Игорь лихоманов

Вид материала

Документы

Содержание Глава 6. Предприниматели за честный бизнес (окончание)

Подобный материал:

• Докладчики: Игорь Закс, 257.84kb.
• Малафеев Игорь Николаевич. Цели и задачи конкурс, 46.77kb.
• Малафеев Игорь Николаевич. Цели и задачи конкурс, 780.07kb.
• Игорь Иванович Горпинченко. Нет необходимости говорить об актуальности проблемы лечения, 65.57kb.
• Игорь Михайлович, как возникла идея создания модели образования? Ведь раньше разрабатывались, 147.19kb.
• Литература панарин Игорь. "Информационная война и Третий Рим. Доклады", 4243.24kb.
• Одеталях сделки Оргрэсбанкэ и Nordea рассказывает председатель правления банка Игорь, 503.63kb.
• Автор Мирончик Игорь независимый разработчик и преподаватель курсов по Delphi, C++Builder,, 144.38kb.
• Игорь Губерман, 5574.88kb.
• Гладких Игорь Валентинович, к э. н., доц., доцент кафедры маркетинга gladkikh@gsom, 178.01kb.

Глава 6. Предприниматели за честный бизнес (окончание)

* * *

Ранней весной 1996 г., кажется, в первых числах марта, у меня состоялся необычный разговор с Корягиным. Слава попросил меня съездить в знаменитую кардиологическую клинику Мешалкина и встретиться с ее руководителем.

- У них там какие-то проблемы. Съезди, разберись. Узнай, чем газета в силах помочь?..

На следующий день я позвонил в приемную. Мне ответили, что Евгений Николаевич Мешалкин, создатель и директор клиники, будет свободен после обеда. Выйдя на остановке «Сеятель» из желтого «Икаруса», я зашагал по тропинке - к белому зданию клиники, укрытому сосновым бором.

Академик принял меня в просторном кабинете. Он был не один. У окна, опираясь обеими руками на массивную трость, сидел пожилой человек с длинными, почти до плеч, седыми волосами. Это был, как я узнал позже, Алексей Ляхов – очень известный в советские годы журналист, работавший в «Молодости Сибири».

Недоверчиво глядя на меня, оба старика медлили начинать разговор. Откуда-то издали, окольными путями и намеками, приближались они к сути дела. Не приученный к такому черепашьему темпу, я раза два пытался «взять быка за рога», но от этого делалось только хуже. В глазах Евгения Николаевича и его приятеля тут же мелькал испуг и, вместо того, чтобы ускорить темп беседы, они, наоборот, еще больше его тормозили.

По мере того, как из их слов делалось понятно, – в чем проблема, – у меня в душе нарастало ощущение крайней стесненности и дискомфорта. Это казалось невероятно, это выглядело дико! Пол года назад академик Мешалкин оказался в числе тех ученых и руководителей научных институтов, которые поддержали на выборах Ивана Индинка. Допускаю, что это было их искренним желанием. Индинок любил показать себя «отцом родным» сибирским ученым, частенько приезжал в Академгородок, находил нужные слова, оказывал финансовую помощь. Особенно большим уважением он проникся к президенту Сибирского отделения Российской академии медицинских наук Влаилю Казначееву. Тот даже в «Сибирскую партию» потом записался…

Победу Мухи встретили настороженно. Новая метла и все такое… Правда, считать Виталия Петровича «новой метлой» можно было условно. И все же, тот «старый» Муха и этот «новый» Муха не могли совпадать целиком, – в реформируемой России год шел за два, а люди, еще вчера казавшиеся такими знакомыми, вдруг менялись до полной неузнаваемости.

Дурное предчувствие не обмануло. Клиника Мешалкина испытывала большие финансовые трудности. Операции на сердце – одни из самых дорогих, а болезнь то не выбирает – богатый это человек или бедный? К весне 1996 г. положение стало невыносимым – нечем было кормить пациентов, не на что было оперировать, - и Евгений Николаевич бросился к губернатору. Не на прямую, но конфиденциально академику и директору крупнейшего за Уралом кардиологического центра объяснили, что губернатор его не примет. Вообще!..

И вот, сам уже будучи больным человеком, он медленно ходит из угла в угол по кабинету, пытаясь найти какие-то более мягкие и обтекаемые слова для обозначения ситуации. Оба они – и Мешалкин, и Ляхов – были похожи на двух маленьких детей, которые боятся назвать вещи своими именами, чтобы не накликать еще худшую беду. Они, казалось, никак не могут понять, – почему в мире все так плохо и чем они-то перед ним виноваты?..

Не доверяя мне, человеку, вынырнувшему из этого злого мира, который пугал своей необъяснимой жестокостью, Евгений Николаевич большую часть времени обращался к Ляхову. Через высокие окна в кабинет били яркие весенние лучи солнца, но здесь внутри гнездились мрак и уныние. Старики не знали, – что им делать? А я стоял как столб, прекрасно понимая, что ничем тут помочь мы не в силах. Статью что ли написать? Да плевать Мухе на нашу статью!.. И не нужна Мешалкину статья. Одна только мысль, что он публично обвинит губернатора, ни много, ни мало, в убийстве людей полностью лишала его сил. А ведь речь шла именно об этом!..

Не помню, – сколько времени мы проговорили ни о чем, – показалось, целую вечность. Затем Евгений Николаевич взял меня за руку и повел по коридору, открывая двери то в одну, то в другую палату.

- Вот здесь женщина… Ей нужна срочная операция иначе она умрет… Здесь мальчик пяти лет… порок сердца… Тут, посмотрите, еще ребенок…

Тихий голос академика был деланно бесстрастен, хотя, чего ему это стоило, – можно было легко догадаться. Я же никогда не забуду эту прогулку с демонстрацией живых еще, но уже вычеркнутых кем-то из жизни людей. Через два месяца после нашей встречи Евгений Николаевич умер. А губернатор Виталий Муха «процарствовал» еще почти четыре года…


* * *

Потом было много разговоров о мелкой мстительности Мухи. Новый губернатор демонстративно отказался приглашать Индинка на свою инаугурацию. Руководители крупных заводов, учредители МАРП, года два, наверное, не могли пробиться в областную администрациею, чтобы обсудить свои проблемы. Один из влиятельных чиновников, работавший и при Мухе, и при Толоконском, рассказывал мне в 2003 году о том, как даже они, достаточно крупные лица - в ранге заместителей директоров департаментов и председателей комитетов, - по пол года, а то и больше не видели губернатора.

Чем же он был занят, сидя бирюком в своем кабинете?..


* * *

В ходе избирательной кампании Виталий Муха не скупился на обещания и гневные тирады в адрес действующей власти. Давая интервью «Советской Сибири», он жестко критиковал действия областной администрации, не проявившей, по его мнению, должной заботы об обманутых вкладчиках. «Считаю – говорил тогда Муха – что именно бездействие властных структур привело к экстремальной ситуации. Не сопереживания ждут люди, а помощи, которую можно и нужно организовывать в рамках закона. Да, сегодня никакие проценты от вкладов не вернуть. О них никто не ведет и речи. Но у развалившихся фирм есть собственность, остались оборотные средства. Не может общественная организация пробиться через бюрократические барьеры к суду, прокуратуре, значит администрация области, города должна взять в свои руки всю организаторскую работу по возвращению оставшегося людям»

В 1999 году Игорь Аристов, рассказал как губернатор Муха «отблагодарил» своих сподвижников по свержению Индинка. В листовке, распространенной от его имени, Аристов писал: «Сорок пять тысяч вкладчиков «Русского дома Селенга» помнят, что именно при Мухе у них были украдены два здания этой компании в Новосибирске (на ул. Переселенческой и ул. Каменской, 53). Остатки имущества «потерялись» при закрытии уголовного дела областной прокуратурой. Двадцать шесть тысяч вкладчиков «Русской недвижимости» также помнят, что, несмотря на все обращения к губернатору, его ответные обещания «вмешаться и разобраться», шикарный четырехэтажный особняк на Каменсокй, 19 был продан за бесценок на инвестиционном аукционе. И десятки тысяч вкладчиков Новосибирских «пирамид» – «Орион-инвеста», «Обь-инвеста» и др. помнят предвыборные клятвы Мухи наказать виновных и знают, что учредители этих компаний Мальцев, Попов, Дмитриев спокойно продолжают в Новосибирске свой немаленький бизнес».

Не оставил в предвыборной агитации своей «заботой» Виталий Петрович и многострадальных вкладчиков Сибирского Торгового банка. Проявил, так сказать, участие. «Поражает, - вещал народолюбивый банкир читателям «Советской Сибири», - равнодушие властных структур. Валятся один за другим банки, страдают люди – и тишина. Руководитель Сибирского Торгового Банка выступает в средствах массовой информации и говорит, мол, не волнуйтесь, граждане, у нас все в порядке. Какой же порядок? Вклад до востребования здесь лежит под нулевой процент, срочный под пятьдесят. Ежу понятно, что в Торговом нет денег. Куда они ушли? Это другой вопрос».

В тот момент Муха уже точно знал: в Сибирском Торговом разворовывают последнее. Тащат, как при пожаре, все, что под руку попадется. И что же сделал Виталий Петрович, усевшись в кресло новосибирского губернатора, в немалой степени благодаря поддержке движения «Обманутых вкладчиков»? Первым делом, он изъял 40-миллиардный кредит у Сибирского Торгового Банка, хотя по закону именно вкладчики являются кредиторами первой очереди. В апреле 1997 г. он лично добился отзыва у СТБ банковской лицензии. Это привело к серии арбитражных процессов и чехарде управляющих. В результате, лишь в конце 1998 – 1999 годов, после обесценивания рубля, вкладчикам выдали по 23% от своих прежних сумм.

Получив доступ в «святая святых» Сибирского Торгового Банка, Игорь Аристов имел возможность наблюдать изнутри картину разворовывания остатков былого, при полном попустительстве и равнодушии администрации Мухи к тому, что там происходило. «Забравшись в дела СТБ, - пишет Аристов в своей книге - я сразу увидел главное: здесь делят деньги. «По закону» эти деньги надо было бы отдать вкладчикам и другим кредиторам, но внешнее управление и процедура банкротства в России существовали совсем не для этого. О том, чем занимаются в СТБ, хорошо знали в Центральном Банке, во всех органах власти – дело-то, в общем, житейское, люди договорились».

Пожалуй, наиболее красноречивым эпизодом эпохи жалкого конца Сибирского Торгового стала «война» за спорную недвижимость, которую вели вкладчики банка с Олегом Семченко. Продлившаяся два месяца, эта война была тихо завершена. Как свидетельствует Аристов, его однажды «попросили» забыть эту фамилию. Как видим, не забыл…

Последняя жирная точка в истории СТБ была поставлена в 1998 году, когда сотрудники Западно-Сибирского и столичного РУБОПов задержали в Москве президента СТБ Евгения Колугу. В квартире банкира оперативники нашли всего-навсего три тысячи долларов и текст интервью для одной из столичных газет. Формальным основанием для ареста послужило то, что уже после отозвания лицензии Колуга успел провести несколько финансовых операций. Сам банкир виновным себя не считал. В скупой информации, которая просочилась за тюремные двери, Колуга успел приоткрыть плотную завесу тайны, окружавшую историю краха Сибирского Торгового. «Меня заставили бежать – сказал он – а мой московский адрес и домашний телефон прекрасно знали в следственном отделе УВД Новосибирской области. Если бы милиционеры были действительно заинтересованы в моем аресте, то поймали бы давным-давно».

Арест Колуги в тот момент, когда оборотные средства и имущество СТБ уже окончательно были разворованы, казалось бы, смысла не имел. Но, видимо, кто-то очень сильно боялся, что язык у многознающего президента банка, которого откровенно «швыронули» хозяева, развяжется. Освободившись через некоторое время, Евгений Колуга тихо смылся из Новосибирска, чтобы навсегда кануть в безвестность.


* * *

Победа на выборах свалилась на Виталия Муху почти случайно. Он сам ничего не сделал для этой победы, – все произошло как бы само собой, благодаря счастливому стечению обстоятельств. Почти старик, в 1996 г. ему исполнилось 60 лет, Муха прекрасно понимал, – жизнь дает ему последний шанс. И если этот шанс не использовать в своих личных интересах, то другого уже не будет никогда.

Одним из первых «изобретений» Мухи стала «Продовольственная корпорация», снабжавшая село ГСМ, техникой и прочими необходимыми вещами, а взамен получавшая зерно и мясо. При этом стоимость ГСМ и техники искусственно завышалась, а стоимость зерна, наоборот, занижалась. В результате такого диспаритета цен, село попало в настоящую экономическую кабалу. В условиях середины 90-х годов, хозяйства не имели широкой возможности самостоятельно выходить на зерновой рынок и пополнять свои оборотные средства за счет банковских кредитов. Большинство хозяйств области были убыточны и нуждались в государственной поддержке. Но рука, протянутая «Продовольственной корпорацией», сжала пальцы на горле у селянина и принялась его душить.

Занялся Муха и кадровой политикой в системе управления здравоохранением. Одним из самых доверенных его лиц стала Надежда Азарова, возведенная в ранг первого вице-губернатора вопреки воле депутатов областного Совета. Муж Надежды Борисовны занимался поставками дорогостоящего немецкого медицинского оборудования в Новосибирскую область. Во главе Фонда обязательного медицинского страхования в 1996 г. поставили молодого двадцатисемилетнего парня Константина Асеева. Не имея медицинского образования, Асеев зато обладал другим немаловажным «достоинством» – он был зятем вице-губернатора Николая Титенко. Фактически же, как писала газета «Новая Сибирь», «Асеев не руководит ФОМСом, а управляет. На самом деле руководит им первый заместитель губернатора Надежда Азарова – правая рука Виталия Мухи»

По мнению депутатов областного Совета, в годы правления Мухи, ФОМС был самой непрозрачной государственной структурой в области. Сведения о финансово-хозяйственной деятельности фонда, которые получали на руки депутаты, ограничивались крайне скупыми в информационном плане отчетами об исполнении бюджета прошлого года и проектами на будущий.


* * *

В 1997 году делегация новосибирских предпринимателей и областных чиновников оказалась в США. Среди них были руководители фармацевтических фирм, работавших в Новосибирской области и в Сибирском регионе. Как раз в том городе, где находилась наша делегация, располагался головной офис одной из крупнейших фармацевтических кампаний Америки. Наладить с ней партнерские отношения – было одной из задач, ради которых, в том числе, и приехали новосибирские предприниматели в Штаты.

Неожиданно для всех, и в первую очередь для американцев, директор кампании выразил желание лично поговорить с сибиряками. Позже им объяснили, что такую честь он оказывал крайне редко. Обычно переговоры вели руководители географических подразделений компании. На встрече выяснилось, что директор по происхождению русский.

- Ребята, я должен вам сразу сказать, что с Новосибирской областью мы работать не будем, – чуть не в дверях обрубил он раскатавших губу бизнесменов - Но я хочу объяснить вам - почему не будем. Вот карта России…

Американец щелкнул пультом и на стенном экране действительно возникла карта России, на которой регионы были окрашены в разные цвета.

- Видите, большинство регионов синие, а часть красные. Те, что красные – это регионы, где уровень коррупции в сфере торговли медикаментами, самый высокий. Ваша область – красная. Я хотел вам показать эту карту для того, чтобы вы знали – Россия уже давно не закрытая страна. Мы все знаем о вас и ничего спрятать или скрыть от внешнего мира вам не удастся. Если вы хотите иметь с нами бизнес, меняйте власть в своем регионе, создавайте условия для нормальной, честной конкуренции. Тогда у вас все наладится…

Участник той встречи, выпускник экономфака НГУ, один из учредителей Сибирской Фондовой биржи, Александр Чикунов, говорил потом, что новосибирцы вышли из кабинета, как оплеванные. Молодые, образованные ребята, они прекрасно понимали, что сложившаяся структура власти в России, где все рычаги управления захватили бывшие партаппаратчики, с их архаичными представлениями о мире, о жизни и единственным желанием – наворовать побольше и побыстрее – главный тормоз в развитии страны. Американец дал единственно правильный совет – менять власть, пользуясь инструментом демократических выборов. Тогда это было еще можно.


* * *

Ко второму правлению Мухи относится и скандальная история строительства международного аэропорта в Новосибирске. Во время своего первого губернаторства Виталий Петрович назначил руководить строительством международного аэропорта некоего Валерия Колтунова, возглавлявшего фирму «Транссервис». Потом Муху сняли, но Индинок не тронул Колтунова и тот продолжил свою многообещающую деятельность. Дальнейшие события описаны во многочисленных публикациях Виктора Антропова, который и взялся раскручивать это дело.

Вначале к сооружению международного терминала решили привлечь иностранных специалистов. «Для обеспечения им условий проживания, близких зарубежным – пишет Антропов – Валерий Николаевич Колтунов арендовал апартаменты в Заельцовском бору -–в комплексе «Интерсервис» (или «Октябрьский») ХОЗО обладминистрации – в просторечии именуемом «Обкомовскими дачами». На аренду апартаментов нашлись скидки, чтобы бюджет наш многострадальный не так страдал. Но проживали здесь со скидками за счет бюджета не иностранные специалисты (тех поместили в обычных городских гостиницах), а гендиректор ТСА Колтунов с домочадцами, причем не один год. Их красивая жизнь с ароматами хвои обошлась казне недешево и впоследствии легла в основу уголовного дела»

Но это были еще цветочки! Дальше Антропов рассказывает невероятную историю перестраивания кровли международного терминала. Сначала сделали одну, крытую рубироидом. Потом пригласили «экспертов», которые за 15 миллионов рублей дали «квалифицированное» заключение, что такая кровля не соответствует международным стандартам. Ее разрушили и построили новую – оцинкованную, блестящую, на деревянном каркасе. Но и она не устроила неугомонного Колтунова. «Подрядчика изгнали – читаем мы дальше этот удивительный рассказ, напоминающий анекдот из николаевских времен первой половины XIX в. – а сменившая его фирма разобрала оцинкованную кровлю площадью с два футбольных поля и складировала разобранное на стройплощадке. Откуда все разобранное (общей стоимостью 300 миллионов неденоминированных рублей) исчезло» Над терминалом стала воздвигаться третья по счету крыша – тоже блестящая, но уже на металлическом каркасе. В 1998 г. после сильного дождя эта третья крыша протекла и частично обрушилась! Хорошо – никого не убило!..

Уголовное дело против Колтунова по факту нанесения ущерба государству фирмой Транссервис в объеме 12 миллиардов неденоминированных рублей длится вот уже более шести лет. Муха назначил Колтунова, Индинок потакал его деятельности, потом опять Муха прикрыл своего назначенца, когда против него возбудили дело. В 1999 году губернатором стал Толоконский, – и, опять таки, в судьбе бывшего руководителя Транссервиса ничего не изменилось. В 2003 году это судебное дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Думаю, что оно вообще никогда не завершится, – ведь какой бы клан чиновников не захватывал власть в Новосибирске, у господина Колтунова всегда найдутся в нем покровители, которые не дадут пропасть…


* * *

Чудом оказавшись опять у власти, Муха старался не лезть на рожон. В список «верных» и «преданных» Ельцину губернаторов он не рвался, но фигу из кармана уже не вытаскивал.

Весну и лето 1996 года Россию лихорадило. Перед началом избирательной кампании у Ельцина рейтинг почти нулевой. Но отдавать власть в руки Зюганова никто не хочет. Да и сам Зюганов не стремится в победе. Бизнес-элита, всем обязанная Ельцину и только в нем одном усматривающая гарантию своего дальнейшего процветания и существования, жаждет сохранить его - во что бы то ни стало! Избирательная кампания превращается в грандиозное виртуальное шоу с заведомо неравными шансами участников.

Первым из кандидатов Новосибирск посетил Михаил Горбачев. Его турне по Сибири начиналось в нашем городе. От того, как пройдет встреча здесь, – многое зависело. Вот тут Виталий Муха, что называется, тряхнул стариной. Зная, что в Кремле косо посмотрят на его самостоятельность, он предоставил Горбачеву и президентские апартаменты на госдачах, и сам пожелал с ним встретиться. Конечно, терять Виталию Птеровичу было нечего. Его и так в Кремле не жаловали – победил то он вопреки воле администрации президента. Но все равно – мог бы уклониться от встречи, продемонстрировать лояльность…

Ельцин приехал перед самыми выборами. Всем хорошо памятно – и как он плясал с Наиной Иосифовной на стадионе «Спартак» (потом эти кадры обошли весь мир), и как «неожиданно» захотел прокатиться в Новосибирском метро. Я расскажу о том, что мало кому известно. В рамках визита Ельцина была запланирована его пресс-конференция в большом зале Обладминистрации. Журналисты собрались в назначенное время (день был выходной и громадное здание администрации пустовало). Президент запаздывал…

Томительное ожидание взвинтило всех. Кто-то вышел в коридор покурить, поболтать со знакомыми. Устав от бестолочи и шума вокруг, Максим Шандаров и Валера Лавский решили прогуляться по длинным пустым коридорам. Разговаривая друг с другом, они не заметили, как отошли достаточно далеко, сворачивая на всех углах. Только когда их ноги утонули в ковровой дорожке, ребята поняли, что забрели в высотное здание, где на третьем этаже находится кабинет губернатора. Вокруг царила мертвая тишина. Развернувшись, они побрели обратно. В этот момент перед их носом открылась одна из дверей. В коридор вышел здоровенный седой мужик в черных брюках и белой рубашке, расстегнутой на груди.

- О, а вы кто такие?

Шандаров и Лавский во все глаза таращились на раскрасневшегося, очевидно, «поддатого» Ельцина.

- Мы журналисты… Вас ждем на пресс-конференцию...

- Да шут с ней… Давайте лучше выпьем!..

В руках у Бориса Николаевича очутилась маленькая металлическая фляжка. Он хитро посмотрел на ребят:

- Я ее всегда сюда прячу. – Президент поднял ногу и задрал свободной рукой штанину над туфлей – А Наинка то не знает!..


* * *

Став избранным губернатором в декабре 1995 г., Муха допустил одну роковую ошибку. Ему надо было, во что бы то ни стало, убрать Толоконского с поста мэра Новосибирска. А он этого не сделал. Достаточно было сказать тогда Виктору Александровичу: подавай в отставку! И у мэра не было бы иного выхода. Во-первых, он был назначенным, а не избранным мэром. И, кроме того, ведь он сам поклялся перед полуторамиллионным городом уйти, если Индинок проиграет выборы! Индинок выборы проиграл, а Толоконский клятву не выполнил. Муха позволил ему остаться!..

Конечно, отставка Толоконского произвела бы очень плохое впечатление на жителей Новосибирска. Но в тот момент его популярность еще не достигла уровня 1999 года и, в конце концов, ее бы проглотили. Зато на выборах мэра у Мухи появлялась возможность выставить сильную фигуру против Толоконского и победить.

Однако, губернатор не сделал ровным счетом ничего. Он оставил Толоконского мэром и палец о палец не ударил, чтобы помешать ему выиграть выборы. Вероятно, Муха не верил в способность Толоконского бросить ему прямой вызов. А, может быть, ему не дала поставить на место мэра своего человека администрация Ельцина. Кстати говоря, это предположение очень похоже на правду. Ведь сразу после победы Мухи был смещен представитель президента по НСО Анатолий Манохин и на его место назначен Игорь Шмидт – один из ярких представителей индинковской команды. Во время президентских выборов 1996 г. Индинок стал доверенным лицом Ельцина, а после его победы получил в подарок золотые часы с гравировкой. Он сам с гордостью показывал мне эти часы в кабинете вице-президента «Ланта-банка».

Логика Кремля была понятна: пусть за одним кланом региональных чиновников присматривает другой. Но эта же логика, подстрекала чиновные кланы к обострению борьбы за власть. Едва ли не с первых дней, после своей победы на выборах мэра Новосибирска весной 1996 г. Виктор Толоконский начал готовиться к схватке с Мухой. Первое заочное столкновение между ними произошло во время выборов Областного Совета в 1997 году. Толоконский объявил на весь город, что хочет иметь в региональном парламенте «городское лобби». Но выступить координатором разнородных сил, боровшихся за победу на выборах, ему не удалось. В результате большинство Областного совета составили люди, лояльные губернатору. Тех, кто готов был сопротивляться и выказывал строптивость, быстро обломали. За исключением одного-единственного депутата - Кибирева…


* * *

На первых порах, после своей победы, Сергей Феодосьевич предложил мне стать его помощником. Это была ошибка – его и моя тоже. Работа помощника депутата – занятие рутинное и малоинстересное, а в советниках (роль, которая мне подходила гораздо больше) он не нуждался.

И все же, за те пол года, что я с ним проработал, произошло немало важных событий. Конечно, Кибирев, даже будучи рядовым депутатом, не затерялся бы в толпе народных избранников. Но такая степень влияния его не устраивала. Началась борьба за распределение портфелей председателей комитетов. Самым важным из них был всегда комитет по экономике – интеллектуальный штаб, где должны (при нормальной парламентской системе) разрабатывать стратегические направления деятельности областной администрации. Кибирев выставил свою кандидатуру. Но решающее слово было за Виталием Мухой. Против его воли депутаты не осмелились бы голосовать за Кибирева. Отношение Мухи к Сергею Феодосьевичу хорошо демонстрирует тот факт, что после своей победы он ни разу с ним не встретился и даже не позвонил. Не говоря о том, чтобы пригласить на инаугурацию. А ведь роль Кибирева в победе Мухи была далеко не последней!..

Но если с «рядовым» предпринимателем можно было не считаться вовсе, то с амбициозным депутатом областного Совета, хочешь, не хочешь, надо было что-то решать. Кстати, речь шла не только о Кибиреве. Не менее амбициозными были такие люди, как Мочалин, Медведко, руководитель строительной кампании «Сибирь» Виктор Червов, посланцы ВИНАПа - Глазков и Федоров, а так же ряд других представителей старого и нового бизнеса. И с каждым надо было договориться, каждому что-то пообещать, выделить…

Видимо, поначалу, Муха рассчитывал на лояльность Кибирева и не помешал ему занять желанный пост председателя комитета по экономике. Голосование в таких случаях – вещь формальная и прошло оно без сучка, без задоринки. А месяца через два после выборов, грянул гром!


* * *

В январе - феврале, как обычно, депутаты утверждали исполнение бюджета за предыдущий год. В таких случаях им раздают таблицы – сколько денег было получено, сколько и на какие цели было израсходовано. Они вправе утвердить этот документ без замечаний, с замечаниями или вообще отказаться его утверждать на том основании, что информация предоставлена не полностью. Если какие-то статьи вызывают сомнения, депутаты могут обратиться в Контрольно-счетную палату с просьбой провести проверку. А уже по факту проверки, если она их тоже не устраивает, обратиться в прокуратуру области с требованием возбудить дело против тех или иных чиновников. Короче говоря, вопрос этот не такой простой, как кажется на первый взгляд, и для всякого губернатора болезненный. И вот Кибирев – уже не рядовой депутат, а председатель ключевого комитета! – отказался утверждать бюджет за 1997 год. Ему, человеку из бизнеса, казалось дико рассматривать баланс (а бюджет это, в конце концов, тот же самый баланс, аналогичный балансу фирмы или банка) не зная конкретно по каждой статье – куда и как потрачены деньги? Он затребовал детальную расшифровку всех статей, включая резервный фонд губернатора, средства из которого тот распределяет лично. Муха страшно оскорбился! Во-первых, бюджет на 1997 год разрабатывал предыдущий созыв Облсовета и вновь избранные депутаты не несли за его исполнение никакой ответственности. Стало быть, чего суете нос не в свое дело? Во-вторых, это что же получается – вы мне, Виталию Петровичу Мухе, не доверяете? Да кто вы такие, мать вашу?!.. В общем, такая началась заваруха!..

Скандал был в самом начале, когда администрация области включила Кибирева в состав новосибирской делегации, ехавшей с официальным визитом в Германию. Расходы на транспорт и проживание шли из бюджета. Для Сергея Феодосьевича это было большой новостью и натурально поставило его в тупик.

- Слушай – расхаживал он по кабинету с озадаченным видом – неужели Муха думает, будто я не в состоянии оплатить поездку за границу? Может, он хочет поймать меня на этом? Чуть что – ездил, паршивец, за казенные деньги? Ездил!.. Ел, пил?.. И ел, и пил! Ну, так вот тебе!..

Вряд ли у губернатора были такие коварные замыслы. Скорее всего, никто никогда и не задумывался, вправе или нет, официальная делегация лететь в Германию за казенный счет? Всю жизнь летали! Так принято в нашем государстве – что тут поделаешь? Я посоветовал Кибиреву не выпендриваться и ехать, как все. Но помнить при этом, что приглашение ему поступило не просто так, что это - очевидная любезность со стороны губернатора, сделанная в расчете на возвратную любезность с его стороны…

Совету моему он, конечно, не внял и поехал демонстративно за свой счет. Из Германии Сергей Феодосьевич вернулся окрыленный, с гигантским алюминиевым дипломатом, похожим издали на канистру. Выяснилось, что во время поездки Муха был с ним исключительно любезен, много шутил, смеялся и вообще – сознательно его очаровывал.

Этот рассказ напомнил мне слова премьер-министра Горемыкина, который, вернувшись от императора Николая Второго, со слезами на глазах, говорил жене:

- Император меня вчера так лобызал, так лобызал!

А на следующий день легковерного Горемыкина уволили…


* * *

Документы, затребованные Кибиревым, наконец, пришли. И тут нарисовалась любопытная картина. Сравнивая поквартальные отчеты об исполнении бюджета области за 1997 год с теми данными, которые отправлялись в Москву, он обнаружил разницу в 72 миллиарда рублей! Что это - ошибка? Или гораздо хуже?..

Далее, оказалось, что все товары, которые закупали чиновники для нужд бюджетной сферы и аграрного сектора по одним ценам, затем поставлялись по ценам, как минимум, вдвое большим. Уголь, бензин, питание в детские дома – все шло с коэффициентом два. А минеральные удобрения для сельхозпредприятий области фирма некоего Михаила Абызова, поставляла в 5 – 6 раз дороже, чем их отпускали производители!

Чтобы досконально разобраться в этом вопросе Кибирев решил встретиться с Юрием Бугаковым, руководителем знаменитого хозяйства «Верх-Ирмень». Недовольный политикой Мухи, в 1997 году Юрий Федорович Бугаков не стал даже участвовать в выборах депутатов областного Совета, хотя победить для него было – раз плюнуть.

В советские времена хозяйство Бугакова называлось колхозом «Большевик» и его считали образцово-показательным. В каждой области, в каждом крае были такие колхозы, куда возили руководителей государства и зарубежные делегации – пускать пыль в глаза. Они были на особом счету у руководства области, им выделяли лучшую технику, лучшие кадры и значительные финансовые ресурсы.

С началом экономических реформ немало таких образцово-показательных колхозов пошли коту под хвост. Далеко не каждый председатель, ставший в ходе акционирования генеральным директором, обладал талантами, позволяющими в новых условиях реализовать высокий стартовый потенциал своего хозяйства. Юрий Бугаков оказался среди тех немногих, кто не только сохранил, но и многократно приумножил то, что ему досталось от колхозного прошлого.

Для человека, еще в советское время обласканного всеми высшими орденами страны, славой и вниманием, визит Кибирева не значил ровным счетом ничего. Тем не менее, принял нас Бугаков более чем радушно. Вначале долго возил по селу. Привел показать свою гордость – телятник, издали напоминающий теплицу. Как потом оказалось, он и строился вначале под теплицу, а уже после был переоборудован в телятник. Не знаю, как на Кибирева, а на меня он произвел ошеломляющее впечатление. Длинное, светлое помещение (вместо потолка была натянута пленка). Идеальная чистота! Каждый телок – в отельной «квартире». У каждого перед мордой торчат три разноцветных пластиковых ведра – для воды и для разного корма. Женщины-телятницы все в белоснежных халатах, поверх стильных фуфаек. Идиллия! Коровий рай!..

Хоть я человек сугубо городской, мне довелось побывать в сельской местности достаточное количество раз, чтобы составить общее представление о характере нашего аграрного производства. Так что, глядел я на все окружающее глазами хоть и не искушенными, но, в то же время, далеко не наивными!

После телятника Бугаков потащил нас в детский садик с настоящим бассейном, затем показал улицу, застроенную частными краснокирпичными коттеджами, напоминающими виллы «новых русских». Оказалось это дома для молодых семей - работников хозяйства. Завершили мы экскурсию в мясных и молочных цехах, где по щелчку гендиректора женщины навалили на меня и Кибирева гору колбас, только что с пылу – с жару, ящик тетрапаков и еще нечто, чего сквозь туман, застлавший очки, рассмотреть я уже не мог. Щедрый дар хозяина занял ровно половину джипа. И только потом Юрий Федорович пригласил нас в ресторан – угостить, чем бог послал…

Зная, что Кибирев не жалует водку, я с долей сочувствия посмотрел на него, когда Бугаков грохнул на стол первую бутыль и сказал, как будто извиняясь: «у нас таких еще много…».

- Принимай удар на себя! – шепнул мне в ухо Сергей Феодосьевич.

Делать нечего. Удар я принял…

Послав своего помощника, как Матросова, на амбразуру, он тут же затеял долгий разговор с Бугаковым, от которого у меня в памяти остались одни разрозненные клочки. Если верить Кибиреву, поездка получилась удачной…


* * *

А еще через пару недель председатель комитета по экономике заварил такую кашу, расхлебывать которую ему пришлось потом несколько лет. Я сейчас думаю, что до конца расхлебать не удалось вообще. На сессии областного Совета Кибирев обнародовал – под направленные на него телекамеры – все, что сумел нарыть по вопросу об исполнении бюджета за 1997 год. В общей сложности он насчитал нарушений на 280 миллиардов рублей, добавив к этому еще 100 предприятий, которые администрация Мухи успела приватизировать без разрешения депутатов! Это была – как заявил тогда публично Иван Индинок, – бомба, взорванная под Мухой человеком, приведшим его к власти…

Может быть, впервые за всю свою политическую карьеру, Виталий Петрович не сдержался. Потеряв самообладание, он прямо на сессии вскочил на ноги и заорал на Кибирева:

- А ты… Ты сам не платишь налоги!.. Мы разберемся, почему фирмы Кибирева не платят налоги!.. Прежде, чем лезть в бюджет области…

Бессвязную реплику губернатора тут же подхватили газеты. Одна из них так, в простоте, и напечатала, без ссылки на источник, что фирмы, входящие в корпорацию «ПИК-систем», не платят налоги. Сергей Феодосьевич тут же подал на нее судебный иск и легко выиграл процесс, предъявив официальную справку из налоговой инспекции. Но эта победа была для него слабым утешением.

Депутаты, повергнутые в шок, отказались утверждать исполнение бюджета при наличии столь тяжелых обвинений, выдвинутых председателем одного из важнейших комитетов. Как водится в таких случаях, была создана согласительная комиссия под председательством Виктора Леонова. Губернатор и его окружение надеялись, что проверка не подтвердит фактов. Но они ошиблись. Пункт за пунктом Кибирев, с привлечением цифр, доказывал правоту своей точки зрения. Ничего не оставалось, как только написать акт проверки и вердикт по ней: