Geum.ru

Стенограмма парламентских слушаний "О предупреждении банкротства банков в целях укрепления стабильности банковской системы"

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3

Д.Н. Ананьев

Спасибо, Анатолий Геннадьевич.

Уважаемые коллеги, я хотел бы предоставить слово Виктору Александровичу Пичугову, заместителю председателя Комитета Совета Федерации по финансовым рынкам и денежному обращению.

Виктор Александрович, пожалуйста.

В.А. Пичугов

Не всё профессионалам выступать. Я не профессиональный банкир, никогда этим не занимался. Я буду выступать от имени вкладчиков, а так как вкладчики – в основном все дилетанты, поэтому прошу потерпеть буквально три-четыре минуты.

Что хотелось бы сказать? На мой взгляд, на сегодняшний день банками-то можно назвать у нас максимум первые 50, все остальное – казначейства. На мой взгляд, основные проблемы вкладчиков происходят вследствие той системы, которая сложилась в стране на сегодняшний день. Эти казначейства, как правило, все находятся внутри холдингов, корпораций. Как только начинают страдать корпорации и холдинги, начинают страдать вкладчики.

Не качайте головой. Я говорю, как дилетант, нравится это вам или не нравится. Я говорю о том, что имеет на сегодняшний день на практике простой обыватель, простой гражданин, с чем он сталкивается. Ряд региональных банков, которые на сегодняшний день работают на финансовом рынке, являются таковыми.

Последний пример. Только недавно я с коллегами обсуждал проблемы регионального банка в Якутии, который в течение длительного периода осуществлял свою деятельность. С мая поступали сигналы в Центральный банк и в другие ведомства нашего государства, но реакции никакой. К чему я это говорю?

К тому, чтобы Центральный банк более оперативно реагировал на все поступающие сигналы и вводил внешнее наблюдение более оперативно, а не тогда, когда уже бить по хвостам приходят, тогда уже ничего не остается, все основные активы заложены-перезаложены внутри корпорации. Я все-таки считаю, что бóльшая часть проблем – именно в таких региональных банках, которые находятся во второй, третьей и в четвертой сотне.

Что касается остальных моментов, того, что мы сейчас наблюдаем… Опять же вернусь к тому самому региональному якутскому банку. Порядка 100 млн. рублей физические лица на сегодняшний день там потеряют. Никакие активы, на мой взгляд, тот баланс, который мы видели, не спасут. И проблема-то создана достаточно сложная и серьезная самим собственником. Банковские гарантии на несколько сотен миллионов, векселя при так называемых, как вы, профессионалы, говорите, активах на 160 миллионов… А у него несколько сотен миллионов только обязательств! Что получат вкладчики в данном случае? Прямое мошенничество. На мой взгляд, таких собственников надо привлекать к уголовной ответственности.

Что еще хотелось бы сказать? Что мы наблюдаем на других рынках (имеется в виду в производстве)? Там на сегодняшний день внешнее управление, закон о банкротстве работает только на одно направление – на ликвидацию. Сначала ликвидация с целью смены собственника, и только в самом крайнем случае – с целью оздоровления. То есть приоритеты расставлены по-другому. Сам закон о банкротстве – это в первую очередь оздоровление, а мы на сегодняшний день наблюдаем то, что происходит. Да, мы работаем в этом направлении, пытаемся что-то изменить, но проблема связана с внешними управляющими, с их профессионализмом.

Мы с вами наблюдаем, для чего сегодня зачастую используется этот механизм. Либо, еще раз повторяю, приходит другой собственник (там уже все остальное остается за скобками), либо это только распродажа имущества. Надо признать, что в этой сфере, на этом рынке государство создало условия для оздоровления. Надо признать, что при всех замечаниях, при всех негативных моментах на сегодняшний день есть предупреждение банкротства, работает Федеральный закон № 175, и очень много проблем снято. Я говорю (еще раз подчеркиваю это), как простой обыватель, как человек, который не является профессиональным банкиром.

В заключение хотелось бы сказать, в первую очередь руководителю Центрального банка, что нужно не бить по хвостам, а более оперативно реагировать на сигналы, поступающие от граждан, от компаний, которые так или иначе связали свою судьбу с тем или иным региональным банком либо центральным системным банком. И быстрее нужно это делать. Конечно, быстро делают, если с банком что-то произошло, через две недели там уже сидит АСВ и всё разбирает. А здесь по году ходят, копии приносят и так далее, о чем я говорил. К сожалению, реакция уже запоздалая. В то же время хочу еще раз отметить, что, слава богу, здесь есть оздоровление и только в крайнем случае ликвидация, а не наоборот, как в других отраслях.

Спасибо. Всего доброго.

Д.Н. Ананьев

Спасибо большое, Виктор Александрович.

Уважаемые коллеги, я предоставляю слово Дубинину Сергею Константиновичу, члену совета директоров "ВТБ Капитал".

Сергей Константинович, пожалуйста.

С.К. ДУБИНИН

Дорогие коллеги, спасибо за предоставленную возможность выступить. Прежде всего я хочу поддержать предложения по закреплению в законодательном порядке (причем на долгосрочной основе) того механизма, который уже позитивно был использован и показал себя с положительной стороны. Очень многие предложения (да практически всё из того, что говорил господин Аксаков), безусловно, заслуживают поддержки. Это правильные направления совершенствования законодательной работы.

Вместе с тем хотел бы поделиться некой тревогой, связанной с "плохими" активами, потому что банковская статистика в данном случае выглядит вполне надежно, то есть степень достаточности капитала – 19 процентов. При необходимости достаточно иметь 10 процентов банковского сектора.

"Плохие" долги официально оцениваются в пределах примерно пяти процентов всех активов банковского сектора, банковской системы. Большинство аналитиков считают, что их не меньше 15–20 процентов на конец года. В чем тут разница? Безусловно, их невозможно точно оценить, не войдя непосредственно в учреждение, но, по-видимому, та реструктуризация банковской задолженности, которая была проведена (я условно назову схему), довольно типичная, когда, скажем, годовой кредит превращается в пятилетний с погашением на последний год, а три первые года вообще выделяются, так сказать, как льготный период даже без взыскания процентов. Всё, кредит хороший.

На самом деле он "висит", никак не обслуживается и не приносит банку ни копейки. Идут на это ради того, чтобы распустить резервы, получить какую-то возможность меньше провизии создавать, и поэтому не ограничивать себя, не снижать достаточность капитала. Это все тревожно.

Есть и другие факторы, тоже внушающие определенные опасения. А дальше что будет с подобным кредитованием? Причем то, за что Центральный банк боролся... Я всегда считал снижение инфляции основной задачей Центрального банка, которая является многолетней проблемой. Да, добились (конечно, в условиях кризиса и так далее). Если взять уровень инфляции примерно с июля, и если так же пойдет дальше, скажем, до июля 2010 года, то уровень инфляции за этот год составит всего около 5 процентов годовых. Это инфляция именно потребительских цен. По целому ряду других отраслевых показателей и по ВВП индекс цен может оказаться еще ниже за этот период, если таким образом будет развиваться конъюнктура.

Казалось бы, это замечательно, но давайте зададим себе вопрос: а как будет бизнес, являющийся должником банка, отбивать кредиты, которые он взял под 18 (в лучшем случае), а то и под 20 процентов годовых? Притом что цены, если это не дефляция, растут умеренно. То есть в этой ситуации на процесс автоматического размывания долга надеяться невозможно, и "плохие" долги начнут давить. Надо будет пересматривать, видимо, реструктурировать задолженность, снижать эти процентные ставки. Надо еще учесть, что при этом возникает проблема процентных ставок по депозитам, а они сегодня не ниже 8 процентов. И это очень благоприятные условия, по депозитам, но это и правильно, что они должны быть выше, чем инфляция, и кредит должен быть больше, чем инфляция. Но тем не менее эти вещи нужно мониторить, потому что сейчас достаточно значительная категория должников может оказаться в сложной ситуации, и дальше, как показывает опыт, с ними банки сами не справятся. Ситуация 2010 года может оказаться в этом смысле достаточно тревожной.

Я думаю, Центральный банк отслеживает эти вещи, но нарастает доля межбанковских кредитов в пассивах банков. Это означает недостаток ликвидности. А кредитовые обороты по корсчетам, соответственно, в некоторых банках (правда, это очень ограниченное число банков, как об этом сообщают аналитики, около десяти банков) ниже 1 процента. Понимаете, это означает, что у них просто нет ликвидности, они вынуждены занимать или поднимать проценты по депозитам, чтобы сегодня просто перехватить где-то деньги. Как они будут дальше рассчитываться по этим привлеченным кредитам? С такими банками надо немедленно начинать работать, вводить наблюдение и так далее. Никаких по году затягивающихся процессов тут быть не может, потому что эти банки уже явно на грани.

Пока это не массовые явления, но то, что эти явления нарастают, тоже тревожит.

И как некий конструктив – некоторые предложения. Я с этими предложениями выступал уже не один раз, в том числе и в Центральном банке. Я понимаю их сложность и неоднозначность и понимаю, что их, наверное, надо законодательно оценить и посмотреть, возможно ли это сделать или нужны какие-то специальные акты.

Дело в том, что Центральному банку, как мне представляется, прежде всего нужно оценить на базе того, что в мире стали называть стресс-тестом, то есть быстрого анализа нынешней ситуации. Необходим аудит баланса примерно 200 ключевых банков, потому что именно здесь сосредоточено практически 90 процентов всех активов банковской системы, если не больше. Потому что если на первые 75 приходится 85 процентов, то уж на 200 – почти 100!

К сожалению, здесь же концентрируются и проблемы с "плохими" долгами, то есть где активы, там и проблемы. И следующим шагом, очевидно, можно было бы провести работу с банками, оценить их состояние и на добровольной основе предложить им заключить соглашения, сторонами которых должны стать, я думаю, и Минфин, и Центральный банк или АСВ (это зависит от законодательного оформления и решения, видимо), что позволило бы банкам на какое-то время вывести "плохие" активы на баланс отдельной "дочки". По российской форме это может быть ПИФ (закрытый паевой инвестиционный фонд). И паи этого фонда стояли бы на балансе банков по номиналу. Понятно, что это не рыночная оценка, потому что по рыночной оценке получим то, что должны получить.

Кстати, иногда очень трудно оценить реальную рыночную стоимость актива, о чем сегодня говорилось, что вообще-то кредиты, которые были выкуплены как "плохие" долги, возвращаются. И если дать период, я думаю, не менее пяти лет деятельности такого ПИФа, провести там расчистку, профессионально работая с должниками, и потом вернуть это на баланс… И если снова провести аудит МСФО, то мы можем получить вполне нормальную картину по очень значительной части этих "плохих" долгов, потому что с перепуга, откровенно говоря, туда могут перенести очень большие объемы активов, объявив их "плохими", хотя они того не заслуживают.

Но для того чтобы это сделать, потребуются, соответственно, довольно значительные изменения в законодательстве. Проанализировать этот механизм необходимо. К тому же придется согласовывать эту позицию с международными и аудиторскими компаниями, с Базельским комитетом по банковскому надзору, потому что это нарушения, это достаточно очевидно. Кстати, насколько я знаю, с очень похожими идеями в Базель уже обратились из целого ряда стран. Понимаете? Все хотят приостановить действие этого "Базель-2" на какой-то период, очень многие это понимают, потому что иначе банки просто занимаются тем, что по-английски называется "window dressing", то есть "украшением витрины" и скрытием реально сложившегося положения.

Мне кажется, этой работой Центральному банку придется заниматься, даже если не по этой схеме. Положение банков может оказаться гораздо более сложным, чем представляется по сегодняшней отчетности. Спасибо за внимание.

Д.Н. Ананьев

Спасибо большое, Сергей Константинович.

Уважаемые коллеги, слово предоставляется Соколову Андрею Борисовичу, заместителю председателя правления "Альфа-Банка".

А.Б. СОКОЛОВ

Уважаемые коллеги, я хотел бы остановиться на очень важной для банковского сообщества теме, поднятой уже Анатолием Геннадьевичем в своем выступлении, – теме взаимоотношений кредитора и должника. Я считаю, что это ключевой вопрос не только для банковского сообщества, но и для экономики в целом.

Я с удовольствием слушал Анатолия Геннадьевича, когда он говорил о том, какие изменения надо внести в законодательство, как надо совершенствовать механизм банкротства и так далее. Но давайте мы реально посмотрим, с чем мы столкнемся. Законопроект, федеральный закон о несостоятельности (банкротстве) и федеральный закон об исполнительном производстве в части совершенствования реабилитационных процедур, подготовленный Минэкономразвития…

Эта история длится уже примерно два месяца, началась она где-то в начале октября. Когда этот закон был подготовлен, было много разных совещаний с участием Набиуллиной, представителей бюро РСПП. Этот вопрос обсуждался на встрече Президента с бюро РСПП. Минэкономразвития собрало все замечания, предложения от всех заинтересованных сторон. Вчера на сайте появилась третья или четвертая редакция этого законопроекта, в которой практически ничего не было учтено.

Что мы будем иметь в законе, который, я думаю, в скором времени поступит на рассмотрение в парламент? 22-го числа будет очередное совещание у Набиуллиной по новой редакции. Я хотел бы обратить внимание Центрального банка и законодателей на то, что совещание – 22-го, было бы очень важно принять участие в нем и выразить свою позицию.

Давайте мы проанализируем, что несет нам этот закон. Там есть ряд действительно позитивных новаций. Прежде всего, возможность досудебного урегулирования задолженности. Банкам предоставляется возможность кредитования предприятий на стадии финансового оздоровления с гарантией возврата вложенных денежных средств в первоочередном порядке, даже в случае дальнейшего банкротства. Это позволит не только сохранить действующее производство и рабочие места, но и оживить перспективы кредитования. Такой подход, конечно, надо развивать.

Второй момент – это упрощенная процедура обращения кредитора в суд с заявлением о признании должника банкротом. Вы знаете, как долго длится процедура признания должника банкротом. Мы достаточно хорошо с этим умеем работать, в общем, мы быстро бегаем за должниками, но все равно, учитывая наш опыт и наши возможности, это занимает до года (в лучшем случае 9 месяцев). Сейчас вводится упрощенная процедура.

Вместе с тем проект закона предоставляет дополнительную возможность должнику на основании решения учредителей обратиться в арбитражный суд с ходатайством об утверждении плана финансового оздоровления. Таким образом, предоставляется возможность вводить план финансового оздоровления без согласия кредиторов, что вообще-то, конечно, неверно. Мы полагаем, что это направлено, естественно, не на сохранение баланса между должником и кредитором.

Давайте мы остановимся на важнейшей для спасения предприятий процедуре – финансовом оздоровлении. Вводится упрощенная процедура финансового оздоровления, новый институт, который отсутствует в действующем законодательстве. Это, конечно, интересно, но мы полагаем, что это нововведение не должно создавать дополнительных лазеек для мошенничества. Закон должен четко определить и прописать отличия упрощенной и обычной процедур.

Представленный Минэкономразвития проект закона предусматривает новый порядок ведения стадий финансового оздоровления. Введение этой процедуры возможно до процедуры наблюдения. Для удовлетворения судом заявления должника о введении процедуры финансового оздоровления достаточным является предоставление самим должником сведений о превышении активов над обязательствами должника и наличии просроченных на любой срок денежных обязательств или обязательных платежей на сумму не менее 100 тыс. рублей.

Необходимо отметить, что при наличии такой незначительной возможности имеется возможность обратиться с заявлением о введении финансового оздоровления в целой группе предприятий, входящих в единый холдинг. При этом кредиторы по денежным обязательствам, включая банки государства и субъектов Федерации, по налогам и иным обязательным платежам всех предприятий и групп лишаются возможности требовать своевременного исполнения соответствующих обязательств, и для них наступают весьма неблагоприятные последствия, естественно.

Более того, продление срока финансового оздоровления, а в новой редакции закона введенный минимальный срок финансового оздоровления – три года, а максимальный – пять лет, приведет к тому, что фактически должник приходит в суд и говорит: "Ребята, у меня 100 тыс. рублей долга, установите мне процедуру финансового оздоровления без согласия кредиторов на пять лет".

Мы считаем, что нужно сохранить действующий срок хотя бы два года и дать реальные основания, потому что это будет внесено в Госдуму в ближайшее время, я думаю, именно в такой редакции.

Что еще нам интересно? В этом законе не прописан прозрачный механизм избрания административного управляющего. Как правило (исходя из существующей практики), управляющего назначает должник. Такая же практика фактически сохранена, и выбор этой кандидатуры остается за должником. В этой ситуации согласование кандидатуры административного управляющего с большинством кредиторов нам представляется наиболее справедливым, и эта норма должна быть внесена в законодательство, в тот закон, который будет.

В проекте закона должнику предоставляется дополнительная возможность подавать заявление о возбуждении процедуры банкротства подконтрольных компаний, тем самым создавая условия для уменьшения стоимости активов должника. В действующей редакции федерального закона такого порядка вообще не содержится. Вместе с тем идея была бы привлекательна, если бы в процедуре банкротства подконтрольной должнику компании принимали участие и кредиторы.

И, наконец, план финансового оздоровления предприятия может быть утвержден без собрания кредиторов. В случае разногласий кредиторов и должника в отношении плана должник на основании решения своих учредителей без учета мнения большинства кредиторов вправе обратиться в суд с целью изменения плана финансового оздоровления, без согласия кредиторов. Нам представляется это абсолютно недопустимым.

Я еще раз хочу подчеркнуть, что закон важен, он актуален, финансовое оздоровление предприятий крайне актуально, особенно в условиях кризиса. Но давайте говорить о том, что, спасая одно, даже очень важное и системообразующее предприятие или холдинг, мы не должны ставить на грань разрушения нечто большее, касающееся всей банковской системы. Спасибо.

Д.Н. Ананьев

Спасибо большое, Андрей Борисович.

Я предоставляю слово Мельникову Андрею Геннадьевичу, заместителю генерального директора государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов".

Пожалуйста, Андрей Геннадьевич.

А.Г. МЕЛЬНИКОВ

Добрый день, коллеги! Я в первую очередь хотел бы выразить слова признательности руководству Комитета по финансовым рынкам и денежному обращению за то, что они согласились с нами в том, что было бы правильно в рамках сегодняшних парламентских слушаний рассмотреть вопрос об эффективных системах страхования вкладов. Потому что задача создания такой правильной системы очень тесно связана с тематикой предотвращения банкротства банков. Потому что, как показывает практика, у системы страхования вкладов в зависимости от стадии экономического цикла несколько меняются и трансформируются задачи.

Если в спокойной ситуации это стандартный и практически единственный эффективный инструмент защиты интересов кредиторов… Кстати, отвечая на вопрос, что станет с кредиторами того якутского банка, я могу сказать, что они в следующий четверг получат 90 процентов от всей суммы вкладов, которая была размещена в этом банке, и только единицы не смогут получить деньги сразу же и полностью.

В кризисной ситуации ожидания полезности системы страхования вкладов принципиальным образом меняются, это показало развитие ситуации в последние два года на мировых рынках, в том числе и в России. Система страхования вкладов становится якорем для поддержания доверия к банковской системе, она становится ключевым элементом предотвращения оттока ликвидности и предотвращения сценария развития ситуации в банковской системе по принципу домино.

Я бы хотел отметить, что за последние 12 лет в научной среде и международных финансовых организациях отношение к страхованию вкладов в заметной степени поменялось. Если раньше это было нейтрально-настороженное отношение, то сейчас на международном уровне уже существует документ об основополагающих принципах эффективных систем страхования вкладов, который получил поддержку Базельского комитета, и я бы хотел кратко сказать, откуда пришла эта инициатива.

Дело в том, что в апреле 2008 года, когда кризис уже достаточно активно развивался, "Большая семерка" опубликовала доклад форума "За финансовую стабильность", который подчеркивал необходимость разработки такого рода принципов. И буквально через несколько месяцев была создана Международная ассоциация страховщиков депозитов, куда вошла и Российская Федерация; специальная рабочая группа совместно с Базельским комитетом по банковскому надзору подготовила этот документ. Практически год спустя он был утвержден совместным решением, в настоящее время закончилась работа по подготовке методологии, как оценивать каждую страну с точки зрения соответствия этим принципам. Этот документ передан для согласования в Международный валютный фонд.

Как мы смотримся на общем фоне? В принципе можно сказать, что мы смотримся очень даже достойно. Мы видим, что роль системы страхования вкладов нами воспринимается адекватно и с точки зрения документа, и с точки зрения нашего собственного правосознания. Мы понимаем, что это наиболее эффективный инструмент защиты интересов массового вкладчика. При этом с точки зрения того документа, который у вас находится на руках, в России есть все необходимые условия для того, чтобы система страхования вкладов могла и работала эффективно. Речь идет о необходимом уровне банковского надзора, раскрытии информации, распределении ролей между участниками системы финансовой стабильности и о наличии эффективных процедур регулирования банкротства банков.

Этот документ разбит на 10 блоков, которые объединяют 18 принципов. Практически полное соответствие мы видим по 15 принципам эффективных систем, два из них для нас, строго говоря, неактуальны (я скажу о них), и только в трех положениях мы можем найти основы для того, чтобы совершенствовать свою систему. В принципе это такая интересная почва для того, чтобы продолжать законотворческую работу в России по развитию системы страхования вкладов.

Где мы соответствуем? Абсолютно точно у нас в законе определены цели работы системы страхования вкладов, исчерпывающе описаны функции, и у нас есть все необходимые полномочия для того, чтобы их реализовывать. Система страхования вкладов обеспечивает необходимую операционную независимость, подотчетность и транспарентность для общества. У нас обеспечивается полная координация взаимодействия между Центральным банком и Министерством финансов. У нас – обязательное участие банков в этой системе (можно сказать, это одна из точек в той дискуссии, которая шла и в России). У нас есть все необходимые инструменты, поддерживающие достаточность фонда, начиная от контроля за рисками, который мы сами проводим, и заканчивая положениями закона, которые позволяют нам заимствовать средства из федерального бюджета. К сожалению, не у всех систем страхования вкладов есть такой инструментарий.

Есть еще ряд положений, которые однозначно доказывают, что мы можем быть признаны эффективной системой страхования вкладов.

Два положения, которые вы сейчас видите на слайде, говорят о том, что у нас есть определенный потенциал для развития. Это те принципы, которые описывают минимизацию "морального вреда" от введения системы страхования вкладов, хотя, на мой взгляд, всеми этими мерами, которые у нас есть, мы полностью устраняем возможный моральный вред от создания системы для рыночных отношений. У нас однозначно установлены критерии членства; ограничена выплата страхового возмещения; есть четкое описание, кого касается эта защита. Но есть повод задуматься и учитывать риски конкретных банков путем введения дифференцированной системы взносов. Один из принципов (об этом уже говорилось сегодня): мы можем ввести в наше законодательство на регулярной основе возможность передачи активов и обязательств. О пользе этого сегодня говорилось.

То, что для нас неактуально, – это взаимодействие с другими зарубежными системами при трансграничных банкротствах банков. У нас нет филиалов иностранных банков, мы избавлены от необходимости урегулировать эту сферу. У нас рациональная система, которая, надеюсь, никогда не перейдет к полной гарантии и будет продолжать действовать на принципах выплаты ограниченного страхового возмещения, тем самым ограничивая свои собственные риски и риски безответственного поведения клиентов банка.

Перспективы, которые мы видим из этого документа, из основополагающих принципов: возможность распространения страховой защиты на других участников рынка, допустим, на малые предприятия; регулярная, как я уже говорил, возможность применения механизмов передачи активов и обязательств в рамках санации банков; дифференцированные взносы как некая, видимо, отдаленная перспектива и совершенствование системы корпоративного управления (наверное, то, что мы сейчас уже делаем в рамках исполнения поручений Президента и Правительства по созданию системы госкорпораций как подконтрольных, транспарентных и публичных организаций). Спасибо.

Д.Н. Ананьев

Спасибо большое, Андрей Геннадьевич.

Я предоставляю слово Владимиру Григорьевичу Киевскому, исполнительному вице-президенту Ассоциации российских банков. Пожалуйста.

В.Г. КИЕВСКИЙ

Добрый вечер, уважаемые участники парламентских слушаний! За последние годы в Российской Федерации появилось достаточно много законов, которые в одностороннем порядке защищают права потребителей с одновременным ущемлением законных интересов банков. Возьмем хотя бы проект федерального закона "О внесении изменений в статью 810 части второй Гражданского кодекса Российской Федерации" (вопрос о досрочном возврате суммы займа, предоставленной гражданину под проценты). Здесь явное ущемление экономических интересов банка. Или Федеральный закон "О внесении изменения в статью 29 Федерального закона "О банках и банковской деятельности" (о невозможности изменения в одностороннем порядке существенных условий кредитных договоров). Здесь прежде всего речь идет о праве банка в одностороннем порядке при заключении договора внести условия об изменении процентной ставки, мотивируя это тем, что ситуация на кредитном рынке может изменяться не в пользу банка, поэтому у банка нет маневра для предупреждения рисков.

Эти проблемы настолько всем известны и настолько навязли в зубах, что здесь особого комментария, наверное, не требуется. Единственное, Дмитрий Николаевич, я хотел бы подчеркнуть: все это еще раз подтверждает опасения, что в тех или иных подготовленных законопроектах по защите прав потребителей законодатель не всегда просчитывает последствия такого шага для кредитного рынка в целом по стране.

Стремясь защитить одного из агентов – участника рыночных отношений, то есть потребителя, мы зачастую не просчитываем, как сложится ситуация после принятия этого закона, а ситуация просчитывается и ожидается. Банки должны себя обезопасить от тех рисков, которые могут возникнуть. Естественно, это скажется на процентной ставке и в итоге – на конечной стоимости кредита. Хотелось бы, чтобы эту позицию законодатели всегда учитывали при разработке тех или иных законопроектов.

Вторая позиция, на которой необходимо остановиться. Хотелось бы подчеркнуть, что и темпы роста "плохих" кредитов сейчас снизились, и доля "плохих" кредитов за последнее время несколько снизилась, но полагаю, что в недалекой перспективе существует опасность, что эта проблема может обостриться, потому что это происходит, на мой взгляд, прежде всего за счет сжатия кредитной активности, и объективный характер на ту или иную длительную перспективу, к сожалению, не просматривается.

Более того, падение объема промышленного производства за год более чем на 40 процентов еще раз подтверждает, что эта опасность постоянно действующего характера. К сожалению, в программе антикризисных мер, которая была принята Правительством Российской Федерации, не просматривается внятной политики, политики государства в области стимулирования внутреннего спроса.

Если нет стимулирования внутреннего спроса, не будет эффективного инструмента возврата кредитов тех или иных предприятий, поэтому банковское сообщество крайне заинтересовано в том, чтобы в стране была разработана единая система стимулирования внутреннего спроса на кризисный или посткризисный период, прежде всего предприятий народного хозяйства.

Теперь о проблемах в области развития банковской системы. Да, проблему ликвидности мы решили, но это проблема, по которой нужно постоянно держать руку на пульсе, и здесь Ассоциация российских банков тесно работала и с Центральным банком, и с Агентством по страхованию вкладов, и с другими государственными органами управления, в том числе и с парламентом.

Думаю, что такое взаимопонимание на период особенно острой фазы кризиса позволило избежать очень серьезных потрясений в банковской системе. Но, решив одну проблему, мы получили другую проблему, о которой сегодня говорили, – проблему "плохих" кредитов, под которые нужно создавать резерв на возможные потери по ссудам, следовательно, резко сокращается капитализация российских банков.

Конечно, принятый федеральный закон № 28 нужно выполнять, но, я полагаю, это все-таки был ошибочный ход с точки зрения стремления повысить уровень капитализации. Мы административным способом, через принятие закона, не капитализируем российскую банковскую систему.

Я думаю, что вопрос, связанный с положением банковских институтов в регионах, продолжает оставаться очень острым. И те подходы, которые осуществляет Ассоциация российских банков совместно с другими институтами, думаю, необходимо продолжить. Я имею в виду принятие закона об институте региональных банков.

И, наконец, то, о чем сказал Дмитрий Николаевич, связанное с налогами на прибыль банков, – обнулить. Действительно, путей повышения уровня капитализации банков раз-два и обчелся. А вот решение вопросов, связанных со снятием налогов на капитализированную часть прибыли, послужило бы очень серьезным стимулом для повышения уровня капитализации российской банковской системы. В целом скажу, что те проблемы, которые здесь были подняты, я считаю очень важными, и их нужно решать для того, чтобы в последующем, особенно в посткризисный период, нам удалось создать финансово устойчивую и достаточно перспективную российскую банковскую систему.

В заключение хотел бы еще раз обратить внимание на тот акцент, который сделал Андрей Борисович Соколов ("Альфа-Банк") по вопросу взаимоотношений кредиторов и предприятий в период финансового оздоровления последних (я имею в виду заемщиков предприятий). Это очень важно. На мой взгляд, необходимы дополнительные консультации для того, чтобы принять оптимальный закон в этом направлении. Спасибо.

Д.Н. Ананьев

Уважаемые коллеги, я предоставляю слово Марии Николаевне Глуховой, управляющему директору Управления экономической политики и конкурентоспособности РСПП.

М.Н. ГЛУХОВА

Добрый вечер, уважаемые коллеги! Я, наверное, остановлюсь всего лишь на нескольких вопросах, связанных со стабильностью банковской системы и предупреждением банкротств.

Скажем прямо, в условиях кризиса у многих предприятий сложилось достаточно сложное и неоднозначное отношение к финансовому сектору. РСПП регулярно проводит опросы, связанные с ситуацией в компаниях в условиях кризиса. И по-прежнему около 60 процентов компаний говорят о том, что их не устраивают условия выдачи средств. При этом это не означает, что 40 процентов компаний это устраивает. Речь идет, скорее, о том, что условия не вполне устраивают или не в полном объеме. И лишь небольшой процент говорит о том, что они способны работать даже в нынешних условиях. Хотя нельзя не сказать о некоторых позитивных моментах, которые проявились в принципе в последние несколько месяцев.

Во-первых, у нас резко сократилась доля компаний, которые говорят о том, что заемные средства недоступны в принципе. Еще в марте их было около 50 процентов – сейчас только 16 процентов. Даже в условиях кризиса 50 процентов компаний говорят о том, что состояние банковского сектора в их регионе, как части предпринимательской инфраструктуры, вполне удовлетворительное или даже хорошее. Компании в ближайшее время будут готовы предъявить спрос на инвестиции. Почти половина опрошенных РСПП компаний (а это достаточно большая выборка – больше тысячи компаний в 40 регионах) готовы в течение ближайших 12 месяцев осуществить крупные инвестиции в развитие компаний – строительство, закупку оборудования, капитальный ремонт. Учитывая, что в принципе нагрузка на бизнес в ближайшие годы будет увеличиваться и собственных средств будет недостаточно, – это тот самый хороший позитивный спрос на услуги банковского сектора.

Что касается некоторых проблем, о которых говорят и компании, и отчасти банки, понятно, что основа банковского кризиса – это не оборудование, здания и так далее, а в первую очередь доверие. Клиенты банков – существа, весьма паникующие и нервные, и в любой момент они готовы сорваться и, стоя в очередях, снять средства. Поэтому банкротство любой крупной компании – это в принципе проблема для экономики, хотя в стандартных условиях это такой же рыночный механизм, как слияние и поглощение. Для банковской сферы это особенно проблемный сектор. В теории благодаря банкротству средства и активы переходят от неэффективного собственника к эффективному. Но любым механизмом можно злоупотреблять. В России, к сожалению, именно такая ситуация.

Проблема рейдерства никуда не исчезла. К сожалению, банковский сектор оказался одним из наиболее пострадавших в условиях кризиса от рейдерских атак, от недобросовестной конкуренции. Понятно, что очень быстро, несмотря на активную законотворческую работу в этом направлении, проблему решить не удастся.

Есть еще один вопрос, связанный с региональными банками. Действительно, это очень проблемный сектор. Действительно, многие из них банками являются только условно. Но многие банки – это работающие банки, обслуживающие интересы компаний, и банкротство даже некрупного по федеральным меркам банка может сильно сказаться на деловом климате в регионе.

Пока банковская сеть по-прежнему не очень равномерно размещена по России. У нас уже 30 процентов компаний говорят о том, что инфраструктура их не устраивает, что банков в регионе недостаточно, что их не устраивают те услуги, которые им оказывают банки. Есть опасение, что, если пойдет масштабное банкротство региональных банков, доля таких недовольных предпринимателей станет больше. Многие регионы потеряют инвестиционную привлекательность не потому, что органы власти принимают какие-то неправильные решения, а потому что финансовый сектор, к сожалению, не сможет предоставить те услуги, к которым привыкли компании в других регионах.

Понятно, что остается такая серьезная угроза для банков, как "плохие" кредиты. Компании в основном говорят о том, что есть два блока. Во-первых, то, что они – большие, и во-вторых, то, что никто не знает, насколько они большие и насколько они плохие. Каков реальный размер "плохих" кредитов, насколько велик замаскированный объем просроченной задолженности, насколько серьезны проблемы с вроде бы надежным на момент выдачи кредита залогом и его ликвидностью?

Есть еще один момент, о котором компании говорят пока не очень открыто, но уже начинают об этом заговаривать, – это конкуренция. Кризис закончится. В любом случае мы, скорее всего, уже к 2012 году выйдем на докризисный уровень показателей. Как я уже говорила, компании готовы предъявить спрос на инвестиции. И здесь возникнет вопрос конкуренции.

Скажем прямо, что российские банковские структуры проигрывали по длине и другим условиям кредитования. Если сейчас банковская система не сможет максимально быстро адаптироваться к требованиям предпринимателей, если она не даст длинных и дешевых денег (а скажем прямо, что банковской системе сначала самой надо получить эти длинные и дешевые деньги, и это вообще было бы неплохо), то вполне вероятно, что опять у нас будет искажение в пользу заимствований на зарубежных рынках. Благодарю за внимание.

Д.Н. Ананьев

Спасибо.

Уважаемые коллеги, я предоставляю слово Лаврушину Олегу Ивановичу, заведующему кафедрой "Денежно-кредитные отношения и банки" Финансовой академии при Правительстве Российской Федерации.

На этом список выступающих заканчивается, если у кого-то возникнет желание кратко высказаться, я готов предоставить слово.

Пожалуйста, Олег Иванович.

О.И. ЛАВРУШИН

Спасибо большое. Конечно же, как и предыдущим выступающим, мне положено присоединиться к тем очень важным выводам. Предложения прозвучали, они актуальны. Мне кажется, сегодняшний разговор должен иметь продолжение. Потому что кризис не закончился, он продолжается, поэтому роль государства сохраняется.

Неслучайно на Западе остерегаются уже на данном этапе, когда экономика поднимается, на первом этапе подъема, ухода государства. Это считается преждевременным, потому что уход государства с рынка может привести к нежелательным последствиям. Я думаю, что и нам следует воздержаться от того, чтобы ограничить поддержку, которую получает банковский сектор от государственных структур. В связи с этим представляется очень важным посмотреть на те каналы ресурсов, которые аккумулируются кредитной системой.

Известно, что решающим методом формирования затрат, если говорить о бюджете, остается финансовый метод распределения. Роль кредитных инструментов по-прежнему ограничена. Решая вопрос о предоставлении ресурсов коммерческим банкам, в дальнейшем надо посмотреть на эту сложившуюся структуру. Конечно, накопления можно перераспределять и в порядке бюджета, но совершенно очевидно, что бюджетный метод при всех его положительных свойствах требует определенного ожидания, определенных накоплений.

Можно пойти по другому пути: перераспределить, реструктуризировать направление ресурсов и частично деньги, чтобы направить их именно на помощь банковскому сектору. Надо подумать об этих пропорциях. Но учитывая то, что в нашем государстве роль кредита чрезвычайно ограничена (что, может быть, даже следует признать), что роль его в воспроизводстве пока не понята нашим обществом, мне кажется, прежде всего надо обратиться, я повторяю, к накоплениям, которые перераспределяются через государственную бюджетную систему. Это первое.

Второй аспект, который также требует расширения участия государства, – это вопрос о помощи через эмиссионный кредит. Вчера было заседание в АРБ, на котором я рассказывал случай из истории Франции. В 1945 году банк Франции принял активное участие в оказании помощи так называемым банкам среднесрочного и долгосрочного кредитования. Речь идет не о какой-то временной помощи, а о помощи эмиссионного института, который в те годы (это было, правда, сразу после войны) счел возможным выделить необходимые ассигнования (не созданные накопления, а выпуск эмиссионных денег), которые могли бы быть использованы в банковском секторе для развития экономики. Мы, конечно, провозгласили вопрос о модернизации российской экономики, но эта модернизация, как нам известно, не подтверждена соответствующими материальными ресурсами.

Поэтому, задумываясь о банковской системе в будущем, необходимо решить и вопросы о деньгах, которые должен получить банковский сектор. С помощью того, чем сейчас располагают наши банки, невозможно решить эту проблему. Роль банков в экономике по-прежнему чрезвычайно низка. Банки не решают, я бы сказал, ни одну проблему, которая поставлена в настоящее время, банки немного поддерживают, но по большому счету роль банков в развитии малого и среднего бизнеса, модернизации экономики невелика. Трудно перечислить что-нибудь такое, где роль банков находится на соответствующем уровне.

Поэтому, мне кажется, эмиссионная составляющая, конечно, должна проводиться с особой осторожностью. Я же не призываю нас к прежней инфляции, нет. Но проводить политику исключительно монетарными способами, не принимая при этом во внимание высокую роль такого стимула, каким является кредит, мне кажется, очень большая ошибка. Если мы в процессе ожидания создания необходимых ресурсов не используем стимулы, создаваемые с помощью движения ссудного капитала, я думаю, мы долго будем ждать эффективного функционирования нашей экономики.

Последнее, и я заканчиваю. Известно, что ошибки произошли в том числе из-за человеческого фактора: и на уровне отдельных предприятий, и на макроуровне люди не смогли подсчитать и правильно построить политику. Я думаю, это в полной мере относится к нашей стране.

Полагаю, что нелишне было бы обратиться к нашему законодательству, в котором прописаны возможности занятия в банке руководящих должностей. Вы помните, что нужно обязательно иметь экономическое образование, то есть нужно закончить одно из высших учебных заведений. Но думается, что в настоящее время этого мало: для того, чтобы грамотно управлять банками, нужно все-таки иметь более высокую квалификацию. Неслучайно на Западе руководить банком и быть высшим менеджером может лишь тот, кто имеет степень магистра в соответствующей области. Может быть, и нам надо подумать, как повысить значимость, грамотность руководителей российских банков. Спасибо.