Американский Правовой Консорциум (rarolc) суды вологодской области 19 Ноября, 2009 Гостиница «Спасская» программа

Вид материала

Программа

Содержание Статьи и выступления Аннмари Тимминс – журналист, газета Concord Monitor Во-первых, почему новости важны? Где я черпаю информацию? Гладящий подсудимых по головке судья в Вологодской области

Подобный материал:

• Американский Правовой Консорциум (rarolc) Вологда, Россия 20 ноября 2009 г программа, 784.33kb.
• Деловая программа 22-25 ноября 2010 года Организаторы: Правительство Вологодской области, 1632.05kb.
• Постановление Правительства Вологодской области от 05. 10. 2009 №1482. Цель конкурс, 16.41kb.
• Проект правительство вологодской области, 5533.46kb.
• Положение Опроведении Первенства Вологодской области по самбо среди: юношей 1996 1997, 50.15kb.
• Обзор судебной системы швеции, 336.17kb.
• Правительство вологодской области постановление от 26 ноября 2010 г. N 1362 о стратегии, 677.37kb.
• Комсомольск-на-Амуре, 1086.51kb.
• Положение об областном конкурсе «Что мы знаем о пенсионной реформе?», 75.69kb.
• Программа реформирования системы управления региональными финансами вологодской области, 1781.44kb.

СТАТЬИ И ВЫСТУПЛЕНИЯ

Выступление Лоры Киернан, Директора пресс-службы Судебной системы Нью-Гемпшира.


Доброе утро, дамы и господа. Спасибо вам за предоставленную мне возможность приехать в вашу страну и обсудить с вами проблемы взаимоотношений судов и средств массовой информации. Прошлый мой приезд в Россию состоялся 35 лет назад, и я была туристкой. Сегодня, в драматически изменившейся России, для меня является большой честью встретиться со всеми вами на профессиональном уровне через Консорциум «Верховенство закона». Но, может быть, самым важным в этом визите в Вологду является то, чего мне не довелось сделать 35 лет назад – это познакомиться с россиянами в их повседневной жизни, увидеть, как они живут и работают. Спасибо вам за то, что вы поделились с нами неделей вашей жизни.

Большую часть моей профессиональной жизни прошла в журналистике. Я работала в одной из лучших газет мира, «Вашингтон пост», где в течение нескольких лет я освещала суды. Для подготовки к этой работе мне повезло учиться в школе права Йельского университета на программе, созданной для обучения журналистов тонкостям освещения работы судов и юридических проблем. Все это обучение и практика сослужили мне добрую службу, когда я пришла на работу в качестве первого в истории судебной системы Нью-Гемпшира пресс-секретаря в 2001 г. В течение обеих моих «карьер» - журналиста и представителя судов, или, как вы называете это в России, пресс-секретаря - мои убеждения всегда оставались без изменения. Общественность имеет право знать, что происходит внутри государственных институтов, и это относится и к судебной системе. Я работала, исходя из этого принципа, будучи журналистом, и это тот принцип, который мы кладем в основу нашей ежедневной работы в судах Нью-Гемпшира.

Я пришла в Верховном суде Нью-Гемпшира, где расположен мой кабинет, в очень трудный болезненный период в истории этого суда. В предшествующий год процедуры и практика Верховного суда подверглись серьезной критике, и суд был обвинен в излишней скрытности и сопротивлении какому бы то ни было контролю. В отношении суда высшим должностным лицом правоохранительных органов штата было проведено расследование, а в законодательном собрании состоялись публичные слушания, транслируемые по радио и телевидению, и освещаемые во всех деталях в газетах. В конечном итоге Председатель Верховного суда подвергся импичменту, в рамках которого он предстал перед судом Сената штата. Этот процесс также ежедневно транслировался - «от судейского молотка и до судейского молотка», как говорят в США¹, по телевидению. Освещение в средствах массовой информации было бесперерывным, а авторы передовиц довольно строгими по отношению к Председателю Верховного суда и к работе Верховного суда.

Когда всё наконец закончилось, Председатель Верховного суда, добровольно отстранившийся от выполнения обязанностей до разрешения дела, был оправдан по всем статьям обвинения против него и вернулся на работу. Но ущерб восприятию общественностью наших судов был нанесен. Моя работа заключалась в том, чтобы помочь судебной системе преодолеть это и двигаться вперед.

В нашей судебной системе был и другой очень трудный период уже в бытность мою сотрудником по связям с общественностью, а потом и директором пресс-службы. Но в течение всего этого времени все судьи суда продолжали стоять на той же позиции, которую мы заняли, когда я пришла на работу. Я очень благодарна им за их поддержку в прошедшие девять лет. Суды должны быть настолько открытыми и прозрачными, насколько это возможно для того, чтобы общественность могла своими глазами видеть, что происходит, и сделать свои собственные выводы. Таким образом зарабатывается доверие и уверенность в судебной системе. Поэтому мне нравятся [теле-, фото-]камеры в залах суда – дайте общественности возможность видеть, что происходит, и делать свои собственные заключения. Прошлой осенью мой отдел сотрудничал с крупной телевизионной станцией в организации полной прямой видеотрансляции в интернете хода судебного процесса, где подсудимому грозила смертная казнь за убийство полицейского. Каждый документ из этого процесса был размещен на интернет-страничке Судебной системы с тем, чтобы любое лицо, будь то юрист, студент или публика в целом, могло само прочитать аргументы юристов.

Закрытые заседания и засекреченные документы вызывают подозрения, если только это не очевидное исключение, как в делах несовершеннолетних или при обоснованных ссылках на «интересы государственной безопасности». Я всегда даю ясно понять, что нашим судам нечего прятать, что мы горды тем, что мы делаем, и мы хотим, чтобы общественность видела справедливое отправление правосудия. И мы хотим, чтобы средства массовой информации – сторожевые псы общества – критически изучали судебную систему и обращали наше внимание на наши недостатки. В этом заключается их работа. Но не должно быть и так, что на суд публики выносились бы только «плохие» новости и заголовки. Я считаю, что на журналистах печатных изданий, радио и телевидения, а теперь и на интернет-журналистах, лежит обязанность информировать и обучать общественность о государственных органах и о людях, работающих там.

Судья и работники аппарата судов также должны пытаться держать связь с общественностью, предоставлять гражданам возможность встречаться с ними и видеть, как функционирует система. Общественность должна быть в состоянии видеть то, что я вижу каждый день – усердно работающих преданных служителей обществу, которые прилагают все усилия для поддержания верховенства закона. Каждый год мы «берем» судей нашего Верховного суда из их прекрасного здания в столичном Капитолии и отправляем «в дорогу». Мы проводим реальные заседания суда в школах, где их обозревают сотни учеников и их учителей. После заседаний судьи снимают свои черные мантии и отвечают на вопросы учеников. После одного из таких мероприятий газета процитировала одного из учеников, встречавшихся с судьями: «Я думал, они будут чопорными людьми, «белой костью». В реальности они все оказались обычными людьми, вроде тех, кого можно встретить обедающим гамбургером в Макдоналдсе».


Для меня в этом есть важный урок: судьи - это обычные люди, принимающие очень трудные решения для того, чтобы мы могли жить в стабильном, законопослушном обществе. Я уверена, что тот ученик по возвращении домой рассказал родителям то же самое, что он сказал газете, а они поделились этим со своими соседями. И это, мало-помалу, помогает завоевывать доверие общественности и ее уверенность в судебной системе.


Когда я, почти девять лет назад, перешла на работу в судебную систему Нью-Гемпшира, мнение общественности о судебной системе и о « судьях», в общем, было на очень низком уровне. Если у наших сограждан и было мнение о суде, оно было основано на том, что они видели по телевизору или читали в газете. Очень немногие из них сами бывали в суде или встречались с судьей. Если мы хотели изменить такое восприятие, то, и все наши судьи поддержали эту мысль, нам нужно было немедленно начать повышать уровень информированности и знаний общественности о наших судах


В последующие годы в процедурах суда, подвергшихся критике,

произошли изменения. Суд, через наш пресс-отдел, приложил все усилия к тому, чтобы общественность, посредством средств массовой информации и гильдии юристов штата, была осведомлена о происходящих изменениях. Одновременно мы напряженно работали над улучшением информированности общественности о том, как функционирует судебная система. Хотя наши судьи никогда не обсуждают конкретные решения или как они пришли к тому или иному решению, многие из них чувствуют себя очень уверенно, объясняя процесс. Ясно, что существуют пределы тому, что судья имеет право сказать – реальный процесс совещательной комнаты должен оставаться конфиденциальным для того, чтобы сохранить независимость судей при принятии ими решений. Но даже небольшое прояснение этого процесса не только информирует общественность о том, как работает суд, но и развеивает ложные представления о том, как работает процесс, а это очень важно.


Существует много эффективных программ работы с населением, которые могут быть использованы судами для улучшения понимания общественностью судебной системы. Мы прилагаем значительные усилия для того, чтобы приблизить суд к людям через программы в школах, а наши судьи доступны для интервью прессе в подобающих ситуациях. Мы приветствуем выступления судей перед группами населения и даже помогаем им организовать их. Мы способствуем проведению мероприятий, типа дискуссий и лекций, которые приводили бы людей в здания судов, с тем, чтобы развеять пелену таинственности вокруг судебной системы. Мы ответили согласием на просьбу телевизионной станции разрешить съемочной группе впервые пройти «за кулисы», чтобы снять видеофильм о дне из жизни Верховного суда Нью-Гемпшира. Мы создали нашу собственную «Видеоэкскурсию по судебной системе Нью-Гемпшира», которую мы показываем ежегодно сотням учеников школ, равно как и взрослым. Ее также можно посмотреть на нашей интернет-странице, которую мы значительно модернизировали и расширили. В этом году мы даже открыли для судов Нью-Гемпшира страницу в «Твиттере» которую мы используем как доску объявления новостей о системе правосудия. Я не специалист в социальных сетях, но я знаю, что судебные системы во всех штатах США в настоящее время пытаются раскусить орешек надлежащего использования «Фэйсбук (Facebook)» или «Твиттера (Twitter)», или «блогирования». Наша цель заключается в том, чтобы попробовать использовать эти новые электронные средства общения для того, чтобы достичь новый сегмент населения вне юридического сообщества, в особенности молодежь, который был бы заинтересован тем, что делают суды. Все эти усилия, направленные на усиление прозрачности и улучшение доступа общественности, рождают доверие и уверенность в нашей судебной системе.


Наш нынешний Председатель Верховного суда учредил «Комиссию граждан», более 100 членам которой, большинство из которых не являются юристами, была дана власть самостоятельно оценивать работу судебной системы и давать рекомендации по ее улучшению. Они составил длинное заключение, которое было опубликовано в интернете. Это были граждане, которым представилась возможность побывать за «железным занавесом» судебной системы, и, как я уже говорила ранее, я уверена, что они поделились своим необычным опытом со своими друзьями, соседями и согражданами. Эта готовность открыть наши двери для общественности составляет нашу силу сегодня.


Один важный факт об освещении судов прессой, который судьи должны понять, заключается в том, что они должны мириться с плохими журналистами наряду с хорошими. Всегда существовали и будут существовать плохие журналисты, ленивые журналисты, небрежные журналисты или журналисты, которые хотят сообщать только сенсационные новости, чтобы стать звездой прессы. Эти журналисты никогда не будут уделять вашим делам того внимания, которого, по вашему мнению, те заслуживают, и они снова и снова будут повторять ошибки.

Ни один из вопросов или проблем, существующих между судами и средствами массовой информации, не является легкоразрешимым, но прогресса можно добиться, если стороны встречаются для их обсуждения. Сегодняшняя программа, проходящая в Вологде, а также те, которые, насколько я знаю, прошли в Пскове и Томске, являются хорошей иллюстрацией таких встреч, которые нужно продолжать, и которые, я надеюсь, будут продолжаться. Кстати, готовясь к сегодняшней программе, я нашла результаты опроса судей и журналистов, которые обсуждались в 2007 г. на юрфаке Томского университета во время семинара, подобного нашему сегодняшнему. Результаты опроса были опубликованы в «Новостях Томского суда». Там отмечалось, что судьи и журналисты определенно находились на противоположных полюсах вопросов. Например:

• 80 процентов судей считали, что пресса ответственна за ошибки в репортажах из-за незнания закона; 100 процентов журналистов считали, что ошибки были вызваны тем, что они не могли получить доступ к судебным слушаниям;
  
• судьи считали, что журналисты были необучены, а журналисты считали, что у судей в отношении журналистов существует имидж-полуфабрикат, который, как я понимаю, был не в пользу последних. Обе стороны были едины во мнении, что общение между судьями и журналистами ухудшается боязнью того, что предоставленная журналистам информация будет искажена при публикации;
  
• 80 процентов судей сказали, что они не были заинтересованы во встречах с журналистами, в то же время 100 процентов журналистов были заинтересованы во встречах с судьями . Если встречи все же были неизбежны, судьи хотели, чтобы пресс-секретарь присутствовал в качестве посредника, журналисты же хотели встречаться наедине.
  
• В ответ на вопрос, была ли справедливой критика судов, 100-процентно судьи сказали, что нет; 60 процентов журналистов считали критику объективной и обоснованной. Я думаю, что это означает, что даже журналисты были согласны с тем, что 40 процентов критики в прессе не были обоснованны или объективны.
  

Если эта выборка мнений в одном регионе может служит каким-то примером, то это означает, что есть вопросы, которые судьям и журналистам надо совместно обсуждать!

В Соединенных Штатах я являюсь членом национальной ассоциации работников судов по связям с общественностью, члены которой поддерживают постоянную связь через интернет, обмениваясь мнениями о том, как подойти к той или иной проблеме или ища помощи в разрешении кризиса в общении с прессой. Мы также образуем группы с судьями и представителями прессы для организации конференций по всей стране, во время которых мы обмениваемся идеями, комплиментами и жалобами друг на друга. У нас никогда не бывает быстрых решений, потому что быстрых решений не существует. Но мы разъезжаемся с этих встреч полны решимости найти лучшие пути, как жить в соответствии с принципом, в который верят и суды, и пресса: что общественность имеет право знать, что происходит в государственных (публичных) организациях. Это включает в себя судебную систему, которая должна быть подотчетна обществу, которому она служит.


В Нью-Гемпшире мы создали Комитет по судам и средствам массовой информации, смоделированный по образцу программы, разработанной нашими коллегами из штата Массачучетс. Половина членов комитета представляют суд, вторая половина – средства массовой информации; вы услышите об этом и о нашем «юридическом ликбезе для журналистов» подробнее чуть позже сегодня. Это чисто профессиональные попытки понять общие проблемы, дать журналистам начальную подготовку в праве, и дать возможность судьям и работникам аппарата судов узнать, что такое журналисты и как они работают. Я твердо убеждена, что такой процесс вырабатывает чувство уважения у обеих сторон, сохраняя в то же время независимость и судов, и прессы. Часто говорят, что существует естественная напряженность между судами и прессой, и что эти взаимоотношения не могут быть гладкими. Журналисты всегда будут хотеть больше информации от судов, и они всегда будут неистово сопротивляться судам, когда судья решит, что существуют причины сохранять информацию конфиденциальной.


Я не думаю, что естественная надобность в здоровой напряженности в отношениях между двумя могучими институтами, прессой и судом, исключает становление профессиональных взаимоотношений, которые помогли бы каждой из сторон понять свою индивидуальную роль и ответственность в деле улучшения понимания общественностью нашей судебной системы.


Я очень хорошо понимаю, что судьи расстраиваются, когда делаются ошибки, и когда они считают, что они были показаны в плохом свете, что их репутация была опорочена. Они могут требовать опровержения, и, в большинстве случаев, они его получат – хорошие журналисты и хорошие средства массовой информации тоже расстроены, если они делают ошибку, и они тоже хотят расставить все по своим местам. К сожалению, для судьи, о котором идет речь, реальность заключается в том, что опровержение никогда не является видимым или влиятельным в той же степени, что и ошибочная первоначальная статья. Поэтому судам нужно своевременно открывать прессе доступ к документам публичного характера с тем, чтобы доступная информация помогала избегать ошибок. Во-вторых, должны быть приложены усилия к тому, чтобы обучить журналистов хотя бы основам судебного процесса и судебной документации, что также поможет избегать ошибок и осуществлять более полное освещение работы суда.


Иногда ошибка или неправильное цитирование настолько ужасны, настолько неправильны или небрежны, что присяжные могли бы придти к выводу, что репортер виновен в злоумышлении – у нас будет пример из штата Массачусетс позже в программе. Но такое бывает очень редко.


В выступлении на конференции, подобной нашей, проходившей в Псковском областном суде, судья Верхнего суда штата Коннектикут Джонатан Силберт так описал ситуацию с американскими судьями, которых зачастую критикуют, но которые не подают исков в суд, поскольку они являются общественными фигурами:

«Как боксер, у которого обе руки связаны за спиной, мы просто должны «держать» удары прессы и надеяться, что мы все еще стоим и не получили серьезной травмы к тому моменту, когда гонг возвестит об окончании поединка».


Я согласна с судьей Силбертом. В большинстве случаев, судьям следует быть выше драчки. Это ваша работа. В Соединенных Штатах мы зачастую обращаемся к членам юридического сообщества для ответа на критику в адрес судебной системы. Существуют также попытки создать «группы быстрого реагирования» внутри судебной системы, которые, в наиболее серьезных случаях, готовили бы ответ от имени судьи, подвергшегося критике, для распространения через отдел по связям с общественностью. Я надеюсь, что нам выпадет сегодня шанс поговорить о том, когда судам можно отвечать своим критикам, и как это делать эффективно. Простого ответа здесь не существует.

Готовясь к моей поездке сюда, я пыталась узнать, что могла, о судебной системе в Российской Федерации. В интернете я видела очень много историй о Российской судебной системе. Я просмотрела два выпуска программы «Россия сегодня» на «YouTube», в которых адвоката из Москвы интервьюировали о судебной системе. Конечно, в своих попытках я затронула только вершки. Я надеюсь, что мне доведется напрямую услышать ото всех вас сегодня, какие проблемы стоят сегодня перед вашей судебной системой. Я надеюсь, что в какой-то, даже малой мере, наш Нью-Гемпширский опыт окажется вам полезным.

Аннмари Тимминс – журналист, газета Concord Monitor


Здравствуйте. Меня зовут ЭннмариТимминс, я корреспондент по полицейской и судебной хронике ежедневной газеты «Конкорд Монитор» («Конкордский Наблюдатель») в г. Конкорд штата Нью-Гемпшир. Я люблю свою работу и верю, что свободная открытая пресса необходима для здоровой демократии. Достоверно сообщенные новости информируют общественность, чем занимаются их органы власти, и позволяют органам власти видеть, какое влияние оказывает на людей их политика. Но для того, чтобы делать сбалансированные и фактически достоверные репортажи, журналистам необходим доступ к документам и должностным лицам.


Большое вам спасибо за возможность выступить об этом сегодня перед вами.

Бывать в России и участвовать в таком интересном международном проекте ранее мне не приходилось. Я знаю, что я многому научусь у вас. Я надеюсь, что мой опыт также покажется полезным вам. Я очень счастлива быть здесь.


Я работаю репортером газеты 17 лет и, мне кажется, заработала репутацию беспристрастного журналиста, прилагающего все усилия, чтобы правильно сообщить факты. Сегодня я хотела бы рассказать вам, как я делаю мои репортажи и почему я считаю, что фактически корректные и беспристрастные репортажи критически важны для общественности и для правительственных учреждений, о которых я пишу.


Я также расскажу вам как мои профессиональные взаимоотношения с полицией, юристами и сотрудниками суда у нас в стране помогают мне делать сбалансированные и фактически корректные репортажи.

После этого я очень хотела бы услышать ваши комментарии.

Во-первых, почему новости важны?


Моя работа в «Конкорд Монитор» заключается в подготовке репортажей о новостях в полиции и суде в Конкорде и окружающих городках. Меня часто спрашивают, для чего мне надо публиковать «плохие» новости в газете. Я даю такой ответ.

Если в округе прошла волна проникновений в жилые помещения, жители должны знать об этом в целях их безопасности. Если органы власти пытаются закрыть программу исправления водителей-пьяниц, им следует знать и об этом, на случай, если они захотят выразить возражения. Если полиция и прокуратура хотят добиться осуждения кого-то к лишению свободы, общественность должна иметь возможность оценить доказательства против подсудимого. Если судья нарушил правила профессиональной этики, но сохранил свои судейские полномочия и продолжает судить других, разве публике не следует знать об этом? А разве органы власти не заинтересованы в том, чтобы люди знали о том, что они лишили кого-то судейских полномочий, чтобы сохранить моральный облик судебной системы?


Я считаю, что ответ на все эти вопросы: «Да».


Если убийца просит условно-досрочного освобождения, общественность должна знать об этом до того, как комиссия по условно-досрочному освобождению примет решение, а не после. Комиссии по условно-досрочному освобождению должна быть предоставлена возможность объяснить общественности ее решения.


Все это – сюжеты опубликованных мною репортажей.


Где я черпаю информацию?


Короткий ответ – из документов, в судебных слушаниях и от людей. Мой день заполнен чтением рапортов полиции об арестах, судебных документов, в беседах с полицейскими, адвокатами и прокурорами, и работниками суда по поводу информации, которую я собрала.


В участке полиции мне дают протоколы арестов каждого арестованного взрослого, в отношении которого вынесено решение о предъявлении обвинения. Из этих протоколов я узнаю имя и адрес обвиняемого, обвинения, выдвинутые против него или нее, и две-три страницы описания полицейским обстоятельств ареста и обвинений против арестованного.


Я также, почти ежедневно, присутствую в зале суда, обозревая уголовные и гражданские процессы. Я приношу с собой компьютер-ноутбук и делаю заметки о том, что сказано, что представлено в качестве доказательств. Фотограф нашей газеты часто приходят, чтобы снять фотографии


Я писала репортажи о процессах об изнасилованиях, где дети давали показания о преступлении, совершенном против них. Я сидела на процессах об убийствах, где подсудимые клялись в своей невиновности. Я писала репортажи о деле, где государство пыталось держать в тюрьме насильника даже после того, как его срок наказания истек. Новый закон предоставляет такую возможность, но бремя доказывания, возложенное на государство, очень тяжело. Я делала репортаж о судебном слушании, в котором адвокат обвинил полицию в коррупции. И о деле, в котором подсудимый, обвиняемый в изнасиловании, был оправдан.


Вопрос о том, имею ли право присутствовать во время судебного процесса, практически не возникает. По нашему законодательству существует презумпция того, что судебные дела и документы открыты для публики, имея в виду, что, если сторона желает закрыть доступ к ним, она может сделать это только в ограниченных ситуациях. Эти исключения могут касаться несовершеннолетних или дел, где доступ может поставить под угрозу продолжающееся расследование полицией. Материалы психиатрического обследования или документы из больниц тоже, как правило, не являются документами открытого доступа. Но протокол судебного заседания или иные судебные документы не могут быть закрыты только для того, чтобы избавить ту или иную сторону от стыда. Равно как суд не может закрыть доступ к информации только потому, что кто-то считает, что этой информации не место в газете.


Если одна из сторон ходатайствует перед судом о закрытии доступа к документам или процессу, моя обязанность, как журналиста, заключается в том, чтобы заявить суду возражения. Ходатайствующей стороне предоставляется право представить ответ. После этого судья изучает материалы, о которых идет речь, законодательство, регулирующее доступ общественности к документам, и выносит определение. Иногда я проигрываю, и судья закрывает доступ ко всем или части документов или процесса. Но я и выигрываю часто. В любом случае, я считаю решения судьи справедливыми, потому что мне была предоставлена возможность представить аргументы в защиту моей позиции.


Я благодарна и тому, что существует этот закон и эта процедура, потому что без доступа к судебным документам и слушаниям, как бы я могла писать достоверные репортажи? В моем распоряжении была бы только частичка информации, не полная информация. Я не могла бы быть уверена, что та информация, которая бы у меня была, являлась достове


Как и вы, журналисты хотят установить факты со всей достоверностью так же. Но мы не в состоянии этого сделать, если нам отказано в доступе к судебным документам и слушаниям.


Но даже доступа к документам и слушаниям еще не достаточно. Я очень полагаюсь на помощь юристов, судей, полицейских и сотрудников суда, чтобы понять то, что я читаю и наблюдаю. Вы можете быть очень удивлены, слушая про то, как тесно мы сотрудничаем.


У меня есть номера рабочего и домашнего телефонов начальника канцелярии нашего Верхнего суда. Если я не понимаю предстоящее судебное действие, он разъясняет мне его. Если я не могу найти документов о деле, он помогает мне найти их.


У меня есть номер мобильного телефона начальника полиции Конкорда. Я разговариваю с заместителем начальника полиции два-три раза в день. Если они знают, что они собираются произвести какой-то важный арест, они заранее дают мне знать об этом.


Но они отвечают на мои звонки и тогда, когда я пишу о полицейском, который был арестован или временно отстранен от должности за совершение проступка.

Я могу рассчитывать на то, что адвокаты и прокуроры перезвонят мне, когда я хочу узнать их версию событий или их разъяснение о представлении суду каких-то документов, ходатайств. Он также отвечают на мои вопросы о юридическом маневрировании и стратегии.


Я, точно, звоню Лори Киернан с вопросами гораздо чаще, чем она бы того хотела.

Я не спрашиваю судей об уголовных и гражданских делах, находящихся у них в производстве, поскольку я знаю, что они не обсуждают конкретные дела. Но судьи беседуют со мной о начинаемых ими новых программах, об их озабоченности сокращением бюджета или недостатком судей и сотрудников, обеспечивающих безопасность. На прошлой неделе председатель одного из районных судов рассказал мне о том, насколько он озабочен закрытием программы терапии. Многие из этих бесед «для печати», имея в виду, что их комментарии могут быть использованы в репортаже. Но эти люди говорят со мной и «не для печати» или «на заднем плане», когда они хотят объяснить, почему они не могут дать комментария для моего репортажа. Или когда они дают мне намек на то, о чем в течение нескольких дней еще не будет сообщено общественности.


Может им не всегда нравится, что я пишу, но они знают, что я всегда дам им возможность быть выслушанными и сделаю все, чтобы правильно изложить факты. Моя работа заключается не в том, чтобы писать статьи по чьему-либо заказу. И мои источники и не ждут этого от меня. Моя работа заключается в том, чтобы писать фактически корректные, сбалансированные репортажи, представляющие интерес для общественности.


Я также хочу вкратце рассказать вам о моем участии в работе Нью-Гемпширского Комитета по судам и средствам массовой информации. Эта группа включает журналистов, судей, сотрудников аппарата суда и юристов. Мы собираемся четыре раза в год для обсуждения вопросов, связанных с освещением работы судов в средствах массовой информации. Обсуждение проходят в профессиональной дружеской атмосфере, но, в то же время, очень откровенно.

Совместно мы обсудили и разрешили несколько вопросов:

• как уладить размещение телекамер в зале суда;
  
• что делать, если канцелярия суда отказывает репортеру в доступе к документу;
  
• как репортер должен быть одет при выполнении задания в зале суда;
  
• как судьям поступать с ходатайствами журналистов об открытии доступа к документам;
  
• как обучать молодых репортеров, которые не знают правил суда.
  

Для решения последней проблемы, помощи молодым репортерам, моя коллега Лори Киернан, я и другие создали однодневный «Юридический «ликбез» для журналистов». Я считаю, что это реально помогло журналистам понять основы освещения работы суда.


Для этой программы мы составили список наиболее серьезных проблем, имеющихся у журналистов. Они включают в себя непонимание юридических терминов; что относится к документам, открытым для доступа публики, а что нет; каков механизм рассмотрения уголовных и гражданских дел. Что происходит при официальном предъявлении обвинения в суде? А во время слушания о достаточных основаниях[для проведения следственного действия или избрания меры пресечения]?

После этого мы навербовали юристов, судей и более опытных журналистов для выступлений по этим темам. Каждый из них делал это в свободное от работы время.


Программа была бесплатной для журналистов, и многие приняли участие. Журналисты ушли домой, унося с собой брошюру, содержащую детальное объяснение обсужденных тем и информацию о том, к кому обращаться для получения дополнительной информации.


На настоящее время у нас состоялось два «Юридических института для журналистов», и, я думаю, они помогли ознакомить журналистов и ликвидировать проблемы с поведением в суде и ошибки в статьях о судах.


Я надеюсь, что эта информация была вам интересна и окажется полезной. Еще раз спасибо за приглашение выступить перед вами. Я с удовольствием отвечу на ваши вопросы.

Ролевая игра #1


Корреспондент газеты «Красный Север» Эннмари Тимминс, освещающая работу Вологодских судов, опубликовала статью о местном сталелитейном заводе, которому государство в гражданском порядке предъявило иск, связанный с искажением отчетности о работе очистных сооружений. На заводе работают более 600 местных жителей, и завод был очень щедр в отношении нужд города. Эннмари прочитала судебные документы по данному делу, разыскать которые ей помог пресс-секретарь Судебного департамента, и проинтервьюировала адвокатов, представляющих интересы завода и государства.


Еще две статьи опубликованы в рамках серии «Следствие ведет журналист» под большим заголовком, гласящим: «Компания уклоняется от уплаты налогов, но зарабатывает миллиарды, нарушая природоохранное законодательство. Президент компании часто пьян. Жители близлежащих районов жалуются на повышенную заболеваемость».

Газета пишет, что президент компании дважды за последние пять лет привлекался к ответственности за управление автотранспортом в нетрезвом состоянии. Также была опубликована снятая три года назад ИТАР-ТАСС (не «Нью-Йорк Таймс») фотография, на которой снято, как президента компании Игоря Треблинского помещают в вытрезвитель в одном из подмосковных городов. «Красный Север» также пишет в той же статье, что сталелитейный завод последние два года не платил налогов. В статье также утверждается, что 25 жителей районов Вологды, прилегающих к заводу, обратились за помощью в больницу с жалобами на головные боли. Шестерым из этих жителей был поставлен диагноз рака легких.


В тот же день, когда была опубликована статья, местный телевизионный канал «Вологодская неделя», телеканал РЕН-ТВ, показал этот сюжет и повторил всю эту информацию. Они также проинтервьюировали местную жительницу, страдающую головными болями, а ее ребенок постоянно чувствует себя уставшим и плачет. Она выросла рядом с заводом, ее отец работал на заводе, и их семья живет в километре от завода. Она работает уборщицей на заводе и зарабатывает очень мало.

Пресс-секретарь Судебного департамента Вологодской области позвонила Тимминс, была очень недовольна и попросила ее прийти к ним в департамент. Она сказала, что Тимминс опубликовала в своей статье информацию, которую судья, рассматривающий гражданский иск, отказался принять в качестве доказательства.

Судья хочет, чтобы газета опубликовала извинения перед судом и заводом за опубликование информации, которая была не принята для рассмотрения в процессе. Адвокаты завода и г-н Треблинский до настоящего времени хранят молчание.


Ролевая игра #2


Мать потерпевшей от полового преступления позвонила журналистке Тимминс с жалобой на то, что судья был мягкотел при вынесении приговора подсудимому, атаковавшему ее дочь. Эннмари расспросила тут и там и обнаружила, что другие люди также недовольны этим судьей, который, по их словам, некомпетентен и относится к потерпевшим без сострадания. Эннмари переговорила со своими источниками и опубликовала в «Красном Севере» большую статью, начинавшуюся словами:

« Гладящий подсудимых по головке судья в Вологодской области, позволивший четырем обвиняемым в изнасиловании в ожидании суда