Справедливость силы
| Вид материала | Документы |
- Свобода! Справедливость! Солидарность!, 4749.4kb.
- Свобода! Справедливость! Солидарность! Журнал движения, 7163.63kb.
- Свобода! Справедливость! Солидарность!, 4801.61kb.
- Первого общественного форума-конференции «справедливость и интеграция», 36.81kb.
- Юрия Ряшенцева «Светлые года будем мы всегда вспоминать», 1397.38kb.
- Тема: Основы гидростатики Лекция, 124.23kb.
- Определение коэффициента силы сухого трения (трения качения) принадлежности: Установка, 100.58kb.
- Л. Г. Антипенко Русский вопрос и тактика борьбы за национальную и социальную справедливость, 165.23kb.
- Программа конференции специалистов со средним медицинским образованием 13 мая 2011, 83.13kb.
- Е. П. Чивиков философия силы «аристотель» Москва 1993 Чивиков Е. П. Философия Силы, 5453.25kb.
Глава 40.
Я выиграл чемпионат СССР в Ленинграде при собственном весе 119,1 кг. Второе место при собственном весе 119,4 кг занял Медведев, отстав в сумме троеборья на 20 кг. На третьем месте закрепился Вилькович с суммой 462,5 кг.
После второго поражения от меня на чемпионате страны Медведев согнал вес и попытался работать в первой тяжелой весовой категории. (Новую категорию ввели в стране с 1961 года.) Дело не пошло.
Последнее ответственное выступление Медведева (снова в старой весовой категории - втором тяжелом)- чемпионат ЦС ДСО "Труд" 18 ноября 1963 года - 460 кг. По итогам того года он оказался пятым в СССР с суммой 482,5 кг (155+145+182,5), собранной на чемпионате страны - III Спартакиаде народов СССР 1963 года.
В те же годы Алексей Сидорович приступил к кандидатской диссертации по основам тренировки, надолго и часто наезжал ко мне в зал. Ни свои методы, ни слабости, ни планы я не таил. Для будущего тренера, соперника это было многовато. Можно было строить план осады моих результатов с учетом всех обстоятельств.
Спортивная слава.
В ней всегда вкус горечи. Слава для спортсмена - это прежде всего необходимость ужесточения тренировки, необходимость нового уровня работы, ибо она отмечает лишь достигнутый порог умения и силы.
Слава в спорте может быть смыта в один день громовым успехом соперника. У писателя остается книга, у музыканта - ноты, у ученого - его формулы, у рабочего - машины, дома. У атлета - сила, отныне ненужная, ибо в своей чрезмерности она неприложима к обычной жизни. И выходит, огромная сила, физическое умение что-то делать, доведенное до виртуозности, совершенно непригодны для жизни, даже обременительны. Через десять лет не всякий вспомнит прежде знаменитое имя. А суть не в обидах: стерт труд. Выступать в осознании этих чувств сложно; понять верно свое положение - еще сложнее;
думать справедливо далеко не всегда и не всем удается.
Поэтому я был и остаюсь противником участия подростков, тем более детей, в большом спорте. Что и почему - объяснять излишне, если учесть и общий характер физических нагрузок...
Глава 41.
Большой спорт привлекателен свободой действий, возможностью проявления инициативы, относительной независимостью в средствах и путях достижения задуманного. Это не может не воодушевлять.
Большой спорт привлекателен и тем, что в нем практически отсутствуют всякого рода люди, которые выдают себя за его приверженцев, не являясь таковыми по существу. Здесь в разной степени, но все одержимы общей страстью. Быть среди одержимых, разделять эту одержимость, служить ей - все это награждает светлым чувством общности, братства. Тут исступленность труда вызывает не удивление, но единственно желание понять ее направленность, организацию, приложимость и к своей тренировке.
Не все здесь строго соблюдают пост, но все готовы на любые испытания. Здесь никто и никогда не зовет к труду - здесь удерживают от чрезмерного увлечения трудом. Здесь понимают друг друга по жесту, колонке цифр в записи тренировки. И мне всегда казалось лишним, когда в управленческом аппарате появлялись новые должности, отделы, разбухали штаты, а это никак не изменяло наш труд. Дармоеды плодились, как крысы...
Глава 42.
Подражание - это ранняя, младенческая стадия творчества, точнее - его рождение. "Каждый большой художник должен создавать свои формы",- я вспоминал эти слова Льва Толстого всякий раз, наблюдая тренировки по-настоящему крупных атлетов. Везде этот принцип выявлял свою правоту, однако с незначительной поправкой: талант, сознавая себя, должен действовать в границах своих возможностей.
Для самого спортсмена тренировки - это процесс бесконечного обновления и преобразования. В этом их притягательность.
"Я верю в необходимость регулярной работы и никогда не жду вдохновения"- это правило Джека Лондона отвечает и отвечало моим взглядам на организацию работы вообще. Если бы я считался со своим состоянием, тем более настроением, я не прошел бы и части пути. Даже больше того, усталость и настроение от усталости являлись ведущим настроением тренировок. Да и быть иначе не могло. Все время шла проба организма на прочность.
Большой спорт отнимает все больше и больше энергии, предъявляет права на всю энергию. Спортсмен из разряда первых лишь поспевает отвечать на требования борьбы. Все меньше остается сил на другую жизнь...
И еще: победить великого атлета вовсе не означает перешагнуть через него как человека. Эта истина действует в спорте неумолимо. Перед ней пасуют самые впечатляющие рекорды. Всегда за всем стоит человек. И одолеть его, усмирить его победы, стереть память о нем не удается подчас и самой громадной силе...
Глава 43.
Неудачи. Опрокидывание неудачами. Живучесть... "Поступай всегда так, чтобы твое поведение могло стать всеобщим законом",- советовал Кант. Его рекомендацию почти дословно заново сформулировал через сто лет Лев Толстой. Счастлив, кто добивается такого единства поступков и чувств. И еще Канту принадлежит мысль о том, что нельзя превращать в средство тех, у кого есть свободная и разумная воля. Люди так радовались моим победам! Я получал столько свидетельств в уважении!
И я работал с упоением. Нет чувства слаще, чем твоя нужность всем. И трудно одинокому человеку сохранять в здоровье и равновесии все свои чувства и цели.
Высшая из сил, которая возвышает человека над обыденностью и эгоизмом интересов,- убежденность, то есть идеал или идеалы. "...Атеизм, уничтожая теологическое нечто, стоящее над человеком, не уничтожает тем самым моральной инстанции, над ним стоящей. Моральное высшее, стоящее над ним, есть идеал..." (Фейербах Л. Избр. философ, произв. М., Политиздат, 1955, т. 2. С. 609). А идеал не есть нечто мертвое, всасываемое бездумно, наподобие церковного догмата: верую, не разумея. Разумение места, направление движения, борьба за идеал и есть та настоящая жизнь. Животное в человеке преодолевается идеалом, убежденностью. Слепой, бездумный идеал - то же животное состояние.
"Впрочем, мне ненавистно все, что увеличивает мои познания, не призывая меня вместе к деятельности, не переходя непосредственно в жизнь" (Гёте). Отрыв знаний от жизни, обманные идеалы, преследование выгод - это уже болезнь духа. Спорт по-своему подводил меня к осознанию этих в общем-то несложных и давно изжеванных истин. Но так устроено: каждый все для себя заново открывает...
Да, убеждения доказывают. Для того жизнь.