Первый на Севере Заслуживает ли внимания эта тема

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24

высокий воротник бобровый, откинул голову на подушки и задремал.

Крепко задремал. Сквозь сон чуял, как скрипели полозья саней. Мороз

сомкнул царские ресницы. Не заметил Петр, как промахнули две большие

деревни - Новленское и Никуленское. Очнулся около Сямского монастыря и

закричал:

- Ямщик! Где моя шапка?!

- Шибко ехали, ваше царское величество, поди-ка слетела с

головы...

- Как же так? Я - царь, а шапку потерял?

- У царя ничего не теряется, - обернулся ямщик. И, сняв со своей

головы лохматую заячью шапку, обеими руками возложил на голову Петра.

- А сам-то как?

- Тряпицей обмотаю, не извольте беспокоиться, ваше величество.

В Кириллове Петр недолго задержался. Пока меняли лошадей, Петр

побеседовал с игуменом о монастырских делах. Ни пребывание Петра, ни

суть беседы с игуменом не были отмечены в записях монастырских. И

только в соседнем Кириллово-Новозерском заботливый писец-монах в книге

"вкладной" отметил кратко:

"Всепресветлейший государь наш, царь и великий князь Петр

Алексеевич всея России изволил прибыть в Кириллов монастырь

Новозерский, в четвертом часу дни, в первой четверти, изволил молиться

в Соборной церкви, потом изволил ходить в ризницу и паки ходил в

Соборную церковь с однем игуменом Пахомием... А из обители изволил

отбыть в шестом часу дни, в третьей четверти".

Да еще известно из челобитной, что игумен Пахомий просил у Петра

о подаче денег на церковное строение и пропитание монахов. И кто-то из

богомольных людей осмелился доложить царю о прелюбодеяниях монахов и о

том, что в монастырских нужниках часто находят туда брошенных убиенных

младенцев - следы греховного монашеского блуда с приходящими

богомолками и монашками. Эти жалобы людские был вынужден подтвердить

игумен Пахомий, который кстати сослался, что такой грех не менее и в

самой Кириллово-Белозерской обители происходит.

Петр разразился бранью за такие непорядки и, не испросив у

Пахомия благословения в дальнейший путь, закрылся в царском возке

наглухо, тронулся дальше.

В "Походном журнале 1722 года" в эти дни было отмечено:

13 февраля проехал Белозеро ночью.

14-го приехал на завод Петровский.

15-го приехал к колодезю Петровскому...

18-го их величества [стало быть, в этот день приехала на

марциальные воды и Екатерина] зачали пить воду и были на освящении

церкви св. Петра*. (* Эта деревянная церковь и поныне оберегается как

памятник Петровской эпохи.)

Лечась марциальными водами, Петр не проводил время в праздности.

Работал в токарне, вытачивал паникадило из моржовой кости. Часто

встречался с управителем заводов Виллимом Ивановичем Геннином, одобрил

его работу на оружейных заводах и произвел в генерал-майоры по

артиллерии.

После этого Петр распорядился:

- Коль скоро и успешно дела наши идут на онежских заводах, а на

Сестре-реке поспешают строить подобный оружейный завод, есть тебе,

Виллим Иванович, надобность поехать за Каменный пояс для розыска

спорного дела между Никитой Демидовым и капитаном Татищевым. От

справедливого розыска будет зависеть - или их судить, или примирить.

Да мало этого: займись там строением завода и Екатеринбургской

крепости...

Слово царя - закон.

Геннин стал собираться в дальний отъезд.

Перед отправкой в путь он обратился к Петру с просьбой:

"Вашего императорского величества прошу, в которой Коллегии оные

заводы ведать и кому при тех заводах командиром быть повелите, чтоб

они попечение имели о вывозе из Англии каменного угля к якорному делу,

також и о приготовлении простого угля к ружейному делу и железа и о

прочем, что к другим делам надобно. Дабы тогда мастеровым людям не

быть в праздности..."

Петр на это ответил собственноручной резолюцией:

"О каменном уголье учинить в адмиралтейской коллегии, а буде

зачем нельзя будет, то делать и деревянными. Леса определить и

отмежевать так, чтоб всегда было их довольно, сметяся, сколько надобно

уголья и велеть год рубить рядом, и сколько вырубите, смерить места, и

таких мест определить 25 или тридцать, дабы посеченное паки выросло".

Десять дней подряд Петр употреблял марциальные воды. Почувствовав

себя окрепшим, он выехал на заводы испытывать в стрельбе фузеи.

Посещал он и церковные службы, слушал и сам подпевал клиросникам, но

мысли Петра не витали во облацех. Думал он о великих и малых

государственных и мирских делах.

Однажды за обедней, в задумчивости, под монотонное чтение иерея,

Петр проронил чуть слышно:

- Ох уж эти мне монастырские жеребцы!..

И, вспомнив о своем недавнем посещении Кирилловских монастырей,

торопливо перекрестившись, Петр вышел из церкви.

В тот же день, между прочими делами своими, он предписывал Синоду

дополнить духовный регламент пунктами об учреждении при монастырях

госпиталей и о строгости порядков между монашествующими обоего пола:

"...Надлежит определить лазареты по всем тем монастырям, за

которыми вотчины есть.

...Держать лазареты чисто и порядочно (взять пример из регламента

Морского).

...Гостей, кажется, лучше принимать настоятелю в трапезе а не по

кельям.

...К старицам по кельям ходить запретить. О молодых подумать в

Синоде, понеже зело много есть убийства младенцев..."

Кто был Непея?

В то лето в Вологде, по доносу фискалов, забрали и, заковав в

цепи, отправили Б Москву в Преображенский приказ двух известных

горожан: гораздого в своем деле мастера-иконника Петра Савина,

любителя, однако, часто предаваться хмельной усладе и невоздержанного

на язык богохульника. Вторым был протодьякон Матвей Непеин, человек

степенных правил, недерзкий на язык, осторожный на слово, но во многом

несогласный с нововведениями Петра. И поскольку протодьякон Матвей

выпивал редко и по малости, вологжане, знавшие его, говорили:

- Матюха хитер, авось выкрутится из-за своего языка, а касаемо

богомаза Петрухи Савина, то этому быть без головы.

И в конце концов кто-то из соглядатаев выкрикнул против них

"Слово и дело", и оба заметных в Вологде человека навсегда расстались

со своим родным городом.

Узнав из жалобы родных протодьякона Матвея Непеина и получив

подтверждение епископа Павла о том, что Непеин есть потомок известного

Непеи, Петр Первый, - как об этом сказано в предыдущей главе, -

проявил свою царскую милость, повелел через Преображенский приказ не

истязать пытками арестованного протодьякона, а при допросе "отличить

дурь от политики" и отослать его на вечное покаяние в Соловки. Так и

было сделано.

Когда Петр выехал из Вологды через Кириллов в Заонежье к

оружейным заводам и марциальным водам, вологодский бургомистр Сидор

Овсяников пришел в келью к епископу Павлу, сняв с себя верхнюю одежду

и палаш, подошел под благословение, затем грузно сел в резное кресло,

повздыхал и, уставившись на большеглазого нерукотворного спасителя,

перекрестился:

- Слава богу, спровадили его величество. Ведь как снег на голову

или будто ангел с небеси слетел на нас внезапно. И слава богу, был он

в добром духе, хоть и лечиться едет, а не злой. Ни к чему не

придирался. Напротив того, милости оказывал...

- Теперь государю полегчало. Забот поменьше. Тяжкая война

закончена с божьей помощью успешно, - пояснил епископ. - Теперь ему

жить, да радоваться, да строить задуманное. Дело мирное, бескровное -

куда легче военного...

Вологодский епископ Павел был одним из любимцев Петра. В бытность

в Петербурге, он возглавлял Александро-Невскую лавру. Часто бывал в

семейном кругу Петра и даже крестил его дочь Елизавету - будущую

императрицу.

- А зашел я к вашему преосвященству с просьбицей: просветите

меня, христа ради, книжицей гисторической. Нет ли чего прочесть про

царствование Ивана Грозного? - спросил Овсяников.

- А чего ради тебе понадобилось?

- Как же, впросак попал я. Государь говорит про Непею, что при

Грозном служил, а я и к словам не пристаю, молчу каменно... Из-за

этого самого Непеи его величество послабление чинит

Матюхе-протодьякону, как потомку, а я, бургомистр, не ведаю, кто был

Непея.

- Могу дать тебе прочесть некие главы из рукописной "Книги

Степенной". Только едва ли что там есть о Непее. Был он при Грозном

нашим посланником первым в Англии, прославился, что добро и праведно

торговые дела вел и Россию в глазах аглицкой королевы возвеличивал. От

расстриги Матвея я слыхивал, что у них в роду есть запись о том

знатном предке. При случае испросить список можно у его женки

знакомства ради, ежели оный в сохранности обретается...

- Позвать, что ли, ту раздьяконицу? - спросил Овсяников.

- Ты позовешь - напугаешь, - возразил епископ. - Способней будет

мне за ней псаломщика послать. Но прошу не сегодня. Пусть она

отлежится. Ведь что ни говори, а милость царская если не лишила жизни

Матвея, то дьяконицу при живом муже государь навечно сделал вдовой.

Она тут в Вологде, а Матвей до гробовой доски за монастырские стены

угодил.

- И то правда, любопытство мое не к спеху, обождем, - согласился

бургомистр.

Был этот разговор в феврале, а месяцем поздней, по какой-то

наслышке узнала Матвеева жена, что мужа ее из Москвы вместе с другими

колодниками провезли на Ферапонтове, а оттуда, после передышки,

повезут в Каргополь и через Онегу - в Соловки. Успела сметливая

дьяконица вдогонку с каргопольским обозом послать мужу рукавицы

шубные, штаны, куделей подшитые, две пары портянок и шерстяную

телогрею. И рада была получить от него оказией устную весточку через

проезжих: жив, здоров, духом крепок и что во всем своем бытье-житье

полагается, на заступников соловецких Зосиму н Саватия... И шлет свое

родительское благословение сыну Родиону, а ей, супружнице, низкий

поклон и благоволение жить без него так, как захочет.

Стала чаще похаживать бывшая протодьяконица в собор. Отбивала

поклоны, жгла свечи, наделяла нищих полушками за здравие изгнанника

Матвея. А Матвей Непеин нет-нет да и изловчится из соловецкой каморы

послать с кем-либо из богомольцев записочку ей и сыну: "благословляю,

жив-здоров, помолитесь за грешного колодника". Подписи нет, а по

почерку видно: Матвей!..

Однажды в праздник, когда, по соборному правилу, епископу

совершали омовение ног после службы, Павел спросил раздьяконицу, нет

ли у них в семье памятной записи о преславном Непее, коего сам Грозный

почестями наделял и ныне здравствующий государь Петр Алексеевич

высокого о нем мнения.

- А как же, владыко, есть, бережется такая грамота, писаная и

переписанная не раз из-за ветхости.

- Как бы прочесть ее?

- Это можно, от людей не скрываем. Там ничего зазорного. Родион,

сбегай в избу, возьми ту бумагу, - попросила она свое разумное чадо, -

ищи ее на божнице, слева в тряпице за медной иконой трех святителей...

В тот вечер епископ Павел, бургомистр Сидор Овсяников и сам

воевода с подьячими сидели в архиерейской келье и неторопливо

разбирали выцветшее писание на серой бумаге с гербами голландскими.

Читал ее с должными ударениями и с протягом слов, где надлежало, сам

епископ, коему такая бумага попала в руки первый раз.

"Во имя отца и сына... - начиналась та грамота, - писана сия в

Вологде по старому списку и подсказу моего деда Василья внука Осипова

92-х лет от роду, а писал тую, сирень сию бумагу отроком будучи во

учении в архиерейском дому, что на углу соборной стены, Матвей малый

внучек Василья прозвищем Непеин от имени того прадеда Непеи Осипа

Григоровича, что служил при царе и князе всея Руси Иване Васильевиче.

Пишется чернилою и гусевым пером - не вырубится и железным топором.

Предок нашего роду Непейных Осип Непея тако прозван бысть за свою

трезвость, через оную стал он зажиточен, рассуден и благодеятелен.

Имел торговую лавку в Гостином дворе, по ярмонкам ездил с возами и

закупал и продавал кожи, овчины, мед и воск, и сапожную обутку, и

кузнечный товар, и подати всякие платил беспрекословно, и был на

доброй примете у самого царя. Коего году божьей милостью около городу

Архангельского иначе рекомого Новые Холмогоры, близ деревни Неноксы к

Розовому острову прибило английский корабль, а на том судне за

главного был Чанслер и с ним немного человек, знающих морское и дело

торговое. В Неноксе и на Холмогорах русской хлеба-соли откушавши,

Чанслер и спутники его по приказу цареву через Вологду в Москву

пропутешествовали и с ними из вологодского купечества был Осип наш

Непея. Долго ли, коротко ли жили-были те иноземцы в Москве, поджидали

еще два из Англии вышедших с ними корабли, да так, надежду потеряв, не

дождались, ибо те два судна, богом наказанные, погибли во льдах и люди

замерзли все до единого без покаяния, поелику ихней веры поп находился

на корабле с Чанслером и потому жив остался.

Без малого год прошел, те корабли с мертвым людом и грузом

нашлись около берегов Лапландии. Холмогорские зверобои покойников

погребли, товары по указу царя описали, не тронув себе ни на грош.

Царь Иоанн Васильевич отправил Чанслера на родину с грамотой к

королю и дарами, но голландские разбойники ограбили Чанслера и с

грамотой отпустили.

Во второй приезд в Россию Чанслер пришел на четырех кораблях

летом 1556 года по новому летосчислению, а к осени ушли они в плавание

обратно.

В тот отъезд царь-государь доверил Осипу, грамоты дал и товару с

собой брать дозволил и вкупе с Чанслером через тот Розовый остров, что

за Двиной в море, повелел плыть в Аглицкое королевстве ладить дела к

мирному и выгодному торгу. От деда моего я, Василий, слыхивал не раз,

к острову Розовому пришли карбасы неких купцов холмогорских с людьми и

товарами и тоже имели дозволение примкнуть к свите Непеи и на аглицкие

корабли погрузиться. Позарился Осип Григорович Непея на выгодный торг

за морем, товаров набрал множество на тысячи рублев, да не судил ему

бог тем добром распорядиться. Свое дело из рук выпало, а государево

удержал. Случилась страшная буря в пути, корабли разбило и купцы и

товары - все погибло у шотландских берегов. Сам Чанслер с сыном

утонули и многие матрозы. И много бед натерпелся Осип Непея, потеряв

семерых своих людей и все богатство. А корабль, на коем шел Чанслер с

Осипом, предком нашим, назывался "Эдуардом" и понизу был окован

свинцовыми листами и грузу всякого мог держать девять тысячей пудов, а

прочие корабли и того меньше. И усумняшеся Осип Непея в пути, каков же

был ковчег у праведного Ноя, дабы взял на себя всех животных и зверей,

птиц, всяких гадов и корму для них на сорок дней и ночей на все время

потопа, и как могли ужиться в ковчеге медведи с коровами и волки с

овцами?.. За то сумление господь наказаше Непею, и вышед на брег

иноземный Осип и покаяшеся богу, возблагодарил Николая-чудотворца, от

монастыря коего с Белого моря они путь в заморье начали. Был при Непее

толмач толковый, именем Робер Бест, он и помог ему все разговоры вести

в Англии. И Непею первого посланника Руси стали принимать с большим

доверием и почетом. А была при нем грамота от царя с печатью и

двуглавым орлом в гербе, то был знак греческого царя, ставшего издавна

в родстве с русским князем Иваном Васильевичем не Грозным, а другим,

повенчанным с римлянкой, племянницей короля греческого Софьей.

Лорды сановные и сам король Филипп во дворце приняли Непею с

почестями, чтили в его лице сильную и богатую русскую державу. Он же

передал королю грамоту от царя и восемь десятков шкур соболиных и речь

держал. А потом везде Осипа Григоровича водили, показывая, и балы

устраивали обществом торговым и суконщики, кои обещание на пиру Непее

высказали - "Оплатим-де вам все убытки и потери за наш щет за время

пути и бытия в Англии и Шотландии". Чему он Непея возрадовался. Король

же с королевой, по прошествии времени, к его отъезду грамоту ответную

Ивану Грозному сочинили, вписав такие слова: "Мы получили от вас

письмо о любви и дружбе между нашими державами, привезенное

достолюбезным мужем Осипом Непеею. Мы увидели из вашего письма, что вы

даровали нашим английским купцам привилегии и льготы. Мы надеемся, что

основание нашей дружбы принесет великие и обильные плоды..."

Приписали еще и то о Непее, что он "посланник вел в своем

посольском деле себя рассудительно и разумно. Возвратясь к вам сам

подтвердит наше королевское расположение к вам и к установлению связей

между вашими и нашими подданными...".

Пробыл Непея в плавании и в Аглицком королевстве со всеми

приключениями со 2-го августа 1556 года, Прибыл же в Москву 12

сентября 1557 года. На третий день по прибытии целовал правую руку

государя и обедал за одним столом.

Писана сия со старой бумаги с подсказом деда нашего Василия внука

Осипова на добрую память всему роду-племени мною Матюшкой Непеиным

учеником архиерейской школы в тот год коего государь Петр Алексеевич

путешествовал через Вологду на Белое море к Унской губе и к тому

Розовому острову, отколь почалась наша торговля с Англией. Аминь..."

- Аминь! - повторил епископ Павел последнее слово грамоты,

дочитав ее до конца, и сказал свысока, голос старческий усилив:

- Так вот кто был Непея!.. Надеюсь, уразумел, за какие его

заслуги наш великий государь Петр Алексеевич сжалился над расстригой

Матвеем, потомком Непеиным, не велел его казнить и истязать за

преступление, а повелел быть до самой смерти в Соловецкой обители.

Надобно переписать сию грамоту и отослать в Москву, для истории

пригодится...

Птенец гнезда Петрова

В литературе, отображающей эпоху Петра Великого, имя

"кабинет-секретаря его величества" Алексея Васильевича Макарова

встречается нередко. О делах этого незаурядного человека, об

исключительном доверии, которое оказывал ему Петр, свидетельствуют

многочисленные архивные документы.

Петр Первый умел подбирать нужных ему, умных, находчивых,

способных к деятельной службе людей.

Вологжанин Алексей Макаров в этом смысле не был исключением.

И. И. Голиков, собравший во второй половине XVIII века большое

количество подлинных документов, относящихся ко времени Петра Первого,

так пишет о начале служебной карьеры Макарова:

"Великий государь в бытность свою в Вологде в 1693 году увидел в

воеводской канцелярии между приказными молодого писца, именно же сего

господина Макарова, и с первого же на него взгляда проникшись к его

способности, взял его к себе..."

Не сразу Петр приблизил к себе этого способного к ведению

канцелярских дел, крепкого, поворотливого, белокурого вологодского

паренька; не сразу Макаров стал близким сподвижником государя.

Некоторое время он старательно служил в подведомственной канцелярии

Ингерманландского губернатора Меншикова: ведал продажей рыбных ловель

и собиранием пошлин с конского поголовья. Порядок, заведенный в

канцелярии, и бескорыстная честная служба Макарова не остались

незамеченными Петром.

Государь говорил Меншикову:

- Хорошему работнику надлежит иметь должность высокую. Отбираю у

тебя Алексея Макарова ко двору, пусть ведает он моими кабинетными

делами. В оные времена делами моего батюшки ведал тайный дьяк Демешка

Башмаков. Перебирал я в досужее время те дела и вижу: Макаров

управиться может лучше. Такого мне надо...

Жалко было Меншикову расставаться с Макаровым, но что поделаешь,

против воли Петра не устоишь.

С 5 октября 1704 года Алексей Васильевич Макаров стал именоваться

Blog

Первый на Севере Заслуживает ли внимания эта тема