретно-историческое значение. В общетеоретическом аспекте присоединение Крыма к России и начальное его освоение представляет собой одну из моделей раннего имперского регионализма, реализуемую Россией в различных окраинных регионах – «фронтирах» – на протяжении XVIII – начала XIX в. В конкретно-историческом плане присоединение и начальное освоение полуострова было частью глобального исторического процесса формирования общего пространства Российской империи как многонационального государства.

Присоединение Крыма к России рассматривается в работе как особый случай имперской истории России, один из эпизодов в общем процессе формирования имперского пространства. Данный подход обусловил и принципы исследования конкретного исторического материала. Анализ расширения геополитического пространства Российской империи за счет присоединения одного из окраинных регионов – Крымского полуострова – осуществляется с учетом общей исторически обусловленной модели имперской политики России, предполагает изучение комплекса внутриполитических и внешнеполитических мотиваций включения данного региона в состав России, рассмотрение социально-экономического состояния региона и начального этапа русификации присоединенной территории, выявление специфики имперской централизации в изучаемом регионе.

Объектом исследования являются особенности процесса присоединения и начальной интеграции Крыма в общеимперское пространство России.

Предметом анализа служат тенденции, противоречия и альтернативы, появлявшиеся на разных этапах интеграционного процесса, а также его итоги к 1802 г., завершившему период крымской автономии (косвенного имперского управления).

Актуальность изучения периода присоединения Крыма к России и начального его освоения связана, прежде всего, с тем, что историческое изучение процессов присоединения и включения в общеимперское пространство окраинных инонациональных государств важно для понимания общественно-экономической и культурной специфики России как многонационального государства с элементами региональности. При этом концу XVIII – первой половине XIX в. принадлежит особое место в историческом процессе формирования границ Российской империи: в этот период к русскому государству отошли Крым, почти все Закавказье, Финляндия и Польша.

Вопрос о присоединении Крыма к России остается дискуссионным в исторической науке. Нет единства во мнениях, касающихся не только частных аспектов проблемы, подходов к ее рассмотрению, но и относительно самого процесса присоединения, то есть о том, с какого момента политику России можно считать направленной на нейтрализацию угрозы со стороны Крымского ханства путем включения его в свой состав.

Анализ процессов присоединения и начального включения Крыма в состав России, когда закладывалась основа новой геополитической системы региона, приобретает особую актуальность в современном общественно-политическом контексте, в условиях административно-политической и социокультурной проблемности Черноморского региона.

Интерес к исследованию особенностей объединения России с сопредельной иноэтнической периферией обусловлен также повышенным вниманием современного социума к «глобальной истории», изменениями геополитического и цивилизационного характера на евразийском пространстве. В этой связи несомненную актуальность имеет изучение раннего исторического опыта организации этнокультурных взаимоотношений, взаимоотношений центра и периферии в области управления, административного и социального устройства полиэтнического государства.

Новизна данной работы состоит прежде всего в том, что при всей кажущейся популярности сюжета присоединения Крыма к России, комплексному научному анализу эта проблема не подвергалась. Крымская политика России конца XVIII – начала XIX в. не была предметом специального монографического исследования в отечественной историографии. Не рассматривалось присоединение полуострова и в рамках общей проблемы формирования Российской империи как многонационального государства.

В работе осуществлен новый подход к рассмотрению вопроса о месте Крыма в системе международных отношений второй половины XVIII в. В качестве самостоятельного направления внешнеполитического курса России выделено Крымское ханство, период независимости которого (1774 - 1783 гг.), непосредственно предшествовавший вхождению его в состав России, является практически не изученным периодом в истории полуострова; между тем состояние пограничной зоны серьезно влияло на решения имперского центра.

К новизне работы относится также рассмотрение различных аспектов интеграции Крыма в общеимперское пространство России в первые годы после акта присоединения. Этот период, когда формировались основные направления, векторы будущего развития Крыма, не получил достаточного освещения в научной литературе.

Теоретическая значимость работы определяется рассмотрением процесса присоединения Крыма к России в контексте общеимперской политики России XVIII – XIX вв. Изучение исторических, геополитических условий, общественно-политического дискурса эпохи, непосредственно предшествовавшей акту присоединения, механизмов осуществления имперского расширения и способов включения вновь присоединенной территории в общеимперское пространство дает объективный материал для типологии имперской политики, верификации и уточнения уже предложенных исторической наукой моделей формирования империй и служит фактической базой для активно развивающегося в настоящее время компаративного направления в рамках имперской проблематики. Анализ зависимости имперской политики от конкретных социально-экономических условий в присоединяемом регионе обогащает новыми данными концепцию региональной вариативности процессов имперской централизации.

Исследование крымского «фронтира» вносит вклад в разработку теории «фронтиров» и подходов к их изучению. Значимость изучения крымского «фронтира» связана также с тем, что история данного региона представляет собой один из ранних примеров российской имперской политики расширения, направленной на ликвидацию зон неопределенности на окраинах государства, один из ранних примеров российского регионализма.

Исследование процесса формирования пространства Российской империи как многонационального государства имеет теоретическое значение и в связи с устойчивостью фактора многонациональности в истории российской государственности.

Практическая значимость работы связана с тем, что материалы диссертационного исследования могут быть применены при создании обобщающих трудов и учебных пособий по истории Крыма и России, истории внешней политики и международных отношений, для изучения истории народов крымского региона, а также истории федерализма и национальной политики в России.

Содержание и выводы работы могут быть полезны при анализе сложной современной политической и социально-экономической обстановки в Крыму, а также для выработки оптимальной модели государственной региональной политики.

Методологической основой исследования являются диалектический, цивилизационный методы, а также метод исторического детерминизма. Диалектический метод познания исторического процесса предполагает следование научным принципам историзма, объективности и рассмотрения источникового материала по теме работы без каких-либо заранее заданных оценочных суждений и конъюнктурных соображений. Под историческим детерминизмом понимается анализ каждого исследуемого факта и явления в причинно-следственной связи, в развитии, взаимосвязи и взаимообусловленности, единстве прошлого, настоящего и будущего. В основе цивилизационного метода лежит анализ объективных закономерностей существования разных государств и этносов. Применение этого метода обусловлено обращением к эпохе образования «фронтиров» – зон неопределенности, характеризующихся полицентризмом в политической, социально-экономической и культурной жизни народов.

В работе используются элементы синергетического анализа исторического процесса. Данный подход позволяет учитывать многомерные связи происходящих изменений, рассматривать исторический процесс как нелинейный, допускающий многовариантность развития событий, возможное влияние на их ход случайных факторов.

Кроме общеметодологических, в исследовании применяются специальные исторические методы диахронного, синхронного, сравнительно-исторического анализа, а также такие общенаучные методы, как классификационный, структурно-системный, герменевтический.

Хронологические рамки исследования.

Хронологически работа охватывает период с 1768 г. по первые годы XIX в., то есть события, непосредственно предшествовавшие присоединению Крыма в 1783 г., и ситуацию на полуострове в первые два десятилетия после акта присоединения. В качестве отправной точки в изучении проблемы присоединения и начального освоения Крыма (после раскрытия содержания "черноморской проблемы") мы берем первые заседания Совета (в 1768 и 1770 гг.), на которых обсуждался вопрос о судьбе Крыма.

Для обоснования второй хронологической границы – начало XIX в. – знаменательным является факт преобразования в 1802 г. Таврической области, находившейся в составе Новороссийской губернии, в новую административную единицу – Таврическую губернию. В результате этих административных преобразований закончился продолжавшийся с 1783 г. период существования крымской административной автономии и начался переход от контрактных отношений между национальными элитами и центром к новой бюрократической модели, для которой характерен высокий уровень централизации политической власти. (Вместе с тем некоторые элементы духовной и административной обособленности сохранялись вплоть до 1830-х гг.). Таким образом, начальный этап включения Крыма в состав Российской империи охватывает период с 1783 по начало XIX в.

Целью настоящей работы является изучение истории присоединения Крыма к России и анализ начального периода освоения полуострова как этапов включения полуострова в общеимперское пространство России.

Задачи работы:

1. рассмотреть место Крыма в решении "черноморской проблемы" России и крымскую политику России в начале 1770-х г.;
   
2. исследовать взаимосвязь событий периода независимости Крыма (1774-1783 гг.) с внешнеполитическим курсом России;
   
3. изучить динамику внешней политики России в отношении Крыма: от проекта независимости к проекту присоединения;
   
4. проанализировать роль "греческого проекта" в истории присоединения Крыма;
   
5. рассмотреть аспекты хозяйственно-экономической деятельности российской администрации в Крыму после присоединения полуострова к России в конце XVIII – начале XIX вв.
   

Проблема присоединения Крыма к России вызывала интерес у многих исследователей, однако работы по данной теме были посвящены либо общеисторическому значению этого события, либо рассматривались отдельные аспекты проблемы (военного, дипломатического характера, деятельность отдельных лиц). Вопросам освоения земель Крыма после его вхождения в состав России (особенно начальному периоду) посвящено незначительное число работ.

Наиболее активно тема присоединения Крыма к России обсуждалась в трудах дореволюционных авторов, среди которых Ф.Ф. Лашков, А.И. Маркевич, В. Х. Кондараки, А. Г. Брикнер, М. Н. Бережков, С. М. Соловьев, А. Скальковский, Г. Писаревский, А. Г. Брикнер. В первое послереволюционное время и до середины XX в. рассматриваемая проблема не привлекала пристального внимания ученых и серьезному изучению не подвергалась. Середина XX столетия отмечена подъемом интереса к вопросу о месте Крыма в решении "черноморской проблемы" в XVIII в., к проблеме присоединения Крыма и связанным с этим процессом событиям. Этим сюжетам посвящены монографические исследования Б. А. Дранова, И. Медведевой, Е. И. Дружининой. Следующий пик активности в изучении истории Крыма и присоединения полуострова к России приходится на конец XX столетия. В 1990-х гг. в научных и популярных изданиях появляются сотни публикаций на эти темы, среди которых выделяются основывающиеся на серьезной источниковой базе труды М. В. Масаева, Т.М. Феофилактовой, Я. Е. Водарского, О. И. Елисеевой, В. М. Кабузана, В. С. Лопатина.

Вопросы внешней политики Екатерины II и проблема присоединения Крыма к России интересовали и некоторых зарубежных авторов. Однако непосредственно посвящена данной проблеме только одна работа американского историка Алана В. Фишера «Российская аннексия Крыма. 1772–1783». Практически все зарубежные исследователи, как турецкие, так и европейские, негативно оценивают присоединение Крыма, рассматривая это событие как яркое проявление аннексионистской и экспансионистской политики России.

Процессам формирования общеимперского пространства России, расширения ее границ за счет присоединения окраинных территорий и освоения присоединенных регионов в последней трети XVIII – первой половине XIX века посвящено значительное число работ российских и зарубежных авторов. В них подробно проанализированы причины, условия и результаты вхождения отдельных окраинных территорий в состав Российской империи: Сибири (Н.М. Ядринцев, M. Raeff, И.Б. Маркова, J.A. Forsyth, И.Л. Дамешек), Кавказских государств (С.К. Бушуев, А.В. Фадеев, Ц.П. Агаян и В.А. Дилоян, М.А. Адонц, Б.П. Балаян, С.В. Лурье, R. Suny, А.Н. Шаповалов, Ю.В. Приймак, Л.В. Шатохина, N.Gvosdev, Т. Мустафазаде, И.В.Якубова, коллективные труды «Колониальная политика русского царизма в Азербайджане в 20–60 гг. XIX в.», «Утверждение русского владычества на Кавказе»), Польши (М. Погодин, П.А. Кулаковский, Вл. Студницкий, Ш. Аскенази, Л.А. Обушенкова, Н.Б. Носов, коллективное исследование «История Польши»), Финляндии (В.В. Похлебкин, А.П. Лайдинен, коллективный труд «Финляндская окраина в составе Русского государства), Бессарабии (G. Jewsbury, Е.В. Белова, коллективная монография «Историческое значение присоединения Бессарабии и левобережного Поднестровья к России»).

Особого внимания заслуживают монография И.Л. Дамешек. Уделяя основное внимание месту Сибири в процессе имперского администрирования в начале XIX в., автор проводит компаративный анализ процесса формирования имперской модели управления окраинами России, рассматривает проблему инкорпорации окраин в общегосударственную систему административного устройства.

Теоретические проблемы формирования региональной политики Российской империи рассматриваются в работах таких отечественных исследователей, как Р.Г. Абдулатипов, Л.Ф. Болтенкова, Ю.Ф. Яров (соавторы), Н.В. Постовой, В.В. Стольников, Н.И. Цимбаев, Б. Ананьич и Е. Правилова, А. Миллер, А. Каменский, а также в целом ряде зарубежных, главным образом американских, исследований (L. Strakhovsky, E. Thade, R. Pearson, A.J. Rieber, M. Raeff, M. Ferro, Th. Barrett, G. Hosking, P. Vert). В этих работах освещаются общие закономерности и факторы процесса расширения Российского государства в XVIII–первой половине XIX века за счет освоения окраинных территорий, рассматриваются особенности взаимоотношений между имперским центром и периферией на этом этапе имперской истории, механизмы административно-правового, экономического, социокультурного включения нерусских национальностей в структуры имперского общества.

Диссертационное исследование базируется на двух типах источников: опубликованных и архивных документах. К первой группе относятся документы, опубликованные в таких (в основном дореволюционных) изданиях, как «Записки Одесского общества истории и древностей» (ЗООИД), «Известия Таврической ученой архивной комиссии» (ИТУАК), «Чтения общества истории и древностей» (ЧОИДР), «Сборник российского исторического общества» (СРИО) и др. Ко второй группе – архивные документы, хранящиеся в Российском государственном историческом архиве (РГИА), Архиве внешней политики России (АВПР) и Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА).


На защиту выносятся следующие положения:

1. Вопрос о присоединении Крыма к России не рассматривался в рамках решения "черноморской проблемы". Отторжение Крыма из-под власти Турции и предоставление Крыму независимости также не являлось целенаправленной акцией на пути присоединения Крыма.

2. Переломным моментом в Крымской политике России – от политики поддержания независимости полуострова к проекту его присоединения – следует считать кон. 1777 – нач. 1778 гг. Изменения внешнеполитического курса России в отношении Крыма были связаны с провалом социально-экономических преобразований, проводимых русским ставленником в Крыму ханом Шагин-Гиреем.

3. История русско-крымских и русско-турецких отношений в период с кон. 1777 по 1783 гг. (переселение христиан из Крыма в 1778 г.; Айналы-Кавакская конвенция 1779 г.; "греческий проект" начала 1780-х гг.) должна рассматриваться с позиций нового внешнеполитического курса России, связанного с выработкой проекта присоединения Крымского полуострова.

4. Началом процесса включения Крыма в общеимперское пространство России следует считать рубеж 1777 – 1778 гг.; акт присоединения полуострова в 1783 г. не является ни началом освоения крымских земель, ни завершением вхождения его в состав России, а только одним из этапов данного процесса.

5. Замедленное хозяйственно-экономическое развитие полуострова на начальном этапе его освоения связано в первую очередь с неурегулированностью поземельных отношений между новыми землевладельцами – русскими помещиками – и крымско-татарским населением.

6. В истории присоединения и начального этапа включения Крыма в общеимперское пространство нашли яркое отражение принципы российской имперской политики, направленной на ликвидацию зон неопределенности («фронтиров») у границ империи путем включения их в свой состав, и характерная для XVIII– первой половины XIX века модель интеграции присоединяемых территорий в административное, экономическое, правовое и социо-культурное пространство Российской империи.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на всероссийских конференциях (Саратов 2005, 2006, Балашов 2006). Работа обсуждена на кафедре истории Российской цивилизации Саратовского государственного университета. По теме исследования опубликовано 4 статьи.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и использованной литературы и 2-х приложений. Приложение 1 содержит ранее не издававшийся архивный документ "Выписка, какие в назначенных к отводу особам из состоящих в Таврической области земель, дачах имеются угодья и сколько в них содержится десятин земли" (хранится в РГВИА). В Приложении 2 приведен документ "Рассуждение одного Российского Патриота, о бывших с татарами делах и войнах, и о способах, служащих к пре­кращению оных навсегда", известный лишь по единственной публикации 1919 г.


ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ


Во Введении обосновываются выбор темы, актуальность, новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, его методологическая основа и хронологические рамки, определяются цель и задачи работы, характеризуются историография вопроса и источниковая база.


В главе I "Крым во внешней политике России в 1768-1775 гг.: курс на независимость" раскрывается содержание "черноморской проблемы", пути её решения в XVIII в. и проводится анализ внешней политики России в Причерноморье в первый период царствования Екатерины II.

Главное внимание уделяется рассмотрению путей решения "черноморской проблемы" в изучаемый период и определению места Крыма во внешней политике России при решении данной проблемы. Здесь анализируются события русско-турецкой войны 1768-1774 гг., а именно действия русской дипломатии в эти годы, рассматривается процесс выработки российской стороной условий мирного договора, характеризуются цели и задачи, сформулированные Советом при высочайшем дворе в начале войны, и Кучук-Кайнарджийский договор как итоговый документ войны. Изучение названных событий позволяет ответить на вопрос, насколько мирный договор 1774 г. отвечал поставленным задачам и насколько он мог решить "черноморскую проблему". Обсуждается вопрос о том, было ли предоставление Крыму независимости сознательной акцией, направленной на последующее присоединение Крыма к России.

Суть "черноморской проблемы" и некоторые пути её решения изложил Екатерине II канцлер М.И. Воронцов, представивший императрице 6 июля 1762 г. доклад под названием "О Малой Татарии". Наиболее ценными с исторической точки зрения являются выводы, к ко­торым приходит автор доклада: канцлер высказал мнение, что все насущные проблемы Росси на юге можно решить только путем отторжения Крыма от Турции. Как следует из текста документа, предлагалось два варианта: включение полуострова в состав Российской империи, либо образование независимого государства татар.

Действительная же суть крымской политики России 60-х – сер. 70-х гг. XVIII в. наиболее ярко про­явилась в ходе русско-турецкой войны 1768–1774 гг., в частности, в обсуждении тех выгод, которые желала получить для себя Россия при удачном исходе войны. Все действия России в войне с турками 1768–1774 гг. направлялись Сове­том при высочайшем дворе в Петербурге. Уже на втором его заседании, 6 но­ября 1768 г., был поставлен вопрос, к какому концу вести войну. Было решено добиваться сво­бодного мореплавания по Черному морю и стараться получить удобную га­вань и какую-либо крепость на побережье.

Наиболее интересным для изучаемого вопроса является заседание Совета, состоявшееся 15 марта 1770 г, на котором, по сути, решалась судьба Крыма и было принято решение не присоединять Крымский полуостров к России. Казалось бы, сам факт обсуждения вопроса должен свидетельствовать, как минимум, о наличии различных мнений среди членов Совета. Однако из протокол заседания явствует, что разногласий в отношении судьбы полуострова в Совете не было, а обсуждение вопроса о присоединении Крыма к Рос­сии и решение Совета последовали в ответ на рапорт некоего секунд-майора Бастевика, приложенный к реляции генерала графа П.И. Панина. Сама реляция не обнаружена, но в ней, очевидно, автор высказывал предположение о воз­можности или необходимости присоединения полуострова, так как в ответ на это по­слание Совет приводит множество доводов против такого шага.

Никаких колебаний среди членов Совета по данному вопросу не было. Напротив, они активно выступили против присоединения. Совету виде­лось вполне достаточным независимое от Турции существование Крыма, и именно эта политика определяла позицию русской дипломатии при выработке положений мирного договора с Турцией в этой войне. Учитывая активную и хорошо аргументированную позицию Совета против присоединения Крыма, причем позицию принципиальную, касающуюся не только конкретного, текущего момент, мы можем достаточно уверенно говорить о том, что предоставление Крыму независимости никак не рассматривалось в качестве этапа к последую­щему принятию полуострова под российскую державу.

Сама Екатерина II придерживалась той же точки зрения, то есть что обла­дание некоторыми крепостями и удобным портом способны доставить России безопасность и развитие торговли, решив тем самым наиболее важные задачи в "черноморской проблеме".

Нельзя сказать, что вопрос о присоединении Крыма к России вообще не возникал в 60-е – начале 70-х гг. О постановке этого вопроса свидетельствуют уже упомянутые факты: доклад канцлера М. И. Воронцова императрице, датированный 1762 г., обсуждение данной проблемы на заседании Совета 15 марта 1770 г. Дополнительным свидетельством, обозначающим вопрос о присоединении Крыма, является не имеющий атрибуции (авторства и датировки) документ "Рассуждение одного Российского Патриота, о бывших с татарами делах и войнах, и о способах, служащих к пре­кращению оных навсегда".¹ В нем содержится исторический обзор войн с татарами, служащий обоснованием концепции присоединения, и план конкретных действий по присоединению и освоению Крыма. Историческая часть "Рассуждения…" и, возможно, некоторые пункты плана действий появились, как можно полагать, в самом начале 1770-х гг.²

Однако признавая наличие мнений о возможности или необходимости присоединения Крыма к России, мы не можем рассматривать их в качестве официального политического курса российского правительства. Документы свидетельствуют о том, что ни Совет при высо­чайшем дворе, ни сама Екатерина не предполагали в эти годы ничего более в отношении Крымского ханства, чем его отделение от Порты. В ходе русско-турецкой войны 1768–1774 гг. и заключения Кучук-Кайнарджийского мирного договора в 1774 г. Россия не претендовала на большие территориальные приобретения. Одной из главных целей политики России в крымском вопросе было в тот период обеспечение независимости Крыма от политической власти султана и усиление российского влияния в ханстве. Именно этот путь виделся в рассматриваемый период способом решения проблемы безопасности юж­ных границ Российского государства.

В отношении других аспектов "черноморской проблемы" (выход России к Черному морю, свобод­ное судоходство в нем и обладание портом) до начала 70-х гг. Россия не имела отчетливых планов. Крепости Керчь и Еникале далеко не сразу были определены как главные требования России (после татар­ской независимости, конечно) и как именно те пункты, которые петербургский двор желал за собой удержать. В начале войны позиция Совета по этому поводу вообще сколько-нибудь определенно не формулировалась.

Несколько более конкретно Совет высказался 15 марта 1770 г.; после во­проса о независимости Крыма обсуждалась как раз проблема мореходства и расположения русских судов у черноморского берега в одной из гаваней, и было решено добиваться в договоре с татарами, "дабы приняли они наш гарнизон в некоторые свои крепости по удобности и ближайшему усмотрению нужды, и отдали бы нам одну морскую гавань на Крымском берегу".³ Напротив этих слов рукою Екатерины сделана следующая пометка: "Не менее нам необходимо нужно иметь в своих руках проход из Азовского в Черное море. И для того об нем домогаться надлежит".⁴ То есть Екатерина желала видеть в своих руках Керчь и Еникале, кроме неких других крепостей и неопределенной гавани. Наиболее удобным вариантом для России и в географическом, и в экономическом, и в политическом смыслах был хорошо известный в то время порт Кафа (Феодосия).

Важным историческим событием в выработке крымской политики России можно считать овладение полуостровом войсками князя Долгорукова летом 1771 г.; введя войска в Крым и заняв большую его часть, Россия заметно усилила свои позиции в переговорах с татарами. Появилась возможность приступить к действительной реализации всех на­меченных Советом ещё в начале войны планов, и совершенно закономерно, что как раз в это время в Петербурге происходит активизация обсуждения пунктов гря­дущего с татарами подписания договора.

Из переписки лета 1771 г. императрицы с различными дипломатами и военачальниками можно сделать вывод о том, что Екатерина видела войну с Турцией законченной, считала, что Россия достигла всех намеченных планов (отторжение Крыма от Турции, овладение удобной гаванью – Кафой и проходом из Азовского в Черное море). С этого времени начинается активное обсуждение проектов мирного договора, призванного документально оформить военно-политические завоевания России.

Итогом этого политического процесса стало подписание 10 июля 1774 г. Кучук-Кайнарджийского мирного договора. Данный документ традиционно рассматрива­ется как исключительно прогрессивный документ, решивший многие задачи России в Черноморском регионе, и, главное, оторвавший Крым от Порты. Эта оценка вполне согласуется с широко распространенным представлением о том, что предоставление полуострову независимости – это этап имевшейся у российского правительства политической программы по при­соединению Крыма к России.

Нисколько не преуменьшая значение этого документа, мы рассматриваем итоги русско-турецкого договора сквозь призму конкретных задач, стоявших перед Петербург­ским двором в Черноморском регионе, в свете соответствия пунктов договора тем конкретным целям и задачам, которые были определены Советом ещё в первые годы войны: получить удобную гавань на Черномор­ском берегу (в первую очередь Кафу, но желательно вместе с Керчью и Еникале); добиться от Порты признания свободного мореплавания для всех русских судов по Черному морю; добиться полной независимости крымских татар от власти султана,что должно было сделать крымцев мирными созидателями и доставить югу России спокойное существование.

Стремясь как можно скорее подписать мирный договор с турками, Россия, несмотря на блестящие победы русского оружия и на море, и на суше, пошла на ряд важных уступок. Первая уступка была сделана уже в предшествующем Кучук-Кайнарджийскому миру договоре с татарами (от 1 ноября 1772 г.) и касалась Кафы (Феодосии): эту гавань пришлось оставить за татарами, а уже обосновавшийся там флот был переведен в Керченский залив, где не было условий для создания серьезной морской базы и строительства крупных судов. Уступка Кафы была сделана в пользу главного требования России – независимости Крыма от Порты.

Другая уступка, уже в переговорах с турками, касалась ограничения русского судоходства по Черному морю судами определенного калибра. Однако этот пункт уже не имел стратегически важного значения, так как желаемую гавань Россия так и не получила, а на Дону и Азове крупные суда строиться не могли.

Самая главная, как оказалось в дальнейшем, уступка относилась к независимости Крымского ханства. По условиям Кучук-Кайнарджийского мирного договора турки все-таки сумели оставить за собой право утверждения крымских ханов султаном как покровителем всех мусульман. Это право турков, хотя и носило по договору чисто формальный характер, оказалось очень сильным рычагом влияния на татарское общество, для которого понятия религиозного главенства и административной подчиненности были не всегда различимы.

Таким образом, Кучук-Кайнарджиский мирный договор не решал задачи выхода России к Черному морю и свободного мореплавания. Но все же главнейшая цель – отторжение Крыма от власти Турции и, как результат, стабилизация обстановки на южных границах России, казалась достигнутой.

Однако уже первый год (с лета 1774 г. по осень 1775 г.) независимого существования Крымского ханства показал, что устройство северопричерноморского региона на условиях Кучук-Кайнарджийского мира не решало и проблемы безопасности юга России. После получения независимости Крымское ханство становится ареной межимперской и внутриполитической борьбы. С одной стороны, Порта не собиралась отказываться от своих пре­тензий на Крым и при удобном случае охотно вмешивалась во внутрикрымские клановые междоусобицы. В Петербурге же с целью не допустить возврата Крыма под власть турецкого султана созревает решение возвести на ханский трон своего ставленника, способного реформировать экономику и социальную сферу Крыма.

С другой стороны, получив незави­симость, татары не стали мирными созидателями своей страны. В ханстве развернулась борьба различных татарских родовых кланов, стремившихся при­влечь на свою сторону султанский Диван. Ситуация осложнялась характерной для пограничных зон «сомнительной лояльностью населения», склонного к переходам на сторону победителей в кризисные моменты.

Нерешенность "черноморской проблемы" становилась все более очевидной, и вместе с этим назревали перемены в крымской политике России. С целью изменить положение дел в ханстве в свою пользу осенью 1775 г. Россия предпринимает первую (и неудачную) попытку возведения на ханский трон своего ставленника – Шагин-Гирея. С этого времени (конец 1775 г.) начинается новый этап в крымской политике России, связанный со стремлением русского правительства изменить расстановку сил в ханстве, утвердить крымскую независимость и реализовать на деле пункты Кучук-Кайнарджийского мирного договора.


В главе II "Крым во внешней политике России в 1776-1783 гг.: от проекта независимости к проекту присоединения" рассматривается ситуация в Крыму в период независимости: приход к власти Шагин-Гирея и его реформаторская деятельность в ханстве, влияние внутренней обстановки на полуострове на российскую политику в отношении татарского государства. Прослеживается динамика крымской политики России – от курса на утверждение независимости полуострова к осознанию необходимости его присоединения. В главе рассматриваются вопросы, связанные с началом процесса включения Крыма в общеимперское пространство России.

По мере того, как в Крыму периодически вспыхивали межклановые столкновения, а турки все более проявляли своё стремление вернуть полуостров, в российской столице все больше осознавали действительные корни возникшей проблемы. Причины нестабильности Крыма коренились, в первую очередь, в социально-экономической отсталости крымского общества. Для создания действительно независимого как в экономическом, так и в военном отношении татарского государства необходимы были кардинальные реформы. Осуществить их и предстояло русскому ставленнику Шагин-Гирею.

Первая неудачная попытка возведения Шагина на престол по­казала, что в данном случае невозможно ограничиться одной лишь морально-политической поддержкой кандидата; стала очевидной необходимость тщательной подготовки операции, и, возможно, вооруженной поддержки своих сторонников в Крыму.

Практически весь 1776 г. русское правительство ведет подготовку к возведению Шагин-Гирея на ханский трон. На Кубани и в Крыму разворачивается целенаправленная работа по изы­сканию и консолидации прорусски настроенных представителей татарского общества. Одновременно идет подготовка к вооруженной поддержке Шагина во время избрания его в ханы. В результате в марте 1777 г. во главе ханства утвердился российский ставленник Шагин-Гирей, попытавшийся провести целый ряд серьезных преобразований.

Так, чтобы освободиться от гнета вековых традиций, Шагин решает перенести столицу государства в приморскую Кафу (Феодосию), где начинается строи­тельство дворца. Переездом из Бахчисарая хан стремится избавиться от дав­ления крупнейших крымских феодалов, выступавших против каких бы то ни было нововведений. Шагин-Гирей вводит новую систему управления в ханстве: создается иерархическая служба с оп­ределенным окладом жалованья, выдаваемым из казны, местные чиновники лишаются права брать поборы непосредственно с населения. Для обеспечения безопасности независимого государства новый хан предпринимает попытку создания регулярной армии, для чего производит пе­репись населения и постановляет брать с каждых пяти домов по одному воину, возлагая на эти дома обязанность снабжения воина оружием, лошадью и всем необходимым.

По мере того, как все шире разворачивалась реформаторская деятель­ность в Крыму, воз­растало недовольство татарского населения новым ханом. Особенное недоволь­ство вызвало создание регулярного войска, что подразумевало посто­янную службу, чего у татар никогда не было, так как крымско-татарское войско собиралось в поход по призыву хана и прекращало свое существование каждый раз, когда этот поход заканчивался. Недовольство реформами, наряду с традиционным антирусским на­строем, подогреваемое постоянно присутствовавшими среди татар турецкими агентами, привело к массовому восстанию в Крыму, разразившемуся в первых числах октября 1777 г. Это восстание стало, пожалуй, самым масштабным за всю историю независимого Крыма.

События татарского восстания 1777 – начала 1778 гг. заставили задуматься о невозможности сохранения татарской самостоятельности, о чем писал П.А. Румянцев в конце 1777 г. к Екатерине. Именно с конца 1777 г. русская политика в отношении Крыма становится осознанно направленной на присоединение полуострова к России. Становится очевидной невозможность сохранения крымской независимости, и рубеж 1777 – 1778 гг. является тем переломным моментом, когда крымская политика России меняет курс от проекта независимости к проекту присоединения.

Свидетельством нарастающей активности в обсуждении планов присоединения Крыма является вторая часть «Рассуждения…», появившаяся, очевидно, не ранее второй половины 1775 г.⁵. В записке содержится достаточно подробный план действий (из 11 пунктов) по присоединению и даже начальному освоению Крыма; многие из пунктов этого плана были реализованы на практике. Во всяком случае, сходство статей "Рассуждения…" с реаль­ными событиями в Крыму действительно очевидно. Так, например, в статье 3-й "Рассуждения…" говорится о необходимости ввести междоусобицы среди различных татарских кланов⁶, и действительно, с се­редины 70-х годов XVIII в. в Крыму не прекращаются бунты и распри. В 5-й статье говорится о желательности выселения ненадежных татар из Крыма⁷. После присоединения Крыма всем, кто желал остаться, была предоставлена такая возможность, тем же, кто занимал протурецкую по­зицию, различными способами давали понять, что их выезду в Турцию никто не мешает. Планы по заселению полуострова христианскими народами, изложенные в 9-ой статье "Рассуждения…"⁸, также реализовывались очень последовательно: Г.А. Потемкиным при­глашались болгары, греки, немцы, армяне, переселялись русские крестьяне из внутренних областей империи. Нашел применение на практике и пункт № 10, в котором предписывалось вернуть городам Крыма их древние греческие названия. В Крыму были пе­реименованы уже существовавшие населенные пункты; вновь образуемые города получали греческие названия.

Сквозь призму нового направления крымской политики России следует рассматривать события вокруг полуострова, происходившие в период с 1778 по 1783 гг. Выселение христиан из Крыма (1778 г.), подписание Айналы-Кавакской конвенции (1779 г.), "греческий проект" (начало 1780-х гг.) связаны с курсом на присоединение Крыма и являются этапами осуществления данного проекта.

В изучаемый период обнаруживаются и первые признаки начавшегося процесса включения Крыма в общеимперское пространство России. Одной из действенных форм этой интеграции была кооптация крымско-татарской знати путем принятия на службу или в подданство с назначением им содержания из русской казны; одновременно была сознательно ослаблена экономика самого ханства, что делало представителей местной элиты ещё более зависимыми от Российской державы.

К первым шагам в деле «увязывания» социально-экономических сфер России и Крыма можно отнести и нововведения на приобретенных Россией еще до присоединения полуострова крымских землях (Керчь и Еникале, с прилегающими к ним территориями). Так, 28 марта 1775 г. был издан указ о дозволении грекам селиться в Керчи и Еникале.⁹ В указе говорилось, что "им, а также всем другим, изъявившим желание поселиться в том месте, поселение дозволяется, при том со всеми их семейст­вами. При этом, расходы по переселению берет на себя Российская казна"¹⁰. Эти меры русского правительства имели целью не только создание противовеса татарскому населению и защиту русских крепостей, но и решение чисто экономических задач. Так, вместе с распоряжением Сенявину о постройке "потребного числа транспортных судов для перевозки поселенцев" Г.А. Потемкин предписывает построить в Керчи или Еникале "особый торговый дом" для прибывающих греков¹¹. Кроме того, для проживающих в тех городах греков устанавливалась беспошлинная тор­говля.

Таким образом, в социально-экономическом плане вовлечение Крыма в сферу российского влияния началось значительно раньше официального вхождения полуострова в состав Российской империи. Однако меры социального характера касались только верхней, элитарной части татарского общества, а экономические преобразования и нововведения относились лишь к очень маленькой части крымской земли, прилегающей к российским крепостям.

После 1783 г., когда Крым официально стал частью Российской территории, включение его в общеимперское пространство продолжилось и проходило уже сразу в нескольких направлениях.


Глава III "Интеграция Крыма в общеимперское пространство после его присоединения к России (1783-1802)" посвящена дальнейшему вхождению полуострова в общеимперское пространство и первоначальному освоению его земель после акта присоединения.

В данной главе рассматриваются некоторые особенности устройства традиционного крымско-татарского общества, изучается проблема несовместимости крымской и российской систем землевладения и землепользования. Основное внимание уделяется мерам русского правительства по сглаживанию обнаружившихся противоречий и выстраиванию отношений с местным татарским населением, а также шагам по дальнейшей интеграции социально-экономической сферы полуострова в общеимперское пространство.

Начальный этап освоения Крымского полуострова ознаменовался очевидными достижениями. Во-первых, территория полуострова подверглась детальному описанию и изучению; полученной в ходе этих исследований информацией пользовались в дальнейшем все администраторы Крыма. Во-вторых, были заложены основы новых отраслей хозяйства: шелководства, виноградарства и др. Уси­лиями Г.А. Потемкина были сохранены лесные массивы полуострова, подвер­гавшиеся беспорядочной вырубке со стороны татар. Были определены и направления колонизационной политики: именно в эти годы в Крыму появляются первые немецкие колонисты, массово переселяются в Тавриду греки и болгары. В дальнейшем поселения этих колонистов вырастут в крупные, часто экономически преуспевающие колонии.

Крым стал редким примером достаточно компромиссного решения неизбежных конфликтных ситуаций между новыми землевладельцами (в основном русских помещиками) и местным татарским населением. С одной стороны, удалось обойтись без репрессий и ущемления прав местного населения, с другой, производилась раздача земель новым владельцам под перспективные хозяйственные проекты, которые должны были, по мнению русской администрации в Крыму, вдохнуть жизнь в экономику полуострова. В то же время к устойчивому компромиссу удалось прийти лишь в начале XIX в. Конец же XVIII в. характеризуется крайней неурегулированностью прежде всего в поземельных отношениях.

Первый период освоения Крымского полуострова (1783 – по начало XIX в.) характеризуется широким содействием помещичьей ко­лонизации со стороны русского правительства. Однако географическое положение Крыма, отделенного громадными степными пространствами от коренных русских областей с развитым помещичьим хо­зяйством, стало причиной замедленного развития колонизационного процесса.

Кроме того, успех развития полученных русскими владельцами имений в Крыму, как и успех развития хозяйства и экономики полуострова в целом, стал своего рода заложником политики центра в отношении местного татарского населения. Руководствуясь политическими соображениями и некоторыми принципами гуманности и оставив местное население при их прежних образцах ведения хозяйственной деятельности, русское правительство сделало невыгодным, а иногда и просто невозможным, экономическое развитие отдаваемых русским владельцам территорий.

В конце XVIII в. в Крыму сложилась ситуация, когда на территории раздаваемых русским помещикам имений оставались частновладельческие земли татар на тех условиях их эксплуатации, какие практиковались в Крымском ханстве. При этом местное татарское население не могло быть закрепощено и принудительно быть использовано для работы на землях новых землевладельцев. Их отношения должны были основываться, во-первых, на принципах арендования земельных участков татарами без личной зависимости, во-вторых, на условиях наемного труда. Такие отношения строились с огромным трудом, что, в свою очередь, служит ярким свидетельством неспособности (или неготовности) русского производственного сектора к организации хозяйства на принципах иных, нежели использование крепостного труда. Помещики не сумели организовать работу своих владений на базе наемной рабочей силы, без крепостных. Неопределенность социальных и хозяйственных взаимоотношений между местными татарами и новыми землевладельцами приводила к поземельным спорам и, в конечном итоге, парализовала развитие помещичьих владений и экономики всего полуострова.

Оживление и медленное развитие экономики и всего хозяйства Крыма начинается только после того, как в результате деятельности специально созданной "Комиссии по разбору поземельных споров в Крымском полуострове" в первые годы XIX в. удается разрешить многочисленные конфликтные ситуации в системе землевладения на полуострове. С деятельностью указанной комиссии, то есть с первых годов XIX столетия, начинается следую­щая страница в истории освоения Крымского полуострова.

На вопрос о том, насколько в целом Крым был интегрирован в общеимперское пространство в результате всех предпринятых русским правительством мер в первые два десятилетия после присоединения, однозначно ответить невозможно. С одной стороны, формирование новых органов власти проходило при самом тесном взаимодействии русской администрации с представителями местного населения. С целью максимально сгладить переход от старой системы управления к новой в ряды местного управления были привлечены многие прежние чиновники ханского двора. Таким образом, в административной и военной сферах процесс интеграции шел без явной напряженности. С другой стороны, в ходе хозяйственно-экономического освоения обнаружились глубокие противоречия. Прежде всего, это видно на примере выстраивания новой системы поземельных отношений.

На начальном этапе интеграции Крыма в общероссийское пространство имела место определенная оппозиционность со стороны местного национального сообщества, проявившаяся, в частности, в эмиграции татар с крымской территории, в случаях некооперативного поведения местного населения и уклонения от обязанностей, вмененных ему русской администрацией. Вместе с тем акций открытого сопротивления не было, а пассивное сопротивление (за исключением эмиграции) не получило широкого развития и не оказало серьезного влияния на мирный в целом интеграционный процесс.


В Заключении обобщаются результаты исследования.

В истории присоединения Крыма к России и его начального освоения отчетливо проявляются общие механизмы раннего имперского регионализма, закономерности начального этапа формирования многонационального Российского государства и выработки доктрины окраинной политики. На протяжении XVIII – первой половины XIX века вовлечение периферийных регионов в общеимперское пространство России осуществлялось не путем их прямого завоевания и присоединения, а путем их отторжения из-под власти соперничающих с Россией империй, предоставления независимости государствам, находящимся в зоне «фронтира», и установления над ними своего протектората. Независимые государства рассматривались Россией в качестве барьера между ее территорией и соперничающими с ней империями.

Курс на независимость впоследствии присоединяемых государств был обусловлен внешнеполитическими факторами: политической нестабильностью и оспариваемостью порубежных территорий, длительным межимперским соревнованием за влияние в зоне «фронтира», стремлением европейских государств сдержать российское продвижение на окраинные территории.

Одновременно с внешнеполитическим курсом на независимость приграничных территорий Россия активно использовала внутриполитические механизмы усиления своего влияния, вовлечения «ничейных» территорий в свое социально-политическое пространство.

Предоставление Крыму независимости осознавалось правительством России не столько как этап на пути к присоединению полуострова, сколько как способ решения насущных политических проблем: выхода России к Черноморскому побережью, развития судоходства по Черному морю, укрепления безопасности южных границ государства.

Новая крымская политика, оформившаяся вследствие нараставшей нестабильности в независимом Крымском ханстве, в свою очередь, стала важным фактором концептуализации нового геополитического направления в отношении барьерных территорий в целом: от курса на независимость к курсу на присоединение. Новый курс предполагал обеспечение безопасности границ империи не путем создания буферных приграничных государств, а путем достижения естественных пределов собственно российскими границами. В то же время политика достижения естественных пределов не включала стремления выхода за эти пределы и экспансию на территории иных государств. Эта установка определялась осторожностью – чертой также характерной для русского империализма, которая находила выражение в том, что при столкновении с силой, способной оказать эффективное сопротивление и удержать стабильную границу, агрессия прекращалась и отношения строились уже на дипломатической, а не на военной основе. Этот подход, на наш взгляд, во многом объясняет и суть «греческого проекта», роль которого в имперской истории остается дискуссионной. За завесой мифических грандиозных планов по овладению и разделу турецких владений оказалась скрыта основная, но реаль­ная цель – присоединение Крыма к России.

Характерной особенностью начального периода формирования многонационального пространства Российской империи было сохранение определенной автономии социальной жизни нерусских национальностей. Политика сохранения социально-экономической автономии местного населения, тактика «мирного сближения» во многих случаях затрудняла экономическое развитие присоединенной территории. Подобные затруднения возникли и на начальном этапе освоения Крыма.

В истории присоединения Крыма нашел яркое отражение и характерный для исследуемого периода процесс формирования особого – гетерогенного – внутреннего политического пространства империи. Этому способствовала политика, направленная на кооптацию местной элиты (татарские мурзы и беи вливались в круги имперской знати, им были предоставлены права российского дворянства), что, поддерживая стабильность империи, обеспечивало сращивание местных элит присоединяемых территорий с русским правящим классом.

Таким образом, в истории присоединения и начального этапа включения Крыма в общеимперское пространство нашли яркое отражение принципы имперской политики, направленной на ликвидацию зон неопределенности («фронтиров») у границ империи путем включения их в свой состав, и характерная для XVIII– первой половины XIX века модель интеграции присоединяемых территорий в административное, экономическое, правовое и социо-культурное пространство Российской империи.


Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:


1. Крючков А.В. Зачем России нужен был Крым? (К вопросу о целях присоединения полуострова к России) // Культурологические и лингвистические аспекты коммуникации: Межвуз. сб-к научн. трудов. Вып. V. Саратов, 2005. С. 19-22.

2. Крючков А.В. Крым во внешней политике России в 60-х–сер. 70-х гг. XVIII в. // Российский исторический журнал. № 3. Балашов. 2006. С. 23-29.

3. Крючков А. В. Г.А. Потемкин: к вопросу об оценке результатов его деятельности в Крыму // Крым: прошлое и настоящее. № 1. Симферополь, 2005. С. 2-5.

4. Крючков А.В. Поземельные отношения в Крыму в конце XVIII вв.: к вопросу об освоении земель полуострова на начальном этапе // Вестник Саратовского социально-экономического университета. № 13 (2). 2006. С. 167-169.