Программа переселения, начиная с переселения христиан из Крыма в Новор о ссию, Черноморских казаков из Малор о ссии на Кубань и коренного населения Центра России в Сибирь и на Дальний Восток осуществлялась комплексно в рамках единого замысла

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4

Причины переселения крестьян в Росси можно обобщить в следующем перечне:

У истоков «Великого переселения народов России» стояли гениальные люди, делавшие своими руками реальную Историю Российской империи: митрополит Игнатий, как автор и вдохновитель Проекта, Императрица Екатерина Вторая, как материальный покровитель Проекта, граф Григорий Александрович Потёмкин-Таврический, как энергичный проводник идеи Проекта от её автора до Императрицы, и полководец Александр Васильевич Суворов, как старательный и талантливый исполнитель Проекта, когда-то познакомивший Потёмкина с идеей Проекта, а потом участвовавший в разработке концепции Проекта и полностью реализовавший его в реальной жизни, а потом долго ещё сопровождавший Проект после его завершения, сберегая позитивные результаты Проекта переселения.
В начале было слово митрополита Игнатия, который сделал целью своей жизни спасение от деградации и духовного вымирания греческой диаспоры Эллинов^¹³, до 1774 года на столетия заточённых суровой историей в Крымской мусульманской темнице.
А.В. Суворов соединил воедино духовный порыв митрополита Игнатия и формальные суровые нужды государства Российского, заключавшиеся в острой необходимости срочно начать строить кордонные поселения на южных рубежах Российской империи для защиты русского государства от военных вторжений Османской империи. Поэтому первые переселенцы, христиане из Крыма и были расселены на морском побережье Новороссии.
Во втором шаге переселения в 1792 году, теперь уже Черноморских казаков (в их числе 30% Запорожских казаков) из Малороссии на Кубань, принимал активное участие Михаил Илларионович Кутузов (1745-1813). Причина переселения была та же – военная.
Эти два первые этапа военных переселений можно считать началом Великого переселения народов Российской империи, поскольку они без какого-либо перерыва плавно перетекали в массовое мирное гражданское переселение, которое продолжалось 139 лет (1774-1917). Эти первые два переселения были школой выработки технологии и культуры русского переселения народов.
Считается, что основной причиной массового мирного гражданского переселения народов в России, из её среднерусского региона, было малоземелье, в недостаточности земельных наделов, в тяжелых условиях арендования помещичьих земель, в неудобной конфигурации участков, отведенных крестьянам при освобождении из крепостной зависимости.
Для таких же местностей, как Вятская, Пермская, Тобольская губернии, где наделы земли крестьянина были в 8 десятин (8.74 гектара), 10 десятин (10.925 га), 11 десятин (12.02 га), 15 десятин (16.39 га) и более десятин на душу, причина, вызывавшая переселение, усматривалась в кризисе крестьянского землевладения и земледелия — в необходимости перейти от захватных форм пользования землей и от первобытных подсечной и переложной систем земледелия к душевому пользованию землей и трехпольному хозяйству с унавоживанием полей. Таким образом, переселение явилось результатом и относительного малоземелья и кризиса в системе полеводства: данная густота населения требовала перехода к более интенсивной культуре, но переход задерживался культурными и экономическими условиями и инертностью крестьянина. Рядом с этими основными причинами, несомненно, играла роль по отношению к известным группам переселенцев и абсолютная нужда в земле.
К абсолютному и относительному малоземелью добавлялись второстепенные факторы, усложнявшие жизнь крестьянина: отсутствие или недостаток покосов, выгонов, леса, плохое качество почвы или наличие песков, оврагов и т. п., чересполосица наделов (особенно у бывших помещичьих крестьян), дальность пашен от мест проживания крестьян, не позволявшая их унавоживать и т. д.
Последним толчком к переселению могли оказаться: неурожаи, пожары, наводнения и т. п.
Разные обстоятельства, затруднявшие арендование земли или сокращавшие заработки.
Передел земли, лишивший земли-кормилицы часть домохозяев. Или распри из-за передела, от которых дома "житья не стало".
Есть, далее, известные группы переселенцев, вовсе не страдавших от недостатка в земле в указанном выше смысле, а оставлявших родину для того, чтобы где-нибудь полнее на просторе развернуть производительные силы своей семьи или найти выгодное применение для своего капитала.
Иногда переселение принимало стихийный стадный характер. И тогда, снимались с насиженных веками родовых мест, вместе с действительно нуждающимися в переселении, ещё сотни и тысячи таких крестьян, для которых переселение не вызывалось разумной необходимостью.
Большое влияние на крестьян, ещё сомневавшихся в необходимости переселения, оказывали денежные ссуды, выдававшиеся государством переселенцам и другие виды правительственной помощи, слухи о которых быстро проникали в крестьянскую среду в крайне преувеличенном виде. Именно воздействием на крестьян этого фактора объясняется огромный размер сибирского переселения в 1896 году, когда переселенцам оказывалась помощь на средства богатого комитета Сибирской железной дороги.

По характеру и масштабу переселение крестьян в Российской империи можно сравнить только с движением населения из восточных штатов Североамериканского союза в западные.

* * *

Мне не представилось возможным найти достаточные архивные документальные материалы по переселению на Кубань конкретно моих предков.

Поэтому, что бы косвенно составить себе представление о всех деталях переселения моих прародителей из Центра России, из Курской губернии, Грайворонского уезда в «Новое Село» Кубанского края^¹⁴, привожу здесь ниже аналогичные сведения о переселении таких же коренных русских крестьян из Центральной России (Великороссии) в другие регионы страны, на пустующие земли.

Эта аналогия поможет нам более точно представить себе многие проблемы переселения наших предков на Кубань.

В сравнении с масштабными мировыми социальными процессами, переселение крестьян в Кубанский край – это рядовое явление развития всего российского общества. Но в отношении отдельно взятого переселенца это было грандиозное и рискованное событие, связанное с преодолением больших трудностей, когда вопрос стоял исключительно о физическом выживании наших дедов и прадедов.

Представьте себе своих обстоятельных хозяйственных предков-крестьян, в той старинной русской национальной одежде, среди той домашней старинной и примитивной утвари, домашнего скота, … мычащего, ржущего, кукарекающего и хрюкающего…

Немногословные, крутые характером отцы семейств обстоятельно обдумывали с матерями нелёгкую задачу сборов в дальнюю дорогу. Предстоял далёкий, трудный и опасный путь в неизведанные земли, в далёкий Кубанский край на постоянное место жительства.

Всё нужно было предусмотреть: волов, как основную тягловую силу, нужно было заранее подкормить, не менее трёх подвод подготовить к дальнему переезду, да так, чтобы было, где в них спать и укрыться от непогоды, две пары запасных колёс взять с собой, берёзовый дёготь для смазки осей колёс не забыть-бы, деньжаток, хотя бы рублей 50 подкопить.

Но самыми трудными были мысли: «Что нас там ждёт в далёком, неизвестном и чужом краю?»…

… Человек всегда, с момента зарождения рода человеческого, стремился к перемене места своего обитания.

* * *

В Российской империи было намечено три района, из которых целесообразно было осуществлять донорские переселения крестьян в другие малозаселённые или совсем не заселённые регионы Империи:

первый район - малоземельная черноземная область, имевшая своим центром Курскую и Харьковскую губернии, с густым населением, преобладанием поместного элемента и трехпольем без навозного удобрения земель;

второй район - Малороссия и Юго-Западный край, где сильное развитие поместного элемента и оптовых аренд и распространенность табачных и свекловичных плантаций довели арендные цены до размеров, недоступных для крестьян;

третий район - средне волжские губернии, где значительная часть населения получила даровой четвертной надел, совершенно не обеспечивавший потребностей крестьян.

По состоянию на 1894 год в России был зарегистрирован избыток рабочего населения в следующих регионах:

в Приволжском регионе (в Казанской, Нижегородской, Симбирской губерниях) — 60000 человек;

в Северном черноземном регионе (в Пензенской, Орловской, Тамбовской, Черниговской, Рязанской, Тульской, Курской губерниях) — 200000 человек;

в Среднем черноземном регионе (в Воронежской, Харьковской, Полтавской губерниях) — 400000;

в Юго-западном регионе (в Волынской, Подольской, Киевской губерниях) — 130000 человек.

Переселенцев отпускали на переселение те губернии, которые страдали малоземельем или избытком рабочих рук, в том числе: Курская, Тамбовская, Воронежская, Вятская, Самарская, Пермская, Полтавская, Рязанская, Саратовская, Казанская, Пензенская, Харьковская, Черниговская.

Но были и такие губернии, как Вятская, Пермская, Тобольская, Самарская, Оренбургская, Уфимская и др., где количество земли превышало потребности наличного местного населения и земледелие страдало скорее от недостатка рабочих рук. В этих местностях наблюдался одновременный прилив иногородних переселенцев и отлив коренного населения.

Переселение из Рязанской и Курской губерний началось еще где-то с 1830 года, когда колонизация^¹⁵ этих губерний еще не была вполне завершена.

Главную массу выселявшихся составляли бывшие государственные крестьяне^¹⁶. Так, по данным томского переселенческого пункта за 10 лет прошло бывших государственных крестьян 10078 семей, бывших помещичьих 5489, казаков, бывших удельных, мещан - 2524.

В не алтайских поселках Томской губернии было зарегистрировано бывших государственных 2121, бывших помещичьих 1850, бывших удельных 170 семей. До известной степени это объяснялось участием в переселении северо-восточных губерний, где вовсе не было или было очень мало помещичьих крестьян.

Государственным крестьянам легче было собраться на переселение вследствие меньшей обремененности платежами надельной земли и большей, сравнительно с бывшими помещичьими, состоятельности.

Чтобы подняться семье на переселение, нужно было, - вообще говоря, - иметь средства, по меньшей мере, на путевые расходы и хоть отчасти — на первое обзаведение на новом месте.

Но немало переселенцев пускалось в путь без всяких средств, в расчете на "Христово имя"^¹⁷ или на бесплатные проезды и казенные пособия.

И все-таки, основную массу переселенцев составляли семьи, имевшие возможность собрать некоторые средства в дорогу. Так, например, из рязанских переселенцев только 21% пустились в путь, имея денег не свыше 50 руб. на семью; 38% имели от 50 до 150 руб., 22% — от 150 до 300, 16% — от 300 до 800 и 3% — свыше 800 руб.

Такие средства могли получить переселенцы исключительно от ликвидации своего имущества, с прибавлением сумм, выручаемых от продажи подворных участков, а иногда и от сдачи душевых наделов.

Отсюда можно сделать вывод, что среди переселенцев должны были преобладать не бесхозяйные, а сравнительно более состоятельные, средние по размерам хозяйства крестьян.

По данным курской статистики, в среднем на семью взяли с собой денег: отправившиеся в Сибирь — по 143 руб., в Новороссийские и Малороссийские губернии — 68 и 84 руб., в Предкавказье и Заволжский край — 38 и 32 руб., в Донщину и Таврию — 24 руб.

При этом размеры хозяйства дворов, ушедших в Сибирь, были не только не ниже, но даже заметно благоприятнее, нежели для всего наличного населения Курской губернии.

Размер имевшихся средств не только предопределял собой до известной степени намерения переселенцев (так, например, среди отправлявшихся морем в Южно-Уссурийский край бедных крестьян не было вовсе), но даже рассортировывал переселенцев и иным способом: беднейшие семьи, собравшиеся на дальнее переселение, нередко, издержав все средства, оседали где-либо в менее отдаленных местах. Так, из шедших в Сибирь десятки тысяч беднейших семей осели в Уфимско-Оренбургском крае, из шедших на Амур тысячи остались в Тобольской и Томской губерниях.

Весьма интересно исследовать психологию поведения переселенцев при получении вдруг ими новой животрепещущей и гипнотически завораживающей информации о богатых краях необетованных, манящих своей неизвестностью и совсем не ложной перспективой выправить материальное положение своей семьи.

В какой момент своей жизни, при непрекращающемся потоке информации о переселении из всех имевшихся тогда средств массовой информации и личной доверительной информации «тет-а-тет», крестьянин сам, в своём внутреннем мире, принимал решение о переселении, а потом убеждал в этом всю свою семью?

Нередко первоначальный толчок движению давал захожий богомолец, письмо сосланного в далёкие края земляка, статья в газете, которую зачитывали всем селом до дыр и т. п.

Раз начавшееся движение односельчан в определенный далёкий край, поддерживалось потом письмами знакомых или родственников, ушедших туда ранее.

Очень широко был распространён в те времена институт «ходоков». В ходоки уходили отдельные члены семьи, обстоятельно снаряжавшиеся своей семьёй в дальнюю дорогу на несколько месяцев, уходивших в тревожную неизвестность на собственный страх и риск, к тому же за счёт семьи.

Снаряжались ходоки и от целых крестьянских обществ или артелей переселенцев.

Шли ходоки в разведку на новые места на основании слухов или рассказов бывалых людей. Шли часто «на авось», либо руководствуясь указаниями, помещавшимися ранее в проходных документах.

По производившейся в разных местностях Сибири регистрации было установлено, что на основании разведок ходоков шло на переселение около 1/5 части всех переселенцев, от 1/3 до 2/3 шло по письмам, остальные — по слухам и вообще без сколько-нибудь точных сведений и без определенного направления.

Но и письма, и ходоки лишь редко давали достаточно полные, верные и определенные сведения. В письмах "новые места" рисовались нередко в слишком благоприятном свете. Ходоки же, не говоря уже о случаях прямой их недобросовестности, редко могли, как следует ориентироваться в тех новых жизненных обстоятельствах, в которые они вдруг попадали, уходя из дома в разведку.

В результате часто встречались горькие разочарования крестьян после завершённого на новые места переселения.

В дореформенное время (до 1861 года) переселение помещичьих^¹⁸, а также и удельных крестьян^¹⁹ могло происходить только по согласию их владельцев.

Зато переселение государственных крестьян, организованное государством на основании «Правил 1843 года», созданных на основании статей 24—83 «Устава о благоустройстве в казённых сёлах», было поставлено весьма широко и имело характер общегосударственного Проекта. Эти переселения являлись средством, как для поднятия благосостояния тех крестьян, которым становилось тесно на надельных землях, так и для заселения многоземельных окраин и более правильного размещения населения страны, как производительной силы.

Поэтому переселение допускалось только из малоземельных местностей, где угодий приходилось менее 5 десятин (5.5 гектар) на душу, и притом в таком лишь числе душ, чтобы разредить население до указанного отношения к земельному наделу.

Для водворения крестьян на новых землях назначались местности, где по расчету на душу было: в степной полосе — более 15 десятин (16.4 гектара), а в не степной — более 8 десятин (8.7 гектара). Здесь заранее отводились для водворения переселенцев участки от 4 до 5 тыс. десятин каждый (от 4370 до 5463 гектар).

Во время следования переселенцев правительственные органы доставляли им продовольствие, устраняли затруднения и заботились о заболевших.

На местах же водворения для них заранее заготовлялись хлеб, сено для домашнего скота, предоставлялся в пользование рабочий скот и земледельческие орудия, a так же отпускались лес на постройки и денежное пособие в размере от 10 до 60 руб. на семью.

Кроме того, переселенцам предоставлялись: шести летняя льгота от воинского постоя, четырёх летняя полная и четырёх летняя половинная льгота от податей, сложение всех недоимок, а на три набора они освобождались и от рекрутской повинности.

С 1831 по 1866 гг. было переселено на этих основаниях до 320000 душ; в отдельные годы (напр. 1856 и 1857) число переселенцев доходило до 28 тысяч.

Направлялись переселенцы вначале в Воронежскую, Харьковскую, Тамбовскую губернии, затем в Саратовскую, Оренбургскую (с Уфимской и Самарской), Астраханскую и на Северный Кавказ.

В 1850-х годах переселенцы направлялись в губернии Тобольскую, Томскую и Енисейскую.

Постановления «Устава о благоустройстве в казенных селах» и Министерские распоряжения входили во все детали устройства переселенцев и старались оградить их от всяких неблагоприятных случайностей.

Данные, собранные уже в 1880-х годах, позволяют думать, что дело было, в общем, хорошо поставлено, так как огромное большинство основанных в то время поселений достигло высокого благосостояния, и старики с благодарностью вспоминали об окружавшей их при переселении заботе со стороны Царя-батюшки.

Однако имели место и неудачи переселения.

Часто встречались случаи неудачного выбора крестьянами мест для своего постоянного проживания.

Рядом с организованным переселением шло и самовольное, иногда достигавшее крупных размеров.

Например, из Тамбовской губернии с 1838 по 1846 гг. самовольно выселилось 7876 душ, из Полтавской, с 1840 по 1847 гг. — 2180 душ.

За самовольное переселение государство не применяло ни каких наказаний. И большинство самовольных переселенцев также приписывалось в новой местности и наделялось землей по месту нового водворения.

Некоторым категориям сельских жителей, например, крестьянам мелкопоместных владельцев, безземельным батракам инфлянтских уездов, отставным солдатам и др., предоставлялись особые льготы по водворению на свободных казенных землях.

Бывшим государственным крестьянам при предъявлении ими «владенной записи» предоставляли право ходатайствовать об их переселении на свободные казенные земли другой местности, если земли, на которые они переселились, были недостаточны по площади или были не удобны в землепользовании.

Самовольное переселение не прекращалось и порой доходило до 50% от числа всех переселенцев.

К концу 1870-х годов число переселенцев в Уфимской и Оренбургской губерниях превысило 100 тысяч душ, а к началу 80-х годов годичная цифра переселенцев, по далеко неполным официальным данным, достигла 40 тысяч.

Самовольные переселенцы оседали в Новороссии, в Оренбургском крае, на Кавказе и в Сибири, приписываясь к обществам крестьян-старожилов или проживая без всякой приписки.

Движение это не могло не обратить на себя внимание правительства. Но всё-таки, государство продолжало действовать осторожно, не перегибая палку, что бы не довести крестьян до социального надлома.

В 1876 году последовал Закон о поимённом перечислении всех переселенцев, ранее самовольно водворившихся в Тобольской и Томской губерниях, с переводом на них казенных недоимок с рассрочкой их уплаты на 4 года.

Но, несмотря и на такие меры, самовольное переселение продолжалось и после 1876 года.

За время с 1876 по 1881 год поступило около тысячи прошений от самовольных переселенцев об отводе им казенной земли на новых местах.

Но прошения эти, за немногими исключениями, не были удовлетворены с мотивировкой "по отсутствию на то законных оснований".

Российское законодательство по вопросам переселения писалось по ходу уже развернувшегося массового переселения народов.

В 1886 г. были впервые высочайше утверждены для будущего переселенческого закона следующие общие начала:

переселение всецело должно быть подчинено направлению правительства;

к переселению допускались наиболее нуждающиеся крестьяне по решению местной администрации;

кроме льготы в платежах, переселенцам выдавались ссуды на путевые расходы и, по прибытии на место, на домообзаведение;

администрации предоставлялось право останавливать переселение, когда оно предпринималось крестьянами неосмотрительно, без достаточных средств и без ясно намеченной цели.

Переселенческий Закон окончательно был утвержден только 13 июня 1889 года. Сущность этого закона была следующая:

переселение допускалось без увольнительных Решений местных крестьянских Обществ, но не иначе, как с предварительного разрешения, даваемого министрами внутренних дел и государственных имуществ лишь при наличности заслуживающих уважения причин (которые в законе не были определены), если притом имелись свободные земельные участки;

самовольные переселенцы должны были возвращаться в места своей постоянной приписки;

в просьбах о переселении дозволялось указывать местности, куда крестьяне желали бы переселиться, но удовлетворение таких заявлений зависит от усмотрения правительства;

для водворения переселенцев образовывались из свободных казенных земель особые участки, которые отводились переселенцам в размере, соответствовавшем условиям земледелия и производительности почвы в данной местности;

в Европейской России отвод земли производился на арендном праве на время от 6 до 12 лет, и лишь по истечении этого срока земля могла быть оставлена в надельное пользование переселенцев;

в Азиатской России земли отводились прямо в надел, на общих с сибирскими старожилами основаниях и с выдачей отводных актов;

отведенные земли не могли быть ни отчуждаемы, ни обременяемы долгами;

земля предоставлялась переселенцам в общинное или подворное пользование, в первом случае — с круговой порукой;

плата за землю в Европейской России не превышала выкупных платежей, без погасительной части, а в Сибири определялась по соразмерности с оброчной податью старожилов по переложении ее на десятины;

переселенцам предоставлялись следующие льготы:

а) лица, не платившие на родине подушной подати, не облагались ею и на новом месте;

б) в Европейской России переселенцы освобождались от арендных платежей на 2 года, в Азиатской — на 3 года вполне и на 3 года наполовину;

в) лицам, достигшим в год П. призывного возраста, исполнение воинской повинности отсрочивалось: в Европейской России — на 2, в Азиатской — на 3 года;

не выкупленные окончательно наделы переселенцев оставались в составе земель их коренных обществ, на которые переводились выкупные платежи и все недоимки переселенцев, в том числе и продовольственные, превышавшие подлежащий сложению со счетов размер (1 четверть ржи и ½ четверти овса на ревизскую душу);

на новом месте переселенцы могли , не ожидая причисления, получать продовольственные и семенные ссуды на общих со старожилами основаниях;

в каждом поселке, состоящем не менее как из 40 душ мужского пола, образовывалось сельское общество, в состав которого позднейшие переселенцы входили без приемных приговоров, пока не водворится соответствующее размерам надела число душ;

в тех случаях, когда будет признано необходимым оказать тем или другим переселенцам особое содействие со стороны правительства, министрам внутренних дел, государственных имуществ и финансов предоставлялось по взаимному их соглашению разрешать выдачу путевых пособий, а по прибытии на место — разрешать как производство денежных ссуд на первоначальное обзаведение, приобретение рабочего скота и земледельческих орудий, так и отпуск лесного материала из казенных дач, безвозмездно или за попенные деньги;

лица, самовольно переселившиеся до времени издания закона, подлежали перечислению по местам нового водворения, но с переводом на них всех недоимок и с освобождением прежних обществ от всякой по тем недоимкам ответственности; уплату недоимок дозволялось рассрочивать на срок до 3 лет.

Действие закона 13 июля распространялось первоначально лишь на губернии Европейской России, на две западносибирские губернии и на степное генерал-губернаторство. Затем в 1891 и 1892 гг. оно было распространено на области Уральскую и Тургайскую и на губернии Иркутскую и Енисейскую.

И всё-таки, главную массу переселенцев и после 1889 г. составляли самовольные переселенцы. Число их в 1890 и 1891 гг. составляло, по данным томского переселенческого пункта, 70 и 66%, по данным тюменского пункта за те же годы — 80 и 70% общего числа прошедших и учтённых переселенцев.

Рост переселения в Сибирь опять возобновился в начале 1880-х годов. В 1881 году прошло в Сибирь 36 тысяч переселенцев, в 1882 г. — 38 тысяч душ, 1887 - 4567 семей или 25137 душ обоего пола, 1888 - 5815 семей или 35848 д. об. п., 1889- 6466 семей или 40195 д. об. п., 1890- 7879 семей или 48776 д. об. п., 1891 - 4566 семей или 87432 д. об. п., 1892 - 15053 семей или 92146 д. об. п., 1893 - 10614 семей или 64321 д. об. п., 1894 - около 11000 семей или 65500 д. об. п., 1895 - ? или 120000 д. об. п., 1896 - ? или около 200000 д. об. п., 1897 - ? или 63000 д. об. п. Итого за 11 лет около 842355 душ обоего пола.

Основными выбранными местами переселения были казённые земли: Тобольской губернии, Томской, Енисейской, Горного Алтая, Акмолинской области, Семипалатинской, Семиреченской, Восточной Сибири и в Амурской области.

Движение переселенцев в Сибирь совершалось по двум главным направлениям:

одно — на Пермь, Тюмень и оттуда либо водой по рекам Обской системы, либо на подводах по Сибирскому тракту на Ишим, Омск, Томск и т. д.;

другое — южное, с различными разветвлениями, от Самары на Уфу, Оренбург и Челябинск.

Значение направлений миграции изменялось по мере прокладки в том или другом направлении железных дорог.

Пока Тюмень не была соединена с Пермью железной дорогой, главная масса переселенцев шла одним из южных направлений, и еще в 1887 году этими направлениями прошло 44% всего числа переселенцев.

Позже Тюменский железнодорожно-пароходный путь все более привлекал переселенцев: в 1888—1891 гг. через Тюмень идет от 70 до 80%, в 1892—94 гг. — от 85 до 90% общего числа переселенцев.

С 1895 г. движение начинает переходить на Сибирскую железную дорогу, и в 1897 году по последней прошло свыше 62 тысяч, через Тюмень — менее 600 душ переселенцев.

Условия передвижения переселенцев были крайне неблагоприятны: до самого начала 1890-х годов в узловых пунктах не было почти никаких помещений для переселенцев, почти никакой медицинской помощи, не было и приспособленных для массового передвижения переселенцев перевозочных средств. Очевидцы рисовали потрясающие картины бедствий, которые претерпевали переселенцы в пути (особенно на пароходах) и в узловых пунктах, особенно в голодном 1892 г. В одной только Тюмени за этот год умерло 938 человек.

По регистрации, произведенной в не алтайских поселках Томской губернии, из 23683 душ, вышедших из дому, умерло в пути 746 душ, на новом месте в первый год — 676 душ, а всего 1422 человека, что составило 6,0% от общего числа этой группы переселенцев.

Особенно велика была детская смертность. В отдельных партиях переселенцев смертность детей доходила до 30%.

Помощь, какую могли оказать переселенческие чиновники, несмотря на самоотверженную деятельность некоторых из них, была ничтожна, так как не хватало средств.

В узловых пунктах — Перми, Тюмени, Томске, Иркутске — возникли частные переселенческие комитеты, а также Общество вспомоществования переселенцам в Петербурге; но и они оказали делу из-за недостатка средств лишь весьма небольшую помощь.

У них было слишком мало средств, так, тюменский чиновник в 1887—89 гг. мог расходовать на ссуды переселенцам от 5 до 6 тысяч рублей в год. В Томске за 10 лет (1884—93) было выдано ссуды всего 35018 руб. казенных денег, а в безвозвратные пособия — 2634 руб.. При возраставшем наплыве переселенцев дошло до того, что ссуды выдавались в 2—3 руб. на семью, да и то — лишь наиболее нуждаювшимся, а в 1892—93 гг. за последовавшим временным запрещением переселений выдача казенных ссуд совершенно прекратилась.

Наплыв переселенцев постоянно опережал работы по образованию участков. Отсюда проистекали беспорядки и недоразумения, в 1891 г. до того обострившиеся, что правительство циркуляром 6 марта 1892 г. сочло нужным совершенно приостановить переселение в Западную Сибирь.

Запрещение действовало до 1895 г. Но переселение всё равно не прекращалось и продолжалось в прежних размерах и лишь считалось, как самовольное.

Самовольные переселенцы не получали правительственной помощи ни в пути, ни на местах водворения и не имели права на водворение на казенных землях. До возвращения их на родину, однако, дело не дошло.

Императорское Правительство старалось реагировать на все события переселенческой жизни крестьян и часто посылало на места царских чиновников высокого ранга, которые могли решать серьёзные вопросы переселения народов.

Бедственное положение переселенцев обратило на себя внимание командированного в 1892 г. в Тобольскую губернию для борьбы с последствиями неурожая сенатора князя Г. С. Голицына.

По ходатайству Голицина из средств особого комитета для сбора пожертвований отпущено было для помощи переселенцам 40000 руб., а 23 апреля и 22 октября 1892 г. последовало высочайшее соизволение на водворение в Западной Сибири всех прибывших в течение 1892 г. и раньше самовольных переселенцев.

В подобном порядке разрешалось водворение переселенцев и в следуюшие годы, пока не возобновлена была выдача разрешений на переселение.

На деньги, отпущенные особым комитетом, а также на частные средства впервые устроена была на переселенческих путях система врачебно-питательных пунктов, благодаря чему заболеваемость переселенцев уже в 1893 г. сократилась в 4 раза, смертность среди заболевших — в 2 раза.

Денежные ссуды на домообзаведение выдавались в размерах до 50, изредка до 60 руб. на семью, но иногда и гораздо меньше; годичное число переселенцев, получавших ссуды как на домообзаводство, так и на продовольствие, в неалтайских поселках Томской губернии колебалось с 1887 по 1891 г. от 47 до 64% всего числа прибывших в те годы переселенцев, в 1892 г. составляло 32%, в 1893 г. — 27%. Всего переселенцам тех поселков было выдано на домообзаводство 39485 руб., на продовольствие — 44853 руб., которые распределились между 1982 из 4307 зарегистрованных домохозяйств. Большинству переселенцев предоставлялось право на бесплатное получение казенного леса.

Начавшаяся с 1892 г. постройка Сибирской железной дороги выдвинула вопрос о заселении Сибири на первый план.

Заведование переселением в Сибири возложено было теперь на Комитет Сибирской железной дороги, а расходы по организации переселений отнесены на 14-миллионный фонд вспомогательных по этой дороге предприятий (подрядных предприятий).

Наконец, окончательное признание переселения, как явления большой государственной важности выразилось в учреждении (в составе министерства внутренних дел) в 1897 г. особого переселенческого управления с правами департамента, на которое возложено все вообще "заведование переселенческим делом".

Четырехлетние работы по заготовке в Сибири земель для переселенцев показали, что запас непосредственно пригодных для этой цели земель далеко не может удовлетворить того спроса, который возник бы при дальнейшем росте переселенческого движения, столь же быстром, как в 1895 и 1896 гг, когда число переселенцев поднялось с 65 до 200 тысяч человек.

Близкое истощение земельных запасов Сибири впервые официально констатировано в 1895 г. В связи с чем, правительство приняло ряд мер, направленных к сокращению наплыва переселенцев.

Был усилен качественный отбор крестьян для колонизации Сибири. Предпочтение стали отдавать наиболее сильным по рабочему составу^²⁰ и состоятельным крестьянским семьям (циркуляр министра внутренних дел от 20 февраля 1897 г.).

Нормальный размер ссуд на домообзаведение был сокращен до 30 руб. на семью, и лишь дополнительно выдавались вторые ссуды, в среднем — не свыше 20 руб. на семью.

Местным учреждениям министерства внутренних дел было предписано направить все усилия "к опровержению преувеличенно заманчивых слухов, которые бесспорно являлись одной из главнейших побудительных причин к оставлению родины многими переселенцами". Для той же цели на место были командируемы особые чиновники и издана книжка для народа пс названием "Сибирское переселение".

Губернским присутствиям рекомендовано не допускать развития переселения в размерах, не оправдываемых хозяйственным положением данного общества, наблюдать, чтобы не выселялись те семьи, которым по малочисленности состава или по бедности трудно хорошо устроиться в Сибири, и не разрешать переселение в Сибирь без предварительной посылки ходоков, преимущественно семейных.

Самовольные переселенцы были лишены права на получение путевых ссуд и на переселенческие участки и допускались к поселению лишь в открытых для вольной колонизации таежных пространствах.

В результате этих мер число переселенцев в 1897 г. упало до 63 тысяч, к которым надо добавить еще 14 тысяч ходоков. Из числа последних 1700 остались в Сибири, а остальные вернулись на родину, зачислив за собой около 28 тысяч душевых долей казенной земли.

Крестьянская колонизация (переселение) двух степных областей Сибири

Blog