Geum.ru

Семинар франко-российского центра. 23 мая 2008 года

Вид материалаСеминар

Содержание


В. Темы и проблематика дебатов: от политического заказа к маркетингу?
Подобный материал:
1   2   3   4   5
научную молодежь, способных молодых экономистов, имеющих вкус к этому делу и понимающих дело».32 Люди без опыта травматизма в карьере, новые кадры с незакостеневшими подходами должны были вывести из тупика советскую экономику, начав с решения вопросов ценообразования.

Но представители Министерства торговли высказываются против идеи руководства «аспирантов» исследовательскими группами. По их мнению, работу должен возглавить «костяк людей, знающих этот вопрос – из видных теоретиков-экономистов и практиков».33 Вопрос об авторитете выдвигает новую величину домашнего порядка (ordre de grandeur domestique), которая накладывается на гражданственную величину, увязываемую с государственной важностью задачи. Представитель одного из промышленных министерств Патехонов пытается оспорить легитимность превосходства теоретиков над практиками: «мы знаем, что ни один научный работник без наших материалов ничего не сможет сделать, у нас большой опыт, поэтому участие практических работников нужно расширить».34 В его утверждении на первый план выходит величина промышленного порядка (ordre de grandeur industriel). Другой участник дискуссии, Дьяченко, ссылается на наиболее авторитетных представителей советской экономической науки:

«Будут привлечены академики, неработающие в Институте экономики, но интересующиеся этой проблемой: академик Струмилин проявляющий большой интерес к вопросам цен; академик Немчинов также выражает желание принять участие в разработке этой проблемы. Тов. Гатовский будет принимать самое активное участие как один из руководителей работы. Здесь проскользнул какой-то узко практический подход к проблемам. Для института экономики такой узко-практический подход неприемлем. Мы - научная организация политико-экономического характера, нам нужен теоретический аспект проблемы.»35

Нежелание признать несостоятельность и оторванность теоретических изысканий от реалий советского ценообразования маскируется за репутацией крупных ученых и символическим статусом учреждений научного характера. Председатель заседания секции по ценам, Лев Маркович Гатовский, расставляет точки над i, открыто спрашивая, «хотят ли эти крупные специалисты включиться в это дело, или они будут выжидать, что из этого получится, давайте подумаем и т. д.?»36

Отсутствие темы в плане работы научного учреждения очевидно являлось отговоркой, так как при той же конъюнктуре действительно заинтересованные Институты смогли выделить научных сотрудников для участие в исследовательской программе. Так, представитель НИИ торговли и общественного питания Лопаткин представил возможный вариант ангажированности:

«Формально в план работы института тема не включена, приказом министра не предусмотрена, потому что мы мало людей смогли выделить на эту тему, всего 3 человека. Но мы сдержим слово, данное Институту экономики. 3 человека выделим, и они в течение года будут вести работу по теме. На следующий год, если мы запасемся дополнительными кадрами, мы сможем эту работу включить в план научной работы.»37


Таким образом, в сеть предполагалось включить органы, напрямую связанные с практикой ценообразования: Минторг, Министерство товаров широкого потребления, Министерство продовольственных товаров, Министерство финансов, Госплан и ЦСУ. Такое расширение сети и групп вовлеченных агентов вызвало скептические замечания у отдельных участников совещания по проблемам ценообразования:

«Неясна структура, общее руководство этой темой, разделение на определенные товарные группы. Кто возглавляет эти товарные группы, Институт экономики? Какое взаимоотношение отраслевых институтов с Институтом экономики? Кто несет ответственность за разработку отдельных проблем? Не будет ли она очень рыхлой, если будут десятки разных органов привлечены? Кто-то же должен координировать, не один, конечно, человек, а целая группа разных специалистов по разным вопросам.»38


Этот конфликт интересов можно объяснить с позиций экономической социологии, которая изучает влияние связей между экономическими агентами на порядок формирования цен. В отличие от экономики, для которой отправной точкой анализа является идея о том, что все агенты рынка максимально рациональны в своих действиях, Исходный постулат экономической социологии сводится к ограниченной рациональности в поведении экономических агентов, которые не всегда выполняют на 100 % свои обязательства. Сеть состоит из групп, которые обладают большей или меньшей степенью сплоченности. В сплоченной группе все члены связаны между собой. Соответственно возможности ее расширения ограничены, так как каждый новый входящий агент должен установить связи со всеми остальными агентами. Ограниченная рациональность и оппортунизм делают членов сети подозрительными, и они избегают вовлечения новых случайных людей в группу. Экономика, в свою очередь, предполагает неограниченную экспансивность сетей, внутри которых существует мало различий между агентами. Экономическая социология, в свою очередь, предполагает конкуренцию между группами агентов.

Именно об этой конкуренции и идет речь в замечании участника совещания. Он ставит под вопрос прочность связей между агентами-представителями всех этих учреждений. Если каждый агент не может установить связи с абсолютно всеми другими участниками, сеть не будет действовать эффективно. Таким образом, через вопрос о координации, а значит и об авторитете, просматривается тяготение к продвинутой модели рынка, в котором, в отличие от ординарного рынка критерии качества и цены определялись не соотношением спроса и предложения, а определенной внешней авторитетной инстанцией. В ответ на эту критику были предложены две организационные формы:

«Тов. Дьяченко: Координирующим центром в отношении методологического руководства будет особая группа, которая будет включать в себя представителей основных участников исследования. Такая группа в первом варианте создана, она включает в себя представителей нашего института, Института народного хозяйства имени Плеханова, Министерства торговли СССР и его исследовательского института. В дальнейшем состав этой группы будет уточнен. Функцию координирующего центра выполняет наш Институт экономики при активном участии отдела цен М-ва торговли и его исследовательского института. По отдельным товарным группам работы могут быть проведены в двух направлениях: первая организационная форма, которая здесь записана, состоит в том, что по каждой товарной группе создается исследовательская группа, в которую включаются представители нашего института, отдела цен М-ва торговли и т. д. Все эти участники работают по единой программе, периодически собираются и обсуждают материал. Вторая организационная форма, которая может быть принята, заключается в том, что определенные участники берут на себя самостоятельную задачу с начала и до конца разрабатывают весь круг вопросов, относящихся к данной товарной группе. Тогда функции координирующего центра будут заключаться в рассмотрении программ, согласовании их с общей программой исследования, рассмотрении результатов исследования.»39


Первую организационную форму можно сравнить с принципом завода в науке, когда работа над конечным продуктом происходит поэтапно и все принимают участие в разработке одного и того же изделия на разных этапах. В этой модели сети агенты обязаны обладать прочными связями со всеми остальными участниками. Их доля автономии минимальна. Соответственно, конечный результат должен быть наиболее последовательный – критерии ценообразования и взаимозависимость цен должны были быть максимальными. Вторая организационная форма напоминает идею ателье с высококвалифицированными специалистами, способными разработать одно изделие самостоятельно, от начала до конца. В этой модели сети агенты не связаны между собой и обладают максимальной долей автономии. Но в конечном результате методы расчета цен и критерии ценообразования должны были быть самыми разнообразными и взамозависимость цен – минимальной. Турецкий пытается найти компромисс между двумя моделями и одновременно выражает противопоставление подходам прошлого, накладывая актуальные понятия политической жизни на сферу науки:

«Здесь должно быть разумное распределение труда, если хотите, на началах демократического централизма. Это очень важно для того, чтобы с самого начала внести ясность в расстановку людей для успеха научных исследований.»40


Однако если рассматривать вовлеченность вышеназванных учреждений с персонифицированной точки зрения, получается, что одни и те же люди могли представлять сразу несколько учреждений:

«Тов. Турецкий Ш. Я. Я представляю на данном совещании Плехановский институт, московский экономический институт и самого себя. Это свидетельствует о нехватке специалистов по ценообразованию. Можно приветствовать, что тема, посвященная ценообразованию включена в план работы института экономики. Сейчас мы не готовы дать ответ на вопрос об участии этих ВУЗов в намеченной Институтом экономики теме по ценообразованию; время это совпало с периодом экзаменационной сессии и трудно было с народом посоветоваться. Предварительно в дирекции институтов был разговор на эту тему. Дирекции институтов склонны принять участие в этой работе после выяснения возможностей, учитывая то, что планы научных работ на 1955 год уже утверждены и действуют. При положительном решении вопроса будут намечены исполнители темы, будут назначены товарищи, которые возглавят это дело. К этому делу можно привлечь молодых научных работников и аспирантов. Я говорю только от имени институтов.»


Социальный вакуум, нехватка сотрудников была явным показателем бесполезности научных штудий в этом направлении в предыдущие десятилетия. Поэтому Ш. Я. Турецкий предлагал, кроме молодежи, привлечь «всех знатоков - специалистов в области ценообразования», сетуя на то, что «их к сожалению немного, очень мало людей, которые имеют практический опыт по ценообразованию, еще меньше научных работников в этой области».41 Мнение заместителя председателя Госплана РСФСР Я. Чадаев, высказанное им в 1960 году в докладной записке о выполнении постановления СМ СССР от 30 мая 1958 года № 583 в части усиления работы в области цен и укрепления аппарата, занимающегося ценами, в Госплане РСФСР, М-ве торговли РСФСР и совнархозах, подтверждает точку зрения ученого Турецкого:

«Квалификация аппарата, занимающегося ценами, особенно в совнархозах, находится на низком уровне. Точнее, как в центральном аппарате, так и на местах ценами занимаются преимущественно инженеры, экономисты-финансисты, экономисты любого другого профиля. Специалистов в области цен в аппарате крайне мало, так как теоретической подготовкой ценовиков высшие и средние учебные заведения СССР не занимаются (за исключением Гос экономического института, имеющего одну группу специалистов по ценам – 22-25 человек). Поэтому необходимо поручить Министерству высшего и среднего образования СССР представить согласованные с СМ союзных республик предложения о подготовке специалистов в области цен высшей и средней квалификации.»42


Получалось, что наука была нужна, чтобы подвести серьезный, а не формальный теоретический базис под уже существующие практики, преодолев разрыв между теорией и практикой:

«Наша задача состоит в том, чтобы обобщить практику и сформулировать научные задачи вместе с задачами практическими, систематически, в ходе исследования направленными на усовершенствование имеющейся системы, на разработку методики, экономического обоснования изменений в соотношении цен, и т. п. Научные рабтники не могут дать рецепта для каждого товара. Это должно решаться оперативно. Но научные работники должны сказать, что должны учитывать оперативные работники при определении цен и показать на ряде примеров, как это нужно делать.»43


То есть задача ученых сводилась к определению всех критериев и факторов ценообразования. Если до 1950-х годов именно теория должна была подпитывать работу по ценообразованию (чего в действительности не происходило из-за неприменимости теории), то с этого момента было принято решение выстроить теории на основе уже существующей практики ценообразования, одновременно усовершенствуя последнюю.44

В. Темы и проблематика дебатов: от политического заказа к маркетингу?

Заседание 1955 года ставило целью предстоящей работы размышления о природе и роли цены в социалистическом хозяйстве; о цене и издержках производства; о цене и издержках обращения; о цене и соотношении спроса и предложения; о поясной и сезонной дифференциации цен; о ценых на товары местной промышленности и промкооперации.45 Старая марксистская постановка вопросов исследования сочеталась с маркетинговыми подходами к изучению цены. Связь цены с качественными характеристиками товаров просматривалась в вопросе о сравнительной оценке отдельных видов товаров и товарных артикулов с точки зрения взаимозаменяемости товаров:

«Нужно решить вопрос – каково должно быть соотношение цен по различным видам товаров, чем должно определяться это соотношение цен, как определяется степень взаимозаменяемости товаров и т. д.»46

За этой идеей о равнозначных и взаимозаменяемых товарах скрывался целый блок проблем стандартов, нормирования и качества. Но при этом намечаемые пути решения этих проблем оставались в рамках традиционной системы перераспределения ресурсов, с помощью которой предполагалось достигнуть единых цен, обеспечив рентабельность всех предприятий не только государственной промышленности, но и промкооперации.47 Несмотря на новизну подходов и на желание отойти от марксисткой схоластики, наследие прошлого, конечно, давало о себе знать. Так, подход по товарным группам был тесно увязан со специализацией советской промышленности. Обосновывалось это тем, что «каждая товарная группа может иметь свой особый аспект анализа, свои вопросы».48 При этом речь шла исключительно о потребительских товарах, как их называли в программе, «товарах личного потребления». Эта ориентация связана с программой реформ, направленной на улучшение уровня жизни. Партия дает четкую установку ученым: снизить цены в шестой пятилетке. В этом смысле интересна позиция председателя секции Готовского, который открыто заявляет:

«Не с этого надо начать. Надо начать с разработки конкретных вопросов цен, а общеполитические выводы потом сделаем.»49


Тем не менее, не следовать государственному заказу было невозможно. Даже тот факт, что некоторые представители Института экономики, как, например, старший научный сотрудник Г. А. Дихтяр, принимал участие в работе комиссии ЦК КПСС по предложениям к проекту Программы партии на правах эксперта,50 не означало отсутствие диктата сверху над исследованиями в области ценообразования. Советские экономисты были обязаны строить коммунизм, хотя бы в теории.

Примечательно, что изначально темы исследования формулируются в традиционном марксистком ключе: «исследовать роль цены в осуществлении требований экономических законов социализма и разработать научные основы системы цен и ценообразования с учетом этих требований».51 Такая формулировка ставится под вопрос представителем старшего поколения сотрудников Института экономики Ш. Турецким, который рассматривает ее как «гипертрофированную задачу». При этом он не решается открыто признать, что в СССР до сих пор не существовало научной основы ценообразования: «Мне сдается, что политика цен, осуществляемая советским государством, базируется на прочной научной основе.»52 Но он быстро впадает в противоречие: через стремление указать на необходимость исправления «изъянов», он признает, что «научных исследований в области ценообразования почти не ведется и экономическая наука не подкрепляет в этом отношении нашу практику».53 Таким образом, в экономике проявляются типичные для Оттепели тенденции: признание недостатков советской системы. Но в то же время становится очевидным противоречие между, с одной строны, желанием построить основательную научную базу, пересмотреть подходы и, с другой стороны, неспособностью полностью перечеркнуть прошлое. Советским экономистам оказывается трудно отойти от основ, так как они осознают риск подрыва всей системы. Таким образом, все противоречия Оттепели проявляются через проблему ценообразования.

Однако, другой ученый, тоже представитель старшего поколения, член-корреспондент АН СССР Л. М. Гатовский (который станет к 1968 году директором Института экономики АН СССР),54 отличается большим радикализмом и решается сказать то, что Турецкий не осмеливается:

«Тов. Турецкий говорит, что есть научная основа цен. Конечно, в значительной степени она есть, но все-таки нужно разработать научную основу цен, чтобы больше применять на практике, конкретизировать, как лучше обосновать цены, потому что в ряде случаев соотношение цен недостаточно экономически обоснованно.»55


Поэтому Гатовский предлагает провести работу по систематизации и экономическому обоснованию цен, определению влияния цен на производство. Принадлежность двух ученых к одному поколению сглаживает полемику между ними. Стратегия Гатовского заключается в том, чтобы выражая уважение к коллеге и призная его авторитет, например через фразу : «Я по ценам выступал в 1928 году и уже тогда знал, что тов. Турецкий – старый специалист по ценам, писал по системе цен»,56 доказать бесполезность теоретических изысканий прошлых лет. Когда же слово передается сотруднику одного из промышленных министерств Патехонову, он с полным радикализмом заявляет следующее:

«Не секрет, что установление розничных цен, их уровень находится часто во власти эмпириков из Министерства торговли. Очень часто мы имеем печальные последствия в этих вопросах.»57


Этой репликой явно обозначается пропасть между советской экономической теорией и практикой ценообразования. Однако один из представителей научного сообщества, экономист Белов, противится новой постановке проблем, упорно продолжая ассоциировать заготовительные цены с оптовыми и настаивать на том, что изучение последних означает изучение вопросов об издержках производства.58 Через эту позицию сквозит страх перед сменой подходов, научная несостоятельность и неспособность применить научный инструментарий марксизма к решению практических вопросов. Однако его голос утопает в общей массе высказываний сторонников обновления проблематики и подходов.

В момент определения тематики исследования, сообщество ученых и практиков заходит в тупик из-за проблемы ограничения товарных групп и видов цен. Так Шамай Яковлевич Турецкий обращает внимание, во-первых, на взаимосвязь цен разных товарных групп: например, мяса и рыбы с одной стороны и консервов и мясных и рыбных изделий с другой. Во-вторых, он ставит вопрос о том, как можно решать «проблемы построения системы розничных цен на товары личного потребления в отрыве от заготовительных и закупочных цен на сельско-хозяйственные продукты. Разница между последними определяла выгоду сельскохозяйственных производителей. Это касается в первую очередь таких товаров, как картофель и овощи, фрукты, хлеб и фураж, льняные ткани и лен, шелковые ткани и коконы и др. Вряд ли обосновано исследование ценообразования на товары личного потребления в отрыве от ценообразования на средства производства.»59 Постановка этого вопроса приводит к учету нового критерия ценообразования - стоимости исходных материалов. Его позицию поддерживает сотрудник отдела цен Экономического сектора Министерства торговли Резников:

«Мне кажется, что изолированно, не занимаясь специально вопросом оптовых цен, вопросом заготовительных цен, мы решить проблему о перспективах, масштабах и направлении розничных цен на товары народного потребления не сможем или, если мы ее и будем пытаться решать, то решим неправильно.»60


Вопрос о групповых заводских ценах, то есть об оптовых ценах видится с точки зрения выгоды, эффективности, рациональности и рентабельности предприятий. Внутренние противоречия экономики этого периода заключались в том, что власти директивными методами снижали розничные цены на потребительские товары, чтобы дать ощущения повышения уровня жизни, но при этом пытались решить проблемы сельского хозяйства, повышая закупочные цены на продукты животноводства и растениеводства. В результате уже на сентябрьском пленуме ЦК отмечалось, «что есть известный предел в повышении закупочных цен, поскольку их дальнейшее повышение невозможно без того, чтобы не затронуть розничных цен на соответствующие товары».61 В результате повышения за 1956-1959 годы закупочных цен и отмены государственных заготовительных цен на продукты и сырье сельскоского хозяйства значительно повысилась себестоимость продукции перерабатывающих отраслей промышленности (сахарной, табачной, махорочной, винодельческой, консервной, маслобойной и других). Оптовые же цены на продукцию этих отраслей остались без изменения. В результате этого производство многих продовольственных и промышленных потребительских товаров стало убыточным. В 1959 году операции по закупке скота, птицы, кроликов и молока, в связи с повышением закупочных цен, дотировались из госбюджета. Для исправления ситуации было решено повысить оптовые цены и отменить налог с оборота на продукцию предприятий отраслей мясной и молочной промышленности с частичной отменой государственной дотации по закупкам скота, птицы и кроликов и полной отменой государственной дотации по закупкам молока. Предложения по ценам на продукцию мясной промышленности были рассмотрены и приняты на Президиуме Совета Министров СССР с введением в действие новых оптовых цен на эту продукцию с 1 января 1961 года.62 Эти противоречивые тенденции могут быть одним из объяснений роста цен на мясо, масло и молоко 31 мая 1962 года, повлекшего за собой Новочеркасские события.


Мнения экономистов расходятся и по вопросу необходимости установления единых цен. Утопия, к которой стремилась советская система ценообразования заключалась в том, чтобы взяв на вооружение основные инструменты и факторы, с помощью которых определялись цены на западе, дать местным властям эту область на откуп, предоставив им при этом единую методику ценообразования с тем, чтобы сохранить единые цены на территории всего СССР, допуская только поясные отличия. Смысл этого посыла заключается в том, чтобы увеличить гибкость экономической системы за счет передачи функций на места для адаптации к конкретным местным условиям производства.

Дилемма единых цен заключалась в противостоянии двух тенденций: системы зонирования и локализации с одной стороны и централизации с ее жесткой регламентацией с другой. Однако на практике существование единых цен приводило к различиям в рентабельности в разных районах. По мнению представителя Министерства заготовок Князева,

«Практика заготовок ряда сх продуктов, в частности, плодов, подсказывает, что единые закупочные цены на яблоки и косточковые плоды для всей территории Советского Союза, в размере 3 рублей за килограмм, неправильны, они не стимулируют заготовку плодов в ряде районов страны. (...) Очень беглые подсчеты показали, что одинаковые закупочные цены на яблоки и косточковые плоды являются неправильными и приводят к тому, что в областях Сибири, Дальнего Востока, Урала и в некоторых других областях центар Российской Федерации они закупаются в колхозах в очень ограниченных количествах. В то же время закупочная цена в 3 рубля за килограмм плодов на Северном Кавказе и в южных районах является вполне приемлемой для колхозов, они с желанием продают государству по этой цене плодовую продукцию.»63


Получалось, что в районах, где яблоки росли в изобили, колхозам было выгодно сдавать продукцию государству, так как государственные закупочные цены были намного выше цен колхозного рынка. Наоборот, в менее плодоносных райнах цены на рынке были выше государственных закупочных, и поступления в государственную торговлю из этих районов были очень низкими. Разница в ценах на виноград в Грузии была следующей: заготовительные цены на шампанские сорта винограда достигали 7 рублей, а рыночные цены в Тбилиси – 5 рублей.64

Соответственно, вместо единых цен этот практик из Министерства заготовок предлагал «снизить на 15 копеек на килограмм закупочные цены по 6 областям Федерации, то есть вместо 3-х рублей установить цену 2 рубля 85 копеек и повысить цены в областях Сибири, Урала, Дальнего Востока – до 6 рублей за килограмм» для того, чтобы получать значительно больше плодов из этих последних регионов без влияния на закупки плодов в областях Северного Кавказа. К его мнению присоединяется председатель заседания теоретик Л. М. Гатовский:

«Шамай Яковлевич считает недостатком, что у нас недостаточны единые цены. Я считаю недостатком слишком единые цены. Нельзя устанавливать цены на территории в 23 миллиона километров, надо в гораздо большей степени понимать дифференциацию цен по районам, о чем говорил товарищ Князев».65


Под давлением большинства Турецкий идет на попятную и пытается оправдаться:

«Вы меня не поняли. Моя точка зрения по этому вопросу известна не один год, я сторонник максимальной дифференциации цен во всех направлениях при обеспечении единых цен на товары одинаковой потребительской стоимости в данном экономическом районе.»66


Таким образом, в расчетах и стратегиях советских экономистов прослеживается фактор конкуренции между государством и колхозным рынком из-за разницы в ценах. Цены колхозного рынка используются для определения обоснованности цен государственной и кооперативной торговли:

«Как известно, на колхозном рынке наиболее связно действует спрос и предложение, цены устанавливаются в связи с соотношением спроса и предложения, там стихийная реакция на всякого рода неполадки в смысле удовлетворения спроса, ассортимента продукции и т. д. быстрее сказывается, чем в гос торговле. Сравнительное изучение цен колхозной торговли и гос-кооп торговли должно быть сугубо дифференцированным и будет очень полезным и для решения общего вопроса об уровне и соотношении цен и для решения вопроса о поясной и сезонной дифференциации цен.»67


То есть в 1955 году советский единственно возможный законный вариант рынка – колхозный – становится моделью для исправления основных недостатков в государственной торговли. Гибкость цен колхозного рынка, их вариативность как результат взаимодействия между спросом и предложением рассматриваются как ориентир для государственной системы цен плановой экономики. Так можно отследить стремление советских экономистов внедрить элементы маркетинга в социалистические экономические механизмы, но при этом эксплицитно делается отсылка на колхозный рынок, а не на свободную западную систему конкуренции. Таким образом законы ординарного рынка берутся на вооружение в советской экономике.

Цены капиталистического рынка появляются в сравнительной перспектике, возможной благодаря официально объявленному соревнованию двух систем. Несмотря на заданную конечную установку, заключавшуюся в необходимости доказать преимущества советских цен, сравнение дарило возможность проводить заимствования, так как внимание ученых было сосредоточено на методологии ценообразования.68 Возможно именно благодаря этой сравнительной перспективе советские экономисты начинают принимать в расчет новые критерии при формировании цен.

Необходимость адаптации советских цен к ценам мирового рынка защищается представителем Конъюнктурного института Алхимовым, вовлеченным в сферу внешней торговли. Так, позиция прагматика подводит к пониманию важности разработки научных основ системы цен в СССР с учетом западного опыта. Видя конечной целью взаимовыгодную торговлю, Алхимов открыто критикует существующее в Советском Союзе положение вещей:

«Мы, работники внешней торговли, на каждом шагу видим, что система цен в нашей стране и система цен в странах народной демократии, которые и в области ценообразования идут по нашему пути, эта система цен не отвечает интересам внешней торговли. Между тем, несомненно, что система цен должна строиться таким образом, чтобы она отвечала интересам всего народного хозяйства в целом. (…) Мы, например, не можем сказать, что выгодно продать с точки зрения коммерческой рентабельности, то есть соотношения национальных и интернациональных затрат труда. Система цен такова в нашей стране и странах народной демократии, что она ставит непреодолимые препятствия на пути использования внутренних цен на мировом демократическом рынке.»69


Упирая на потери советской экономики, в соответствии с ортодоксальной марксистской логикой, заботящейся о режиме экономии и сокращении издержек производства, чиновник сектора внешней торговли пытается таким образом внедрить в систему ценообразования элементы рыночной системы, основанной на идее коммерческой выгоды. Для приведения советских цен в соответствии с мировыми оставался один только путь – учет тех же факторов, которые влияли на ценообразование на Западе. В виду своей институциональной принадлежности и специфики профессиональной деятельности, Алхимов решился на то, на что не решились сотрудники Института Экономики: он одним махом перечеркнул теоретическое наследие прошлых лет, сказав, что «неправ тов. Турецкий, который говорит, что научная основа системы цен ясна. Напротив, здесь непочатое поле деятельности для научного анализа.»70 Именно Конъюнктурный институт, сотрудники которого не по наслышке были знакомы с проблемой, вызвался принять участие в разработке вопросов об уровне и соотношении цен в иностранных государствах, с тем, чтобы передать полезный опыт на вооружение советским разработчикам цен.

Необходимость принятия в расчет вопроса о платежеспособном спросе на товары народного потребления, о динамике спроса на товары народного потребления уже не вызывала сомнений.71 Популистская программа снижения цен в ходе шестой пятилетки также рассматривается в перспективе влияния снижения цен на спрос. Экономисты пытаются найти эффективные и экономически обоснованные пути реализации этой программы. При этом вес политического заказа сказывается в ожидаемых от экономистов результатов: они не только должны эффективно снизить цены без потерь для хозяйства страны, но и доказать, что снижение цен привело к увеличению спроса. Патронаж над проектом осуществлял сам Микоян,72 олицетворявший инстанцию аппробации работ экономистов в виду своей репутации политического руководителя с правом экспертизы в области экономических вопросов. Все меры государства по повышению благосостояния рассматривались через призму спроса: повышение денежных доходов за счет средней зарплаты, за счет роста численности рабочих, изменения квалификации, выплат за выслугу лет, за счет повышения заготовительных цен, снижения налогов и наконец за счет снижения цен.73 Подобное внимание к спросу в ходе размышлений о ценообразовании говорит о явном присутствии маркетинговой логики в преломлении к социалистическому обществу, где подразумевается полный контроль над ресурсами. Подкованность экономистов в части решения вопроса о соотношении спроса и предложения, владение ими методами, необходимыми для проведения этого исследования, можно оценить на примере реплики представителя НИИ торговли и общественного питания Лопаткина:

«вопрос о соотношении спроса и предложения в целом – это вопрос об общем уровне цен в стране. Для разработки этого вопроса нужно знать баланс денежных доходов и расходов населения. Если таких материалов Институт не получит, то он эту часть работы не сможет выполнить, потому что требуется обобщающий материал в целом, по всей стране. Что касается другой части работы – вопроса о розничных ценах и соотношении спроса и предложения по отдельным товарным группам, то она посильна институту; при имеющихся материалах он сможет эту работу выполнить.»74


Однако тут же исследователь оговаривается, что наличие материалов не снижает сложность задачи, признавая, что

«Хотя и поставлен в программе вопрос: методика учета и анализа дифференцированного спроса по товарным группам, никаких методов рационального определения объема спроса по товарным группам нет. Мы занимались изучением спроса населения. Все изучение сводится к определению качественных показателей спроса и что спрашивает население. А сколько нужно населению товаров данного вида, сорта? Это сложный вопрос. По предметам питания конечно можно определить. По промтоварам гораздо труднее.»75


Возможно по этим причинам в Институте экономике был создан особый сектор проблем народного потребления, который составлял прогнозы развития народного хозяйства на 15-20 лет вперед, пытаясь предвидеть динамику производства предметов личного потребления и структуру потребления.76 В том же 1955 году группа сотрудников Института экономики представляет в Госплан СССР доклад на тему «Уровень и структура народного потребления в СССР и в основных капиталистических странах». Задачей анализа уровня и структуры потребления представлялось раскрытие причин и источников тех или иных изменений, происходящих в потреблении, выявление условий и факторов, влияющих на уровень и структуру потребления.77 Если интерпретировать эти задачи с высоты новой теории маркетинга, такие наблюдения должны были позволить учесть выбор потребителей для уточнения маркетинговых стратегий. Подобное сравнение не кажется преувеличенным, так как советские экономисты претендовали на способность советской экономики стимулировать спрос. Так, они утверждали, что «создавая новые предметы потребления производство возбуждает потребность в них и определяет приемы и методы потребления. Таким образом, производство постоянно развивает потребности в количественном и в качественном отношениях.»78

Это исследование по потреблению строилось на основе анализа бюджетных обследований ЦСУ и опубликованных на Западе статистических материалов по потреблению. Несмотря на сухой цифровой характер этих данных, авторы доклада указывали на важность оценки качественного состава потребления, так как, по их мнению, «пища, одежда, жилище, культурные блага, равно как и такие предметы, как автомашины, радиоприемники, мебель и т. п. бывают столь разного качества, что количественная оценка их потребления, без учета их качества, совершенно недостаточна. Ценностная оценка товаров поэтому крайне важна наряду с натуральными показателями.»79 Реальные возможности проанализировать качественную сторону потребления с помощью материалов статистики оставались достаточно ограниченными. По словам сотрудников Института экономики, «в отношении питания можно проанализировать удельный вес пищи животного и растительного происхождения и отдельных ее видов. В отношении тканей, одежды и обуви можно рассмотреть качество материала и средние цены, которые отражают качество и т. п.»80 Вывод из этих замечаний сводился к тому, что «соотношение элементов потребления в сильнейшей степени зависит от динамики и соотношения цен.»81

Таким образом, начинается размышление о дифференциации цен в зависимости от качества продукции. К этой идее экономисты приходят по мере обсуждения проблемы ценообразования, так как изначальной программой исследования не предусматривается изучения соотношения цены и качетва.82 Теоретики утверждают, что до 1955 года вопрос «посортовой и видовой дифференциацией цен на мясо, птицу, рыбу, на целый ряд других товаров» решался «эмпирически, наощупь».83 Чтобы прийти к системе правильного соотношения цен, экономисты решают, что нужно отказаться от идеи единого критерия качества продукции. Они признают, что этим критерием не может быть длительность пользования. Таким образом, в процесс ценообразования включаются качественные характеристики товаров, которые не связаны с физиологическим износом. В этом наблюдается большой скачок от идеи затрат труда к идее ценности вещи.

К 1968 году учет фактора качества продукции становится непременным условием ценообразования. План научно-исследовательских работ Института экономики включает разработку методики определения цен с учетом качества продукции и экономической эффективности ее применения.84 Основная задача исследования по этой теме была направлена на необходимость найти методы правильного определения цен на новые и на взаимозаменяемые виды продукции, а также определить коэффициенты взаимозаменяемости. Для этого сотрудники Института намеревались создать так называемую в документе «модель рынка». Взаимозаменяемость предметов потребления выражалась ими в следующих основных принципах и критериях: а) производственная эквивалентность и мера удовлетворения одной и той же потребности по технико-экономическим параметрам; б) потребительская эквивалентность и мера удовлетворения одной и той же потребности в эстетическом отношении; в) влияние цены каждого предмета потребления, а также его количественных и качественных градаций на цены других непосредственно сопоставимых предметов потребления; г) социальная значимость предметов потребления и ее взаимосвязь с потребительскими свойствами; д) эластичность спроса в зависимости от социально-экономических (в том числе при элиминировании роли цен) и других факторов. Такое расширенное и многогранное понимание восприятия качественных характеристик товаров потребителями, с учетом факторов экономического, физиологического, социологического, психологического и эстетического порядка свидетельствовало об оттепели в экономике ценообразования. В процесс ценообразования вводился фактор технического прогресса, перед лицом которого экономисты размышляли, например, об эффективности замены натуральных тканей синтетическими. Один из принципов маркетинга – стимулирование спроса с помощью новых товаров - прослеживался в этой работе над предложением и его качественными характеристиками. В результате, к 1969 году цены на товары массового спроса должны были быть пересмотрены и систематизированы в соответствии с их потребительскими свойствами и качествами. Это мероприятие являлось частью реформы цен, инициированной в 1967 году Госкомитетом цен при Госплане СССР.

По мере работы, количество критериев при определении цены растет. Обращается внимание на место и организационные формы производства и распределения: через проблему соотношения цен местной промышленности и промкооперации (с их особым ассортиментом), стоимость перевозки, которая должна учитываться при определении цены. Административная реформа сказывается в стремлении отказаться от централизованного сбыта продукции, порочность которой высмеивал Моше Левин, говоря о том, что товары из одного района в другой соседний поступали через Москву.85 Труднодоступность или удаленность некоторых населенных пунктов объясняла повышенные цены на товары первой необходимости в «глубинке». Эта система накидок, а также нерегулярность поставок были причинами поездок сельских жителей в города за продуктами.

Таким образом, в ходе дискуссий по определению контуров реформы происходит постепенное абстрагирование от исходных застывших теоретических постулатов марксизма и поиск практически важных факторов, которые нужно учитывать при формировании цен. Обоснованные и эффективно действующие цены в системе торговли просматриваются как ориентир размышлений экономистов.