Honorary chairman
| Вид материала | Документы |
- Natalia Nevyadomskaya, Chairman of the Board, ingo ukraine Life, 9.48kb.
- Chairman of the organizing committee of the competition – mayor, 9783.4kb.
- Рекомендации по ведению мочекаменной болезни H. G. Tiselius (chairman), D. Ackermann,, 158.78kb.
Интервью с адвокатом потерпевших Магомедом Гандаур-Эги
Беседа с адвокатом состоялась дважды. В первый раз в июне 2004 года (после вынесения первого вердикта) и во второй раз в апреле 2005 года, когда начались уже повторные слушания.
Противоречивость показаний обвиняемых военнослужащих
Изначально военное руководство хотело увести преступников от наказания. Так, в первые же дни трагедии в российских СМИ, со ссылкой на военные источники в Ханкале, появились публикации о том, что в Шатойском районе уничтожено пять боевиков.
Сами обвиняемые в своих первоначальных показаниях говорили о том, что УАЗ якобы не остановился на требования Ульмана, а водитель даже предпринял неудачную попытку сбить Ульмана. После чего они вынуждены были открыть огонь, в результате чего сразу же были убиты все пять(!) человек, находившиеся в УАЗе. Они утверждали, что машину они не подрывали и не сжигали, что последнее могли сделать боевики, «чтобы обострить конфронтацию между местным населением и военными».
А Перелевский настаивал на том, что Ульман сразу же доложил ему об одномоментной гибели всех пятерых пассажиров УАЗа. На первоначальных допросах обвиняемые еще не знали, что скрывшийся Мусаев был обнаружен недалеко от места расстрела и поэтому говорили о пятерых убитых.
Следствием также было установлено, что для подкрепления этой версии Ульман регулярно инструктировал свидетелей из числа подчиненных ему солдат 513 группы о том, какие показания им следует давать по делу, раздавал этим военнослужащим для заучивания отпечатанный текст с изложением своей версии (один из таких текстов находится в материалах дела), а также несколько раз провел с ними занятия на местности, для отработки этой лжеверсии.
После того как рядовые военнослужащие дали изобличающие показания и картина преступления стала очевидной, Ульман, в свое оправдание, начал ссылался на приказ Перелевского. О Плотникове тогда он не упоминал.
Имя Плотникова появилось через девять месяцев после начала следствия, после очной ставки между Ульманом и Перелевским. Видимо, осознав всю опасность ситуации для них, они оба стали ссылаться на приказ от Плотникова.
Причины, почему Ульман, Перелевский, а также другие их сослуживцы по спецназу ГРУ пытаются обвинить во всем Плотникова очевидны: Плотников для них «чужой», он не ГРУшник, не офицер их части. Именно по этому они отвели ему роль «стрелочника».
Но даже эта версия обвиняемых не уводит их от ответственности. Исходя из норм, действующих на территории РФ, приказ убить человека – преступен изначально. Офицеры с высшим образованием не могли не знать этого.
Кроме этого, ни один из допрошенных офицеров, в том числе и планировавшие эту операцию в Ханкале, не смогли объяснить внятно суду ее цели. Создается впечатление, что вся операция была нацелена только на получение наград. Совершили убийство и все. Операция закончилась. Ульман получил правительственную награду, Калаганский получил орден Мужества.
Роль командира операции Владимира Плотникова
Желая обелить подозреваемых, следствие в начале разрабатывало версию, минимализурующую их ответственность, указывая, что гражданскую машину взорвали боевики. Однако, эта версия была отвергнута, когда военнослужащие начали давать противоречивые показания. Тогда следствие выдвинуло версию, по которой Ульман и другие только выполняли приказ командования. Но и это слабое оправдание.
Но все равно, следствие пыталось зацепиться за эту версию, утверждая, что приказ расстрелять и добить раненых им дал Плотников. Я тоже долгое время думал, что Плотников виноват. Но когда в конце его допросили, я понял, что он не виновен и такого приказа не давал. Делу помогли очень хорошие показания заместителя руководителя операции полковника Золотарева С. Золотарев прилетел на место операции позже, около 16.30 и тут же Плотников ему сообщил, что «молодцы ребята Ульмана. Не успели приехать, уже уничтожили шесть боевиков». А тогда люди были еще живы. Только Аласханов был убит, а остальные были живыми. И этот факт говорит о том, что Перелевский с Ульманом уже замыслили уничтожение задержанных мирных жителей, а Плотникову представили их как боевиков.
Со слов Золотарева, через час или два пришла информация, что уничтожено только пять боевиков. К тому времени уже сбежал Мусаев, они испугались, что он может обнаружиться где-нибудь, и передали руководству уже цифру пять.
- ТО есть приказа расстрелять со стороны Плотникова не было?
Плотников заявил, что такого приказа не было и быть не могло. Рядом с ним все время находился представитель военной прокуратуры, который наблюдал за соблюдением законности проводимых при спец операции действий. В пользу Плотникова говорит еще тот факт, что он не дал Ульману уйти с этого места в течение полу-суток, просто потому, что он заподозрил, что там что-то произошло. ОН держал их там специально. Ведь если бы они оттуда быстро ушли, то «все концы были бы в воду», что типично для Чечни. Спецназ ГРУ в этой операции действовал автономно и не подчинялся ему. Как знать, если бы Плотников был офицером ГРУ, то, возможно, он тоже бы содействовал сокрытию преступления.
Объективность следствия
Вообще, можно ли считать следствие объективным, если три человека, совершившие тягчайшее преступление находились не под стражей? Формулировки в обвинительном заключении говорят сами за себя. Через каждое слово говорится, что «обвиняемые, совершая эти деяния, желали избежать нарекания со стороны командования», «боялись понести ответственность» и т.д. Для присяжных эти щадящие формулировки звучали как установка: «Бедные ребята не при чем. Им приказали, они убили».
Была допрошена масса свидетелей. Прокуратура ссылается на то, что подсудимые, боясь, что будет обнаружено убийство Аласханова, совершили последующие убийства, то есть просто убрали свидетелей. В этом нет никакой логики. Мимо разрушенной фермы в этот день проезжали еще две машины марки «УАЗ» и «НИВА». Люди из этих автомобилей, тоже местные жители, были вызваны в качестве свидетелей и допрошены. Они утверждают, что видели женщину недалеко от обстрелянной машины и мальчишку, который сидел на корточках (расстрелянных в последствии Джаватханову и Мусаева). Они были еще живы. 6-7 свидетелей видели людей еще живыми и убийцы знали это. То есть говорить о том, что мотив убийств – уничтожение свидетелей они не могут. Там было просто умышленное убийство. Просто циничное убийство людей.
Вообще атмосфера в зале была очень тяжелая. ПОдсудимые вели себя абсолютно спокойно. Особенно Калаганский, непосредственный палач. Именно он расстреливал людей в спины, а потом достреливал их тела. Его поведение было даже вызывающим.
- Их сразу задержали ?
Нет, они одну – две недели находились на военной базе в Борзое (ШАтойский район). Затем они находились под подпиской о невыезде. А арестовали их только 22 февраля 2002 года.
- Не понятно. Почему люди, которые подозреваются в убийстве, находились на свободе?
Что тут комментировать! Ульман был под стражей, остальные трое под подпиской о невыезде. Этот вопрос один из главных в процессе по делу Ульмана. И именно он не позволяет нам питать какое-либо доверие к прокуратуре и к суду. Если указанные государственные институты не считают хладнокровных убийц шести беззащитных мирных людей, которые нисколько в этом не раскаялись, подлежащими изоляции от общества, то о каком доверии к суду и прокуратуре может идти речь? Таких примеров «милосердия» государства к очевидным убийцам судебная практика не знает. Во всяком случае, мне такие примеры не известны. Этот факт – прямое отражение позиции государства в данном деле. Даже не понятно, почему Ульмана не отпустили. Он в жалобе писал, что это потому, что остальные трое русские, а он немец.
Более того, все преступники до настоящего времени продолжают служить этому государству и получать от него награды и звания. (...)
Начались новые слушания. В начале судья отклонил ряд наших ходатайств. При обращении к присяжным он сказал: «НЕ судите, да не судимы будете», что является прямым призывом к оправдательному приговору.
В зале суда с начала процесса присутствовала некая ПОпкова, стажер адвоката Ульмана. Мы с Сатабаевым (одним из потерпевших) случайно стали свидетелями того, как она подсела в рейсовом автобусе к одному из присяжных Ершовой и о чем-то с ней говорила. Она уже дважды выходила на контакты с присяжными (по закону присяжные не имеют права общаться с участниками процесса об обстоятельствах дела). Вполне очевидно, что она выполняла задание адвоката Ульмана Кржечковского. Мы сделали заявление об этом в суде. Присяжный заседатель Ершова начала отрицать сам факт общения. Но мы сами были свидетелями этого. Какие выводы можно сделать из этого отрицания? Да и «таинственный стажер» после этого инцидента в зале суда больше не показывался.
У нас есть все основания полагать, что сторона обвинения пытается воздействовать на присяжных, и может быть даже их подкупить (к потерпевшей ТУбуровой подкинули в гостиницу анонимную записку, в которой говорится, что присяжных пытаются подкупить).
Чувствуя такую поддержку, уже и обвиняемые ведут себя по другому. Раньше они были подавлены, теперь они чувствуют себя очень уверенно.
Суд присяжных
Когда началось судебное разбирательство?
27 октября была сформирована первая коллегия присяжных. Эта коллегия была распущена 20 января в связи с тем, что 5 присяжных отказались участвовать. Судебное заседание было признано недействительным. Новый отбор присяжных начался 9 февраля. 29 апреля суд присяжных уже вынес вердикт, а 11 мая суд вынес окончательный приговор. Следовательно, суд был с 9 февраля по 11 мая.
Когда потерпевшая Забурова рассказывала о том, как она выезжала на место убийство ее мужа, она не могла сдержать слез. И в этот момент один из заседателей, пожилой человек, засмеялся. Уже было понятно, какой будет вердикт. Женщина рассказывает о таких вещах, а ему смешно…
С подачи защитников перед присяжными был поставлен вопрос: «Действовали ли подсудимые в соответствии со служебными полномочиями, предоставленными им, или они вышли за их пределы?». Это грубейшее нарушение норм уголовного судопроизводства. Председательствующий не имел права ставить вопросы в такой форме. У присяжных обыденное сознание, они не профессионалы. Ставить вопросы перед ними в такой форме запрещено законом. Это статья 339 УПК РФ. Ответ на этот вопрос требует глубокого знания юридической теории и практики, в том числе знания воинского законодательства. Сначала надо определить полномочия военнослужащих. Потом уже эксперт должен оценить, превысили они пределы этих полномочий или нет.
Может судья не заметил это нарушение. Но судья тоже был на стороне подсудимых. Его напутственное слово говорило об этом. Он сказал, что нахождение Ульмана под стражей не является основанием факта его виновности. Он мог это сказать, но он тут же должен был добавить, что не нахождение под стражей остальных троих обвиняемых также не является фактом их невиновности. Он должен был соблюсти здесь этот баланс. Были еще другие моменты… Вел он, якобы, себя беспристрастно, соблюдал формальную процедуру судоотправления, но именно в самых важных вещах он показывал присяжным на чьей он стороне.
Первая коллегия присяжных заседателей избиралась 27 октября 2003 года. 20 человек ушли сразу. Мотивация ухода - они не хотят судить офицеров. Из оставшихся, когда уже заканчивалось судебное следствие, 5 человек ушли. По надуманным, не уважительным причинам (по семейным и подобным обстоятельствам). По закону, они не имели права так уходить.
Собрали новую коллегию. Пригласили 80 кандидатов. Причем, пригласили не путем случайной выборки, как требуется. Это было видно. В этот же день (9 февраля 2004 года) начали отбор присяжных. Очевидное нарушение, потому что закон предусматривает между этими двумя процедурами минимальный разрыв в семь суток. Также было непонятно, по какому принципу отбирали присяжных. Из 80 кандидатов - 60 самоотвелись. Мотивацию этого они не и скрывали. Они прямо заявляли, что считают действия офицеров правильными, что они не имеют права судить офицеров, что питают негативное отношение к чеченцам. Некоторые вообще говорили, что чеченцев надо «давить» и что офицеры действовали так, как должны были действовать, что они морально на их стороне. Очевидно, что из таких кандидатов нельзя было отобрать объективный и беспристрастный суд, как этого требует закон. А в Ростове ничего другого быть и не могло.
Оставшиеся 20 человек, даже не заявив о своих пристрастиях, мысленно уже вынесли вердикт.
Они, наверное, и остались для того, чтобы сделать это. И подтверждение этому тот факт, что после того, как оправдательный вердикт был оглашен, они дружно сами себе захлопали.
- Почему суд был в Ростове а не в Чечне?
В соответствии с федеральным законом, в Чечне суд присяжных вводится только с начала 2007 года. В силу этих обстоятельств суда присяжных здесь быть не может. И вторая проблема. Это военный суд и дело находится в подсудности окружного суда. Не гарнизонного, первого уровня, а окружного суда. А на северокавказской территории окружной суд только в Ростове.
- Почему был именно суд присяжных? Чье это было решение?
Это неотъемлемое право обвиняемых. Если они заявляют, что хотят быть осуждены судом присяжных, им нельзя запретить. Идеально в коллегии присяжных заседателей должны быть люди, которые решением местных органов внесены в списки кандидатов присяжных заседателей. Они избираются в каждом регионе. Во времена СССР так избирали народных заседателей.
Из них в случае конкретного судебного разбирательства путем случайной выборки отбирается определенное количество кандидатов (случайность выборки – одно из основных требований закона). И из них уже начинают формировать коллегию присяжных.
Уже после отбора участникам процесса задается вопрос «Есть ли отвод в уже сформированной коллегии по мотивам тенденциозности?». Имеется ввиду общая неспособность коллегии ввиду специфики дела (межнациональная напряженность, например) вынести объективный вердикт по делу. Другими словами, когда есть основания предполагать, что общий настрой присяжных, их отношение к какой-либо стороне процесса может быть предвзятым, скамья должна быть распущена.
Здесь эти признаки были явными. Очевидно, что если 60 человек отказались, то можно же предположить, что остальные 20 живут в этом же регионе и у них могут быть такие же настроения. Такое заявление не было сделано. Суд мог оставить это заявление без удовлетворения, но прокуроры должны были это заявить.
- По этой логике, любое «чеченское» дело будет оправдано судом присяжных
Да. Однозначно. Античеченская истерия, раздутая в России государственными деятелями и официальными СМИ пустила свои глубокие корни в русском обществе и ждать какой-либо объективности в «чеченских» делах от подобных «судов» не приходится. Единственный выход в таких ситуациях - формирование коллегии присяжных из числа кандидатов, проживающих в «нейтральных» регионах Северного Кавказа: Калмыкии, Дагестана, Ингушетии, Карачаево-Черкессии и т.п.. Это обеспечило бы большую объективность при рассмотрении подобных дел. А в Ростове… это невозможно.
Новое жюри присяжных.
Вопрос о национальном составе коллегии присяжных поднимается не случайно. Никакая теория вероятности не даст обоснования, по которому состав окружного суда, сформированный в самом многонациональном регионе России, оказался исключительно мононациональным
Информационная поддержка обвиняемых
В Российских СМИ развернута кампания по поддержке обвиняемых. В зале суда постоянно находятся 3-4 журналиста, работающие с адвокатами обвиняемых одной командой. Их публикации в прессе тенденциозны и тоже направлены на присяжных.
Новое судебное разбирательство, начатое 18 января 2005 года
На сегодняшний день в зале суда допрошена основная часть свидетелей. Это в основном военнослужащие, которые служили раньше с подсудимыми. Все они меняют показания, чтобы защитить своих бывших коллег.
8 апреля 2005 года в зале суда с заключением о соответствии военным нормативам действий группы Ульмана выступал член экспертной группы организационно-тактической экспертизы, преподаватель академии генштаба Дуброва. Выяснилось, что «независимый эксперт» в 1999-2000 гг. служил в Чечне с подсудимыми, и они были его подчиненными.
Конечно, все зависит от присяжных. Но смогут ли они принять объективное решение при таких обстоятельствах? Поддержка подсудимых извне слишком очевидна. Все они продолжают службу, а Калаганский из лейтенанта стал капитаном.
III. Дело Лапина. Пытки и «исчезновение» Зелимхана Мурдалова
2 января 2001 года в г. Грозном пропал без вести 26-летний грозненец Мурдалов Зелимхан. История каких в Чечне тысячи. Но с одним коренным отличием. Известны имена людей, виновных в исчезновении Мурдалова. И один из них, Сергей Лапин, предстал перед судом.
Лапин находился в предварительном заключении только с января по май 2002 года, после этого был освобожден. Первые слушания были назначены на октябрь 2003 года в Октябрьском районом суде г. Грозного. Но Лапин явился в суд только на шестой раз. В результате реальное судебное разбирательство началось в ноябре 2004 года.В начале процесса Лапин не содержался под арестом и приезжал на судебные заседания со своей личной охраной, на БТРе. 25 января адвокат потерпевшего выступил с ходатайством об изменении меры пресечения в отношении Лапина с подписки о невыезде на арест. В связи с тем, что из-за неоднократных неявок Лапина и его адвоката срывались судебные слушания, суд удовлетворил данное ходатайство. Лапин был взят под арест в зале суда.
29 марта 2005 года суд приговорил Лапина к 11 годам лишения свободы.
Один из сотрудников Чеченской прокуратуры признался в беседе с представителем МХФ
«Судить надо было не только Лапина. Он был лишь исполнителем в этой команде карателей. И в материалах следствия были эти данные. Лапин сам все рассказал, пока был в РУБОПе в Грозном. Но потом эти документы исчезли. По большому счету, даже известно, кто из работников следственного отдела их похитил. Но доказать ничего не возможно. Приходится радоваться, что хоть Лапин получил наказание».
Краткое описание события
2 января 2001 года около 11 часов утра сотрудниками Октябрьского ВОВД г. Грозного напротив их проходной был задержан Зелимхан Мурдалов. Случайные свидетели, попытавшиеся заступиться за Мурдалова, были избиты работниками милиции. В этот же день свидетели сообщили семье Мурдаловых о факте задержания их сына.
3 января Мурдаловы в 8. 20 утра, их родственники и соседи пришли к зданию Отябрьского ВОВД. В 11 утра отцу задержанного Астамиру Мурдалову удалось добиться встречи с зам. начальника Октябрьского ВОВД (временный отдел внутренних дел) майором Александром Прилепиным, который подтвердил факт задержания их сына и содержания его у них. Прилепин сообщил Астамиру, что у Зелимхана обнаружены наркотики (марихуана). ОН предложил отцу задержанного привести адвоката, чтобы в его присутствии отпустить его сына.
После этого, мать задержанного, Рукият, пошла за адвокатом, а Астамир Мурдалов с другими родственниками остался возле здания ВОВД. Через 1-1,5 часа Рукият вернулась вместе с адвокатом, но адвоката в ВОВД не впустили. Родители попросили вызвать к ним ПРилепина. Вместо ПРилепина вышел дежурный и сообщил, что Зелимхана Мурдалова уже отпустили около 9 утра. С 8.20 утра родители стояли возле здания ВОВД. Сын их наружу не выходил.
И больше живым его никто не видел.
Мурдалов Зелимхан провел ночь в ИВС ( Изолятор временного содержания), где его видели другие заключенные. Именно с их слов стали известны подробности случившегося с Зелимханом 2 января. С их слов Зелимхан был доставлен в их камеру в тяжелом состоянии. Правое ухо было разорвано, висело на коже, рука сломана. Изо рта шла пена. ОН сообщил сокамерникам, что его били и пытали током. Вскоре он потерял сознание и до утра в себя не приходил. Дежурный, решив, что Мурдалов умирает, вызвал врача, который отметил, что Мурдалов в тяжелом состоянии и сделал укол. Утром опять пришел врач, сделал Мурдалову еще несколько уколов, после чего два работника милиции уволокли ЗЕлимхана из камеры, поскольку самостоятельно он передвигаться не мог. Позже заключенным сказали, что Мурдалова отправили в больницу, и он оттуда сбежал.
Редкий случай в Чечне, когда известны имена тех, кто пытал заключенного. В ходе следствия было установлено, что это сотрудники Октябрьского ВОВД майор Александр Прилепин, следователь Журавлев и офицер Лапин. Таким образом, они предлагали ему стать их негласным агентом.
Из материалов дела:
«2.1.2001 около 11 часов по ул. Павла Мусорова в Октябрьском районе Грозного... был задержан житель Грозного Мурдалов З.А... Лапин завел Мурдалова в свой рабочий кабинет в Октябрьском ВОВД. ...Руководствуясь ложно понятыми интересами службы, совместно с неустановленными следствием сотрудниками Октябрьского ВОВД стал принуждать Мурдалова к негласному информационному сотрудничеству с органами... Получив отказ Мурдалова, Лапин, совершая действия, явно выходящие за пределы его полномочий, стал в течение нескольких часов избивать Мурдалова, нанося ему руками и ногами, а также специальным средством - резиновой палкой ПР-73 - множественные удары в различные части тела, причинив ему телесные повреждения в виде черепно-мозговой травмы, сопровождающейся угрожающими жизни патологическими состояниями в виде длительной утраты сознания, судорог, нарушения дыхания, повлекшие за собой тяжкий вред здоровью по типу опасности для жизни. После этого Лапин сопроводил Мурдалова в ИВС и передал его дежурному...»39
В журнале записей Октябрьского ВОВД прокуратура города обнаружила запись, согласно которой Зелимхан Мурдалов был освобожден 3 января 2001 года в 10.45. Следствием было установлено, что подпись в журнале подделал следователь Журавлев
Следствие и судебное разбирательство
7 января 2001 прокуратура завела уголовное дело и комендант ЧР Бабичев И. дал команду задержать следователя Журавлева. В Октябрьское ВОВД выехала совместная группа прокуратуры и городской комендатуры. Им сказали, что Журавлев на Ханкале. 8 января была сделана еще одна попытка задержать Журавлева, но на этот раз им показали приказ от 5 января 2001 года о том, что Журавлев по состоянию здоровья отправлен домой.
17 или 18 января 2001 года следственная группа приехала в ВОВД Октябрьского района с целью задерживать Лапина, но ей сообщили, что он на ХАнкале. НА второй день им было объявлено, что 15 января Лапин убыл домой по семейным обстоятельствам. Два основных подозреваемых убывают домой сразу после начала уголовного расследования.