Уважаемый читатель! Я, как и Вы, была далека от политики, но жизнь втянула меня и нашу огромную общественную организацию в борьбу за свои права
| Вид материала | Документы |
- Уважаемый читатель! Я, как и Вы, была далека от политики, но жизнь втянула меня и нашу, 3734.11kb.
- Как зарегистрировать общественную организацию, 655.85kb.
- У меня зазвонил… ip-телефон, 120.04kb.
- План реферата: Ситуация, сложившаяся в России, явившаяся предпосылкой для создания, 422.55kb.
- Учебно-методическое пособие для сдачи экзамена кандидатского минимума по иностранному, 130.16kb.
- Права, обязанности, ответственность несовершеннолетних, 87.6kb.
- «Гимназии №5», 23kb.
- Нобелевская лекция, 491.74kb.
- «Что я знаю о Великой Отечественной войне?», 7.39kb.
- Интервью с проф. Гликманом Э. А. Из газеты "Инь и Ян", 94.05kb.
О нечестной игре конкурентов
И на этих выборах, разумеется, против нас были применены черные технологии. Но на этот раз они были еще разнообразнее. Представьте себе, что два кафе на одной улице конкурируют между собой. Владелец одного кафе подкупает повара другого, чтобы он подсыпал в блюдо яд. Очевидно, что после отравления клиентов репутация пострадает, и кафе будет неконкурентоспособным. В выборных технологиях таких приемов много. Например, инсценируется подкуп избирателей, то есть дарение им подарков, денег. Так и наши соперники от нашего имени коробки конфет со ста рублями дарили, вкладывая в каждую коробку портрет наших кандидатов, – мол, это вам они за голос дарят. А сами наши кандидаты об этом ни сном, ни духом не знали. Это есть прямой подкуп избирателей, за это могли снять с выборов. Денег нашим соперникам на это было не жалко. Мы, когда узнали об этом факте, мгновенно подали заявление в избирательную комиссию: «Это не мы. Пожалуйста, разберитесь». Несмотря на это, избирком подает на нас заявление в суд. Стало понятным, чьи интересы он представляет. Нашего кандидата Бояринцеву как сильного конкурента очень хотели снять с дистанции. Как проходил этот суд – очень поучительная история, но об этом позже.
«Братки» нашего конкурента, прежнего депутата ходили и все наши встречи пытались сорвать... Но и это было здорово, потому что жизнь становится все интересней. После этих выборов мы еще больше начали понимать, где живем. И апофеозом всего стал поджог нашего офиса…
В Самаре была серьезнее, чем в Тольятти, ситуация на участках. Куплено было все – составы комиссий менялись целиком. А члены комиссии знают, как и что подделывать, за кого подделывать. Перебороть эти административные рычаги было гораздо труднее, чем в Тольятти. Прежние депутаты не хотели уступать свои кресла и шли на все, чтобы убрать наших кандидатов со своей дороги. Однажды мне позвонил управляющий из типографии, который нам печатал все агитационные материалы. Он предупредил: «Ждите провокаций. Ко мне подходили с просьбой размножить ваши агитационные материалы. Но я сказал, что я этой грязью не занимаюсь». Конкуренты хотели провести еще одну известную подлость: незаконно размножить наши листовки, чтобы потом сказать: «Посмотрите, у них есть неоплаченный официально тираж». Мы, согласно закону, должны оплачивать каждую напечатанную бумажку со своего избирательного счета. Это всегда сильно контролируется, поэтому мы все оплачивали четко по тиражу. А многие кандидаты делают так: печатают большие тиражи, но оплачивают маленькие, чтобы было как можно больше листовок для раздачи людям, и меньше денег официально потрачено (в определенную законодательством сумму не все укладываются).
На этом наши конкуренты еще раз и сыграли с помощью черных технологий. Не получилось у них с типографией. Они просто отксерокопировали нашу листовку в большом количестве, целых три мешка. А затем они же и нашли эти три мешка поддельных наших листовок в подвале какого-то дома. Явно, что это подлог, что туда их принесли, а потом вызвали милицию: «Нашли левый тираж». Зачем нам тираж хранить в подвале чужого дома? Естественно, это был не наш тираж – листовки были отксерокопированные. Мы сразу написали заявление по этому поводу в ту же избирательную комиссию.
Наши палаточные пункты агитации работали с 15.00 до 21.00, стояли в одних и тех же местах, чтобы люди знали их расположение, всегда могли прийти, поговорить, задать интересующий их вопрос, познакомиться, посмотреть программу. Кучковаться наш народ любит. В этих палатках мы раздавали острые листовки утром, когда люди ехали на работу, и вечером, когда они с нее возвращались.
В один день произошла потасовка. Наш агитпункт около Дома молодежи начал свою работу. Агитаторы стоят, раздают агитационные материалы, подходят два «качка» натренированных, выхватили весь тираж листовок, попинали стенд и убежали. Самое интересное, что это было ровно в тот момент, когда подъехал наш юрист с кинокамерой, и все было снято. В одной из своих агитационных передач на СКАТе мы это показывали – лица нападающих были крупным планом. Еще более интересное событие произошло позже, когда один из них пришел работать водителем к слушателю нашей Академии. Он честно рассказал, как работал в охране у нашего конкурента, как их поднимали в четыре часа утра для того, чтобы сдирать со стен наши листовки, и как потом он подрался со своим шефом. После этого он долго был безработным, и судьба привела его к нам. Оказался он хронически больным человеком, даром что тяжеловес. Он честно учился методу и попросил у нас прощения за свое нечестное прошлое.
На самом деле, прежние хозяева Думы фактически купили себе свои округа перед выборами, договорились со всеми и думали, что у них конкурентов нет. Технологии беспрепятственного прохождения во власть давно разработаны – выборы всегда подставные. А тут мы, реальные конкуренты, появившиеся в последний день подачи документов! Для них это катастрофа! Поэтому наши кандидаты отдувались на полную катушку. На них жалобы, жалобы, жалобы. Причем куплены были все старшие домов, все ТОСы. Это столько денег! Я просто поражаюсь! Купленные бабушки ездят на встречи машинами, машина бабушек выходит и играет роль местных жителей, начинают кричать: «Да вы – благодетели, да вы молодцы, такие вы умные». Машины энергетиков за ними ездят, встают кольцом за спинами людей, всех оцепляют и мощно работают (входят в поле людей с внушением нужной им информации). Машина секретарей, машина телохранителей. Пять машин, как минимум, гоняли по встречам с избирателями. Нам оставался единственный выход – очень четко работать в день выборов в участковых избирательных комиссиях.
Я часто говорю своим ученикам: «Я, как чукча: где еду, что вижу, то и пою, то и рассказываю». Чукча может петь о своей жизни весь день: «Летит ворона. Стоит береза. Я еду, я подъезжаю…» Точно так же мы – Школа жизни – живем и комментируем, что происходит в это время вокруг.
Я не думаю, что может произойти в стране вооруженная революция: задавят сразу, как Чечню. Нет сейчас таких смелых людей, которые готовы ради чего-то жертвовать жизнью. Мы можем только спокойно, цивилизованно избрать другое правительство для людей. Но и это сделать тоже очень трудно. Мы выбрали семерых, потом осталось шестеро наших народных кандидатов, очень честных людей. Если вы читали «Азбуку счастья», «Учебник жизненных истин», то знаете нашу позицию, которая основана на истинной (нелицемерной) нравственности. Ведь по всем законам этики безнравственный человек наказывает сам себя. На выборах мы увидели откровенную ложь еще раз. Я много видела подобного в своей жизни, но всегда поражаюсь этому.
Дело обстояло тогда так. Два наших кандидата, Светлана и Сергей, были зарегистрированы по тем округам, по которым шли кандидаты от власти. Когда конкуренты увидели, что наши кандидаты по рейтингу их обходят, что люди за нас проголосуют, они начали фабриковать стандартные выборные «подставы» против них. Я давно слышала об этом, мы читали в книгах, газетах, как подставляют неугодных конкурентов под статью о снятии с дистанции. Такое случается и на шоссе – едет перед вами машина, и вдруг резко тормозит у вас перед носом, вы в нее врезаетесь. Это «подстава». Наши конкуренты, конечно, хорошо знали выборное законодательство, знали, по каким статьям можно снять депутата с выборов. В последний день, когда была еще возможность это сделать, Светлану сняли с дистанции, а по Сергею шел еще суд. Им обоим вменили в вину то, что от их имени раздавались коробки конфет с вложенными купюрами по сто рублей. Раздали, якобы, по пять коробок на обоих округах – каждого человека, кто получил такой подарок, сразу зарегистрировали. Откуда такая оперативность? Просто знали, кому раздавали. В суде все эти свидетели сказали: «Мне сунули коробку конфет». Хорошо, что в суде был один из представителей нашей команды, который, как оказалось, живет рядом со свидетелем, выступавшим против наших кандидатов. Он мне говорит: «Это – жена председателя ТОСа. ТОС организует встречи за нашего конкурента». Все это является прямой заинтересованностью и поводом для отвода свидетелей. Я встаю и говорю: «Вы являетесь женой председателя ТОСа?» – «Какое это имеет значение?» – «Ответьте, пожалуйста». – «Да, являюсь». – «Ваш муж организует встречи для нашего конкурента?» – «Да, организует». Тем не менее, для суда это не послужило никаким доводом. Я спрашиваю: «Сколько времени длилась передача коробки конфет и призыв голосовать за Светлану? Мы вас агитировали или кто-то из наших агитаторов?» – «Около минуты, не больше». – «И вы успели за эту минуту взять фотоаппарат, кинокамеру и сфотографировать процесс?» – «Нет, я не снимала». Я говорю: «А у нас есть свидетели. Наши девочки только зашли, вы тут же начали их снимать на камеру и показывать им коробку конфет, как будто они вам ее дали. Вы же просто ее показали». Это обвинение мы полностью опровергли. «Кто раздавал коробки, вы знаете?» – «Нет». – «Имя назвать можете?» – «Нет». По любым юридическим нормам данное преступление недоказуемо. «А вы не думаете, что это были подставные лица, которые пришли, раздали коробки, тут же сняли это на камеру и сказали, что это подкуп?» – «Я ничего не думаю».
Следующее обвинение было по поводу того, что нашли в подвале жилого дома три мешка с нашими листовками. Как я уже говорила, они были откровенно не нашими – ксерокопиями, не типографскими, очень плохого качества. Одну листовку взяли, откопировали с нее много тысяч штук, сложили в пакеты, черные, большие, отнесли в подвал какого-то дома, тут же вызвали милицию, нашли эти мешки и сказали: «Вот неучтенный тираж». Я говорю: «Если бы вы пришли к нам в штаб, обыскали и нашли тираж неучтенный, это другое дело. А в каком-то подвале, какие-то отксерокопированные листовки? Они не наши, и это очевидно».
И третье обвинение. Одна радиостанция прогнала в течение дня рекламу «Голосуйте за Светлану и Сергея». Кто-то специально заказал этот ролик, еще и оплатил его радиостанции, подписал договор за наших кандидатов, подделав их подписи. На радиостанции есть ксерокопии протоколов о регистрации кандидатов. К слову, протоколы хранятся в сейфах избирательных комиссий, и доступ посторонних лиц к ним запрещен по закону. Договор написан и подписан, но подписи поддельные. Если экспертизу сделать, то несоответствие почерков подтвердится. Мы тут же среагировали, подали на эту радиостанцию заявление, сказали, что слышали рекламу, попросили показать договор. Рядовые сотрудники показали нам все документы, не понимая, почему мы их об этом просим. Начальство знало, что была фальсификация, а среднее звено, которое просто выполняло заказ, не было в нее посвящено. Мы отксерокопировали себе документы, сказали, что подпись поддельная. Однако и они не дремали: договор с Сергеем спрятали, сказали, он ничего не подписывал. Сотрудники радиостанции написали письмо, что не было ни оплаты, ни ролика в эфире, хотя его целые сутки все слышали. В суде признали, что эту рекламу заказали мы, несмотря на то, что подпись поддельная, и никто из нас не заказывал этой записи. Мы говорили: «Мы агитируем сразу за шестерых – у нас шесть кандидатов, а реклама была только за двоих».
Судебное заседание проходило с «закрытыми ушами» все четыре часа. Конкуренты не знали, что мы люди грамотные, что среагировали на все раньше них, мгновенно подали в РОВД, в прокуратуру по всем трем фактам фальсификаций: это не мы, просим разобраться. А на самом деле, никто ни в чем не разбирался. Слушали, дискутировали все четыре часа, а в конце заседания просто сказали: «Во всем виноваты вы сами, поэтому мы вас снимаем с регистрации». Произошло это в последний день предвыборной гонки. Вот вам народовластие, демократия – куплено вообще все, и суд куплен! Я тогда им сказала: «Если вы сейчас нас снимете, – а я знала, что они будут снимать, – учтите, что мы все равно дойдем до Верховного суда, восстановим кандидата, отменим результаты выборов в этом округе, и люди все равно выберут нашу Светлану». Но судьям было все равно, они больше боялись того, кто заказал этот спектакль.
Получилось, что больше четырех часов в суде мы просто лили воду в решето. Мы говорим: «Вы понимаете, это не доказано, это не ее подпись?» А нам в ответ: «Все равно она заказала». «Да это не она заказала, не ее подпись! Давайте сделаем экспертизу?» – ходатайствовали мы о проведении экспертизы почерка. «Нет, у нас сегодня последний день принятия решения, мы никакое ходатайство не будем принимать. Вы понимаете, что если мы отложим суд, то завтра это решение принять не сможем? Значит, мы сегодня, в последний день, все и решим». Просто суд шел откровенно в интересах нашего конкурента, объясняя нам, что он обязан нас снять сегодня, потому что завтра будет поздно. Все эти три факта были сфальсифицированы довольно грубо. Не доказано, что это все делала Светлана, ни одна личность не была установлена. Юридически судья не имела права принимать такого решения, она даже отказалась от договора на радиостанции как от улики, потому что суд понял, что если пройдет экспертиза подписей, установят, что это не подпись нашего кандидата: «Хорошо, мы этот договор не считаем, его нет». – «А что есть? Листовки?» – «Листовки тоже не считаем, потому что не определено, кто их и где нашел, куда принес». Может один кандидат напечатать десять тысяч листовок и отнести в подвал какого-то дома? Их что, хранить больше негде? И потом вдруг в этом подвале житель какой-то находит эти листовки и говорит: «Я нашел!» Я говорю: «Знаете, мы не для того деньги тратили, чтобы в подвал свои листовки складывать. У нас есть штабы, у нас есть квартиры. Это вообще реально?» И на это они сказали: «Хорошо, мы листовки отменяем и даже договор не имеем в виду. Но коробки-то разносили?» Я спрашиваю: «Кто разносил? Вы понимаете, что это может быть подставной человек?» – «Понимаем, но это делалось от имени вашего кандидата». Получается, что «виноват ты в том, что хочется мне кушать», другого не дано. Мы заявляли много ходатайств вызвать своих свидетелей, но нам сказали: «Вы понимаете, что сегодня последний день?» Мы говорим: «Да. Но посмотрите, как каждый факт фальсификации был обнаружен? Мы в первый же день обнаружили все фальсификации, написали заявление в РОВД, прокуратуру, в милицию. Что было принято по нашему заявлению?» Ничего. И после наших заявлений Избирком на следующий же день обвиняет нас в том, чего мы не делали. Мы обращаемся во все инстанции: «Наше заявление сделано раньше. Очевидно, что кто-то произвел подлог. Мы раньше попросили провести расследование». Не проводя расследований, не обращая внимания на наши заявления, проводят суд, который также не обращает внимания ни на одно наше заявление. Все было направлено на то, чтобы снять Светлану с дистанции. Это был беспредел, которого в нашей стране много. Но когда он происходит с вами, становится обидно. Нам сказали, что наш конкурент – серьезный человек, он будет хозяином района, и все. Это наша действительность. Мы пытались что-то доказать, но потом увидели, что им не надо вообще ничего доказывать, они и так все знают, но решили соблюсти процедуру.
Это был для нас хороший жизненный опыт, потому что слышать – мало, надо почувствовать на себе это административное и криминальное давление, когда тебя ни за кого не считают и ты никаких прав не имеешь, ты – никто здесь! Это жизнь, и ее надо знать. Наша Школа – школа жизни. Реальность, в которой мы живем, осознавать надо.
Когда перед началом этого процесса я увидела вошедшую в зал судью, на ней было написано, что решение уже принято. У нее было такое каменное лицо – пройти напролом сквозь всю процедуру суда к намеченной цели. А сидело на суде всего три человека, в том числе прокурор, которая произнесла заранее заготовленную обвинительную речь с абсолютно равнодушным дежурным видом. Ее поразительно не впечатлило то, что все заготовленные обвинения в ее речи были опровергнуты в ходе суда, и осталось лишь одно. Она произнесла речь, встала и вышла из зала заседания. После вынесения постановления, когда наши юристы зашли к судье в кабинет, она сказала им при закрытых дверях: «На меня оказали давление, я ничего не смогла сделать. Подавайте апелляцию». А мы-то целый месяц агитировали…
Но четверых свидетелей мы все же отстранили. Двоих из них мы разоблачили в лжесвидетельствовании: никто из нас их никогда не видел, а они говорят, что приходили к нам на занятия. Когда я вышла из зала суда, они сидели на скамейке в коридоре, развязно развалившись и насмешливо меряя нас взглядом. Я говорю своим спутникам: «Библию написали две тысячи лет назад. Лжесвидетельство – смертный грех, но до сих пор люди этого не понимают. Здесь они наговорят что угодно, но есть Божий суд. Жить-то они хотят или нет?» Как только я это сказала, всех этих свидетелей сдуло – нет их. Я спрашиваю: «Где они?» Мне говорят: «Они вышли на улицу, закурили и ушли».
И Сергея, мы думали, снимут без проблем. Ведь сценарий «нарушений» в его округе был тот же. Наш конкурент еще до выборов успел со всеми договориться – ни мэр, ни губернатор, ни крупный бизнес на его округ своих кандидатов не ставили, потому что он всем сказал: это мой округ. И никто с ним спорить не захотел. Такой у него был «авторитет». И тут появились мы в последний день подачи документов – непредвиденное обстоятельство. Он посчитал уже округ своим, как мы посмели в него вмешаться?! Удивительно, но Сергея суд не снял с дистанции.
Вся Россия так живет. Самара немного отличается от других городов, она является астрологическим сердцем России. Самара не зря была запасной столицей в Великую Отечественную войну. Если бы расстреляли Москву, сердце жило бы, Самара была бы. У нас в городе есть бункер Сталина, который ему специально построили, чтобы он оттуда правил страной. Все правительство здесь жило, дочь Сталина жила в военные годы. Все оборонные заводы со всей европейской части нашей страны переехали в Самару. На Урал почти никто не поехал – все осталось здесь. Сейчас же эти заводы благополучно разорились.
Самара – индустриальный город, очень большой. Я думаю, что мы не понимаем, что мы – хозяева, а наш дом разоряют. Не понимаем, что мы здесь люди, а значит, не имеем собственного достоинства, силы отстоять себя. И это самая большая наша беда. Все разобщены, не считают себя народом, страной не считают. Кем мы себя считаем? Просто «серой массой». Сидеть и не выделяться – наше кредо. В таком подавленном состоянии, в таком обществе ни один человек не может быть здоровым. Самое интересное, что не может быть здоров тот, кто угнетает других.
Когда ко мне приходят за помощью представители власть имущих, я стараюсь им вежливо отказать. В псалмах Давида эти люди называются «собранием мужей неправедных». Я восстанавливаю здоровье людям не таблетками и не физпроцедурами, не заговорами и не свечами. Я исцеляю осознанием. Если человек понял, где он неправ, где он нарушил законы этики, законы мира, он имеет все шансы восстановить свое здоровье почти с любой стадии болезни. Так устроен мир, и так устроен человек, который живет в этом мире. Мир простит человека, если человек попросит прощения. Но попробуйте хоть одного богатого заставить покаяться в нечестном способе приобретения этого богатства! Человек, который заслужил болезнь за нарушение закона равноправия, справедливости, хочет отдать часть своего богатства за то, чтобы мир позволил ему нарушать его законы дальше. Но природу подкупить нельзя. Так и судьи, и лжесвидетели когда-нибудь получат по заслугам. Бумеранг судьбы вернется к ним в самый неожиданный момент. Я это знаю, а потому остаюсь спокойна в любой ситуации.
После того беспредельного суда, где торжествующие конкуренты объявили избирателям, что Светлана больше не будет баллотироваться в их округе, мы приехали в рабочий поселок на территории нашего избирательного округа и собрали избирателей на митинг. Там мы рассказали, что наш конкурент сфальцифицировал все, о чем вы уже знаете. Довели до сведения избирателей и то, что он был дважды судим и сидел, поэтому подобные методы для него не проблема. Митинг был бурным, приехали представители избиркома, всеми силами пытались его прекратить, но мы сказали людям все, что хотели сказать. В этот же день вечером наш офис сожгли. Он сгорел дотла, вместе с оргтехникой, документацией и агитматериалами. Когда мы приехали по вызову к уже потушенному офису, пожарный, который ходил по груде пепла, увидя нас, сказал: «Ну теперь вы должны победить этих сволочей обязательно».
Когда меня на следующий день вызвали в милицию для снятия показаний, я смогла незаметно для следователя прочитать протокол допроса свидетеля. Это был мальчик-школьник, который жил в доме напротив и видел, как в сумерки, когда еще было светло, высокий мужчина подошел к окну нашего офиса на первом этаже и бросил сквозь решетку бутылку с зажигательной смесью. Была описана его внешность, довольно примечательная: высокий худощавый блондин с длинными волосами. Когда он убегал от пожара, то закрывал руками и воротником низ лица.
Я спросила следователя, который вел опрос: «Зачем вы целый час тратите на меня, описывая наши убытки? Ведь все равно вы не будете никого искать, это очевидно. Вам просто начальство не позволит». Она ответила: «Это моя работа…» – даже не пытаясь возразить ничего на мои слова.
На следующий же день мы видели этого высокого худого блондина и в другом месте, где мы обычно собираемся работать. Он стоял неподвижно и наблюдал, как мы выходим из подъезда. Кроме длинных волос альбиноса у него была такая же белая борода. Я поняла, что он ее и прятал, когда убегал: не хотел, чтобы его узнали. Я внимательно посмотрела на него и помахала ему рукой. Он повернулся и ушел. Наши агитаторы рассказывали, что видели раньше его на встречах во дворах, которые проводила команда нашего конкурента.
Это было предупреждением. Но мы не боялись этого совершенно. Преступники идут во власть, а мы им дорогу загородили. Мы отвоевываем свое гражданское достоинство и ждем, когда нас станет больше.
И еще у нас есть одна ученица – «божий одуванчик», которая никого не трогает. Так вот на нее тоже хотели подать в суд, потому что она якобы клевещет на одного из кандидатов в депутаты, что он покупает голоса. Она говорит: «Я эту фамилию вообще не произносила». Но юрист подает почему-то на нее в суд. Почему? Потому что эта девочка очень грамотная юридически, она третью выборную кампанию работает, знает все правила, и этому кандидату она просто стала опасна, поэтому ее и решили срочно убрать с участка. На нее подают в суд. Она говорит: «Можно я подам в суд встречно?» Я говорю: «Подавай».
Я считаю, что мы хорошо провели выборы в Городскую думу Самары. Я очень люблю всех, кто в них участвовал, все – большие молодцы, я и не ожидала такого успеха!
Столько грязи, сколько на этих выборах было, я не видела даже в Тольятти! По-русски говоря, Самара – это просто продажная женщина. Ее население массово продается за деньги: 100 рублей – такса за голос. Что ты за 100 рублей купишь? Но все продались с удовольствием. Вспомните, как люди продавали свои ваучеры, а потом в один прекрасный момент оказалось, что нашей общей страны уже нет! Есть только частная собственность. А за свой ваучер-то фактически никто ничего и не получил. В наследство не оставишь: ничего нет! Зато все гиганты промышленности перешли в частные руки к тем, кто скупил ваучеры у населения, и перешли они фактически за бесценок, а рабочие – в рабство.
То же самое на выборах – человек уже не помнит, куда он дел те 100 рублей, за которые продал свой голос. Голосование прошло, и на следующий день люди уже о нем забыли. А Дума того самого человека, который за 100 рублей голос продал, получила в рабство. Получается, что мы добровольно продаемся самым богатым кандидатам, а потом жалуемся, что, мол, этот богач нас угнетает. Простите, а он что должен был делать? Вам всю жизнь по 100 рублей в день давать?.. Это мышление Самары и всей России, народ не понимает происходящего.
Для моих агитаторов выборы стали великолепным жизненным опытом. Мы поняли, где мы живем. И в администрации поняли, что происходит: появились понимающие и самостоятельные люди. Наши кандидаты получили процент голосов, который даже меня впечатлил. Насколько куплены были все председатели! Мы все видели, что борьба была между мэром и губернатором, что жестко убрали людей мэра, жестко поставили всех новых председателей окружных и участковых избирательных комиссий, и каждый из них имел задание провести нужного кандидата в депутаты – голову бы с него сняли, если бы он не провел. Все «черные рычаги» были задействованы, но, тем не менее, при таком жестком административном формировании выборов, при такой низкой активности населения, при такой массовой продажности те, у кого здравая голова на плечах осталась, отдали свои голоса все-таки за нас.
Наш кандидат Сергей – слесарь-наладчик КИПа, ни разу не бизнесмен. Я все время смеялась над ним: он у нас был с самыми напуганными глазами. Когда наши кандидаты в депутаты собирались вместе, он отличался от них своими глазами, как у Чебурашки. Я говорила ему: «Что вы так боитесь? Бить не будут!» Хотя его-то как раз чуть не побили. И он набрал рекордное количество голосов – почти 21%! А те же самые победители административные с купленными и приписанными голосами, которые заводами и общежитиями гоняли людей на голосование, которые все административные рычаги употребляли, получили по 22% голосов. Все председатели комиссий в округе были из команды одного из кандидатов, они в период агитации ходили на все его встречи как поддержка, что абсолютно незаконно. Представляете, ему удалось всех своих преданных «крутых» агитаторов поставить председателями избирательных комиссий! Мы за два месяца агитации их всех знали в лицо. Все голоса были явно приписаны. Мы призывали на митингах людей голосовать против всех. Все так и получилось: в округе Светланы (которую сняли за три дня до процедуры голосования) оказался самый высокий процент кандидата «против всех» в Самаре. Люди мой призыв услышали. А нашу Светлану (о беспрецедентном снятии ее с кандидатов через суд я уже рассказывала) восстановили в 6 вечера накануне выборов – на следующий день в 8 утра началось голосование. Естественно, все думали, что она снята. Бабушки приходили на участок и открытым текстом спрашивали: «Где тут за голосование 100 рублей дают? Нам все равно, за кого голосовать». На этих ситуациях надо просто учиться.
Еще один наш кандидат, работавшая простым учителем школы в том же округе, где и баллотировалась, была по рейтингу первой, должна была пройти. Но все административные рычаги были пущены в ход и, как всегда, они оказались сильнее голоса населения. Вот выдержка из ее воспоминаний.
4 «Я баллотировалась по Промышленному округу. Могу назвать причины того, что моя кандидатура не прошла, хотя во время агитации почти все избиратели были за меня и против Е.
Во-первых, были собраны все директора школ, и им было объявлено, что по Промышленному округу должен пройти Е.
Во-вторых, меня вызывал директор школы (где я работала простым учителем) и провел профилактическую беседу, так как ему это велели сделать сверху. По-видимому, после беседы я должна была снять свою кандидатуру.
В-третьих, директора заводов Промышленного района заставляли своих сотрудников голосовать за «своих» (не давали зарплату, пока не проголосуют, обещали уволить, лишить жилья жителей общежития). Это сообщали сотрудники этих предприятий, когда были встречи со мной как с кандидатом, но говорить свои фамилии боялись.
В-четвертых, некоторые кандидаты, пользуясь своей властью и безнаказанностью, давали деньги людям, чтобы за них голосовали. А во время голосования один из кандидатов наливал выпить тем, кто за него проголосует. На наши заявления не реагировали.
В-пятых, когда на участках во время процедуры подсчета голосов на I место выходила я, то отправляли обратно комиссию пересчитывать голоса, т.к. была установка: «Победить должен только Е.!»
О. Е.»
Это унизительно – быть под управлением таких бандитов. И мы сделали вывод: наша задача – это просвещение народа, чтобы люди, наконец, поняли, где они живут.
Все административные и властные структуры очень боялись, что мы опять пойдем на выборы, потому что избиратель быстро понимает, что его интересы сможет защитить только реально существующая и действующая общественная организация, то есть мы. В прошедших выборных кампаниях, не имея опыта, мы не смогли противостоять черным технологиям административных рычагов. Мы не печатаем «левые» документы, не покупаем работу участковых комиссий. Этими приемами пользуются администрация и бизнес. Только такими запрещенными методами у нас вырвали победу, иначе представители народа прошли бы во власть. Год готовились к этим выборам мэр, губернатор, крупный бизнес – все было предопределено. Мы же потратили только два месяца жизни. И то, что мы совершили, – это чудо. Но это понимаем не только мы. Это понимают все, кто участвовал в выборах. Они нашу силу поняли. Исходя из этого, нас будут очень сильно пытаться закрыть. Потому что кому нужны такие неуправляемые сильные люди? Так хорошо управлялась Самара, все молчали, и тут кто-то начал говорить, да еще громко. А вдруг их услышат?
Если мы будем говорить, что политика – это грязь, – нет проблем: живите чисто, но в гробу, простите меня, – только там чисто.
Сила на этих выборах должна была быть народной, самарцы должны были захотеть новой жизни. Народ только в массе силен. Один из народа – никто. А сознание народа нашего еще спит. Надеясь разбудить его, я написала следующие стихи:
Господи, во все лихие годы
Молится Россия Небесам.
Ты провел народ сквозь все невзгоды,
И осталась вера в чудеса.
Господи, ты дал нам силу духа
Выстоять в войне, любой беде.
Разум дай не верить сплетням, слухам,
Видеть правду, жизни суть – везде.
Пусть все то, что сеет грязь и смуту,
Воздаяньем от тебя падет.
Пусть поднимется народ повсюду,
Солнце правды над страной взойдет!
Сжечь все иго тьмы, узнать двуличных
Помоги народу моему,
И увидеть чистых, гармоничных
Силу дай и сердцу, и уму.
Господи, прости, что позабыли
Обращаться сердцем в Небеса,
Что слепыми и глухими были.
Господи, пошли нам чудеса!
Если ваши чаяния совпадают с теми, что изложены в этих стихах – читайте их постоянно, вкладывая всю силу сердца, и передайте их другим. И общая мысль обязательно победит!
Выборы без нас:
мэр города Самары
Осенью 2006 г. Самара переживала очередной стресс в виде выборов, на этот раз – главы города. Самара – город богатый, и глава его, конечно, имел доступ ко всем его ресурсам. Про мэра ходили рассказы, сплетни, анекдоты – впрочем, как и везде. Его никто не любил, но почему-то на второй срок все-таки выбрали. Народ убедила следующая мысль: «Он, конечно, плохой мэр, но мы хоть знаем, чего от него ожидать». Песня «Эх, дороги!» по заказу радиослушателей транслировалась постоянно в знак напоминания об ужасающем состоянии дорог города. Всем было понятно, куда ушли деньги. И на антипиаре, на протестах и насмешках мэр вошел во второй срок. К третьему сроку в городе сколотилась крепкая антимэрская коалиция из того крупного бизнеса, на котором мэр хотел так же крупно нажиться. Представители «Волгопромгаза», «Нефтебурмаша», СОКа тоже захотели во власть, чтобы не кормить мэра. В то же время им представилась возможность вернуть себе то, что у них забрал мэр, встав у «кормушки» города. Поскольку и за той, и за другой стороной были крупные деньги и силы, драка была нешуточной. Была развернута война листовок на заборах Самары, которые несли самые черные обвинения в адрес сторон. Я в то время путешествовала по Кайласу, и меня эта история не занимала, потому что я не видела смысла входить в противостояние с кем-либо за тот народ, который все еще спит. Люди, как и раньше, хотели хорошую власть, но не хотели сами участвовать в наведении порядка в своем городе. А это иждивенческая психология. Зачем сажать на шею иждивенцев? Они нужны тому, кто хочет управлять безраздельно, поощряя пассивность управляемых: «Ты спи, народ, мы за тебя порулим». Мой принцип мышления противоположен этому: «Если хочешь счастья, добудь его своими руками. Никто тебе его на блюдечке не принесет».
Итак, за месяц до выборов в полный разгар боя я вернулась в Самару. Интересно наблюдать выборы со стороны, не участвуя в них. Агрессивные и безвкусные плакаты, лозунги, листовки бросались в глаза. Лица кандидатов, приглашающих голосовать за себя, были одинаково искусственно самоотверженными, как это ни прискорбно. Безучастные агитаторы ходили вокруг своих «шалашей» с теми же портретами оплачивающих их боссов. Было легко и радостно на душе, что мы не участвуем в этом очередном кошмаре. Но не тут-то было. В тот же день в моем кабинете зазвонил телефон, и некто, впервые появившийся на политическом небосклоне Самары, попросил меня о встрече. Я вспомнила его лицо на щитах с непонятным лозунгом «Вперед, Самара!» и вежливо отказалась. Но он настаивал, терпеливо ежедневно изводя моего секретаря и меня. Через несколько дней я подумала, что мне как психологу будет интересно знакомство с человеком, абсолютно неизвестным городу, но рассчитывающим стать его мэром. Я и мой заместитель по внешним связям согласились, наконец, выпить с ним чаю в близлежащем кафе.
Перед входом нас ждал худенький молодой человек лет тридцати пяти, весь в движении и полете. Когда мы сели за столик, он четко и быстро представился, описал себя и свой бизнес, весь послужной список и просьбу о том, чтобы все ученики моей Академии агитировали за него. При этом он несколько раз подчеркнул, что отец учил его быть честным и трудолюбивым. На что моя помощница сказала лениво: «А меня моя мама учила…» После моего вопроса: «А почему мы должны агитировать именно за Вас?» – он горячо воскликнул: «Вы же мне верите?!» «Вам? – искренне удивилась я. – Вам еще чуть за тридцать, а вы уже собственник банка, мясокомбината, порта. Вот у моей помощницы ничего нет, кроме квартиры, и ей я верю. А вам верить – я не первый день на свет родилась», – ответила я. Разговор был приятным, светским, и все это сошло за шутку. Но поскольку напористость моего собеседника не снижалась, и он лукаво намекнул, что слышал, что мы секта, я решила познакомить его со своими учениками, а также дать своим ученикам еще один урок жизненного опыта, познакомив их со своим собеседником.
Очередное занятие Академии было частично посвящено знакомству с вышеописанным кандидатом в мэры города Самары. Он зашел в зал со своим помощником бравого военного вида, в котором один из моих учеников узнал знаменитого представителя криминала города Ульяновска. Позже наш кандидат это отрицал, говоря, что этот человек – редактор местной газеты. Молодой кандидат в мэры вышел на сцену к микрофону, и встреча началась.
Наших гостей поразил полный зал слушателей Академии и то, что я многих называла по имени, когда они поднимали руку для вопроса кандидату. Вопросы были грамотные и показывали глубокое знание людьми сути проблем. Они спрашивали о программе мэра, программе развития города, которой у нашего гостя явно не было. Ни на один конкретный вопрос ответить он не смог. А люди вставали один за другим, засыпая его вопросами по острым проблемам города. Было видно, что наш кандидат не ожидал такой грамотности и активности, просто глубины мысли от тех людей, в ком он был настроен увидеть туман и фанатизм сектантства. Запись этой встречи тоже сохранилась, поскольку мы имеем традицию записывать все абсолютно, что происходит на наших занятиях. Через полчаса, выходя из зала вспотевшим от напряжения, наш кандидат сказал моей помощнице: «Нет, это не секта». На следующий день он опять позвонил с предложением о сотрудничестве, на что я уже с чистой совестью ответила: «У моих учеников вы доверия не вызвали». Было очевидно, что он и не рассчитывал стать мэром, просто ему нужно было заявиться фигурой в политической игре. И это у него получилось. Поскольку мэром было выбрано главное действующее лицо регионального отделения партии «Справедливая Россия», а бывший молодой кандидат сейчас занял пост его заместителя по партии. По понятиям политического бомонда, это является значительным успехом в его только что начавшейся политической карьере. Таким образом, все правила и приемы нынешней светской жизни соблюдены, и я не в обиде на своего мимолетного знакомого за «секту». Надеюсь, что и он не в обиде на меня за мои искренние воспоминания.
Губернская дума.
Промышленный округ
Почему мы решили опять попытать счастья в выборах? Ведь за три попытки можно было уже чему-нибудь научиться и многое понять. Административных рычагов, которые до сих пор играют решающую роль в выборах, у нас по-прежнему нет и быть не может. Но прошедшие выборы мэра показали, что активность населения в желании принять участие в своей собственной жизни и жизни города все-таки растет. А еще меня немного подзадорил журнал «Город», корреспондент которого брала у меня интервью по поводу мэрских выборов. Было видно, что у нее на языке вертится вопрос, почему я не пошла кандидатом в мэры, если я знаю как. У меня тогда был один ответ: «А кому это нужно? Мне нужно сделать граждан равноправными и благополучными, или это нужно самим гражданам?»
Действительно, я создала огромную организацию, развила ее до всероссийских масштабов, научила людей быть грамотными, сильными и здоровыми, и это приносит мне удовлетворение от самореализации в жизни. Поскольку я – Водолей, а это знак, который всегда в поиске и развитии, мне хочется идти дальше. В «Агни Йоге», которую дала миру Елена Ивановна Рерих, сказано: «Неиспользованная энергия разрушает изнутри». А в детстве мой брат-физик говорил мне: «Откуда у тебя столько энергии? Тебе дать точку опоры, и ты перевернешь мир!» Действительно, мне всегда хочется что-то делать, а потом любоваться созданным. Но сейчас я уже знаю, сколько грязи в политике, и не всегда хочется в нее наступать. И вот подходят очередные выборы. Перед нами как любителями этого мероприятия снова встает вопрос: быть или не быть? Конечно, лучше быть. Когда меня спросили, почему я в очередной раз решила идти на выборы, ведь очевиден расклад административных сил, я вспомнила цитату из статьи В. Ленина «Памяти Герцена», которую мы учили наизусть в школе, про этапы роста революционного движения в России. Начал он с характеристики декабристов: «Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена... Герцен развернул революционную агитацию. Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями «Народной воли». Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом».35
Я считаю, что выборы – это время, когда можно агитировать, то есть просвещать. И очередной этап просвещения мы обязаны были провести, иначе мы не имеем права называться Академией развития.
Мы агитировали не просто листовками, которые, чаще всего, говорят ни о чем или об одном и том же. Углубленное просвещение населения мы проводили брошюрами, которые содержали анализ политической действительности, причин наших неравноправных отношений внутри государства, и предлагали свою программу выхода из политического и экономического кризиса.
Мы решили предложить в Губернскую думу опять команду: пятерых кандидатов от Академии – двух от Самары и трех от города Тольятти. В Самаре были выдвинуты кандидатами Светлана Бояринцева, которую жители Железнодорожного района помнили по предыдущим выборам в Городскую думу, и я, Светлана Михайловна Пеунова, которая еще ни разу не баллотировалась в Самаре. В Тольятти мы выдвинули еще трех кандидатов, из которых зарегистрировали только двух: врача и сотрудника среднего звена ЖКХ. Еще одного кандидата не зарегистрировали, так как в подписных листах нашли ошибки и не приняли 38 подписей. Если бы не приняли только 37, то регистрация была бы возможна.
Как только я подала документы, на следующий же день вышла анонимная листовка черного пиара в моем округе. Стало понятно, что меня уже ждали. Ведь просто для того, чтобы написать листовку, нужны сутки, и еще сутки, чтобы ее напечатать. До выхода первого листка грязи прошло меньше суток с момента подачи мной документов. И, как всегда, многие поверили, что я – «колдунья». Листовка была направлена на то, чтобы вызвать панический страх, отталкивающий население от разговора с нашими агитаторами. Какая тут агитация, когда человек думает, что даже смотреть в глаза вам опасно? Легковерие нашего народа просто потрясающе! Но со временем люди разобрались, кто есть кто, и когда в конце агитационного периода им звонили якобы от социальной службы района с предупреждением не открывать нам дверь, то они мгновенно перезванивали в наш штаб и предупреждали: «Ребята, против вас закинули утку, что вы квартиры обворовываете! Реагируйте срочно!» – и сообщали нам телефон, с которого им звонили. Такой поддержки населения было очень много. Поэтому мы считаем, что кампания прошла не зря, и очень рады появившейся активности нашего населения.
Вскоре после нашей регистрации в прессе появилось сообщение, что процедура голосования будет проходить через КОИБы (комплексы обработки избирательных бюллетеней). В списке «экспериментальных» округов названы были и те два округа Самары, в которых заявились наши кандидаты: Железнодорожный и Промышленный. Мы срочно изучили этот вопрос и поняли, что власть нашла очередной беспроигрышный вариант выбрать саму себя.
4 «В Самарской области срочно вводится система электронной обработки бюллетеней… Неважно, как голосуют, важно КТО считает...»
В день голосования КОИБы установят на 200 избирательных участках: в Железнодорожном округе №1, Октябрьском округе №4, Промышленном округе №7, Солнечном округе №8, Кировском округе №5. КОИБ представляет собой урну для голосования, оснащенную сканирующим устройством, считывающим и обрабатывающим данные. Из областного бюджета на установку и использование КОИБов выделено 4,2 млн рублей.
Вот как комментирует эту скоропостижную инициативу Владимир Звоновский, президент «Фонда социальных исследований»:
«Главный вопрос вот в чем. Имеется ли электронная – неважно, проводная или беспроводная – связь между таким ящиком для голосования и системой «ГАС-Выборы», находящаяся под прямым контролем ФСБ, с момента начала голосования до момента его окончания.
Если такой связи нет, то сама по себе новая система дает основания в будущем избавиться от ручного счета бюллетеней, который в настоящее время приводит к многочисленным человеческим ошибкам и увеличению времени подсчета результатов выборов.
Если такая связь существует, то все это лишь монополизирует манипуляции с бюллетенями в одном центре, подчиненном российским спецслужбам. Ведь ничто не мешает «компетентным органам» скорректировать и число бюллетеней, и результат выборов».36
4 «С введением автоматизации сам процесс подсчета голосов становится скрытым от всех, кроме лиц, осуществляющих оперативное программирование КОИБ (КОИБ – комплекс обработки избирательных бюллетеней), лишается смысла работа наблюдателей, которым предлагается просто верить в честность комиссий и отобранных чиновниками разработчиков. Наблюдатель фактически видит только то, как избиратель получает бюллетень, потом как он подходит к сканеру, и с этого момента результаты подсчета голосов видны только на итоговом протоколе. Микросхема, осуществляющая подсчет голосов, является устройством, работающим под управлением программы, которая может быть изменена достаточно быстро, а современные технические средства коммуникаций позволяют осуществлять перепрограммирование абсолютно незаметно для глаза человека.
По идее создателей, КОИБы полностью заменяют ручной подсчет, и, соответственно, их результаты становятся единственными официальными результатами голосования. Соответственно, в случае того или иного вмешательства в настройку КОИБа, он может изменить итог голосования.
Таким образом, автоматизация голосования и подсчета превращает результаты исключительно в предмет веры и доверия общества к власти и избирательным комиссиям, об уровне которого говорить не приходится.
Главная проблема выборов – это доверие общества к избирательной системе в целом. Если его нет, голосование может быть каким угодно – электронным, бумажным, по почте и т. д., но легитимности результаты выборов в глазах общества все равно иметь не будут».37
Но это мало меняло положение дел, потому что и без КОИБов на каждых выборах разрабатывается беспроигрышная тактика и агитации, и применения административных рычагов (запугивания служащих), и самого процесса голосования, и подсчета голосов. Хотя применение электроники не оставляет шансов ни для какой демократии. Тем более что явной необходимости в ее применении просто нет.
Еще один яркий жизненный опыт был получен мной в процессе этой пока последней на нашем счету выборной кампании. Я собственным опытом получила подтверждение тому, что пишут и говорят все средства массовой информации о нашей многопартийной системе: все партии созданы одной властью, часто одним человеком, финансируются из одного кармана и используются только для того, чтобы избирателю было чем заняться и тешить себя мыслью, что он действительно выбирает. Будучи студенткой, я изучала эту систему капиталистической демократии на примере США и Англии. Советские учебники говорили, что республиканцы и демократы, лейбористы и консерваторы, суть одно и то же и создают только видимость в политической борьбе. Простому народу капиталистической страны ни та, ни другая не несут ни демократии, ни просто заботы. Все они спонсируются крупным бизнесом, чьи интересы и проводят в политике правительства страны. Сейчас наша многострадальная страна, через «Единую» и «Справедливую Россию», напрямую движется к подобной системе через видимость многопартийности. Все это я слушала и знала, но окунуться в эту атмосферу политической нечистоплотности все-таки было для меня небольшим потрясением. Итак, однажды, придя на работу, я обнаружила на своем столе факс из Совета Федерации. Текст его гласил:
«Уважаемая Светлана Михайловна!
Мы поддерживаем Ваше стремление занять пост депутата Самарской губернской думы. Также хотим заметить, что по округу, в котором Вы выдвинули свою кандидатуру, столь популярная в Самарском регионе Партия «Справедливая Россия» не выставила своего кандидата. Как вы могли уже заметить, партия «Свободная Россия» и «Справедливая Россия» очень созвучны и имеют сходство между собой, что позволит оттянуть Партии «Свободная Россия» популярность партии «Справедливая Россия», а, следовательно, возглавив Самарское региональное отделение «Свободной России», позволит Вам расположить к себе избирателя и сыграть на популярности партии «Справедливая Россия», а также дополнительно получить материальную поддержку Центрального руководства Партии «Свободная Россия».
Программные документы на интернет-сайте: www.svobodoros.ru.
Просим Вас ответить на наше к Вам предложение.
С уважением,
помощник Вице Спикера Совета Федерации ФС РФ».
…Я пожала плечами, потому что для меня такой образ жизни непонятен. Я не интересовалась уставом этой партии, ее целями и задачами и не знала ее политической направленности. Я давно поняла, что защищать свои интересы можем только мы сами, иначе нас будут использовать для того, чтобы защищать чужие. Очень много сетевых компаний годами пытаются записать нас к себе в сеть и обещают большие прибыли. Мой принцип, который я преподаю на школе бизнеса и исповедую сама, гласит: «Если ты что-то делаешь только ради денег, деньги тебе отомстят. Если ты кого-то хочешь использовать для своего обогащения, прежде всего используют тебя». А я не люблю, когда меня используют, впрочем, как и все.
Через несколько часов зазвонил телефон, и приятный, дружелюбный голос, представившись помощником вице-спикера Совета Федерации, спросил, получила ли я факс и какое решение приняла. Я, конечно, сказала, что отрицательное. Тогда этот же располагающий, мягкий голос стал убеждать меня, что это вполне реальный для меня шанс сделать карьеру в политике и пройти в Государственную думу в качестве руководителя регионального отделения партии. Мой собеседник мыслил своими категориями, он убеждал меня, что партия «Свободная Россия» – вполне жизнеспособный проект. Ее создал он, мой собеседник, и это уже не первый проект, который выходит из-под его пера.
«Все мои проекты получили хорошее развитие, – говорил он. – Я создал «Партию зеленых» и в вашей Самаре сцементировал достойным руководителем. «Партия жизни», «Народно-демократический союз» – ныне «Другая Россия», – тоже мои сейчас уже раскрученные бренды. «Патриоты России» мы объединяем с социал-демократами, и ее будет возглавлять наш человек. От «Справедливой России» в Самаре правит тоже наш человек. И «Свободная Россия» имеет хорошее будущее, этот проект мы будем раскручивать так же активно». Я с интересом слушала откровенный рассказ о штамповании партий из одного кабинета и понимала, что для моего собеседника было очевидно: если я занимаюсь политикой, значит, я того же поля ягода. Еще более неожиданно звучало предложение через похожесть названий отобрать голоса у предыдущей партии, созданной из этого же «кабинета». Следовательно, создателю этой плеяды партий нужно, чтобы эти партии дрались между собой. Они, эти партии, как плебеи и рабы-гладиаторы перед господином, который их дурачит, сами в свою очередь дурачат народ. После такой рекомендации я решила изучить, что же декларируют все эти партии. «Хорошо, я подумаю, – сказала я, – но для этого мне нужно изучить ваш устав, ваши цели и задачи. Где я могу это увидеть? И как мне познакомиться с руководством, которое предлагает мне регион?» «А зачем это вам? – искренне удивился голос. – Вы, главное, скажите, что вы от нас, и этого достаточно». Я поняла, что никаких реальных целей, кроме получения выгоды от присутствия в той или иной партии, большинство деятелей даже и не думают перед собой ставить. Я вспомнила неумолимую статистику, по которой во всем мире первое место по коррумпированности занимают политические партии, обгоняя чиновников и промышленные корпорации. Я вздохнула и пошла в свой штаб – выбираться дальше.
А еще неоценимый жизненный опыт, дающий полное представление о справедливости наших судов, мы получили, когда боролись за регистрацию Светланы Бояринцевой в качестве кандидата от Железнодорожного округа.
Поскольку она регистрировалась по подписям избирателей, а собирали мы их для пяти кандидатов в Самаре и Тольятти, мы имели ограниченное время для оформления этих самых листов. В последний день их сдачи на проверку Светлана появилась в офисе после занятий в институте, подписала как кандидат всю кипу листов, села с ними в машину и поехала в избирком. Но это был час пик, и машина встала в огромной пробке. Много времени и сил потратил водитель, чтобы выбраться из нее. И влетели они в избирком за несколько минут до его закрытия. Секретарь комиссии к этому времени уже ушла, не ожидая больше никого. Председатель комиссии покачал головой и начал оформлять документы. Часы в кабинете, у него на руке и на руке нашего кандидата показывали разное время. Точных часов в кабинете не было, хотя для этой цели вполне можно было использовать и постоянно работающий телевизор или радиоприемник. Когда документы были представлены, председатель предложил вынуть лишние подписные листы, чем они все вместе и занялись. Закончили они оформлять прием подписных листов, естественно, после 18 часов.
Через несколько дней мы узнали, что в регистрации Светлане отказано по причине того, что она пришла после 18 часов. Надпись в журнале, обозначающая время приема, была исправлена рукой председателя с 18.00 на 18.05. Мы подали в областной суд заявление об опротестовании решения избирательной комиссии «Об отмене регистрации кандидата...»
Заседание суда проходило очень интересно. Председатель избирательной комиссии, который после приема документов исправил время их приема, согласно закону должен был отвечать за подделку документов. Однако этого не случилось. И еще одна яркая деталь. Судья во впечатляющей черной мантии вела непосредственное исследование доказательств в зале суда. Она с пристрастием уточняла все доказательства, приведенные стороной истца (Светланы Бояринцевой). Когда суд подошел к стадии опроса представителей избиркома, выяснилось, что все свидетели, то есть сотрудники этой комиссии, сидят в зале и слушают процесс, а это категорически запрещено законом. Несоблюдение процессуальных норм является поводом к отмене постановления суда. Судья, объявив опрос свидетелей и выяснив, что они сидят перед ней, крайне удивилась. После некоторого замешательства она по-свойски мягко пожурила женщин: «Что ж вы в зале-то сидите? Я ж теперь вас опросить не могу». Затем она подумала и, не обращая внимания на удивление наших юристов, сказала: «Ну ладно, вы выйдите в коридор и заходите по одному». Женщины вышли и тут же зашли для дачи показаний. Примечательно, что пожилая женщина, секретарь комиссии, ушедшая до конца рабочего дня, горячо убеждала всех, что она вышла ровно в шесть часов. Доказательство было такое: «Мои часы никогда еще за двадцать лет ни на минуту не соврали. Мне их на юбилей подарили, советскую «Чайку». Вспомнив свои швейцарские, которые, несмотря на фирменность, все-таки требуют иногда коррекции, я позавидовала двадцатилетней советской «Чайке». Молодая женщина, давшая показания, которые могли использоваться как косвенные доказательства, ничего определенного не сказала, на все вопросы о точности времени честно отвечая: «Не помню, не обратила внимания». «Все-таки есть еще люди, которым неприятно врать!» – приятно удивились мы. До чего же мы дожили: нам привычна в политике ложь и удивительны порядочные люди! Это уже не смешно…
Наиболее яркие примеры клеветы, черного пиара и использования энергоинформатики для воздействия на избирателей я приведу в следующей главе. Эта тема столь велика и грандиозна в наше время, что приобрела решающее значение в общественной жизни всех стран, России и, конечно, нашей Самарской губернии.
Воспоминания руководителя штаба Светланы Пеуновой
4 «Ощущение бесправности не покидало меня во время всех выборных кампаний: кандидатов, не находящихся в сговоре с властью, силовыми структурами, оказалось, легко можно убрать с дистанции (сфабриковать нарушения, придраться к чему-то) либо обмануть в день выборов.
О последнем расскажу подробнее. До недавнего времени граждане в своем большинстве были безразличны к выборам. Только пенсионеры дисциплинированно ходили голосовать по выработанной годами привычке. Поэтому заинтересованные круги легко добивались нужных результатов через вбросы и подтасовку бюллетеней, использование «мертвых» душ и никем не контролируемый процесс окончательного подсчета голосов. Объявлялись результаты – и все. Те, кто что-то понимал, были связаны договоренностями между собой, остальные, даже если и хотели, не имели доступа к информации, кроме того, всегда сказывалось психическое воздействие на сознание, мыслительную деятельность людей во время выборов.
Но в последние 2 года гражданская активность стала просыпаться. И кандидаты стали грамотнее бороться за свои права. В избирательных комиссиях стали постоянно дежурить наблюдатели. В 2004 г. на выборах мэра г. Тольятти мы произвели фурор: на каждом избирательном участке стояло по 2 наших наблюдателя. Если бы не двойная игра нанятого нами юриста, у нас был реальный шанс выиграть.
Наглое игнорирование закона стало опасно даже для «согласованных» с властью кандидатов. Акценты в выборных технологиях стали меняться. Так, в 2005 г. на выборах в Городскую думу г. Самары против двух наших кандидатов (по Железнодорожному округу №2 и по Советскому округу №7) были сфальсифицированы грубые нарушения, обеспечивающие исключение кандидата из выборной гонки.
В марте 2007 г. на выборах в Губернскую думу ставка была сделана совсем на другое. Имея доступ к оперативной информации через КОИБы (информация о том, как идет процесс голосования, сколько голосов отдано за конкретного кандидата, отправлялась в областной избирком и могла быть «снята» также на уровне окружных комиссий), некоторые кандидаты корректировали «доставку» к участкам купленных избирателей (пенсионеры, алкоголики и пр.). Именно этим можно объяснить параллельность графиков голосования по участкам за Боброву и Пеунову (диаграмма 9).
С точки зрения математической статистики, не может голосование граждан идти с одинаковым процентным разрывом абсолютно на всех избирательных участках. Где-то агитаторы одного из кандидатов сработали лучше. Где-то кандидат отремонтировал жителям подъезды или облагородил двор. Где-то, извините, оплатил голоса за себя. Но все это невозможно сделать равномерно по всем участкам – либо денег не хватит, либо не везде люди купятся. Это подтверждает сравнение графиков голосования за Черепанову и за Пеунову: есть всплески, есть примерно похожие результаты. Такое положение дел говорит о реальности событий.
Совсем другое дело, если сравнить графики голосования за Боброву и за Пеунову. Любому математику и даже простому избирателю понятно, что параллельность графиков, то есть соблюдение одинакового расхождения между голосами за разных кандидатов, на каждом участке было сделано искусственно. По всем естественным законам на каждом избирательном участке должно быть свое соотношение голосов избирателей за кандидатов, потому что не могут голосовать люди одинаково по всему району. Вывод один: победивший кандидат ориентировался на выборах на предполагаемого лидера, уравнивая голоса с помощью политтехнологий.
Действительно, эти графики похожи на графики преследования при полном владении оперативной информацией о ходе голосования. Технически такая возможность была: в нашем округе голосовали с использованием КОИБов – автоматизированных систем подсчета голосов в реальном времени, то есть на любой момент времени можно узнать, сколько за кого отдано голосов. Система связи и передачи информации из избирательных участков в окружную комиссию и далее наверх тоже была налажена. Даже в нормативном акте об использовании КОИБов сказано о запрете разглашения этой информации, что косвенно подтверждает возможность этого. Но в России нарушение законов и прав граждан при имеющихся связях и «лазейках» в самих законах (помните поговорку «закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло»?) – традиция, особенно со стороны власти. А поймать высокопоставленных нарушителей у народа до сих пор руки коротки.
И никаких расхождений между ручным подсчетом и КОИБами, и никакого риска. Наблюдатели на участках в этих выборах были практически нейтрализованы. Можно было даже не сидеть. Они на этот раз действительно только наблюдали да слушали… Приведу свидетельские размышления одного нашего наблюдателя:
«Находясь наблюдателем в Окружном избиркоме я была свидетелем того, как уже утром, когда исход голосования был очевиден, т.к. стекались сведения со всех участков, в здании появилась Н.А. Боброва со своими юристами и представителями. Из комнаты управления КОИБами вышел мужчина, сразу подошел к Бобровой и, передав привет от кого-то, спросил, довольна ли теперь Н.А. исходом голосования. Она ответила, что, конечно, теперь довольна! И ушла на 2-й этаж.
Ю. Г. Н.»
О чем говорит это «Теперь довольна?» мы наверняка не знаем, можем лишь предполагать, как и Вы, дорогой читатель…
4 «На выборах в Губернскую думу я была бригадиром агитационного коллектива в одном из избирательных округов (в котором кандидатом в депутаты был человек из нашей общественной организации). Вся наша команда агитаторов, наблюдателей, членов комиссии с совещательным голосом работала по собственному желанию и убеждению. Мы вложили все силы в агитацию, в соблюдение правильности проведения процедуры голосования. Все наши наблюдатели были юридически грамотными, хорошо знали выборное законодательство и возможные черные технологии, применяемые в выборных кампаниях. Мы убеждали людей по-новому начать общую жизнь, избрав честного человека. Мерзли на улицах, ходили по подъездам и верили, что люди нас услышат.
В день голосования мне с участков постоянно звонили мои наблюдатели. В их голосе звучало отчаяние: «Вера, что делать? Опять купленного повели!» – то есть на участок снова привезли какого-нибудь жителя общежития, алкаша, который даже забыл, как ручку в руках держать, а не то чтобы думать мог. Для таких людей нашими конкурентами были выделены специальные машины, «обрабатывающие» их люди. Они точно знали, где в каждом районе собирается компания алкашей, приезжали по адресу, наливали стакан – и голос в кармане! Умиротворенный такой благотворительностью алкоголик, бомж и пр. садился в машину рядом со своими довольными собутыльниками, и они развеселой компанией заходили буквально на полусогнутых на избирательный участок. И шли они, естественно, под присмотром своего провожатого, который частенько «незаметно» помогал им определиться с кандидатом. И таких людей у нас, к сожалению, оказалось очень много! Часто – не только ассоциальные элементы. Это и инвалиды, и просто жители общежитий, и малообеспеченные граждане, пенсионеры, которых с радостью приводили на участок усердные соцработники.
В.И., бригадир».
Наш слушатель, который вел опрос выходящих с участка, с целью выявления хода голосования, на свой вопрос: «За кого вы проголосовали?» – с удивлением услышал ответ девушки, с раздражением сказавшей: «Вот когда заплатят, тогда и проголосую!» Видимо, с тем, кто предлагал оплатить, она не договорилась, потому что очень быстро вышла с избирательного участка. По всей видимости, ей захотелось подработать на своем голосе, потеряв честь не девичью, но гражданскую...
Студенты голосуют за зачеты, школьники машут агитфлагами партий за оценки... Где еще народ так массово продается? Мы опять поражаем цивилизованный мир...
Все труднее с каждым годом
Содержать нам «слуг народа» –
Мало им квартир столичных,
Нужен терем заграничный.
Ни во что уже не верим,
И уже настало время
Гнать чиновников взашей,
Отряхнуть лапшу с ушей.
Ты все ждал, ты все ждал,
Вот ты и дождался:
Криминал весь наверху,
Снизу ты остался.
Коль сидеть ты будешь дома
И клеймить весь белый свет,
Не увидишь жизни новой,
Не избавишься от бед!
В электронных выборах
Кого «надо» выберем…
Вот компьютер – молодец:
Депутатом стал подлец!
Глава 3
Энергоинформатика и клевета в политике
...Чистая правда
со временем восторжествует,
если проделает то же,
что грязная ложь.
В. Высоцкий