Cols=3 gutter=59> ббк63. 3(4Укр)622. 11

Вид материала

Книга

Содержание Заветный утес бессмертия, памяти и скорби Заветный камень Заветный утес бессмертия, памяти и скорби Заветный утес бессмертия, памяти и скорби Заветный утес бессмертия, памяти и скорби Заветный утес бессмертия, памяти и скорби Заветный утес бессмертия, памяти и скорби

Подобный материал:

• Cols=2 gutter=47> пбоюл кошмак, 159.62kb.
• Cols=3 gutter=38> Список улиц г. Пскова, 135.43kb.
• Cols=2 gutter=47> Новосибирский государственный драматический театр, 132.78kb.
• Ббк 67. 9(4Укр)304 + 67. 9(4Укр)303 П61, 5823.58kb.
• Cols=2 gutter=24> 2005/№2 Засновники, 2193.94kb.
• Cols=2 gutter=24> 2004/№2 Засновники, 2407.74kb.
• Cols=2 gutter=99> I. Организаторы конференции, 311.66kb.
• Cols=3 gutter=155> 01. 09. 2008 г. Мебель для директора ООО «КонТек», 114.48kb.
• Cols=2 gutter=24> 2005/№4 Засновники, 2823.78kb.
• Cols=2 gutter=47>     Что в мире и человеке открыл мне роман М. А. Булгакова «Мастер, 1168.3kb.

21

ЗАВЕТНЫЙ УТЕС БЕССМЕРТИЯ, ПАМЯТИ И СКОРБИ

СЕРГЕЙ СМОЛЯННИКОВ, ВИКТОР МИХАЙЛОВ


22 плох обороняющихся и в заблуждение относительно количества атакующих, что помогло немцам сломить упорную оборону противника». Это были пос­ледние защитники 35-й батареи. Измученные, голодные, все раненные, зат­равленные ядовитыми газами они уже не могли оказать противнику серьез­ное сопротивления. Зрелище, представшее перед глазами обезумевших от многосуточных беспрерывных боев людей, когда они вышли из подземелий форта, было ужасным. Под скалами, где стояла 35-я батарея, плавали в воде и лежали на камнях многие тысячи человеческих тел. Сквозь прозрачную во­ду хорошо просматривались утонувшие люди. Херсонесский полуостров был завален брошенной техникой, разбросанным имуществом, кругом впере­межку с распухшими от жары телами животных лежали погибшие красноар­мейцы и краснофлотцы, мирные жители и даже дети. Потрясенный отвагой и самоотверженностью защитников Севастополя командующий 11-й немец­кой армией, понесшей огромные потери при штурме крепости, один из луч­ших военачальников Вермахта генерал-полковник Эрих фон Манштейн за­метил: «Я склоняю седую голову перед мужеством русского солдата и мат­роса». В июле далекого 1942 года стоя на обильно политой кровью защитни­ков города-крепости, земле Херсонесского полуострова, один из старших командиров севастопольского гарнизона (скорее всего, речь идет о генера­ле Новикове П.Г. — прим. авторов) в присутствии немцев, обратился к изму­ченным красноармейцам и краснофлотцам: «Дорогие мои товарищи, защит­ники Севастопольской обороны, мы сейчас в плену у врагов, но мы не сда­лись, мы стойко и честно защищали наши святые рубежи».

В 1943 году песня Жарова и Мокроусова, посвященная героической обо­роне Севастополя в последние дни стала гимном всех севастопольцев, жи­вых и оставшихся навсегда на заветном утесе...

Жаров, Мокроусов

ЗАВЕТНЫЙ КАМЕНЬ

Холодные волны вздымает лавиной

Широкое Черное море.

Последний матрос Севастополь покинул,

Уходит он, с волнами споря.

И грозный соленый бушующий вал

О шлюпку волну о волну разбивал.

В туманной дали

Не видно земли,

Ушли далеко корабли.

Друзья-моряки подобрали героя,

Кипела вода штормовая.

Он камень сжимал посиневшей рукою

И тихо сказал, умирая:

«Когда покидал я родимый утес,

С собою кусочек гранита унес...

Затем, чтоб вдали

От крымской земли

О ней мы забыть не могли.

Кто камень возьмет,

тот пускай поклянется,

Что с честью носить его будет.

Он первым в любимую бухту вернется

И клятвы своей не забудет!

Тот камень заветный и ночью, и днем

Матросское сердце сжигает огнем.

Пусть свято хранит

Мой камень-гранит — 23

Он русскою кровью омыт!»

Сквозь бури и штормы

прошел этот камень,

И стал он на месте достойно.

Знакомая чайка взмахнула крылами,

И сердце забилось спокойно.

Взошел на утес черноморский матрос,

Кто Родине новую славу принес.

И в мирной дали

Идут корабли

Под солнцем родимой земли.

Почти через два года история повторилась, но уже по отношению к зах­ватчикам. И если гитлеровцы брали Севастополь почти полгода, предприняв три штурма, то в мае 1944 года советские войска возвратили город русской морской славы всего за семь дней. И 35-я батарея снова стала последним командным пунктом, но уже только 17-й немецкой армии. В ее казематах прекратилась организованная оборона германского гарнизона безуспешно пытавшегося выполнить приказ Гитлера — не сдавать Севасто­поль любой ценой. 3 мая 1944 года Командующий 17-й армией в обороне Севастополя генерал Э. Енеке, не веривший в возмож­ность ее успешного исхода, был срочно заменен генерал-полков­ником К. Альмендингером. В этот день он обратился к солдатам и офицерам немецкого гарнизона Севастополя: «Я получил при­каз защищать каждую пядь Севастопольского плацдарма. Его значение вы понимаете. Ни одно имя в России не произносится с большим благоговением, чем Севастополь... Я требую, чтобы все оборонялись в полном смысле этого слова, чтобы никто не отходил, удерживал бы каждую траншею, каждую воронку, каж­дый окоп... Плацдарм на всю глубину сильно оборудован в инже­нерном отношении, и противник, где бы он не появился, запута­ется в сети наших оборонительных сооружений. Но никому из нас

не должна даже в голову прийти мысль об отходе на эти позиции, Немецкая

похоронка

похоронкарасположенные в глубине. 17-ю армию в Севастополе поддержи­вают мощные воздушные и морские силы. Фюрер дает нам достаточно бо­еприпасов, самолетов, вооружения и подкреплений. Честь армии зависит от каждого метра порученной территории. Германия ожидает, что мы выпол­ним свой долг». 10 мая 1944 года в подземельях «Форта Максим Горький 2» скопилось много немецких солдат и офицеров. Всюду лежали раненые. «Приказы не исполнялись, всем управлял только массовый инстинкт...», — писал немецкий историк Хильгрубер. 12 мая Херсонесский полуостров был полностью освобожден от немецких войск. Он представлял собой ужасное зрелище: горы человеческих трупов, разбитая техника, брошенные самоле­ты и орудия. Береговая черта Херсонесского полуострова была усыпана ты­сячами тел немцев и румын. Прилетевший за командующим 5-м армейским корпусом генерал-лейтенантом Германом Бёме самолет так и не приземлил­ся на аэродроме. Генерала арестовали при «зачистке» казематов 35-й бата­реи. К 10-летию Победы в 1955 году на территории прилегающей к руинам и на самой батарее были установлены памятники. Каждый год к их подножью кладут цветы не только оставшиеся защитники Севастополя, но и их благо­дарные потомки. Все чаще приезжают и немцы. Заметив проводящееся лизи батареи строительство, увидав человеческие кости, извлеченные

ЗАВЕТНЫЙ УТЕС БЕССМЕРТИЯ, ПАМЯТИ И СКОРБИ

СЕРГЕЙ СМОЛЯННИКОВ, ВИКТОР МИХАЙЛОВ





24 бульдозерами из каменистой земли Херсонесского полуострова, они не мо­гут взять в толк, как могло такое случиться, что украинские власти современ­ного Севастополя дали разрешение на строительство коттеджей в таком святом месте. Общественность города-героя долго пыталась остановить возведение на человеческих костях очередного дачного поселка, но успеха не достигла.

Прошло шестьдесят пять лет со времени окончания или завершения (как кому нравится — прим. авторов) героической обороны Севастополя. Но память, по-прежнему, возвращает нас в те страшные времена. Времена мужества и трусости, отваги и предательства, малодушия и ярости. И как тут не вспомнить слова известной ленинградской поэтессы Ольги Федоровны Берггольц: «Ник­то не забыт, и ничто не забыто...». Не вправе и мы, наследники героев, забы­вать об этом. Видимо, на фоне создания мемориала мужества героям обо­роны 35-й батареи, настало время рассказать, на основе исторических исс­ледований, не только о мужестве и героизме, но и о трагизме и ужасах пос­ледних дней защитников легендарной батареи — неприступного бастиона Херсонеса. История, как наука, для того и существует, чтобы рассказывать правду о том, ЧТО ЭТО было, и КАК ЭТО было. Поэтому мы, благодаря вос­поминаниям многих участников обороны, и, конечно же, «Хронике героичес­кой обороны» Г.И. Ванеева, постарались максимально полностью снять «гриф закрытости» с Херсонесского пятачка скорби и печали.

Говоря о героизме последних за­щитников Севастополя мы, авторы, хотели бы раскрыть всю глубину тра­гизма тех дней. Ведь подвиг защитни­ков последней цитадели города-ге­роя, какой и стала 35-я батарея, это подвиг конкретных людей, наших со­ветских людей, которые так и не стали мужьями и женами, отцами и матерями,

дедушками и бабушками. Они стояли нас­мерть, но не оставили Севастополь. В этом их героизм, но в этом и их трагизм. Многие историки в преддверии славных дат из истории Великой Отечественной войны сегодня проводят анализ тех или иных сражений, дают оценку действиям командований и рядовым воинам. И это правильно, ибо кто не знает своего прош­лого, тот не имеет будущее. Но... Мы, как офицеры запаса, реально себе представ­ляем, что оценивать события, сидя в уют­ном кабинете, или на берегу мыса, где рвутся снаряды, падают убитые, стонут раненые, это далеко не одно и тоже. И именно поэтому, только лишь с целью до­вести до читателя истинный героизм и


трагизм «Херсонесской мясорубки», мы проработали большое, без лишней скромности скажем — огромное количество воспоминаний участников пос­ледних дней «Легендарного Севастополя», опубликованных в разное время, которые и связали в ряд небольших тематических разделов. Все имеемые ошибки в тексте «допущены» и произошли не от необразованности авторов, а исходя из необходимости полного и точного приведения воспоминаний ге­роев. Кроме того, в нашем труде приведены также некоторые материалы закрытой научно-практической конференции, которая проходила в 1961 го­ду в Севастополе, в честь 20-летия начала обороны Севастополя, тезисы выступления участников которой, ранее в открытой печати не публикова­лись. Однако главное внимание авторами было уделено как раз последним дням обороны города в районе 35-й батареи, которая сегодня, no-праву ста­новится символом мужества и героизма всех воинов, девизом которых было «Ни шагу назад!». Мы также просим читателей с пониманием относится к публикуемым воспоминаниям героев. Не все из приведенных воспоминаний «приведут читателя в восторг», но как говорится в народе — «из песни слов не выбросишь». Свои исследования, мысли, комментарии и пояснения мы приводим только лишь для того, чтобы лучше воспринимался изложенный материал. Ну а главное, что мы как авторы сделали в своем скромном исто-рико-аналитическом труде — это попытались внести свою лепту в благород­ное дело — создание «Мемориала 35-я береговая батарея», поддержанное многие патриотическими организациями на просторах всего СНГ. И буде помнить, что и 225-летие Севастополя, и его героическая история складыва­лась из целого комплекса страниц мужества, одной из которых и была обо­рона города в районе 35-й бата­реи, а также его окончательного освобождения. Да и для авторов юбилей героического города-твердыни не просто дань уважения памяти павших, но и реальный след в их жизни. Один из нас в этом городе родился, у другого ро­дился в Севастополе сын, а отец автора — Смолянников Алексей Петрович долгое время был одним из руководителей города-героя. А также напомнить потомкам имя еще одного человека, для которого СЕВАСТОПОЛЬ был смыслом всей жизни — Ванеева Геннадия Ивано­вича, офицера, патриота своего города, действительно народного избранника и писателя-историка. Благодаря дружбе с Геннадием Ивановичем, Смолянниковы и Ми­хайлов смогли продолжить дело начатое Ванеевым — отстаивать героическое имя Севастополя в на­ше время. Также мы использовали в своей работе воспоминания Лещенко В.Я., командира 35-й.


ЗАВЕТНЫЙ УТЕС БЕССМЕРТИЯ, ПАМЯТИ И СКОРБИ

СЕРГЕИ СМ0ЛЯННИК0В, ВИКТОР МИХАЙЛОВ


²⁶ ПОСЛЕДНИЙ ШТУРМ

К 25 июня 1942 года оборона Севастополя подходила к своей трагической развязке, несмотря на требования неукоснительного выполнения Директи­вы Ставки ВГК № 1882, в которой определялось, что главной задачей ЧФ (так в тексте директивы — прим. авторов) считать активную оборону Севастополя. Первые десять дней июньского штурма огневая система береговой и армей­ской артиллерии и оборона Севастопольского оборонительного района в целом оказались для врага непреодолимыми, пока не иссякли запасы снаря­дов. Но, несмотря небольшой их подвоз с Кавказа и героизм бойцов и ко­мандиров, опытность и активность командования Приморской армии без подвоза боеприпасов и пополнения с Большой земли удержать Севастополь было невозможно. Кроме этого, следует отметить, что обороной Севастопо­ля руководили три штаба — командование фронта из Краснодара, командо­вание флота из Новороссийска, и непосредственно в Севастополе командо­вание СОРа. Именно поэтому, замысел операции немцев по захвату Севас­тополя с кодовым названием «Лов осетра» заключался в блокаде его с моря, разрушении долговременной инженерной обороны, и, как завершение, уничтожении флота в ходе эвакуации. Командующий 11-й немецкой армией генерал-полковник Э. Манштейн, чьи войска осаждали Севастополь, решил полностью прервать морские перевозки между кавказскими портами и Се­вастополем, и после того, как защитники израсходуют боеприпасы и другие виды материального обеспечения, начать штурм. Для блокады с моря про­тивник сосредоточил в Ялте и Евпатории 6 подводных лодок, из которых в морской блокаде Севастополя участвовало две из них, действия которых бы­ли весьма пассивны ввиду сильного Черноморского флота. Кроме того, од-' на из них была повреждена в результате обстрела Ялтинского порта. В этих же портах и рейдпунктах были сосредоточены 19 торпедных катеров, 38 сто­рожевых катеров и охотников за подводными лодками. На аэродромах Кры­ма и на всем Причерноморье и Северном Приазовье было сосредоточено 600 самолетов, в том числе ударный 8-й авиационный корпус Рихтгофена в составе 150 пикирующих бомбардировщиков. Общее количество авиации противника в июне месяце достигало до 1060 самолетов, из них до 700 бом­бардировщиков, до 200 истребителей и до 170 самолетов вспомогательной авиации, что обеспечило им абсолютное господство в воздухе. Основной ударной силе противника — авиации нечего было противопоставить, так как к тому времени Черноморский флот имел всего 160 исправных самолетов, большая часть которых базировалась на Кавказских аэродромах. Усиление Севастопольского оборонительного района и всех коммуникаций между Крымом и Кавказом ВВС и ПВО Черноморского флота не предвиделось по ряду объективных причин. Поэтому эвакуация более чем 100-тысячного гар­низона СОРа практически исключалась. В то же время, борьбу за Севасто­поль можно было бы продолжать, пока не прекратится подвоз снабжения и пополнения, а также, если бы имелся необходимый запас снарядов для ве­дения длительной, более месяца, обороны. Фактически, накануне последне­го третьего штурма немцев, СОР имел в наличии в среднем всего два бое- комплекта снарядов для артиллерии вместо необходимых шести. Политработники разъясняли личному составу Севастопольского фронта (фактически же Севастопольского фронта, как такового, не существовало, просто защитники города так называли оборонительные бои — прим. авто-

ров), что по решению Командующего Северо-Кавказским фронтом эвакуации из Севастополя не будет. Севастополь будем отстаивать «до последне­го». В это же время, в Москву Октябрьским было отправлено две телеграм­мы, практически одного и того же смысла и текста. Одна в Ставку ВГК, вто­рая наркому Кузнецову Н.Г. Приводим их текст: «1. Большинство моей артил­лерии молчит, нет снарядов, много артиллерии погибло. 2. Авиация против­ника летает весь день на любой высоте, ищет по всем бухтам плавсредства, топит каждую баржу, каждый катер. 3. Наша авиация, по существу, не рабо­тает, сплошной обстрел, непрерывно летают Me-109. 4. Весь южный берег Северной бухты — теперь передний край обороны. Пулеметный огонь с того берега. 5. Город разрушен, разрушается ежечасно, горит. 6. Противник зах­лебывается, но все еще наступает, живой силы у противника нет, все пере­били. Противник собирает всех связистов, хозяйственников, обозников, со­бирает из дивизии батальон и бросает в бой. Все он сейчас решает авиаци­ей, артиллерией (снарядов у него неограниченно много) и танками. Сейчас штурмует равелины 12-дм артиллерией. 7. Противник много и беспощадно расстреливает солдат за вялость, нежелание наступать. 8. Мы, сокращая фронт, собираем все в кулак, силы еще есть. Главное — боезапас. 9. Полнос­тью уверен, что, разгромив 11-ю немецкую армию под Севастополем, до­бьемся победы. Победа будет за нами, она уже за нами. Октябрьский». Текст такой телеграммы был направлен Сталину, а в текст телеграммы Кузнецову Н.Г был добавлен пункт № 10 — « 10. История запишет разбитого победите­лем, победителя — разгромленным. Октябрьский». Как видно из текста, сам руководитель обороны Севастополя считал, что город будет сдан, но смело об этом заявить не посмел. Вечером 28 июня командующий Приморской ар­мией генерал-майор И. Е. Петров провел совещание с командирами и ко­миссарами дивизий и бригад. После взаимного уточнения, как написал ко­мендант Береговой обороны ЧФ генерал-лейтенант П. А. Моргунов в своей книге «Героический Севастополь», выяснилось, что численность боевого состава армии находится в критическом состоянии. В дивизиях осталось по 400—600 человек, в бригадах по 200—300, кроме полносоставных 142-й от­дельной стрелковой бригады (4915 человек, с учетом 320 человек, с погиб­шего ЭМ «Безупречный») и 9-й бригады морской пехоты. В целом, это были закаленные в боях бойцы и командиры. Было отмечено, что общее настрое­ние личного состава войск боевое, что несмотря на усталость, все готовы драться, уничтожать фашистов и если надо, то отдать свои жизни, но отсто­ять Севастополь. По сводкам отдела укомплектования Приморской армии на 26 - 27 июня 1942 года в Приморской армии всего числилось порядка 28 ты-сяч человек, без учета сил Береговой обороны ЧФ. В войсках и у жителей го­рода, а последних осталось около 36 тысяч человек, жила уверенность, что Род отстоим. Об этом свидетельствуют воспоминания участников оборо-ны и жителей города. Вместе с тем, высшее звено руководства армии и фло-понимало всю сложность и трагичность положения с обороной Севасто-поля. Как уже упоминалось, оборона города зависела теперь от подвоза сна-морем и по воздуху. Но этот подвоз уже не покрывал расход. Вместе нижением суточного расхода снарядов, уменьшалась плотность огня ар-лерии, слабела оборона, и нашим войскам шаг за шагом приходилось от-ходить на новые позиции. В то же время враг все более ужесточал морскую блокаду Севастополя. Только с 10 по 19 июня авиацией противника были по-топлены быстроходные грузопассажирские суда «Абхазия», «Грузия», а «Бе-лосток» был торпедирован вражескими торпедными катерами. В связи с

ЗАВЕТНЫЙ УТЕС БЕССМЕРТИЯ, ПАМЯТИ И СКОРБИ

СЕРГЕЙ СМ0ЛЯННИК0В, ВИКТОР МИХАЙЛОВ


28 этим боезапас и прочие грузы снабжения стали с 20 июня транспортировать только на боевых кораблях и подводных лодках, которые не были приспособ­лены для массовых грузовых перевозок. По итогам последнего штурма Се­вастополя, Октябрьский докладывает в Москву и Краснодар: «Докладываю: темп боевой работы авиации противника не снижается. Авиация противника ежедневно делает от 400 600 и более самолето—вылетов по нашим вой­скам, батареям, КП, гавани, плавсредствам и т.д. Сбрасывается по 2500 — 4000 бомб в сутки. Войска, корабли, аэродромы продолжают выносить тя­желые удары с воздуха. Мы много потеряли ЗА, наши артзапасы для ЗА нич­тожны. Нашей истребительной авиации нет. Таким образом, авиация про­тивника последнее время работает совершенно безнаказанно, летает где угодно и как угодно. Сегодня авиация противника уничтожила еще один наш эсминец, шедший из Новороссийска в Севастополь. Изучив нашу систему движения кораблей, учитывая исключительно короткие ночи, отличные лет­ные погоды, противник охотится за каждым нашим кораблем. Положение с питанием Севастополя исключительно напряженное... Территория малень­кая, еще уменьшилась. Нашей авиации противник своим артогнем не дает работать, горючее экономим, но боезапас нужен, из-за нехватки боезапаса кое-где пришлось отводить войска, нечем отбиваться. Прошу — поставить на питание Севастополя все подводные лодки, в качестве пробы поставить на коммуникации 7—10лучшихмоторно-парусных шхун, надежно оборудо­вав их в навигационном отношении, а также увеличить зенитное вооруже­ние. Октябрьский. Кулаков».



Лидер" Ташкент"

Командующий Северо-Кавказским фронтом Буденный докладывал Ha-чальнику Генштаба Василевскому: «Итальянские подводные лодки и торпед­ные катера дежурят на подходе к Севастополю. Несмотря на эту угрозу, стаj ли ходить в Севастополь лидер «Ташкент», эсминцы «Сообразительный», «Безупречный», «Бдительный», четыре БТЩ (быстроходных тральщика), 11 подводных лодок. В среднем всего может подаваться ежедневно около 250 тонн груза, включая доставку на самолетах «Дуглас» и примерно 545 бойцов маршевого пополнения и 60 т. бензина. СОРу же по заявке, (т.е. для минимального фактического уровня поддержания боеготовности — прим-аторов) нужно было в среднем 300 тонн боезапаса и 125 тонн продовольс­твия, в том числе 25 тонн для населения, а также 90 тонн бензина и 1000 бой-

нов маршевого пополнения в сутки. Недодача груза — 200 тонн, бензина 30 тонн,
бойцов 455 человек». В третьей декаде июня блокада Севастополя
достигла своей вершины. Между 20 и 27 июня были потоплены авиацией и
противолодочными силами противника подводные лодки Щ-214 и С-34, эс­
минец «Безупречный», а также сильно поврежден легендарный лидер — не­
уловимый (как его называли сами черноморцы — прим. авторов) «Ташкент». В
этих условиях, помимо перевозок боезапаса на боевых кораблях и прочих
грузов снабжения с 22 июня в ночное время из Краснодара началась достав­
ка боезапаса по 18-25 т. и вывоз обратными рейсами раненых транспортны­
ми самолетами ПС-84 (Дугласы, более известные как ЛИ-2 — прим. авторов)
специальной московской авиагруппы по 12—15 самолетов в сутки. Из-за
резкого снижения подвоза снарядов морем расход их на фронте обороны в
конце июня еще более снизился и составил менее 100 тонн в сутки. Многие
артиллерийские батареи и отдельные орудия по этой причине начали отво­
диться в районы бухт Стрелецкой до Казачьей. Зенитная артиллерия, прик­
рывающая фронт и город, за исключением Херсонесского аэродрома, стоя­
ла без снарядов. Немецкие летчики знали об этом (скорее всего от своих ди­
версантов) и безнаказанно летали на низких высотах и бреющим полетом,
производя прицельное бомбометание, огонь из пушек и пулеметов по на­
шим боевым порядкам и тылам, нанося тяжелые потери. Днем передвигать­
ся даже одиночным людям стало практически невозможно, так как вражес­
кие самолеты с раннего утра и до вечера непрерывно летали над всей терри­
торией СОРа, уничтожая все движущееся, производя до 600 и более выле­
тов, сбрасывая при этом от 2500 до 3500 бомб в сутки. Севастополь стоял
накануне трагического завершения 250-дневной обороны. С началом суток
29 июня с небольшими интервалами по времени, враг начал свой последний
штурм Севастополя, практически по всему фронту нашей обороны, кроме
Балаклавы. События в начале этого дня развивались таким образом, что на
некоторых участках, занятых частями, прибывшими с Кавказа, была прорва­
на оборона. Из отчета одного из истинных героев Севастополя командира 8-
й бригады морской пехоты полковника П. Горпищенко: «... Сутра 29 июня под
ураганным огнем противника подразделения правого соседа, в том числе,
775 СП стали в беспорядке отходить на Сапун-гору и далее на Дергачи. С ни­
ми была потеряна связь. Наша рота в районе водокачки Новых Шулей, выб­
рошенная туда с целью недопущения противника до Сапун-горы, была окру­
жена и уничтожена. Противник силами до двух батальонов вслед за отступа­
ющими, справа зашел в тыл бригаде. Развернули против них 3-й батальон.
Проводная и радиосвязь были нарушены. Около 8-9 часов выяснилось, что
на участке соседа 514 стрелкового полка противник прорвал фронт и устре­
мился на гору Суздальскую с одновременным направлением на хутор Дер-
гачи и хутор № 29 с целью окружить бригаду. Поэтому фланговый 4-й бата-
он развернул по направлению к поселку Инкерман для прикрытия тыла и
фронта бригады. К 12 часам дня бригада понесла потери до 80% и начала
отход к Английскому редуту Виктория». Из отчета командира 7-й бригады ге-
нерал-майор Е. Жидилова: «На плечах отходящих противник зашел на Сапун-
гору и стал распространяться в двух направлениях: на отметку 80 и отм. 87.
Затем туда подошло два батальона противника и он вытащил пушки на Сапун-
гору. 5-й стрелковый батальон, неся потери, сохранил свои боевые порядки

и фл анговым огнем уничтожал живую силу противника. Около 14 часов стали отходить подразделения правого соседа (388 СД — прим. авторов). Доложил в штаб армии и получил приказ отойти на рубеж казармы БРО-Английское

ЗАВЕТНЫЙ УТЕС БЕССМЕРТИЯ, ПАМЯТИ И СКОРБИ

СЕРГЕЙ СМОЛЯННИКОВ, ВИКТОР МИХАЙЛОВ


30 кладбище». Отчеты Горпищенко и Жидилова написаны на свежую память 4-го июля, т.е. сразу после их эвакуации из Севастополя. Оба указывают на беспо­рядочный отход подразделений 388-й стрелковой дивизии после мощной ар­тиллерийской и авиационной подготовки противника, то есть отход без прика­за, а по сути бегство. Случившееся можно только объяснить тем, что слабо подготовленные и необстрелянные бойцы маршевого пополнения, прислан­ные с Кавказа и поступившие в полки дивизии, понеся большие потери от ог­невого удара противника, не выдержали и бежали в панике, что во многом ре­шило дальнейшую судьбу Севастополя. Не исключено, что противник знал об этом и именно здесь нанес свой главный удар. Во всяком случае, все эти обс­тоятельства требуют дополнительного исследования. О самоуверенности противника в боях 29 июня на Сапун-горе пишет командир 25-й Чапаевской дивизии генерал-майор Т. К. Коломиец: «После прорыва обороны на Сапун-го­ре на участке II сектора немцы решили, что путь на Севастополь свободен и поэтому передвигались колоннами батальон-полк. Одна такая колонна с раз­вернутым знаменем двинулась по дороге Чертова балка — хутор Дергачи. К этому времени у нас на переднем крае осталось пять пулеметов и пять 45 мм пушек. Наши артиллеристы и пулеметчики открыли огонь. Через пять минут дорога была завалена трупами фашистов». В течение 29 июня авиация про­тивника произвела 1500 самолето-вылетов, сбросив на наши войска около 6000 бомб. В связи с массированным применением противником своей авиа­ции Командующий СОРом в своем донесении докладывал: «... Авиация про­тивника не дает нашей пехоте занимать рубежи обороны. Части несут боль­шие потери в живой силе и матчасти. Все дороги находятся под непрерывным огнем и бомбоударами. Погода штиль. Во всем районе стоит сплошной столб пыли, ничего не видно...». В этот день наша малочисленная авиация в составе двух ИЛ-2 и трех И-16 вылетали на штурмовку наступающих войск противника. Согласно журналу боевых действий Приморской армии по состоянию на 29 июня «активных войск осталось 18 тысяч человек, в Береговой обороне из 50 орудий — 16, в ПВО из 63 орудий — 20, в полевой артиллерии орудий от 76 мм и выше 200 из 376, часть которых требует ремонта. Отмечается, что в резуль­тате бомбежек некоторые подразделения полностью уничтожены». И далее делается вывод, исходя из оценки обстановки на 29 июня: «В связи с проры­вом фронта вдоль Ялтинского шоссе и высадки противника на Корабельную сторону создалась реальная угроза захвата города Севастополя. Войска про­должают героически драться. Решение. Привести части в порядок, отойти на более выгодные позиции. Согласно боевому донесению штаба Приморской армии на 16 часов 29 июня «линия фронта удерживается двумя батальонами 7-й бригады, остатками 25 СД, сборными частями и остатками 79-й бригады на рубеже: выс. 113,2—Английское кладбище — безымянная высота севернее хутора Дергачи, Троицкая балка. 109-я, 388-я СД, 9-я бригада на занимаемых рубежах. 142-я бригада без одного батальона в резерве. Авиация противника непрерывным огнем поражает войска. Положение весьма серьезное, гаран­тирующее тяжелые осложнения».

Как написал командир 6-й роты, 2-го батальона, 456-го погранполка стар­ший лейтенант С. Козленков в своей книге «Пограничники в обороне Севас­тополя 1941—42 гг.», Балаклаву и район побережья по высотам, включая де­ревню Карань, защищали батальоны 456-го погранполка НКВД, костяк кото­рых составляли пограничники погранзастав Крыма и внутренних войск. Ут­ром и вечером, а также весь день 30 июня на участке обороны Балаклавы была относительная тишина. Бои шли в районе деревни Кадыковка, где обо-

рону держал 3-й батальон 456-го погранполка. С целью создания нового ра иона боевых действий в тылу у наших войск на Херсонесском полуострове, блокирования района выгрузки и эвакуации, противником в начале ночи 29 июня была предпринята попытка высадить десант с моря. Для этого из Ялты были посланы 12 моторных шхун, на которых могло разместиться до батальона пехоты с пулеметами и легкими минометами с возможным пос­ледующим наращиванием сил. Около 03-00 29 июня эти шхуны были обна­ружены наблюдательным постом 18-й береговой батареи на мысе фиолент, идущих в направлении Херсонесского полуострова. С целью отв­лечь внимание нашей обороны от истинного места высадки этого десанта, торпедными катерами противника была произведена демонстрация ложной высадки в районе крутого, недоступного берега у Георгиевского монастыря с подрывом начиненного взрывчаткой катера. В это время шхуны десанта находились на траверзе мыса Фиолент в 35—40 кабельтовых от берега. Командир батареи старший лейтенант Н. М. Дмитриев доложил оперативно­му СОРа о шхунах и получив «Добро», приказал открыть по ним огонь. Мет­ким огнем артиллеристов батареи в течение 18—20 минут было потоплено 9 шхун. Остальные три шхуны ушли в море. А на рассвете 30 июня у мыса Айя были замечены отходящие катера противника, которые занимались демонс­трацией высадки. Ввиду прорыва фронта и создавшейся угрозы, Военный Совет СОРа в 22.00 29 июня перешел на запасной флагманский командный пост (ЗФКП) в 35-ю береговую батарею. Чуть позже туда перешел Военный совет Приморской армии и Береговой обороны ЧФ. Еще 28 июня туда пере­шел КП ОВРа (охраны водного района — прим. авторов) Главной базы из Стре­лецкой бухты. Вслед за командованием СОРа в район 35-й батареи — 16-й ложной батареи переходили все тыловые службы армии и флота — санот-дел, инженерный отдел и др. В 02.00 30 июня начальник штаба СОРа капитан 1-го ранга А. Г. Васильев приказал все радиовахты поста скрытой связи на КП СОРа в Южной бухте закрыть, а всему личному составу убыть на 35-ю ба­тарею. Сам же он с группой командиров оперативного отдела и военно-мор­ским комендантом Севастопольского морского участка (фактически аквато­рия порта Севастополь — прим. авторов) остался на бывшем ФКП до вечера 50 июня. Одновременно с закрытием радиовахт на КП Южной бухты, в 02.00 50 июня радиоцентр на 35-й береговой батарее вступил в строй, открыв 7 радиовахт. Узел связи был оборудован в потерне (подземном коридоре) ле­вого командно-дальномерного поста на глубине 26 метров, а антенны были выведены через вентиляционные отверстия. К утру 30.06.42 г. вся требуемая обстановкой связь действовала.

Поздно вечером на совещании командующего армией командиры диви-ии и бригад доложили, что в дивизиях осталось по 300—400 человек боево-состава, а в бригадах по 100—200 и совсем отсутствовал боезапас, люди измотаны. Стало очевидным, что Севастополь больше не удержать. Предви-дя окончание обороны Севастополя Ставка приказала командованию фрон-том: "1. По приказу Ставки Октябрьскому и Кулакову срочно отбыть в Ново-российск для организации вывоза из Севастополя раненых, войск, ценнос-'тей. 2.Ккомандующим СОРом остается генерал-майор Петров. В помощь ему выделить командира базы посадки на правах помощника с морским штабом. 3.Генерал-майору Петрову немедленно разработать план последо-вательного отвода к месту погрузки раненых и частей, выделенных для пе­реброски в первую очередь. Попутными рейсами завозить боезапас, необ-ходимыи защитникам для прикрытия вывоза. Отправку пополнения прекра-

ЗАВЕТНЫЙ УТЕС БЕССМЕРТИЯ, ПАМЯТИ И СКОРБИ

СЕРГЕЙ СМ0ЛЯННИК0В, ВИКТОР МИХАЙЛОВ