Социально-политическая эволюция офицерского корпуса российской армии в 1914 1918 гг

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4

На правах рукописи

ГРЕБЕНКИН Игорь Николаевич

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ ОФИЦЕРСКОГО КОРПУСА РОССИЙСКОЙ АРМИИ в 1914 – 1918 гг.

Специальность 07.00.02 – отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора исторических наук

Владимир 2011

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении

высшего профессионального образования

«Рязанский государственный университет имени С.А. Есенина»

Научный консультант:		доктор исторических наук, профессор Акульшин Петр Владимирович
Официальные оппоненты:		доктор исторических наук, профессор Лубков Алексей Владимирович доктор исторических наук, профессор Минаков Сергей Тимофеевич доктор исторических наук, доцент Белоусов Сергей Владиславович
Ведущая организация:		Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Тульский государственный педагогический университет имени Л.Н. Толстого»

Защита состоится «18» марта 2011 г. в 12.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.024.03 при Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Владимирский государственный гуманитарный университет» по адресу: 600024, г. Владимир, просп. Строителей, д. 11, Зал заседаний (ауд. 137).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Владимирский государственный гуманитарный университет»

Автореферат разослан «______» 2011 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат исторических наук, доцент А.Г. Лапшин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Сложные эволюционные процессы, которые российское государство и общество переживают в начале XXI века, те вызовы, которые предлагает им современность, требуют от историков изучения и осмысления предшествующего опыта деятельности и преобразований государственных институтов и связанных с ними социальных групп, особенно в критические моменты истории.

Будучи одним из важнейших инструментов государства и одновременно социальным институтом, армия не может находиться в стороне от происходящих в нем общественных и политических процессов. Революционный переворот 1917 г., положивший конец существованию Российской империи, разрушил и ее вооруженные силы. Новая государственность, пойдя на воссоздание армии, отвергла прежнюю военную организацию и ее традиции на идеологическом уровне, но унаследовала, тем не менее, ее профессиональное содержание. Для современной России вопрос разрыва и сохранения преемственности в военно-профессиональной сфере приобретает особую актуальность в связи с продолжающимися процессами реформирования вооруженных сил.

Наивысшим испытанием для России начала XX века стала Первая мировая война. Итоги ее для государства, армии и общества в целом являлись результатом длительных процессов развития и взаимного влияния многочисленных социальных сил и факторов, определивших состояние империи в канун мирового военного конфликта. В результате участия страны в мировой войне были подготовлены и запущены механизмы, непосредственно определившие революционный переворот 1917 г. и последовавшую за ним длительную гражданскую войну. Российская армия военного времени в этих условиях являлась тем пространством, где проблемы общества нашли наиболее концентрированное выражение, а социальный конфликт приобрел особую остроту. В силу этого, актуальным представляется исследование, социального и политического феномена российского офицерского корпуса, который, являясь ядром армии, значительно влиял на ее качество, определял успех ее действий на фронте, а впоследствии активно включился в политическую борьбу.

Анализ обозначенных выше проблем отличается актуальностью для современной России, выстраивающей эффективную систему обороны и безопасности в условиях сложных трансформационных процессов в глобальном сообществе.

Объектом исследования является офицерский корпус российской армии как профессиональная группа и социальный слой в условиях социально-политического кризиса в России периода Первой мировой войны и революционных событий 1917 года.

В качестве предмета исследования избрана социально-политическая эволюция российского офицерства во время Первой мировой войны и в условиях разложения и слома старой армии в 1917 – первой половине 1918 гг.

Степень научной разработки проблемы.

К проблемам жизни и развития офицерского корпуса российской армии начала XX века впервые обратились его современники – военные публицисты. Будучи кадровыми офицерами или выходцами из военной среды, эти авторы не ставили научных задач, но, стремясь указать пути улучшения вооруженной силы государства, не могли обойти вниманием состояние ее командного состава. В их работах, положивших начало изучению офицерства как социальной группы, нашел отражение широкий круг вопросов, связанных с офицерской подготовкой, службой, профессиональными качествами, внутренней этикой, содержались ценные статистические данные^¹. Не являясь историческими по характеру, сочинения военных публицистов создали серьезную основу для исследования проблем российского офицерства историками.

В изучении русского офицерского корпуса исторической наукой могут быть выделены два этапа: первый, соответствующий советскому периоду отечественной историографии, и второй, начавшийся в
1990-е гг.

Революционный переворот 1917 г. и изменения в общественной и политической жизни страны на десятилетия вперед предопределили направления деятельности отечественных историков. Идеологические подходы формировали не только методологию, но и круг научного поиска. В качестве специфической черты советского периода изучения проблемы можно указать, что армия как социальный организм в первую очередь отождествлялась с солдатской массой. По этим причинам офицерский корпус периода последнего царствования, значительная часть которого скомпрометировала себя участием в Белом движении, долгое время не являлся объектом специальных исследований.

В 1920-х гг. деятельность высшего военного командования и представителей офицерства оказывалась в сфере внимания историков, как правило, в связи с событиями революций 1905 и 1917 гг. Царская армия рассматривалась ими как один из основных инструментов властей в борьбе с революционным движением либо как поле социального конфликта между солдатскими массами и командным составом. Офицерский корпус представал в качестве наиболее активной реакционной группы^². Роли армии в Февральской революции была посвящена отдельная работа военного историка, бывшего генерала Е.И. Мартынова, который в частности указывал на различия позиции большинства офицерства и высших военных кругов в политическом перевороте^³. В центре целого ряда исследований оказалось выступление генерала Л.Г. Корнилова и августовский кризис, где важнейшими фигурантами являлись офицерство и генералитет^⁴. Их авторы, раскрывая политическую позицию военных в условиях углубления революционного процесса, представляли командование послушным орудием в руках крупной буржуазии и правых политических кругов без различий в оттенках. На этом фоне в качестве определенной заслуги Е.И. Мартынова следует указать внимание к личностным качествам и политическому облику Корнилова как лидера радикально настроенной военной верхушки. Автор одного из первых исследований по истории Гражданской войны Н.Е. Какурин указал на ведущую роль представителей генералитета старой армии в формировании антибольшевистского движения на юге России, благодаря которой оно с первых шагов своего существования складывалось как целостный военно-политический организм^⁵.

С начала 1930-х гг. внутреннее развитие и деятельность политических и общественных групп, враждебных пролетарской революции и Советской власти, практически выходит из сферы внимания советских историков. По этой причине офицерство, рассматриваемое как монолитная дворянско-буржуазная корпорация, заслуживало лишь упоминаний в качестве наиболее последовательной антидемократической и контрреволюционной силы^⁶. Определенная реабилитация понятия офицер последовала в годы Великой Отечественной войны, когда возникла необходимость поднять статус и престиж командного состава вооруженных сил. Тогда же в печати появились научно-популярные издания, посвященные наиболее видным русским полководцам, где их жизнь и подвиги вновь преподносились как пример патриотического служения. Среди них период Первой мировой войны был представлен большими очерками известного советского историка В.В. Мавродина об А.А. Брусилове^⁷.

Новый этап развития отечественной исторической науки, исходным пунктом которого послужил XX съезд КПСС, начался во второй половине 1950-х гг. Несмотря на то, что в это время существенно расширялась научно-историческая проблематика, возникали новые подходы, сохранялись направления исследований, которые очень медленно пробивали себе дорогу. Так, офицерский корпус российской императорской армии вообще и в период Первой мировой войны в частности по существу не являлся объектом самостоятельных исследований отечественных историков и в течение десятилетий находил в советской историографии лишь попутное освещение. Вопросы состояния командного состава рассматривались, главным образом, в контексте изучения истории вооруженных сил и военного потенциала царской России в целом, однако в трудах Л.Г. Бескровного, П.А. Зайончковского, К.Ф. Шацилло был заложен фундамент для дальнейшей разработки этой проблемы. В монографиях этих авторов нашла отражение система комплектования императорской армии офицерским составом в пореформенную эпоху и в начале XX в., собраны и тщательно проанализированы статистические данные, характеризующие социальный облик российского офицерства и его динамику^⁸. Для решения этих задач П.А. Зайончковский впервые ввел в круг используемых источников формулярные списки офицерского состава армии. В качестве особой его заслуги следует рассматривать взгляд на процессы, происходившие внутри государственного аппарата Российской империи, к которому непосредственно относились и вооруженные силы, в контексте назревавшего кризиса российского общества. В ряде работ Зайончковского и его последователей было уделено внимание особенностям офицерской этики и психологии, повлиявших на оформление офицерства как замкнутой корпорации^⁹. Типичным для них являлся вывод о сословном и классовом характере дореволюционного офицерского корпуса.

Собственно Первая мировая война в советской историографии пользовалась весьма ограниченным вниманием исследователей. Монографии А.М. Зайончковского и И.И. Ростунова представляли собой очерк военных действий и практически не затрагивали процессов происходивших в российском обществе и их влияния на качества вооруженной силы^¹⁰. В отношении командного состава царской армии преобладало мнение о его низком профессиональном уровне, обусловленном политикой царизма по его комплектованию.

Различные аспекты социального облика и политического поведения офицерства находили отражение в исследованиях по широкому кругу проблем общественно-политической жизни России. В работах, посвященных революционному движению в армии и на флоте, были показаны примеры участия в нем офицеров^¹¹. Обращавшиеся к кризисным явлениям в системе государственного управления России накануне революции А.Я. Аврех и М.Ф. Флоринский, указывали на углублявшийся конфликт между высшим военным командованием и правительством, при этом Аврех отмечал, что ярким признаком кризиса стало отчуждение офицерского корпуса от самодержца^¹². Заметным явлением своего времени стала научно-популярная работа Н.Н. Яковлева, в которой автор попытался связать ход и результаты вооруженной борьбы на фронте с состоянием общества и политическими процессами в тылу^¹³.

Роль армии и ее командного состава не остались без внимания в новых работах по истории российской революции 1917 г. Общие заключения о сословно-классовой природе и контрреволюционной позиции офицерства, формируемые под влиянием идеологических установок, продолжали воспроизводиться в литературе, что в полной мере отразилось в одном из последних трудов патриарха советской историографии И.И. Минца^¹⁴. Однако более тщательное изучение сложных общественных процессов революционного периода заставляло историков обращаться к новым аспектам и сюжетам, что приводило их к более дифференцированным выводам. Автор наиболее масштабного исследования, посвященного Февральской революции Э.Н. Бурджалов, рассматривая поведение войск в ходе революционных событий в столице, в провинции и на фронтах, останавливался на неоднозначной позиции офицерства и различных примерах его самоопределения в начавшейся революции. Им же отмечена особая роль, которую сыграли лица высшего военного руководства в организации отречения Николая II от престола^¹⁵. В работах посвященных развитию революционного процесса в армии между Февралем и Октябрем получило отражение социально-политическое противоборство, которое охватило армейское сообщество в тот период и во многом предопределило характер гражданского противостояния^¹⁶.

Весьма широко в трудах историков были представлены события корниловского выступления августа 1917 г. Их анализ позволял вскрыть настроения высшего генералитета, его притязания в борьбе за власть, связи в политических и деловых кругах^¹⁷. Общим в выводах исследователей того периода была уверенность в том, что командование армии в союзе с наиболее реакционными политическими силами готовило государственный переворот для подавления революционного движения и разгрома демократических институтов. В ряде работ получила освещение политическая активность военных, выразившаяся в подготовке второго контрреволюционного выступления непосредственно в преддверии Октябрьской революции, получившего в литературе название «второй корниловщины»^¹⁸.

Революционный переворот привел к выходу России из войны и полной демобилизации старой армии. Вместе с ними в результате первых демократических преобразований новой власти прекратил свое существование офицерский корпус. Эти события подтолкнули к эскалации социально-политических конфликтов, которые быстро приняли характер вооруженной борьбы. Эволюция антидемократической позиции военных верхов и наиболее радикальной части офицерства, ее переход в активное контрреволюционное сопротивление, положившее начало Гражданской войне в России, рассматривались в ряде трудов^¹⁹. Среди них следует выделить монографию В.Д. Поликарпова, показавшего формирование лидерами военной контрреволюции главных очагов противостояния революционному центру.

Противоположное направление общественно-политической активности представителей офицерства, выразившееся в сознательном сотрудничестве с Советской властью долго не являлось предметом систематического изучения, однако было представлено многочисленными биографическими публикациями, посвященными командирам и военачальникам Красной Армии – бывшим офицерам и генералам царской армии^²⁰. Участие военных специалистов в строительстве вооруженных сил республики получило отражение и в трудах связанных с проблемой сотрудничества буржуазной интеллигенции с революционной властью^²¹. Только в конце 1980-х гг. появились исследования, авторы которых рассматривали офицерский корпус времен Первой мировой войны как часть общества, которой были свойственны взгляды и настроения широких народных масс. Эти настроения сформировали в среде офицерства демократическое течение, поддержавшее революцию, активно выступавшее на стороне Советов, а впоследствии составившее основу командных кадров Красной Армии^²². Появление подобного взгляда в период «перестройки» было симптоматично, так как фактически отражало отход от жесткой классовой трактовки офицерства как социальной группы, принадлежащей к господствующему эксплуататорскому лагерю. Заметной вехой в разработке данного направления стала монография А.Г. Кавтарадзе, посвященная привлечению на службу в Красной Армии военных специалистов^²³. В ней автор, проанализировав систему комплектования армии офицерским составом во время мировой войны, констатировал те масштабные перемены, которые произошли в социальном облике офицерства к моменту революции. В условиях острого социального конфликта офицерство также переживало раскол и не могло целиком выступить на той или иной стороне в Гражданской войне. Исходя из этого, Кавтарадзе оспаривал традиционные представления об офицерстве как контрреволюционной силе, показав его переход на службу Советской власти как массовую тенденцию, а не отдельные исключительные факты.

Завершающим событием советского периода изучения проблемы офицерского корпуса в отечественной историографии, может считаться публикация в 1990 г. монографии В.Д. Поликарпова, в которой прослеживалась роль высших военных кругов в политической жизни России между Первой и Второй русскими революциями^²⁴. Ведя социальный анализ военного слоя царской России с классовых позиций, автор настаивал, что никакие процессы демократизации не могли изменить буржуазно-помещичьей сущности офицерства в эксплуататорском государстве. В силу самой логики классовой борьбы офицерство противостояло любым демократическим процессам и являлось глубоко контрреволюционной силой, что и обусловило позицию большинства его в Гражданской войне. Полемизируя с современными ему авторами, в частности с Кавтарадзе, Поликарпов придерживался мнения, что служба значительной части офицерства старой армии Советской власти не отражала тенденции к «полевению» в военных кругах, а чаще носила случайный либо вынужденный характер. Следует отметить, что в общественной обстановке конца «перестройки» подходы Поликарпова представлялись архаичными и работа вызвала немало критических нападок.

Эмигрантская литература являлась антиподом советской не только в подходах к анализу, но и по интересам исследователей. Многие авторы, писавшие по военной проблематике, принадлежали к военной эмиграции, и сами являлись офицерами и генералами царской, а затем белых армий. Поэтому именно офицерская тема оказалась хорошо представлена в их трудах. Общими для них являлись взгляды на кадровое офицерство как на носителя идеала патриотизма, главного выразителя и защитника идеи российской имперской государственности, в принципе не подлежавшего критике. Его внутренние проблемы принято было связывать с пороками правительственной политики в отношении армии, либо с недостатками конкретных военачальников.

Деятельность командного состава в контексте боевой работы армии в годы Первой мировой войны рассматривалась рядом авторов в связи с изложением хода военных действий^²⁵. Вопрос о потерях среди офицеров и их влиянии на качество командования поднимался в работе генерала В.В. Чернавина^²⁶. Состоянию и настроениям офицерского корпуса накануне революции уделял внимание в своих знаменитых воспоминаниях-исследовании А.И. Деникин^²⁷. Его критик и оппонент генерал Н.Н. Головин, исходя из порядка комплектования и подготовки командного состава, а также возможностей его пополнения, обосновал характер и направленность социальной трансформации офицерского корпуса периода войны и его поведение в условиях революции^²⁸. Особое внимание исследователей-эмигрантов привлекали позиция и роль вождей армии и офицерства в борьбе политических сил в 1917 г., их положение и выбор в ходе развития гражданского конфликта^²⁹. В качестве типичных для них тенденций следует указать стремление представить Белое движение как закономерный выбор лучшей части офицерства, продолжение его патриотической миссии. Вместе с тем авторы признавали, что «офицерский» облик антибольшевистского сопротивления сужал его социальную базу. Отличительной чертой этих трудов являлось заметное присутствие субъективного фактора в оценках событий, явлений, лиц, так как взгляды и отношение к ним авторов во многом объяснялись личным участием в событиях революции и Гражданской войны.

С течением времени тема старой российской армии не покидала страниц эмигрантской печати, но уже была представлена в основном мемуарным жанром. Среди работ авторов, принадлежащих ко второй волне эмиграции, могут быть выделены биографические справочники чинов командного состава белых армий, увидевшие свет уже в постсоветской России^³⁰.

С уверенностью можно сказать, что взгляды, сформировавшиеся в историческом наследии русского зарубежья, оказали определяющее воздействие и на исследования зарубежных историков. В западной историографии интерес к проблеме русского офицерского корпуса начала XX в. возникал, так или иначе, в связи с изучением политической жизни России периода революции и Гражданской войны. Работы П. Кенеза и М. Майзеля, отразившие социально-политические настроения и активность офицерства и в частности его элиты – офицеров Генерального штаба, содержали вывод о том, что накануне революции его представители в лице высшего командования были вовлечены в политический конфликт между думской оппозицией и правительством^³¹. Зарубежные исследователи корниловского выступления, также следуя за эмигрантской концепцией, склонялись к заключению об имевшей место «путанице» либо явной провокации со стороны Керенского и отвергали возможность нелояльности Корнилова, движимого патриотическими устремлениями^³². Некоторые иностранные ученые обращались к анализу особенностей российского офицерского корпуса как социальной группы в свете его роли в создании антибольшевистского вооруженного сопротивления в годы Гражданской войны^³³. Среди них стоит выделить работу британского историка Р. Лакетта, рассматривавшего сложную внутреннюю неоднородность офицерства и его пути к контрреволюционной оппозиции.

Новый этап развития отечественной исторической науки, начавшийся в 1990-х гг. знаменовал кардинальные перемены в интересах историков, направленности их поисков, методологии. Характерными его чертами являлись отказ от традиционных подходов советской эпохи, возможность обращаться к ранее недоступным документальным материалам, попытки переосмыслить на их основе наиболее острые моменты отечественной истории и, как следствие, заметная политизация научных исследований. Общий рост интереса наблюдался в отношении проблем недостаточно раскрытых прежней историографией: военного потенциала царской России и оборонной политики правительства, роли военных верхов в политической борьбе накануне и в ходе революции, истории Первой мировой и Гражданской войн. Об этом свидетельствуют материалы научных конференций, сборников статей и коллективных монографий^³⁴. Однако именно труды по этой сложной проблематике испытали на себе такие негативные тенденции, свойственные постсоветской историографии, как чрезмерная социально-политическая позиционированность, недооценка научного наследия советского периода и, в противоположность тому, некритичное восприятие выводов и установок, утвердившихся в западной и эмигрантской литературе.

Знаковым событием нового периода может считаться появление двух монографий С.В. Волкова целиком посвященных офицерству российской императорской армии^³⁵. Первая книга, охватывавшая период с XVII в. до 1917 г., содержала богатый фактический и статистический материал и освещала самый широкий спектр вопросов, связанных с комплектованием армии командным составом, подготовкой офицеров, прохождением ими службы, касалась их социального облика, идеологии и морали. В подходах же к социальному анализу со всей очевидностью прослеживалось влияние традиций дореволюционной и эмигрантской литературы. Характеризуя специфику места офицерства во внутренней структуре российского общества, автор настаивал на его внеклассовой природе, более того, представлял его как звено, связывавшее все слои населения с господствующим сословием – дворянством. Сложные трансформационные процессы периода Первой мировой войны на страницах этой работы практически не были затронуты. Вторая книга Волкова, вышедшая спустя несколько лет была посвящена судьбам российского офицерства в годы Гражданской войны. Построенная преимущественно на эмигрантском мемуарном наследии эта работа основное внимание уделяла участию офицеров в Белом движении, которое по логике повествования являлось естественным наследником российской государственности и воинской традиции.

В научных изысканиях 1990–2000-х гг. проблематика российского офицерского корпуса начала XX в. пользовалась устойчивым интересом и отличалась достаточной широтой. Офицерство как социокультурная общность рассматривалось в целом ряде публикаций и диссертационных работ^³⁶. В свою очередь, политические настроения представителей офицерского корпуса, факты их участия в политической жизни России получали весьма скромное отражение. Предметом монографических исследований К.Ф. Шацилло и О.Р. Айрапетова являлось взаимодействие высшего военного командования с политическими кругами страны накануне и в годы мировой войны^³⁷, при этом раскрывались источники политических настроений военной верхушки, которые сыграли решающую роль в момент революционного переворота. Представленческие модели российской военной элиты в сфере международного положения и анализа внешних угроз в начале XX в. и восприятие хода Первой мировой войны в среде командования и офицеров Генерального штаба стали темой работ Е.Ю. Сергеева и диссертационного исследования В.В. Черниловского^³⁸.

Вопросы, связанные с боевой и служебной деятельностью офицерского корпуса периода Первой мировой войны, его социальными и в первую очередь профессиональными качествами до настоящего времени не являлись предметом целенаправленного изучения. Основное внимание уделялось формальной стороне организации комплектования армии военного времени офицерским составом: состоянию резерва, подготовке пополнений, их статистическим характеристикам^³⁹. При этом попытки оценить офицерство военного времени как социальный феномен оставались весьма редким явлением^⁴⁰.

Значительно больший интерес исследователей вызывало офицерство в качестве субъекта социально-политического конфликта в революционных событиях 1917 г. Положение офицерского корпуса в результате переворота нашло отражение в работах, посвященных как процессам, охватившим в революционные месяцы русскую армию в целом^⁴¹, так и роли войск в отдельных эпизодах революции^⁴². Отдельные авторы обращались к деятельности Временного правительства в области военной политики и управления вооруженными силами^⁴³. Общественная и политическая активность представителей офицерства в тот период весьма ярко проявилась в связи с некоторыми знаковыми явлениями в жизни армии и страны. Темой многих публикаций стала кампания по формированию ударных частей из добровольцев фронта и тыла^⁴⁴. В ряде трудов рассматривались инициативы политической самоорганизации офицерства, выразившиеся в создании военно-патриотических союзов, в частности, действовавшего при Ставке Союза офицеров армии и флота^⁴⁵.

В центре внимания исследователей новейшего периода находятся всевозможные аспекты участия представителей офицерства в антисоветском сопротивлении. Руководящую роль военных и решающее значение военного фактора в формировании Белого движения так или иначе признавали все его исследователи^⁴⁶. Организационная структура вооруженных формирований Белого движения и персональный состав командования получили отражение в ряде справочных изданий^⁴⁷. Внимание ряда специалистов привлекал социально-политический феномен белого офицерства, его моральный и психологический облик^⁴⁸. В их числе следует выделить работы Р.М. Абинякина, отмечавшего в добровольческом офицерстве специфические черты, свойственные маргинальному сообществу. В жанре исторической биографии представители российского офицерства в основном были представлены в жизнеописаниях видных военачальников белых армий^⁴⁹.

Крупным явлением современной историографии стала школа изучения офицерского корпуса и военных специалистов начала XX в., сложившаяся под руководством С.Т. Минакова. В его трудах поставлена и решается проблема социальной и профессиональной адаптации бывших офицеров императорской армии к новому социально-политическому строю^⁵⁰.

Приведенный анализ позволяет констатировать, что в исторической литературе затрагивались многие стороны и аспекты проблемы офицерского корпуса российской армии предреволюционной эпохи. Вместе с тем отсутствуют обобщающие труды, в которых получило бы рассмотрение качество вооруженных сил как производное от состояния дореволюционного российского общества. Малоизученным остается вопрос о профессиональном облике российского офицерства в годы Первой мировой войны и его ответственности за результаты борьбы армии на фронтах. До настоящего времени процессы социальной и политической трансформации, происходившие внутри офицерского корпуса в военный период, не стали темой систематического, комплексного исследования и требуют критического разбора и осмысления на основе накопленного научного материала и возможно широкого круга источников.

Целью настоящего исследования является изучение динамики социального и политического облика офицерского корпуса российской армии в период Первой мировой войны и революции, процесса трансформации взглядов и мотивации политического выбора и поведения представителей офицерства в условиях начала революционного переустройства государства и развития гражданского конфликта.

В соответствии с объектом, предметом и целью были определены задачи исследования:

раскрыть социальный и политический облик офицерского корпуса российской армии начала XX века;
установить причины, сущность и последствия изменений в составе офицерского корпуса и его политических взглядах и настроениях в ходе Первой мировой войны;
проследить рост оппозиционного потенциала в настроениях различных групп офицерства и выявить его основные направления накануне революции 1917 г.;
определить роль и место офицерства и военной элиты в революционных событиях 1917 г.;
проанализировать основные факторы, определившие мотивацию и характер политического поведения представителей офицерского корпуса в условиях развития гражданского конфликта в России;
рассмотреть обстоятельства открытых политических выступлений военных в период перерастания политической конфронтации в обществе в гражданскую войну;
исследовать характер и направления трансформации политических взглядов и поведения представителей офицерского корпуса в условиях слома старой армии.

Хронологические рамки исследования охватывают период от начала Первой мировой войны в августе 1914 г. до заключения Брестского мира и демобилизации старой армии весной 1918 г., положившей конец существованию офицерского корпуса как сословно-профессиональной корпорации. При этом возможно полное раскрытие проблемы и решение поставленных задач требовали выхода за обозначенные хронологические рамки. Главным образом, это относится к освещению развития офицерского корпуса российской армии и его социального и политического облика в предвоенные годы.

Территориальные рамки исследования охватывают пространство Российской империи и в первую очередь районы концентрации воинских контингентов, а также территории иностранных государств, где российская армия вела боевые действия в период Первой мировой войны.

Теоретико-методологическая основа исследования представлена системой методов и теоретических принципов исторической науки.

Среди общенаучных принципов ведущее место занимают принцип объективности, предполагающий непредвзятый подход к анализу изучаемых проблем; принцип историзма, в основе которого лежит показ явлений в развитии и контексте исторической обстановки, вынесение суждений с учетом, доминировавших в соответствующий период императивов, взглядов и представлений; принцип детерминизма, утверждающий взаимообусловленность исторических явлений и процессов, наличие причинно-следственных связей между ними; принцип системности, в соответствии с которым объект изучения рассматривается как сложная совокупность элементов, генетических и функциональных связей.

Среди специально-исторических методов для более полного раскрытия темы диссертации использовались проблемно-хронологический метод, который предполагает расчленение широкой темы на ряд проблем, рассматриваемых в соответствии с хронологической последовательностью событий, историко-генетический метод, ориентирующий на изучение причин происхождения явлений, личностно-психологический метод, дающий возможность учитывать личностные факторы и их влияние на деятельность групп и сообществ. В работе над темой также принимались во внимание подходы, выработанные в рамках такого сравнительно молодого направления исторической науки как военно-историческая антропология (выявление того общего и особенного, что во всех войнах влияет на психологию социума в целом и армии в частности; анализ ценностей, представлений, традиций всех социальных слоев в контексте назревания и хода войны, реконструкция совокупности факторов, влияющих на формирование и эволюцию психологии участников войны)^⁵¹.

Круг вопросов, объединяемый проблемой исследования, соприкасается с рядом научных дисциплин: политологией, социологией, психологией. Это обусловило применение в работе междисциплинарного подхода. Так, изучение места и эволюции социальной группы (применительно к настоящему исследованию – офицерского корпуса армии) в политической жизни и политических процессах, происходивших в России в начале XX в. потребовало использования ряда основополагающих категорий современной политологии.

Характеристика политического облика офицерства оказалась бы невозможной без использования категории политической культуры, понимаемой как совокупность индивидуальных позиций и ориентаций участников данной политической системы. Указанные индивидуальные ориентации, включают в себя по крайней мере три важнейших элемента: истинное или ложное знание о политических объектах и идеях (познавательная ориентация); чувство связи, либо наоборот противодействия в отношении политических объектов (аффективная ориентация); суждения и мнения о политических объектах (оценочная ориентация). В современной отечественной историографии уже имеется определенный опыт реконструкции ментальности и анализа поведения больших общественных групп в России периода Первой мировой войны с учетом этих взглядов^⁵².

Не менее важной составляющей политического облика социальной группы следует считать черты политического поведения или политического участия. Данные категории, выработанные в рамках поведенческого подхода предполагают индивидуальные или групповые действия с целью влияния на власть любого уровня. В ходе анализа динамики политического облика офицерского корпуса наиболее зримым ее проявлением являлись сдвиги в понимании представителями офицерства допустимых форм и пределов собственного участия в политической жизни.

Источниковую базу исследования составляют как опубликованные материалы, так и ранее не публиковавшиеся источники, выявленные в фондах ряда центральных архивов: Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), Российском государственном военном архиве (РГВА), Научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ).

Для исследования состояния и деятельности офицерского корпуса российской армии периода Первой мировой войны были использованы документы центральных военных учреждений России и крупнейших войсковых штабов. В них получили отражение вопросы мобилизации офицерского резерва и подготовки пополнений командного состава в ходе войны (РГВИА. Ф. 2000 – Главное управление Генерального штаба, 725 – Главное управление военно-учебных заведений), служебная и боевая деятельность офицеров на фронте и в тылу, реакция лиц командного состава на политический переворот февраля 1917 г., взаимоотношения командования Действующей армии с Временным правительством и положение офицерства в условиях разложения армии (РГВИА. Ф. 366 – Военный кабинет министра-председателя и верховного главнокомандующего и Политическое управление Военного министерства, 372 – Секретарская часть при военном министре, 2003 – штаб Верховного главнокомандующего (Ставка), 2067 – штаб главнокомандующего войсками Юго-Западного фронта, 1343 – Штаб Петроградского военного округа на театре военных действий, 1606 – Штаб Московского военного округа).

В обширнейшем фонде Ставки имеются документы, характеризующие политическую активность офицерства весной–летом 1917 г., в частности инициативы по формированию на фронте добровольческих частей, созыв офицерского съезда и создание «Союза офицеров армии и флота». Позиция высшего командования по отношению к Октябрьскому перевороту ярко представлена в оперативной переписке Ставки со штабами фронтов и округов. Не менее важными для работы над проблемой, поставленной в настоящем исследовании, являются документы Военного кабинета министра-председателя и Верховного главнокомандующего и Политического управления Военного министерства, отражающие большинство аспектов политической обстановки в войсках в 1917 г. и в связи с ней различные примеры политического позиционирования офицерства. Среди них особый интерес представляют впервые вводимые в научный оборот офицерские проекты и предложения по реформированию армии, подававшиеся на имя военного министра. Документы этого фонда дают достаточно полную картину участия представителей офицерства в деятельности военно-патриотических союзов и организации добровольческой кампании. Фонды нескольких добровольческих частей (РГВИА. Ф. 16108 – Стрелковый увечных воинов полк, 15431 – Славянский ударный полк, 8002 – 1-й Георгиевский запасный полк, 14993 – Дивизион смерти Кавказской кавалерийской дивизии) позволяют получить данные об их роли в политических событиях 1917 г.

Огромный комплекс документов, связанных с усилением антидемократической оппозиции высшего военного командования летом 1917 г. сосредоточен в следственном деле Л.Г. Корнилова (ГАРФ. Ф. 1780 – чрезвычайная комиссия для расследования дела о бывшем верховном главнокомандующем генерале Л.Г. Корнилове и его соучастниках). Среди них значение для исследования имеют не только официальные материалы, раскрывающие деятельность Ставки и лично Корнилова в дни выступления, но и многочисленные свидетельства вовлеченных в него офицеров, которые демонстрируют их отношение к властям, командованию, процессам, происходящим в стране и в армии. Начальный период формирования антибольшевистского движения на юге России освещают документы штаба Добровольческой армии и некоторых ее частей (РГВА, фонды 39540 – штаб главнокомандующего Русской армией (бывший штаб главнокомандующего Добровольческой армией, штаб главнокомандующего Вооруженным силами на Юге России), 39720 – штаб Добровольческой армии, 39752 – штаб 1-го ударного генерала Корнилова полка). Приказы по армии, приказания частям, донесения командиров, сводки отделов штаба, фрагменты дневника военных действий Корниловского полка помогают глубже исследовать социальный феномен добровольческого офицерства.

В фондах центральных органов военного управления Советского правительства собраны основные нормативные документы, определившие правовое и служебное положение офицерства в период демократизации и слома старой армии (РГВА. Ф. 1 – управление делами (бывшая Канцелярия) Народного комиссариата по военным делам). В них же получила отражение кадровая политика Советской власти в отношении военных специалистов – бывших офицеров при формировании вооруженных сил республики.

Для изучения общественно-политических настроений, имевших место в среде офицерства российской армии накануне и в годы Первой мировой войны большое значение имели документы подразделений жандармерии, осуществлявших политический надзор в войсках, и органов военной и полицейской цензуры, занимавшихся в период войны систематической перлюстрацией корреспонденции, отправляемой из Действующей армии в тыловые районы (ГАРФ. Ф. 102 – Департамент полиции Министерства Внутренних Дел, 218 – Варшавская крепостная жандармская команда. РГВИА. Ф. 13835 – Центральное военное почтово-телеграфное контрольное бюро при ГУГШ). Выдержки из писем офицеров, приводимые в цензорских отчетах, раскрывают основные тенденции настроений авторов, их колебания и подоплеку, а вместе с ними и важнейшие проблемы, волновавшие фронтовиков.

Решению поставленных исследовательских задач способствовали неопубликованные источники личного происхождения, хранящиеся в архивных фондах. Благодаря воспоминаниям офицеров – участников Первой мировой войны удалось значительно дополнить детали облика офицерства, его жизни и службы в условиях армии военного времени (РГВИА. Ф. 260 – Воспоминания солдат и офицеров русской армии). Весьма важные для исследования сюжеты представлены в офицерских воспоминаниях из собрания документов эмигрантов Русского заграничного исторического архива в Праге (ГАРФ. Ф. Р-5881 – Коллекция отдельных документов эмигрантов, Р-5895 – Харжевский В.Г.). В записках С.Н. Гернберга, Б. Ильвова, П. Назимова, И.Ф. Патронова, С.Н. Ряснянского, Д.И. Ходнева, В.Г. Харжевского нашли отражение революционные события февраля и октября 1917 г., роль и место в них представителей офицерства, обстоятельства их выбора в пользу антисоветского сопротивления. Свидетельства о таком заметном направлении политической активности военных, как участие в деятельности офицерских организаций и союзов, оставили в своих воспоминаниях Б.А. Энгельгардт и Л.Н. Новосильцев (НИОР РГБ. Ф. 218 – Отдел рукописей. ГАРФ. Ф. Р-6422 Воспоминания полковника Новосильцева Л.Н.). Ряд документов и писем, хранящихся в персональных фондах видных деятелей Белого движения, освещают начальный период организации антисоветского сопротивления на юге России, руководящую роль представителей генералитета и сложности их взаимоотношений (ГАРФ. Ф. Р-5827 – Деникин А.И.; Р-5829 – Лукомский А.С.). В ряде фондов содержатся богатые коллекции публикаций белогвардейской и эмигрантской прессы о начальном этапе формирования Белого движения (ГАРФ. Ф. Р-5856 – Милюков П.Н., Р-6435 – Белогвардейские и эмигрантские газеты, журналы, статьи, воспоминания и другие материалы о генерале Алексееве М.В.). Наконец, значительный интерес для нашего исследования представляют документы, освещающие действия революционных войск против контрреволюционных формирований в декабре 1917 – январе 1918 гг. (ГАРФ. Ф. 8415 – Антонов-Овсеенко В.А.).

Важным компонентом источниковой базы исследования являются опубликованные документы.

Среди них в качестве самостоятельных групп источников необходимо указать законодательные акты и документы официального делопроизводства, регламентировавшие прохождение службы лицами офицерского состава: «Приказы по Военному ведомству», «Приказы Верховного главнокомандующего», «Высочайшие приказы о чинах военных» и др. Анализ социальных характеристик офицерского корпуса и их динамики в предвоенный период и во время войны производился на основе материалов военной статистики и специальных статистических исследований^⁵³. Специфическим источником следует считать дореволюционную и эмигрантскую военную публицистику, отразившую различные сферы жизни российского офицерства^⁵⁴.

Начало документальным публикациям по проблеме было положено в 1920–30-х гг. советскими историческими журналами «Красный архив» и «Красная летопись»^⁵⁵. В течение длительного периода в центре внимания отечественных публикаторов находилось революционное движение в армии накануне и в разгар политических потрясений 1917 г., а также контрреволюционная деятельность военного командования. Данного направления придерживались и составители документальных сборников, вышедших в 1950–1980-х гг.^⁵⁶, однако большой объем представленных в них документов позволял серьезно расширить картину состояния войск, выявить примеры различных настроений и активности командного состава. Благодаря ряду публикаций, получили известность документы, послужившие основой такого явления, как революционное ударничество и отразившие ход кампании по формированию воинских частей из добровольцев^⁵⁷.

В работе над исследованием использовались материалы крупных общественных форумов 1917 г., изданные как по горячим следам событий, так и впоследствии^⁵⁸. Наряду с ними следует выделить, акты центральной Советской власти и приказы Верховного главнокомандующего, направленные на демократизацию армии, а также различные документы, относящиеся к организации вооруженной борьбы с контрреволюцией и развитию гражданского конфликта на юге России^⁵⁹. Некоторые важные документы, касающиеся этапа становления Белого движения, увидели свет и в эмигрантской печати^⁶⁰.

Крупным событием в области документальных публикаций 1990–2000-х гг. следует считать издание материалов следственных дел Л.Г. Корнилова и А.В. Колчака^⁶¹, рисующих обстановку политической борьбы вокруг вооруженных сил в 1917 г., а вместе с тем роль и позицию в ней главных действующих лиц. Среди публикаций последних лет необходимо отметить тематические сборники, посвященные известным военачальникам белых армий С.Л. Маркову, В.О. Каппелю, М.Г. Дроздовскому, Р.Ф. Унгерну^⁶², в которых представлены документы, раскрывающие служебный и боевой путь офицеров, типичные и особенные черты их профессионального и социально-политического облика.

Отдельным комплексом источников, использованных при работе над темой исследования, является периодическая печать. В дореволюционных военных изданиях («Разведчик», «Офицерская жизнь», «Братская помощь», «Военный мир», «Военный сборник») постоянно поднимались проблемы офицерства, его службы и быта, причем нередко в критических тонах. Ведущая российская военная газета «Русский инвалид», помещала официальную информацию, вела обширную переписку с корреспондентами в армии и была, своего рода, рупором военно-политического руководства. С началом войны основной темой военной печати становится собственно борьба армии на фронте, временно оттеснив военно-социальные проблемы на второй план. Особую категорию периодики военного времени составляла фронтовая печать («Наш вестник», «Боевые новости», «Вестник Х армии», «Известия штаба XI армии», «Вестник Особой армии»), которая являлась единственным официальным информатором войск на театре военных действий.

Революционный переворот 1917 г. привел к значительной активизации печатных органов, признаком деятельности которых стала яркая ангажированность в духе основных партийных течений. Так, в освещении острейших политических проблем, в частности, проблемы войны и мира, состояния армии и политической борьбы внутри нее наблюдался весь спектр взглядов и мнений от либеральных и оборонческих («Новое время», «Русские ведомости», «Утро России») до социалистических и большевистских, антивоенных («Известия ВЦИК», «Правда»). Официальным военным органом оставался «Русский инвалид» (с июля 1917 г. «Армия и Флот Свободной России»), сохранявший верность курсу Временного правительства. Для пропаганды своих программ собственные печатные органы («Народная армия», «Вестник Главного комитета Союза офицеров армии и флота») издавали и наиболее влиятельные военно-общественные организации. В результате Октябрьского переворота и начавшейся Гражданской войны положение в области массовой печати достигло крайней степени политизации. Если в советской прессе образ офицерства возникал теперь лишь как один из символов военной контрреволюции, то белогвардейская печать стремилась пропагандировать его в качестве ведущей силы антисоветского сопротивления. Среди периодических изданий, выходивших на территориях, находившихся под контролем белых армий, интерес для исследования представляет ростовский журнал «Донская волна», ряд публикаций которого отразил начальный этап белой борьбы.

Изучение общественно-политического облика офицерства и характерных ему черт ментальности потребовало обратиться к источникам личного происхождения. Для выяснения основных тенденций в настроениях и эволюции взглядов офицеров – участников Первой мировой войны особую ценность представляет переписка. Наряду с цензорскими отчетами ознакомиться с письмами офицеров-фронтовиков позволили некоторые публикации^⁶³. Не менее важным источником с точки зрения достоверности и социальной актуальности следует считать дневники непосредственных свидетелей событий^⁶⁴. Среди авторов имеются представители всех уровней военной иерархии от крупных военачальников и членов высочайшей фамилии до нижних чинов, а дневниковые записи нередко объединяют период мировой войны с событиями революции и началом Гражданской войны. Благодаря их свидетельствам, новые подлинные детали дополняют картину военной действительности и социальной обстановки в России.

Образ российского офицера начала XX в. получил отражение в богатейшем мемуарном наследии современников. Крупные военачальники, государственные деятели, офицеры и чиновники того времени отобразили в воспоминаниях жизнь армии и офицерства на фоне собственного служебного опыта и деятельности^⁶⁵. Записки некоторых офицеров сохранили картины довоенной офицерской службы и быта^⁶⁶. Весьма редкие сведения об участии офицеров в революционном движении можно обнаружить в воспоминаниях С.Д. Масловского (С. Мстиславского)^⁶⁷.

Первая мировая война оказалась в центре множества мемуарных работ. Фронтовики в своих воспоминаниях воспроизводили боевые действия армии на фронте, свидетельствовали о качествах личного состава, взаимоотношениях в армейской среде^⁶⁸. Представители генералитета, лица близкие к высшим военным и государственным кругам раскрывали атмосферу политических интриг и конфронтации, в которую все более вовлекалось командование Действующей армии в годы войны, в преддверии и с началом революции^⁶⁹. Огромное внимание мемуаристов занимает революционный переворот 1917 года. Роль войск и командного состава в февральских событиях в Петрограде была показана в воспоминаниях многих свидетелей и непосредственных участников^⁷⁰. Обстановку в армии и место, которое она занимала в политической борьбе 1917 г. запечатлели и некоторые видные военные и государственные деятели того периода^⁷¹. Противоположная сторона конфликта представлена свидетельствами участников революционного движения^⁷². Судьба офицерства после Октябрьского переворота нашла отражение преимущественно в мемуарных публикациях, увидевших свет за рубежом. Их авторы, пережившие распад старой армии, выступили в Гражданской войне на стороне Белого движения. Среди них встречаются воспоминания известных генералов^⁷³, но большинство принадлежит рядовым офицерам^⁷⁴. Не меньший интерес для исследования представляют мемуары советских военачальников, бывших офицеров и генералов императорской армии, поддержавших Советскую власть и вступивших в Красную Армию^⁷⁵.

Изучение и критический анализ представленного круга источников является основой для оригинальной интерпретации проблемы и позволяет решить поставленные задачи исследования.

Научная новизна исследования состоит в том, что оно представляет собой первое комплексное рассмотрение социального и политического феномена офицерского корпуса российской армии, а также факторов и направленности его эволюции в период Первой мировой войны. В диссертации проанализировано влияние социальных процессов и политических событий начала XX века на облик российского офицерства и его профессиональные качества. В научный оборот вводится широкий круг как опубликованных, так и ранее не публиковавшихся архивных источников. Некоторые аспекты темы настоящего исследования прежде не рассматривались в отечественной историографии. К ним следует отнести вопросы внутренней фрагментации офицерского корпуса, особенности профессионального поведения офицеров как фактор боевых качеств войск, специфику социальных и политических ориентиров представителей офицерского корпуса, влияние на них ценностей и традиций, свойственных офицерскому сообществу, природу политической активности и основные тенденции настроений офицерства накануне и во время Первой мировой войны. В качестве подобного направления необходимо указать исследование генезиса и развития политической оппозиционности среди командного состава армии на разных уровнях его иерархии. Эти и другие аспекты рассматриваются на фоне общей социальной динамики, связанной с переходом общества от мира к войне, возрастанием в нем конфронтационных настроений, сменой политического противостояния гражданским.

Практическая значимость исследования заключается в том, что оно служит осмыслению роли и судеб социальных групп, в условиях сложных процессов социальной и политической трансформации. Его материалы и выводы могут быть использованы при написании обобщающих и специальных трудов по проблемам социально-политической истории России XX в., а также для разработки учебных пособий и в процессе преподавания общих и специальных курсов исторических, социологических, политологических дисциплин. Опыт применения тех или иных принципов реализации кадровой политики в отношении командного состава вооруженных сил может быть учтен в ходе современных реформ оборонной сферы государства.

Апробация результатов исследования. Материалы диссертации нашли отражение в монографиях «Добровольцы и Добровольческая армия: на Дону и в “Ледяном” походе» (Рязань, 2005) и «Русский офицер в годы мировой войны и революции. 1914-1918 гг.» (Рязань, 2010), а также в публикациях ведущих отечественных исторических журналов, сборников научных трудов, энциклопедии «Общественная мысль Русского зарубежья» (М., 2009), среди них девять статей – в научных изданиях из списка, рекомендованного ВАК для публикации основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора наук. Всего по теме исследования опубликовано 60 работ объемом около 60 п.л.

Основные положения и выводы по теме диссертации были изложены в докладах и выступлениях на 37 международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях, проходивших в 2004–2010 гг., в том числе в Первых (апрель 2004 г.) и Вторых (апрель 2005 г.) чтениях по военной истории (Санкт-Петербург), в Третьих (октябрь 2007 г.) и Четвертых (октябрь 2009 г.) международных научных чтениях «Мир и война: культурные контексты социальной агрессии» (Санкт-Петербург), в конференциях «Парламентаризм в России: проблемы и перспективы» (Санкт-Петербург, март 2006 г.), «В.Н. Татищев и проблемы государственно-административного управления в России» (Астрахань, октябрь 2006 г.), «Россия и революция 1917 года: опыт истории и теории» (Санкт-Петербург, ноябрь 2007 г.), «Научное наследие А.Г. Кузьмина и отечественная история» (Рязань, сентябрь 2008 г.) «Первая мировая война: история, геополитика, уроки истории и современность» (Витебск, ноябрь 2008 г.), «Первая мировая война и современный мир» (Москва, май 2010 г.) и др.

Структура диссертации. Настоящая работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Blog

Социально-политическая эволюция офицерского корпуса российской армии в 1914 1918 гг

Содержание

На правах рукописи

Владимир 2011