Наталья Богатырёва брошюрка про шурку творческий портрет Писателя, драматурга, сценариста Александра Курляндского юмор – это состояние духа
| Вид материала | Документы |
- Урок литературы в 6 классе тема: «Левша это…», 39.38kb.
- Добро и зло в повести Н. В. Гоголя «Портрет» Гоголь назвал свою повесть «Портрет»., 56.91kb.
- Дэвиду Уорку Гриффиту, бросившему театр ради работы в кино. Кто знает, может, как раз, 749.91kb.
- Наталья Викторовна «кто виноват в судьбе матрёны?», 129.49kb.
- Урок литературного чтения ( внеклассное) 3 класс Г. Снегирёв. «Про пингвинов», 61.28kb.
- Учебник: / Страницы, 35.46kb.
- Василий Макарович Шукшин рассказы, 3282.5kb.
- Тема : Пёстрые рассказы А. П. Чехова, 58.81kb.
- Григорий Петрович «Учение о спасении и гармоничном развитии», 472.28kb.
- Темы: Павел Любимцев в славном городе Звенигороде «ИноCтранная кухня» в Италии, 86.54kb.
Звёздный банкет
(дружеская пародия)
Сегодня «Барселона» живёт не совсем обычной жизнью. Вот уже два часа, как Гера и Гора крутят «роки», и никто из аборигенов не посылает за дворником. Даже старая сопящая кобыла тётя Эльва не вылезает из своего стойла. Наша «Барселона» встречает Новый год.
Мы сидим у Юрки. Его конь задержался на ипподроме. Напротив меня сидит поэт, беллетрист, сценарист и модернист Алик Крамер. Длинными пулемётными очередями он отстукивает на машинке монографию «Я и Мейерхольд». Галка смотрит на него своим особенным взглядом… Тёплая, красивая, любимая… Девочка, предназначенная мне с пелёнок.
«Поскорей бы двенадцать, - стонет Юрка, - накиряться хочется. А то Галачьян лучше меня понимает тактику!» Галка стрельнула в Юрку своим особенным взглядом. Бриджитт Бардо, сошедшая с обложки польского журнала.
Звонит телефон. Алик снимает трубку. Это, конечно, Люся Боярчук. Она не придёт. Даже по телефону чувствуется, какие у неё красивые глаза. Они о чём-то говорят две минуты. Алик мрачнеет и бросает трубку. «Любви нет, есть только удовлетворение половой потребности», - говорит он в бороду и глотает детские слёзы.
Стрелки приближаются к двенадцати. Галка встаёт.
- Мальчики, - говорит она.
- Мы собрались, - говорит она.
- Чтобы, - говорит она и смеётся.
Кажется, Галка здорово волнуется. «Не трусь, детка, - говорю я, хлопая её по плечу. – Держи хвост пистолетом!»
Все выпили. Алик лизнул и что-то записал в блокноте.
Неожиданно в дверях показался Фрам. За это время он ещё больше полысел и прикрывал голову тюбетейкой, сшитой из старых сторублёвых бумажек. «Слушайте, земляки. Есть выгодное дельце. Можно неплохо подзаработать!»
Но тут Галка посмотрела на него своим особенным взглядом. Фрам растерялся. Он отозвал Юрку в сторону: «Это что за кадришка?» «Слюшай, Фрам, - притирая его могучим плечом, прогнусавил Юрка. – Ты как только увидишь эту девушку, так беги. Как увидишь, так сразу и беги».
И Фрам побежал, показывая на ходу кукиш. «Привет Бене», - крикнул он, садясь в лифт.
Выпили по седьмой. Мы же не херувимчики, чёрт возьми. «Па-аблито», - несётся из окон Горы и Геры. Галка берёт меня за руку и тянет в круг. Алик и Юра прихлопывают в ладони.
А на подоконнике лежит краса и гордость нашей науки – мой брат Виктор Денисов. Он смотрит на нас и, вероятно, думает.
Я смотрю на них и думаю. Они больны – это ясно. Они больны болезнью, типичной для юношей всех эпох. Но какой? Подойти и спросить? Нет, это слишком просто. Надо додуматься. Надо обязательно додуматься самому.
Они танцуют. Мальчики и девочки со сплошными тройками в аттестатах. Надрывается труба, силясь выплюнуть сурдинку. «Па-аблито», - наяривает магнитофонная девка.
Я кручу Галку. И она штопором ввинчивается в пол. Неожиданно я останавливаюсь. Чёрт возьми! Будем мы настоящими людьми или нет? Но ведь это так легко узнать. Я вынимаю монетку. Я немного умею бросать так, чтобы получалось. Монета взлетает вверх. Орёл или решка?
Пародируется и рубленый, псевдомужественный стиль аксёновской повести, и её язык, сплошь слэнговый, и тематика – жизнь молодёжи 50-х годов, и идейное содержание: поиски смысла жизни.
Но при всей насмешливости и даже иногда саркастичности этих текстов, они не злые. Нет в них привычной для произведений литературы начала ХХ1 века злобы и разрушительного начала. Тексты Курляндского и Хайта лиричны, авторы щадят чужое самолюбие. Если сатира, то не грубая, изящная даже. Чем это объяснить? Может быть, тем, что выросли они в интеллигентных семьях, а их учителем была хорошая литература. Или тем, что главными в их жизни были высокие гуманистические, романтические идеалы?
Эти стихи были написаны Александром Курляндским по случаю полёта Гагарина. Они отражали и общий энтузиазм, и лирико-романтический настрой автора.
Товарищи, к звёздам дорога открыта,
Ракета наша закончила бег,
На лунный диск вступил деловито
Сегодня советский простой человек.
По звёздным лучам, сквозь года и парсеки
К далёким мирам поведёт корабли.
Нужны планете земные реки,
Откроет нам родственный житель земли.
И где-нибудь в чёрной глуши мирозданья,
На самой дальней верхушке небес,
Как символ земли, как венок созиданья,
Посадит первый берёзовый лес.
Не время нам плавать в бумажном болоте,
По улицам ходит космический век.
Вопрос давно решён о пилоте.
Вы слышали: в космосе человек?
А.Курляндский. Весь этот романтический флёр, туман, дружба-любовь – всё это придаёт жизни некий смысл. Прагматизм – это тоже хорошо. Но, как сказал один умный человек, в жизни важен не результат, а участие. Поэзия, романтика – это и есть жизнь.
Н.Богатырёва. Справедливо заметила профессор МПГУ Н.С.Выгон, которая не первый год занимается проблемой комического в современной отечественной литературе, что ранняя юмористическая проза и поэзия шестидесятников слагается из четырёх составляющих: спонтанность, игровое начало на всех уровнях – от описываемой ситуации до языка, - арго и стёб. Под стёбом здесь следует понимать не современное ёрничанье и кривлянье с целью эпатировать окружающих, а «ироничную манеру поведения, ироничное отношение к жизни вообще, часто сочетающееся с несерьёзным отношением к высоким идеалам» (см. В.С.Елистратов, «Словарь русского арго», М., 2000). У шестидесятников отношение к высоким идеалам - дружбе, любви, патриотичности (естественно, не в понимании национал-патриотов) – всегда было и остаётся самым серьёзным.
КВН
^ «РЕБЯТА, ВЫ ДАЛЕКО ПОЙДЁТЕ!»
В студенческие годы Александр Курляндский и Аркадий Хайт были активными участниками команды КВН МИСИ.
А.Курляндский. Наша команда взяла первый кубок в истории КВНа. МИСИ в финале обыграл МГУ. Это была прямая трансляция. Мы на радостях поехали ночью в лес во Внуково праздновать победу. Я уже окончил институт, Хайт был на последнем курсе, значит, это 1961-й год. В тогдашней команде МИСИ капитаном был Яков Кронин, участниками - Александр Севицкий, Юрий Темянский, которые часто печатаются в «Крокодиле», и другие.
Мы с Хайтом участвовали в нескольких финальных конкурсах. Для одного из них мы придумали театр будущего, после чего нам говорили: «О, ребята, вы далеко пойдёте!» И, кажется, не ошиблись.
^ ПОЛЬСКИЙ ЮМОР ОТДЫХАЕТ!
А.Курляндский. В домашнем задании одного из КВНов надо было придумать концовку к рассказу известной польской писательницы Стефании Гродзинской. Рассказ был такой. К молодому человеку, который живёт в коммунальной квартире, приходит его невеста. Слово за слово – девица начинает грубить его маме, не подозревая, с кем разговаривает. Приходит сын и говорит: «Я рад, что вы познакомились. Мама, это моя невеста». Мать в шоке. А мы придумали другую концовку. Мать ликует: «Ой, как я рада! Теперь она покажет пани такой-то, как готовить обед на моей конфорке!». Мы придумали смешнее, чем в первоисточнике. Судила этот конкурс сама Стефания Гродзинская – по телефону. И поставила нам высшую оценку.
Польский и югославский юмор были тогда очень популярны. Особенно ценились короткие юмористические рассказы писателей-поляков. Эти рассказы были построены на неожиданных сюжетных поворотах, имели нетривиальную развязку. Это были очень изящные юморески.
Н.Богатырёва. Но рассказы студентов, как оказалось, иногда бывают ничуть не слабее!
В 1960-м году А.Курляндский закончил МИСИ и стал работать прорабом на стройке. Но связей с вузом не терял: продолжал писать для КВНа МИСИ. Альма-матер оценила заслуги своего выпускника, и во время празднования 80-летия МИСИ, теперь Московского государственного строительного университета (МГСУ), А.Курляндскому, Г.Хазанову и Л.Якубовичу, как заслуженным КВНщикам, были вручены памятные серебряные медали почётных выпускников МИСИ.
^ ПРОРАБОМ МОЖЕШЬ ТЫ НЕ БЫТЬ,
НО ЮМОРИСТОМ БЫТЬ ОБЯЗАН
А.Курляндский. Надо было выживать материально, профессионализироваться, завоёвывать своё место под солнцем, и мы с Хайтом сидели как проклятые, вкалывали без выходных. Работа была самым главным. Это было одновременно и хобби, и работой. А вообще атмосфера нашей жизни была студенческой: дружеские сборища, выпивоны, поездки…
Марик Розовский окончил университет и пошёл работать в "Весёлый спутник" - юмористическую радиопередачу. Как-то раз он позвонил и попросил нас с Хайтом написать что-нибудь весёлое. И мы, безумно хохоча, за час-полтора написали две миниатюры. Одна - про то, как Кеннеди и Никсон под видом осла и слона баллотируются в президенты, другая - пародия "Шекспир как средство рекламы". Одну из них послали в "Крокодил" и буквально сразу раздался звонок главного редактора, Марка Виленского, который увидел в нас талантливых авторов (надо отдать ему должное за его зрение). Другая миниатюра прошла на радио. Через две недели позвонил Розовский: "Вы гонорар получили?" Мы очень удивились: как, за удовольствие ещё и получать деньги?! Так мы, чистые и наивные ребята, получили свой первый в жизни гонорар - по 30 рублей.
И я подумал, что за час, радуясь и хохоча, получил треть того, что получаю как прораб - 90 рублей. Да и работа на стройке мне была не по душе. Сравнение было не в пользу прежней работы. Однако я отработал два года прорабом, потом отслужил три года "на очень секретном объекте". Я шучу, что у меня был большой пистолет и пакет, который я должен был вскрыть в случае начала войны. И если бы я его вскрыл, то там наверняка было бы написано, что я, зная столько секретов, из этого пистолета должен был застрелиться. Я в шинели приходил на спектакль "Мы строим наш дом", и все ребята мне сочувствовали. Потом демобилизовался. К тому времени Хайт, отработав в одной газовой конторе, ушёл оттуда, и мы стали профессионалами. Мой отец, очень остроумный человек, говорил своим друзьям: "Как вам это нравится? Я всегда острил бесплатно, а Сашка за это ещё и деньги получает!"
Н.Богатырёва. Они быстро оперялись. Время было такое, всё талантливое росло как на дрожжах. Жадный интерес к творчеству – своему и единомышленников – побуждал к объединению, обмену опытом. В 1960-м году под эгидой Союза журналистов и при активном участии редакции журнала «Крокодил» прошёл Творческий семинар молодых сатириков. «Оттепельное» время позволило серьёзно говорить о проблемах сатирического жанра, о его значении в современных условиях. Так, доклад главного редактора «Крокодила» М.Семёнова назывался «Фельетон – боевое оружие советской публицистики». Перед молодыми авторами выступил Владимир Масс, известный писатель-юморист, автор либретто многих оперетт и музыкальных комедий, участник знаменитой «Синей блузы» - площадного театра революционных лет. «Стихотворный фельетон, эпиграмма, пародия» - так назывался доклад известного фельетониста. Молодым авторам было у кого поучиться. О приёмах смешного им рассказал Виктор Ардов.
^ ВПЕРЁД, К ПРОФЕССИОНАЛИЗАЦИИ!
Капустники, рассказы, записанные в тетрадках во время лекций, – всё это было репетицией перед выходом на большую эстраду. В студенческих опытах формировался стиль, оттачивался и креп талант. Первое время после окончания института Курляндского и Хайта ещё тянуло недавнее беззаботное студенческое прошлое. Их рассказы ещё сохраняли озорную и беззаботную атмосферу капустника. А темы были по-прежнему студенческими: производственная практика, приключения на каникулах…
В этих юношеских задиристых сочинениях, как в зеркале, отразилась и удивительная эпоха 60-х, и они сами со своими пристрастиями и антипатиями. Приоритеты были обозначены по-юношески максималистски. Ценили надёжность в дружбе, презирали зубрилок и выскочек. Между прочим, приоритеты молодых с тех пор изменились не слишком.
^ А.Курляндский, А.Хайт
Каникулы
(странички из дневника одного студента)
25 января. Ура! Сегодня мы с Мишкой сдали последний экзамен. На радостях отдал все шпаргалки школьникам. Теперь они наверняка займут первое место по сбору макулатуры.
26 января. За время сессии Мишка так похудел, что им можно разрезать книги. В профкоме решили дать ему льготную путёвку. Но потом посмотрели на него и решили: один он не доедет. Председатель профкома сказал: «Лучше потерять ещё одну путёвку, чем потерять товарища». Вторую путёвку дали мне.
27 января. Собираемся в дорогу. Мишка поклялся, что будет соблюдать режим. А по-моему, режим существует только для того, чтобы его нарушать.
Вариант. Прямо с автобуса нас привели на медосмотр. Когда Мишка встал на весы, стрелка даже не дрогнула. Я посоветовал врачу взвесить его на лабораторных. Врач сдунул Мишку с весов и закричал: «Ну вы, бизон! Такими вещами не шутят!». (Позднее они отказываются от лишнего хохмачества, чтобы у читателя не было чувства пресыщения смешным – Н.Б.)
28 января. Вот мы и в доме отдыха. Познакомились с соседями по комнате. Ну и компания! Один с собой чемодан учебников привёз. Всё время повторяет: «Я докажу этому профессору, что он ошибался!»
29 января. Сегодня в доме отдыха вечер «Давайте познакомимся!» Больше всего «понравился» культурник. Он называл фамилию выдающегося учёного или писателя, а мы должны были быстро и громко кричать, в каком городе он похоронен.
30 января. Проснулся от сильного порыва ветра. Оказывается, Мишка делал зарядку. Во человек! Зубами скрипит, а делает. Никогда не поймёшь этих отличников.
31 января. Познакомился на танцах с девушкой (когда объявили «белый танец», я не успел спрятаться). Ну ничего, может, она хотя бы умная. Соперников у меня, по-видимому, не будет.
1 февраля. В столовой Мишку уже знают. Рядом с нашим столом поставили маленький – для добавок. А с сегодняшнего дня, чтобы повысить аппетит у отдыхающих, директор попросил Мишку кушать на возвышении.
2 февраля. Вечером был скандал. Директор после отбоя устроил проверку. Мы как играли в преферанс, так вчетвером и спрятались под одеяло. Всё ничего, если бы палата не была женской.
3 февраля. Гуляли с Танечкой (так зовут мою девушку) по парку. Неожиданно на неё кинулся бульдог. Ему показалось, что она его дразнит. А Танечка на самом деле просто улыбалась. Лучше уж соперники, чем тридцать уколов.
4 февраля. После завтрака была лыжная вылазка. Мне достались такие лыжи, что я долго не мог найти у них загнутый конец. Увидев мои первые шаги, Мишка посоветовал смешать мне лыжную мазь с яркой краской: «По крайней мере, тебя можно будет найти».
5 февраля. Лежу в палате, нога уже почти не болит. Денег осталось только на обратный проезд. Не думал я, что лыжи здесь такие дорогие. И кто знал, что эта горка окончится трамплином.
6 февраля. Культурник продолжает деградировать. Заставлял нас играть «в бутылочку». Интересно, какой институт он окончил?
7 февраля. Мишка заметно поздоровел. Уже поднимает за ножку бильярдный стол. И всё-таки его успехи не следует преувеличивать. Ведь ножка-то у этого бильярда единственная.
8 февраля. По всему чувствуется, что отдых подходит к концу. К палатке потянулись отдыхающие – сдавать пустые бутылки. Занял очередь и я.
9 февраля. Танечка что-то загрустила. Неужели почувствовала, что я дал ей неправильный телефон?
10 февраля. Собираемся домой. Здорово я измотался в этом доме отдыха. До такой степени, что дописываю этот дневник, держа авторучку двумя руками.
11 февраля. Приехали в Москву. На вокзале Мишкина мать бросилась ко мне на шею. Нас теперь все путают. Даже родители. Но ничего, скоро всё снова встанет на своё место. Скоро опять начнутся занятия.
Курляндский и Хайт всё чаще будут обращаться к дневниковой форме повествования. Это позволяет писать сжато и насыщенно. А повествование от первого лица – отличный способ самохарактеристики молодого героя.
Будущая специальность – инженер-строитель – тоже частая тема рассказов и интермедий молодых авторов. Вот объектом сатиры становятся дефекты строительства жилых домов.
^ А.Курляндский, А.Хайт
Сердце, тебе не хочется покоя!
(фрагмент рассказа)
Молодой инженер-строитель познакомился с девушкой. «И что же вы строите?» - спрашивает девушка. «Дома», - отвечает парень.
- Наверное, это не очень весело. Они же у вас все одинаковые.
- Почему? Это они только снаружи одинаковые. Недоделки у всех разные. У одних в стенах щели, у других радиаторы не греют.
А вот снова чисто студенческая тема – взаимоотношения соседей по комнате в общежитии.
«Он садится на мою шляпу, вытирает руки моим галстуком, чистит моей зубной щёткой свои зубы, в мою обувь засовывает окурки, а из моих подтяжек сделал себе эспандер. Как он меня ненавидит! Конечно, ведь я умней и начитанней его. Я красиво и со вкусом одеваюсь, всегда опрятен, слежу за собой. А он вечно всем недоволен, даже моей привычкой бриться на ночь. Раньше, когда я брился простой бритвой, ему мешал свет. Он, видите ли, не может спать при свете, этот граф. Теперь я бреюсь в темноте, и он снова недоволен. То ему мешал свет, а теперь ему мешает шум. Стоит мне только включить электробритву, как он моментально просыпается и начинает ругаться.
Если бы вы только слышали, как он умеет ругаться! Я до сих пор краснею, когда вспоминаю тот день, когда он нашёл в моём шкафу свою посылку с фруктами. Он так ругался, так ругался! А было бы из-за чего. Из этих фруктов уже можно было делать пенициллин. А до чего у него противная физиономия! Когда смотришь на него, как-то привыкаешь. А вот вчера я нашёл его проездной и присмотрелся: боже мой, какая мерзость! И как выиграл его проездной, когда я переклеил на него свою фотокарточку.
Кажется, скрипнула кровать. Послышалось. Нет, всё что угодно, только не эта гнетущая тишина! Я осторожно подхожу к нему. Спит или притворяется? «Витя», - шепчу я. Молчание. Я трогаю его за плечо. Что он задумал? «Витя!» Кажется, действительно спит. Ну ладно же, хулиган! «Витя!» - кричу я спящему. Он вскакивает: «Что? Что случилось?» «Тут, понимаешь, такая петрушка…» - «Какая петрушка?» - «Вовка хотел тебя разбудить, а я не позволил. Правильно я сделал?» Всё дальнейшее, гражданин прокурор, вам известно. Ещё раз обращаю ваше внимание на то, что первым ударил не я. Я только спросил: «Правильно ли я сделал?» Убедительно прошу это учесть при вынесении нам окончательного приговора».
Этот рассказ уже качественно отличается от капустных реприз. Удачно выстроен монолог героя. То, что рассказчик хочет представить как злостное хулиганство соседа, оказывается результатом его рассеянности. А сам главный герой – мерзавцем. Это уже не просто хохмачество. В этом рассказе Курляндский и Хайт продвинулись к тому, что станет фирменным знаком отечественной юмористической прозы уровня Жванецкого и Горина – к глубокому психологизму и социальности.
И, конечно, они писали о любви и о весне. Рассказ «Весна в трамвае» характерен для юношеского творчества шестидесятников своей атмосферой тепла и света, весенним мироощущением, своей интонацией, где под насмешкой - глубокий лиризм и мальчишеская застенчивость. Сюжет нехитрый, но обаятельный. Молодой человек, чтобы познакомиться с понравившейся девушкой-контролёром, делает всё, чтобы его оштрафовали – прекрасный повод для знакомства. «Девушка взяла меня за руку. Мой сердце подпрыгнуло, как пинг-понговый мячик. Мы вышли из вагона. Когда трамвай скрылся за поворотом, девушка отпустила руку и лукаво погрозила пальцем: «Радуйтесь моей доброте! Я вас отпускаю, «заяц»» А вечером, когда мы гуляли с ней по весенней Москве, я достал из кармана билет и сказал: «Товарищ контролёр, вы забыли проверить мой билет! Или вы действительно думаете, что я – заяц?» Она засмеялась: «Нет, не думаю. Я же видела, как вы его старательно прятали» - «Ну почему же?» Но тут я посмотрел в её глаза и всё понял. Да, весной счастливым может оказаться даже тот билет, у которого сумма первых цифр не равна сумме последних».
Конец 50-х – начало 60-х – время гражданского и политического самоопределения людей независимо от возраста. Повеяло свободой, пора было высказать своё отношение к действительности. «Люди старались пнуть Советскую власть в разные места», - вспоминает А.Курляндский. Вот отрывок из характерного для тех лет рассказа Курляндского и Хайта.
У городского палача украли топор. Тут работы завал, конец месяца, а он без инструмента остался. Поймали вора, приговорили к смертной казни, а казнить нечем. Нет топора! Тюремщики грозят вору: «Верни топор, а то хуже будет!» «Как же, как же! – смеётся вор. – Верну я топор на свою шею!» Шеф полиции видит: дело плохо. В городе беспорядки назревают. Вызвал к себе мастера-оружейника и предложил сделать новый топор. А тот ничего не боится, ведь топора-то нет. Такую цену заломил, что шеф за пистолет схватился. Хорошо, вспомнил, что порох ещё не изобрели. А то бы пристрелил.
На следующее утро начальник полиции явился к городскому казначею. Увидев его бледное лицо, казначей дрожащим голосом спросил:
- Что, опять нужно субсидировать заговор?
- Хуже.
- Ревизия?
- Ещё хуже.
- Ну, хуже не бывает.
- Бывает. У городского палача украли топор. В городе назревают беспорядки. Срочно нужны деньги на новый.
Полсекунды понадобились финансовому гению, чтобы оценить ситуацию.
- Нет у меня денег.
- То есть как нет?
- А вот так. Бюджет не резиновый.
- Я буду жаловаться королю!
- Я сам себе король. А книга жалоб за дверью.
Палач совсем спился. Всегда был человеком тихим, богобоязненным, мухи не обидит, а тут не выдержал. Сидит дома целыми днями и глушит «кровавую Мэри» - водка пополам с томатным соком.
- Тяжело мне, - жалуется жене. – Все работают, пользу обществу приносят, один я тунеядец. Пойми меня! А впрочем, ты меня никогда не понимала. Что у нас общего? Акушерке не понять душу палача.
- Душегуб! – впервые за двадцать лет сказала жена.
Этим же вечером король вызвал к себе казначея.
- Где деньги? – строго спросил он.
- Тю-тю, ваше величество! Прокутил, - пошатываясь, ответил казначей.
- Где мои башли? – взревел король.
- У девицы лёгкого поведения Гретхен, ваше величество. Я, так сказать, совершил своё гретхо-падение.
- Адрес!
- Но, ваше величество…
- Казнокрад, - прохрипел король, замахиваясь пресс-папье.
- Улица Дофина, первый этаж, брюнетка.
Девица Гретхен перепрятала деньги из чулка в новый, только что приобретённый патентованный сейф, когда раздался условный стук.
- Входи, милый, - сказала девица, вешая для надёжности на сейф замок. Король вошёл, царапая короной низкие потолки.
- Девушка, я пришёл к тебе по делу государственной важности.
- Ну-ну, милый, не надо так преувеличивать значение моей скромной профессии. И потом, сними наконец этот дурацкий колпак.
- Девица, пред тобою король!
- Предо мной, как перед Богом, все равны.
- Не богохульствуй! Я пришёл, чтобы вернуть общественные деньги.
- Что? Отдать деньги?! Ты мне ещё сам заплатишь за время, которое отнял. Но, милая Гретхен, у палача украли топор, в городе беспорядки…
- Знаю-знаю. Хоть теперь эти бедные, несчастные мужья перестанут бояться закона. Наконец и я заживу полнокровной жизнью. Расширю дело, на доме будет висеть вывеска: «Гретхен и К». «Заходите, заходите, вас никто за это не обезглавит! Топора больше нет! Только два франка, всего два франка, духовенству и семинаристам скидка!» И ты хочешь отнять у меня мечту?
Провожаемый крепкой бранью, заматованный король выскочил на лестницу. В подъезде к нему подошли двое.
- Снимай корону!
- Да я…
- Снимай-снимай, чтоб голова не потела.
- Я ж за неё расписывался!
Но грабители, закончив экспроприацию, неторопливо покидали подъезд.
Ювелирная лавочка находилась напротив.
- Краденое принимаешь? – осторожно спросили бандиты.
- Конечно, принимаю. А чего бояться? Топора-то нет, - спокойно ответил ювелир, принимая корону и отваливая за неё пачки фальшивых банкнот.
- Извозчик! – закричали повеселевшие бандиты, выходя от ювелира. – В «Кабачок Рецидивистов»!
- Вылазь! – сказал извозчик. – Нам не по пути. Я в парк.
- Права не имеешь! Ты ж на работе.
- А чего бояться? Топора-то нет.
-Ты хоть Бога побойся!
- Бога тоже нет! – крикнул извозчик и ускакал.
Весть о пропаже топора взбудоражила город. Трубочисты измазали сажей колонны дворца. Скороходы, забыв про важные государственные депеши, бегали по всему городу, играя в салочки. Пекари вываляли в муке городского ростовщика. Поговаривали, что скоро начнут жечь дома феодалов. Во всяком случае, в городе не стало спичек.
Критическое отношение к действительности очевидно. Пришло время осознать, что всё в «датском королевстве» держалось на страхе. Ослабь диктатура хватку – и всё посыплется, как карточный домик. Это и реакция на разоблачения культа личности, и вызов тогдашним властям. Молодые авторы заявляли своё право быть свободными – в слове, в деле.
Чтобы слегка отвести глаза цензуре, они заменяли детали отечественной жизни на западные: король, феодалы, шеф полиции… Дескать, дело происходит не у нас, а где-нибудь в загнивающей буржуазной Европе. Аллюзии были прозрачны, но формально придраться цензуре было не к чему. Этот приём использовал и В.Славкин в пьесе «Плохая квартира».
Первые профессиональные произведения Курляндского и Хайта были направлены против того, что, по мнению молодых и рьяных авторов, мешало строительству честной, разумной жизни. Самый страшный враг - это равнодушие, социальная апатия. Кто не знал тогда знаменитых слов Назыма Хикмета: «Бойтесь равнодушных. Лишь по их молчаливому согласию происходят все подлости в мире»! В сценарии с говорящим названием «Перекур» курит вся страна. Курят в конструкторском бюро инженеры – замирает работа над проектом. Курят водители – образуется гигантская пробка. Курят строители – останавливается строительство дома. И вот дом построен. «С разных концов к нему мчатся машины с новосёлами. У них счастливые, радостные лица. Машины резко тормозят. Лиц новосёлов скучнеют. Дом ещё не достроен. На экране недостроенный дом. Его перечёркивают две огромные сигареты (удачное изобразительное решение: обыгрывается дорожный знак – Н.Б.). Он исчезает в клубах папиросного дыма. Голос: «Товарищи! Тратятся средства народные! Не время теперь благодушья, пока у нас ещё прячутся лодыри за тихой вывеской «Перекур»!» (совершенно в стиле В.Маяковского – Н.Б.)
Проблема социальной индифферентности поднимается и в миниатюре «Дорога, которую ты выбираешь». По названию она сознательно перекликается с рассказом О’Генри, а по некоторым формальным и идейным признакам - с «Баснями-Цветаснями», интермедией, авторами которой были В.Славкин и М.Ушац и которая была поставлена в студии «Наш дом».
Курляндский с Хайтом вновь говорили о том, что хорошо знают – о проектировании и строительстве. В большой светлой проектной мастерской весёлые молодые люди, проектанты, передают по конвейеру друг другу макет будущего дома. Один с любовью подбирает разноцветные кубики фундамента, второй – самые лёгкие и прочные панели, третий – самые светлые и чистые стёклышки для окон, четвёртый собирает из яркой цветной мозаики полы. Но вот почти готовый дом попадает к человеку со скучным лицом, который механически-равнодушно вставляет в макет первые попавшиеся под руку перегородки – плохие, пропускающие звук: всё равно, не мне же в нём жить. Человек страдает от скуки, как в тюрьме, и чтобы подчеркнуть это, авторы придумывают такой ход: на мгновение его белый халат становится полосатым.
Потом показана стройка. Все трудятся вдохновенно: шофёр, крановщик, сварщик. «Дом сияет огнями электросварок, как новогодняя ёлка», - эта поэтическая деталь, несомненно, принадлежит Курляндскому. Но появляется прораб со скучным лицом, и сразу исчезают яркие краски, появляются лужи, грязь. В финале на фоне силуэта строительного института появляются два человека со скучными лицами – выпускники МИСИ. Это Проектант и Прораб. На спине у каждого, как клеймо, отпечатано клеймо «Равнодушный».
Смысл миниатюр и Курляндского с Хайтом, и Славкина с Ушацем отражал позицию лучшей, думающей части молодёжи. Нет – серости, убожеству и равнодушию! Даёшь творческое, смелое мышление, не ограниченное рамками трусливого обывательского смысла! Даёшь живой интерес к жизни! Эта мысль, облечённая в яркие театральные образы, подкреплялась и декларативно. Молодым авторам, которые уж точно равнодушными не были, важно было любыми способами выразить свою позицию. Намекнуть, сказать, крикнуть наконец! «Слушай, парень, не верь равнодушным! – звучит в финале миниатюры «Дорога, которую ты выбираешь». – Если у тебя горячее сердце – иди по любой дороге. Жизнь – чертовски хорошая штука, и тебе никогда - слышишь? – никогда не будет скучно!» Наивная и прекрасная романтика, восходящая к раннему Горькому.
Не прошли Курляндский и Хайт и мимо другой серьёзной социальной проблемы - тунеядства. В интермедии «Поговорим о тунеядцах» из уст молодого лоботряса звучит замечательная фраза: «Мне на всё наплевать! На мой век ударников хватит!.. Для меня труд такая святыня, что я не хочу его пачкать своими руками».
Всеобщий дефицит и лицемерие властей с их ханжеским девизом «у нас всё есть, нам ничего не надо» стали другой мишенью Курляндского и Хайта. Проблемы пустых прилавков и качества продукции общепита отразились в прелестном сценарии «Чудо-рыбка». Этот сценарий, оставаясь остро социальным, идейно-тематически предвосхитил «Парфюмера» Зюскинда.
Отсутствие в магазинах деликатесов, а порой и жизненно необходимых товаров, компенсировалось беззастенчиво лживой рекламой продуктов малопривлекательных. Например, дешёвых сортов рыб: кильки, хамсы, салаки. Горькая ирония авторов здесь близка к гоголевской: вроде бы смешно и на первый взгляд безобидно, а на самом деле – печально.
Сюжет «Чудо-рыбки» строится на интриге. К этому приёму Курляндский и Хайт будут прибегать постоянно, а в сценарии «Чудо-рыбки» они блеснули разнообразными сочинительскими талантами. Это мастерски выстроенное действие, динамика которого развивается по нарастающей. В ресторане готовится какое-то таинственное блюдо. Ароматное облачко вырывается из-под крышки и плывёт по улицам. В первой картине волшебный запах лишь слегка волнует, навевая туманные грёзы посетителю кафе. Затем действие аромата на людей усиливается. Бросает клиента парикмахер. Чудесно исцеляется тяжелобольной и устремляется вслед за облаком. Младенец, который учится ходить, увидев облако, неожиданно бодро бросается за ним следом. В финале необыкновенный запах доводит до исступления огромную толпу.
Все эти сцены обладают ярко выраженной кинематографичностью. Скупые и точные описания движений людей позволяют увидеть действие отчётливо, как на экране: «Малыш делает шаг. Падает. Встаёт. Снова делает шаг. И снова падает. Появляется облако. Малыш поднимается, делает робкий шаг, затем ещё, ещё. Вот он уже уверенно бежит туда, откуда доносится этот чудесный, необыкновенный аромат».
Гротесковость – непременное свойство произведений Курляндского и Хайта. Картины смешны и фантастичны одновременно. «Стадион. Матч в разгаре. Трибуны неистовствуют. Появляется облако. Сто тысяч зрителей разом встают и бросаются к выходам».
Финал, как всегда, неожиданный: волшебный запах, сводящий с ума тысячи людей, оказывается запахом заурядной рыбёшки, консервы с которой пылились в каждом магазине.
«Снова ресторанная кухня. Бочки, ящики с надписью: «Мороженая килька», «Пряная килька», «Солёная килька». Повар ловко потрошит кильку, посыпает её луком, украшает маслинами. Ставит блюдо на стол рядом с десятками других, разнообразных и аппетитных блюд из хамсы и кильки. Подбегают официанты. Они расхватывают блюда. Надпись: «Сто пятьдесят (во весь экран бутерброды с хамсой и килечной пастой) вкусных и питательных блюд (на экране жареная тюлька, винегрет с кильками) можно приготовить (на экране рубленая килька с луком, салака в сметане) из кильки и хамсы!» Последний официант несёт на зрителей кастрюлю с дымящимся ароматным картофельным супом с килькой.
Через улицу, нарушая все правила движения, не обращая внимания на светофоры, бегут люди. Они бегут, чтобы попробовать вкусные и недорогие блюда из кильки и хамсы.
Пронзительно звучит сирена. На огромной скорости мчится милицейская машина. За ней – машины с надписью «Рыба». На борту машин шутливая реклама: «В мире первая краса – серебристая хамса», «Блюда так вкусны из кильки, можно просто скушать вилку!», «Хоть на внешний вид мелки, есть жиры и есть белки», «На закуску, второе и суп кушай кильку, салаку, хамсу». Последняя машина, взвизгнув тормозами, резко останавливается у магазина «Рыба». Из дверей магазина выходят люди. В руках у них свёртки, сетки, пакеты, сумки. Все они несут кильку, салаку, хамсу, чтобы приготовить вкусные питательные блюда из этой чудо-рыбки».
Юмористика никогда не была самоцелью Курляндского и Хайта, и, смеясь над героями «Чудо-рыбки», читатель отдаёт должное авторам. Это уже философия: проблема выбора, стремление к наслаждению вопреки чувству долга и даже вопреки любви. Почувствовав божественный запах, парикмахер бросает намыленного клиента. Влюблённый юноша предаёт девушку: «необыкновенный аромат заставляет юношу забыть всё, даже любимые глаза». Впрочем, и глубокомысленные философские выкладки тоже не были самоцелью молодых иронистов. Но поразмышлять на нравственные темы шестидесятники любили и умели всегда – в этом их сила.
В произведениях Курляндского и Хайта нет резкости, зато много лирических моментов. Разве не поэтично звучит фраза «отражаясь в бесчисленных зеркалах, проплывает облако»? Даже в ремарках они изобретательны. Их коротенькие замечания, сопровождающие основной текст, образны и метафоричны. Можно было прозаично и сухо пометить: «над кастрюлей подпрыгивает крышка». У Курляндского с Хайтом - крышка «весело отбивает чечётку».
Всё чаще предметом сатирического обсуждения (и осуждения) становятся общественные явления. Интермедия «Прятки» по тем временам достаточно остра. В ней намечены пути, по которым пойдёт отечественная юмористика в 70-80-е годы. Сюжет вкратце таков: в магазин приходит ревизор и начинается
Ревизор. Так, давай приступим к делу. С рыбного начнём отдела. Это что?
Директор. Живой судак.
Ревизор (принюхивается). А чего он пахнет так? Да ещё с открытым ртом плавает вверх животом? И такого мертвеца продаёшь ты как живца? Я ж специально позвонил. Я тебя предупредил! Думаешь, с тобой шучу? Побегу и настучу!
Директор. Чур-чура, моя ошибка! Так сказать, подохла рыбка. Час назад икру метала и, бедняжка, так устала, что неловко повернулась и водою захлебнулась. Но пред тем как помирать, вам велела передать. (Протягивает банку чёрной икры)
^ Останавливаются. Переглядываются.
Ревизор. Обознатушки?
Директор. Перепрятушки!
Потом ревизор обнаруживает грубые нарушения правил торговли в мясном отделе, где ему вручают свиные ножки. И так во всех остальных отделах, где ему обязательно что-нибудь презентуют.
В начале творческого пути Курляндский и Хайт часто обращаются к стилизации под фольклорные жанры. Это сказка, частушка или, как в приведённой выше сценке, народная игра. Авторы продуктивно используют игровые припевы и приговоры из детских игр «Прятки», «Штандер». В форме весёлой детской игры авторы решают совсем не детские проблемы.
Идёт собрание, которое уподобляется хорошо известной игре. Председатель - ведущий с мячом. Комический эффект достигается несоответствием игровой формы серьёзному содержанию. «Товарищи, мы собрались, чтобы выбрать делегата на областную профсоюзную конференцию работников резиновой игрушки. Я предлагаю кандидатуру товарища (приготавливается бросать) Петрова! Все разбегаются». Петров ловит мяч и предлагает Сидорова, Сидоров – Сергеева. И так каждый старается избавиться от обременительного предложения, которое олицетворяет детский мячик. Наконец председатель отфутболивает мяч в зал, и тот, чьё имя было названо – некий Торшин, – не успев поймать мяч, в отчаянии мечется по сцене, громко стеная. Заканчивается сцена, как всегда, удачной кодой: «А всё-таки приятно, когда коллектив оказывает тебе доверие».
В 50-е годы вышел на экраны фильм «А если это любовь?», задевший многих за живое. В институтах проводились бурные дискуссии, на которых обсуждалась поставленная в фильме проблема: мещанские злые пересуды убивали чистую юношескую любовь. У Курляндского и Хайта есть рассказ «Я тебя люблю», идейно и тематически перекликающийся с популярным фильмом. Робкую зарождающуюся любовь его героев грубо разрушают оскорбительными намёками и прямыми обвинениями учительница и родители ребят.
Кинематографические аллюзии вообще довольно часты в творчестве Курляндского и Хайта тех лет. Популярная кинокартина «Полосатый рейс» становится объектом пародии. В сценарии «Волосатый рейс» смышлёный белый медведь Симка управляет самолётом. Одна из реприз из этого сценария: «До премьеры десять часов, а я даже не отдрессирован».
А.Курляндский. Мы с Хайтом начинали с эстрадных миниатюр, писали программы для "Голубого огонька", детских передач, для эстрадных исполнителей А.Лившица и А.Левенбука, сценарии Кремлёвской ёлки. Готовили эстрадную программу для Л.Утёсова. У него освободилось место конферансье в джаз-оркестре, и мы привели к нему никому не известного тогда Гену Хазанова.
Н.Богатырёва. А дальше было много чего ещё. Рассказы А.Курляндского и А.Хайта регулярно стали появляться в юмористических отделах «Юности» и в «Клубе 12 стульев» «Литературной газеты». Кстати, вспоминает Александр Курляндский, в "Юности" заместителем главного редактора был человек, который плохо чувствовал юмор. Славкин, который заведовал отделом сатиры и юмора «Зелёный портфель», рассказывал такую историю. Зам. главного, увидев новую эмблему - портфель, из которого торчали голова слона и хвост кита, - сказал: "Я понимаю, что всё это гротеск: голова слона, хвост кита… Но как они в одном портфеле уместились?»
Несколько сезонов в Театре Эстрады с аншлагами шёл поставленный Марком Розовским по сценарию А.Курляндского и Э.Успенского новогодний спектакль "Отпуск деда Мороза". Наши рассказы печатались в юмористическом отделе "Юности", в "Клубе 12 стульев" "Литературной газеты".
Интермедии и песни на стихи Курляндского и Хайта исполнял известный в те годы квартет «Четыре Ю» (Юрий Бронштейн, Юрий Динабургов, Юрий Диктович, Юрий Маковенко).
Музыкальная комедия А.Курляндского «Четверо с одним чемоданом» была поставлена во многих театрах страны, в том числе в драматическом театре Черноморского флота им.Б.Лавренёва.
^ СКАЗКА – ЛОЖЬ, ДА В НЕЙ НАМЁК
Как уже было сказано, Курляндский и Хайт часто обращались к фольклорным жанрам, создавая на их основе оригинальные произведения. Продуктивно использовались ими сказочные сюжеты и образы. А цель была всё та же: выразить своё неприятие пошлости и ханжества, утвердить высокие жизненные идеалы.
У их друзей и соавторов из студенческого театра МГУ «Наш дом» это называлось «позитив через негатив». Стихотворная «Сказка о том, как один дурак двух умников обскакал» стала ярким образцом такой сатиры. В этой поэме авторы явили ещё одну свою ипостась – стилизаторскую. Образцом для шуточного подражания стала сказка Ершова «Конёк-горбунок», к которой отсылали самые первые, хрестоматийные, строки: «У отца было три сына. Старший умный был детина. Средний сын и так и сяк. Младший вовсе был дурак».
В поэме сохранены не только сюжетно-композиционные приёмы известной сказки, но и форма её стиха: размер, рифмовка, строфика. По форме это было пародийно-весело. По содержанию - остросоциально. Герои ершовской сказки помещались авторами в современную им обстановку, а дальше начиналось нешуточное столкновение двух жизненных философий: рациональной и романтической.
Карьеризм, нравственная нечистоплотность рано или поздно проиграют прямодушию и бескорыстию – таков смысл этой глубоко гуманистической сказочной поэмы. Два старших брата, как и в сказке Ершова, при всей своей волчьей хватке и практицизме, уступают младшему брату, пресловутому дураку, во всём – и в личном, и в социальном, и - что самое для них страшное - в материальном плане.
В этой поэме виден творческий рост вчерашних кэвээнщиков. Всё больше психологизма в разработке характеров. Постановка проблем всё глубже, а перо всё легче и острее. Вот лукаво-насмешливая характеристика старших братьев. Даниила «с детства умный мальчик был. Не ругался, не грубил. В туалете не курил. Не подсказывал друзьям (пусть решает каждый сам)» «Умом» в обществе таких субъектов принято считать расчётливость, изворотливость, умение вовремя подольститься к сильным мира сего: «Утром встать ему не лень, встретить всех учителей. «Добрый день, Василий Фролыч, наш родной директор школы! Здравствуйте, Евгений Палыч, обожаемый наш завуч!» Словом, что ни толковать, Дане ум не занимать». Средний сын, Тит, в перестроечную и нынешнюю эпоху «дикого капитализма по-русски» был бы фигурой востребованной и даже уважаемой. В нём рано обнаружились задатки предпринимателя, как сказали бы сегодня. А в те годы к этому сорту людей отношение было брезгливое - спекулянты не пользовались любовью. «У бульдога вырвет кость. Обменяет кость на гвоздь. Гвоздь потом отдаст за бублик. Бублик тот продаст за рублик. Рубль сегодня – завтра два. Вот какая голова! Деньги Тит умел ценить. Мог без двушки позвонить. Без пяти – пройти в метро. А без трёх – попить ситро. И причём всё шито-крыто. Котелок варил у Тита!» С точки зрения братьев, которые крепки бытовым умом, младший, Иван, действительно «придурковат». Его бесхитростность и щедрость возмутительным образом противоречат их приземлённой житейской мудрости и убогим принципам. «Не умел списать задачу. Был дежурным, коль назначат. А не выучит урок – руку тянет в потолок. Завтрак делит на весь класс. Ручку лишнюю отдаст. В общем, парень - не того. Не хватало у него».
Природные задатки каждый из братьев развивает на протяжении всей сказки. Поступив в институт, Даниил продолжает выслуживаться перед теми, от кого зависит его успеваемость: «Поднимался утром рано, открывал подъезд декану. Рядом с кафедрой садился, на профессора молился. И вступил во все кружки, чтоб везде были дружки. Там он спишет, здесь срисует, на экзамене слезу льёт. Если ж очень невтерпёж, Украдёт чужой чертёж». Наконец Даниил пролезает в НИИ. Авторы сами не понаслышке знают жизнь вузов и НИИ, знают, какими ухищрениями добываются научные звания и должности. Наверное, именно поэтому жизненное кредо Даниила вызывает у них наибольшую антипатию. Когда речь заходит о нём, авторская ирония становится убийственно-уничижительной. Вот что подразумевается под словами «в научных вертится кругах»: «То пробирки перемоет, то во двор снесёт помои. Там банкет организует, здесь плакатик подрисует. Шефу сделает презент. Сторожу зашьёт брезент. Мастер золотые руки! Просто чудо для науки! «Наш Данила – это клад!» - так в месткоме говорят. И поэтому местком для него и стол, и дом. Шеф Данилою доволен: есть у парня сила воли! А в отделах говорят: «Будет Даня кандидат!»»
Тит, устроившись в заведение с зубодробительным названием «Главснабсбытлавсаннейлон», с успехом продолжает вырабатывать в себе черты «акулы бизнеса»: «Вырвал нитку из лавсана – обменял на полбанана. Полбанана – за носок, а носок – за шерсти клок. Клок сегодня – завтра свитер. Котелок варил у Тита. Ничего идут делишки. Кое-что лежит на книжке». Карьера Тита достигает пика после женитьбы на дочери «делового человека». Теперь талант среднего брата раскрывается полностью: «Тот янтарь, что делал тесть, Тит обменивал на жесть. Жестью дачу крыл соседу, у соседа брал «Победу». На «Победе» мчал в колхоз, из колхоза яйца вёз. Смотришь: снова тесть-кустарь гонит из желтка янтарь. Хорошо живётся Титу. И одет он, и умыт он. Словом, что там говорить: Есть что есть и есть что пить».
И только Иван работает на подъёмном кране, вечерами учится, а потом уезжает на Север – не за деньгами, а потому что там «краны мощней». То есть проявляет, с точки зрения братьев, глупую непрактичность: «Всё мотается, болван. Где-то ездит, что-то строит. Ха! Стране нужны герои! Пусть помёрзнет наш дурак. Будет знать он, что и как».
Авторы проводят братьев по ключевым пунктам схемы традиционной народной сказки. Наказ отца определить свою дорогу в жизни старшие братья выполняют с максимальной выгодой для себя. Даниил, рассудив, что «без диплома нет дороги – без него протянешь ноги», решает поступать в институт: «Инженеру хорошо: нажал кнопку и пошёл. А работает пока электронная мозга».
Позиция среднего, Тита, попроще и поциничнее: «Ну, получишь ты диплом. А какая польза в ём? Ни покушать досыта, ни купить себе пальта, ни обуться, ни поспать, ровно в шесть изволь вставать. Нет, диплом не нужен мне. Я и так сгожусь стране». Просторечные выражения, неправильное словоупотребление – это блестящая самохарактеристика героя, не обременённого интеллектом и образованием даже в объёме средней школы.
Зато младший, Иван, бесхитростно излагает свои жизненные планы: «поработать так лет шесть», потому что надо помогать отцу и старшему брату-студенту, но при этом поступить в вечерний вуз. Не беда, что придётся в чём-то отказать себе. Это характерная черта не только 50-60-х. Сегодня вновь в моде энтузиазм юности, жадно стремящейся поскорее встать на ноги и обрести знания для интересной работы. Но сегодня стимулом является высокая зарплата, а тогда – идея, принятая всем сердцем: надо вдохновенно и радостно трудиться, чтобы приносить пользу окружающим.
Следующий отцовский наказ – жениться. В народной сказке даже плохие старшие братья выбирают себе жён по взаимной симпатии. Цинизм героев современной сказки вполне в духе прагматичного ХХ века. Избранница Даниила, «девица-краса», прельстившая его самой «крутой» по тем временам машиной, «ЗИЛом», на самом деле «не румяна, не стройна. Где перёд, а где спина?» Но зато она «по научной части» и работает в НИИ - в советские времена престижное место!«Значит, - думает Данила, -влезу я в НИИ без мыла. А что с бабкой буду жить – не с лица же воду пить».
Для Тита тоже главное преимущество будущей жены заключается не в красоте и не в характере, а в приданом. Увидев пятиэтажный особняк, из окна которого выглядывает некая особа женского пола, отрекомендовавшаяся Шамаханской царицей, он тут же делает выбор в её пользу. Ещё бы, отец – настоящий бизнесмен, который «делает янтарь из яичного желтка и торгует им с лотка. Потихоньку мой папахен производит шахер-махер. Я ж, как дочка старика, называюсь Шамаха. Знает даже вся милиция, что богата, как царица, я. Подарили мне родители десять книг на предъявителя». Тита не смущают откровения его избранницы: «Первый муж мой удавился. Третий почему-то спился. Пятый из окна упал, а седьмой мышьяк принял. Не смогли со мной ужиться, с Шамаханскою девицей!» Практичный Тит делает ей предложение: «Будешь ты моей женой, хоть характер сволочной».
И только Иван-дурак женится на простой такелажнице – не по расчёту, а по любви.
Ещё Н.А.Некрасов писал про «пошлый опыт – ум глупцов». В 50-60-е годы думающая молодёжь бросила решительный вызов мещанству с его «пошлым опытом». Тема борьбы с обывательщиной и сытой философией мещанства была одной из главных в творчестве молодых. В поэме Курляндского и Хайта мещанский здравый смысл старших братьев в конце концов оставляет их в дураках. А бескорыстные поступки Ивана-дурака оказываются разумными, целесообразными и, в соответствии с традициями народной сказки, оказываются щедро вознаграждены.
Сокрушительным ударом для отца и братьев Ивана стало его решение отдать все заработанные деньги на строительство нового сверхмощного крана. « - Лучше б деньги все пропил! - Лучше б братьям подарил! - Лучше б он их разорвал. - Лучше б с крана он упал! - Лучше б то да лучше б сё. Лучше б не жил он – и всё!»
Ярость братьев не знает границ, и последняя фраза звучит зловеще. Столкновение воинствующего эгоизма и бескорыстного служения людям достигает кульминации. Война идёт не на жизнь, а на смерть. Обывателю глубоко враждебны нелогичные с их, обывательской, точки зрения поступки романтика, жертвующего личными интересами ради высокой идеи. Это может быть любимая работа, любимый человек, какое-то общественно-полезное дело – обывателю нет дела до объекта приложения сил романтика. Обыватель ничего не хочет знать, кроме собственного благополучия. Он впадает в панику, видя, как легко и весело попирают его убогие жизненные принципы.
Тема, волновавшая молодых писателей и поэтов 50-60-х годов, - что выберет их современник-ровесник: сытое прозябание или яркую творческую жизнь, отданную людям? Лучшие образцы литературы тех лет призывают к духовной самоотдаче, к общественному служению. Произведения Курляндского и Хайта эту тему успешно развивают.
Поэма была разослана во многие журналы, но, несмотря на общую благожелательную оценку, она так и не была опубликована. Возможно, слишком смелой показалась концовка, где авторы со свойственной им лихостью и лёгкостью слога, но от всей души исполнили гимн «дуракам». «Дураков на свете много. Строят новую дорогу. Ищут камешки в тайге. Преграждают путь реке. Ночь не спят из-за работы. Жизнь у них – одни заботы. Говорят, что на Земле не сидится им в тепле». И, конечно, не мог не смутить редакторов мальчишески-панибратский намёк на Гагарина: «Говорят, что дурака запустили в облака».
Логика цензоров в этом случае понятна. Как можно называть представителей передовой советской молодёжи дураками? И как понять завистливые слова братьев: «Да, теперь он на коне. Орден, премии, почёт – дуракам у нас везёт». Тогда это называлось «идеологический просчёт», и, окажись поэма опубликованной, неизвестно, как сложились бы их судьбы. Может быть, мы бы так и не увидели «Ну, погоди!».
Бесшабашный юмор авторов не был принят осторожными редакторами. Как будто большинство русских народных сказок не про Ивана-дурака, и не в народной традиции делать героем того, кто на первый взгляд кажется изгоем. Советская цензура требовала определённости: передовик – значит положительный, без дураков.
Поэма построена на приёме травестии, идущем, с одной стороны, от традиционной народной сказки, в которой герой не сразу раскрывает свои уникальные способности и добивается счастья. С другой стороны, драматизм повествования углубляется современными читателю реалиями. По тексту этой поэмы можно изучать историю СССР 60-70-х годов, столько в ней выразительных деталей: освоение космоса, целина, комсомольские стройки (Братск), инженерно-технический прогресс, первые ростки теневой экономики… А принципы, на которых стоит российское общество и о которых писал ещё Грибоедов («ну как не порадеть родному человечку»), во все времена у нас незыблемы. Да и награды, которые получает Иван, прозаичны: квартира, премия, медаль. Но в декорациях сказки всё это заиграло новыми красками.
В «Сказке о том, как один дурак двух умников обскакал» много традиционных фольклорных приёмов. Это гиперболизация (кран с десятью стрелами, семь мужей, изведённых Шамаханской царицей), использование традиционных фольклорных чисел: три брата, семь мужей.
В сказке слышна перекличка не только с Ершовым (Шамаханская царица и пр.), но и с Пушкиным: «Посмотрел тут брат на брата: жён не взять в бюро проката, в магазине не купить, у друзей не одолжить» (ср в «Сказке о царе Салтане»: «Жена не рукавица: с белой ручки не стряхнёшь и за пояс не заткнёшь».) Или: «Самый старший сын, Данила, чисто вымыл шею с мылом, впрыгнул в новые носки, брызнул шипром на виски. Отвалил отцу поклон, вышиб дверь – и вышел вон» (Ср. там же: «Сын на ножки поднялся, в дно головкой уперся. Понатужился немножко. «Как бы нам на двор окошко здесь проделать?» - молвил он. Вышиб дно – и вышел вон!»)
В то же время это напоминает стиль Маяковского, его сатирическую «Сказку о Пете, толстом ребёнке, и о Симе, который тонкий» и «Что такое хорошо и что такое плохо» (это произведение в студенческие годы уже использовалось ими для «капустнической» пародии): «Инженеру хорошо: нажал кнопку и пошёл».
Интересна поэма и в отношении стиха. Встречаются оригинальные рифмы: «Здесь срисует, на экзамене слезу льёт». «Добрый день, Василий Фролыч, наш родной директор школы!»
Пародийная «Сказка о свёкле, пионерах и директоре завода товарище N», написанная по мотивам «Репки», тоже направлена против уродливых явлений жизни. В ней реалистические подробности советской жизни удачно сочетаются с сюжетно-композиционными приёмами (кумуляция, или цепная композиция) и прямыми цитатами из всем известной сказки, что создаёт впечатляющий комический эффект.
«Голос: «Посадили пионеры свёклу. Поле вспахали, камни убрали, водой полили». ^ Празднично одетые пионеры под звуки горнов выходят на поле с лозунгом «Вырастим свёклу большую-пребольшую!» Они весело и дружно берутся за работу. Голос: «Сорняки пололи, фосфатом кормили – и выросла свёкла большая-пребольшая! Тянут-потянут – вытянуть не могут. Позвали пионеры колхозников. Тянут-потянут – вытянуть не могут. Позвали колхозники студентов. Тянут-потянут – вытянули свёклу. Радуются пионеры: «Мы слово сдержали: урожай собрали, вырастили свёклу большую –пребольшую!» Погрузили свёклу на машину и повезли её на сахароперебатывающий завод». На огромной платформе красавица свёкла. Платформу тянет добрый десяток тягачей. Из директорского кресла, протестуя, поднимается человек. «Куда, куда? Вы мне сказки не рассказывайте! Кто вам разрешил такой большой урожай выращивать? Вам баловство одно, а мне же из неё придётся сахар делать. Я ещё прошлогоднюю не успел переработать. Не возьму – и точка! Валите её на склад». Голос: «Заплакали пионеры, загоревали. Жалко им стало свёклу-красавицу. Много сладких леденцов из неё вышло бы. Горюют пионеры. Горюют студенты. Горюют колхозники. Одна только мышка-норушка радуется. Свёклу кушает – не нахвалится: «Слава, слава доброму начальнику, дорогому директору, товарищу N, что о нас, простых мышках, так заботится!»
Игровое начало, присущее творчеству Курляндского и Хайта, наглядно присутствует в этой сказке. Гигантская свёкла – это материализованная метафора. А слова директора завода «вы мне сказки не рассказывайте» - это игра слов и понятий (жизненная проза бюрократа разрушает радостную сказку ребят, вырастивших чудо-свёклу).
Эстрадно-музыкальное обозрение «Сказка о царевне Несмеяне, добром молодце Иване, тридесятом царстве и чудесном лекарстве», написанное в соавторстве с Э.Успенским, продолжило традицию обращения к сказочной поэтике. Три сказки, и все три решены по-разному. Сказочная поэма, эстрадное обозрение, сценарий – художественной формой Курляндский и Хайт к моменту окончательного перехода на профессиональные рельсы владели уверенно. Много лет спустя, когда пути двух писателей разойдутся, сказка для детей станет настоящим призванием А.Курляндского. Его сказочные повести будут издаваться и переиздаваться. Но это всё впереди.
К сказочным сюжетам и героям Курляндский и Хайт обращались постоянно. В «Сказочных куплетах» на фольклорном материале вновь решаются общественно-социальные проблемы. По крайней мере, две из них у Курляндского с Хайтом – излюбленные: некачественная еда и некачественное строительство. «Мальчик-с-пальчик горько плачет, в ванне моется сидячей. Видно, в ванне этой мальчик уместил всего лишь пальчик». «В ресторан зашёл Кощей, взял тарелку кислых щей. А компот Кощей Бессмертный получил уже посмертно». Лаконичная и остроумная кода – один из многочисленных приёмов, которые позднее обеспечат авторам место в десятке лучших писателей-юмористов страны. Придуманные Курляндским и Хайтом интерпретации традиционных сказочных сюжетов позднее стали сюжетами анекдотов: «Золотая рыбка плачет, просит выкуп ей назначить. Дед пол-литра попросил, этой рыбкой закусил».
В качестве исходного материала для своих критических выступлений Курляндский и Хайт использовали и образцы неофициальной песенной культуры. Например, песенка «Двенадцать поросят», пародируя которую, Курляндский и Хайт говорят о бедственном положении сельского хозяйства. «Двенадцать поросят на свиноферме жили. Двенадцать поросят – на мясо их растили. Комиссия была, и ела и пила. И вот вам результат: одиннадцать поросят…» и т.д. Затем один за другим приезжают писатель, ревизор. Потом – намёк на неумные эксперименты в сельском хозяйстве – поросят для увеличения веса начинают кормить под патефон. Потом их лечит неумёха-ветеринар. И в результате возникают обычные в практике советского хозяйствования приписки: «Один поросёнок на свиноферме жил. За всех двенадцать братьев по мясу план тащил. Пришла пора поставок, попал он на прилавок. Теперь возьмите счёты и сделайте расчёты».
^ НАЙТИ СВОЙ СТИЛЬ
У юмористических миниатюр писателей круга Александра Курляндского и Аркадия Хайта особый синтаксис. Лаконичные и насыщенные по смыслу предложения словно пулемётная очередь. Пальнёт автор – и пауза. Чтобы зрители успели осмыслить и эмоции выплеснуть. Много коротких диалогов, делающих рассказы динамичными и стремительными. Короткие ремарки. Лапидарность стиля, однако, далека от сухого занудства. Наоборот, от их юмористической прозы исходит ощущение свежести, энергии и в то же время мягкости, деликатности.
Конечно, в ранних миниатюрах ещё встречаются стилистические промахи, иногда юношеские опусы откровенно наивны. Но не боги горшки обжигают! Скоро шероховатости мальчишеского стиля сменятся уверенным почерком маститых мэтров.
В текстах Курляндского и Хайта много каламбуров. Многие их них строятся как словесная игра. «Ой, почему ты так плохо выглядишь? – Потому что у меня язва. – А почему ты её не лечишь? – Потому что никак не могу путёвку в санаторий достать. – А почему ты не можешь путёвку достать? – Потому что путёвки другим отдают. – А почему путёвки другим отдают? – Потому что другие пьют с председателем месткома, а я нет. – А почему ты не пьёшь? – Потому что у меня язва». Этот диалог напоминает и поддёвку – словесную игру, рассчитанную на простодушных, и традиционные народные сказки, аналогичные «Сказке про белого бычка».
Ироничные «^ Десять советов начинающему хулигану» пародируют морализаторские опусы, которыми была полна официальная советская пресса и литература. «Советы» сделаны в стилистике нравственных сентенций, а псевдодоверительная, приторная интонация заставляет вспомнить детские радиопередачи. Так и слышится голос знаменитого радиоведущего: «Дружок, хочешь послушать сказку?»
«Выйдет ли из тебя настоящий хулиган? Трудно сказать. Но проверить себя ты можешь. Если вид человека в шляпе вызывает у тебя желание сделать из этой шляпы кепку, если от твоих песенок краснеет бант гитары (кинематографический приём! – Н.Б.), если, сплюнув сквозь зубы, ты попадаешь в узелок галстука собеседника, будь спокоен: хулиган из тебя получится. Сразу скажем, тебе будет нелегко. Но не пугайся. Мы поможем тебе несколькими дружескими советами». Один из таких советов – «хулиганить лучше всего группой. Человек в пять-шесть. Так спокойней. Неизвестно, за кем побежит тот, на кого вы нападёте» и пр.
До сих пор это звучит остроумно: «1. Максимально используй технику: дверные звонки, лифт, радио и особенно телефон. По нему ты можешь узнать точное время даже ночью, даже у совершенно незнакомых людей. 2. Экономь электроэнергию. Уходя, гаси свет. Приятнее всего это делать кирпичом. 3. Освобождай свою речь от нецензурных выражений. Оставляй их на заборах и стенах домов. 4. Всегда имей собственное мнение и не бойся громко и прямо его выкрикивать. В кинотеатрах темно, и тебя всё равно никто не увидит. 5. Танцуя с девушкой, не вынимай изо рта папиросы. Не обращай внимания на её протесты. Сейчас как раз в моде пепельные волосы. (опять игра слов - излюбленный приём Курляндского и Хайта! – Н.Б.) 6. Случайно попав окурком в урну, не огорчайся. Ещё не всё потеряно. Может, ты забыл его погасить. 7. Разбирайся в спорте. Если твоя команда проигрывает, выбегай на поле. Судью ты найдёшь сразу: он в чёрном и плохо бегает. 8. Готовь себе смену: занимайся воспитанием малышей. Пусть они не мучают родителей вопросами о происхождении жизни. На первое время этих советов достаточно. И если, прочтя их, у тебя появится желание поговорить «по душам» с авторами, - пожалуйста. Но только учти, что нас двое: А.Курляндский и А.Хайт».
Серьёзный менторский тон этих советов и создаёт комичный эффект.
Стилизация также остаётся любимым художественным приёмом авторов. Куплеты в интермедии «Чарльстон» исполнялись на мотив популярного чешского чарльстона «Бабичка». А реалии были прочно привязаны опять же к строительному вузу и проблемам жилищного строительства.
Молодой инженер вуз закончил,
Получил долгожданный диплом.
Но в науках силён он не очень.
Он силён пока что лишь в одном.
Припев. Чарльстон – танец известный,
Чарльстон – танец чудесный.
Чарльстон дружно танцуем все.
Все строители очень спешили
Сдать жильцам досрочно новый дом.
Но едва холода наступили,
Как жильцы отплясывают в нём.
Припев.
При этом авторы не смогли удержаться, чтобы не запустить камешек в огород стиляг с их увлечением новомодными западными танцами.
^ ЭСТРАДНАЯ СТУДИЯ МГУ «НАШ ДОМ»
А.Курляндский. Году в 1958-59-м Миша Кочин, однокашник по строительному институту, привёл нас с Хайтом в эстрадную студию «Наш дом», которая тогда гремела на всю Москву. Нас встретили Аксельрод, Розовский и Рутберг. Для нас это были такие звёзды! Просто Станиславский, Немирович-Данченко и Мейерхольд. Мы написали несколько сценок, которые вошли в спектакли. В сценке «Урок юмора» блистал Рутберг, который играл Учителя. Отправной точкой этой миниатюры послужили слова кого-то из классиков, кажется Маяковского, о том, что когда-нибудь юмор будут изучать в школах. Очень популярным был "Репортаж из студенческой столовой", который играли на всех "халтурах". Ребята говорили: "Ваш "Репортаж" нас кормит".
Н.Богатырёва. Миниатюра «Как это делается, или Телепередача из студенческой столовой» Александра Курляндского и Аркадия Хайта стала источником крылатых выражений. Чисто «капустная» сценка на студенческую тематику оказалась близкой разным поколениям. Зрители были в восторге от бесшабашного озорства и авторов, и актёров (А.Карпов, С.Фарада, Л.Долгопольская), которые лихо пародировали далёкие от жизни модные телепередачи (телекамеры – стулья ножками вперёд, микрофон – консервная банка, артисты, изображающие студентов, с трудом разбирают в своих шпаргалках названия кушаний, которые якобы готовят в этой столовой). Чего стоила одна колоритная буфетчица Масина в исполнении Л.Долгопольской! «Вот уже пятый год, как я работаю в этой столовой. У нас всегда в большом ассортименте щи, борщи, соевые пирожные и лотерейные билеты. Большим спросом у нас пользуются сардельки с капустой. Достаточно сказать, что в этом квартале план по человеко-сарделькам мы уже перевыполнили. Репортёр. Скажите, а что больше всего любят студенты? Буфетчица (мечтательно). Пончики с творогом, которые студенты любовно кличут «пирожки с алебастром». Мы всегда идём навстречу пожеланиям наших студентов. Чтобы клиенты успевали пообедать во время коротких переменок, мы решили подавать им первое, второе и третье в одной тарелке. Приходите к нам, товарищи телезрители. И вы вкусно и недорого пообедаете!»