Великие женщины математики
| Вид материала | Закон |
СодержаниеЕлизавета Федоровна Литвинова (21.9.1845 - 1919). Софья васильевна ковалевская |
- Викторина по истории математики, 16.14kb.
- Реферат на тему «Великие математики», 262.5kb.
- Женщины на Российском престоле, 11.75kb.
- Женщины математики Реферат, 107.65kb.
- Г. И. Нургатина учитель информатики г. Нурлат, Республика Татарстан, сош №2 Сценарий, 31.77kb.
- Урок путешествие в математическую сказку, 5 класс, 41.6kb.
- Тонкий вкус и понимание. Женщины и изучение Торы, 287.88kb.
- Здоровье женщины и насилие, 1238.26kb.
- Програма державного екзамену з теорії та практики навчання І виховання та методики, 181.72kb.
- Женщины у власти. Необходимость или случайность?, 185.49kb.
Ада Августа Байрон родилась 10 декабря 1815 года; родители её расстались, когда девочке было два месяца, и больше своего отца она не видела. Байрон посвятил дочери несколько трогательных строк в Паломничестве Чайльд Гарольда, но при этом в письме к своей кузине заранее беспокоился: «Надеюсь, что Бог наградит её чем угодно, но только не поэтическим даром...» Ещё менее намерена была способствовать развитию у дочери литературных наклонностей мать, которую в свете за увлечённость точными науками прозвали принцессой параллелограммов. Ада получила прекрасное образование, в том числе и в области математики. К 1834 году относится её первое знакомство с выдающимся математиком и изобретателем Чарльзом Бэбиджем (1791-1871), создателем первой цифровой вычислительной машины с программным управлением, названной им аналитической.
Машина Бэбиджа была задумана как чисто механическое устройство с возможным приводом от парового двигателя, но содержала ряд фундаментальных идей, характерных для современных компьютеров. В ней предусматривалась работа с адресами и кодами команд, данные вводились с помощью перфокарт. Основы программирования также были заложены Бэбиджем. Несмотря на почти сорокалетний труд своего создателя, машина так и не была достроена, опережая не только потребности, но и технические возможности своего времени. Многие из идей Бэбиджа просто не могли быть реализованы на базе механических устройств и оказались востребованы только спустя столетие, с разработкой первых электронных вычислительных машин. Понятно, что современники относились к работам Бэбиджа как к, по крайней мере, экстравагантному чудачеству. Супруга известного английского математика того времени де Моргана, под руководством которого Ада Августа изучала математику, так описывала их первый визит к Бэбиджу: Пока часть гостей в изумлении глядела на это удивительное устройство с таким чувством, с каким, говорят, дикари первый раз видят зеркальце или слышат выстрел из ружья, мисс Байрон, совсем ещё юная, смогла понять работу машины и оценила большое достоинство изобретения. Бэбидж нашёл в Аде не только благодарную слушательницу, но и верного помощника. Он искренне привязался к девушке, бывшей почти ровесницей его рано умершей дочери.
В 1835 г. Ада Байрон вышла замуж за Уильяма, восемнадцатого лорда Кинга, ставшего впоследствии первым графом Лавлейс. (В некоторых русских публикациях с титулом семейства Лавлейс связывается слово ловелас; это ошибка: Ловелас - имя героя популярного в начале прошлого века романа Ричардсона Кларисса Гарло, ставшее нарицательным для обозначения волокиты, соблазнителя). Муж не имел ничего против научных занятий супруги и даже поощрял её в них. Правда, высоко ценя её умственные способности, он сокрушался: «Каким отличным генералом ты могла бы стать!» Появление детей на время отвлекло Аду от занятий математикой, но в начале 1841 г. она пишет Бэбиджу: «Я надеюсь, что моя голова может оказаться полезной Вам в реализации Ваших целей и планов в течении ближайших трёх-четырёх, а может быть, и более лет».
По просьбе Бэбиджа, Ада занялась переводом очерка итальянского военного инженера Луи Фредерико Менабреа (в будущем профессора механики Туринского университета, одного из лидеров борьбы за объединение Италии, с 1867 г. - её премьер-министра и министра иностранных дел). Менабреа в 1840 г., слушая в Турине лекции Бэбиджа, подробно записал их, и в своём очерке впервые дал полное описание аналитической машины Бэбиджа и его идей программирования вычислений. Он писал: Сам процесс вычисления осуществляется с помощью алгебраических формул, записанных на перфорированных картах, аналогичных тем, что используются в ткацких станках Жаккара. Вся умственная работа сводится к написанию формул, пригодных для вычислений, производимых машиной, и неких простых указаний, в какой последовательности эти вычисления должны производиться.
Леди Лавлейс не просто перевела очерк Менабреа, но и снабдила его обширными комментариями, которые в сумме почти втрое превысили объём оригинального текста. Все комментарии, их общая структура и содержание подробно обсуждались и согласовывались с Бэбиджем. Известный своей нетерпимостью к чужому мнению, Бэбидж, тем не менее, был в восторге от оригинальных проработок своей ученицы: Чем больше я читаю Ваши примечания, тем более поражаюсь Вашей интуиции... Мне не хочется расставаться с Вашим превосходным философским рассмотрением моей аналитической машины...
Книга Менабреа с комментариями, подписанными инициалами A. A. L. (Ada Augusta Lovelace), вышла в свет в августе 1843 года. Отдавая должное обоим авторам, Бэбидж писал: Совокупность этих работ (Менабреа и Лавлейс) представляет для тех, кто способен следовать ходу их рассуждений, наглядную демонстрацию того, что практически любые операции математического анализа могут быть выполнены с помощью машины. При этом Бэбидж так до конца и не примирился с концепцией Ады, которую впоследствии Тьюринг именовал шестым постулатом противников идеи мыслящей машины: Аналитическая машина не претендует на то, чтобы создавать что-то действительно новое. Машина может выполнять лишь то, что мы умеем ей предписать.
В комментариях Лавлейс были приведены три первые в мире вычислительные программы, составленные ею для машины Бэббиджа. Самая простая из них и наиболее подробно описанная - программа решения системы двух линейных алгебраических уравнений с двумя неизвестными. При разборе этой программы было впервые введено понятие рабочих ячеек (рабочих переменных) и использована идея последовательного изменения их содержания. От этой идеи остаётся один шаг до оператора присвоения - одной из основополагающих операций всех языков программирования, включая машинные. Вторая программа была составлена для вычисления значений тригонометрической функции с многократным повторением заданной последовательности вычислительных операций; для этой процедуры Лавлейс ввела понятие цикла - одной из фундаментальных конструкций структурного программирования. В третьей программе, предназначенной для вычисления чисел Бернулли, были уже использованы рекуррентные вложенные циклы. В своих комментариях Лавлейс высказала также великолепную догадку о том, что вычислительные операции могут выполняться не только с числами, но и с другими объектами, без чего вычислительные машины так бы и остались всего лишь мощными быстродействующими калькуляторами.
После завершения работы над переводом и комментариями Ада предложила Бэбиджу, что она будет консультировать лиц, заинтересованных в использовании вычислительных машин, дабы Бэбидж не отвлекался от основной работы по доведению своей аналитической машины. Но время для вычислительных машин ещё не пришло, толпы пользователей не спешили получить консультацию у леди Лавлейс, более того - в 1842 г. правительство Британии отказало Бэбиджу в финансовой поддержке его разработок. Бэбидж был готов на всё, чтобы раздобыть необходимые деньги. В частности, вместе с супругами Лавлейс он увлёкся идеей создания подлинно научной, математической системы ставок на бегах, которая давала бы верный выигрыш. Как и следовало ожидать, система не сработала и принесла не только разочарование, но и большие финансовые потери. Самым стойким её приверженцем оказалась графиня Лавлейс - она продолжала упорно играть, часто даже втайне от мужа и Бэбиджа, пытаясь усовершенствовать систему. На этом она потеряла почти все свои личные средства. К тому же, в начале 50-х годов её здоровье неожиданно и резко ухудшилось, и в 1852 г. Ада Лавлейс скончалась в возрасте 37 лет, как и её отец, и была похоронена рядом с ним в фамильном склепе Байронов.
Имя Ады Лавлейс воскресло из небытия в середине 1930-х годов в связи с работами английского математика Алана Тьюринга, введшего понятие логической алгоритмической структуры, получившей название машины Тьюринга, а также последующим созданием первых электронных вычислительных машин.
К концу 1970-х годов исследования, проведенные в министерстве обороны США, выявили отсутствие языка программирования высокого уровня, который бы поддерживал все основные этапы создания программного обеспечения. Применение же различных языков программирования в разных приложениях приводило к несовместимости разрабатываемых программ, дублированию разработок и другим нежелательным явлениям, включая рост стоимости программного обеспечения, многократно превышающей стоимость самой вычислительной техники. Выход из кризиса виделся в разработке единых языка программирования, среды его поддержки и методологии применения. Все три составляющие этого проекта разрабатывались очень тщательно с привлечением наиболее квалифицированных специалистов разных стран. В мае 1979 г. победителем в конкурсе разработки языков был признан язык Ада, названный в честь Ады Августы Лавлейс, и предложенный группой под руководством француза Жана Ишбиа. Прототипом этого языка явился язык программирования, названный в честь Блеза Паскаля, который еще в возрасте девятнадцати лет, в 1624 г., разработал проект Паскалины или, по-другому, Паскалева колеса - первой механической вычислительной машины. С появлением и широким распространением персональных компьютеров язык Ада во многом утратил свою значимость, однако до сих пор используется как язык высокого уровня для разработки программ, работающих в реальном масштабе времени.
Любопытно, что в честь Ады Лавлейс названы в Америке также два небольших города - в штатах Алабама и Оклахома. В Оклахоме существует и колледж её имени. Вроде бы - немного, но, вместе с тем, есть люди, искренне полагающие, что на сегодняшний день слава (или, по крайней мере, популярность) Ады Лавлейс затмила славу её знаменитого отца, и что её вклад в мировую цивилизацию, по крайней мере, соизмерим с вкладом великого поэта.
10 декабря названо Днём программиста в честь родившейся также в этот день первой представительницы этой не слишком древней профессии Ады Августы Лавлейс, единственной дочери прославленного английского поэта Джорджа Гордона Байрона и его супруги Аннабеллы Милбэнк.
Елизавета Федоровна Литвинова (21.9.1845 - 1919).
Елизавета Федоровна Литвинова (1845 - 1919) была в России (наряду с С. Ковалевской) одной из первых женщин-математиков. Доктор математики, философии и минералогии Бернского университета. Среди своих современниц Литвинова выделается тем, что никогда не испытывала склонности к социализму и революционной деятельности; почти не участвовала в феминистическом движении, и только поддерживала требование разрешить женщинам высшее образование. Ей вообще была свойственна трезвость мышления; в педагогической сфере она выступала за высокий научный уровень в сочетании с простотой и доходчивостью школьного преподавания, предлагала убрать узкоспециальные предметы из школьной программы.
Весьма интересным является мемуарное творчество Литвиновой: зарисовки семьи Герцена, Огарева, воспоминания о Некрасове. Она много сотрудничала с издателем серии "Жизнь замечательных людей" Ф. Павленковым: ей принадлежит ряд очерков о русских и зарубежных ученых.
Елизавета Федоровна родилась в Тульской губернии. Математическое образование получила в Петербурге под руководством А.Н. Страннолюбского. С 1872 по 1876 годы училась в Цюрихском университете. В 1878 году защитила диссертацию по теории функций при Бернском университете и получила диплом доктора математики, философии и минералогии. По возвращении в Петербург не смогла получить должность профессора и преподавала арифметику в младших классах и только в 1887 году ей позволили преподавать математику в старших классах гимназии, но без штатной должности. Елизавета Федоровна Литвинова была талантливым педагогом, популяризатором и литератором. Ей принадлежит более 70 статей по различным вопросам педагогики, 10 биографических очерков многое другое.
СОФЬЯ ВАСИЛЬЕВНА КОВАЛЕВСКАЯ
В 1850 году 3 января родилась, 17 -крещена София в семье командира Московского артиллерийского гарнизона, никто не мог предположить, что она станет ученой.
Её отец — генерал Корвин-Круковский, начальник московского арсенала Василий Васильевич, был на двадцать лет старше (жены) Елизаветы Федоровны. Он относился к жене, как к ребенку, и этот характер отношений сохранился до конца их совместной жизни.
Василий Васильевич Корвин-Круковский в силу должностных обязанностей много ездил по стране. Так, что дети, а их в семье было двое - старшая Анна и младшая Сонечка росли без пристального родительского присмотра дерзкими, независимыми, эмоциональными.
Ее мать, Елизавета Шуберт, была талантливой пианисткой и просто обаятельной светской женщиной, говорившей на четырёх европейских языках. С материнской стороны в роду у Софьи были два немца - академика Петербургской академии наук.
Елизавета Федоровна, была внучкой петербургского академика, астронома Федора Ивановича Шуберта и дочерью почетного академика, геодезиста Федора Федоровича Шуберта. Он был крупным ученым и военным деятелем, известным своими работами по геодезии и изданием географических карт России.
По словам шведской, писательницы Эллен Кей, Софья Васильевна в беседе со стокгольмскими друзьями так говорила о своих связях с предками, определившими ее духовное и умственное развитие:
"Я получила в наследство страсть к науке от предка, венгерского короля Матвея Корвина; любовь к математике, музыке и поэзии – от деда матери с отцовской стороны, астронома Шуберта; личную любовь к свободе – от Польши; от цыганки прабабки – любовь к бродяжничеству и неуменье подчиняться принятым обычаям; остальное – от России".
Когда Соне было шесть лет, отец вышел в отставку и поселился в своем родовом имении Полибино, в Витебской губернии. Вообще дочери у генерала Корвин - Круковского уродились замечательные. Старшая, Анна к 15 - ти годам перечитала всю отцовскую библиотеку и сама, взявшись за перо, сочиняла недурные рассказы. Соня, на пять лет младше сестры, от корки до корки проштудировала толстый алгебраический задачник. Она ходила по дому, все время что - то складывая, вычитая, умножая. Отец только качал головой и сетовал на то, что ребенок сушит мозги совсем ненужной наукой. Он надеялся, что, превратившись в очаровательных барышень, дочери выбросят все эти глупости из головы.
К сожалению, родители отдавали тепло своих сердец старшей сестре-красавице Анюте и младшему брату Феде, единственному сыну Круковских. Стремясь заслужить родительскую любовь, Соня старательно училась. За восемь лет она прошла с домашним учителем Иосифом Малевичем практически весь курс мужской гимназии. Девушка зачитывалась балладами Жуковского, с детства писала стихи. Именно литературные способности отметил в Соне Малевич. Но она неожиданно страстно увлеклась математикой.
В одном из писем сестре Анюте Соня говорила: «Страннолюбсий просидел у нас весь вечер. Он вовсе не озлился, когда я сказала ему, что собираюсь, кроме математики, заниматься еще физиологией, анатомией, физикой и химией; напротив, он сам согласился, что одна математика слишком мертва, и советовал не посвящать себя исключительно науке и занятиям даже практической деятельностью».
Похвалы только укрепили решимость Софьи поступить в университет. Однако на пути к высшему образованию стояли как минимум две преграды. Первой был... пол.В то время вход в отечественные вузы для девушек был заказан. У них существовал только один выход - уехать учиться за границу. Второй преградой было сильное предубеждение отца против "ученых женщин". По старинке Василий Васильевич собирался подобрать для дочерей состоятельных женихов, которые бы их надежно обеспечили.
Её идейная вдохновительница, старшая сестра Анна, тоже мечтала вырваться из отцовского дома. Она чувствовала себя состоявшейся писательницей (а в глазах отца это было даже хуже, чем слыть "учёной женщиной"), её первые повести были опубликованы Достоевским. После визита Анны в журнал к Достоевскому Федор Михайлович стал частым гостем в их доме. Оказывая Анне знаки внимания, известный писатель не замечал, какие красноречивые взгляды в его сторону бросает Соня. Достоевский делает предложение руки и сердца Анне (как Соня мечтала оказаться на ее месте). Но сестра, видевшая в Достоевском только друга, отказала ему. Обе сестры были охвачены верой в освободительные идеи, в то, что в жизни им уготована особая миссия. Единственным выходом могла стать поездка за границу, для которой нужен был “вид на жительство”. Этот документ выдавался только девушкам, выезжавшим с родителями, или замужним дамам. Сестры, поняв, что их ни за что не отпустят учиться, решили обратиться к знакомым “прогрессивным” мужчинам с предложением заключить с одной из них фиктивный брак. Замысел, как ни странно, удался. Через некоторое время начинающий ученый Владимир Онуфриевич Ковалевский согласился жениться на Соне.
17-летняя Соня, польщённая таким выбором, писала Анюте: "Обидно, что "брат" Владимир Онуфриевич не магометанин: он женился бы тогда на всех "сестрах" по духу и освободил бы их!" Тот между тем по-настоящему влюбляется в свою идейную невесту и даже строит план побега с ней в случае противодействия отца. Но Соня уговаривает родителя дать согласие. В сентябре 1868 года она выходит замуж, и в тот же день новобрачные уезжают в Петербург. Так перед сестрами открылась блестящая перспектива.
В столице Соня добивается права посещения лекций в Медико-хирургической академии, но вскоре понимает, что медицина не для неё. В апреле 1869 года она с мужем и сестрой уезжает за границу. Ковалевская решила попытать счастья в Гейдельберге. После всевозможных проволочек комиссия университета допустила Софью к слушанию лекций по математике и физике. Вскоре русская студентка становится знаменитостью в Гейдельберге.
Владимир Онуфриевич в глубине души надеялся, что его “воробушек” не долго будет фиктивной женой, что Сонечка перегорит и оставит науку. Сам же Ковалевский представлял некую смесь энергичного, бурлящего, но, как говорят “без царя в голове” человека. Его сентиментальная жалостливость мешала коммерции, непостоянство не давало достичь успехов в науке, необязательность приводила к тому, что он терял очень важные должности и знакомства. Рядом с сильной и талантливой женой он выглядел несостоятельным и малоинтересным. Жили они с В.О. Ковалевским по-прежнему как брат и сестра, Софья решительно пресекла все робкие попытки Владимира наладить супружескую жизнь. Осознавая, что муж провоцирует ее на более интимные отношения, не предпринимая никаких объяснений при этом, Соня начала ощущать сильнейший душевный дискомфорт. А однажды она решила, что их отношения похожи на дешевый фарс, и устроила сцену Владимиру, обвиняя во всем его. Владимир уехал, и только тогда Соня поняла, как сильно ей не хватает мужа. Теперь никто не провожал ее в университет, не встречал после занятий, никто не интересовался, как ей живется. Родители, чувствуя неладное, пытались сблизить молодых. К этому времени сестра Анна, заскучав в Гейдельберге, уехала во Францию, и там вышла замуж. Но уже не фиктивно, а по большой любви.
Осенью 1878 года у Ковалевских родилась дочь. Почти полгода провела Ковалевская в постели. Врачи теряли надежду на ее спасение. Правда, молодой организм победил, но сердце Софьи было поражено тяжелой болезнью.
Есть муж, есть ребенок, есть любимое занятие - наука. Вроде бы полный набор для счастья, но Софья была максималисткой во всем и требовала от жизни и от окружающих слишком многого. Ей хотелось, чтобы муж постоянно клялся ей в любви, оказывал знаки внимания, а Владимир Ковалевский этого не делал. Он был просто другим человеком, увлеченным наукой не меньше своей жены.
Ревность была одним из самых сильных недостатков порывистой натуры Ковалевской. Полный крах их отношений наступил тогда, когда супруги занялись не своим делом - коммерцией, чтобы обеспечить себе материальное благополучие.
"Мой долг - служить науке", - сказала себе Ковалевская. Не было оснований рассчитывать, что в России позволят ей сделать это. После убийства Александра II кончилась пора либеральных заигрываний и начались разнузданная реакция, казни, аресты и ссылки. Ковалевские спешно оставили Москву. Софья Васильевна с дочкой уехала в Берлин, а Владимир Онуфриевич отправился к брату в Одессу. Ничто их больше не связывало.
В комнате, где работала Ковалевская, теперь была еще и маленькая Соня - Фуфа, как она ее называла. Нужно было проявить большую смелость, чтобы именно теперь приняться за задачу, решению которой посвящали себя крупнейшие ученые: определить движение различных точек вращающегося твердого тела - гироскопа.
7 ноября 1889 года Ковалевскую избрали членом-корреспондентом на физико-математическом отделении Российской академии наук. Хотя на заседания, как свидетельствует современник, Ковалевскую все равно не допускали, потому что это было не принято. По этому поводу она однажды сказала: ««Когда Пифагор открыл свою знаменитую теорему, он принес в жертву богам 100 быков. С тех пор все скоты боятся нового…»
«В науке Ковалевская была вполне определившеюся величиною , в русской литературе-блестящей надеждой. То, что Софьей напечатано в трех журналах –в «Русской Мысли», «Вестнике Европы» и «Северном Вестнике», свидетельствует о крупном даровании,
В последние годы жизни Ковалевская мечтала о серьезной литературной деятельности. У нее был от природы гибкий и сильный ум, Ковалевская владела чудным даром фантазии. В ее манере изрекать свои мысли не было сухости и тяжелости, которые отличают всякую ученость. Творческое воображение, живой темперамент, горячность чувств характеризуют все, что выходило из-под ее пера. Язык Ковалевской оживлен поэтическими красками и сверкает меткою аллегорией, тонкими художественными наблюдениями.
Содержание сборника «Вера Воронцова» заключается в повести, заглавие которой дало название всей книге. Эти полтораста страниц оставляют по себе впечатление, которое без преувеличения может быть названым весьма сильным. Превосходно искусство изложения, все раскрывается в высшей степени просто, по-старинному, при том на языке, на котором главные действующие лица и который не есть родной язык писательницы.
Роман «Нигилистка» был запрещен в царской России.
Он был напечатан уже в советское время , в 1928 году. В произведении этом излагается история молодой женщины , стремящейся принести пользу народу участием в деятельности революционных кружков привели к тому, что она вышла за муж за совершенно не знакомого ей человека, осужденного революционера, чтобы облегчит его тяжкую участь. Она говорит: «Вера находила социализм единственным средством решения всех вопросов»
Интересным биографически является отрывок из повести «Отрывок из романа, происходящего на Ривьере». В нем говориться о девушке, едущей курьерским поездом в Ниццу, чтобы отдохнуть после занятий на Бестужевских курсах. Вдруг дверца купе отворилась, «и в нее протиснулся рослый, грузный, запыхавшийся человек, который, входя, первым делом поторопился наступить на ноги двух или трех дам и тем вызвал во всех некоторую сенсацию». Оказалось, что это был знакомый девушки –Званцев(в лице которого Софья Васильевна изобразила Ковалевского).
После смерти Салтыкова-Щедрина, в 1889 Ковалевская написала очерк о нем, который конечно нельзя было опубликовать в России, так как в русском обществе боялись, открыто выражать сочувствие великому сатирику. Основное значение творчества Щедрина Ковалевская видит в том, что он показал разложение господствующего класса в период крепостничества. Ковалевская говорила: «Слезы везде одинаковы, но каждый народ смеется по-своему», это она считала причиной, по которой Щедрина за границей знали меньше , чем остальных русских поэтов, а также , повлиял тот факт, что ему приходилось шифровать свои мысли из-за царской цензуры, и не все что могут расшифровать русские читатели, могли расшифровать иностранцы.
«Воспоминания о Джордже Элиоте» являются интересным психологическим очерком . Писательница имела несколько встреч со знаменитой английской писательницей , принявшей псевдоним «Джордж Элиот». С.В. поразили некоторые обстоятельства личной жизни писательницы. М. Эванс, при первой встрече, показалась Ковалевской потрясающе некрасивой, но такой обаятельной, с таким мягким, глубоким голосом, что быстро очаровала собеседника и заставила забыть о внешности. Она умела слушать и давала возможность своим гостьям высказаться, что создавало приятную, уютную обстановку. Второй раз писательницы встретились спустя одиннадцать лет. После смерти первого мужа она была за мужем за поклонником ее таланта Кроссом, 40-летним человеком, в то время как ей уже было 59 лет. Ковалевская задала писательнице вопрос, почему в ряд ее произведений когда завязывается узел каких-нибудь сложных событий в жизни героев , наступает неожиданная развязка- смерть. Как бы поступали дальше лица, если бы смерть не пришла? Элиот ответила после размышления: «Неужели вы не замечали, что в жизни действительно так бывает? Я личного не могу отказаться от убеждения, что смерть более логична, чем обыкновенно думают…Сколько раз случалось уже, что доверие к смерти придавало мне мужество жить»
Две недели спустя , совершенно неожиданно, Джордж Элиот скончалась после трехдневной болезни. И Ковалевская пишет: «Соединяя судьбу с судьбою человека вдвое ее моложе, она решилась на очень рискованный опыт. В данную минуту оба были счастливы, но много ли это счастье продолжаться долго?»
Замечен очерк «Три дня в крестьянском университете в Швеции», свидетельствующий о большом интересе Ковалевской к вопросам народного образования и о глубине ее наблюдений.
Ковалевская сильно заинтересовалась опросом о крестьянских университетах и отнеслась с самой горячей симпатией к предложению одного из редакторов посетить такой университет. Очерк об этом она написала лишь летом 1890 года, путешествуя по Швейцарии, и опубликовала его в журнале «Советский вестник ».
Еще два отрывка Ковалевской написанные в Швеции: «Драм в Шведской семье» и «Ивар Монсон». В рассказе «На выставке» с большой наблюдательностью описывается вернисаж всемирной выставки 1889 года в Париже, на которой Софья Васильевна была со своей дочкой и Юлией Лермонтовой. Живо нарисованы различные типы посетителей и устроителей выставки. В отрывке «Амур на ярмарке» дается описание ярмарки в предместье Парижа, которая проводиться ежегодно в течение мая и июня. Однако действие повести не развернуто и при чем тут «амур», состоящий в заголовке, не ясно из-за краткости отрывка.
Стихотворения занимают особое место в творчестве Ковалевской. Она писала стихи с детских лет до конца жизни, хотя никогда их не публикована и не предназначала к печати. Но они важны для определения душевного склада Ковалевской, ее настроений , ее чувств и переживаний.
Полушутливое стихотворение «Жалоба мужа». В нем муж считает, что страдальцы не женщины, а мужчины. В насмешливой форме он излагает историю своей женитьбы на девице молодой, умной, красивой, но зараженной вредным духом разных книжек. После женитьбы
Оказалось, что бедняжка
Все за правду принимала,
Что со мной она до свадьбы
О правах своих болтала.
И теперь ждала от мужа
Пренаивно выполненья
Тех обетов, что жених ей
Дал в порыве увлеченья
Возможно, это стихотворение было написано в тот период, когда Софья Васильевна стала возвращаться к науке, не встречая сочувствия со стороны Владимира Онуфриевича.
В стихотворении «Груня» говориться о девушке, начитавшейся жития святых мучеников и рискующей себе картины мученической смерти: «Народом площадь вся полна. Ее ведут на казнь , спокойна и ясна восходит Груня на костер» Перед казнью она говорит с народом, который, потрясенный ее словами, готов покаяться и уверовать. И вот предсмертный крик -и Груня просыпается. Долго с поникшей головой сидит она, печальная и грустная . Вероятно, в этом стихотворении отразились не только представления детских лет о мучениях, но и мысли о подвижничестве революционеров.
Самое значительное стихотворение «Пришлось ли…» было опубликовано после смерти Ковалевской, в 1892 году, академиком Гротом. В этом стихотворении, видимо, отражены душевные переживания Софьи. Неожиданно раздалась страстная песнь- и замолкла. Далее следуют строки: « Ужель и наша встреча с вами бесследно также промелькнет?» Неужели предстоит вечная разлука и «его» образ лишь порою будет возникать из забвения, « пока из памяти не сгладит время когда-то время милые черты, и сердце вновь покорно примет бремя холодной, вечной пустоты». Ковалоевская была способна к большой «концентрации мысли» , которая нужна для работы ученого. Но в ее жизни были и моменты огромной концентрации душевных переживаний.
В Швеции с новой силой вспыхнуло былое увлечение Софьи литературой. Она ощущала почти физическую необходимость занести на бумагу всё, что было пережито за прошедшие годы, разобраться в своей судьбе. Литературное творчество давало ей возможность душой вернуться на родину. Повести "Нигилистка" и "Нигилист", драма «Борьба за счастье», мемуары "Воспоминания детства", с восторгом встреченные русской публикой и критиками принесли ей всероссийскую известность.
Последней попыткой обрести любимого человека стал однофамилец и известный социолог Максим Максимович Ковалевский, в котором женщина-ученый нашла подобного ей русского странника-одиночку. Профессор права, умный и образованный человек. Он видел в ней воплощение "действенного феминизма".
Максим Максимович предоставил в полное ее распоряжение свою роскошную виллу недалеко от Ниццы. Она целыми днями купалась, валялась на песке, наблюдала за облаками. Когда приехал Максим Максимович, они вместе бродили по пляжу, беседуя о литературе, поэзии, музыке. Ходили в театры, на концерты. И сорокалетний холостяк сам не заметил, как влюбился в эту странную, легкоранимую и трогательную женщину. По свидетельству Ковалевского, они готовились сыграть свадьбу в июне 1891 года...
Но жизнь Софьи внезапно оборвала банальная простуда. Возвращаясь с рождественских каникул, проведенных с Максимом Максимовичем в Италии, Софья Васильевна заболела. Все чаще случались приступы. Еще в детстве врачи обнаружили у нее порок сердца, а теперь проклятая болезнь брала верх. После очередного приступа ей прописали строгий режим, кучу противных микстур и настоек. Чтобы не расстраивать Максима и дочь она пообещала исполнить все, что скажет врач. Полгода она не вставала с постели, но самочувствие ее не улучшалось, даже ухудшилось. Ей категорически запретили работать, и она не знала, как убить время, сутки тянулись бесконечно. 10 февраля 1891 года, в возрасте 41 года, в самом расцвете творческой жизни. Софья Васильевна Ковалевская умерла во сне. За день до смерти она сказала Максиму, что начнет писать повесть “Когда не будет больше смерти».
Приходиться удивляться тому, как при этом она могла совмещать столько обязанностей в столь разных направлениях: ученого, редактора научного журнала, писательницы, общественной деятельницы, матери, светской дамы в шведском обществе. Нужно отметить также, что ее друзья, по-видимому, старались тщательно скрывать ее причастность к социалистическим организациям, а может быть, и ограждали ее от особенно опасных действий.