Geum.ru

Стенограмма парламентских слушаний "О предупреждении банкротства банков в целях укрепления стабильности банковской системы"

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
  1   2   3


стенограмма


парламентских слушаний "О предупреждении банкротства банков в целях укрепления стабильности банковской системы"


17 декабря 2009 года


Д.Н. Ананьев

Добрый день, уважаемые коллеги! Я рад вас приветствовать в Совете Федерации на парламентских слушаниях "О предупреждении банкротства банков в целях укрепления стабильности банковской системы".

Тема актуальная, я думаю, она была актуальной на протяжении последнего года. К сожалению, я думаю, судя по той ситуации, которая сложилась в нашей экономике и в банковской системе в целом, она будет оставаться актуальной еще на протяжении достаточно длительного периода.

У меня предложение выступающим в отношении регламента: постараться укладываться в 7–10 минут. У нас предусмотрено чуть более 10 выступающих. Соответственно, со стороны аппарата комитета подготовлен предварительный драфт рекомендаций, которые мы обязательно потом разошлем в министерства и ведомства. Естественно, ведется стенограмма. Я надеюсь, что та живая дискуссия, тот диалог, то общение и те предложения, большинство предложений, которые будут являться результатом наших парламентских слушаний, мы обязательно учтем и, естественно, доработаем уже окончательный результативный документ.

Что касается моего выступления, то оно будет несколько больше, чем 7–10 минут, но я постараюсь максимально кратко выступить и на правах хозяина, может быть, немного превышу, что называется, лимит выделенного времени, вы меня простите. (Будьте добры, первый слайд.)

Уважаемые коллеги, за прошедшие полтора года активной кризисной фазы министерствами и ведомствами было сделано немало. Я постарался в первом слайде перечислить наиболее яркие, важные и эффективные меры, которые были реализованы, большей частью своевременно, и очень часто носили чрезвычайно важный характер. Они принесли позитивный эффект, по крайней мере удалось решить проблемы острого недостатка ликвидности в банковской системе. В первую очередь, помогли беззалоговые кредиты, это было сделано в беспрецедентно короткие сроки.

Я думаю, надо поблагодарить руководителей Центрального банка, совет директоров за то, что эти меры принимались и осуществлялись чрезвычайно быстро и эффективно. Я просто вспоминаю конец прошлого года, когда руководители Центрального банка работали фактически без выходных. И это были не просто некие усилия, а эти усилия носили очень четкий, эффективный характер и, самое главное, принесли пользу.

Ряд других действий (мы о них еще поговорим), к сожалению, временами носил контрпродуктивный характер, но в целом по набору средств и по масштабу инструментов было сделано очень много.

Удалось преодолеть панические настроения населения, удалось переломить тенденцию, связанную с оттоком вкладов из банковской системы, то есть эта ситуация не переросла в масштабную панику, и в известной степени удалось отделаться легким испугом. То есть когда, к сожалению, потери в банковской системе начали происходить, и достаточно значительные, банки почувствовали себя плохо, а некоторые просто не смогли осуществлять свою деятельность, подключились АСВ и совет директоров, была налажена очень эффективная технология работы, когда совет директоров рассматривал ситуацию по каждому отдельному банку и на самом деле моментально принимал решение. После этого, соответственно, вступало уже в работу АСВ.

В принципе для непрофессионалов стабилизация работы конкретных крупных банков носила очень эффективный и на самом деле слаженный характер. То есть банки, потерявшие возможность отвечать по своим обязательствам, буквально через неделю, через две, через три начинали опять работать, и тем самым возвращалось доверие к банковской системе в целом. (Будьте добры, следующий слайд.)

Однако, кроме позитивных производственных аспектов в банковском сегменте, отмечу следующее: если говорить про текущую ситуацию в экономике, она носит чрезвычайно противоречивый характер. Несмотря на то, что фондовый рынок показывает, или, наверное, показывал в прошедший год, какие-то фантастические результаты, есть цифры, на которые нельзя спокойно смотреть и на которые нельзя спокойно реагировать.

Когда сравниваешь ноябрь прошлого года и ноябрь этого года и понимаешь, что промышленное производство упало более чем на 40 процентов (практически под 50 процентов падение промышленного производства), осознать это и отнестись к этому спокойно просто невозможно. Это означает, что ряд действий и ряд шагов были предприняты неверно.

Я, конечно же, в первую очередь отношу к этому действия, связанные с повышением ставки рефинансирования, которые осуществлялись в острую фазу кризиса. К сожалению, эта тенденция носила не сиюминутный, а относительно долгосрочный характер. Стоимость ресурсов в реальном секторе на протяжении трех-четырех месяцев носила просто запретительный или какой-то запредельный характер. Усложнились все процессы, связанные с и без того сложным рефинансированием долгов. А еще на фоне закрытого западного рынка и усложнения и удорожания рефинансирования за рубежом проведение такой внутренней политики, на мой взгляд, нанесло очень серьезный ущерб.

Даже несмотря на то, что с начала этого года Центральный банк и Минфин изменили некую стратегию, поменяли позицию и началась планомерная и, на мой взгляд, очень важная линия, связанная со снижением ставки рефинансирования, и Центральному банку, и нашим финансовым властям, похоже, удается добиваться значительного снижения инфляции, и, слава богу, эта цифра будет носить в этом году скорее всего не двузначный характер, все же снижением ставки рефинансирования сейчас добиться приемлемого уровня стоимости ресурсов для реального сектора уже не удается. То есть те действия, которые были осуществлены вначале, в острой фазе кризиса, перебороть, просто изменив тенденцию, уже не удается. Нужны дополнительные меры, дополнительные шаги, дополнительные действия. Я надеюсь, что мы сегодня с вами об этом поговорим. (Будьте добры, следующий слайд.)

Наиболее острая проблема – это проблема рекапитализации банков и проблема "плохих" долгов. Слава богу, в последние месяцы темпы роста просроченной задолженности начали падать, и я надеюсь, что и Центральный банк, и надзорные подразделения будут иметь меньше проблем, чем могло бы быть, если бы темпы роста просроченной задолженности продолжали расти или оставаться такими же, какими были в начале этого года. Тогда и вправду у банковской системы были бы очень серьезные риски.

Сейчас эти риски снижаются, но проблема все равно остается острой, потому что уровень просроченной задолженности все же носит чрезвычайно серьезный характер, и в первую очередь это бьет, наверное, по средним и в большинстве своем по частным банкам, потому что доступа к рекапитализации, доступа к капиталу средние и малые банки фактически не имеют. Те программы, которые реализуются, в большей степени касаются, конечно же, государственных банков и крупных частных банков. Они для них доступны, несмотря на то что все равно в этой ситуации всем очень тяжело.

К сожалению, надо отметить еще одну негативную тенденцию, которая происходит не только в нашей стране, но и во всем мире. Банковский сектор просто огосударствляется, а это означает, что конкуренция будет снижаться и динамизма в нашей банковской системе, скорее всего, станет меньше. Это еще одна долгосрочная или среднесрочная угроза. Над тем, как ее решать и как минимизировать последствия огосударствления и снижения конкуренции в банковском секторе, надо задуматься уже сейчас, нужно найти рецепты и инструменты, позволяющие минимизировать проблемную составляющую этих изменений. (Будьте добры, следующий слайд.)

В принципе об основных задачах и основных проблемах банковского сектора я уже сказал. Это декапитализация, зависимость от западных денег, наличие на наших рынках, к сожалению, в основном спекулятивных капиталов, то есть отсутствие инвесторов, которые были бы способны сформировать рынок долгосрочных пассивов, ну и вечная наша проблема – недостаточный уровень, мягко говоря, развития нашего законодательства, или просто недопустимый для великой державы уровень нашего законодательства, и все еще существенные проблемы регулирования.

Мы с вами видим, какой разнородный объем отчетности приходится выполнять банкам. Это серьезная нагрузка, но обилие цифр не всегда позволяет иметь Центральному банку либо регулятору достаточные основания и понимание истинного положения дел в каждом банке. Вопросы риск-менеджмента и вопросы, допустим, того же стандарта бухгалтерской отчетности… Потому что РСБУ, мы с вами прекрасно понимаем, ровным счетом ничего не показывает, а банки вынуждены готовить международную отчетность, РСБУ и поставлять большое количество отчетности в Центральный банк по разным формам. С одной стороны, это надо делать, но, с другой стороны, такого гармоничного и эффективного решения пока, на мой взгляд, не найдено. При всем том, что эти процессы автоматизируются, саму по себе ситуацию, конечно, приемлемой назвать очень сложно. (Будьте добры, следующий слайд.)

Что необходимо сделать? Я постараюсь перечислить основные инициативы. Многие из них, наверное, не будут поддержаны, может быть, не будут реализованы вообще, но мне кажется, что тема, связанная с предоставлением субординированных кредитов Внешэкономбанком оказалась очень удачной, востребованной, к сожалению, доступной только для крупных банков, но это именно тот инструмент, который позволил снять проблему для большинства системообразующих банков. По крайней мере был найден выход. И если бы нашлись какие-то дополнительные ресурсы в нашем бюджете, конечно, этот инструмент надо было бы расширять и, может быть, делать более доступным и для средних банков.

К сожалению, инструмент, связанный с рекапитализацией банков через ОФЗ, изначально выглядел не самым эффективным, то есть его надо, если найдутся средства в бюджете, существенным образом изменять.

Возможно, нужно подумать о введении дифференцированного подхода к достаточности капитала для региональных и малых банков, даже несмотря на то, что во всем мире регуляторы в рамках подхода к новой финансовой системе в большинстве своем стараются ужесточать требования к капиталу, понимая, что это будет адекватный ответ тем изменениям в финансовой системе, которые спровоцировал кризис.

Думаю, что в нашем случае, когда финансовое законодательство, мягко говоря, несовременно, неконкурентоспособно, те движения и те тенденции, которые происходят у регуляторов на развитых рынках, нам не подходят. Нам эти рецепты не вполне могут быть пригодны. Здесь необходим дифференцированный подход. Чтобы обеспечить доступность банковских услуг на просторах нашей необъятной страны и не потерять по крайней мере средние банки в регионах, наверное, нужно найти какие-то другие рецепты и другие подходы.

Хотелось бы, чтобы все же проблема "плохих" долгов, несмотря на сложности ее решения, нашла отражение в системном подходе со стороны Агентства по страхованию вкладов, потому что без найденных стандартных инструментов выход из кризиса просто будет более долгим. Это будет такой затянувшийся боковой тренд, через который проходила в свое время Япония. Если будут найдены стандартные инструменты и приняты программы, предположим, на базе АСВ, конечно же, выход из кризиса будет более быстрым, и банки быстрее будут возвращаться к своей активной основной фазе – запитывать экономику ресурсами. Как было показано на предыдущих слайдах, после того шока, который испытали банки, не то что кредитного бума, но и вернуться к стандартной или более-менее активной фазе кредитования просто очень сложно с учетом тех невозвратов, тех накопленных проблем и просто с учетом совершенно другого ощущения риска.

Хотелось бы, чтобы была поддержана, на мой взгляд, очень эффективная инициатива – введение нулевой ставки по налогу на прибыль для тех средств, которые банки направляют в капитал. К сожалению, банковская система не демонстрирует большой объем прибыли. Но это был бы хороший стимул для банков – возможные средства направлять в капитал и тем самым собственными силами стараться справляться. Я думаю, что это не было бы большой проблемой для нашего бюджета.

Естественно, еще одной важной задачей является расширение программ субсидирования процентных ставок и, как я уже говорил, постепенное снижение доли государства в госбанках. Об этой задаче, для того чтобы существовала конкурентная среда, нам нужно обязательно думать уже сегодня. (Будьте добры, следующий слайд.)

Есть еще несколько инициатив, которые, я надеюсь, все же получат поддержку. Крайне важен инструмент безотзывных вкладов. Наряду с теми вкладами, которые сегодня существуют в рамках Гражданского кодекса, когда вкладчик может изъять в любой момент свой вклад без процентов, на мой взгляд, крайне важно законодательно принять решение и внести поправки: ввести еще один вклад, но который нельзя было бы отзывать. Это был бы еще один инструмент, и вкладчик имел бы выбор: либо он в стандартной форме размещает свой вклад, либо он выбирает другой инструмент, за который он получает просто дополнительную премию, при этом банки имели бы возможность уже достаточно четко управлять своей ликвидностью и понимать, что есть инструмент, который создает длинную пассивную базу. Потому что банкам короткие деньги на сегодняшнем этапе по определению не нужны. Причем они не нужны не потому, что банкам они не нужны. Они не нужны, потому что они не нужны клиентам. Клиенты сами испытали шок. Деньги на три месяца, на полгода ни в один проект не направишь. Перекрывать длинные проекты короткими пассивами… Это проходили уже и в 1998 году, и в прошлом году. Тех, кто хотел бы так рисковать, не осталось. А те, кто так рискует, те в принципе уже перестали быть бизнесменами и перестали заниматься бизнесом.

Поэтому отсутствие длинных пассивов в банковской системе – на мой взгляд, фундаментальная, ключевая проблема развития нашей экономики. Отсюда – минимизация количества новых проектов и снижение деловой активности, соответственно, проблемы рабочих мест, налогов и так далее. То есть это замкнутый круг. И когда наши финансовые власти начинают смотреть, почему же у нас так снижаются доходы, ответ ясен: все меньше и меньше проектов, все меньше и меньше рабочих мест, нет длинных пассивов по той цене, которая была бы приемлема для того, чтобы инвестор для себя рассмотрел и принял бы положительное решение о том, что он входит в новый проект.

Не буду я перечислять дополнительно все темы и те меры, которые было бы правильно реализовать в рамках развития пенсионной программы (это еще один источник длинных ресурсов).

Много стоит задач, в том числе связанных с развитием фондового рынка. Вчера состоялось очередное заседание Совета при Президенте по развитию финансового рынка. Там состоялся, на мой взгляд, очень живой и важный разговор. Я надеюсь, что работа по совершенствованию и превращению наших финансовых рынков в конкурентоспособные получит дополнительный импульс.

Нам удалось привлечь внимание к этим проблемам на проходившем месяц назад заседании Совета палаты Совета Федерации с Президентом, где мне удалось выступить и попросить уделять отдельное внимание этим вопросам. Потому что без участия в этой работе первых лиц государства нахождение компромиссов по фундаментальным законам, без которых, к сожалению, пока живет наш рынок, невозможно. Я в этом глубоко убежден.

У нас отсутствуют просто фундаментальные законы: и о клиринге, и об инсайде, и о центральном депозитарии, – их можно долго перечислять. Как мы еще функционируем, каким образом у нас еще присутствуют инвесторы, в известной степени вызывает даже удивление. Но это и является ответом. У нас присутствуют только одни спекулянты.

Если на внешних рынках происходит какое-то волнение, сразу же происходит глобальный отток, наши все котировки… Мы просто падаем камнем вниз. Это безобразие. И это безобразие будет продолжаться до тех пор, пока наше законодательство и наши законы будут такими, какие они сейчас есть. Они требуют самой серьезной, может быть, неспешной, но на самом деле очень серьезной, углубленной работы, которая уже перечислена в тех программных документах, которые приняло Правительство по созданию международного финансового центра. Предусматривается принятие порядка 60 федеральных законов, более сотни подзаконных актов. И очень важно даже не о количестве на самом деле отчитаться, что принят тот или иной закон, важно, чтобы законы были по своей сути прогрессивные, чтобы это были хорошие законы. А это еще более сложная задача, она очень субъективная. Оценить, прогрессивен ли закон или нет, наверное, будет не совсем просто, но я думаю, что работа, в том числе и этого Совета при Президенте, может дать дополнительный импульс. В отличие от 2009 года, который можно смело, наверное, записать в пассив с точки зрения долгосрочных задач по совершенствованию нашего законодательства, я хотел бы верить, что 2010 год можно будет отнести в актив, если эта работа начнется. (Будьте добры, следующий слайд. Наверное, уже последний слайд. У меня было подготовлено приложение, в котором перечислены законы и дополнительные планы, я об этом в принципе уже сказал. Следующий слайд.)

Очень важно восстановить в следующем году позитивный деловой климат, постараться его вернуть, потому что, наверное, в те тучные годы, с 2002 года, позитивная обстановка воспринималась как должное. Думаю, что по истечении 2009 года или конца 2008 года, который был просто сверхтяжелым, мы все уже по этому климату по-хорошему изголодались. И возвратить позитивный деловой климат в 2010 году, по-моему, большинству профессиональных участников, несмотря на то, что их ряды поредели, очень бы хотелось.

Совет Федерации будет продолжать занимать активную позицию и при каждой возможности эти процессы стимулировать. Спасибо.

Уважаемые коллеги! Я хотел бы предоставить слово Сухову Михаилу Игоревичу, члену Совета директоров Центрального банка Российской Федерации.

Пожалуйста, Михаил Игоревич.

М.И. СУХОВ

Уважаемые коллеги, мне очень приятно, что перед новым, 2010-м, годом у нас в целом приподнятое настроение, хотя мы понимаем, что остались достаточно серьезные проблемы. Но я думаю, что настроение у банкиров в конце декабря прошлого года тоже было приподнятое, но с меньшей долей уверенности в завтрашнем дне.

Этот год показал, что оправдались самые лучшие прогнозы, и процедуры финансового оздоровления банков, которые были введены чуть более года назад, внесли свою заметную лепту. Как мы считаем, благодаря применению мер, предусмотренных федеральным законом № 175, и мер, принятых Банком России в сентябре – октябре 2008 года, была сохранена платежеспособность 19 банков. Я напомню, что эти 19 банков осенью прошлого года составляли порядка 3,5 процента банковских активов, чуть более 3 процентов вкладов населения. Таким путем в этой части удалось предотвратить реальную угрозу банкротства банков, которая, как мы понимали, была очевидна.

Когда оценивается эффективность этих мер, надо понимать, что это не только 3 процента вкладов, это не только 3 процента активов, но и, например, 56 млрд. рублей только налоговых платежей, которые поступили за несколько месяцев прошлого года напрямую в бюджет; это сохраненный на балансах банков кредитный портфель, который составлял чуть более 430 млрд. рублей.

На самом деле об этом, к сожалению, у нас мало говорится. Если бы эти банки попали в процедуру банкротства, то примерно 1 процент ВВП предоставленных банками средств в виде кредитов, попал бы в соответствующие процедуры взыскания в этом году, и заемщики должны были бы возвращать в конкурсную массу деньги, и поэтому масштаб проблем в ликвидности экономики был бы гораздо больше, чем объем защищенных вкладов, защищенных обязательств. Поэтому если оценивать эффективность средств, которые были вложены в санирование, то, наверное, сумма, которая сейчас реально задействована в санировании (она составляет примерно 525 млрд. рублей за счет всех источников, за счет Агентства по страхованию вкладов, за счет кредитов Банка России, предоставленных на финансовое оздоровление банков), составляет около 1,3 процента ВВП, что гораздо меньше, чем во многих странах, которых кризис коснулся в первую очередь.

Когда говорят о вложениях государства, иногда употребляют термин "потраченные" средства. Мне он нравится гораздо меньше, чем термин "вложенные" средства, потому что эти средства уже начинают возвращаться, например, в форме разного рода имущества, обеспеченных кредитных требований.

Агентству по страхованию вкладов уже вернулось свыше 74 млрд. рублей. Из 525 млрд. рублей уже 14 процентов вернулось. Оставшиеся 450 миллиардов составляют деньги, предоставленные Банком России агентству (почти 179 млрд. рублей), иным инвесторам, включая Внешэкономбанк (это свыше 215 млрд. рублей), и деньги имущественного взноса Российской Федерации в Агентство по страхованию вкладов (свыше 55 млрд. рублей), которые вложены в финансовое оздоровление банков, из них в уставные капиталы – чуть более 8 млрд. рублей.

Естественно, для того чтобы получить обратно эти 450 млрд. рублей, еще предстоит достаточно серьезная и кропотливая работа вместе с Агентством по страхованию вкладов и инвесторами. Но эти деньги вложены, они работают, имеют достаточно серьезный макроэкономический эффект, который выходит далеко за рамки тех сумм обязательств, которые были отражены на балансах санированных банков. Поэтому Агентство по страхованию вкладов, решив в конце прошлого года проблемы с ликвидностью достаточно широкого круга банков, в этом году в основном занималось вопросами изменения структуры их балансов и возвращения банков к нормальной деятельности.

С этой точки зрения мы видим значительный эффект. Из 19 банков пять банков действуют в общеустановленном порядке, а в отношении трех банков имеются подтвержденные инвесторами намерения о присоединении их к более крупным, финансово устойчивым организациям. С этой точки зрения процессы санирования вызывают дополнительный импульс к консолидации в банковском секторе. Из оставшихся 11 банков судьба восьми достаточно понятна, из них два банка выйдут на режим общеустановленной деятельности в следующем году, еще у пяти банков перспективы уже определены и выход на общеустановленный режим произойдет до 2013 года.

Я привожу эти цифры только для того, чтобы сказать следующее: мы видим для себя важную задачу в том, чтобы банки, финансовое оздоровление которых проводилось, в дальнейшем работали в конкурентной среде так же, как все остальные банки. Санируемые банки не должны иметь привилегий перед обычными коммерческими банками с точки зрения развития бизнеса, а средства, предоставленные на санирование, должны решить прошлые проблемы. Поэтому в отношении всех санируемых банков под контролем Банка России и агентства осуществляются меры по развитию бизнеса в соответствии с нормальными, общепризнанными стандартами подходов и оценки банковских рисков.

Поэтому проблемы конца прошлого года можно считать локализованными. Сейчас нужно вернуть свыше 450 млрд. рублей, по каждому из них имеется индивидуальная программа, индивидуальные сроки, индивидуальные механизмы их возврата. Достаточно активно задействуется, как мы уже видели, механизм возврата вложенных средств за счет работы собственников по улучшению качества активов. И мы считаем, что с этой точки зрения институт санирования вносит свой достаточно серьезный вклад в повышение рыночной дисциплины и ответственности собственников, которые вынуждены, для того чтобы избежать материальной ответственности, наполнять проблемные активы новым качеством. С другой стороны, в ходе санирования проводится достаточно конструктивная работа с заемщиками, что позволяет, как я уже говорил, сохранить в существенных объемах нормальный, деловой климат в среде кредитования конечных заемщиков.

Поэтому всё говорит о том, что в деятельности по финансовому оздоровлению банков не проявились два существенных риска, о которых предупреждали в конце прошлого года. Была гипотеза о том, что деятельность по финансовому оздоровлению банков приведет к огосударствлению банковской системы. Нет. Только в трех случаях на сегодняшний день агентство сделало инвестиции в уставные капиталы коммерческих банков, причем в каждом из этих случаев предпринимаются усилия по выходу из капитала, и в отдельных случаях уже имеются конкретные программы выхода агентства из капитала коммерческих банков.

Во всех остальных случаях санирование осуществляется с привлечением частных инвесторов, и в этом на самом деле принципиальное отличие нашей страны, которую иногда критикуют за серьезную степень участия государства в экономических делах, от ряда юрисдикций с достаточно свободной деловой средой, где государство входило напрямую в существенных объемах в капиталы крупнейших коммерческих банков.

Второй риск, о котором предупреждали при подготовке этого закона, – риск рейдерства, риск использования государства для отъема добросовестного бизнеса. Я не знаю ни одного случая, когда участие в финансовом оздоровлении сопровождалось подобного рода моментами или обвинениями инвесторов или агентства в подобного рода действиях.

Поэтому, когда вносилось предложение о том, что этот механизм должен быть механизмом ограниченного действия, предполагалось посмотреть, прежде всего, на эти два момента. Эти два риска не реализованы, поэтому, на мой взгляд, гораздо больше аргументов к тому, чтобы функция санирования с участием агентства по страхованию вкладов во всех его инструментах и способах сохранилась бы на постоянной основе.

Другое дело, что в период финансовой стабилизации случаи вмешательства агентства с участием Банка России в финансовое оздоровление банков должны быть ограниченными, и за последние полгода таких случаев не было. И мы не особо стремимся эти ситуации повторять, но наличие инструмента, который позволил бы вмешиваться в финансовые трудности системообразующих банков, – необходимый элемент поддержания доверия к банковскому сектору во многих юрисдикциях. Поэтому, я думаю, об этом уместно сказать в стенах палаты парламента.

Я думаю, что весьма целесообразно задуматься уже в следующем году, как осуществить норму этого закона, норму постоянного действия. Но одновременно (я думаю, не стоит этим ограничиваться) пойти по пути создания условий, более комфортных для того, чтобы финансовое оздоровление банков осуществлялось без участия государственных ресурсов.

Здесь есть один серьезный законодательный резерв, который состоит в следующем: если финансовое оздоровление осуществляется за счет государственных ресурсов с привлечением Агентства по страхованию вкладов, то под контролем Банка России можно принимать меру по временному контролируемому отклонению значения деятельности банка от общеустановленных требований.

Подобного рода возможности, если финансовое оздоровление осуществляется за счет средств частных инвесторов, в законодательстве не предусмотрены. На сегодняшний день все процедуры финансового оздоровления без привлечения агентства, с участием частных инвесторов, находятся в достаточно жестких рамках, когда Банк России обязан отозвать лицензию, при декапитализации банка или при известных проблемах с ликвидностью.

Я думаю, что механизмы, когда под контролем Банка России частный инвестор может без участия агентства осуществлять программу финансового оздоровления системообразующих банков с временным контролируемым нарушением и отклонением параметров деятельности от общеустановленных параметров, могут быть введены в закон основе тех же принципов, на основе которых сейчас действует Агентство по страхованию вкладов во взаимоотношениях с инвесторами и санированными банками.

Я считаю, что нужно реализовывать те нормы, о которых, может, более детально сегодня скажут представители агентства, те темы, которые разрабатываются, в частности, и о привлечении к ответственности руководителей санированных банков в тех случаях, когда они оставили банк в том же состоянии, в котором оставляют их владельцы и руководители банков, доведенных до банкротства, и ряд других предложений, по которым в этом году велась работа. И в следующем году их, я думаю, можно будет реализовать в качестве законодательных инициатив.

Очень хорошо, что сегодня для участия в обсуждении приглашены также практикующие банкиры, потому что, я думаю, гораздо легче предотвращать проблемы, чем их потом "тушить", в том числе при помощи государственных денег, поэтому я думаю, что взгляд банкиров на необходимость принятия законодательных мер, позволяющих банкам самостоятельно, без участия государства, не доводить свой баланс до состояния банкротства, будет также полезно узнать. Спасибо.

Д.Н. Ананьев

Спасибо большое, Михаил Игоревич.

Уважаемые коллеги, я предоставляю слово Мирошникову Валерию Александровичу, первому заместителю генерального директора Агентства по страхованию вкладов.

Валерий Александрович, пожалуйста.

В.А. МИРОШНИКОВ

Надо отдать должное депутатам, что федеральный закон, который регулирует деятельность агентства по предупреждению банкротства, был принят крайне оперативно. Этот закон действует до 31 декабря 2011 года. За два месяца после его принятия, а был принят он 27 октября 2008 года, фактически подавляющее большинство наших проектов было рассмотрено. Действительно, правы были коллеги, когда говорили, что и представители Банка России, и представители агентства в этот момент работали без выходных, буквально до полуночи.

С момента принятия закона агентство работало с 18 банками, с 15 банками мы продолжаем работать, некоторые действительно вышли на хорошие финансовые результаты. Что касается трех банков, то они пошли по процедуре частичной санации. Иногда происходит путаница, потому что кредиторы говорят, что это же вроде предупреждение банкротства, а потом выясняется, что они на самом деле обанкротились. Там происходила процедура передачи активов и обязательств, о ней я несколько позже расскажу, мне кажется, очень интересная процедура.

Всего по состоянию на 1 декабря фактически использовано средств на сумму 304 млрд. рублей, из них 175 млрд. рублей – это те деньги, которые агентство использовало за счет заемных средств от Банка России.

В результате принятых мер существенно стабилизировалась ситуация в банковской системе Российской Федерации, а в некоторых регионах (их можно даже отдельно отметить, это Свердловская область, где было два банка, Самарская область, Нижегородская область – тоже два банка), если бы не были приняты решения о санации банков этих регионов, я думаю, просто мог бы произойти коллапс банковской системы. Я общался с представителями Свердловской области. Там была настолько тяжелая ситуация, что если бы не принятые меры, практически разрушилась бы вся банковская система региона.

Общая сумма обязательств, здесь говорили про эти суммы, я отдельно скажу про вкладчиков (наверное, тоже значимое количество): количество вкладчиков банков, которые мы санировали, – 3 миллиона человек, то есть представляете, сколько людей могло пострадать. Напомню ситуацию 2004 года, когда очереди у некоторых офисов банков привели к тому, что даже надежные банки испытывали потрясения. В общем, огромное количество вкладчиков, и был серьезный отток. Этого на самом деле удалось избежать.

Что касается бюджета, действительно, бюджет во многих банках был кредитором. За время санации фактически все наши банки перечислили в бюджет 69 млрд. рублей: не только свои, но и "зависшие" средства клиентов. На самом деле помимо того, что был сохранен действующий портфель, кредиторы смогли получить свои денежные средства. Уже на сегодняшний момент можно констатировать, что те банки, которые участвуют в финансовом оздоровлении, выдали новых кредитов на сумму 130 млрд. рублей (тоже значительная сумма).

Отдельно хотел бы сказать про группы банков. Можно условно выделить четыре группы банков. В первую группу входят банки, где были собственники, которые повели себя порядочно. Можно назвать три-четыре банка: "Газэнергобанк", "Банк24.ру" и "Башинвестбанк", где были проекты собственников. Во многих случаях собственники этих проектов говорили: "Это банк – это проект, не путайте одно с другим". То есть в ряде случаев повели себя очень порядочно, все эти проекты и активы завели на баланс. Это наиболее успешные проекты.

С некоторыми проектами была достаточно тяжелая ситуация. Как уже говорилось, в отличие от кризиса 1998 года, когда действовало Агентство по реструктуризации кредитных организаций и практически ни в одном случае не привлекались частные инвесторы (то есть оно само становилось акционером), этот кризис характеризуется тем, что огромное количество надежных банков, принадлежащих частным инвесторам, приняли активное участие в санации. И действительно есть прекрасные результаты.

Однако у нас была группа банков, для которых все наши попытки найти частных инвесторов, к сожалению, не увенчались успехом. Но при этом это были действительно достаточно крупные банки. Для примера можно привести банк "ВЕФК" (он, наверное, на слуху), в котором фактически обслуживались все пенсионеры Санкт-Петербурга. Это было как раз перед Новым годом, то есть если бы этот банк погиб, то могла бы возникнуть серьезная социальная напряженность в Санкт-Петербурге, и последствия были бы неизвестны. К сожалению, нам пришлось самим непосредственно войти в этот банк и заниматься им. На сегодняшний момент нам удалось найти двух инвесторов, и мы надеемся, что в определенный период времени мы выйдем из этого капитала.

Есть еще два достаточно крупных банка, нам пришлось тоже заниматься их санацией: это банк "Тарханы" и банк "Российский капитал", где нам принадлежат фактически 100 процентов акций. Пока, к сожалению, мы не нашли инвесторов, находимся в поиске. Мы стараемся улучшить финансовые показатели этих банков для того, чтобы инвесторы заинтересовались. Надеемся, что в ближайшее время мы найдем партнеров, но пока эта работа продолжается.

Если говорить про реальные причины ухудшения финансового положения банков, то, мне кажется… Безусловно, все помнят, насколько был серьезный отток вкладов населения, юридических лиц. Это было в сентябре – октябре прошлого года. И, наверное, внешней причиной создания проблем многих банков являлся отток ликвидности, но это внешняя причина. Глубинная причина предбанкротного состояния на самом деле (по нашей оценке, которую в принципе, я думаю, и Банк России поддерживает) – низкое качество активов.

Что показал анализ? В период роста экономики собственники банков, менеджеры банков решили, что на самом деле можно зарабатывать деньги не только на банковском бизнесе, а прекрасно можно зарабатывать деньги на строительстве, на девелопменте, и многие банки стали вкладывать в собственные проекты. А поскольку это собственные проекты, то зачем задумываться, что нужно какое-то обеспечение, что эти проекты должны быть эффективными, мы же лучше знаем? Мы столкнулись с такими случаями. Например, руководитель банка "Тарханы" (он же акционер) решил, что в Пензе не хватает теплиц по выращиванию роз, и 80 процентов активов банка вложил в строительство таких теплиц. Естественно, это безумие, потому что 80 процентов – это высокий риск. Если посчитать норматив Н6 (а он у нас – 25 процентов от капитала), то это будет, наверное, от 1 тысячи до 3 тысяч процентов. Когда мы наконец-то были вынуждены заняться санацией этого банка, он сказал: очень много кредитов каких-то странных компаний, наверное, 97… Люди, правда, не знают что там насоздавали эти компании, а теплицы – это отдельно.

Это примерная ситуация в банках. Мы эту проблему заметили еще до кризиса. Данная проблема касается не только банковской системы, но и всего реального сектора экономики. Мы всегда сталкивались с фальсификацией отчетности при банкротстве банков. Мы считаем, что она как была, так и остается. На самом деле кризис реально показал, что это не баловство, что это те действия, после которых государство вынуждено вкладывать достаточно большие средства для того, чтобы санировать такие банки.

Еще за год до кризиса нами был подготовлен законопроект о возможности привлечения к уголовной ответственности руководителей, фальсифицирующих отчетность. Как ни странно, но если, например, человек "нарисовал" доллар, то за это могут посадить, а если человек "нарисовал" миллиард рублей несуществующих активов и предъявляет их кредиторам, Банку России, любым представителям, то за это наказать нельзя, можно только отозвать лицензию. Может, они и рады будут, потому что теплицы остаются у этого же человека. Поэтому мы считаем, что это очень важный вопрос, чтобы руководители банков…

Кстати, такая же ситуация у предприятий, которые получают кредиты. Вы знаете, что когда выдаются кредиты, вам предъявляют отчетность. В результате выясняется, что там ничего нет. Я еще раз повторю, что те люди, которые взяли у вас кредиты и сфальсифицировали все данные, никакой ответственности за это не несут. То есть наказания как такового не существует.

Хотел бы сказать про последнюю группу (я в самом начале об этом говорил) – про передачу активов и обязательств. На самом деле, если взять пример более старой системы страхования вкладов (не более старой системы, это первая система страхования вкладов в Америке), то там вообще не происходит полной санации. Как таковой ликвидации в нашем понимании там тоже не происходит – происходит передача активов и обязательств надежному банку.

Я считаю, что это очень прогрессивное действие. Нам удалось сделать это в трех банках: "Московский капитал", "Электроника" и "Московский залоговый банк". То есть альтернатива: можно было бы отозвать лицензию у этих банков, мы заплатили… Я имею в виду, что санировать их было невозможно, потому что между активами и пассивами огромный дисбаланс. Вклады на самом деле застрахованы. Нам удалось передать активы (то есть это вклады населения, причем не только застрахованные, а все вклады), найти размер активов, который, в общем говоря, удовлетворил и по качеству, и по их набору инвесторов. Мы провели тендер. Что очень важно, в первом тендере участвовал только один инвестор, в последнем тендере участвовало уже около шести банков, которые боролись за то, чтобы выиграть тендер, потому что на самом деле для банков-приобретателей это очень выгодно.

Мне кажется, это выгодно для всех: выгодно для системы страхования вкладов, поскольку экономятся средства Фонда страхования вкладов (на этих трех проектах мы сэкономили 13,8 млрд. рублей), экономятся средства для будущей ликвидации, потому что очень многих расходов, которые мы бы понесли, удается избежать (то есть выплаты выходных пособий не было, потому что многих сотрудников банков перевели); это выгодно для сотрудников банка, потому что если бы их уволили, они бы не нашли работы (так во многих регионах). Это на самом деле спасает от социальной напряженности.

Я считаю, вкладчикам неудобно, даже когда выплачивается страховое возмещение. Почему? Потому что они должны идти в другой офис, в другой банк. Это некомфортно – получать деньги, причем не знать, что с этими деньгами делать, потому что они не собирались их забирать. А эта система позволяет на самом деле прийти вкладчику в тот же офис, узнать, что там теперь вывеска другого, кстати, более надежного банка, посмотреть, что выдает, и остаться в этом банке.

По статистике получилось, что если при страховании вкладов примерно 30 процентов вкладов оседает у банка, который выплачивает, то в этом случае оседает 70 процентов. Только самые нервные забирают деньги. А на самом деле еще одним плюсом является то, что в банковской системе остаются депозиты. Поэтому, мне кажется, это прогрессивная форма, безотносительно того, что на самом деле у нас этот закон действует три года. Хотя я считаю, что на самом деле логично было бы его иметь, потому что можно его не использовать, условно, как оружие. Оно есть, но его не используют. Зачем же его вообще бросать?

Но все-таки про эту форму я хотел бы отдельно поговорить, я считаю, что она прогрессивна. Зачем мы сейчас ликвидируем многие банки, это длительный процесс?

Кстати, еще забыл сказать: когда мы, например, реализуем активы при ликвидации на аукционах, совершенно очевидно, что возникает ликвидационная скидка. Если мы передаем активы, например, вместе с теми же сотрудниками, которые выдавали эти кредиты (там зачастую неплохие активы), то просто исчезает ликвидационная скидка. Во всех случаях мы передавали активы по балансовой стоимости. Я считаю, что на самом деле это очень прогрессивно, я бы уже сейчас задумался о том, чтобы эту процедуру в любом случае оставить, она на самом деле очень удобная.

Теперь что касается проблемных активов. Я абсолютно согласен с тем, что решить вопросы с ликвидностью можно очень быстро. Мы решали действительно за неделю, за две, паника спадала.

А вот быстро решить проблемы с проблемными активами, извините за тавтологию, не получается. На примере наших банков мы увидели, что самые удачные проекты по финансовому оздоровлению – не тогда, когда вам просто выдали кредиты, и инвестор начинает постепенно разбираться, а тогда, когда происходит процедура, сразу же связанная с работой с проблемными активами.

Наиболее удачный пример – "Нижегородпромстройбанк". Мы не давали кредит инвестору, мы выкупили проблемные активы, причем реального сектора экономики, на сумму 5,3 млрд. рублей за 5 млрд. рублей. Причем, как ни странно, эти кредиты возвращаются, потому что у нас есть возможность реструктурировать, дать отсрочку этим предприятиям. У нас идет нормальный приток, уже сейчас возвращено, по-моему, процентов 30. А "Нижегородпромстройбанк" — это сейчас самый удачный проект, который с нового года просто перестает на самом деле быть в системе санации.

Другой случай – "Газэнергобанк". "Пробизнесбанк" был инвестором, прокредитовал один крупный проект, который отягощал баланс "Газэнергобанка". То есть это второй наиболее удачный проект.

Таким образом, мы не только решаем проблемы "нехороших", "токсичных" активов банков, которые мы санируем. Мы понимаем, что такая же ситуация, наверное, у многих банков, которые не находятся в процедуре санации. Поэтому тем или иным образом этот вопрос нужно решать, потому что, наверное, рано или поздно за счет доходов эта проблема будет решена, но вопрос в том, когда она будет решена.

Хотелось бы констатировать, что действие этого закона показало свою эффективность. Не хотелось бы, чтобы через несколько лет (остался фактически год) это прекратило свое существование. Так же, кстати, как в 1998 году у нас был в принципе прекрасный закон, который позволял реструктурировать банки. Потом мы его "закрыли". Сейчас опять "закроем". В следующий кризис мы опять будем принимать закон в горящем режиме, может быть, где-то ошибемся. Зачем это делать, не очень понятно. Поэтому, мне кажется, действительно, любое оружие может лежать в чехле, его можно не доставать на самом деле, это наше право, но оно должно быть.

В заключение у меня призыв к депутатам: может быть, все-таки подумать на эту тему? Спасибо большое.

Д.Н. Ананьев

Спасибо большое, мы обязательно внесем эту рекомендацию. Это абсолютно здравое, на мой взгляд, предложение. Правда: наличие оружия – это всегда хорошо, и необязательно его использовать.

Уважаемые коллеги, я предоставляю слово Аксакову Анатолию Геннадьевичу, депутату Государственной Думы, президенту Ассоциации региональных банков России.

У меня просьба к выступающим – постараться все же удерживаться в рамках регламента.

Пожалуйста, Анатолий Геннадьевич.

А.Г. АКСАКОВ

Уважаемые коллеги! Прежде всего, я готов подписаться под каждым словом и предложением, которое озвучил Дмитрий Николаевич. Мы уже много раз повторяли, вроде бы большинство из них не реализовывается, но я думаю, что утверждение "Карфаген должен быть разрушен" рано или поздно все равно срабатывает. И наши предложения будут реализовываться, а кризис этому помогает.

Я сразу же перейду к предложениям, учитывая недостаток времени. Полностью согласен с тем, что надо полномочия АСВ сохранить для того, чтобы в чехле было оружие, которое можно применить при определенных обстоятельствах. Это первое.

Во-вторых, я считаю, что надо, учитывая тот опыт работы с "плохими" долгами, который они приобрели, предоставить полномочия реализовывать эту проблему, связанную с "плохими" долгами, на основе частно-государственного партнерства. Опыт Японии, Мексики, Аргентины говорит о том, что финансовые системы этих стран находились не в самом лучшем положении из-за того, что эта проблема не была решена кардинальным образом.

Теперь о проблеме сохранения бизнеса, когда из-за кризиса заемщики попали в сложную ситуацию и не могут в данный момент расплатиться с кредиторами. Я считаю, что для крупных заемщиков и для градообразующих предприятий необходимо все-таки пойти по пути признания лондонских принципов. Здесь, конечно, очень важно, чтобы крупнейшие кредиторы договорились об этих принципах. Может быть, надо внести какие-то изменения в законодательство. Но должна быть ситуация, когда кредиторы равны, договариваются о реструктуризации долгов крупного бизнеса, утверждают план оздоровления этого бизнеса и сообща работают.

Но при этом сразу же возникает проблема еще одного кредитора – государства. Налоговые органы при любых обстоятельствах взыскивают задолженность, и получается, что банки, например, договорились, а государство взыскивает задолженность, и банки оказываются ни с чем. Поэтому надо это "вмонтировать" в законодательство, чтобы налоговые органы также участвовали в этих соглашениях и договаривались о реструктуризации долгов предприятий.

Может быть ситуация, когда кредиторы входят в собственность, становятся долевыми собственниками того или иного бизнеса. Но тогда опять же возникает вопрос о налоговых органах, и это надо соответствующим образом прописать в законодательстве.

Следующий момент – это проблемы банков, прежде всего (по крайней мере сегодня) это проблемы их заемщиков. К сожалению, эти заемщики часто действуют самым хамским образом, выводя, например, активы на вновь созданное общество и все долги оставляя у заемщика, который остается ни с чем. Из-за этих действий практически никто из собственников, руководителей предприятий, арбитражных управляющих никакой ответственности не несет. Надо в законодательстве самым жестким образом прописать принципы ответственности для того, чтобы не было таких вольностей в обращении с кредитами и вывода имущества, вывода заложенного имущества.

К сожалению, есть практика, когда одно и то же имущество несколько раз предоставляется в залог – и никакой ответственности залогодателя либо собственников, руководителей предприятий. Надо опять же самым жестким образом в уголовном законодательстве прописать ответственность соответствующих лиц, и тогда, я думаю, многие поостерегутся применять эти схемы для того, чтобы получить тот или иной кредит, вводя в заблуждение кредитную организацию.

У нас какая-то странная практика утверждения арбитражного управляющего заемщиком. Тот, кто привел свое предприятие в сложное положение, естественно, представит ту кандидатуру, которая будет помогать этому заемщику, в том числе уводить активы и уходить от ответственности. Надо установить запрет в законодательстве на такую практику. Кредиторы либо суд должны определять того, кто будет осуществлять арбитражное производство на том или ином предприятии.

У нас, к сожалению, арбитражные заседатели используются для того, чтобы затянуть процесс. На мой взгляд, надо исключить понятие арбитражных заседателей для того, чтобы не было таких ситуаций, когда их подкупают и, очевидно, они выводят процесс на долгие процедуры, а в это время выводятся активы.

На мой взгляд, сама процедура самобанкротства вызывает вопросы. Сегодня по законодательству надо иметь долг 100 тыс. рублей и более и три месяца не платить по долгам. В результате подаешь заявление о самобанкротстве, хотя у тебя полно активов для того, чтобы рассчитаться по обязательствам.

Я считаю, надо ввести соответствующие нормы, которые определяют, что если активов достаточно, чтобы рассчитаться с кредиторами, то надо рассчитаться с кредиторами или по крайней мере с ними договориться, а не уходить от ответственности. Сплошь и рядом такие процедуры происходят, и привлечь к ответственности таких лиц практически невозможно.

К сожалению, часто бывают такие случаи, когда встречными исками опять же затягиваются процессы. Возбуждается дело, процесс идет, вдруг заемщик, должник начинает подавать встречные иски, эти встречные иски приостанавливают судебный процесс, потому что суд прежде, чем рассмотреть это дело, должен рассмотреть встречный иск.

Давно уже говорим о том, что надо это рассматривать в рамках одного дела и принимать решение в рамках одного дела. К сожалению, Высший Арбитражный Суд до сих пор (уже много раз, кстати, было заявлено об этом) не дает соответствующее разъяснение.

Непонятно, почему этого нет, но, на мой взгляд, Дмитрий Николаевич, эти вещи надо соответствующим образом отразить и в наших рекомендациях.

Сейчас практика реализации норм законодательства, даже тогда, когда вроде бы и судебные решения приняты, далека от совершенства. Сама реализация решений также затягивается, в том числе из-за того, что различные органы власти очень медленно представляют документы на имущество, на земельные участки. Речь идет о БТИ, о госрегистрации, о соответствующих комитетах по земельному имуществу. Поскольку нет жестких сроков представления этих справок, то и реализация соответствующего имущества затягивается. На мой взгляд, мы должны очень четко и жестко прописать сроки, причем короткие сроки (я считаю, что неделя – максимум, а правильнее будет три рабочих дня), в течение которых эти документы должны быть представлены. Когда будет ответственность и когда будут четкие сроки, тогда и вся судебная процедура будет намного эффективнее.

Только в одном я не согласен с Дмитрием Николаевичем. Он сказал, что законы, необходимые для развития финансового рынка России, может быть, не быстро, но принимать надо. На мой взгляд, сейчас складывается неплохая ситуация для того, чтобы переманить финансовые рынки в Россию, как это ни странно звучит. Сейчас в Англии приняли решение о соответствующем налогообложении бонусов в финансовых компаниях, во Франции принимается соответствующее решение (сегодня это озвучивали). Я надеюсь, что в России такое решение, во-первых, не будет принято, а, во-вторых, приняв соответствующие системные решения по совершенствованию российского законодательства, мы сможем переманить сюда очень многих профессионалов и вообще переместить финансовый рынок, как это ни смешно звучит. На самом деле, если эффективно сработать, мы можем действительно создать условия для превращения Москвы в финансовый центр. Спасибо за внимание.