Geum.ru

Лев Николаевич Толстой

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   39   40   41   42   43   44   45   46   ...   89

XI.




Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые

они пробыли в деревне.

Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения,

продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег,

ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что

долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно

представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург

искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз

потешить девчат.

Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение

Вере, и предложение его было принято.

Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу,

сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в

Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они

были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не

спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.

Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их

ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые

небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын

уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в

доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого,

встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни

проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое

может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.

Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую

руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою

значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в

целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц

две награды.

В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок

гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес

начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и

упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо

было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19-м

году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие-то

особенные выгодные места.

Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про

достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный,

храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой

человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.

Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с

товарищем-немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по-немецки сказал: "Das

soll mein Weib werden", [25] и с той минуты решил жениться на ней.

Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что

пришло время, и сделал предложение.

Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него

недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского

дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера

Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы

подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это

хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены,

чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала

везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до

сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.

-- Вот видите ли, -- говорил Берг своему товарищу, которого он называл

другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. -- Вот

видите ли, я все это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал

всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и

маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а

мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при

моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю

это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня

служба -- у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что-нибудь

такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит

меня...

Берг покраснел и улыбнулся.

-- И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный -- очень

хороший. Вот другая ее сестра -- одной фамилии, а совсем другое, и

неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?... Неприятно... А моя

невеста... Вот будете приходить к нам... -- продолжал Берг, он хотел сказать

обедать, но раздумал и сказал: "чай пить", и, проткнув его быстро языком,

выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне

его мечты о счастьи.

Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях

предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях

праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах

родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость.

Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь

так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно

не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была

его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него

долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились

дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих

деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была

продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.

Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до

свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом

с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес,

то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано

утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего

тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при

этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что

пришло ему в голову.

-- Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен...

И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но

Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что

будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей,

то он принужден будет отказаться.

-- Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе

жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я

поступил бы подло...

Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не

подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг

кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен,

но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми

деньгами 30 тысяч. -- Хотя бы 20 тысяч, граф, -- прибавил он; -- а вексель

тогда только в 60 тысяч.

-- Да, да, хорошо, -- скороговоркой заговорил граф, -- только уж

извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам.

Так-то, поцелуй меня.