Вестник интегративной психологии

Вид материала

Документы

Содержание Ритуальная (сакральная) – Метод холотропного дыхания Психологические феномены молодежного нонконформизма

Подобный материал:

• Концепция, метод, терапевтический стиль.     М. В. Белокурова, доцент каф психологии, 888.65kb.
• Сборник статей представляет обзор теоретических и экспериментальных работ по интегративной, 4997.27kb.
• Сборник статей представляет обзор теоретических и экспериментальных работ по интегративной, 6039.66kb.
• Сборник статей представляет обзор теоретических и экспериментальных работ по интегративной, 5684.16kb.
• Сборник статей представляет обзор теоретических и экспериментальных работ по интегративной, 3958.28kb.
• Предмет и задачи интегративной психологии, 427.01kb.
• Л. М. Кроль Научный консультант серии, 5055.37kb.
• Вестник балтийской педагогической академии выпуск №100 2010 актуальные проблемы современной, 3257.46kb.
• Принципы интегративной диагностики и лечения боли, 43.75kb.
• Нло как предмет слухов., 1485.22kb.

Краткое описание различных форм йоги: Анабхава йога. Дисциплина небытия; высочайшая йогиче­ская практика растворения себя в Себе без реальной поддержки. Аштанга йога. Дисциплина восьми ступе­ней, описанная Патанджали. Бхакти йога. Дисциплина любви и преданности. Отдача эго в любви. Дхьяна йога. Дисциплина медитации; внимательность и концентрация - всё это относится к этой форме йоги. Гуру йога. Поглощение через фокус, отдачу и обретение добродетелей по отношению к учителю. Гьян (Джняна) йога. Дисциплина различения мудрости, чтобы отличать реальное от нереального, интуитивное от импуль­сивного и разумное от интеллектуального. Хатха йога. Владение полярностями. Джапа йога. Дисциплина повторения мантр. Карма йога. Дисциплина действий по превосхождению себя. Это изначальный подход, описанный в Бхагавад Гите. Крийя йога. Дисциплина доведения действий до завершения внутри себя. В Йога Сутрах Патанджали она упоминается как сочетание практики очищающих упражнений (тапа), глубо­кого изучения (свадхьяна) и преданного сознательного почитания Высшего Единого во всём (ишвара - пранидхана). Кундалини йога. Единая дисциплина силы осознанности и потенциала в каждом человеке. Её на­зывали наукой о "змеиной" силе (кундалини - шакти), являющейся основной в тантрической традиции, вклю­чающей Хатха йогу. Змея представляет энергию, суть, осознание, обновление и игру духа. Лайя йога. Слия­ние конечного с Бесконечным. Использование звука и мантры с ритмом и чувствительность к его тонкой структуре. Часто практикуется в группах. Мантра йога. Дисциплина йогической традиции, существующая со времён Веды. В ней используются звуки, которые защищают и проецируют ум. Наaд йога. Дисциплина внутреннего звука, первичной вибрации. Сиддха йога. Дисциплина развития экстраординарных способно­стей. Самкхья йога. Дисциплина постижения природы вещей. Философия учения освобождения, относяще­гося к Махабхарате. Раджа йога. Королевская дисциплина, Маха йога. Йога Шакти Упанишады говорят о ней как о практике, сочетающей Мантра йогу, Лайя йогу, Хатха йогу и Радж йогу. Прибавьте к этому пря­мую связь с осознанностью, данную мастерами и Шабад Гуру. Сахадж йога. Техника йогического подхода, который даёт силу и активность. Основана на практиках и действиях, которые развивают ощущение способ­ности и силы в человеке, что не ограничивается только практикой преданности. Техники Шакти и Бхакти взаимно дополняют друг друга. Шакти Йога. Тантра йога. Психофизические техники, используемые для очищения подсознания и обеспечения ясности души. Мы выполняем Йогу Белой Тантры. Траатик йога или Тратак. Дисциплина созерцания священного объекта или картины учителя. Янтра йога. Дисциплина фокусировки ума на геометрическом изображении (янтра) Космоса или энергетических процессов. (Уайт Джон. «Что такое Просветление»)

Кундалини йога соединяет в себе почти все виды йоги, сочетая их таким образом, что образуется сильный эффект, трансформирующий сознание, изменяющий внутреннюю и внешнюю жизнь человека. Это сплав движений, дыхания, медитаций, релаксации, ритма, звука, который высвобождает силу человека и направляет энергетические потоки в целительное русло.

Как писал Йоги Бхаджан: «Существует много разных видов йоги. То, к чему относится кундалини йога, Это йога осознания. Человек учится осознавать свой потенциал. Все известное имеет неизвестный потенциал, и ваше право узнать его. Почему вы не познали свой потенциал до сих пор? Потому что у вас не было метода. Кундалини йога, как метод, была оставлена для нас великими учителями, и сегодня находится в нашем распоряжении».

В современном мире мигранты стали, и будут оставаться структурообразующим фактором экономики мегаполиса, который не может успешно функционировать без их привлечения, поэтому исключительно актуальным становится вопрос: на сколько успешно мигранты адаптируются на новом месте? Способность индивида к адаптации зависит от устойчивости функций организма и гибкости (разнообразия) реакций центральной нервной системы и психики, но при сохранении душевного равновесия.

Стабильность душевного равновесия – это ровное спокойное настроение вследствие баланса процессов торможения и возбуждения, положительных и отрицательных эмоций, отсутствие резких всплесков, не оправдываемых ситуацией, а в случае волнения – быстрое возвращение психики в ее прежнее состояние. Это определяется как природными задатками, так и особенностями воспитания.

В новых условиях мигранту предстоит сохранять стабильность комплекса Я как организующего центра психики, равновесие во взаимоотношениях с окружающими, чувство собственного достоинства, устойчивость содержания сверх-Я, а, следовательно, нравственных ориентиров.

Гармоничная семья всегда была и будет для человека, а особенно для человека, совершившего миграцию, надежным тылом, источником сил и душевного равновесия, основой стабильности во внешнем мире, поэтому проблемы в семье наиболее остро отражаются на детях мигрантов. У не мигрантов широкая социальная сеть, а у молодых мигрантов чаще всего - только родители, поэтому внутрисемейные проблемы сказываются на мигрантах особенно остро.

Поэтому на наш взгляд является важным изучить особенности внутрисемейного взаимодействия в семьях мигрантов и понять существуют ли помимо гендерных различий, различия миграционные.

В этой связи нами было предпринято исследование характеристик внутрисемейного взаимодействия у московской молодежи из семей мигрантов.

В нашем исследовании приняли участие 166 студентов колледжей г. Москвы в возрасте от 16 до 22 лет. Из них 44 человека родились не в Москве (мигранты 1-го поколения), 62 человека – мигранты 2-го поколения (то есть один или оба родителя родились в провинции) и 60 человек – мигранты 3-го поколения (их дедушки и бабушки родились не в Москве).

В исследовании был использован опросник И.М. Марковской «Взаимодействие родитель-ребенок», предназначенный для изучения и оценки взаимодействия родителей и детей в семье с точки зрения подростков. В подростковом варианте опросника представлены 10 шкал:

1. Нетребовательность-требовательность.

2. Мягкость-строгость родителя.

3. Автономность-контроль по отношению к ребенку.

4. Эмоциональная дистанция - эмоциональная близость ребенка к родителю.

5. Отвержение-принятие ребенка родителем.

6. Отсутствие сотрудничества-сотрудничество.

7. Несогласие-согласие между ребенком и родителем.

8. Непоследовательность-последовательность родителя.

9. Авторитетность родителя.

10. Удовлетворенность отношениями ребенка с родителем.

Проведенный анализ гендерных различий взаимодействия отца с детьми показал, что юноши в большей степени, чем девушки считают отца эмоционально близкой фигурой (U=1117.5, p<0,001). То есть у молодых людей, в большей степени, чем у девушек развита потребность делиться с отцом самым сокровенным и важным.

Молодые люди в большей степени, чем девушки считают, что в их взаимоотношениях с отцом присутствует сотрудничество (U=1400, p<0,05), что отражает равенство и партнерство в отношениях с отцом и является следствием включенности молодых людей во взаимодействие.

Анализ взаимодействия матери с детьми также выявил гендерные различия. Юноши, в большей степени, чем девушки считают, что матери в отношениях с ними проявляют требовательность (U=2451, p<0,05).

Исследование различий стилей внутрисемейного взаимодействия в семьях мигрантов 1-го поколения показало, что молодые люди, родившиеся в Москве чаще, чем не москвичи считают, что их матери во взаимодействии проявляют требовательность (U=1825,5, p<0,05) и контроль (U=1886, p<0,05). То есть матери москвичей, по мнению респондентов, ожидают от своих детей более высокого уровня ответственности, и одновременно с этим предоставляют им меньше свободы (автономности).

Наше исследование показало, что, по мнению респондентов, отцы, родившиеся в Москве, эмоционально ближе к своим детям (U=1276,5, p<0,05) и более последовательны в отношениях (U=2451, p<0,05). То есть дети из семей, где отцы родились в Москве, испытывают большую потребность делиться с ними сокровенным и чувствуют своих отцов эмоционально близкими людьми. Отцы не москвичи, по мнению респондентов более последовательны в своих требованиях, воспитательных приемах и отношении к ребенку, чем отцы, родившиеся в Москве.

Респонденты, чья мать родилась не в Москве, считают, что матери их сильнее контролируют (U=2518, p<0,05), чем матери, родившиеся в Москве. То есть матери, родившиеся в провинции, в отношениях со своими детьми в большей степени опекают и ограничивают своих детей, чем матери, родившиеся в Москве.

Наше исследование показало, что тип семьи оказывает существенное влияние на характер внутрисемейного взаимодействия детей с их отцом. Так, в полных семьях наблюдается большая степень эмоциональной близости детей с отцом (U=459,5, p<0,05), в таких семьях дети в большей степени чувствуют принятие себя отцом (U=371,5, p<0,001) и как следствие их развитие будет благоприятным, а самооценка адекватно высокой. Дети из полных семей в большей степени по сравнению с детьми из неполных семей ощущают равенство и партнерство во взаимоотношениях с отцом, больше включены во взаимодействие и сотрудничество (U=398, p<0,05). В таких семьях гораздо выше степень и частота согласия детей с отцовским стилем воспитания и степень согласия с ним в различных житейских ситуациях (U=405,5, p<0,05), Респонденты из полных семей считают отцов более последовательными в своих требованиях, в своем отношении к ребенку и в применении наказаний и поощрений (U=407,5, p<0,05).

Респонденты из однодетных семей считают, что их матери в меньшей степени, чем матери в двухдетных и многодетных семьях принимают их (Н=8,7, р<0,05), то есть в однодетных семьях дети чувствуют себя более отвергаемыми матерью, чем дети в двух- и многодетных

Корни танцевально-двигательной терапии (ТДТ) восходят к рождению культуры древних цивилизаций. Известно, что в основе ТДТ лежит танец, как движение. Таким образом, вероятно, момент рождения танца знаменует рождение его психотерапевтической сущности, а, значит, и развивающегося направления психологии и психотерапии Танцевально – Двигательной Терапии.

В современной культуре существует большое количество определений танца. Танец пытались понять и объяснить с момента возникновения первых вариаций танца древних народов мира. Рассмотрим наиболее специфические и интересные из них в культурно – историческом аспекте.

Первобытное время:

Танец – основная форма совершения обрядов, ритуалов, в том числе обрядов жертвоприношения, поклонения, охоты, рыболовства и плодородия, всеобщего благополучия, любви и брака; основной формой танца являлся круг, имеющий символический, магический смысл, связанный с культами Солнца и Луны. Возможен как в групповой, парной, так и в индивидуальной формах, в которых каждый исполнитель танцевал отдельно и в которых, однако, вырисовывалась форма круга, где нет чёткой дифференциации между зрителем, исполнителем и сочинителем; особое значение имели женские танцы, т.к. связь членов племени с томемом происходила через женщину; первобытные танцы полифенкциональны, выпоняя функции от психофизических до психофизиологических и и социально-психологических, сохраняя накопленный племенем жизненный рпыт и передача его подростающему поколению (Королёва, 1997, с.50).

Танцы античности:

Следует отличать специфику танцев Древней Греции и Древнего Рима.

В период Древней Греции танец – трагедия, где он является средством усиления напряжённости драмматического действия (Эсхил), выражением эмоциональной реакции, на разворачивающиеся события (Софокл), а также рассматривается как пантмимка, изображающая чувства и сопровождающая выступления хора (Еврипид); танец приобретает новую функцию – сопровождение речи. В комедиях танец становится самостоятельным средством выражения чувств, в том числе эротических и откровенно сексуальных.

Римляне внесли в историю мирового танца большой вклад как создатели пантомимы. Пантомима – это чрезвычайно стилизованная последовательность движений, как правило, одного исполнителя, причём основная роль отводилась жестикуляции; несмотря на то, что в Древнем Риме преобладала пантомима, ритуальный танец там тоже не был забыт: существовало много танцев – шествий на разные случаи. Например, члены жреческой коллегии салиев, жрецов Бога Марса, исполняли свою культовую воинскую пляску – трипудий, т.е. танец в трёхдольном размере.

Танец в Средние века:

Разделение на тело и душу (в связи с появлением христианства), признание тела «сосудом греха», привело к тому, что танец и телесность лишились статуса «священного», а ритуальная сакральная функция была выхолощена. И танец всёбольше становился развлечением; в средние века и русле развития непрофесионального танца на первый план выходят его катарсическая функция и функция общения. Танец к этому времени становится единственным способом выражения, выплеска несанкционированных, социально – нежелательных, в том числе сексуальных эмоций, средством нерегламентированного общения (появляются карнавалы, развиваются народные танцы, появляются придворные учителя танца. Танец начинает уходить от спонтанности, эмоциональности к формальности, церемониальности ,чопорности.

Танец в эпоху возрождения:

Танец – способ естественного развлечения и общения. Появляются дуэтные танцы близости; танец превращается в самостоятельный вид искусства, он не является уже «пластическим» продолжением музыки и не нуждается в словестном сюжете.

Танцы XVI – XVIII вв.:

Эволюция танца шла от придворного представления к театральному танцу. Танец превратился в миниатюрный спектакль с «живыми картинами» и танцами. В Ангии имели место драматические пьесы, ставившиеся во дворце, за которыми непременно следовала «маска» - комедийный дивертисмент, где фигурировали как образы античности, так и волшебной сказки, а центральный большой танец исполнялся всеми присутствующими дворянами. В противовес «маске» появилась «антимаска» - гротескное или комическое представление, исполнявшееся после главной маски. Франция характеризовалась всевозможными маскарадами,, откуда, собственно, и выделился жанр «балет с выходами», где сплетались воедино единство сюжета, музыка и поэзия. Это чётко установило границу между публикой и артистами; и после этого театральный танец стал делом профессионалов.

Танцы XX в.:

Танец как вид искууства выделял в себе социальные танцы, характерными чертами которого явилось эстрадное направление, типа чечётки, который исполнялся как минстрел – шоу и позже приобрёл художественную форму. Вородились и спонтанные движения тела. В танцевальном искуустве существовало главное утверждение - принцип о том, что только естественный жест, освобождённый от условности, способен свободно передать человеческие чувства. Далее (с появлением понятия «современность») в танце неотъемлемо стремящееся движение: от простой ходьбы, бега, скачков до различных естественных положений тела. Имели место естественный бег и прыжок, естественные, но активные движения головы и рук (стиль модерн). В постмодернизме танец приобрёл черты углублённой психологичности и драматичной напряжённости. Был создан танец, свободный как от рефлексии, так и отизобразительности хореографических образов. Появились такие тенденции, как алеаторичность (случайность) хореографии, непоследовательность, свойственная абсурду, дегуманизация и некоммуникативность, свойственные «боевым точкам» времени.

Неевропейские тенденции развития танца

В индийской традиции и «танец» и «драма» обозначаются одним и тем же словом «натья» - выразительном танце-пантомиме, который излагает целую историю, и о «нрите» - чистом танце ради танца, в котором танцующий полностью отдаётся стихии ритмов. В китайской традиции танец находится в подчинённом положении по отношению к драме и театру, движение и жест несут большую смысловую нагрузку.

Таким образом, отметим, что с момента своего появления, с момента зарождения «человеческого» танец выполнял функции, которые присутствовали в той или иной мере (в каждом времени и в каждой культуре). Следует также отметить, что специфика современных видов танца как раз и характеризуется тем, что танец несёт в себе совокупность всех исторических танцевальных традиций и культур и в той или иной степени выполняет в себе и их функции. Перечислим эти функции:

Ритуальная (сакральная) – танец как самый естественный способ установления связи со «священным», первичный, символический язык человечества.

Коммуникативная – танец как первичный язык, способ передачи знания и кодификация общения не только между полами, но и между членами первичных групп.

Идентификационная – танец, как способ самоопределения, причём «само», в данном случае – это, в первую очередь, принадлежность своему племени, полу и т.д., разделённая общность, без которой невозможно выживание.

Экспрессивная – танец как игра и первое свободное (в том смысле, что не всегда строго функциональное) самовыражение.

Катарсическая – танец, как способ снятия эмоционального напряжения, разрядки, путь к освобождению.

Эти функции, естественно, в изменённом виде, танец сохраняет и сегодня. Он может выражать весь спектр человеческих чувств. Он остаётся социальным ритуалом, помогающим установлению отношений между полами, способом иденнтификации в современных субкультурах. И в нём по прежнему есть сила, способная приводить нас в состояние «измерения священного», которое и является источником главных смыслов человеческого существования.

Метод холотропного дыхания предельно прост: за счет глубокого частого дыхания наступает эффект гипервентиляции – в крови значительно понижается концентрация углекислого газа, что приводит к сужению сосудов. Кислород прочнее связывается с гемоглобином, и красные кровяные тельца хуже отдают его тканям. Возникает парадоксальное кислородное голодание от избытка воздуха. Примерно тоже происходит у астматиков, при стенокардии и гипертонии, когда кровь в результате частого дыхания насыщенна кислородом, а организм, его ткани задыхаются от недостатка кислорода. Наступает торможение коры головного мозга и активизируется подкорка, что вызывает вытесненные из сознания переживания.

Что касается самого тренинга, необходимо подчеркнуть, что переживания происходящие во время дыхания, нельзя полностью систематизировать и подвести под общие шаблоны, так как, каждая личность – индивидуальна и «пришла» в этот мир при своих собственных обстоятельствах, которые не подлежат системности. По мере углубления процесса эмпирического самоисследования эмоциональная и физическая боль может достичь такой интенсивности, что человек как бы переходит границы индивидуального страдания и переживает боль целой группы людей, всего человечества или даже всего живого. Для этого опыта типично отождествление с раненными или умирающими солдатами различных времен, мучениками подземелий, узниками концентрационных лагерей, гонимыми евреями или первыми христианами, с матерью или ребенком во время родов, с животным, настигнутым хищником. Этот уровень человеческого бессознательного представляет собой пересечение биографического опыта со спектром различных трансперсональных переживаний.

Переживания этого уровня бессознательного обычно сопровождаются яркими физиологическими проявлениями, такими, как удушье различной степени, учащенный пульс и сердцебиение, тошнота и рвота, изменения в цвете кожи, колебания температуры тела, спонтанные кожные высыпания и появления синяков, подергивания, дрожь и судороги, необычные двигательные феномены. В психоделических и немедикаментозных эмпирических сеансах, а также при неожиданно возникающих необычных состояниях сознания эти явления могут быть настолько подлинными и убедительными, что человек может поверить, что действительно умирает. Даже опытный присматривающий или свидетель подобного эпизода может воспринимать ситуацию как серьезную угрозу жизни.

На биографическом уровне лишь люди, действительно пережившие встречу с возможностью смерти, могут столкнуться с такого рода проблемами. Однако когда процесс углубления в бессознательное выходит за биографические пределы, подобного рода переживания могут стать определяющими. Даже люди, не испытавшие угрозы для жизни на собственном опыте, могут прямо переживать подобные феномены. Для тех же, кто на своем опыте пережил серьезные физические травмы, болезни, операции или опыт удушья, воспоминания об этих переживаниях играют роль связующего звена с этой областью.

Встреча со смертью при такой глубине самоисследования может органически переплетаться с различными явлениями, связанными с процессом биологического рождения. Встречаясь с предсмертной агонией, люди одновременно переживают родовые муки (как если бы они рожали или рождались). Кроме того, многие физиологические и поведенческие составляющие этих переживаний находят свое естественное объяснение как производные процесса рождения. В этом контексте часто встречается отождествление с плодом в утробе и переживание процесса собственного рождения с очень специфическими и достоверными подробностями. Стихия смерти может быть представлена поочередным или даже одновременным отождествлением с больными, дряхлыми или даже умирающими людьми. Хотя полный спектр явлений этого уровня нельзя сводить к повторному переживанию биологического рождения, родовая травма представляет собой, по-видимому, сердцевину этого процесса. Поэтому данная область бессознательного называется перинатальной.

Термин перинатальный (perinatal) – составное греческо-латинское слово, в котором приставка peri означает «вокруг» или «поблизости», а корень natalis указывает на отношение к рождению. В медицине это слово используется для обозначения процессов, предшествующих родам, связанных с ними или следующих непосредственно за ними (так, например, говорят о перинатальной инфекции или перинатальном повреждении мозга). В отличие от традиционного использования термина в акушерстве, здесь он будет применяться для обозначения психических переживаний. Современная нейрофизиология отрицает возможность воспоминаний о рождении в силу того, что кора головного мозга еще не миелинизирована. Однако невозможно отрицать наличие подлинных перинатальных переживаний; частота их возникновения и их огромная клиническая значимость должны послужить поводом для пересмотра исследователями мозга своих теорий.

Связь между биологическим рождением и перинатальными переживаниями глубока и специфична. Это дает возможность использовать стадии биологических родов для построения теоретической модели, позволяющей понять динамику перинатального уровня бессознательного и даже прогнозировать процесс самоисследования на этом уровне.

Перинатальные переживания организованны в типичные тематические группы, базовые характеристики которых эмпирически связанны с анатомическими, физиологическими и биохимическими аспектами определенных клинических стадий рождения. Модель, основанная на этих стадиях, дает новое понимание динамической архитектуры различных форм психопатологии и создает революционные возможности для терапии.

Несмотря на свою тесную связь с биологическим рождением, перинатальный процесс выходит за рамки биологии и содержит важные психологические, философские и духовные измерения, так что здесь неуместен механистический редукционизм. Имея дело с мощной динамикой перинатального процесса в качестве переживающего данный процесс субъекта или в качестве исследователя, человек глубоко вовлекается в него и может увидеть в нем универсальный объяснительный принцип, однако в более широкой перспективе это может оказаться препятствием, требующим преодоления. Модель процесса рождения является мощным объяснительным принципом в рамках феноменов специфического уровня бессознательного. Когда же процесс эмпирического самоисследования переходит к трансперсональным областям психики, необходимо использовать иные представления.

Некоторые важные характеристики перинатального процесса ясно указывают, что этот феномен гораздо шире, чем просто повторное переживание процесса биологического рождения. Клиническая работа с необычными состояниями сознания показывает, что многие формы психопатологии имеют глубокие корни в феноменах этого уровня. Эмпирическое переживание смерти и рождения оказывает сильное терапевтическое воздействие на различные эмоциональные и психосоматические симптомы, связанные с травматическими последствиями рождения как для ребенка, так и для матери. Однако оно имеет и трансперсональные измерения и ведет к глубоким изменениям в системе представлений о мире, фундаментальной иерархии ценностей и жизненных стратегий.

Эмпирическое переживание смерти и возрождения часто связывается с экзистенциальным кризисом, в котором человек серьезно пересматривает смысл собственной жизни и существования в целом. Этот кризис может быть успешно разрешен только по средствам внутренней связи с духовными измерениями психики и глубинными ресурсами коллективного бессознательного. Возникающие в результате этого изменения личности и развитие сознания сравнимы с изменениями, описываемыми в контексте древних мистерий смерти и возрождения, посвящений в тайные общества или так называемых «ритуалов перехода». Таким образом, перинатальный уровень бессознательного представляет собой важную промежуточную область между индивидуальным и коллективным бессознательным, или между традиционной психологией и мистикой.

Переживания смерти и возрождения, отображающие перинатальный уровень бессознательного, богаты и сложны. События, связанные с различными стадиями или аспектами биологического рождения, как правило, перемежаются или ассоциируются с различными мифологическими, мистическими, архетипическими, историческими, социополитическими, антропологическими или филогенетическими трансперсональными переживаниями. Они проявляются в четырех эмпирических структурах или сгущениях, связанных с клиническими стадиями рождения ребенка.

Связь с переживаниями плода на стадиях биологического рождения обеспечивает избирательный доступ к специфическим областям коллективного бессознательного, воплощающим сходные состояния сознания. Для теории и практики эмпирической работы самопознания оказалось полезным постулировать сознание четырех гипотетических динамических матриц, управляющих процессами на перинатальном уровне бессознательного - базовыми перинатальными матрицами (БПМ).

Помимо того, что эти матрицы обладают специфическим эмоциональным и психосоматическим содержанием, они являются также принципом организации материала различных уровней бессознательного. Различные аспекты биографического уровня – насилие и жестокость, угрозы, разлука, боль, удушье или, наоборот, состояния биологической и эмоциональной удовлетворенности тесно связанны со специфическими аспектами БПМ.

Развертывание перинатального уровня часто сопровождается также трансперсональными переживаниями вроде архетипических видений Великой Матери или Ужасной Богини-Матери, Рая, Чистилища, Ада, отождествлением с животными, с опытом прошлых воплощений. Как и в случае связи СКО и БПМ, связующим звеном между БПМ и трансперсональными феноменами оказываются сходные эмоциональные или физические переживания.

Перинатальные матрицы – это глубинные структуры бессознательной психики, в которых содержится информация о переживаниях и ощущениях организма с момента зачатия до завершения рождения.

Перинатальные матрицы в обычных условиях не осознаются человеком, хотя способны существенным образом влиять на его здоровье, психику, поведение и жизнь. С помощью специальной психологической методики -холотропного дыхания, любой человек может «проникнуть» в область перинатальных матриц и осознать содержащуюся в них информацию и переживания в символической или реальной форме.

Холотропное дыхание (от греч. holos – целый, tropein – ведущий) "дыхание, ведущее к целостности", – методика, авторами и теоретиками которой являются Станислав и Кристина Гроф. Теоретическая база холотропного дыхания – трансперсональная психология. Основными элементами холотропного дыхания являются:

более глубокое и более быстрое связное дыхание, чем в обычном состоянии;

побуждающая музыка;

помощь холонавту в освобождении энергии посредством специфических приемов работы с телом.

Эти элементы дополняются творческим самовыражением личности, такими, как рисование мандалы, свободные танцы, лепка из глины, терапевтическая игра в песочнице. Холотропное дыхание великолепно сочетается с практикой гештальта, психосинтезом Ассаджиоли, техникой управляемого воображения и др. Форма работы в основном групповая и при этом участники меняются местами в парах: в одном процессе они выступают в роли дышащих (холонавтов), в другом – в роли сидящего (ситтера).

Результаты наших уже самых ранних – пилотажных – исследований показали, что истоки молодежной субкультуры возвращают нас скорее к гипотезе о вынужденной маргинализации молодежи, нежели к концепциям реактивного «молодежного бунта» (системно–функциональный анализ, фрейдизм и неопсихоанализ, теории естественной субкультурности и т.д.). Лишь в этом случае мы сможем получить наиболее точный ответ на вопрос, что же представляет собой на самом деле такой многоликий и неоднозначный феномен молодежной субкультуры. При этом необходимо отметить, что внушаемость индивида зависит от ситуативных и личностных качеств, к числу которых относятся следующие: неуверенность в себе, низкая самооценка, экстравертированность, чувство собственной неполноценности, покорность, робость, стеснительность, доверчивость, тревожность, повышенная эмоциональность, впечатлительность, слабость логического мышления, медленный темп психической деятельности. Степень проявления данной характеристики личности возрастает в ситуациях сильного эмоционального возбуждения, утомления, стресса, в условиях низкого уровня осведомленности о составе микрогрупп или характере решаемых ими задач, а также в условиях низкой компетентности индивида в характере выполняемой групповой задачи, малой степени ее значимости и дефицита времени для принятия решения.

Мы склонны рассматривать такой феномен, как маргинальная ситуация – положением, в котором оказываются «культурные гибриды» во времена переломов и кризисов. В качестве иллюстрации к сказанному выше рассмотрим так же и психологические портреты героев контркультуры. За основу будет наиболее удобным принять метод Э. Шпрангера с вычленением конкретного ценностного набора (или «смыслообразующего мотива») характерного взятому типу (или «персонажу»); но т.к. у Шпрангера каждому типу личности соответствует только одна доминанта, что вряд ли является приемлемым для реальной жизни (чаще бывает, что для человека являются значимыми сразу несколько ценностей или же он ориентирован сразу на некоторый ценностный набор, но в разной степени значимости к отдельным его составляющим), в помощь этому методу будет применена традиция современной соционики.

Например, митек – это добродушный и наивный шалопай типа «Емелюшка–дурачок»; он добряк, он никогда не «обламывается», он не сексуален, неприхотлив в быту и технике, но при этом он человек искусства и у него есть определенное стремление к форме, стилю, соответствию ситуации.