Н. В. Ходякова Редакционный совет

Вид материала

Содержание

Культурно-демографическое состояние образовательного пространства России
Н. Н. Никитина

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 27

Культурно-демографическое состояние

образовательного пространства России

Решение проблемы внедрения современных идей образования в значительной мере зависит от культурно-демографического состояния страны. Поэтому необходимо рассмотреть их основные характеристики.

Несмотря на то, что современная мировая статистика тщательно следит за приростом населения, ни один специалист в мире не может дать точного ответа, сколько народов проживает на нашей планете. Оценки различных ученых колеблются в пределах несколько сотен, а иногда и тысяч этносов. Это связано, прежде всего, с тем, что не во всех странах ведется учет населения по этническому признаку. В большинстве стран в опросных листках содержатся вопросы не об этнической принадлежности, а о родном языке или вероисповедании. Ответы на эти вопросы не всегда совпадают. Во многих странах принадлежность к национальности не фиксируется в документах. Не было такой практики и в России до 1920 г.

Другой сложный аспект этого вопроса — критерии разграничения этносов. Не всегда можно точно сказать, что данная группа людей, имеющих слабовыраженные этнические признаки, — самостоятельный этнос. Л. Н. Гумилев видел этнос как природное явление, тот или иной коллектив людей, динамическая система, противопоставляющая себя всем прочим аналогичным коллективам.

Ю. В. Бромлей под этносом понимал исторически сложившуюся на определенной территории устойчивую совокупность людей, обладающих общими, относительно стабильными особенностями языка, культуры и психики, а также сознанием своего единства и отличия от других подобных образований (самоназванием), фиксированным в самоназвании. Самое главное в этом определении то, что эта общность осознается самими людьми, что находит свое выражение в самосознании.

Еще один, весьма оригинальный подход предлагают С. А. Арутюнов и Н. Н. Чебоксаров. Они считают, что этносы представляют собой пространственно органические «сгустки» специфической культурной информации, а межэтнические контакты — обмен такой информацией. Тем самым они как бы отвергают этнос как реальную группу людей, а представляют его как носителя специфической информации, которая подлежит обмену на другую специфичность в межэтническом контакте.

К классификации этносов существует несколько подходов. Основные из них — расовый и языковой. Большинство ученых считают некорректным делить этносы по расовому признаку, так как расовые группы или популяции — это биологические общности, которые иногда совпадают с этносами. Но этносы, как отмечалось выше, — это социально-исторические общности.

Теории расового неравенства, получившие широкое распространение в период колонизации народов Азии, Африки, Латинской Америки, обосновывали превосходство белой нации над черной, желтой, красной на основе внешних признаков — биологических и психологических. Согласно теориям расового неравенства эти различия являются причинами господства и подчинения.

Эти тенденции получили мощный импульс и существенно усилились в обществе с появлением тестологии и свойственных ей методик измерения коэффициента интеллекта (IQ). Утверждения о расовом и национальном превосходстве обзавелись таким образом «научными основаниями». Однако попытки проверить распространенное в ряде стран (в особенности для США) утверждение о том, что американские евреи, китайцы и японцы обладают высоким интеллектом, а живущие там же негры и мексиканцы имеют умственные способности ниже среднего, натолкнулись на ряд методологических сложностей. Специалисты выделяют здесь, по меньшей мере, два основных вопроса: а) действительно ли имеются различия в умственных способностях между различными расовыми и национальными группами (это сравнительно легко проверить); б) являются ли эти различия артефактами тестирования, результатом культурных факторов и итогом депривации или наследственно детерминированы и вызваны генетическими факторами. Проверить последнее пока не представляется возможным, однако это не мешает недобросовестным исследователям, а вслед за ними и политикам рассуждать об интеллектуальном превосходстве одних народов над другими как о научно доказанном факте.

Одним из главных многообразных социально-культурных признаков этносов является язык, который выступает носителем культуры. Следовательно, языковое родство целесообразно использовать как критерий объединения этносов в родственные группы. Поэтому именно языковая классификация наиболее признана в мировой культуре. Разумеется, такая классификация также не является безупречной, так как некоторые этносы говорят на одинаковых языках, но представляют собой самостоятельные популяции. Например, шотландцы и англичане используют одинаковый литературный язык, но большинство этнографов считают их различными этносами. Немцы и австрийцы говорят на немецком языке, большинство латиноамериканцев говорит на испанском языке, но все они принадлежат к различным этносам. И такой перечень можно продолжать. Это осложняется тем, что отсутствуют надежные научные критерии разграничения языков и диалектов. Однако следует учесть, что выработать надежные критерии, которые не имели бы никаких изъянов, — задача практически невыполнимая. «Мир слишком разнообразен, чтобы можно было уместить все его проявления в удобные для изучения схемы» [1, с. 218].

Тем не менее многие исследователи приходят к мысли о том, что непременными условиями возникновения этносов являются общность территории, языка и единство психического склада. Характерные черты этноса:

И только в совокупности всех этих черт может ярко проявиться тот или иной этнос.

Интересно отметить, что к 1983 г. в мире существовало семь народов численностью свыше 100 млн человек: китайцы (1 млрд чел.), хиндустанцы (свыше 200 млн), американцы (180 млн), бенгальцы (160 млн), русские (150 млн), бразильцы (130 млн), японцы (125 млн). Эти народы составляют примерно 40 % всего населения Земли. Еще 11 народов, каждый из которых насчитывает от 50 до 100 млн человек, составляют еще 16 % населения планеты.

В Российской Федерации, кроме русских, наиболее многочисленными нациями в России являются татары (5 млн чел.), евреи (2 млн), чуваши (2 млн), башкиры (1,5 млн), удмурты (0,7 млн), марийцы (0,5 млн) и т. д. [1]. В России имеются и малочисленные народы, проживающие в основном на Севере. Наиболее многочисленными из них являются ненцы (34 190 чел.) и эвенки (29 901 чел.). Есть народы, численность которых не превышает одной тысячи. Это юкагиры, алеуты, негидальцы, ороки, тофалары и др. Последние этносы, к сожалению, чаще всего не владеют собственным национальным языком. Например, тофалары (исчезновение этой нации предрекалось еще в начале ХХ в., но они смогли сохранить свой этнос) сохранили лишь несколько бытовых фраз, а свои великолепные национальные сказки и легенды они могут прочитать лишь в русском переводе. Вышедший в 1989 г. юкагирский словарь оказался не востребованным, так как дети юкагиров говорили только на русском языке [5, с. 4—9].

Основными лингвистическими группами в России являются:

Основные религии нашей страны: христианство, ислам, буддизм, иудаизм [4].

Административно-политическое деление России основано на этническом и региональном принципах. В состав России входят 21 республика, около 70 областей и 10 автономных округов [2]. Эти административно-политические единицы не равноправны ни в политических, ни в экономических правах: республика, как правило, имеет больше прав, чем область, а область, которая включает в себя автономные округа, в свою очередь, имеет больше прав, чем последние (республики и автономные округа обычно называются по имени проживающих здесь коренных народов). Таким образом, в России мы имеем не равноправную, а ступенчатую структуру взаимоотношений административно-территориальных единиц.

Такое административно-территориальное устройство России влечет за собой множество не только хозяйственных, но и образовательных проблем. Одной из них является проблема образования этнических меньшинств. Как показывает практика, в национальных территориальных образованиях (республиках и округах) эти проблемы более или менее решаются. В многонациональных республиках, естественно, больше внимания уделяется решению образовательных проблем титульных народов. В областях же зачастую образовательные проблемы этнических меньшинств не встречают должного понимания со стороны администрации области и руководителей областных управлений образования и практически не решаются. В России есть и такие народы (в основном это малочисленные народы, не имеющие своих национально-территориаль-ных образований), которые находятся на грани исчезновения. Это ороки, орочи, алеуты, негидальцы. Они никогда не имели или полностью утратили свои родные языки.

Процессы накопления и трансмиссии этнокультурной информации в этносе различаются в зависимости от того, в какой степени сохранились элементы традиционной мезоструктуры, насколько быстро и эффективно происходит формирование городских, локальных субкультур и не находится ли мезоструктура этноса в «размытом» состоянии, характеризующимся ослабленностью межличностных связей и отсутствием устойчивых кругов межличностного общения.

Приводимая ниже типология исходит из того, что структурные характеристики этноса в значительной степени определяются динамикой социально-демографических процессов и его среде. Наиболее существенны параметры, характеризующие следующие процессы:

— урбанизацию;

— естественное движение и, прежде всего, демографический переход;

— социальную мобильность;

— расселение и миграцию.

По основным показателям социально-демографического развития «титульные» этносы России распадаются на несколько классов; ситуация в каждом из этих классов определяется спецификой сочетания значений основных социально-демографических признаков, с учетом чего и должна строиться политика в отношении национальной школы и должны разрабатываться ее программы. Можно предложить типологию этносов России, исходя из особенностей их социально-демографического развития; каждый из выделенных типов этносов будет обладать специфическими чертами в протекании этнокультурных процессов, и, соответственно, этносы, относящиеся к каждому типу, потребуют своих специфических мер в области развития национальной школы. Необходимо подчеркнуть, что предлагаемая типология имеет предварительный характер.

Прежде всего, можно выделить этносы, в среде которых и демографический переход, и процессы экстенсивной урбанизации находятся в завершающей стадии. Эти этносы характеризуются относительно высокой долей горожан, низкими или средними темпами прироста их численности, средним уровнем естественного прироста, относительно высокой долей лиц с высшим образованием. Таких этносов в нашей матрице всего два: осетины и татары (помимо русских и евреев); при этом необходимо оговориться, что уровень образования у татар не столь высок по сравнению с другими этносами, хотя в определенной степени это, вероятно, объясняется тем, что единым этнонимом «татары» объединены несколько относительно самостоятельных этнических общностей: перепись не позволяет отделить казанских татар (то есть собственно этнос, имеющий национально-территориальное образование) от сибирских, сергаческих и других, обладающих, по всей видимости, более низким уровнем образования по сравнению с казанскими.

Эти два этноса характеризуются тем, что в их среде завершился процесс демографического перехода и в целом прошел этап первичного формирования городских этнических локальных субкультур. Эти этносы вступили на путь интенсивной урбанизации, хотя, конечно, нельзя считать, что экстенсивный этап уже завершен, экстенсивные тенденции будут сказываться в развитии социальных, демографических и этнокультурных процессов в среде этих этносов еще как минимум в течение жизни двух-трех поколений.

Противоположный класс составляют этносы, находящиеся на относительно ранних стадиях демографического перехода к интенсивной урбанизации. Они имеют среднюю и низкую долю горожан при относительно низкой доле ее прироста, а также относительно невысокую долю лиц с высшим образованием. К этому типу среди титульных этносов Российской Федерации относятся ингуши, чеченцы, алтайцы, до известной степени даргинцы.

В среде этих этносов возникают особые напряжения, накапливается «взрывной потенциал», поскольку низкий отток населения из сельского хозяйства в другие сферы деятельности при сохранении высокого уровня рождаемости неизбежно порождает кризис традиционных сфер хозяйства, массовую безработицу в селе. Все это рано или поздно должно привести к форсированной миграции национальной школы России из сельской местности в города и к быстрому росту там маргинализированных слоев. Это негативно скажется на этнокультурных процессах.

Различия между двумя полюсами состояния этноса отражают начальную стадию и стадию, находящуюся ближе к завершению процесса, — интенсивной урбанизации и демографического перехода. Остальные этносы расположены между этими полюсами. Формирование городского населения как следствие демографического кризиса села наиболее характерно для Северного Кавказа. Например, аварцы в настоящее время находятся на этапе форсированной миграции в города, при относительно низкой по сравнению с другими этносами доле интеллигенции. Близки к этому типу и кабардинцы, хотя у них несколько более высокие темпы прироста интеллигенции и студенчества. Видимо, именно по такой траектории будут развиваться в ближайшем будущем ингуши, чеченцы и даргинцы. В Сибири к этносам этого типа можно отнести тувинцев; в Поволжье близки к тому башкиры.

Однако в группе этносов, сохраняющих высокий естественный прирост в процессе экстенсивной урбанизации, все же преобладают такие, у которых рост численности национальной интеллигенции обгоняет прирост доли горожан. К этому типу относятся все остальные титульные этносы Кавказа, находящиеся на разных этапах переходного процесса. Кумыки находятся на относительно раннем этапе, когда опережающий рост числа интеллигенции только начинается; черкесы, лезгины, карачаевцы в самом его разгаре, как и балкарцы, среди которых процессы формирования национальной интеллигенции шли особенно высокими темпами; завершающую стадию этого процесса переживают адыгейцы, у которых наряду с высоким уровнем прироста городского населения и многочисленной интеллигенцией со всей очевидностью проявился процесс падения уровня рождаемости и естественного прироста, знаменующий собой начало последнего этапа демографического перехода.

Есть представители этого типа и в других регионах. В Сибири это буряты и якуты; в европейской России — калмыки. Эти три этноса объединяются тем, что имеют средний уровень рождаемости и естественного прироста, то есть у них также завершается демографический переход. В то же время, если среди бурят одновременно с ростом слоя интеллигенции достаточно высокими темпами происходит формирование слоя «рядовых» горожан, среди калмыков и особенно якутов рост «верхнего слоя» идет опережающими темпами. К этому же типу можно отнести и хакасов, хотя среди них относительно невысокий уровень рождаемости сочетается с постоянно повышающейся долей студентов и средними темпами прироста горожан.

Финно-угорские этносы европейской части России значительно отличаются по типу протекающих процессов от народов Кавказа и Сибири, а также от татар, башкир, калмыков. Эти народы имеют, как правило, среднюю долю городского населения (40—50 %), однако и темпы прироста этого показателя низкие, за исключением марийцев. Доля лиц с высшим образованием относительно невелика, а потенциал естественного прироста, главного источника наращивания численности горожан, также исчерпан.

Напомним, что хотя у татар, тюркоязычного этноса, рождаемость также невелика, однако упала она относительно недавно, и бурный рост числа горожан среди татар, помимо индустриального строительства на территории Татарии, обусловливался и высоким естественным приростом.

Народы Севера весьма сходны друг с другом по параметрам социального развития и составляют единый класс. Для них характерны: средний или высокий уровень естественного прироста, низкая доля горожан и специалистов с высшим образованием. Тем не менее и в их среде наблюдается некоторое разнообразие. Например, для долган, хантов и манси характерны довольно высокие темпы прироста числа горожан, что, видимо, связано со строительством поселков нефтяников, но не является признаком настоящей урбанизации.

Все эти типологические особенности этносов имеют очень большое значение для развития национальной школы. Типология этносов России должна опираться на представление о взаимосвязи различных переменных, характеризующих социальное, демографическое и этнокультурное состояние этноса.

Информационная концепция этноса позволяет нам нетрадиционно подойти к определению целей и задач национальной школы. Цель национальной школы должна состоять не в том, чтобы сформировать некий неизменный трафарет «национальной культуры», а затем любой ценой пытаться его сохранить и поддержать. Истинная функция этноса в современном обществе переходного типа должна состоять в том, чтобы обеспечить «информационную защиту», а также максимально полную адаптацию для членов данной этнической общности в процессе формирования цивилизации нового типа, с учетом конкретных культурных, социальных и демографических характеристик этноса. Национальная школа, согласно этой концепции, должна обеспечить не только пассивную защиту, но и активную адаптацию молодого поколения каждой этнической общности, с учетом специфики ее истории, культуры, социально-демографического развития. Важным фактором адаптации этноса является избежание межэтнических конфликтов в процессе перехода всей цивилизации от экстенсивного к интенсивному развитию. Такой подход предполагает избирательное отношение к «сокровищнице национальной культуры», понимание того, что основы этой культуры формировались в условиях, принципиально отличающихся от современной социальной и экологической среды. Большинство ее элементов не могут быть адаптированы в нынешней обстановке; попытки их возрождения или консервации могут привести к катастрофе тот самый этнос, на спасение которого эти попытки направлены.

Для того чтобы образование действительно стало каналом адаптации этноса к новым требованиям цивилизации, а не очередной идеологической кампанией, последствия которой могут существенно отличаться от декларируемых целей, необходимо при ее планировании и организации учитывать особенности социально-демографического и этнокультурного развития каждого этноса и его среды.

Идея «национальной» или «этнической» школы на данном этапе развития российской цивилизации внутренне противоречива. Эта противоречивость появляется в результате процесса перехода от экстенсивной к интенсивной модели культуры в рамках российской цивилизации. С одной стороны, именно переход к интенсивной культуре порождает потребность в специализации, профессионализации и, соответственно, в увеличении общечеловеческих элементов культуры в школьных программах.

С другой стороны, переход от экстенсивной культуры к интенсивной порождает тенденцию к регионализации этнополитических и культурных процессов, а также межличностных связей. Согласно информационной концепции этноса изменение основных парадигм культуры порождает среди членов малых и средних этносов стремление к информационной определенности, в частности к возвращению к некоторым, кажущимся незыблемыми, этническим ценностям.

Это стремление непосредственно интегрируется процессом экстенсивной урбанизации. Во-первых, значительная часть этноса оказывается в ситуации информационной неопределенности, которая заставляет людей искать опоры в этнических ценностях. Во-вторых, формируется слой маргинальной национальной интеллигенции, только вчера вышедшей из села и несущей воспоминания о «традиционном» состоянии этноса, как о чем-то стабильном, равновесном и поэтому обладающем особой ценностью в нынешнем нестабильном мире. Эта интеллигенция и является активным элементом, порождающим националистические тенденции в информационных потоках малых и средних этносов.

Вырабатываемая интеллигенцией идеология находит отклик у более широких слоев этноса, также переживающих стадию маргинальности. Эти процессы протекают в настоящее время среди всех малых и средних этносов России, но у каждого из этносов они имеют свои особенности, оказывающие влияние как на содержание идеологии, так и на специфику ее восприятия.

Для разных этносов характерно различное сочетание процессов вертикальной социальной мобильности, демографического перехода и экстенсивной урбанизации: этносы находятся на различных этапах урбанизации, демографического перехода, социальной мобильности; неодинаковы темпы развития каждого из этих процессов. В результате возникает явление «раскристаллизации статуса», когда высокое положение этноса по одному из параметров сочетается с низким положением по другому. Например, для татар характерна высокая доля горожан и высокие же темпы ее прироста при относительно низкой доле интеллигенции и невысоких темпах ее прироста. Наоборот, якуты отличаются высоким темпом прироста интеллигенции при стагнации процессов экстенсивной урбанизации. Раскристаллизация социальных статусов в масштабах целого этноса обостряет маргинальную ситуацию, способствует накоплению и воспроизводству маргинальных слоев, наиболее восприимчивых к радикальным идеологиям. Формирование городских маргинальных слоев, уже порвавших с сельской жизнью, хотя и не забывших ее, но не создавших пока самостоятельной городской субкультуры, с неизбежностью порождают тягу к прошлому, к попытке порождения «истинно-этнических ценностей», под которыми обычно понимаются идеализированные социальные нормы традиционного общества. Такой подход характерен, например, для программы якутской национальной школы.

Переход от экстенсивной к интенсивной культуре, совершаемый сейчас всей российской цивилизацией, с неизбежностью влечет необходимость изменения содержания межпоколенной трансмиссии информации в целом и школьного обучения в частности. Основная тенденция состоит в резком увеличении объема информации о правилах межличностного общения, по сравнению с информацией о природе вне человека и об обществе в целом. «Правила межличностного общения» мы понимаем в широком смысле: это и семейный этикет, и основы экономических знаний, и правила дорожного движения. Тенденция к увеличению доли такой информации должна сохраниться, и в дальнейшем сюда могут войти основы конфликтологии права, правила поведения в зарубежных странах и т. д. Вполне в духе этой тенденции выглядит и стремление к возрождению основ этноспецифических элементов этикета, через образование.

Но образование не может заменить собой все каналы межпоколенной трансмиссии информации, у нее своя специфика, она находится под сильным влиянием государства и поэтому, в первую очередь, ориентирована на поддержание интересов государства, которым она и финансируется. Специфика социально-демографичес-кого этнокультурного развития каждого этноса определяет собой и те акценты, которые необходимо расставить в подборе и подаче информации через школьную программу, для того чтобы стабилизировать этнос и социально-демографи-ческую ситуацию, в которой он находится. Действительно, этнос, находящийся в «псевдотрадиционном» состоянии, для своего нормального развития, а иногда и для спасения в качестве этнокультурной целостности требует целенаправленных усилий по подготовке своих членов к неизбежной для них «массовой» экстенсивной урбанизации, а затем и к развитию собственных городских этнических субкультур. Для таких этносов (например, алтайцев, чеченцев) политика консервации или возрождения этносов традиционной культуры, к чему призывают некоторые из этических лидеров, является путем к самоубийству этноса, поскольку с неизбежностью вызовет «взрывной» характер этноэкологического кризиса.

Программы национальной школы для таких этносов должны делать акцент на тех знаниях и технологиях, которые давали бы возможность безболезненно пережить первоначальный этап экстенсивной урбанизации, сведениях о юридических нормах, профессиях, необходимых в городе, привычных для горожан нормах общения, ценностные ориентиры, истории урбанизации в регионе и т. д. Понять, где находится истинный вектор движения к мультикультурному образованию можно, только рассмотрев социально-политический контекст проблемы. Важным с этой точки зрения представляется рассмотрение вопроса о регионализме.

В последнее время ряд исследователей активно используют этот термин. Активно разрабатываются юридические, экономические, геополитические, исторические, культурные и иные трактовки этого сложного явления. Как правило, каждая из них концентрируется лишь на каком-то одном аспекте, игнорируя остальные важнейшие характеристики. Например, понять суть проблем российского регионализма, исходя только лишь из юридического подхода к России как государству, чья Конституция фиксирует наличие 89 субъектов Федерации, будет весьма сложно, если вообще возможно.

Нам представляется наиболее приемлемой «релятивистская», или функционалистическая позиция. На ней, в частности, стоит американский исследователь Уолтер Айзард. Этот подход может быть сформулирован следующим образом: как дефиниция регион исчезает, стоит нам только углубиться в пространственное теоретизирование. Он возвращается в качестве концепции, необходимой для обоснования наших доктрин.

Территориально организованный мир полон противоречий. Во-первых, люди, принадлежащие одной этнической общности, могут жить под юрисдикцией многих государств (курды, евреи, арабы, китайцы). Сюда же следует отнести и русских, которые превратились в разделенный народ в 1917 г., когда миллионы наших соотечественников вынуждены были навсегда податься на чужбину. Во-вторых, территория, которую народ считает своей, может находиться (полностью или частично) под контролем других наций (проблема аборигенов и индейцев, Израиль до 1949 г. и т. д.).

В научных исследованиях существует путаница в использовании терминов «нация» и «этнос». Иногда они отождествляются друг с другом. Так, конституционное положение о «многонациональности» Российского государства фактически предполагает, что существует как бы общефедеральная нация и нации более мелкого масштаба, имеющие к тому же самый разнообразный статус. Такое положение вещей бесспорным назвать нельзя, поскольку этнос становится нацией только при условии создания собственных политических институтов власти. Кроме того, вольное использование терминов приводит к искажению сути многих явлений, которые они описывают. К примеру, то, что часто называется «межнациональными конфликтами», в действительности представляет собой борьбу этнических элит с центральным правительством за повышение собственного статуса посредством суверенизации того или иного этноса.

Культурологические аспекты регионализма трактуются в политологии с различных позиций, однако можно выделить два наиболее распространенных тезиса. Во-первых, культурное разнообразие само по себе чаще всего является препятствием для политической интеграции общества и представляет потенциальную угрозу стабильности общественного порядка. Во-вторых, для мирного сосуществования различных этнокультурных групп в рамках федеративного государства нужна особая политическая культура, базирующаяся на толерантности и плюрализме (положительный пример — Швейцария, отрицательный — Югославия).

Что касается этнической идентичности, то в современной литературе можно встретить несколько трактовок этой проблемы. Согласно первой версии («примордиализм») этничность в целом и язык в частности являются исконно присущими атрибутами человеческих сообществ. В этом смысле этничность консервативна, и ее психология может быть направлена против модернизации.

Согласно другой, инструментальной теории характер этнической идентичности определяет экономические, политические и коммуникационные процессы. В таком контексте использование тех или иных атрибутов этничности (в частности, языка) рассматривается не как самодовлеющий фактор, а как следствие определенной парадигмы общественного развития.

Наконец, так называемый конструктивистский подход исходит из того, что человеческие сообщества сами формируют ту среду, которая наиболее адекватна их общим интересам. С этой точки зрения, люди сами рациональным образом избирают ту культурную парадигму развития, которая делает членство в этнической или социальной группе не просто приемлемым, но и выгодным. Этот подход акцентирует внимание на рациональных началах жизнедеятельности этнических групп.

Тэд Р. Гурр полагает, что для нового «мирового порядка» наибольшую опасность представляют религиозные и этнические меньшинства, организованные в виде негосударственных «коммунальных групп». Он высказывается не за полную независимость и разрушение существующих государственных единиц, а за такие политические формы, как конфедерализм, федерализм, региональная автономия, региональная административная децентрализация и «общинный автономизм». При этом у любого государства, встречающегося с проблемой сепаратизма, есть, по крайней мере, четыре варианта действий: «сдерживание», «ассимиляция», «содействие плюрализму» и «передел власти».

В современных гуманитарных науках проблема культурного статуса общества, а также статуса меньшинств рассматривается в нескольких основных перспективах: ассимиляция; интеграция; сецессия; инсерция или плюралистическая интеграция.

Ассимиляционный подход означает постепенное изменение инокультурных вкраплений, их приспособление и включение в состав господствующей культуры на равных основаниях с компонентами последней. Такой подход сегодня наиболее приемлем для европейских обществ.

Интегративный подход, в противоположность ассимиляционному, вызывает споры среди ученых. Сущность этого подхода состоит в выделении культурной, религиозной жизни на частный уровень и провозглашения ее сферой индивидуальной практики. В этом контексте инсерция понимается как закрепление в рамках общества коллективных прав групп и культурных автономий [3, с. 77—79].

С течением времени культура этнической группы приобретает существенные отличия от культуры страны выхода. Подвергнувшись нивелирующему воздействию культуры большинства, она представляет собой некий промежуточный вариант, который потенциально может быть принят со временем большинством общества как «свой», т. е. присущий национальной культуре страны. Примером этому может служить трансформация языков, например казахский язык в астраханской области отличается от языка в Казахстане.

Таким образом, культурологическое «измерение» регионализма тесно связано как с феноменом этничности, так и с региональными вариантами создания собственных идеологических конструкций, и в первую очередь образовательных. Этнокультурное разнообразие России является одним из факторов, создающих серьезные политические, юридические, образовательные и другие проблемы для федерации. Их разрешение в конечном итоге должно быть связано с необходимостью обеспечения этнокультурной преемственности, превращение культурного потенциала этноса в достояние каждого человека необходимо потому, что без освоения опыта, накопленного в прошлом, не может быть успешной подготовки новых поколений к реальной жизни, к со-зидательной, подлинно гуманистической деятельности.

Библиографический список

1. Авксентьев А. В., Авксентьев В. А. Этнические проблемы современности и культура межнационального общения: учеб. пособие. Ставрополь, 1983.

2. Кекеева З. О. Ориентация студентов педагогического колледжа на национальную культуру калмыков: автореф. дис. … канд. пед. наук. СПб., 1997.

3. Кукушкин В. С., Столяренко Л. Д. Этнопедагогика и этнопсихология. Ростов-н/Д, 2000.

4. Мультикультурное образование // Методология и практика мультикультурного образования в условиях возрождения традиций народов Республики Саха (Якутия): материалы междунар. конф. / сост. Н. А. Расторгуева. Якутск, 1996.

5. Ратнер Ф. Л. Дидактические концепции и современные тенденции развития творческих способностей студентов в научной деятельности за рубежом: автореф. дис. … канд. пед. наук. Казань, 1997.

***

Н. Н. Никитина

Blog

Н. В. Ходякова Редакционный совет

Содержание

Культурно-демографическое состояние

образовательного пространства России