Содержание: В. Ф. Асмуса

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 58

мент развития ум оказывается для человека чем-то непосредственно

данным. Как таковой ум не прирожден телу, но приходит извне.

Именно поэтому ум, в отличие от тела, неразрушим, а его суще-

ствование не ограничено длительностью человеческой жизни. За

исключением ума все остальные (низшие), т. е. <растительная> и

<животная>, части души подлежат разрушению так же, как и тело.

Впрочем, на прямой и открыто выраженный разрыв с традици-

онной верой в бессмертие души Аристотель не отважился. В его

суждениях о природе души осталась недоговоренность, и в схола-

стике возникли споры, как надо понимать неясное учение Аристо-

теля о бессмертии <активной> части ума, а значит души.

Много раз воспроизводилось впоследствии и учение Аристотеля

о восприятии. Согласно его взгляду, восприятие может возникнуть

только при существовании различия между свойством воспринима-

емого предмета и свойством воспринимающего этот предмет органа.

Если и предмет, и орган, например, одинаково теплы, то восприятие

не может состояться.

С поразительной ясностью высказывает Аристотель мысль о

независимости предмета от восприятия. Соответствующие места в

трактате <О душе> принадлежат к наиболее ярким обнаружениям

материалистической тенденции Аристотеля [см. 6. II, 5, 417 a2-a6,

в18-в21].

Утверждая объективность и независимость предмета восприя-

тия, Аристотель отрицает пассивный характер его существования.

Воспринимаемый предмет словно движется навстречу нашему вос-

приятию.

Предмет, находящийся на самом коротком расстоянии, воспри-

нимается при посредстве обоняния. При восприятии более удален-

ных предметов необходимо, чтобы воспринимаемое свойство

прошло через пространственную среду, отделяющую человека от

предмета восприятия. Так, например, звук проходит через эту среду,

прежде чем дойдет до воспринимающего органа слуха. Именно

поэтому звук, производимый отдаленным предметом, слышится не

одновременно, а после удара, которым был произведен звук. Этим

же Аристотель объясняет, почему с увеличением расстояния звуки,

произведенные удаляющимися или удаленными предметами, ста-

новятся все менее слышимыми: им предстоит пройти гораздо более

протяженную среду, а кроме того, проходя через нее, они смеши-

ваются с ней, и человеческое ухо становится уже не способным к

их дифференцированному восприятию.

По своей природе чувственное восприятие - не тело, а движе-

ние, или аффицирование телом посредством среды, через которую

оно достигает органа чувств. Особое место среди восприятий при-

надлежит зрительным восприятиям. Свет, посредством которого

передаются эти восприятия, не есть движение. Свет - бытие осо-

бого рода. Производя изменение в воспринимающем, свет не

требует времени и совершается в предмете мгновенно.

Специальное исследование Аристотель посвятил объяснению

явлений памяти. Воспоминание, согласно его учению, есть воспро-

изведение представлений, существовавших ранее. Условие воспо-

минания -связи, посредством которых вместе с появлением

одного предмета возникает представление о другом. Самые связи,

обусловливающие характер или род воспоминания, могут быть

связями по порядку, по сходству, по противоположности и по

смежности. Это догадка об ассоциациях.

II. ЭТИКА

Аристотель выделяет этику в особую и притом значительную

проблему философии. Вопросам этики посвящены в собрании

сочинений Аристотеля три специальных сочинения: <Этика Нико-

маха>, предназначенная для Никомаха, сына Аристотеля; <Этика

Евдема>, составленная, по-видимому, на основании записей его

269

друга и ученика Евдема; <Большая этика> - извлечение из обеих

предыдущих.

Учение о нравственной деятельности и о нравственных добле-

стях строится у Аристотеля на основе его объективной телеологии,

охватывающей весь мир и всю деятельность в нем человека.

В человеке, как и во всякой вещи, заложено внутреннее стрем-

ление к благой цели, однако это стремление встречается с препят-

ствиями, которые также таятся в природе самого человека. То, к

чему все стремится, есть благо, и всякая деятельность стремится к

некоторому благу. Некоторые цели при этом лишены самодовлею-

щего значения и остаются только средствами, подчиненными дру-

гим целям. Но есть цель, которой люди желают только ради нее

самой. Такая цель - высшее благо, и раскрывает ее высшая руко-

водящая наука - политика. И хотя благо отдельного лица совпадает

с благом государства, достигнуть блага для всего государства и

удержать это благо - наиболее высокая и совершенная задача.

Согласно первоначальному определению, высшее благо есть

блаженство, т. е. хорошая жизнь и деятельность. Это блажество не

может состоять ни в материальном богатстве, ни в наслаждении,

ни даже в одной добродетели. Например, богатство не может быть

высшей целью жизни, так как оно всегда есть средство для другой

цели, в то время, как <совершенное благо - самодовлеюще> [Ник.

этика. 1, 5, 1097в 8]. Как самодовлеющее, благо жизни, согласно

формальному определению, - само себе цель и ни в чем не нуж-

дается. Но по содержанию высшее благо определяется особенно-

стью и назначением человека. Из сравнения с другими живыми

существами ясно, что один лишь человек обладает не только

способностью питания и чувствования, но также и разумом. Поэ-

тому дело человека -разумная деятельность, а назначение совер-

шенного человека -в прекрасном выполнении разумной

деятельности, в согласии каждого дела со специальной, характери-

зующей его добродетелью. Благо человека - в достижении согла-

сия с самой совершенной из добродетелей. Но жизнь, стремящаяся

к высшему благу, может быть только деятельной. Бытие наше

заключается в энергии, в жизни и в деятельности: существующее в

возможности проявляет свою деятельность только на деле. Добрые

качества, остающиеся необнаруженными, не дают блаженства.

Здесь как на олимпийских состязаниях: награда достается не тому,

кто сильнее и красивее всех, а тому, кто победил в состязании [см.

Ник. этика. 1, 8, 1099а 3-7].

Будучи наилучшим и прекраснейшим, высшее

Добоодетели r r

благо вместе с тем и самое приятное [см. там

же. 1, 9, 1099а 24-25].

Однако достижение высшего блага предполагает, кроме высшей

цели, известное число подчиненных, ему низших целей. Для опреде-

ления их необходимо исходить из определения совершенного чело-

века. Совершенный, или искусный, человек направляет свою

270

деятельность на достижение нравственного совершенства, условием

же его достижения является добродетель, или доблесть. Именно

обладание добродетелью делает человека способным достигать пре-

следуемую цель. Так, человек хорошо видит добродетелью глаза, а

то, что лошадь оказывается искусной лошадью, есть плод доброде-

тели лошади.

Человеческая добродетель есть умение, - прежде всего умение

верно ориентироваться, выбрать надлежащий поступок, определить

местонахождение добра. Это умение Аристотель выражает посред-

ством понятия <середины>. Ставшее впоследствии знаменитым, это

понятие часто толковалось в плоском и пошловатом смысле, как

античный аспект <умеренности и аккуратности>. Но это толкование

ниже действительной мысли Аристотеля. <Каждый знающий избе-

гает излишества и недостатка, ищет среднего пункта и стремится к

нему, и именно среднего не по отношению к делу, а к себе самому.

И если всякая наука хорошо достигает своих целей, устремляет взор

к среднему пункту и направляет к нему свою работу... если хорошие

искусники... также работают, имея в виду средний пункт, то и

добродетель, которая точнее и лучше всякого искусства, должна

стремиться, подобно природе, к среднему> [там же. 11,5,11 Обв 5-6].

Так, добродетель выбирает среднее между излишеством и недо-

статком. Однако Аристотель тут же предупреждает против плоского

понимания этой <срединности>: он разъясняет, что в хорошем

нельзя видеть середину. Выбору подлежит не среднее из хорошего,

а наилучшее из всего хорошего. Средняя <точка> будет найдена не

в пределах дурного, а только в пределах хорошего. Однако и в этих

пределах она указывает всегда на высшее, на крайнее место: <Не

может быть в умеренности или мужестве избытка или недостатка,

ибо здесь именно середина и есть в известном смысле крайнее

совершенство, точно так же и в указанных пороках не может быть

избытка или недостатка, но всякое порочное действие ошибочно>

[там же. II, 6, 1107а 20-25]\

Человек должен стремиться к совершенству, так как совершен-

ный человек обо всем судит правильно и во всем ему открывается

истина: он во всех отдельных случаях видит истину, будучи как бы

мерилом и нормой ее.

Так как в действиях есть избыток, недостаток и середина, а

добродетель касается действий, то добродетель также есть извест-

ного рода <середина>: ошибаться можно различно, но правильно

поступать -только одним путем; промахнуться легко, но трудно

Очень хорошо понял и разъяснил нетривиальный смысл аристотелевского

понятия <середина> В.Я. Железнов в уже указанной мной работе <Экономическое

мировоззрение древних греков> (с. 163). В той работе экономические взгляды

Аристотеля рассматриваются во внутренней связи с его этическими и даже

метафизическими взглядами (см. гл. V, с. 153-184; гл. VI, с. 185-253). Точно и с

тонким пониманием философского существа дела характеризовано отношение

Аристотеля к Платону: как их различие, так и сходство.

попасть в цель. Именно поэтому <середина> - принадлежность

добродетели. Но если - по сущности и по понятию - добродетель

должна называться <серединой>, то по ее совершенству и значению

следует называть ее крайностью [см. Ник. этика. II, 6, 1107а 5-7].

Добродетели, как и искусство, всегда имеют дело с тем, что

трудно, и совершенство в этой области - выше.

Условия добродетельных действий следующие: лицо, поступа-

ющее добродетельным образом, должно: 1) иметь сознание о своем

действии; 2) поступать с таким намерением, чтобы действия были

не средством, а составляли самоцель; 3) твердо и неизменно при-

держиваться определенных принципов. Чтобы все условия эти

возникли, необходимо частое повторение справедливых действий.

Одной теории для этого недостаточно: кто думает, будто может стать

нравственным, только философствуя, так же не станет нравствен-

ным, как не станет здоровым больной, который внимательно вы-

слушивает врачей, но ни в чем не следует их предписаниям.

Добродетели Аристотель разделил на два класса: этические и

дианоэтические. Первые из них -добродетели характера, вторые -

интеллектуальные [см. там же]. Так, щедрость и сдерживающая мера

принадлежат к этическим добродетелям, а мудрость, разумность и

благоразумие - к дианоэтическим. Этические добродетели возни-

кают из привычек и от привычек получили само свое название -

слегка измененное слово <нрав> (6ос); дианоэтические развивают-

ся главным образом путем обучения, нуждаются в опыте и во

времени.

Для большей ясности анализа дианоэтических добродетелей

Аристотель сжато излагает в 6-й книге <Этики Никомаха> учение

о душе. Разделив душу на части -разумную и неразумную, он, в

свою очередь, делит разумную на две части: посредством первой

созерцаются неизменные принципы бытия, посредством второй -

принципы, способные к изменению.

Так как познание состоит в известном подобии субъекта с

объектом, то относительно объектов различного рода должно суще-

ствовать соответственно каждому рз них родовое различие частей

души. Разум будет истинным, если этическая добродетель состоит

в привычке, сопряженной с намерением, а намерение -в стрем-

лении со взвешиванием мотивов. Стремление будет правильным,

когда намерение хорошо и когда стремление тождественно с наме-

рением. При этих условиях мышление и его истина называются

практическими.

В то время как предмет науки -вечное и необходимое, дея-

тельность относится к тому, что может быть иным, т. е. не необхо-

димым. Деятельность должна быть отличаема и от творчества или

искусства. Цель творчества - вне его, но в деятельности правильное

действование совпадает с целью. Практичность не есть ни наука,

ни искусство: наукой она не может быть, ибо все, что осуществля-

ется на практике, может быть и иным; искусством же не может быть

272

потому, что творчество и деятельность различны по роду. В отличие

от них практичность есть верное и разумное приобретенное душев-

ное свойство, касающееся людского блага и зла.

Средства, которыми мы достигаем истины и благодаря которым

никогда не ошибаемся относительно того, что необходимо и что

изменчиво, - наука, практичность, мудрость и разум. Но относи-

тельно высшего принципа знания не может быть ни науки, ни

искусства, ни практичности: науки - потому что всякое научное

знание требует доказательств, а искусство и практичность касаются

того, что изменчиво. Но так как мудрому, как и ученому, свойст-

венно доказывать некоторые вещи, то и мудрость не может касаться

высших принципов. Таким образом, остается отнести эти принципы

только к разуму.

Добродетели - не аффекты (страсти, гнева, страха, отваги и т.д.)

и не способности: за способности не хвалят и не порицают.

Добродетели - приобретенные свойства, возникающие при дейст-

вии, направленном на отыскание середины. Добродетель -сере-

дина между двумя пороками: избытком и недостатком - как

таковая трудна, ибо найти середину в чем бы то ни было трудно:

так, центр круга в состоянии определить не всякий, а только

математик. Поэтому нравственное совершенство - достижение ре-

дкое, похвальное и прекрасное.

Воля имеет дело с целью, намерение - со средствами; действия,

касающиеся средств, ведущих к цели, будут намеренными и произ-

вольными. Так как деятельность добродетелей проявляется именно

в этой области, то, согласно Аристотелю, в нашей власти и добро-

детельность, и порочность, и воздержание. Если верно, что никто

не блажен против воли, то порочность произвольна и человек -

принцип и родитель не только своих детей, но и поступков.

Однако стремление к истинной цели не подчиняется личному

выбору, и человек должен родиться с этим стремлением, как должен

родиться зрячим, чтобы хорошо судить и выбрать истинное благо.

Кто от природы имеет это качество в совершенстве, тот - благо-

родный человек, и такой человек будет владеть прекраснейшим и

совершеннейшим, чего нельзя ни получить от другого, ни научить-

ся, но можно лишь иметь от природы.

Степень произвольности действий и приобретенных свойств

души не одна и та же: действия с смого начала и до конца в нашей

власти, но приобретенные свойства души произвольны лишь сна-

чала, и мы не замечаем, как постепенно складывается наш характер.

На этих идеях построен в <Этике Никомаха> анализ отдельных

добродетелей (конец 3-й книги и 4-я книга). В этих книгах, в

особенности в 5-й, из состава этических проблем выделяется в

тесной связи с ними важная экономическая проблема стоимости.

Введение в <Этику> вопроса о стоимости обус-

Споаведливость и -п

ловлено не только тесной связью ее с <Поли-

тикой>, исследующей общественные отношения, но и тем, что

проблема стоимости есть для Аристотеля частный вопрос проблемы

273

<справедливости>. Обмен хозяйственных благ должен руководство-

ваться принципом справедливости, которая есть общее начало

воздаяния. Частным случаем справедливости является равное от-

ношение к материальным благам. Соответственно частным слу-

чаем несправедливости будет неравное отношение к матери-

альным благам.

Частная форма справедливости делится на два вида. Это распре-

деляющая справедливость и справедливость уравнивающая.

При распределяющей справедливости принципом распределе-

ния всей суммы предметов оказывается достоинство лиц, между

которыми производится распределение. Это принцип пропорцио-

нального распределения, устанавливающий некоторое отношение

к личным качествам, не имеющим хозяйственного значения (их

заслуги, моральные доблести и т. д.).

Напротив, при уравнивающей справедливости переход предметов

из одних рук в другие (как это бывает в отношениях купли-продажи,

рыночного обмена и т. д.) определяется не учетом достоинства лиц,

обменивающихся продуктами, а другими, экономическими сообра-

жениями и основами. Здесь справедливое есть равное (а несправед-

ливое -неравное) не в силу пропорциональности, как это бывает

в случае распределяющей справедливости, а на основе прямого

сравнения согласно арифметической пропорциональности. Здесь

неравенство материального порядка и состоит в противоположно-

сти между материальным ущербом и материальной выгодой, а

справедливое есть равное, занимающее середину между ними. Но

равное в этом случае - не простое тождество. Вопреки мнению

пифагорейцев, возмездие тем же самым несправедливо. Если на-

чальник ударит подчиненного, то подчиненный не может ответить

ему тем же самым, а если он все же решится на это, то будет наказан.

В меновых отношениях справедливость достигается посредством

пропорциональности: <Общество держится тем, что каждому возда-

ется пропорционально его деятельности> (Ник. этика. V, 8).

Принцип пропорциональности осуществляется в рыночном об-

мене. У Аристотеля приводится графическая иллюстрация такого

обмена. Обозначим посредством А архитектора, B - сапожника, Г -

дом, выстроенный архитектором, и Д-сшитые сапожником сан-

далии. Обозначим буквами А, B, Г, Д вер-

шины четырехугольника и соединим диаго-

налями AД и BГ. Пользуясь чертежом, будем

рассуждать следующим образом. Обмен до-

ма и обуви будет правильным, если мы

приравняем их друг к другу и отнесем каж-

дый из двух предметов по диагонали к

владельцу другого предмета. <Архитектор

должен принять от сапожника его работу и

передать ему взамен свою работу> [Ник. этика. 1,13,1103а 4 и ел.].

Но чтобы обмен состоялся, должно быть ранее найдено пропорци-

ональное равенство, а затем, основываясь на нем, и должен быть

произведен обмен благами. Поэтому необходимо предварительно

приравнять друг к другу продукты труда как в этом случае, так и

вообще при обмене продуктами всяких других ремесел и искусств:

<Они взаимно уничтожались бы, если бы работник не производил

чего-либо, имеющего количественную и качественную ценность, и

если бы принимающий работу не принимал ее, как определенную

количественную и качественную ценность> [там же. V, 8].

Уравнение необходимо в силу потребности. Все предметы дол-

жны измеряться чем-либо одним, но этим одним <в действитель-

ности служит потребность, которая все соединяет> [там же]. Что

именно потребности связывают людей воедино, следует, по Ари-

стотелю, <из того, что если бы двое не нуждались друг в друге, или

один из двух не нуждался бы в другом, то не было бы и обмена,

который имеет место в случае, когда кто-либо нуждается в том, что

Blog

Содержание: В. Ф. Асмуса

Содержание