Рыжики оказались порченые. Все
| Вид материала | Документы |
- Власти воюющих государств оказались перед сложной гуманитарной задачей, 302.17kb.
- Группы социального риска. Эффективное межкультурное взаимодействие в подростковой среде., 709.06kb.
- Ть противоречия между мыслями и поступками, воспитает собственных детей, не будет иметь, 1482.16kb.
- Памятка по правилам поведения при пожаре в лесу, 26.29kb.
- Барышников Тише – дельфины! Предисловие, 1842.06kb.
- Новости науки, 897.14kb.
- Что такое звезды? План реферата, 234.14kb.
- Мне снилось, что из безграничности, в которой существует наш мир, справа надвигалась, 977.79kb.
- Посольстве Российской Федерации в сша, г. Вашингтон реферат, 195.5kb.
- Лекция 14 период разрушения старой системы образования, 465.54kb.
* * *
С улицы в прихожую Павлов зашел первым. Катьки не было видно. Завлаб отщелкал «ко мне», из-за косяка высунулась настороженная морда.
— Я так и думал! — воскликнул Шаронов, протискиваясь мимо Павлова и снимая плащ. — Котами меня еще не травили. Но надо ведь когда-то начинать!
— Засаду устроила, — констатировал Павлов без особого сожаления. — На всякий случай. Освоилась, значит. Признала дом своим.
— Привет, мясо! — бросил Шаронов кошке. — А ты хорошо смотришься в интерьере! Прав был твой папочка — создаешь уют.
— Мясо? — Павлов это слово расслышал, но хотелось переспросить. В институте так называли кандидатов на переработку. Не мясо, конечно, из них выходило — кормовая мука. Хотя, если верить слухам, однажды Шаронов какого-то своего мутанта списал целиком, а сдал покусочно и с солидным недовесом.
— Самое что ни на есть, — сказал Шаронов. — Красивое такое рыжее мясцо. А я предупреждал.
— Слушай… Это правда, что ты один свой образец съел?
Шаронов типично собачьим манером повернул в сторону коллеги один глаз, а за глазом уже — голову
— Не уходи от темы, — буркнул он. — Ну, съел. Частично. И не в одиночку, а рабочую группу привлек. Давно это было. Я разозлился тогда очень, когда вояки модель забраковали. И устроил первобытный отходняк по ушедшему другу. Угостил и прижизненных врагов покойного. Некий полковник Бондарчук потом блевал целый час. Когда его просветили, кем именно водочку закусывал.
Катька вышла из гостиной, осторожно Шаронова обнюхала и села рядом с Павловым — на предмет, если гость попробует хозяина загрызть. Не нужно было заканчивать биотех, чтобы понять ее мотивы, тут и ребенок бы догадался. Шаронов кошачий демарш проигнорировал.
— Съедобно было?
— Да как сказать. Нормальная собачатина. Психологически жрать невозможно, а физиологически очень даже. Это был такой «Молот», ты вряд ли слышал. Прекрасный зверь. И он теперь во мне. — Шаронов похлопал себя между животом и сердцем. — Сколько лет прошло, а я, наоборот, все лучше его чувствую. Когда нужно по жизни озвереть, просто выпускаю дух умершего на волю.
— Ты это серьезно?.. — Павлов даже назад подался, чем Катьку насторожил и заставил подобраться чуть ли не в боевую позицию.
— Бухой! Протрезвейте чуточку, а?
— Да я ничего вроде бы.
— Тогда пойдем. — Шаронов повернулся и ушел в гостиную, оставив Павлова с Катькой по-дурацки таращиться и напрягаться.
Зазвенело в баре стекло, подъехало к столу поближе кресло.
— О-о, да ты опять закурил, уважаемый коллега! — раздалось из комнаты. — Хреново тебе, значит!
— Вот такие у нас друзья, — сказал Павлов кошке. — Ладно, ты со мной или как?
Шаронов разглядывал тот самый «Курвуазье».
— Ты же за рулем, — сказал Павлов.
— Мне начальник ГАИ разрешил. Мы теперь друзья до гроба, я его суку крыть буду
— Крыть? В каком смысле? Чем?
— Матом! Естественно, Бабаем. Щенки от лауреата Государственной премии, члена-корреспондента, секретного ученого и прочая… Я не много на себя взял? — Гость выразительно помахал бутылкой.
Павлов только рукой махнул. Коньяк он хотел отдать генералу, но после сегодняшнего представления это вряд ли имело смысл.
— О, сколько нам открытий… — проворковал Шаронов и вытащил пробку. — Чудных! Открыли. Налили. М-м… Будь здоров. М-м… Да. Все-таки это не для русского человека. Короче, уважаемый коллега. Ты свою красавицу что, на представление возил? Хотел министра впечатлить? И пока он будет от восторга чумной, выбить разрешение вести работы по гражданке дальше?
— Уже началось… — Павлов закрыл лицо руками.
— Ничего еще не началось. Во всяком случае Бондарчук шефу не звонил точно. Может, его уже расстреляли? — предположил Шаронов, весело скалясь. — И что там случилось, на представлении?
— Министр не впечатлился. Скорее наоборот
— Еще бы. Да его буквально изнасиловали этими твоими рыжиками!
Павлов откинулся на спинку дивана. Ему опять захотелось уснуть и проснуться другим человеком. Свободным. Независимым. Счастливым.
— Откуда информация? Хотя да, прости, не имеет значения…
— Данные надежные. Гражданку твою заказал большой человек из администрации Президента. Достаточно большой, чтобы заставить кого угодно дать стране хоть угля, хоть птичьего молока… А знаешь, для чего заказывал? Не падай на пол — в подарок!
Павлов бросил взгляд на Катьку — та полулежала неподалеку и слушала. Так внимательно, будто понимала.
— Была идея осчастливить твоими кисками то ли президентов союзных государств, то ли еще кого близкого по уровню, — продолжал Шаронов. — Деталей не знаю. Может, арабским эмирам в личную охрану. Или какому-нибудь туркменбаши для оживления интерьеров дворца. Министр, понятное дело, возражал, но на него крепко наступили, как они это умеют. И шефу нашему тоже… Отдавили самолюбие. И все замкнулось на некоего завлаба. Есть у нас один, вроде динозавра, туша большая, мозги крохотные. А динозавр вместо того, чтобы отказаться делать непрофиль, с головой окунулся в работу! Тебе шеф не намекал, мол, трудно будет, сложно, вряд ли получится и вообще за каким дьяволом «теме К-10» брать на себя гражданку?
Павлов мотнул головой.
— Должен был! — настаивал Шаронов.
— Там ведь нечего выдумывать, — сказал Павлов уныло. Он уже знал следующую фразу коллеги. — Возьми исходник, чуть распусти в одном месте, немного зажми в другом. Перекрась. И готово. Это понятно любому идиоту. Даже из администрации Президента. Вывод был бы: не смогли, значит, не хотим. Вот почему на меня и не давили. Наверное. Мне так кажется.
— Выдумывать нечего, а ты тем не менее заказ слил! — выдал ожидаемую реакцию Шаронов. — Одаренно.
— Перестарался. А может, судьба.
— Я от тебя помру однажды. Судьба… Дальше слушай. Пару месяцев назад случилась большая стирка наверху. Кое-кого спустили с небес на землю. Понял? Сам вычисли, кто заказывал музыку, то есть рыжиков…
— А… Понимаешь, я не интересуюсь политикой… — сказал Павлов виновато.
— Так она заинтересовалась тобой!!! — заорал Шаронов. Задремавшая было Катька вскочила на ноги. — Чисто по классике! Ты идиот! Заказ сам собой испарился! Министр счастлив! Шеф в восторге! А ты! Вместо того, чтобы держать нос по ветру! Чуять подтекст! И радоваться! И делать вид, что самый умный! И стричь купоны! Полез к министру с трехцветной кошкой наперевес! Как он только в обморок не грохнулся от унижения…
— Фу! — Павлов условной отмашкой усилил серьезность приказа. Катька уже прицеливалась вывалить гостя из кресла на пол. Для начала.
Поведение, «Клинку» не подобающее, даже распущенной гражданской версии. Но то ж Катька.
Шаронов обернулся к кошке и с редкостно человечной для себя интонацией произнес, глядя ей прямо в глаза:
— Ты очень красивая. И умная. И похоже, немножко стерва. Люблю таких. Завтра тебя убьют. Это будет неправильно.
Катька попятилась, и вновь у Павлова возникло ощущение, будто она понимает больше, чем положено кошке. Даже «Клинку». Даже гражданской версии.
— Хорошие девочки попадают на небо, — сказал Шаронов и налил себе еще. — Зато плохих девочек пускают куда угодно. Прощай, Катя.
У Павлова защемило сердце — такое же «прощай» он слышал на полигоне. Завлаб подозвал кошку, усадил рядом и обнял за шею.
— А я и вправду мог настричь купонов, — признался он. — Мне шеф почти открытым текстом выдал — мол, надо забыть рыжиков и готовиться к повышению.
— Но ты, дубина, их полюбил и решил любой ценой выпустить в народ… Уффф, сколько ни пью французский, ни черта его не понимаю. Вероятно, культурки не хватает. А попроще нет отравы? Для выходцев из низов?
— Сам поищи в баре… Ты прав, я рыжиков полюбил. А сегодня я еще понял, что они должны быть. Просто быть, понимаешь? Жить на свете. Продаваться в зоомагазинах. Катька так нравится людям! Нужно продолжать исследования и развивать именно эту линию. Говорю тебе — судьба.
— Судьба вам завтра явится, — издали пообещал Шаронов, перебирая бутылки. — Одному с косой, другому с приказом по институту. Кому покажется больнее, не берусь предположить.
— Думаешь, это конец?
— Не то слово. Карьеристы жестоки. И неповиновение воспринимают как личную обиду. У нас и шеф и министр именно такие. А ты им сегодня в рожи плюнул. Едва зажившую болячку разбередил. Готовься к худшему. Предупреждаю сразу: я тебе помогать буду. Попробую зайти с торца — по линии Академии наук.
— Лучше по линии начальника ГАИ.
— Ух! — Шаронов едва не подпрыгнул. — Ну, Павлов! Можешь ведь! Можешь соображать, когда хочешь! Это мы тоже задействуем.
— Оставь. Лучше поработай оппонентом. У меня тут возникла идея по рыжикам, которая вроде бы объясняет некоторые Катькины способности.
— Оппонентом? А мы не подеремся? — спросил Шаронов.
Когда пришла с работы жена Павлова, в гостиной плавали сизые табачные облака и громко ругались биотех с биомехом. На углу стола, потеснив бутылки и стаканы, приткнулся ноутбук, повсюду валялись мятые листы исписанной бумаги. «Десятка» пряталась на кухне.
— О-о… — протянула жена, обозревая разгром.
— У-у… — только и сказала она секундой позже, когда к ней подбежала здороваться Катька, донельзя обрадованная появлением в доме хоть одного нормального человека.
— Ты не беспокойся! — крикнул из гостиной Шаронов. — Я их на фирму сам отвезу! Мне начальник ГАИ разрешил!