Geum.ru

Ведомости выпуск тридцать третий новое самоопределение университета под редакцией В. И. Бакштановского, Н. Н. Карнаухова Тюмень 2008

Вид материалаДокументы

Содержание


Поставь себя на место студента
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   30

***


Преподавать я начал в 1965 году в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова, на кафедре философии гуманитарных факультетов. Мне было 25 лет, я только что окончил аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию. Первые полгода преподавал на вечернем отделении юридического факультета, последующие четыре года – на факультете журналистики, где вел полные курсы диалектического и исторического материализма. В 1970 году перешел на кафедру этики философского факуль­тета МГУ, где работаю до настоящего времени (до 1987 года на постоянной основе, а после этого в связи с переходом в Институт философии РАН – в качестве совместителя, с 1996 года заведую этой кафедрой). Кроме того, я преподавал в качестве приглашенного профессора в университете им. Гумбольдта в Берлине (1978-80 гг.), в Карловом университете в Праге (1985-86 гг.), читал спецкурсы в ряде отечественных университетов. Все эти годы руководил также аспирантами, консультировал докторские диссертации. В 1970 году получил звание доцента, в 1982-м – звание профессора. Таков мой опыт университетского преподавателя, достаточно длительный и разнообразный. Остановлюсь только на том, что запомнилось, что стало для меня важным нравственно ориентирующим началом.

Поставь себя на место студента


Золотое правило нравственности, обязывающее поступать по отношению к другому так, как хотел, чтобы поступали по отношению к тебе, я начал исследовать в 1970 году. Но пережил, освоил его в собственном нравственном опыте намного раньше, с первых же шагов преподавательской деятельности.

Я принимал экзамен у студента-вечерника – майора милиции, большого грузного человека, заметно старше меня. Вдруг заметил на его висках испарину. Это меня потрясло. Я понял, не просто понял – почувствовал одну простую истину: экзистенциональная значимость событий, из которых складывается процесс образования, является различной для преподавателей и студентов. Позже я смог даже преподать этот, усвоенный мною, урок одной своей коллеге, которая на кафедре громко возмущалась студентами, их дерзостью и недисциплинированностью. Свою речь она закончила фразой: «Ну, я им покажу на экзамене. Я уж их погоняю по “Материализму и эмпириокритицизму”. Сама специально еще раз перечитаю его». Тут я не смог удержаться. «Вдумайтесь, что Вы говорите. Философия для Вас – единственный предмет занятий, а для них – один среди десятка других. Вы ею занимаетесь всю жизнь, а они только два семестра. И еще собираетесь специально подготовиться для того, чтобы заваливать их. Где же тут справедливость?!» Коллега не стала спорить, она, в сущности, и не собиралась делать того, о чем говорила в гневе.

Взаимность отношений, умение взглянуть на ситуацию глазами другого, мысленно поменявшись с ним местами, – ключевой элемент нравственной культуры поведения человека в публичном пространстве. Когда речь идет об отношении профессора к студенту, это становится также составной частью его профессионального этоса. Дело в том, что отношения профессора и студента внешне очень похожи на отношения учителя и ученика, руководителя и подчиненного. На самом же деле они не являются ни тем, ни другим.

Профессор обучает студента, передает ему свои знания. Но он не учительствует. Принципиальное отличие студента от школьника состоит в том, что студент мотивирован на те знания, которыми обладает профессор, заранее зная, какого рода знания и для какой цели хочет их приобрести. Студент сам выбирает то, чему его будут учить, сам выбирает профессора. Активное участие студентов в тематической и содержательной корректировке курсов, а также определенная свобода выбора между ними являются общепризнанным элементом университетского образования. Под моим руководством написано и защищено более сорока кандидатских диссертаций и в несколько раз больше курсовых и дипломных работ. При выборе темы первым и обязательным условием всегда был интерес студента (аспиранта). Было всего 2-3 случая, когда студенты не могли определиться, что их интересует или хотя бы волнует, и просили меня дать им тему. Проявляя слабость, я шел им навстречу. Ничего хорошего из этого не вышло.

Студент – не школьник. И профессор – не учитель, от последнего профессор отличается тем, что общается со студентами в рамках своей профессиональной компетенции. Он обучает студентов, а не воспитывает их; говоря точнее, его воспитательное воздействие опосредовано обучением, интегрировано в него. Профессор придирчив к студенту в том, что тот знает и как мыслит, но его не интересует, прямо ли он сидит за столом и что вставил в своё ухо.

Одним из уважаемых, даже любимых наших преподавателей на философском факультете МГУ им. М.В. Ломоносова в те годы, когда я учился, был П.Я. Гальперин, читавший нам психологию. Он охотно общался со студентами на темы своего предмета и во внелекционное время, внимательно относился к многочисленным вопросам, заданным ему на лекциях. Однажды мы, первокурсники, попросили его побеседовать с нами о поэзии. Он отказал нам, сделав это в мягкой, столь органичной ему интеллигентной манере, и этим дал понять, что он – профессор психологии.

Диспозиция профессора по отношению к студенту чревата опасностью командного, высокомерного, надменного обращения с ним, злоупотребления зависимым положением последнего, особенно в ситуации экзамена. От этой «болезни» меня судьба уберегла ещё на подступах к профессорскому делу. При моем поступлении в аспирантуру произошел такой случай. Мы не знали, в какой форме будет приниматься экзамен по философии (ни вопросов, ни программы не было), который должен был состояться на следующей день. Коллеги обратились ко мне с просьбой позвонить профессору и узнать, как все будет происходить (мотивировав это тем, что они приехали из других городов, а я только что окончил университет и знал профессора). И я, внутренне противясь, все-таки позвонил. В ответ профессор отчитал меня: как я посмел ему звонить, где взял его телефон, почему действую обходными путями. Словом, получил по полной программе. Эпизод этот впечатался в мою память как один из самых неприятных и как урок – никогда не поступать так, как тот профессор. Я стал культивировать в обучении со студентами, аспирантами демократически-сдержанный, уважительный стиль общения (и звонить мне домой я им разрешаю). Профессор стоит выше студента только в одном-единственном аспекте – в знании своего предмета. За этими пределами их отношения, в том числе и в рамках университета, являются отношениями коллег.

Словом, отношения профессора к студентам в силу присущей им асимметрии таят в себе опасность деградации в учительски назидательную и командно-снисходи­тель­ную тональность. Эти вполне реальные и, к сожалению, очень часто встречающиеся деформации, по крайней мере отчасти, могут быть блокированы, если действенно осознать, что золотое правило нравственности является важной составляющей не только общей нравственной культуры профессора, но и его ролевого поведения.