«академия министерства внутренних дел республики беларусь»
| Вид материала | Документы |
- «Академия Министерства внутренних дел Республики Беларусь», 384.85kb.
- «Академия Министерства внутренних дел Республики Беларусь», 67.19kb.
- Об утверждении Инструкции о порядке взаимодействия государственных органов, ответственных, 157.85kb.
- Республики Беларусь «Об органах внутренних дел Республики Беларусь», 9.85kb.
- Административно-правовое регулирование, 478.57kb.
- Учреждение образования «академия министерства внутренних дел республики беларусь», 375.23kb.
- 25 сентября 2000 г. N 157 об утверждении инструкции о порядке открытия и функционирования, 497.97kb.
- Об утверждении Инструкции о порядке медицинского освидетельствования осужденных и установлении, 178.94kb.
- Учреждение образования «академия министерства внутренних дел республики беларусь», 387.85kb.
- Республики Беларусь 15 августа 2006, 202.35kb.
1 2
Учреждение образования
«АКАДЕМИЯ МИНИСТЕРСТВА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ»
УДК 343.137.9
ЯКУБЕЛЬ
МАРИЯ МИХАЙЛОВНА
ДОСУДЕБНОЕ ПРОИЗВОДСТВО ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ
О ПРИМЕНЕНИИ ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР
БЕЗОПАСНОСТИ И ЛЕЧЕНИЯ
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
по специальности 12.00.09 – уголовный процесс, криминалистика;
оперативно-розыскная деятельность
Минск, 2011
Работа выполнена в учреждении образования «Академия Министерства внутренних дел Республики Беларусь»
| Научный руководитель | Данько Игорь Владимирович, кандидат юридических наук, доцент, начальник кафедры уголовного процесса учреждения образования «Академия Министерства внутренних дел Республики Беларусь» |
| | |
| Официальные оппоненты: | Бибило Валентина Николаевна, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного процесса и прокурорского надзора юридического факультета Белорусского государственного университета; Швед Андрей Иванович, кандидат юридических наук, доцент, заместитель Генерального прокурора Республики Беларусь – начальник следственного управления Генеральной прокуратуры |
| Оппонирующая организация | Учреждение образования «Гомельский государственный университет имени Франциска Скорины» |
Защита состоится 29 сентября 2011 г. в 14.30 на заседании совета по защите диссертаций К 06.01.01 при учреждении образования «Академия Министерства внутренних дел Республики Беларусь» по адресу: 220005, г. Минск, пр-т Машерова, 6, аудитория 308. Ученый секретарь: е-mail dima_isytin@mail.ru; телефон: +375 17 289 22 34, +375 29 772 10 66; факс: +375 17 288 27 58.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке учреждения образования «Академия Министерства внутренних дел Республики Беларусь»
Автореферат разослан « » августа 2011 г.
| Ученый секретарь совета по защите диссертаций |  | Д.В. Исютин-Федотков |
КРАТКОЕ ВВЕДЕНИЕ
Принятая в 1994 г. Конституция Республики Беларусь провозгласила принцип равенства граждан перед законом и признала недопустимость дискриминации. Указанные предписания предопределили требование о наделении лиц, страдающих психическими заболеваниями, всей совокупностью гражданских, политических, экономических, социальных и культурных прав, ограничение в осуществлении которых допускается только в интересах национальной безопасности, общественного порядка, защиты нравственности, здоровья населения, прав и свобод других лиц.
В этой связи глава 46 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь (далее УПК) предусматривает особенности производства по уголовным делам, ведущимся в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в состоянии невменяемости, либо заболевших после совершения преступления психическим расстройством. Однако анализ ее положений выявляет существенные противоречия и пробелы в процессуальном регулировании института принудительных мер безопасности и лечения. В частности, оставлена без должного внимания регламентация порядка начала и окончания данного производства, не определен процессуальный статус субъекта, в отношении которого оно ведется, не урегулированы на должном уровне вопросы об участии в деле защитника и законного представителя лица, страдающего психическим расстройством, и др.
Несмотря на значительное количество научных трудов, посвященных рассматриваемой теме (наиболее существенные из которых принадлежат перу А.И. Галагана, Б.И. Дергая, П.А. Колмакова, Л.И. Кукреш, Т.А. Михайловой, Г.Н. Мухина, Б.А. Протченко, М.С. Строговича, Л.Г. Татьяниной, Р.М. Шагеевой, С.Н. Шишкова, М.А. Шостака, С.П. Щербы, П.С. Элькинд, Ю.К. Якимовича, А.Г. Яцкевича и др.), до настоящего времени не сформирован единый подход к пониманию правовой природы названого производства. Осложняет положение и то, что с момента принятия УПК в 1999 г. анализируемый порядок процессуальной деятельности не был предметом диссертационных и монографических исследований.
Сложившаяся ситуация, явившаяся следствием недостаточной теоретической проработки проблем участия психически больных субъектов в производстве по уголовным делам, препятствует эффективному решению задач уголовного процесса. В этой связи указанное производство нуждается в комплексном научном исследовании, формировании новых концептуальных подходов к его осуществлению с целью совершенствования национального законодательства, унификации и оптимизации правоприменительной деятельности.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Связь работы с крупными научными программами (проектами), темами
Диссертация выполнена в рамках комплексной темы научных исследований «Совершенствование уголовно-процессуального законодательства Республики Беларусь и практики его применения», осуществляемой кафедрой уголовного процесса Академии МВД Республики Беларусь в соответствии с п. 1.24 плана НИР Академии МВД Республики Беларусь на 2011 г., является составной частью научных исследований, предусмотренных п. 2.15 перспективного плана НИР Академии МВД Республики Беларусь на 2006–2010 гг. и п. 15 перспективного плана НИР Академии МВД Республики Беларусь на 2011–2015 гг. Тема диссертации соответствует п. 21.3 Перечня актуальных направлений диссертационных исследований в области права. Исследование направлено на реализацию задач защиты прав и свобод личности, сформулированных в п. 2 Концепции совершенствования законодательства Республики Беларусь, одобренной Указом Президента Республики Беларусь от 10 апреля 2002 г. № 205, и согласуется с основными целями, задачами, принципами и мероприятиями, предусмотренными Государственной программой по борьбе с преступностью и коррупцией на 2010–2012 годы, утвержденной Указом Президента Республики Беларусь от 23 сентября 2010 г. № 485.
Цель и задачи исследования
Целью настоящего исследования является разработка теоретических положений, направленных на повышение эффективности досудебного производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения и формулирование на их основе предложений по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства и правоприменительной деятельности в указанной сфере.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
проанализировать и обобщить генезис теоретических представлений и правовой регламентации досудебного производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения, выявить приоритетные тенденции формирования и перспективные направления дальнейшего совершенствования законодательства, регулирующего данную деятельность;
исследовать правовую природу производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения, сформулировать основание к его началу, определить порядок процессуального оформления начала производства;
раскрыть содержание категории «лицо, совершившее общественно опасное деяние», определить особенности процессуального положения субъекта, в отношении которого ведется рассматриваемое производство;
усовершенствовать перечень обстоятельств, подлежащих выяснению при производстве по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения;
выявить специфику деятельности органов уголовного преследования по применению мер пресечения к лицам, страдающим психическими расстройствами, обозначить направления оптимизации этой деятельности;
определить особенности окончания предварительного следствия по рассматриваемой категории дел, разработать рекомендации по составлению справки о результатах предварительного расследования, проведенного по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения;
сформулировать и внести предложения по совершенствованию норм уголовно-процессуального закона, регламентирующих досудебное производство по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения.
Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения, складывающиеся между участниками уголовного процесса в ходе досудебного производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения.
Предметом исследования является совокупность правовых норм, регламентирующих порядок досудебного производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения, а также деятельность органов уголовного преследования по реализации этих норм.
Выбор объекта и предмета обусловлен актуальностью рассматриваемой проблемы, необходимостью ее комплексного научного осмысления и потребностью совершенствования законодательства в указанной сфере.
Положения, выносимые на защиту
1. Исследование генезиса теоретических представлений и правовой регламентации досудебного производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения на территории современной Беларуси свидетельствует о стремлении государства создать оптимальную модель процессуальной деятельности по уголовным делам о деяниях лиц, страдающих психическими заболеваниями. Вместе с тем до настоящего времени законодателю все же не удалось принципиально разрешить вопрос о юридической природе рассматриваемого производства. Следствием этого стало отсутствие нормативного закрепления основания к его началу, что допускает различные подходы в правоприменительной деятельности и влечет нарушение конституционного принципа равенства граждан перед законом. В этой связи предлагается предусмотреть в УПК: 1) основание к началу анализируемого порядка процессуальной деятельности, под которым следует понимать наличие достаточных доказательств, указывающих на то, что подозреваемый или обвиняемый страдает психическим расстройством (заболеванием), лишающим его возможности сознавать значение своих действий или руководить ими; 2) обязанность следователя, ведущего предварительное расследование по уголовному делу, фиксировать свое решение о начале «особого» производства в соответствующем постановлении, с содержанием которого знакомить защитника и законного представителя подозреваемого, обвиняемого, страдающих психическим расстройством (заболеванием), а также самого подозреваемого либо обвиняемого, если этому не препятствует его психическое состояние. Данные изменения позволят унифицировать и конкретизировать процессуальный порядок начала рассматриваемого производства, повысить качество и эффективность его осуществления.
2. Содержащееся в УПК понятие «лицо, совершившее общественно опасное деяние» фактически не отражает категории субъектов, которые нуждаются в применении дополнительных процессуальных гарантий, предусмотренных «особым» производством, что влечет неопределенность их правового положения и в целом усложняет понимание норм УПК. В связи с этим предлагается исключить данный термин из уголовно-процессуального закона и сохранить за участниками, в отношении которых осуществляется рассматриваемое производство, процессуальный статус подозреваемого, обвиняемого. Это даст возможность указанным субъектам лично либо с помощью законного представителя реализовывать доступные им в силу их психического состояния права, предусмотренные соответственно ст. 41 и 43 УПК, что будет способствовать соблюдению конституционных прав психически больных граждан, вовлеченных в уголовный процесс, и обеспечит единообразие правоприменительной практики в части рассматриваемых отношений.
3. Предусмотренный в ч. 2 ст. 443 УПК перечень обстоятельств, подлежащих выяснению при производстве по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения, не учитывает специфику субъектов, заболевших психическим расстройством после совершения преступления, и по содержанию отдельных элементов близок к общему предмету доказывания, установленному в ч. 1 ст. 89 УПК. В связи с этим предлагается ч. 2 ст. 443 УПК из текста уголовно-процессуального закона исключить, распространить действие ст. 89 УПК на анализируемое производство, предусмотрев в данной норме указание на особенности обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовным делам, ведущимся в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в состоянии невменяемости. Реализация этих положений позволит упростить законодательство в сфере доказывания, обеспечив слияние общего и специального предметов доказывания в единый перечень обстоятельств, характеризующийся логической системностью и завершенностью.
4. Наличие у подозреваемого либо обвиняемого психического расстройства не исключает, а в некоторых случаях прямо предопределяет необходимость применения к нему мер пресечения. Вместе с тем имеющиеся в УПК виды указанных мер и основания их применения не учитывают особенностей лиц, страдающих психическими заболеваниями, что значительно затрудняет использование в отношении таких субъектов средств процессуального принуждения. В связи с этим предлагается закрепить в УПК уточненный вариант одного из оснований применения мер пресечения и с учетом зарубежного правотворческого опыта дополнить существующий перечень специальной мерой пресечения: «отдача подозреваемого или обвиняемого, страдающего психическим расстройством (заболеванием), под присмотр», редакция которой разработана автором. Реализация соответствующих предложений в законодательстве позволит избежать неопределенности в вопросе о допустимости применения мер пресечения к указанным субъектам, будет способствовать оптимизации досудебного производства по рассматриваемой категории дел путем предоставления дополнительных возможностей контроля за поведением подозреваемого и обвиняемого, страдающих психическим заболеванием.
5. Действующая регламентация порядка окончания досудебного производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения не дает четкого представления об итоговых документах, составляемых по результатам проведенного предварительного следствия, и их содержании. Это приводит к различному толкованию норм закона и отсутствию единообразия в правоприменительной деятельности. Анализ положений УПК и практики их реализации показывает, что в ходе названного производства не теряют своей актуальности задачи повышения эффективности и оперативности работы прокурора и судьи с материалами уголовного дела, решение которых обеспечивается вынесением процессуальных документов, предусмотренных ст. 261, 262 УПК. В этой связи автор приходит к выводу об обязательности составления по рассматриваемой категории дел, наряду с постановлением о передаче уголовно дела прокурору для направления в суд, справки – приложения к данному постановлению, списка лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, и справки о результатах проведенного по делу предварительного расследования. С учетом специфики анализируемого производства соискателем разработаны рекомендации по составлению справки о результатах предварительного расследования, проведенного по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения. Осуществление указанных предложений будет способствовать установлению единого порядка оформления окончания предварительного расследования, обеспечению процессуальной экономии и повышению эффективности уголовного судопроизводства.
Личный вклад соискателя
Диссертация выполнена лично автором, ему принадлежат положения, выносимые на защиту, выводы и рекомендации, нашедшие отражение в диссертации, научных публикациях и автореферате. В опубликованной в соавторстве работе соискателю принадлежит не менее 50 % текста: анализ научной литературы, основные части материала и отдельные выводы.
Апробация результатов диссертации
Результаты исследования докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры уголовного процесса Академии МВД Республики Беларусь, на международных и республиканских научно-практических конференциях: «Проблемы борьбы с преступностью и подготовки кадров для органов внутренних дел» (Минск, 23 января 2009 г.; 30 июня 2010 г.; 21 января 2011 г.); «Беларусь в современных геополитических условиях: политико-правовые и социально-экономические аспекты устойчивого развития» (Минск, 26 марта 2010 г.); «Правовые средства и механизмы противодействия преступности в современном обществе» (Минск, 16 октября 2009 г.); «Теория и практика совершенствования законодательства и правоприменения: традиции и новации» (Минск, 30–31 октября 2009 г.); «Теоретико-методологические и прикладные аспекты государственного управления» (Минск, 26–27 марта 2010 г.; 25 февраля 2011 г.); «Роль образовательных учреждений в реформировании уголовно-исполнительной системы» (Псков, 1–2 апреля 2010 г.); «Преступление и наказание: теоретическое моделирование, законодательное закрепление, правоприменительная практика» (Самара, 25–27 июня 2010 г.); «Теория и практика современного права» (Херсон, 29 октября 2010 г.); «Вклад молодых ученых в развитие правовой науки Республики Беларусь» (Минск, 26 ноября 2010 г.); «Правовая культура как условие формирования правового государства» (Витебск, 10–11 ноября 2010 г.).
Опубликованность результатов диссертации
Основные результаты диссертационного исследования изложены в 19 научных работах общим объемом 5,9 авт. л. Из них три статьи в научных журналах объемом 1,5 авт. л.; три статьи в сборниках научных трудов объемом 1,9 авт. л.; десять публикаций в сборниках материалов научных конференций объемом 2,0 авт. л.; три публикации в сборниках тезисов докладов объемом 0,5 авт. л. Лично автору принадлежит 5,6 авт. л.
Структура и объем диссертации
Диссертация состоит из перечня условных обозначений, введения, общей характеристики работы, трех глав, объединяющих шесть разделов, заключения, библиографического списка и приложений. Логика структурного построения работы детерминируется целью и задачами исследования.
Полный объем диссертации составляет 185 страниц, в том числе 114 страниц текста, 22 страницы библиографического списка из 227 наименований использованных источников и 19 наименований публикаций соискателя, 49 страниц с 13 приложениями.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Первая глава диссертации «Исторический анализ теоретических представлений и опыта законодательной регламентации досудебного производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения» представляет собой ретроспективное исследование формирования уголовно-процессуальных подходов к лицам, страдающим психическими заболеваниями и совершившим уголовно-наказуемые деяния, в ходе которого выявляются наиболее значимые социальные тенденции, обусловившие становление указанного производства, рассматриваются имевшие место законодательные инициативы, прослеживается динамика развития научной мысли. Проведенный теоретико-правовой анализ позволяет оценить современное состояние названного процессуального института, выявить проблемные стороны действующей регламентации, определить приоритетные направления дальнейшего совершенствования процессуальной деятельности по применению принудительных мер безопасности и лечения.
В главе приводится методологический аппарат работы. Отмечается, что эмпирическую базу исследования составили 122 уголовных дела о применении принудительных мер безопасности и лечения, рассмотренные судами Советского и Фрунзенского районов г. Минска, судом Минского района и г. Заславля, судом Воложинского района Минской области и судом Речицкого района Гомельской области с 2001 по 2010 г.; 107 материалов о проведении судебно-психиатрических экспертиз (постановление о назначении экспертизы – заключение эксперта) из архива отдела амбулаторных СПЭ по г. Минску и Минской области ГУ по г. Минску и Минской области ГС МСЭ за 2002–2010 гг.; результаты анкетирования 255 сотрудников предварительного следствия; данные статистической отчетности Министерства юстиции и Информационного центра МВД.
Вторая глава диссертации «Теоретико-правовые основы досудебного производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения» состоит из двух разделов. В ней исследуются теоретико-правовые предпосылки существования рассматриваемого производства, формулируется основание его возникновения.
В первом разделе «Основание к началу производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения» поднимается проблематика, связанная с отсутствием законодательного закрепления основания к началу «особого» производства. Последовательно анализируя законотворческий опыт Российской Федерации, Республики Казахстан, Украины, а также положения Модельного УПК для государств-участников СНГ, касающиеся рассматриваемого вопроса, подвергая осмыслению имеющиеся научные позиции, автор формулирует гипотезу о том, что необходимость проведения предварительного расследования по правилам, предусмотренным главой 46 УПК, детерминируется фактом процессуальной недееспособности подозреваемого либо обвиняемого, возникшей вследствие имеющегося у него психического расстройства. Акцентируется внимание, что в отечественном УПК отсутствует прямое указание на наличие уголовно-процессуальной дееспособности, несмотря на то, что ее существование объективно предопределено способностью участников уголовного процесса своими действиями в ходе производства по уголовному делу приобретать права и обязанности. Исследуя содержание уголовно-процессуальной дееспособности и отграничивая это понятие от уголовно-правовой категории «вменяемость», автор обосновывает вывод о том, что принципиальное назначение «особого» производства заключается в необходимости обеспечения дополнительными процессуальными гарантиями субъектов, которые в силу имеющегося у них психического расстройства не могут сознавать значение своих действий или руководить ими, а следовательно не способны самостоятельно реализовывать свои процессуальные права и исполнять процессуальные обязанности. Проведенный анализ позволяет сформулировать дефиницию основания к началу производства по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения, которую предлагается определять как наличие достаточных доказательств, указывающих на то, что подозреваемый или обвиняемый страдает психическим расстройством (заболеванием), лишающим его возможности сознавать значение своих действий или руководить ими.
Во втором разделе «Порядок процессуального оформления начала производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения» приводятся результаты анкетирования практических работников предварительного расследования, свидетельствующие, что отсутствие в законе предписания о необходимости вынесения конкретного процессуального документа о начале «особого» производства порождает непонимание правоприменителями принципиального момента начала исследуемого порядка деятельности. Это влечет промедление с реализацией процессуальных гарантий, предусмотренных анализируемым производством, и существенно нарушает права и интересы лиц, страдающих психическими заболеваниями. В этой связи обосновывается необходимость вынесения отдельного документа о начале рассматриваемого производства, который предлагается именовать «Постановление о начале производства по уголовному делу о применении принудительных мер безопасности и лечения». Учитывая процессуальную значимость выносимого документа, аргументируется целесообразность предъявления его для ознакомления защитнику и законному представителю подозреваемого или обвиняемого, страдающего психическим расстройством; отмечается допустимость ознакомления с указанным постановлением самого подозреваемого либо обвиняемого, если этому не препятствует его психическое состояние.
Третья глава «Современная правовая регламентация досудебного производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения, пути ее совершенствования» представлена в виде четырех разделов. Она посвящена рассмотрению наиболее значимых вопросов, связанных с нормативным регулированием порядка осуществления исследуемого производства, и разработке предложений, направленных на совершенствование действующей регламентации.
В первом разделе «Субъекты, в отношении которых осуществляется производство по применению принудительных мер безопасности и лечения, их процессуальный статус» проводится критический анализ содержания категории «лицо, совершившее общественно опасное деяние», закрепленной в п. 13 ст. 6 УПК и используемой в законе для обозначения участников уголовного процесса, в отношении которых ведется рассматриваемое производство. Формулируется вывод о том, что указанное понятие не отражает надлежащим образом категории граждан, нуждающихся в применении дополнительных процессуальных гарантий, предусмотренных «особым» производством, так как: а) включает в круг таких субъектов лиц, находившихся во время совершения общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, в состоянии невменяемости, однако к моменту производства по уголовному делу выздоровевших и способных самостоятельно осуществлять свои процессуальные права и обязанности; б) не конкретизирует характер психического расстройства, возникшего у субъекта после совершения преступления, допуская тем самым возможность осуществления «особого» производства в отношении лиц, заболевание которых не исключает способности сознавать значение своих действий или руководить ими.
Проведенное в разделе теоретико-правовое исследование существующих научных подходов к фигуре участника уголовного процесса, в отношении которого ведется «особое» производство, позволяет констатировать наличие двух принципиальных позиций: первая определяет указанного субъекта как отдельного участника уголовного процесса, в статус которого должен быть переведен подозреваемый, обвиняемый после обнаружения у него соответствующего заболевания; согласно второй описываемый субъект в рамках анализируемого производства сохраняет процессуальный статус подозреваемого, обвиняемого, однако вследствие того что имеющееся у него психическое заболевание ограничивает либо исключает его способность самостоятельно реализовывать процессуальные права и исполнять процессуальные обязанности, он наделяется дополнительными гарантиями, предусмотренными «особым» производством.
В результате системного анализа норм действующего уголовно-процессуального закона формулируется вывод о том, что в УПК допущено смешение указанных теоретических подходов: категория «лицо, совершившее общественно опасное деяние» используется для обозначения отдельного участника уголовного процесса, наряду с этим законодательно не определен процессуальный статус названного субъекта и не предусмотрен механизм его появления в уголовном деле. Приводятся данные эмпирического исследования, свидетельствующие, что следствием существующей регламентации становятся затруднения в практической реализации норм рассматриваемого производства и отсутствие единообразия в правоприменительной деятельности.
С учетом имеющихся теоретических разработок и зарубежного правотворческого опыта для решения существующих проблем предлагается отказаться от использования в законе категории «лицо, совершившее общественно опасное деяние» и сохранить за субъектами, в отношении которых ведется анализируемое производство, статус подозреваемого, обвиняемого. Это восстановит процессуальную правоспособность названных участников и даст им возможность реализовывать права, перечисленные в ст. 41 и 43 УПК, в той мере, в какой это позволяет их психическое состояние.
Подвергается критике содержание ч. 4 ст. 443 УПК, предусматривающей обязательное составление протокола в том случае, когда психическое состояние субъекта, в отношении которого ведется «особое» производство, делает невозможным его личное участие в следственных действиях. Обращается внимание, что согласно п. 34 ст. 6 УПК протокол предназначен для удостоверения факта производства, содержания и результатов процессуальных действий. Однако в описанной ситуации деятельность следователя выражается в принятии решения по делу. Последнее в силу п. 24 ст. 6 УПК подлежит отражению в материалах уголовного дела путем вынесения постановления. С учетом приведенной аргументации в диссертации сформулированы предложения, направленные на совершенствование норм УПК.
Также в разделе исследуются проблемные аспекты личного участия подозреваемого и обвиняемого, страдающих психическим заболеванием, в следственных действиях; анализируется процессуальный порядок привлечения защитника и законного представителя к производству по рассматриваемой категории дел. Отмечается, что в последние годы как в теории уголовного процесса, так и в практической деятельности органов уголовного преследования не подвергается сомнению обязательность привлечения защитника и законного представителя подозреваемого, обвиняемого, страдающих психическим заболеванием, к участию в досудебном производстве по применению принудительных мер безопасности и лечения, однако в главе 46 УПК до настоящего времени соответствующие положения не закреплены. Кроме того, указывается, что п. 10 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 24 сентября 2009 г. № 7 сужает содержание п. 4 ч. 1 ст. 45 УПК, не позволяя использовать эту норму как юридическую основу для обязательного участия защитника в производстве по уголовным делам о деяниях лиц, страдающих психическими расстройствами, исключающими вменяемость. В целях обеспечения надлежащей защиты прав и законных интересов граждан, в отношении которых осуществляется производство по применению принудительных мер безопасности и лечения, аргументируется необходимость: 1) дополнения ст. 443 УПК указанием на обязательность участия в ходе предварительного следствия по рассматриваемой категории дел защитника и законного представителя подозреваемого, обвиняемого, страдающих психическим расстройством; 2) изменения имеющегося судебного толкования категории «психические недостатки, в силу которых подозреваемый, обвиняемый не могут самостоятельно осуществлять свое право на защиту» путем расширения ее содержания.
Во втором разделе «Обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения» проводится сравнительно-правовой анализ обстоятельств, выясняемых при производстве по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения (ч. 2 ст. 443 УПК), и обстоятельств, подлежащих доказыванию в ходе расследования и судебного разбирательства иных категорий уголовных дел (ст. 89 УПК), в результате которого делается вывод о том, что необходимость выяснения данных, составляющих специальный предмет доказывания, обусловлена не фактом осуществления «особого» производства, а нахождением лица во время совершения общественно опасного деяния в состоянии невменяемости. Указанное дает основания утверждать, что предусмотренный в ч. 2 ст. 443 УПК перечень не обеспечивает правовую базу доказывания для одной из двух категорий субъектов рассматриваемого производства: лиц, заболевших психическим расстройством после совершения преступления.
Выявленное в ходе исследования сходство ряда обстоятельств, образующих общий и специальный предметы доказывания, свидетельствует о возможности установления единого перечня обстоятельств, подлежащих выяснению по всем категориям уголовных дел. В этой связи сформулированы предложения по совершенствованию законодательства в сфере доказывания, заключающиеся в: а) исключении ч. 2 ст. 443 УПК из текста уголовно-процессуального закона, б) распространении действия ст. 89 УПК на анализируемое производство, в) закреплении в ст. 89 УПК нормы об особенностях обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовным делам, ведущимся в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в состоянии невменяемости.
В третьем разделе «Применение, изменение и отмена мер пресечения в ходе досудебного производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения» на основании анализа тематической научной литературы и положений уголовно-процессуального законодательства обосновывается необходимость положительного решения вопроса о допустимости применения мер пресечения в рамках рассматриваемого производства. Критическому анализу подвергается зарубежный опыт ряда стран, предполагающий увеличение числа мер процессуального принуждения путем включения в их состав «мер безопасности», применяемых к субъектам «особого» производства. Формулируется вывод о том, что институт мер пресечения выполняет аналогичные функции, в связи с чем описанная дифференциация является излишней. Вскрываются недостатки действующей регламентации, препятствующие эффективному использованию средств процессуального принуждения в отношении подозреваемого и обвиняемого, страдающих психическим расстройством. Среди наиболее значимых противоречий отмечается отсутствие в главе 13 УПК указания на возможность применения мер пресечения к лицу, совершившему общественно опасное деяние. По мнению автора, упомянутый законодательный пробел будет устранен в процессе реализации предложений, сформулированных в первом разделе данной главы. Наряду с этим установлено, что не все из оснований применения мер пресечения, содержащиеся в ч. 1 ст. 117 УПК, могут быть использованы в отношении рассматриваемых участников процесса. Так, утверждение, что субъект, в отношении которого ведется «особое» производство, способен «противодействовать исполнению приговора», не может служить основанием для применения мер пресечения в данном случае, поскольку по анализируемым делам приговоры не постановляются, а выносятся определения либо постановления суда о применении принудительных мер безопасности и лечения. Для устранения имеющихся противоречий разработаны предложения по изменению соответствующих норм закона.
В разделе приводятся данные, полученные в ходе изучения уголовных дел, свидетельствующие о том, что на практике в отношении подозреваемых и обвиняемых, страдающих психическими расстройствами, осуществляется активное применение мер пресечения, однако реализуется далеко не весь их спектр. Исследование правового содержания установленных в законе мер позволяет выявить причину отмеченной тенденции: применение некоторых из них предполагает наличие у подозреваемого или обвиняемого способности сознавать значение своих действий или руководить ими. В этой связи в ходе «особого» производства они не могут быть успешно реализованы. Основываясь на прогрессивном зарубежном опыте, предлагается дополнить существующий перечень специальной мерой пресечения, применение которой возможно в отношении подозреваемого, обвиняемого, страдающих психическим расстройством (заболеванием): «отдача подозреваемого или обвиняемого, страдающего психическим расстройством (заболеванием), под присмотр». С учетом особенностей национального уголовно-процессуального законодательства предлагается редакция соответствующей статьи.
Четвертый раздел «Окончание предварительного следствия по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения» посвящен разработке предложений, направленных на совершенствование процессуального порядка прекращения производства по делам рассматриваемой категории, а также порядка окончания предварительного следствия с передачей уголовного дела прокурору для направления в суд для решения вопроса о применении принудительных мер безопасности и лечения.
Исследуются особенности реализации в рамках главы 46 УПК оснований, перечисленных в ст. 250 УПК. Отмечается, что наличие у подозреваемого, обвиняемого психического заболевания, лишающего их возможности сознавать значение своих действий или руководить ими, влечет невозможность применения в ходе рассматриваемого производства отдельных оснований прекращения предварительного расследования и уголовного преследования. Это обусловлено тем, что патология психики субъектов ставит под сомнение допустимость признания юридической значимости их поведенческих актов, в том числе и тех, совершение которых является обязательным условием применения соответствующих оснований (деятельное раскаяние таких лиц, их примирение с потерпевшим, получение от них согласия на прекращение производства по уголовному делу и др.). Формулируется вывод о необходимости законодательного ограничения возможности применения в ходе анализируемого производства ряда оснований, предусмотренных в ст. 250 УПК.
Обращается внимание на спорные положения редакции п. 1 ч. 1 ст. 444 УПК, содержащей специальное основание прекращения производства по уголовному делу, применение которого возможно только по делам исследуемой категории в случаях, «когда по характеру совершенного общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, и своему психическому состоянию лицо, совершившее это деяние, не представляет опасности для общества». Несовершенство указанной формулировки обусловлено тем, что общественная опасность – обязательный признак деяний, предусмотренных Уголовным кодексом Республики Беларусь (далее УК), поэтому совершение любого такого деяния представляет опасность для общества. Вместе с тем законодатель дифференцирует характер и степень этой опасности, подразделяя преступления на различные категории (ст. 12 УК), и в ряде случаев допускает возможность прекращения производства по делу на досудебных стадиях с освобождением лица от уголовной ответственности (ст. 86 – 89, 118 УК). В этой связи предлагается внести изменения в ч. 1 ст. 444 УПК, предусмотрев возможность прекращения производства по анализируемой категории дел в случаях, «когда лицо совершило предусмотренное уголовным законом деяние, не представляющее большой общественной опасности, и по своему психическому состоянию опасности для общества не представляет». Это позволит привести редакцию данной нормы в соответствие с положениями УК и конкретизировать случаи ее применения.
Также в разделе освещается порядок документального оформления процедуры окончания досудебного производства по рассматриваемой категории уголовных дел. Анализу подвергнуты нормы УПК, не дающие представления об итоговых документах, составляемых по результатам предварительного следствия. Проведенное исследование позволяет обосновать необходимость составления по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения не только постановления о передаче уголовно дела прокурору для направления в суд, но и справки – приложения к данному постановлению, списка лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, и справки о результатах проведенного по делу предварительного расследования. В связи с изложенным сформулировано предложение о дополнении ч. 3 ст. 444 УПК соответствующим указанием.
Отмечается, что содержание справки о результатах проведенного по делу предварительного расследования не может соответствовать общим требованиям, закрепленным в ч. 2 ст. 262 УПК, в тех случаях, когда во время совершения общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, лицо находилось в состоянии невменяемости. В этой связи автором разработаны рекомендации по составлению упомянутого процессуального документа и аргументированы предложения по совершенствованию ст. 262 УПК.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Основные научные результаты диссертации
1. Исследование генезиса теоретических представлений и законодательной регламентации досудебного производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения позволяет сделать вывод о том, что на протяжении всего периода становления и развития белорусской государственности отечественный законодатель предпринимал попытки сформулировать оптимальную с позиции существовавших в обществе норм права, логики, нравственности и конкретной исторической ситуации систему отношений к психически больным лицам, совершившим уголовно-наказуемые деяния. Анализ нормативных источников показывает, что уголовно-процессуальный сегмент этой системы получал зачастую запоздалое развитие, но в целом ход его формирования эволюционировал от единичных упоминаний в исторических памятниках права до современного процессуального института. Вместе с тем в действующем УПК законодателю все же не удалось создать стройную модель производства, отвечающую принципам международного правотворчества, сопоставимую с положениями национальных уголовно-процессуальных институтов, нацеленную на совершенствование гарантий прав и интересов лиц, нуждающихся в применении принудительных мер безопасности и лечения [1; 11].
2. В настоящее время предусмотренная УПК регламентация анализируемого производства закрепляет материально-правовые основания применения принудительных мер безопасности и лечения и характеризуется отсутствием законодательного указания на основание к его началу. Это влечет непонимание субъектами правоприменения принципиального момента начала «особого» производства и допускает различные подходы в практической деятельности. Исследование правовой сущности и назначения «особого» порядка процессуальной деятельности, предусмотренного главой 46 УПК, позволило сформулировать определение основания к началу производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения, под которым предлагается понимать наличие достаточных доказательств, указывающих на то, что подозреваемый или обвиняемый страдает психическим расстройством (заболеванием), лишающим его возможности сознавать значение своих действий или руководить ими.
Для обеспечения надлежащей юридической фиксации установленного основания, а, следовательно, и принятого решения о начале производства по применению принудительных мер безопасности и лечения, видится необходимым вынесение соответствующего постановления. В целях усиления гарантий реализации прав и законных интересов граждан, страдающих психическими расстройствами, путем своевременного привлечения к участию в уголовном деле защитника и законного представителя предлагается законодательно закрепить обязанность следователя ознакомить защитника и законного представителя с вынесенным постановлением о начале производства по применению принудительных мер безопасности и лечения. Кроме того, представляется возможным ознакомление с указанным процессуальным документом подозреваемого, обвиняемого, страдающих психическим расстройством, если этому не препятствует их психическое состояние [3; 4; 6; 7].
3. Наименование «лицо, совершившее общественно опасное деяние», закрепленное в п. 13 ст. 6 УПК и используемое в законе для обозначения отдельного участника уголовного процесса, в отношении которого ведется рассматриваемое производство, несовершенно. Оно не отражает надлежащим образом категории субъектов, которые нуждаются в дополнительных процессуальных гарантиях, предусмотренных «особым» производством, и влечет неопределенность их правового положения, чем усложняет понимание норм УПК и затрудняет правоприменительную деятельность. Сложившаяся ситуация усугубляется отсутствием в законе механизма трансформации подозреваемого, обвиняемого в «лицо, совершившее общественно опасное деяние» и неадоптированностью ряда норм УПК к существованию данного субъекта процессуальных отношений. В связи с этим обосновывается необходимость исключения категории «лицо, совершившее общественно опасное деяние» из уголовно-процессуального закона и сохранения за участниками, в отношении которых ведется рассматриваемое производство, статуса подозреваемого, обвиняемого, что позволит восстановить процессуальную правоспособность указанных субъектов и даст им возможность лично либо с помощью законного представителя реализовывать доступные им в силу их психического состояния права, предусмотренные ст. 41 и 43 УПК.
Часть 4 ст. 443 УПК в случаях невозможности проведения следственных действий с лицом, в отношении которого ведется анализируемое производство, оговаривает необходимость вынесения соответствующего протокола. Однако указанный процессуальный документ по своему назначению (п. 34 ст. 6 УПК) не подходит для фиксации такого процессуального решения, поэтому в описанной ситуации предлагается выносить постановление, которое в силу значимости содержащихся в нем сведений должно быть представлено для ознакомления защитнику и законному представителю подозреваемого или обвиняемого, страдающего психическим расстройством.
Анализ положений главы 46 УПК позволяет утверждать, что она не содержит требований об обязательном участии защитника и законного представителя на досудебных стадиях осуществления рассматриваемого производства. В связи с этим аргументированы предложения по конкретизации норм УПК в части упомянутых отношений [3; 6; 9; 10; 13; 15; 17; 18].
4. Сравнительно-правовой анализ обстоятельств, выясняемых при производстве по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения (ч. 2 ст. 443 УПК), и обстоятельств, подлежащих доказыванию в ходе расследования и судебного разбирательства иных категорий уголовных дел (ст. 89 УПК), позволяет сделать вывод, что специальный предмет доказывания не учитывает специфику субъектов, заболевших психическим расстройством (заболеванием) после совершения преступления, и по содержанию отдельных элементов близок к общему предмету доказывания. В целях унификации и систематизации порядка осуществления рассматриваемого производства в части доказывания предлагается отказаться от закрепления в главе 46 УПК специального предмета доказывания и распространить на субъектов анализируемого производства действие ст. 89 УПК; кроме того, внести в ст. 89 УПК указание на особенности обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовным делам, ведущимся в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в состоянии невменяемости [5; 6].
5. Определяя в ст. 116 и 117 УПК понятие мер пресечения и основания их применения, законодатель устанавливает исчерпывающий перечень участников уголовного процесса, в отношении которых они могут быть применены (подозреваемый или обвиняемый), не называя среди таких субъектов лицо, совершившее общественно опасное деяние, и не допуская тем самым возможности применения мер пресечения в ходе исследуемого производства.
Между тем наличие у субъекта психического расстройства не исключает, а в некоторых случаях прямо предопределяет необходимость применения к нему мер пресечения. В этой связи реализация предложения по отказу от использования категории «лицо, совершившее общественно опасное деяние» для обозначения субъектов «особого» производства создаст юридическую возможность применения к ним мер пресечения. Принимая во внимание, что имеющиеся в УПК виды указанных мер и основания их применения не учитывают особенностей лиц, страдающих психическими заболеваниями, предлагается законодательно закрепить уточненный вариант одного из оснований применения мер пресечения и с учетом зарубежного правотворческого опыта дополнить существующий перечень специальной мерой пресечения: «отдача подозреваемого или обвиняемого, страдающего психическим расстройством (заболеванием), под присмотр», редакция которой разработана автором [6; 12].
6. Теоретико-правовой анализ положений УПК, касающихся порядка окончания досудебного производства по уголовным делам о применении принудительных мер безопасности и лечения, выявляет ряд сложностей в их практической реализации. Последние обусловлены преимущественно тем, что наличие у подозреваемого, обвиняемого психического заболевания, которое лишает его способности сознавать значение своих действий или руководить ими, ограничивает возможность применения к нему оснований прекращения предварительного расследования, закрепленных в п. 2 – 5 ч. 1 ст. 29 УПК, а также в ч. 1 и 1¹ ст. 30 УПК.
Содержащееся в п. 1 ч. 1 ст. 444 УПК специальное основание прекращения производства по рассматриваемой категории уголовных дел не в полной мере согласуется с положениями УК. В целях устранения имеющихся противоречий видится необходимым законодательно закрепить возможность реализации упомянутого основания только в случае совершения лицом деяния, которое отнесено уголовным законом к категории не представляющих большой общественной опасности.
Сформулированные в ст. 444 УПК особенности окончания предварительного следствия не позволяют однозначно судить о том, какие процессуальные документы должны быть вынесены по результатам его проведения. Вместе с тем анализ положений УПК и практики их применения убеждает в необходимости обязательного составления по исследуемой категории дел, наряду с постановлением о передаче уголовно дела прокурору для направления в суд, справки – приложения к данному постановлению, списка лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, и справки о результатах проведенного по делу предварительного расследования.
С учетом специфики «особого» производства содержание справки о результатах проведенного по делу предварительного расследования не может в полной мере отвечать требованиям, перечисленным в ч. 2 ст. 262 УПК. В этой связи автором разработаны рекомендации по составлению названного процессуального документа и аргументированы предложения, направленные на совершенствование ст. 262 УПК [6; 8; 14].