Секция: математика
| Вид материала | Литература |
- Xix всероссийская конференция, 249.97kb.
- 1 ноября в с. Табуны прошёл ежегодный молодёжный фестиваль «Табуния-2008». Внём приняли, 111.28kb.
- Секция «Математика и информатика» Руководитель секции, 115.57kb.
- Iii халықаралық ғылыми-тәжірибелік конференция Қазақстан Республикасы, Павлодар, 412.06kb.
- Итоги IV школьной научно-практической конференции «шаг в науку» Секция 1 (химия, биология,, 72.67kb.
- «Математика. Прикладная математика», 366.03kb.
- Программа подраздела «Философские проблемы математики», 94.9kb.
- Научные направления и секции конференции: Секция, 39.35kb.
- Расшифровка : Математика, 146.94kb.
- Научная программа Секция Порядок и беспорядок в минералах. Председатели: М. И. Новгородова, 47.17kb.
Ох ты гой ecu, добрый молодец...
или
То не муж с женой, то не брат с сестрой — Добрый молодец с красной девицей.
Более последовательный пятисложный размер (хотя тоже не без отступлений) можно найти в подделках под сказительный стиль, стилизациях, написанных профессиональными поэтами, скажем в «Купце Калашникове» Лермонтова:
Как сходилися, собиралися
Удалые бойцы московские
На Москву-реку, на кулачный бой...
И приехал царь со дружиною,
Со боярами и опричниками...
Все это, кстати, (5,3)-размер.
Казалось бы все ясно. Но позволю себе привести совсем другой пример. В последний год своей жизни Гумилев написал поэму «Дракон», состоящую из 12 частей по 5 четверостиший в каждой. Приведу полностью первую часть, описывающую восход солнца на океанском берегу.
Из-за свежих волн океана
Красный бык приподнял рога.
И бежали лани тумана
Под скалистые берега.
Под скалистыми берегами,
В многошумной сырой тени
Серебристыми жемчугами
Оседали на мох они.
Красный бык изменяет лица,
Вот широко крылья простер,
И парит огромная птица,
Пожирающая простор.
И к вратам голубой кумирни
По открытой тропе небес
Он выходит, стрелок и лирник,
Ключ держа от тайн и чудес.
Дуйте ветры, чтоб волны пели,
Чтоб в лесах гудели стволы,
Дуйте ветры в трубах ущелий,
Возглашая ему хвалы.
Это стихотворение имеет размер (5,3).
Действительно, предположим, что данное стихотворение подчиняется (n, k)-размеру. Во всех 20 строчках 3-й и 8-й слоги являются ударными (в своих словах). Имеется 7 строк, в которых слово, содержащее 3-й слог, имеет более 3 слогов. Значит, либо 3-й слог является сильным, либо n>5. Аналогичное верно и для 8-го слога. Далее, 3-й и 8-й слоги являются одновременно сильными только в пятисложном размере. Легко проверить, что стихотворение действительно
подчиняется (5,3)-размеру и не подчиняется другим пятисложным размерам. Размеры с n>5 мы исключаем из рассмотрения.
Для убедительности добавлю, что из наших 20 строк 5 подчиняются (3,3)-размеру, 3 подчиняются (4,1)-размеру, 1 подчиняется (4,4)-размеру, все 20 подчиняются (5,3)-размеру, 10 подчиняются (5,5)-размеру и ни одна не подчиняется ни одному другому (n, k)-размеру с п, не большим 5. Такую информацию выдала бы нам машина, если бы мы прибегли к ее помощи.
Но где же в «Драконе» протяжная певучесть «Купца Калашникова»? Основная причина ее отсутствия состоит в том, что почти в каждой строке «Дракона», кроме основных ударений на 3-м и 8-м слогах, имеется достаточно отчетливое дополнительное ударение либо на 5-м, либо на 6-м слоге. Дополнительные ударения прослеживаются и в других стихах Гумилева, написанных пятисложным размером, а также у Ахматовой и Цветаевой. В каком-то смысле и здесь можно было бы говорить о несамостоятельности (пятисложного) размера, но уточнить этот смысл, оставаясь в рамках строгой силлаботоники, нельзя.
К стихам Цветаевой, например, трудно подходить с тем определением размера, которое дано в начале статьи и которым мы все время пользуемся. Многие ее стихи написаны индивидуальным размером с фиксированными, но не составляющими арифметической прогрессии номерами сильных слогов, скажем 3, 6, 8, как в стихотворении
Юный месяц идет к полуночи:
Час монахов — и зорких птиц,
Заговорщиков час — и юношей,
Час любовников и убийц.
Такие размеры называют логаэдрами.
Четыре, пять, что дальше? Дальше — 6. Бывают ли шестисложные размеры? Может быть. Так, правда с некоторой натяжкой, можно назвать шестисложным размер отдельных мест в «Купце Калашникове»: Схоронили, его за Москвой-рекой...
Промеж Тульской, Рязанской, Владимирской...
Но число 6 имеет слишком много делителей, и шестисложный размер, скорее всего, будет распадаться в двух- или трехсложные (приведенные выше строчки — не исключение). Почти всякое стихотворение, написанное трехсложным размером, будет подчиняться и шестисложному, но это не оказывает влияния на звучание стиха.
Вообще, говоря о (n, k)-размерах с большими п, следует, во-первых, иметь в виду, что чересчур далеко расставленные сильные слоги вряд ли смогут создать определяющий ритм стиха, а во-вторых, принимать во внимание следующее, чисто арифметическое обстоятельство.
Поэтому целесообразно считать (это можно добавить к нашему определению), что число слогов в строках стихотворения, подчиненного (п, k)-размеру (хотя бы
в большинстве строк) не меньше k + n. (Например, бессмысленно искать (5,5)-размер в «Драконе» Гумилева)
На практике все это означает, что (n, k)-размеров с п, большим 5, не бывает, так что мы можем закончить наш разговор. За его пределами остались многочисленные отступления от силлаботоники, которыми богата русская поэзия. Но эти отступления находятся и за пределами нашего арифметического подхода к стихотворным размерам.
Ритм и интонация в прозе. Все мы слышали о стихотворных размерах, которые я подробно рассмотрела выше, но мало кто знает, что и прозаические произведения поддаются силоботтаническому строю.
Важным средством организации произведений являются ритм и интонация. Ритм - постоянное, мерное повторение в тексте однотипных отрезков, в том числе и минимальных – слогов ударных и безударных. Интонация – повышение или понижение основной высоты голоса, а так же изменение силы, тембра и длительности звучания при произнесении фраз и стихотворных строк.
Ритмико-интнационный рисунок прозы зависит главным образом от типов используемых предложений, от наличия или отсутствия в них риторических вопросов, восклицаний и обращений, от протяженности предложений, от протяженности интонационных отрезков предложения от паузы до паузы (синтагм), от количества слогов в этом отрезке, от соотношения количества ударных и безударных слогов в нем, от расположения ударных слогов в синтагме, от порядка слов в ней.
Для примера рассмотрим два отрезка из рассказов Бунина.
Из рассказа «Убийца»:
Дом с мезонином в Замоскворечье. Деревянный. Чистые стекла, окрашен хорошей синеватой краской. Перед ним толпа и большой автомобиль, казенный. В растворенные двери подъезда виден на лестнице вверх коврик, серый, с красной дорожкой. И вся толпа смотрит туда с восхищением, слышен певучий голос <...>
Из рассказа «Обреченный дом»:
С изумлением осматриваю этот давно знакомый мне дом: как же это никогда до сих пор не приходило мне в голову, что в таком доме непременно должно было совершиться убийство? Эти линючие стены, эта ржавая вывеска над витриной, это мрачное и загадочное выражение черных окон вверху...
Конечно, разница в эмоциональной окраске этих отрывков задается прежде всего словами, содержащими прямые оценки: Чистые стекла, окрашен хорошей синеватой краской — Эти линючие стены, эта ржавая вывеска и т. д. Но и звуковая организация отрывков (как и обоих рассказов целиком) играет немаловажную роль. Оставляя в стороне словесную инструментовку, обратимся к некоторым ритмико-интонационным особенностям отрывков.
Для ритма и интонации отрывка из «Обреченного дома» важны, разумеется, риторический вопрос и риторическое восклицание (хотя заканчивается оно не восклицательным знаком, а многоточием), которых нет в отрывке из «Убийцы». Далее, «невооруженным глазом» видно, что в первом отрывке предложения короче, чем во втором: при почти равном объеме (42 и 45 слов) в первом отрывке шесть предложений, а во втором — два. Синтагмы в отрывке из
«Убийцы» также несколько короче, чем в отрывке из «Обреченного дома», — это видно уже по знакам препинания (а они очень важны для ритмико-интонационного построения текста). Соотношение безударных и ударных слогов в обоих отрывках одинаково: в первом из 93 слогов 33 ударных, во втором из 100 слогов 35 ударных. Но вот расположение ударных и безударных слогов, их чередование существенно различаются. Позиций между ударными слогами (а также перед ударными слогами и после ударных слогов в начале и в конце отрывков) в первом отрывке 32, во втором — 35. В первом отрывке в этих позициях в 16 случаях располагаются по 2 безударных слога, в 9 случаях — по одному безударному, в 5 случаях — по 3 безударных, в 1 случае — 4 безударных; в 2 случаях два ударных слога идут подряд. Во втором отрывке между ударными слогами в 10 случаях располагаются по 2 безударных, в 10 случаях — по одному безударному, в 6 случаях — по 3 безударных, в 3 случаях — по 4 безударных, в одном случае — 5 безударных (загадочное выражение), в 3 случаях идут по 2 ударных подряд, а в одном случае — 3 ударных подряд, хотя один из них и отделен паузой (знакомый мне дом: как же это).
Таким образом, чередование ударных и безударных слогов в отрывке из «Убийцы» можно считать относительно равномерным, тогда как в отрывке из «Обреченного дома» налицо сдвиги то в сторону сближения ударных слогов, то, наоборот, в сторону их разрежения. Конечно, опираясь на столь скромные данные, как приведенные выше, нельзя делать серьезных выводов, но все же есть некоторые основания сказать, что в первом отрывке ритм и интонация спокойные, уравновешенные, а во втором — намеренно неровные, отражающие волнение, эмоциональное напряжение рассказчика.
И еще одно замечание. То, что ритм и интонация в прозе — явления не стихийные, а сознательно вырабатываемые авторами, подтверждается, как нам кажется, тем, что определенный ритмико-интонационный рисунок может в прозе повторяться.
Определение стихотворного и прозаического размеров в своих произведениях.
Чтобы подтвердить все выше мною сказанное, я хочу проанализировать некоторые свои стихотворения и сказать, какой размер я наиболее часто употребляю в своих произведениях.
Таким образом, проанализировав свои стихотворения, я поняла, что наиболее часто встречающийся в них размер это ямб. Из 14 стихотворений, что я анализировала, он встретился 10 раз. Ямбом написаны такие стихотворения как:
К М. Ю. Лермонтову.
Поэт великих грез,
Кудесник вдохновенный,
В твоих стихах есть капли слез
И ветреный порыв смиренный
По картине Айвазовского «Море. Лунная ночь».
Картина чувств, морской пучины…
Я не хочу искать причины,
Чтоб помешала сотворить
В стихах картины колорит.
Остальные четыре относятся к трехсложным размерам. Причем среди них встретился и анапест, и амфибрахий, и дактиль. Два из них имеют размер анапест, с ударением на третьем слоге:
Встану я на рассвете летом
И жемчужины с трав соберу.
Никому не скажу я об этом,
А росу я на нить наберу…
Гадалка
Я на картах давно не гадаю
И грядущего нить не ищу.
Я с судьбою своей не играю,
Лишь о прошлом немного грущу…
Одно подчиняется размеру дактиль, с ударением на первый слог:
Где адрес детства России?
Куда мне письмо написать?
Однажды меня так спросили,
А я лишь смогла им сказать…
Еще одно стихотворение подчиняется размеру амфибрахий с ударением на втором слоге:
Старуха сидит на вершине холма,
Уходят вниз сольные струи,
А мимо нее проплывают дома
(Смешную картину рисую?)
Таким образом, проведя анализ своих стихотворений, я могу сказать, что наиболее предпочтительным для меня размером является ямб. Редко я употребляю трехсложные размеры, причем наиболее предпочтительным для меня является анапест. Другие трехсложные размеры я употребляю достаточно редко, чаще всего при написании сочинений в стихотворной форме. А вот хорей я не использую, хотя это ведь только начало моего творческого пути. Кто знает, может быть, вскоре я напишу стихотворения с размером хорей.
Теперь я проанализирую отрывок из своего романа «Восстание в королевстве снов».
Так незаметно вечер сменился ночью. Тихо засветили звезды на безоблачном небе, тихо стонал лед под натиском корабля. Какая прекрасная романтическая картина! Вся команда уже спит и не видит такой красоты. Только Лиза сидит на борту корабля и смотрит вдаль. Смотрит на лед, который под светом луны превратился в крупные золотые блестки.
Этот небольшой отрывок состоит из 6 предложений, причем одно из них является восклицательным, что уже передает высокую эмоциональную окраску данному отрывку. В общей сложности отрывок содержит 46 слов и 128 слогов, из которых 49 ударные и 79 безударные. Из 49 позиций в 16 случаях между ударными слогами располагается по одному безударному слогу, в 18 случаях – по два, в 2 случаях – по три, в 4 случаях – по четыре, а в 4 случаях идут по два ударных подряд.
Таким образом, можно сказать, что ритмико-интонационный рисунок данного отрывка более или менее равномерный. Причем стоит заметить, что перечисленные выше позиции равномерно сменяют одна другую, а не располагаются в хаотичном порядке.
(Полный вариант стихотворений смотри в приложении).
Заключение.
В конце своей исследовательской работы мне хотелось бы сказать: я искренне надеюсь на то, что она станет первым, пускай и небольшим шагом к прекращению споров между наукой и таким родом искусства как литература. Ведь, как уже было сказано мною выше, все они имеют общие корни и стремятся к одной высокой цели. Я понимаю, что очень трудно преодолеть эту стену, которую люди строили веками.
В своей работе я постаралась отыскать самые яркие черты, которые связывают математику и литература, однако это далеко не все. Существует еще много других черт, которые объединяют их. Но их еще предстоит найти. Кто знает, может быть, я скоро пополню свою исследовательскую работу новыми открытиями.
Приложение.
К М. Ю. Лермонтову.
Поэт великих грез,
Кудесник вдохновенный,
В твоих стихах есть капли слез
И ветреный порыв смиренный.
Как парус одинокий, плыл по жизни ты,
Писал в тиши ночной прекрасные стихи.
Не сбылись пусть великие мечты…
Раскаты грома за окном уже тихи.
Но теплется в сердечке молодом,
Пускай не очень-то пригожей,
И думаю я только об одном:
Как стать на Вас и Пушкина похожей.
***
Встану я на рассвете летом
И жемчужины с трав соберу.
Никому не скажу я об этом,
А росу я на нить наберу.
И надену, как бусы на шею,
Стану частью рассветного дня.
И спою песню я, как умею,
Строго вы не судите меня.
Посмотрю, как рассвет зарождается,
И как небо меняет свой цвет.
Посмотрю, как луна растворяется.
Шлю рассвету большой я привет.
Плакса.
Старуха сидит на вершине холма
Уходят вниз сольные струи,
А мимо нее проплывают дома
(Смешную картину рисую?).
Рыдает старуха о счастье былом,
Внизу уже море искрится.
Ну, вот проплывает еще один дом –
Хозяин на крыше резвится.
«Старуха, старуха»,- вздохнул мужичок,-
«Опять ты слезами нас топишь.
Поймала ты нас, словно рыб на крючок.
Ну что ты от жизни то хочешь?!»
Но пуще рыдает старуха моя,
И нет для нее утешенья.
Та плакса-старуха конечно же…я
А смех над собой для меня умиленье.
Простите меня за столь смелый экспромт.
Ну, нет у меня настроенья!
Зато я потом, своим юмором
Придумаю вам развлеченья.
Сочинение по картине И. Айвазовского «Море. Лунная ночь».
Картина чувств, морской пучины.
Я не хочу искать причины,
Чтоб помешала сотворить
В стихах картины колорит.
Художник чувствами писал,
На холст небрежный набросал
Ночное небо, лунный свет
И волн морских неспешный бег.
Здесь черный, синий, золотой
Встают чудесною грядой,
Ласкают взор, стремятся ввысь,
И от картины веет бриз.
На горизонте парус блещет
И сердце бережно трепещет.
Навстречу солнцу он бежит,
Рассвет его к себе манит.
Ночного неба пестрота
И непокорства красота
Зовет к себе, мечту зовет
И радость в сердце нам несет.
Гадалка.
Я на картах давно не гадаю
И грядущего нить не ищу.
Я с своею судьбой не играю,
Лишь о прошлом немного грущу.
Не играет, как прежде, по сердцу,
Пенным жаром цыганская кровь.
На замок я закрыла ту дверцу,
Что скрывает все тайны веков.
Я устала, закрыла, забыла,
И ведениям веры уж нет.
Только картами ночь застелила
Свой лазорево-темный плед.
За советом ко мне приходили,
Чтоб узнать всю судьбину свою.
И с надеждой всегда уходили
Не зная – уносят мою.
Я на картах давно не гадаю
И ведениям веры уж нет.
Я о счастье всего лишь мечтаю,
Только счастия с картами нет.
Где адрес детства России?
Где адрес детства России?
Куда мне письмо написать?
Однажды меня так спросили,
А лишь смогла им сказать:
Детство в России повсюду
И точного адреса нет.
И пусть ошибаться я буду,
Смогу дать такой вам ответ,
Что детство в мечтах и надеждах,
В родительском доме, в семье,
В игрушках, казавшихся прежде
Живыми, тебе или мне,
И в школьных звонках на уроки,
В улыбках любимых друзей
Легко отыскать эти строки,
Что в детство ведут нас скорей.
Но проще всего найти детство
Под елкой с шарами на ней.
И в этом предпраздничном бегстве
Похожи мы все на детей.
Год с радостью в сердце встречаем,
Готовы смеяться до слез,
А только чуть-чуть заскучаем,
Как в двери войдет Дед Мороз.
Но все же, где скрыта она?
Куда мне послать свой привет?
Жаль детство такая страна,
У которой адреса нет.
Математика и литература – грани соприкосновения.
Соболева Ангелина
г. Пятигорск, МОУ СОШ №5, 11класс;
н. рук. Кравченко Анна Николаевна учитель математики высшей категории.
ТЕЗИСЫ
Наука и искусство, физика и лирика… С давних пор идет противостояние меж ними. В своей исследовательской работе я не намерена и дальше раздувать пламя этой полемики. Я считаю, что глубокое эстетическое начало заложено в сущности математических наук. Именно оно приближает их к музыке и даже к поэзии.
Конечно не следует думать, что во все времена и все служители науки и искусства разделяли столь резкие мнения. Были и другие времена, когда наука и искусство шли рука об руку к вершинам человеческой культуры. Наука, искусство и ремесло в Древней Греции не отгородились еще друг от друга высокими стенами. Была и другая эпоха единого взлета науки и искусства – эпоха Возрождения. Олицетворением многосторонних интересов человека эпохи Возрождения, символом слияния науки и искусства является гениальная фигура Леонардо да Винчи.
Однако пути науки и искусства в XVIII веке расходятся, а в XIX между ними выросла непреодолимая стена непонимания и отчужденности. Но наиболее остро этот конфликт чувствуется во второй половине XX века, когда споры о науке и искусстве достигли своей наивысшей точки.
Что же сближает и что разъединяет науку и искусство? Прежде всего, наука и искусство это две грани одного и того же процесса – творчества. Наука и искусство – это дороги, а часто и крутые нехоженые тропы к вершинам человеческой культуры. Таким образом, цель науки и искусства одна – торжество человеческой культуры, хотя достигается она разными путями.
Удивительно, но наука может стать источником поэтического вдохновения. Перелистывая сборники стихов русских поэтов начала прошлого века, можно наткнуться на глубокие и, наверное, не всегда осознанные связи математических образов и поэтического мышления. То же можно встретить и в прозе, но в отличие от поэзии, в прозе легче найти математические образы. Для этого даже не всегда обязательно читать книгу. Чаше всего математические образы, в частности цифры, частенько оказываются в названии какого-нибудь рассказа или романа.
Немногие знают, что поэты в разные времена пробовали совершенствовать не только стихосложение, подбирать более точные рифмы, но и совершенствовать саму форму стихотворения. Так, должно быть, и появилось такое понятие в литературе, как фигурный стих. Наибольших успехов в этой области, достигло течение, которое называлось футуризм. Поэты, относившиеся к нему, смело экспериментировали с формой стихотворения. Взять, к примеру, Маяковского и его знаменитую форму лесенку. Но были и другие поэты, которые добились
небывалых успехов в этой области.
Общеизвестно, что большинство русских стихов подчиняется силоботтаническому строю. Это означает, что в каждой строке стихотворения
между соседними ударными слогами располагается одно и то же (фиксированное для данного стихотворения) количество безударных слогов и первое ударение приходится на один и тот же по порядку слог. Так и возникли стихотворные размеры, с помощью которых мы в буквальном смысле можем «посчитать» стихотворение. Стихотворный текст разбит на строки, строки разбиты на слова, состоящие из слогов. Слоги в каждой строке занумерованы подряд, начиная с первого. Один из слогов каждого слова является ударным (это тот слог, на который падает ударение при обычном чтении слова). Классическими размерами русской поэзии по определению считаются двухсложные и трехсложные размеры. Таким образом, классических размеров пять. Вот их названия:
- Хорей Плясовой
- Ямб ?
- Дактиль Палец
- Амфибрахий Двоякократкий
- Анапест Обратный
Но кроме них существуют и четырехсложные размеры, и пятисложные и даже шестисложные.
Все мы слышали о стихотворных размерах, но мало кто знает, что и прозаические произведения поддаются силоботтаническому строю.
Важным средством организации произведений являются ритм и интонация. Ритмико-интнационный рисунок прозы зависит главным образом от типов используемых предложений, от наличия или отсутствия в них риторических вопросов, восклицаний и обращений, от протяженности предложений, от протяженности интонационных отрезков предложения от паузы до паузы (синтагм), от количества слогов в этом отрезке, от соотношения количества ударных и безударных слогов в нем, от расположения ударных слогов в синтагме, от порядка слов в ней.
В конце своей исследовательской работы мне хотелось бы сказать: я искренне надеюсь на то, что она станет первым, пускай и небольшим шагом к прекращению споров между наукой и таким родом искусства как литература.
Список используемой литературы.
- Журнал «Квант»-1988 №2
- Журнал «Квант»-1988 №2
- А. И. Горшкова «Русская словесность 10-11» Дрофа 2005
- Энциклопедия «Математика» Аванта, 2001.
- А. В. Волошин «Математика и искусство» Просвещение 1992