Спасибо Лине за адский труд! Даже не думал, что столько наговорил. Япоправил текст, сделал разбивку, добавил ссылок справа от текста, куда их зашивать, и добавил в конце важную реплику из зала
| Вид материала | Документы |
- Литература и наука в творчестве олдоса хаксли, 632.11kb.
- Пауло Коэльо 11 минут Посвящение, 2335.03kb.
- Толя думал, что он писатель. Он так даже в двадцать лет думал. То было время, когда, 43.16kb.
- Мнемоника, 404.82kb.
- М.: Carte Blanche, 1994. Оформление В. Коршунова, 6398.09kb.
- Каждый год Клуб Охотников поднимался в горы Монтаны, 3140.68kb.
- Постановлением Правительства Российской Федерации от 24 июля 2000 г. N 554 Собрание, 1788.08kb.
- С. С. Хоружий эволюция культурно-исторических форм, 495.85kb.
- C уже перерос в экономический, заявил в своем выступлении в Сеуле экс-председатель, 8.18kb.
- Урок литературы в 7 классе по теме: «Японские хокку (хайку)», 162.05kb.
Спасибо Лине за адский труд! Даже не думал, что столько наговорил. Я поправил текст, сделал разбивку, добавил ссылок справа от текста, куда их зашивать, и добавил в конце важную реплику из зала. Там внизу, где уже дискуссия, две мои пометки таким вот цветом. Если А.М. – это мои инициалы, то я не уверен, что это мои реплики. - Алексей
***
Татьяна Чижова: Приветствуем всех собравшихся! Сегодняшнее мероприятие скорее не семинар, а заседание, посвященное открытым данным в Беларуси и либерализации в Беларуси. Мы послушаем доклады Алексея Медвецкого (сайт «Наше мнение» - ссылка скрыта) и Дмитрия Исаенка (жж-сообщество «Капитал-тут» - ссылка скрыта).
Алексей Медвецкий: Я расскажу про движение открытых данных: что это такое, почему это стало популярно в последние несколько лет, кто может принять в этом участие в Беларуси, кому это может быть полезно, а также как можно на этом заработать и почему пока нельзя заработать большие деньги.
Что такое открытые данные?
Это выражение сегодня часто можно встретить в интернете, в официальных документах, о нем даже снято несколько фильмов. В принципе, открытые данные – это любая структурированная информация, которая пригодна для повторного использования.
Главные отличительные черты открытых данных – это:
1) Нахождение в свободном доступе. Пример – республиканский бюджет Беларуси, который публикуются на сайте pravo.by в виде законов о бюджете. Также это может быть список публичных библиотек, или публичных туалетов, или публичных розеток в Минске (такой список когда-то публиковал журнал 34). В общем, это любая публичная и несекретная информация, которая может быть полезна гражданам, и которую можно использовать.
2) Машиночитаемость. Речь идет о формате предоставления данных, например csv, xml или rdf. Это форматы, которые как раз позволяют повторно использовать открытые данные, напр. на компьютере. Машиночитаемый формат позволяет загрузить данные в специальную программу вроде SPSS или даже Excel и проанализировать их. Формат html, в котором представлен белорусский бюджет, не является машиночитаемым – вернее, он с трудом машиночитаем. Иначе говоря, у вас не получится сразу взять нужные данные о расходах бюджета за разные годы и сравнить их – потребуется сначала их собрать, преобразовать и только потом уже анализировать.
Кому же нужны открытые данные?
– Журналистам, политическим аналитикам, учёным, исследователям, в том числе политологам, социологам – всем тем, кто профессионально работают с данными, а также гражданским активистам и бизнесу.
Почему возникла тема открытых данных? Мы, граждане, постоянно предоставляем свои данные государству (например, в ходе переписи населения), и они хранятся в архивах, напр. в Белстате. Причем, граждане уже заплатили за сбор и обработку этих данных из своих налогов. Движение за раскрытие данных стремится вернуть эти данные в пользование граждан, а также в экономический оборот, потому что на основе этих данных можно делать полезные некоммерческие и коммерческие проекты.
Примеры, которые существуют уже по всему миру: программа раскрытия государственных данных в США (в рамках стратегии Open Government Directive), которая появилась благодаря Обаме и его команде. Аналогичная стратегия принята в ЕС – предоставление в публичное пользование статистики из архивов Европейской Комиссии; кроме того, существуют национальные стратегии открытия данных (в Германии, Испании, в скором времени возможно и в России).
В Беларуси пока такой стратегии нет, но в Академии управления при Президенте уже идет работа над законопроектом о доступе к государственной информации после того как в апрельском послании Национальному собранию и народу президент Лукашенко отдельно заговорил о необходимости разработки такого закона. Возможно, мы увидим этот законопроект на ближайших сессиях Парламента.
Где брать данные?
Самый главный аккумулятор данных – это государство, которое много веков занимается сбором информации о своих гражданах. Далее – это университеты, научно-исследовательские центры (например, НИСЭПИ - ссылка скрыта регулярно публикует у себя на сайте результаты опросов), архивы редакций газет и личные архивы журналистов (например, Guardian Datablog ссылка скрыта, или подобный проект на сайте немецкой газеты Die Zeit ссылка скрыта, или на Полит.Ру ссылка скрыта).
Еще источник данных – это коммерческие и некоммерческие международные организации (Всемирная Организация Здравоохранения, ООН, Всемирный Банк, Международный Валютный Фонд), которые предоставляют собственную статистику в виде открытых данных. Отдельно можно отметить проекты, в которых сами граждане собирают информацию и публикуют её в интернете (напр., российский проект ссылка скрыта или сайт РосЯма ссылка скрыта, где люди ищут и фотографируют примеры бесхозяйственности и указывают адрес или местоположение на карте.
Наглядный пример. Посмотрите, как представлены данные об индексе потребительских цен на сайте Белстата ссылка скрыта и на федеральном портале открытых данных США ссылка скрыта. В обоих случаях данные опубликованы, но сайт Data.gov предоставляет уже готовый csv-файл, который можно загрузить себе на компьютер и обработать. Белстат такой возможности не дает и публикует только html-таблицы. Журналисты и исследователи должны оценить разницу.
Другой пример – визуализация Федерального бюджета Германии nerhaushalt.de/. Этот проект на основе html-данных с сайта Министерства финансов создали буквально 4 человека. На сайте можно посмотреть структуру расходов бюджета, а также загрузить себе на компьютер все данные и сделать именно тот анализ, который вам нужен. Сейчас этот проект используется в основе международного проекта визуализации государственных расходов Openspending.Org ссылка скрыта.
И еще пример напоследок – карта зашумленности Берлина ссылка скрыта. Два человека – журналист и программист – создали это приложение для немецкой газеты die taz. История такова, что в связи с расширением Берлинского аэропорта увеличивается число рейсов и растет зашумленность прилегающих районов, что не радует местных жителей. Поэтому возникает спрос на информацию о зашумленности той или иной части Берлина. Создатели приложения взяли статистику зашумленности в муниципальных службах города, преобразовали ее и нанесли на карту Google.
Что мы имеем в Беларуси?
Так или иначе, я уже об этом говорил – в целом ситуация неплохая, данные публикуются. Главная проблема – это острая нехватка машиночитаемых данных. Например, на том же сайте Белстата уже есть данные переписи населения в табличной форме (xls). Но очевидно, что у них нет стратегии, которая бы заставляла государственные ведомства делать это целенаправленно. Возможно, она появится с принятием закона о доступе к госинформации, но пока такого закона нет.
Мы провели мониторинг открытых машиночитаемых данных в Беларуси, результаты собраны здесь: ссылка скрыта. Это очень мало, но уже есть, с чем работать. Просмотрев список, можно увидеть, что самая продвинутая организация по свободному доступу к данным – Нацбанк, на его сайте можно получить все данные в xls за нужный период. Таможенный комитет, Министерство здравоохранения выкладывают данные вперемешку – и в xls, и в doc, и в pdf. Министерство юстиции, напр., публикует перечни зарегистрированных и исключенных из ЕГР юрлиц и ИП за 2007-2011 гг. И так далее…
Что нам делать и с чего начинать?
В целом, идея этой презентации скорее в том, чтобы начать сотрудничество, чем поделиться информацией. Для старта было бы здорово, если бы люди, которые профессионально занимаются обработкой информации, объединили свои архивы, тогда можно было бы создать национальный каталог. Или как минимум облегчить друг другу работу.
Кроме этого следовало бы присоединиться к международному движению за раскрытие данных. В принципе, это довольно просто – можно открыть собственный каталог доступных машиночитаемых данных. Очень надеюсь, что в скором времени заработает прототип такого каталога на платформе CKAN ссылка скрыта, а также появятся белорусские разделы на проекте Openspending ссылка скрыта.
Пока же у нас есть, например, анонсированный летом проект активистов партии ОГП «Даў слова» ссылка скрыта, у которого еще есть потенциал. Сообщество Капитал Тут ссылка скрыта ведет мониторинг приватизации (о нём будет речь в следующем докладе).
Реплика из зала: В проекте Openstreetmap treetmap.org/ одно из самых активных сообществ – именно белорусское. И еще. Вы сказали, что граждане имеют право на использование госданных, потому что уже заплатили за их сбор и обработку. Но это скорее «право по справедливости», а в реальности наше государство запрещает любителям заниматься картографией. Например, вы не имеете права опубликовать свою собственную карту местности без разрешения.
А.М. Спасибо, я не знал. И все же, повторю свою главную мысль: в движении за раскрытие данных можно участвовать. В Беларуси, несмотря на отсутствие национальной стратегии, уже есть основание, чтобы делать такие проекты, а остальное – впереди.
Т.Ч. Перейдем к следующему докладу
Дмитрий Исаенок:
Я переведу тему открытых данных в белорусский контекст и социально-политическую плоскость. Мы - сообщество «Каптал_тут» (ссылка скрыта), и позиционируем себя как образовательное сообщество и левое образовательное сообщество, то есть в первую очередь нас интересует критика капитализма в мире, и критика белорусского капитализма, а также мы пытаемся понять, как он становится на ноги в нашей стране.
С критикой капитализма в мировой масштабе всё обстоит нормально, а вот с критикой белорусского капитализма – прокол. Мэйнстримная оппозиционная аналитика рассматривает дихотомию собственник/государство, а что станет с людьми в результате игр собственника и государства, для неё не важно. Её не интересуют социальные последствия тех или иных решений в экономике. Мы пытаемся заполнить лакуну информации, и приходим к тому, что кроме открытых данных, фактологию черпать негде. Это и привело нас к идее мониторинга белорусской приватизации.
Почему нас заинтересовала в первую очередь приватизация? В том числе и потому, что это огромный (по белорусским меркам) выброс открытых данных. Есть программа приватизации на 2011-2013 год, под действие которой попадает 244 предприятия, данные о приватизации этих предприятий должны быть опубликованы. И действительно, Комитет по госимуществу на своем сайте публикует данные о них. Кроме того, что мы получаем данные о части белорусской промышленности, этот список очень репрезентативный - там есть многие города Беларуси, в основном маленькие, и, таким образом, мы получаем фактуру, которая позволяет судить о ситуации в регионах. Можно экстраполировать эти данные на избирательные округа и посмотреть, какие в них могут быть социальные проблемы. Эта информация тоже интересна в контексте выборов в следующем году.
Тем более, звязка истории с программой приватизации выглядела весьма драматично: перед выборами были сделаны существенные изменения в приватизационном законодательстве, и этот факт навел аналитиков на мысль, что грядет номенклатурная приватизация. Впоследствии эту мысль повторил Мусиенко, потом президент сказал, что не допустит номенклатурной приватизации. А теперь, Кузнецов, председатель Комитета по госимуществу, говорит, что номенклатура уже не приватизирует, а тормозит приватизацию. Эти противоречивые заявления подвигли нас на то, чтобы обратиться непосредственно к документам и данным, и разобраться, что же происходит на самом деле.
Я буду говорить о данных и выдвигать гипотезы, но это не окончательный этап обобщения данных. В течение этого года они будут уточняться, вплоть до полного пересмотра первоначальной гипотезы. Мы и так начинаем с неопределенности роли номенклатуры в этом процессе - помогает она или мешает?
Первоначальные данные - это информация о тех предприятиях, которые выставлены на продажу (в соответствии с вышеупомянутой программой приватизации). Это небольшие предприятия – 75 % из них имеют численность персонала меньше 300 человек и только на одном работают немногим более тысячи сотрудников. Тем не менее, общая численность персонала на всех предприятиях, идущих с молотка в сентябре, составляет почти 10 тысяч человек. В большинстве, это предприятия, которые работают на внутренний рынок.
С рентабельностью выпускаемой продукции дело обстоит тоже не очень - 15 % этих предприятий работают в убыток, еще 18% - почти что в ноль. При средней рентабельности промышленности по республике за 2010 год 9,9%, до этого уровня не дотягивают 74% рассматриваемых предприятий. При том, что промышленное производство в Беларуси, мягко говоря, не самое прибыльное занятие – средняя рентабельность услуг в торговле 18% а в сфере связи - 26%.
Пожалуй, единственным показателем, по которому эти предприятия как-то дотягивают до средних показателей по республике, является заработная плата.
За лето-сентябрь показатели реализации этой собственности не блестящие - около 5 предприятий, замечу, в тех отраслях, где в принципе уже был относительно развитый частный сектор (швейная, мебельная промышленность) и собственник купил предприятие для расширения своего производства.
Надо обратить внимание, что приватизация ориентирована на белорусского собственника. Изначально, когда принимали программу приватизации, была установка не на то, чтобы пополнить бюджет за счет продажи этих предприятий, а избавиться от балласта. Государство официально отказалось от идеи получить за эти 244 предприятия сколько-нибудь существенную сумму денег. Именно к этим предприятиям сейчас относится утверждение, что номенклатура препятствует их продаже.
Но, в то же время нормально продаются имущественные комплексы (складские, производственные помещения) - тоже государственное имущество, но без людей, т.е. без обязательств. И номенклатура тут не препятствует.
Мы видим, что предприятия «сентябрьской волны» приватизации, не только не хочет продавать номенклатура, но и бизнесу они не очень нужны. По крайней мере с коллективами и обязательствами перед этими коллективами.
Бизнес берет предприятия определенного профиля, с удовольствием берет имущественные комплексы (20 вместо 5 предприятий), земельные участки. А остальное не берет. Вполне вероятно, что существует определенная директорская антиприватизационная «фронда», но и поведение бизнеса о чем-то говорит.
Эту «промышленность» скорее стоит рассматривать это как национальные мастерские во Франции во время революции, или как рузвельтовское дорожное строительство времен «депрессии» - т.е. как механизм передачи средств в более широкие слои и депрессивные регионы.
Еще стоит упомянуть о сути изменений в приватизационном законодательстве. В Беларуси было несколько версий, не побоюсь этого термина, «приватизационной идеологии».
Изначально, в начале 90-х, у нас господствовала идеология «гражданина-собственника» - на уровне риторики обещалось что в результате приватизации 50% акций предприятий будут доставаться коллективам в обмен на приватизационные чеки. Цель –«народ-хозяин».
На практике директорат начал отжимать все акции себе, Лукашенко ввел мораторий на перепродажу акций другому собственнику, все это дело свернул и началась эпоха «в рынок под «заморозкой» - чтобы без боли войти в рынок нужно сейчас его затормозить. Промышленность оставили в покое и долгие годы занимались «акционированием без приватизации» как некой предпродажной подготовкой на будущее. Сформировали список «стратегических предприятий» в вечном владении государства. Однако, сферу торговли и услуг за это время полностью приватизировали, «без шума» - по выражению одного из чиновников.
С небольшими изменениями и отклонениями эта политика продолжалась едва ли не до 2008-го года. А потом начался «реформаторский зуд».
В первую очередь была забыта идея про «народ-собственник». Опытным путем выяснилось – либо собственник, либо народ – ни один инвестор не хочет связываться с толпой миноритарных акционеров.
Сейчас реализуется программа составленная в прошлом году, но очевидно, что программа не работает - никто не хочет покупать убыточные предприятия. И перед чиновниками стоит вопрос - «Что делать?»
Либо АГЛ признает что он не прав, и придумает новую приватизацию, либо он в стиле разборок с банками скажет что берите как подшефный колхоз и делайте что хотите и будет у нас «социально ответственный капитализм», либо таки бизнес продавит ситуацию и государству придется формально или неформально убирать ограничения на эти 2-5 лет, когда нельзя увольнять и менять профиль.
По факту, эти предприятия при рыночной экономике не выживут. Соответственно, сейчас это «социальная промышленность», и если мы говорим о её приватизации – это означает ликвидацию, и нужно учитывать, что без рабочих мест в случае продаже только указанных 40 предприятий остаются может и не 10 000 человек, но 8 тысяч.
Поэтому призываю следить за ситуацией в области приватизации - например, введением услуг платной медицины, частные ЖКХ.
Т.Ч. Есть ли вопросы на уточнение?
- Если прошлая программа приватизации не успешна, сколько времени нужно для того, чтобы было принято новое законодательство?
Д.И. Для начала нужно осознать проблему. Есть программа приватизации на три года, и её пока выполняют, несмотря на то, что сталкиваются с трудностями. Пока все поймут, что дело не в номенклатуре, а в нерыночном характере этой промышленности пройдет определенное время.
Боюсь, что проще всего будет неформально убрать требования о сохранении рабочих мест и профиля, чем пытаться еще одну программу родить.
Сергей Чалый: Условия сохранения рабочих мест, профиля - индивидуальны для каждого отдельного предприятия. И законодательство в этой области, на самом деле, не такое уж плохое. Идея о номенклатурной приватизации - очень грамотная. На самом деле, вопрос не в законодательстве и ограничивающих условиях, а в том, за какую цену уходят эти предприятия. Нет противоречий между тезисом о номенклатурной приватизации, и утверждением Кузнецова о том, что на местах тормозят. Открытый конкурс проводится по закону, но на нём, де факто, оказывается только один покупатель. Для совершения сделки ему необходим только один шаг. Как только появляется второй участник - тут же конкурс торпедируется директорами предприятия.
Д.И. А отсутствие второго участника объясняется тем, что это предприятие больше никому не нужны?
С.Ч. Нет, специально выставляются такие условия, что под них попадает именно тот, кому хотят предприятие продать по дешевке. Под покупателя формулируются условия, с ним же заключается якобы рыночная сделка, из-за того, что на аукцион пришел только один желающий. Но как только появляется действительно заинтересованный человек, тут же оказывается, что конкурс срывается.
Д.И. Думаю, нужно эту закономерность проследить по сфере деятельности предприятий. Есть же очень убыточные предприятия.
Т.Ч. Я так понимаю, мы плавно переходим к дискуссии.
С.Ч. Кстати, очень интересный вопрос, как вычисляется это рыночная стоимость предприятия. Она берется, на самом деле, не просто по балансу, а с некими странными поправочными коэффициентами, либо на инфляцию, либо на ещё что-то.
Д.И. В таблице Комитета по имуществу (ссылка скрыта) оценочная стоимость фондов часто ниже, чем начальная цена.
С.Ч. Именно поэтому я говорю про поправочные коэффициенты. В законодательстве прописано, что, начиная с какого-то уровня подчинения предприятия, оно должно продаваться по рыночной цене. Рынка нет - рыночной цены, соответственно, тоже нет. Как правило, цена назначается ещё ниже, чем балансовая стоимость.
Д.И. Опять-таки, вторая часть проблемы в том, что эти предприятия а) убыточны, б) находятся не тех областях промышленности, в которых заинтересован бизнес. Покупателей скорее интересует склад, чем завод, выпускающий что-то.
С.Ч. Если приватизация происходит, то это, как правило, всё таки присоединение себе профильных предприятий.
В действительности, этот вопрос крайне важен. Вроде бы, казалось, приватизация и не идет, на аукцион выставляются какие-то мелкие и средние предприятия. На самом деле, идет консолидация производства под 5-7 основных собственников. И ещё один интересный момент - законодательством у нас предусмотрено создание холдингов. И если частное предприятие назначают быть головным в холдинге, ему могут передать государственную компанию. Например, из «Савушкина продукта» собирались сделать холдинг, отдав ему два гормолзавода из Минска.
- И какой форме собственности они относятся? – Это же не мои инициалы, правда – Алексей Медвецкий.
С.Ч. А ни к какой! Такой вот конгломерат - и даже приватизировать ничего не надо! Собственники получают государственную собственность в оперативное управление.
А.М. А как они делят прибыль? – Это же не мои инициалы, правда – Алексей Медвецкий.
С.Ч. Очень просто - если это концерн, то собственник может устанавливать какие угодно цены и как угодно распределять прибыль.
Я к тому это вспомнил, что приватизацией это не называется, но по факту является.
Д.И. Я, кстати, заметил, что некоторые из тех предприятий, что не были проданы на аукционе, вошли в холдинги.
С.Ч. Особенно часто такое происходит в перерабатывающей и сельскохозяйственной промышленности.
Д.И. То есть, по сути дела, если мы делаем мониторинг приватизации, нужно следить за тем, какие предприятия включают в холдинги?
С.Ч. Да, это даже хуже, чем приватизация, потому что юридически никаких оснований нет для регулирования такой формы собственности.
Д.И. Кстати, при подобной передаче в собственность, стоит ли условие сохранения рабочих мест?
С.Ч. Чаще всего да, экономический результат оказывается хорошим, даже при выполнении условий. Но получается, что государство назначает человека управляющим активами предприятия, и он за это ничего не платит и благополучно ими пользуется.
Д.И. А есть ли по отраслям какие-то приоритеты в подобном создании холдингов? Я так понимаю, что частный собственник всё же интересуется лёгкой, пищевой промышленностью и не идет в машиностроение?
С.Ч. Частник не пойдет туда, где нет конечного платежеспособного спроса, это очевидно. Да, он не идет в машиностроение, станкостроение.
Некто - Может ли быть такая схема: убыточное предприятие включается в состав холдинга, после чего распускается?
С.Ч. Нет. А зачем?
Некто. - Например, под склад.
С.Ч. Тогда нужно ещё оговорить, что в убыточные предприятия включаются такие предприятия, которые убыточны потому, что цены на конечную продукцию регулируются государством, и находятся ниже уровня рентабельности данного предприятия. Когда они включаются в производственную цепочку предприятия, которое является потребителем этой продукции, эта проблема снимается.
Чаще всего именно сырьевики и производители продуктов питания - самая рабочая схема. И я бы не сказал, что это очень плохо. Например, «Савушкин продукт» мог бы стать крупнейшим частным производителем на нашем рынке. То, что он будет покупать, он будет покупать не для перепродажи, а для развития собственного бизнеса.
Некто. - Значит пересмотр законодательства на предмет снятия ограничений может помочь сделать экономику более рыночной?
С.Ч. Очевидно. В существующей ситуации оценка рыночной цены предприятия будет всегда искажена. Без нормального ценообразования ничего рыночного в рынке не будет. Более того, когда шла речь о формировании промышленного комплекса, юридически осуществляется очистка продаваемого объекта от обязательств.
Д.И. Пока нет окончательных данных, и, поэтому, невозможно сказать проблема непродаваемости в том, что на предприятии хлам, или в том, что не дают устанавливать цены? Пока говорить что-то с уверенностью невозможно. Может быть, в пределе 40 предприятий, можно что-то увидеть, но обо всех 244 предприятиях говорить пока рано. Когда этот массив будет, только тогда можно сказать, поможет «освобождение цен» или не очень.
Николай Кацук: Мне кажется, что часть вопросов может быть решена как раз созданием открытых баз данных. Потому что информация, которая у нас есть - ограниченная и разбросанная. Основная идея, как мне кажется, не просто сбор данных, но и дополнение этих данных другими открытыми данными. Допустим, Слуцкая мебельная фабрика. Мы знаем численность работников на этой фабрике, и в то же время мы знаем численность населения Слуцка - мы уже можем найти процент работников фабрики от всего населения. Есть много дополнительной информации, которую мы можем включить в эту таблицу - и тогда можно делать более-менее вменяемые выводы. Можно добавить ещё какие-нибудь отдельные переменные - отрасль, ведомственное подчинение и т.д. Ввести переменную времени - когда предприятие выставлялось на аукцион, сколько раз.
С.Ч. Мне тоже хотелось бы добавить комментарий по поводу данных. Хоть докладчик описывал это оптимистически, по экономической статистике - очень большие проблемы. Нацбанк предоставляет информацию нормально, но Белстат так агрегирует данные, что полученные цифры теряют аналитический смысл. В статистике о доле инвестиций, машины, оборудование и транспортные средства стали считать буквально полтора года назад - это показывает, что в инвестиции записывают всё, что угодно, кроме настоящих инвестиций.
Д.И. Хотел спросить, может ты знаешь - я пытался посмотреть долю частного сектора по областям промышленности - Белстат считает частным любое ОАО.
С.Ч. Да, это большая проблема, потому что ОАО со стопроцентной долей государства будет учтено как частное предприятие.
А.М. Можно ли составить сейчас конкретный план действий?
Некто. - Собрать данные об аукционах, где был только один участник.
С.Ч. рассмотреть конкретные условия продажи каждого предприятия, потому что они формируются под конкретного покупателя. Особенно, если есть обязательства по инвестиционной программе. Например, покупатель платит из четырёх миллионов один, а три обязуется вложить в развитие предприятия. Конечно же, это условие никогда не выполняется, оно создано только для того, чтобы отсеять «ненужных» покупателей. Это означает, что предприятие должно продаваться за четыре миллиона, но уходит за один.
Т.Ч. Всем спасибо за участие в дискуссиях. Надеемся на продолжение сотрудничества и участие заинтересованных в мониторинге.