Федеральное агентство по образованию государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования
| Вид материала | Документы |
- Федеральное агентство по образованию Государственное образовательное учреждение высшего, 409.09kb.
- Федеральное агентство по образованию, 1104.6kb.
- Министерство спорта, туризма и федеральное агентство по молодёжной политики РФ образованию, 2622.05kb.
- Федеральное агентство воздушного транспорта федеральное государственное образовательное, 204.23kb.
- "Основы финансовой математики", 846.63kb.
- Федеральное агентство морского и речного транспорта РФ федеральное государственное, 2741.44kb.
- Федеральное агентство по образованию, 1608.35kb.
- Федеральное агентство по образованию федеральное государственное образовательное учреждение, 13.45kb.
- Федеральное агентство по образованию федеральное государственное образовательное учреждение, 177.08kb.
- Федеральное агентство по образованию, 47.63kb.
Психологическая теория отношений
Одной их крупных теорий отечественной психологии является теория отношений, истоки которой прослеживаются еще со времен Античности. Основные этапы разработки теории отношений в отечественной психологии можно увидеть в психологических концепциях В.М. Бехтерева, А.Ф. Лазурского, М.Я. Басова, В.Н. Мясищева. Идея отношения является фундаментальной научной идеей. Ее значение для психологического познания состоит в том, что в целостном объекте изучения объединяются как минимум две соотносящиеся стороны, описание которых невозможно вне их связи друг с другом.
При создании своих концепций, где в качестве одной из центральных была категория отношения, Н.Л. Грот, В.М. Бехтерев, А.Ф. Лазурский, М.Я. Басов, В.Н. Мясищев опирались на идею отношения организма к среде Г. Спенсера. Н.Я. Грот (1852 – 1899) впервые преобразовал эту идею Спенсера в исходный методологический принцип, среди возможных направлений развития которого он отдал предпочтение трактовке отношения как психического взаимодействия организма со средой.
В.М. Бехтерев употребляет понятие «отношение» на всех этапах научного творчества, в итоге дополнив идею Спенсера определением «активности» и показав, что помимо приспособления существует другая сторона связи организма со средой, состоящая в возможности изменения внешних условий в соответствии с внутренними. Отношение выступает как развивающееся в филогенезе и в онтогенезе. Аппаратом отношения Бехтерев считал нервную систему, а его главным руководящим фактором у человека — личность, т.е. высший уровень развития психического. На уровне личности отношение становится индивидуальным, целесообразно-активным и самодеятельным.
Ряд исследователей указывают, что именно А.Ф. Лазурский первым в отечественной психологии поставил проблему отношений личности. В его совместной статье с С.Л. Франком «Программа исследования личности в ее отношениях к среде» понятие «отношение» наделяется конкретно-психологическим, эмоционально-потребностным наполнением, выражающим себя в склонностях, потребностях, интересах, формах типичных реакций личности. Авторы предлагают классификацию отношений в зависимости от категорий объектов среды (отношение к вещам, отношение к природе и животным, общее отношение к отдельным людям, общее отношение к социальной группе, отношение к государству, отношение к труду, отношение к нравственности и т.д. – всего 15 видов).
Ученые вводят в своей «Программе» понятия эндо– и экзопсихики. Лазурский использует эти понятия и в дальнейшей своей работе, понимая под эндопсихикой внутренние взаимосвязи психических элементов и функций, а содержание экзопсихики определяя отношением личности к внешним объектам, к среде, к природе, материальным вещам, другим людям, социальным группам, духовным благам — науке, искусству, религии, и к душевной жизни самого человека1. К характеристикам экзопсихики, меняющимся в зависимости от психического уровня, Лазурский отнес сознательность, идейность, богатство проявлений, координацию психических элементов и показал, что развитие эндопсихики обусловлено ее взаимодействием с окружающей средой. Однако активностью и ролью субъекта этого взаимодействия, центра, ядра психики Лазурский наделил не экзо-, а эндопсихику. Идея отношений личности к среде не стала у Лазурского предметом специальной дальнейшей разработки, а осталась подчиненной цели исследования эндопсихики.
Ближайший ученик А.Ф. Лазурского Михаил Яковлевич Басов (1892 – 1931) продолжает исследовать систему «организм — среда», представив ее как развивающуюся. Басов выделяет в этой целостной системе три подсистемы: организм, среду и деятельность. Исследователь рассматривает сложные отношения между этими подсистемами, работает над созданием языка описания этих сложных отношений, вводя новые понятия и показывая взаимопревращения соответствующих им явлений. Следуя логике психологического анализа системы «организм — среда», он приходит к трактовке ее основного отношения как деятельности. Ответственность за осуществление и структурирование деятельности он возлагает не столько на организм, сколько на среду, которая задает цели деятельности. Басов вводит понятие жизненно значимых, средовых отношений и делает шаг к конкретно-психологическому наполнению понятия «отношение».
Другой ученик А.Ф. Лазурского, Владимир Николаевич Мясищев (1893 – 1973), начиная с 1930 г. создает ядро психологии отношений. Он объединяет понимание отношения, имеющего эмоционально-потребностную природу, намеченное Лазурским и Франком, с принципом отношения организма к среде в объективной психологии Бехтерева. Таким образов, он выделяет внешнюю и внутреннюю стороны отношения. Внешняя сторона именуется как реакция, внутренняя сторона — как сущность отношения, собственно отношение. В задачи объективной экспериментальной психологии Мясищев вводит изучение и самой внутренней, субъективной стороны отношений. Внутренняя сторона отношения рассматривается им через сопряжение с деятельностью вегетативной нервной системы. Ученый характеризует отношение избирательностью, сближает его с установкой. В связи с изучением отношений к социуму он говорит также о форме, степени и направлении отношений.
Заслугой Мясищева является введение принципа целостности в психологию отношений, согласно которому отношение может быть обусловлено эндогенно и экзогенно и должно рассматриваться во всей совокупности взаимодействующих сторон и влияющих факторов. Принцип целостности Мясишев дополняет принципом развития (генетизма), или структурно-генетического понимания. Данная логика изучения отношения приводит к тому, что единицей анализа становится личность, организованная по внутренним структурным законам целого, определяемая Мясищевым в работе 1930 г. как «динамический, множественно обусловленный постоянно развивающийся процесс, в котором каждый данный момент уходит корнями в прошлое». Немного позднее ученый определил личность уже как систему отношений, введя в трактовку личности признак сознательности: «Сознательная личность, общественный индивид представляет собой, прежде всего, сложную динамическую систему отношений, обусловленную всей историей общественного развития человека». Таким образом, психологическим ядром личности является индивидуально-целостная система ее субъективно-оценочных, сознательно-избирательных отношений к действительности.
Мясищев наметил многозначность понятия «отношение», которое имело по крайней мере пять авторских смыслов. Отношение рассматривается:
- как связь субъекта и объекта, т.е. в соответствии с принципом отношения организма к среде;
- как интегральная «позиция» субъекта;
- как предмет психологии, поскольку психическое определено как система отношений;
- как целостные свойства личности;
- как обозначающее конкретную проблематику или специальный раздел психологии, включающий изучение целей, стремлений, интересов, оценок, идеалов, потребностей, убеждений, т.е. личностных смыслов.
На заключительном этапе научной деятельности Мясищев выделяет аффективный, когнитивный и конативный компоненты отношения. Система отношений определяет характер переживаний личности, особенности восприятия действительности, характер поведенческих реакций на внешние воздействия. Конативную (волевую) тенденцию индивида к овладению объектом представляют потребности. В основе связи (отношения) между субъектом, испытывающим потребность, и объектом потребности лежит определенная функциональная нейродинамическая структура, проявляющаяся в тяготении к объекту и в активной устремленности к овладению им. Мясищев был одним из первых ученых, кто пытался использовать понятие «отношение» в связи с изучением поведения. Отношение представляется как регулятор общей динамики избирательного поведения, противостояния «силам поля». Трактовка отношений имеет у Мясищева и выраженный признак энергетизма: «Отношение — сила, потенциал, определяющий степень интереса, степень силы эмоции, степень напряжения желания или потребности. Отношения поэтому являются движущей силой личности».
Заслуга Мясищева в развитии идеи психологии отношения состоит в методологической разработке проблемы отношения в психологии, в анализе и определении понятия «отношение», выделении диапазона потенциальных смыслов этого понятия, систематизации отношений в онтогенезе, выделении видов отношений и сторон единого предметного отношения. Основные положения психологической теории отношения конкретизируются Мясищевым в патогенетической концепции неврозов и психотерапевтической практике. Основная задача патогенетической психотерапии заключается в том, чтобы в ходе ее сам пациент осознал бы взаимосвязи между историей его жизни, сформированными отношениями и вытекающими из них неадекватными реакциями на сложившуюся ситуацию и проявлениями болезни. Регуляторная сила правильного представления возникает по мере реорганизации системы отношений личности, когда ранее важное утрачивает свою значимость, возникают и начинают определять общественно адекватное поведение и переживания другие значимые мотивы, меняются взгляды, убеждения и отношения. При этом речь идет не только об изменении отношения к данному травмирующему обстоятельству. Согласно концепции патогенетической психотерапии излечение наступает, если удается изменить систему отношений больного в целом, его отношение к миру, если изменяются его жизненные позиции и установки.
Становление экспериментальной психологии в России
В России применение экспериментального метода в психологических исследованиях нашло много последователей. К В. Бундту в Лейпциг, в его лабораторию приезжали молодые российские ученые и по возвращении на родину стремились воплотить полученные знания и приобретенный опыт в своей научной деятельности.
Важную роль в становлении экспериментальной психологии в России сыграл Владимир Михайлович Бехтерев (1857— 1927). К психологии Бехтерев пришел от неврологии и психиатрии, которыми занимался в Казанском университете. Бехтерев окончил Медико-хирургическую академию в Петербурге и прошел стажировки в клиниках Германии, Австрии и Франции. В Казанском университете в 1885 г. он организовал психофизиологическую лабораторию. Это было первое в России психологическое научно-исследовательское учреждение.
При организации лаборатории Бехтерев опирался, в частности, на опыт В. Вундта, с которым познакомился в зарубежной командировке. Однако собственный подход Бехтерева отличался принципиальной новизной. Для Вундта предметом психологии выступало сознание, а его материальному субстрату — мозгу — внимания не уделялось. Изучение сознания велось субъективно, методом интроспекции — изощренного самонаблюдения специально натренированных экспертов.
Бехтерев, говоря о природе психических процессов указывал: «Было бы совершенно бесплодно еще раз обращаться в этом процессе к методу самонаблюдения. Только экспериментальным путем можно достичь, возможно, точного и обстоятельного решения вопроса». Преобладание объективных методов исследования в психологии уже тогда, на ранних этапах деятельности Бехтерева, качественно отличало его позицию от вундтовской.
Для проведения экспериментов, кроме стандартного лабораторного оборудования, использовались приборы, сконструированные самими сотрудниками лаборатории: большая схематическая модель проводящих путей головного и спинного мозга, выполненная на основе исследований в области анатомии центральной нервной системы (в том числе исследований самого Бехтерева); пневмограф — аппарат для записи дыхательных движений; рефлексограф — прибор для записи коленных рефлексов; рефлексометр — аппарат для измерений силы коленного рефлекса. Практически все эти приборы и аппараты предложены и сконструированы Бехтеревым. За относительно небольшой период существования лаборатории ее сотрудники провели и опубликовали около 30 исследований.
Бехтерев рассматривал "человека как существо целостное и искал пути комплексного изучения деятельности человеческого мозга. Он организовал и возглавил ряд научных коллективов, исследовавших человека с точки зрения разных наук (психофизиологии, психиатрии, эмбриологии нервной системы, морфологии, гистологии и др.). Им были созданы журналы, где публиковались статьи по экспериментальной психологии. Бехтерев организовал Психоневрологический институт, в стенах которого выросли и сформировались многие выдающиеся психологи.
В институте у Бехтерева лабораторией психологии заведовал Александр Федорович Лазурский (1874—1917). В 1897 г. в журнале «Обозрение психиатрии» была опубликована его первая статья «Современное состояние индивидуальной психологии», которая была посвящена проблеме индивидуальных различий. В 1909 г. Лазурский опубликовал свою работу «Очерки науки о характерах», в которой разрабатывал концепцию «научной характерологии». В основе этой концепции лежала идея связи индивидуальных особенностей человека с деятельностью нервной системы. По мнению Лазурского, исходя из наклонностей, способностей, темперамента и других индивидуальных качеств человека возможно построение полной естественной классификации характеров, которая и составит основу новой науки.
Лазурский искал новые способы психологического исследования. В декабре 1910 г. на Первом съезде экспериментальной педагогики он выступил с докладом о «естественном эксперименте», в котором изложил суть нового метода, подчеркивая его «несомненные преимущества» по сравнению с наблюдением и лабораторным экспериментом. Суть данного метода состоит в том, что любой вид реальной деятельности рассматривается с точки зрения того, какая группа личностных характеристик выступает в нем ярче всего. Исследователь, предлагая человеку или группе лиц определенный вид деятельности в реальной, конкретной жизненной ситуации, фиксирует степень выраженности в ней изучаемой характеристики. Особую ценность этот метод имеет в изучении развития психики детей. Лазурский фактически одним из первых в отечественной психологии осуществил конкретно-эмпирическое исследование психики ребенка в условиях деятельности, заложив тем самым первые «кирпичики» в будущую психологическую теорию деятельности, получившую развитие в последующих трудах отечественных психологов. С.Л. Рубинштейн подчеркивал высокую ценность и значимость предложенного Лазурским метода естественного эксперимента для разработки теории психологии.
Выдающуюся роль в развитии психологии в России сыграл Георгий Иванович Челпанов (1862—1936). В 1912 г. он создал в Москве на деньги известного мецената С.И. Щукина Институт экспериментальной психологии. Открытие института произошло в 1914 г. Институт был первым в России и третьим в мире научно-исследовательским и образовательным психологическим институтом. Он был оснащен первоклассным для того времени оборудованием для проведения психологических опытов. В просторном трехэтажном здании были предусмотрены удобные экспериментальные комнаты, практикумы, актовый зал, аудитории, библиотека. Челпанов рассчитывал охватить научными, опытными методами весь круг явлений, изучаемых психологией как наукой, отличной от философии и физиологии.
Интерес к психологии проявился у Челпанова, когда он еще в 1890-х гг. преподавал философию и психологию в Киевском университете св. Владимира. После стажировки в лаборатории В. Вундта в Германии Челпанов в 1897 г. организовал при университете в Киеве психологический семинар, где студенты знакомились с современной психологической литературой и методами исследования душевной жизни. Через этот семинар прошли такие известные психологи, как Г.Г. Шпет, В.В. Зеньковский, П.П. Блонский. В 1906 г. после защиты докторской диссертации «Проблема восприятия пространства в связи с учением об априорности и врожденности» он получил предложение возглавить кафедру философии в Московском университете. Много внимания Челпанов уделял подготовке будущих психологов, настаивая на открытии кафедры психологии в стенах университета. Он создал программу исследований, которая объединила талантливую молодежь вокруг ее автора и учителя. Талант Челпанова как организатора школы заключался в том, что он находил в новом поколении одаренную молодежь, способную самоотверженно отдаться науке, не сулящей материальной выгоды и не дающей ничего, кроме радости познания! Его школу прошли около 150 человек, и среди них есть те, кто стал впоследствии лидерами отечественной психологии, в том числе К.Н. Корнилов, П.П. Блонский, А.А. Смирнов, Н.И. Жинкин, С.В. Кравков, Б.М. Теплов, А.Н. Леонтьев и др.
Кроме чтений лекций в университете, научной работы в Институте психологии Челпанов много и плодотворно писал. Среди его книг можно назвать такие, как «Психологические лекции» (1909), «Психология и школа» (1912), «Психологический институт» (1914), «Введение в экспериментальную психологию» (1915) и др.
Российская психология в условиях деидеологизации науки
Развитие науки в России в советский период находилось в жесткой зависимости от изменений в политической жизни общества. Это обстоятельство в полной мере касается психологии. Тоталитарное государство было заинтересовано в отказе от анализа психологии человека, чтобы избежать внимания к реальному состоянию дел в обществе.
Официальной идеологической базой психологии советского периода был марксизм — ленинизм. Такой подход предельно сужал философские основы психологии, вынуждал игнорировать другие философские учения, которые могли способствовать развитию психологической мысли.
Во второй половине 1980-х гг. в российской психологии проявляются новые подходы и тенденции, свидетельствующие о начале ломки привычных стереотипов и отходе от прежних позиций. Этот процесс стал, скорее, эволюционным движением и привел к изменению в содержании и структуре научного знания. Произошло освобождение от марксистской атрибутики, которая пронизывала все выходившие из печати психологические книги и статьи на протяжении пяти-шести десятков лет. Все эти дежурные клише имели значение ритуальной защиты от цензуры.
В настоящее время деидеологизация науки сняла ограничения с творческой мысли психологов. Как следствие отхода от прежних идеологических оков произошла переоценка характеристик психологических теорий и взглядов ученых, таких как С.Л. Франк, Н.А. Бердяев, Г.Г. Шпет и др., заклейменных в прошлом печатью идеализма, к трудам которых не было возможности обратиться раньше. Реконструкция историографии российской психологии предполагает включение в сферу исследований углубленное рассмотрение и трудов Н.А. Бернштейна, П.П. Блонского, Л.С. Выготского, В.А. Вагнера, В.В. Зеньковского, Н.Н. Ланге, А.Ф. Лазурского, В.С. Соловьева, Г.И. Челпанова и др. Встает задача возвращения в историю психологии многих несправедливо забытых имен.
Деидеологизация науки сказалась и на интеграции российской психологии в мировое сообщество психологов. После объявления российской психологии в 1923 г. на I Всероссийском съезде по психоневрологии марксистской и причисления ряда отраслей психологии к «лженаукам» постепенно стал опускаться «железный занавес», закрывший возможности контактов российских психологов с их зарубежными коллегами и включения трудов психологов, физиологов, социологов в контекст развития мировой науки. В 1929 г. в работе Международного психологического конгресса в Нью-Хэйвене еще принимала участие немногочисленная, но представительная делегация из СССР (И.П. Павлов, А.Р. Лурия, И.Н. Шпильрейн и др.). Это был последний «массовый» выезд советских психологов на международный психологический форум. Гонениям подвергались даже попытки обратиться к иностранным источникам. Изоляционизм приобрел особо жесткие черты на рубеже 1940 – 1950-х гг. Только в 1954 г. появились признаки первых сдвигов, когда в Монреаль на Психологический конгресс приехала делегация из СССР. После 1966 г., когда в Москве был проведен XVIII Международный психологический конгресс, международные контакты советской психологической науки приобрели систематический характер, хотя в количественном отношении они были не велики. Кардинальный поворот, снявший идеологическое табу, касавшееся и включения отечественной психологии в общий поток мировой психологической науки, оказался возможным лишь со второй половины 1980-х гг.
Изменения, произошедшие в психологии на рубеже 1980 – 1990-х гг., в качестве своего прямого последствия имели обращение к социальной практике. Психология обрела социальную и педагогическую востребованность и способность предложить ориентиры для практики. За последние десятилетия резко увеличилось число учреждений, в которых представлена прикладная психологическая проблематика. Стали издаваться новые психологические журналы, в которых освещаются результаты практико-ориентированных исследований.
2.6.4. Современное состояние психологической науки
Говоря о развитии науки, большинство ученых в качестве одного из важнейших его показателей называют стремление научного сообщества к рефлексии. Движение науки невозможно без осознания смысла научной деятельности, путей дальнейшего ее развития, методологических принципов построения исследования. Рефлексия является характерной чертой современной психологии. То, что методологические проблемы психологии связаны не только с социальной ситуацией, но и с ее собственной логикой развития, подтверждает сопоставление современной ситуации с той, что сложилась к началу XX в., когда практически всеми учеными постулировалось требование построения позитивной психологии, перестройки классической ассоциативной психологии на основе новой методологии и поиска нового, объективного метода исследования психики. Нечто похожее переживает и современная психология, хотя сегодняшняя ситуация, напротив, связана с необходимостью модификации естественно-научной, позитивистской психологии, которая не в состоянии решить всех встающих перед ней проблем.
Еще на рубеже XIX – XX вв. первым сигналом о том, что объективная психология не может ответить на многие вопросы, связанные с духовной жизнью людей, с их потребностью в творчестве, самореализации, с умением преодолеть давление среды и т.д., стала духовная философия B.C. Соловьева, отразившаяся во многих психологических концепциях того времени (Л.М. Лопатина, С.Л. Франка, И.О. Лосского и др.). Опасность ориентации исключительно на позитивизм видели не только российские исследователи. Известный немецкий ученый Э. Гуссерль также писал о том, что и социология, и психология имеют дело не только с естественной, но и с искусственной средой, причем сама социальная действительность есть продукт нашего знания о ней. Поэтому традиции естественно-научного знания неприменимы при изучении психологических явлений. Однако достижения естественных наук в исследовании материальных оснований психики были настолько велики, как и потребность в развитии объективных методов исследования феноменов психического, что недостатки естественнонаучной психологии тогда казались менее значимыми по сравнению с ее достоинствами.
В конце XX в. методологическая проблема соотношения философии и естественных наук в психологии стала важной не только для теории, но и для проведения психологических исследований. Эта проблема возникла в связи с необходимостью, во-первых, создать фундамент для экспериментальной психологии, во-вторых – сочетать эмпирические исследования с обобщением и интерпретацией полученных данных, что практически невозможно без философской рефлексии. Поскольку в разработке объективных методов исследования психических (точнее, психофизических) процессов именно естественные науки добились серьезных результатов, значительно опередив психологию, ученые в поисках новых методов исследования на рубеже XIX – XX вв. обратились именно к данной области знания. Однако при разработке новых методов необходимо учитывать и важность целостного, системного подхода к исследованию психики, отсутствие которого было одним из серьезных недостатков методики, разрабатывавшейся на основе биологии и физиологии. Таким образом, вопрос о сочетании естественно-научных и философских постулатов вставал во всей своей многогранности и сложности.
В настоящее время особенно важным представляется понимание различий и точек соприкосновения в методологии разных сфер психологии, в частности когнитивной, клинической (наиболее объективной и ориентированной на данные естественных наук), а также психологии личности и социальной психологии (ориентированных на гуманитарное знание). Можно сказать, что сама структура психологического знания доказывает важность сочетания естественно-научных и гуманитарных подходов в исследовании и понимании психики. При этом возможен и необходим именно диалог, исключающий конфронтацию различных подходов к психологии как науке, к ее проблематике и методам исследования психики, поскольку стремление к доминированию одного подхода, одной парадигмы, как показывает история психологической науки, приводит в тупик.
Актуальность методологических проблем всегда была чрезвычайно высока и для отечественной, и для зарубежной психологии. В этом плане особенный интерес представляют работы как европейских, так и американских ученых (прежде всего С. Московией, Д. Гергена, X. Маркуса, Д. Тернера, Г. Брейквелла), стремившихся ввести современные философские принципы и парадигмальный подход (в частности, идеи постпозитивизма, конструктивизма, постмодернизма, современной эволюционной биологии и этологии) в методологию психологии. Еще одним значимым моментом методологических инноваций в зарубежной психологии можно считать принцип активности субъекта в построении образа мира, его когнитивных схем, которые, собственно, и являются основой для конструирования образа окружающего. Такой подход существенно отличался от принципа активности в теории отражения, доминировавшего в отечественной психологии.
Методологические дискуссии в зарубежной психологии начались несколько раньше, чем в отечественной науке, и, главное, они до последнего времени носили более продуктивный характер, так как были связаны с изучением возможности и границ сочетания естественнонаучных и гуманитарных принципов в психологических исследованиях (работы Д. Эдельмана, Д. Арчера, Р. Стеренберга). В то же время в отечественной психологии конца XX в., где также актуализировалась проблема методологии, эти дискуссии носили более идеологизированный характер и касались в основном подходов к преодолению марксистской идеологии и философии как единственной методологии психологической науки.
Попытка осмыслить свою деятельность характерна и для многих ученых, занимающихся прикладными исследованиями, в которых угадывается стремление встроиться в определенное направление или научную школу, продемонстрировать важность психологических исследований для определенной отрасли, для общества. Таким образом, можно констатировать, что психология осознает сегодня необходимость разработки методологических принципов, объединяющих теорию и практику, в последнее годы все больше расходившихся, отрывавшихся друг от друга, что наносило серьезный ущерб развитию целостного научного знания, поскольку, с одной стороны, не давало возможности полноценной проверки в определенной методологической парадигме теоретических открытий, с другой – лишало практику объективных критериев, без которых она также не могла формировать новые подходы к диагностике и консультированию.
Модификация принципов классической психологии и разработка новых, неклассических и постмодернистских подходов к методологии с необходимостью подразумевают включение в картину психологии недавно открытых феноменов психики, а также, что особенно важно, их научного объяснения.
Например, один из основополагающих принципов – принцип единства сознания и деятельности, безусловно, нуждается в некотором дополнении, так как он был ориентирован на доказательство возможности опосредованного (через исследование деятельности, разных видов активности) анализа содержания сознания человека. Но в настоящее время не менее важной задачей является исследование содержания бессознательного, глубинных влечений людей, для чего необходимы и новые принципы, и новые методы.
Весьма значимым в этом контексте можно считать пересмотр принципа отражения в создании образа мира, соотнесение его с принципом конструирования человеком образа окружающей действительности на основе своих представлений о ней, мотивации, степени определенности/неопределенности ситуации. При этом одни объекты человеком игнорируются, не осознаются, не входят в создаваемый им образ, а осознание других значительно субъективируется, переосмысляется согласно собственным установкам и ожиданиям.
Сложной и неоднозначной в методологическом плане является и категория личности, ее структура и содержание. Эта проблема стала в последние десятилетия одной из главных для многих гуманитарных наук, прежде всего для психологии, что связано и с социальной детерминацией науки, с теми изменениями, которые происходят в обществе и актуализируют интерес к вопросам активности, социализации человека, его взаимоотношений с окружающим миром и людьми. Современная социальная ситуация диктует необходимость активной и гибкой жизненной позиции, стимулирующей людей к использованию всех имеющихся у них потенциальных способностей для самореализации и личностного роста в рамках тех социальных условий и той культуры, в которой они развиваются. В связи с этим встает вопрос о значимости исследования одной из основных личностных характеристик – идентичности и тех факторов, которые влияют на развитие процесса социализации и выработку целостной и позитивной идентичности, соединяющей в себе как социокультурные, так и личностные формы. Особое значение в плане актуализации интереса к проблеме личности имеет логика становления научного знания, так как переосмысление многих категорий психологии ведет к необходимости уточнения того содержания, которое ученые вкладывают в термин «личность», т.е. к собственно психологической его составляющей. Наряду с этим встают вопросы о диагностике уровня развития личности, возможности оценки ее экзистенции, самости и т.д.
Важный фактор в формировании личностной и социокультурной идентичности – обязательность их соотнесения, так как параметры, по которым осознаются и оцениваются качества личности, являются нормами и ценностями общества, что задаются ребенку окружающими. Конечной целью при изучении факторов, влияющих на становление индивидуального просоциального стиля жизни, можно считать анализ условий, способствующих интериоризации, т.е. присвоению социальных норм и ценностей, – процессу выработки нового отношения, переживания новых знаний как своих, связанному с развитием мотивации, лежащей в основе нового поведения.
Категория переживания как ни одна другая вбирает в себя разные трактовки ученых, работающих в разных научных парадигмах. Переживания могут рассматриваться не только как особое состояние человека, но и как механизм, соединяющий различные аспекты идентичности в единое целое и, таким образом, органично связывающий социокультурную и личностную идентичность. Такой подход позволяет выделить несколько функций переживаний с точки зрения, как теории, так и психологической практики. При этом наиболее важным моментом, отличающим переживание от других эмоциональных состояний и делающим его основным механизмом личностного становления, является соединение в нем двух аспектов – динамического (интенционального) и когнитивного.
Особенно значимым в когнитивном компоненте является тот факт, что переживание как идентификация познающего субъекта с познаваемым объектом дает возможность снять (или существенно снизить) барьеры на пути познания внешнего мира. Недаром именно переживание является важным параметром формирования образа мира уже в раннем детстве. В качестве одного из ведущих факторов переживание выделяется и при интуитивном познании окружающего, и в творческом озарении, и особенно в процессе социального познания.
Когнитивный компонент переживания при интуитивном постижении мира позволяет не только более точно понять ситуацию, но и более адекватно сконструировать ее образ и отношения, необходимые для реализации своих потребностей в данной ситуации и с данными людьми. В этом плане когнитивный компонент переживания способствует социализации и социально-психологической адаптации человека. Собственно, переживания и лежат в основе социализации – как процесс постижения и конструирования ситуации и отношений в ней, – являясь в определенной степени продуктом этого процесса – как положительное или отрицательное переживание ситуации в зависимости от успешности или неуспешности поведения. Здесь вступает в силу второй компонент переживания – его интенциональный, динамический аспект, связанный с побуждением к определенным действиям с конкретными объектами и с постижением их сути и смысла для субъекта.
Так в реальной деятельности переплетаются оба параметра переживания, позволяющие человеку соотнести оба плана в постижении образа мира и себя – объективный и субъективный. Объективный план может конструировать как отрешенную действительность, предельно обобщающую реальность, так и образ конкретного бытия. Как правило, человек стремится создать образ конкретной ситуации, который всегда является социальным и объективируется в определенном контексте (социальном, этническом, культурном). Образы разного бытия связаны с разными аспектами переживания. Социальное бытие – с социальными переживаниями, которые отражают отношение человека к социальному окружению и своему месту в нем. Становление образа Я, осознание смысла индивидуального бытия человека корреспондирует с индивидуальными переживаниями, отражающими отношение к себе.
Говоря о состоянии современной психологии, надо, прежде всего, иметь в виду, что частичное изменение ее методологии, переосмысление ключевых проблем, стоящих перед психологической наукой, связаны и с осознанием происходящего сегодня изменения ее места в мире, тех проблем, с которыми общество при этом столкнулось. Психология не может и не должна игнорировать важные изменения, которые произошли с миром и с человеком за последние десятилетия. Осознание определенной исчерпанности и даже опасности технократического общества, выстроенного на большей части земного шара (о чем свидетельствуют, например, многочисленные экологические и техногенные катастрофы), приводит не столько к мысли об опасности вмешательства в естественный ход развития природы, сколько к пониманию того, что на пути формирования «машинной» культуры человек, возможно, растерял или не успел развить многие способности, которые потенциально были в нем заложены и ждут своего часа. Осознание и развитие этих способностей – тоже задача психологии, которая может ее решить только на междисциплинарной основе. Активность в присвоении окружающего, преобразовании природы привела к появлению распространенного сегодня экологического подхода, который представляется альтернативой технократическому. Но и экологическое понимание психики и миссии человека, безусловно, базируется не только на философских и гуманистических, но и на биологических посылках.
Встает также вопрос о том, насколько созвучны тенденции к междисциплинарности и постмодернизму, ясно прослеживаемые в науке, тем трансформациям, которые происходят сегодня в мире. Даже поверхностный анализ дает возможность увидеть некоторые кардинальные изменения, характеризующие новую эпоху, в частности такие ее приметы, как глобализация, серьезные межэтнические и межконфессиональные конфликты, представления о пассионарности и активности людей в конструировании окружающего мира, ярко выраженное состояние неопределенности в понимании целей и направления развития общества. Изменчивость мира и его образа в сознании людей разной ментальности, социальной принадлежности, разного образования меняет и само представление о межличностных и межгрупповых отношениях и аттрактивности партнеров, проблематизируя или, напротив, упрощая контакты с людьми другой культуры. Все это не может не сказаться на развитии психологической науки.
Проявления глобализации влияют не только на экономику и политику, они затрагивают все стороны взаимодействия разных культур – от обмена технологиями и совместных научных разработок до смешанных браков. Существенное влияние оказывают эти процессы и на восприятие людьми окружающего пространства, которое начинает казаться свернутым, а сама Земля – небольшой планетой, расстояния между разными точками на которой совсем не так велики, как казалось прежде. Естественно, это влияет на представления людей об окружающем мире. Если в прежние века время и пространство казались им бесконечными, поскольку жизнь вечна, земля огромна и обойти ее невозможно, сегодня все понимают быстротечность и ограниченность жизни, как и легкость перемещения в пространстве. Это придает жизни другую ценность и диктует необходимость принятия факта существования других людей и других культур. Увеличение миграции также требует взаимодействия людей, принадлежащих к разным культурам, поэтому огромное значение приобретает анализ причин дезадаптации людей к новым условиям жизни, неприятие или пассивное отторжение ими культуры и традиций нового социального окружения.
В то же время взаимодействие людей, имеющих разную ментальность, разные языки, разные ценности, приводит к необходимости осознания и на бытовом, и на научном уровне относительности их представлений об истине, о том, «что такое хорошо и что такое плохо». Важной становится оценка одной и той же позиции с разных точек зрения, в разных подходах и разных науках. Таким образом, междисциплинарность, полипарадигмальность и постмодернизм, о которых заговорили методологи, не являются категориями абстрактными, поскольку они означают тенденции, продиктованные не только научными изысканиями, но и самой жизнью.
Особую актуальность поиск разных подходов и преодоление границ между ними приобретают для психологии личности. В исследовании проблемы личности в психологии сводятся, сталкиваются и соединяются между собой в своеобразный коллаж несколько философских и психологических концепций, ведущими из которых являются экзистенциальная философия и гуманистическая психология, глубинная психология и культурно-историческая парадигма в разных ее вариантах (А.А. Потебня, ГГ. Шпет, Л.С. Выготский). При этом основными точками соприкосновения становятся понятия бытия, значения и смысла.
Важнейшей инновацией настоящего времени стал Интернет – интереснейшая модель для психологических исследований. Это объясняется тем, что в реальном мире оценку человеком своего поведения и его самооценку определяет, как правило, социальная ситуация, которую он часто при всем желании не может изменить, но в Интернете легко скрыться за маской, за несколькими масками, принимать разные имена и придумывать себе разные ситуации и разные биографии. Это дает возможность опробовать себя в разных ролях, которые в дальнейшем, при успехе в данном виде коммуникации, могут реализоваться. Так, неопределенность общения в Сети, накладываясь на неопределенность в личностной сфере, способна стать источником положительной динамики и помочь осознать если не себя, то хотя бы свое поведение и его причины.
В современном сложном, многомерном и постоянно изменяющемся мире причинно-следственные отношения не всегда становятся основой для понимания текущих событий, тем более они не могут помочь предсказать поведение человека в будущем, его реакцию даже на знакомые раздражители. Все это делает и стабильную ситуацию не совсем ясной, тем более неопределенной представляется новая или постоянно меняющаяся, когда и сам человек, и его мысли, состояние, поведение тоже становятся в значительной степени неопределенными. Если люди уверены в своей возможности перестроить, переломить ситуацию и на основе этого выстроить собственное будущее, то неопределенность этого будущего снимается вместе с тревогами и опасениями, которые оно несет. Таким образом, конструкционистская парадигма, в рамках которой можно говорить о трансформации окружающего мира в направлении желаемых изменений, увеличивает степень предсказуемости будущего и снимает эмоциональную напряженность.
Необходимо подчеркнуть тот факт, что в ситуации неопределенности объективация мотивов поведения человека не может полностью соотноситься с поступком как проявлением личности. Однако нельзя совершенно отказаться от принципа детерминации, поскольку мы, хотя и не можем досконально изучить причины поступков людей, не можем и исключить наличие причинно-следственных отношений в каждом конкретном случае, как и возможность их будущего анализа. Игнорирование детерминизма фактически снимает водораздел между научной и житейской психологией, психологией и мистикой, т.е., полностью отрицая это принцип, мы потеряем границы научности.
В настоящее время приходится искать опосредованные способы анализа внутреннего мира человека. По другим людям мы можем судить о том, что происходит с человеком, идентифицируясь с ним, можем судить о его мотивации. Но это не совсем достоверное знание, оно опосредовано и культурой (человек ведет себя соответственно определенным эталонам), и опытом, и переживаниями наблюдателя, его атрибутивными схемами. Поэтому такое значение для современной психологии приобретают нарративы, результаты самонаблюдения. Философия постмодерна и полипарадигмальность методологии также созвучны современной ситуации, непредсказуемость и вариативность которой волей-неволей приводят к необходимости создать коллаж, отражающий разные аспекты ситуации и нашего присутствия в ней.
Полипарадигмальный характер современной психологии не только позволяет выйти за пределы поля одной концепции и объяснительных принципов одной науки, но и наполняет понятия избыточными смыслами, открывая возможность их сравнительного толкования и тем самым органично связывая ее методологию с постмодернизмом.
Согласно постмодернистскому взгляду, мир многомерен и многогранен, образ мира – это своего рода мозаика, которая складывается из отдельных образов, представлений, теорий. Подобно мозаике в калейдоскопе, то, каким он нам предстает, зависит, прежде всего, от нашего сознания, от нашей интенции, которая определяет и поворот калейдоскопа, и изменение картины мира. С этой точки зрения, эволюция научного знания рассматривается как последовательная смена теорий, каждая из которых более точна и более применима, чем предыдущие, но ни одна не дает полного и окончательного описания явлений, ни одна не несет абсолютной истины. Именно поэтому наука в поисках ответов на кардинальные вопросы должна выйти за пределы условных границ между дисциплинами, используя любые «языки», подходящие для описания различных аспектов многоуровневой, взаимосвязанной реальности. Все это определяет рамки и основания будущих исследований, которые, безусловно, принесут новые материалы, расширяющие представления о психологии и ее месте в современном мире.