Geum.ru

Вежливость в сознании и коммуникации: межкультурный аспект // Международный сборник научных трудов "Актуальные проблемы коммуникации и культуры 2". – Пятигорск, 2005. Ларина Т. В

Вид материалаДокументы

Содержание


Мне оно нравится
Подобный материал:
1   2   3   4   5

P





R Z’’

-----

E

0 Z’ D

Асимметрия русских и английских социальных отношений.

Помимо общей части мы видим две зоны, специфичные для каждой культуры: Z’- зона личной автономии (privacy), характерная для английской культуры и зона интимности, характерная для русской культуры, и Z’’ – зона власти, характерная для русской культуры.

Эта диаграмма отражает как особенности социальных отношений, так и культурные ценности, характерные для каждой культуры: автономию личности, ‘privacy’ (горизонтальная шкала), и относительное равенство всех членов общества (вертикальная шкала) - в английской культуре; близость отношений (горизонтальная шкала) и почтение к тем, кто старше по статусу и/или по возрасту (вертикальная шкала), – в русской культуре.

Вслед за другими исследователями [Samovar & Porter 1998, Wierzbicka 1999, Попова и Стернин 2001:76] считаем, что, если для какого-то концепта в языке существует специальное слово, это значит, что он имеет особое значение для данной культуры. Таким концептом в английской культуре является ‘privacy’, которое не имеет эквивалента в русском языке. Английские словари определяют его как ‘being alone and undisturbed: the right to this freedom from intrusion or public attention’ [OPED 2000:641], ‘the state of being able to be alone and not seen or heard by other people: the state of being free from public attention’ [LDCE 1995:1121].

Культурная ценность автономии, независимости личности, являющаяся одной из важнейших в английской культуре, проявляется как в повседневной жизни, так и в вербальной коммуникации (прежде всего в строгих ограничениях на употребление императива).

Данная культурная ценность объясняет многие особенности английского коммуникативного поведения и, очевидно, именно она определяет в английской коммуникации ту допустимую степень импозиции (absolute ranking of imposition), на которую указывали П. Браун и С. Левинсон [Brown & Levinson 1987]. Степень импозиции, или степень воздействия на адресата, устанавливает права говорящего осуществлять тот или иной акт и тот предел, до которого слушающий считает это воздействие возможным.

Наша диаграмма показывает, насколько различен этот показатель в русской и английской культурах. Сближение собеседников в английской коммуникации допустимо лишь до зоны ‘privacy’. Вторжение в эту зону считается грубым нарушением норм общения. Отсюда – многочисленные коммуникативные табу (даже вопрос в транспорте о том, выходит ли стоящий впереди пассажир, считается слишком личным, и его не принято задавать), строгие ограничения на употребление императива в разных речевых ситуациях (включая директивы), недопустимость использования перформативных глаголов в прямой речи, поскольку даже они воспринимаются как слишком импозитивные, 'intrusive’[Thomas 1995 : 48], отсутствие такого речевого акта, как замечание, и другие особенности коммуникации.

В английской коммуникативной культуре существует хорошо разработанный арсенал стратегий и тактик, направленных на социальное дистанцирование, регулярное использование которых привело к формированию такой доминантной черты английского коммуникативного поведения, как неимпозитивность – недопустимость или сведение до минимума прямого коммуникативного воздействия на собеседника [Ларина 2003a]. Для русской коммуникации стратегии отдаления, дистанцирования не столь характерны.

В русской культуре нет подобной зоны личной автономии. Сближение коммуникантов возможно до более короткой дистанции. Соответственно и степень допустимой импозиции, воздействия на собеседника, вмешательства в его личную зону гораздо выше. Коммуникативное давление, импозитивность, не воспринимается как нарушение этикетных норм, а является одной из основных особенностей русского коммуникативного поведения. Русские люди легко вмешиваются в разговор, задают личные вопросы, могут делать замечания, как знакомым, так и посторонним, критиковать, перебивать и т.д.

Импозитивность русских проявляется в достаточно свободном употреблении императива, являющегося одной из основных форм выражения побуждения. Так, по наблюдениям М.А. Егоровой, выражая просьбу, русские коммуниканты используют императив в 19 раз чаще, чем английские [Егорова 1995:13].

Данная тенденция прослеживается и в других речевых актах, в том числе и в приглашении, особенность которого заключается в том, что говорящий побуждает к действию не в своих интересах, как в просьбе, а в интересах собеседника или их обоих, что, казалось бы, может оправдывать императивность говорящего. Несмотря на это и здесь предпочтительной формой выражения побуждения является не прямое, а косвенное высказывание. Причем чем больше степень косвенности приглашения, тем выше его вежливость: Would you like to come to my party? / Are you interested in coming to my party? / I was just wondering whether you’d like to come to my party.

В данных приглашениях снижение давления на собеседника достигается не только тем, что употребляются вопросительные высказывания вместо императивных, но и другой стратегией: ориентацией говорящего на интересы собеседника, а не на свои собственные. В русской коммуникации, напротив, приглашение ориентировано на говорящего (Я тебя приглашаю. Я буду ждать. Я очень хочу, чтобы ты пришел и др.). При этом он не пытается снизить степень давления на собеседника, а напротив усиливает его, что однако не снижает, а повышает степень вежливости (Обязательно приходи. Буду очень ждать. / Ты непременно должен прийти. Отказы не принимаются).

Таким образом, если английские коммуниканты всеми возможными способами стараются снижать давление на собеседника, русские допускают его усиление, что может играть не деструктивную, а конструктивную роль в общении.

Существует мнение, что в культурах индивидуалистического типа коммуниканты делают больший акцент на стратегии негативной вежливости [см., например, Sifianou 1992], стратегии отдаления, т.е. основной целью является демонстрация уважения к личной автономии собеседника. Проведенный нами сопоставительный анализ стратегий, выделенных П.Браун и С.Левинсоном, позволил сделать следующий вывод: как названные ими стратегии негативной вежливости, так и стратегии позитивной вежливости в большей степени характерны для английского коммуникативного поведения, чем для русского [о стратегиях позитивной и негативной вежливости в английской и русской коммуникации см. Ларина 2001, 2002б].

Оба типа стратегий вежливости в английском общении действуют с одинаковой степенью интенсивности, но в противоположных направлениях: позитивные стратегии сближают, сокращают дистанцию между собеседниками (предлагаем называть их стратегиями сближения); негативные не позволяют приблизиться слишком близко, не допускают вторжения в зону личной автономии партнера (предлагаем называть их стратегиями отдаления).

Материал, полученный как в результате непосредственного наблюдения, так и ряда проведенных экспериментов, показал, что стратегиям сближения также отводится значительная роль в процессе общения. Английские коммуниканты постоянно проявляют внимание к окружающим, демонстрируют расположенность к ним, регулярно оказывают коммуникативную поддержку собеседнику, что проявляется в частой благодарности, извинениях, гиперболизированных оценках, преувеличенном выражении отношения к собеседнику и ко всему, что его окружает, и пр. При этом речевые формулы оказываются в значительной степени десемантизированными.

С точки зрения русского наблюдателя, англичане часто благодарят, когда нет явного предмета благодарности; извиняются, когда нет видимой на то причины; экспрессивно выражают свое отношению к окружающему при отсутствии повода для столь высокой оценки; приглашают в гости, не имея намерения реализовать это приглашение в дальнейшем (просто как знак внимания); спрашивают, как дела, и даже не замедляют шаг или не делают паузы, чтобы успеть услышать ответ и т.д.

Русские люди совершают данные коммуникативные действия в тех случаях, когда для этого имеется более значительный, весомый повод, в свои речевые формулы они вкладывают больше содержания.

Русские благодарят реже, короче и менее экспрессивно, но это не значит, что они менее вежливые. В культуре некоторых народов (Ю.Савенков называет пунанов, жителей острова Калимантан, А.Вежбицкая упоминает в этой связи некоторые народы Австралии) [см. Савенков 1999, Wierzbicka 1991] вообще не принято говорить спасибо, в их языке даже отсутствует такое слово, поскольку поделиться с другом, отдать что-то соседу считается долгом и обязанностью каждого. Думается, именно из-за коллективистской ментальности и у русских благодарность во многих ситуациях является не столь обязательной, как у англичан, у которых thank you – это не только выражение признательности в адрес собеседника в ответ на его действия, но и часто употребляемый знак внимания по отношению к нему, знак выражения расположенности и уважения, а порой просто знак завершения контакта.

Русские реже извиняются. Но при отсутствии зоны личной автономии (как вербальной, так и невербальной) сближение собеседников на более близкое расстояние не является нарушением коммуникативного пространства и не требует обязательного извинения. Соблюдение коммуникативной неприкосновенности не является обязательным условием бесконфликтного общения.

Яркой чертой английского коммуникативного поведения является гиперболизированная оценочность. Данная особенность проявляется в широком использовании различных суперлативных единиц, а также в частом и многократном употреблении оценочных реплик в разных ситуациях общения. Основное прагматическое значение таких реплик заключается не столько в выражении отношения говорящего, сколько в том, чтобы проявить внимание к партнеру, заверить его в своей расположенности, доброжелательности, признательности, симпатии, продемонстрировать одобрение его действий и намерений, показать заинтересованность в нем. Эмоциональные оценочные реплики, и в первую очередь комплименты, являются, на наш взгляд, своеобразными коммуникативными подарками, которыми щедро обмениваются английские коммуниканты (You look so smart /Your dress is gorgeous / You’re a superb cook / Your daughter is a genius. She is absolutely fantastic).

В оценочных репликах проявляется такая неотъемлемая черта английской коммуникации, как лексическая гиперболизация. Англичане используют большое количество разнообразных суперлативов: great, excellent, perfect, gorgeous, wonderful, brilliant, superb, fantastic, fabulous, marvelous, enjoyable и др. При этом они часто употребляются при оценке довольно прозаичных, обыденных вещей: Your rice is terrific. It looks incredible. / I like this coffee. It has a superb taste (за столом); The food was gorgeous / exquisite / scrumptious / terrific (благодаря за обед) / I had the most gorgeous bath. / That’s an absolutely splendid example (учитель – ученику, оценивая ответ).

При помощи подобных средств англичане реализуют характерную для их коммуникации стратегию переоценки (upgrading strategy). При этом следует иметь в виду, что семантическое значение суперлативов далеко не всегда соответствует прагматическому. Такие прилагательные, как terrific, great, grand, fantastic и другие имеют в основном эмотивное значение и представляют собой эмфатические эквиваленты прилагательных good, nice.

Дж.Лич рассматривает гиперболу как естественную тенденцию человеческой речи (‘a natural tendency of human speech’) [Leech 1983:147]. Наши данные свидетельствуют о том, что степень гиперболизации в речи различна в разных культурах. В данном случае она в большей степени характерна для английской коммуникации, чем русской.

При сопоставлении английских оценочных реплик и их русских соответствий наблюдается определенная асимметрия в степени их семантической экспрессивности. Сравним:

Мне оно нравится (о кольце). Оно очень красивое. – I love it. It is gorgeous.

Я рада, что ты придешь. – I am delighted you are coming.

Было очень приятно (уходя из гостей). – That was very enjoyable.

Мне очень понравился обед. – I thoroughly enjoyed the meal.

Мы так хорошо провели время. – We had a great time.

Преувеличение проявляется также в том, что положительная оценка может быть усилена при помощи использования интенсификаторов и повторов: What do you think of these photos? – They are absolutely marvelous. / You’ve done a great job. She is a smashing kid (родителям о их ребенке). / That was a lovely dinner. You really are a superb cook (гость – хозяину дома).

В английской коммуникации комплименты, как и оценка, часто сопровождают формулы благодарности и усиливают тем самым степень признательности говорящего. Часто они бывают более облигаторными, чем эксплицитные благодарственные реплики, как например в реакции на приглашение: Would you like to come over? – That would be great. I’d love to. При этом, с точки зрения русского наблюдателя, оценка бывает часто завышенной, не соответствующей ситуации: You are too kind (за предложение помощи). / You’re absolutely fantastic (за помощь в мытье посуды). / You’re a dream come true (за принесенную чашку чая). /You’re a great little worker (мать – ребенку за помощь в уборке квартиры).

Преувеличение касается не только лексических средств, но и количества благодарственных реплик, которое, как показывают наблюдения, всегда больше, в английской коммуникации, чем в русской.

Перечисленные особенности, наряду с некоторыми другими, формируют такую доминанту английского коммуникативного поведения, как аттрактивность, или демонстративная приветливость, которая часто расценивается представителями других культур, в том числе русскими, как «неискренность».

Думается, что причина данной коммуникативной особенности кроется опять-таки в значительной социальной дистанции, характерной для английского общества. По-видимому, она является тем фактором, который побуждает людей регулярно демонстрировать всем окружающим свое внимание и расположенность. Демонстративная приветливость выполняет, на наш взгляд, ту же функцию, что и характерная для англоязычной культуры улыбка, которая, как указывает С.Г.Тер-Минасова, является знаком того, что у вас нет агрессивных намерений, способом демонстрации окружающим своей принадлежности к данной культуре, к данному обществу [Тер-Минасова 2000:190-191]. Она представляет собой своеобразное отражение этой улыбки на вербальном уровне.

В русской культуре, как культуре коллективистского типа, где дистанция между коммуникантами исторически короче, нет необходимости в столь подчеркнутой демонстрации внимания и доброжелательности к собеседнику. Акцент делается на другую культурную ценность – коммуникативную естественность, то есть на содержание, а не на форму. Предпочтение отдается эмоциональности (естественному проявлению эмоций), а не эмотивности (выражению эмоций в стратегических целях) [см. Ларина 2002в].

Обратимся к асимметрии в статусной дистанции и ее влиянию на особенности коммуникативного поведения в сопоставляемых культурах. Уже отмечалось свободное употребление императива в русском общении и строгие ограничения на его употребление в английском. Для английской коммуникации характерен косвенный стиль общения, в то время как для русской – прямой. Так, в просьбе русскому императивному высказыванию с модификатором пожалуйста, соответствуют вопросительные высказывания с модальными глаголами (Сделай это, пожалуйста по степени вежливости равно Could you / would you do it, please).

Помимо короткой социальной дистанции в русской коммуникативной культуре этому способствует также наличие статусной дистанции, когда люди, обладающие большей властью, считают себя в праве употреблять прямые директивные высказывания, а те, кто обладает меньшей властью, считают это вполне допустимым. Ср.: Предъявите, пожалуйста, ваш билет (контролер – пассажиру) - May I see your ticket? (Можно мне увидеть ваш билет?); Обратите, пожалуйста, внимание на эту таблицу (преподаватель – студентам) - Could I draw your attention to this table? (Мог бы я привлечь ваше внимание к этой таблице?); Запишите, пожалуйста, ваши ответы (учитель - ученикам) - May I ask you to write down your answers? (Можно мне попросить вас записать ваши ответы?); Зайдите, пожалуйста, в мой кабинет (начальник - подчиненному) -Could you please come to my office for a moment? (Не/Могли бы вы, пожалуйста, зайти на минутку в мой кабинет?).

В английской коммуникации даже при наличии у говорящего определенной степени власти, проявляется тенденция завуалировать, скрыть эту власть, для чего директивные в прагматическом аспекте высказывания облекаются в форму, содержащую семантическую опцию, т.е. оформляются в виде вопросов.

Для русской коммуникации подобная стратегия не характерна. Если адресат в силу определенных статусно-ситуативных отношений обязан совершить действие, к которому его побуждают, это побуждение оформляется при помощи императива, то есть прямо. Такое оформление побуждения в асимметричных отношениях представляется самым естественным. Приведенные выше английские косвенные высказывания в данных коммуникативных ситуациях вызывают у русского наблюдателя удивление.

С другой стороны, более значительная статусная дистанция, характерная для русских социальных отношений, поощряет людей к демонстрации уважительного отношения к тем, кто старше по возрасту и/или положению. Самым наглядным проявлением этого в русском языке является наличие Вы-формы и обращений по имени-отчеству. Данные обращения несут большую коммуникативную нагрузку: они информируют адресата о высокой степени уважения со стороны говорящего, также подчеркивают дистантность отношений.

В английской культуре, напротив, меньшая статусная дистанция делает вполне допустимым обращение младших к старшим по имени, акцент делается на такую социально-культурную ценность, как равенство: Hi, Sarah (студент – преподавателю), Hi, Vincent (ученики - вышедшему на пенсию директору школы), Thanks, Tom (внук – дедушке). Подобная фамильярность в русской коммуникативной культуре является непозволительной.

Асимметрия социальных отношений дает нам ключ к пониманию различий, существующих в национальных системах вежливости, поскольку она четко отражается в том, как люди используют язык в процессе общения. Она дает возможность понять, какие именно стратегии вежливости являются наиболее характерными в сопоставляемых коммуникативных культурах и почему именно им отдается предпочтение.

Успех в межкультурной коммуникации существенным образом зависит от понимания того, что вежливость, несмотря на свою универсальность, имеет относительный характер. Универсальность данной категории проявляется лишь на самом общем уровне. Конкретная же её реализация имеет национальные черты и определяется типом культуры, принципами социокультурной организации общества, межличностными отношениями, существующими между его членами, набором социально-культурных ценностей, которыми руководствуются собеседники, их коммуникативным сознанием. Хотя собеседники могут иметь свой собственный стиль коммуникации, их личные культурные ценности в большой степени являются отражением групповых ценностей и тех социальных отношений, которые характерны для их культуры.