Geum.ru

Современного книговедения

Вид материалаДокументы

Содержание


Выпуск произведений печати
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   14
М.Г. Потапов

ВЫПУСК ПРОИЗВЕДЕНИЙ ПЕЧАТИ
В МЕСТАХ ЗАКЛЮЧЕНИЯ СИБИРИ

Издание книжной и журнально-газетной продукции в 20-х и последующих 30-х гг. минувшего столетия в местах заключения Сибири являлось следствием развития лагерной многотиражной печати, ростом числа заключенных, обладавших интеллектуальным потенциалом и литературными способностями, что использовалось соответствующими органами в интересах системы 1. Вместе с тем можно говорить и об определенной традиции, возникшей в России совершенно в иных социальных условиях — еще до 1917 г., что было обусловлено стремлением властей воздействовать на лиц, находившихся под стражей и с помощью печатного слова 2. В рассматриваемый период кадры в местах лишения свободы Сибири для этого вида деятельности имелись, поскольку там уже находилось немалое число образованных людей. Именно они главным образом здесь и занимались выпуском произведений печати.

Издание произведений печати в рамках пенитенциарной* системы находилось под непрестанным контролем культурно-просветительных отделов как центральных, так и местных органов управления местами лишения свободы 3. В этих целях еще в 1920 г. был принят документ, в котором специально оговаривались некоторые свободы для заключенных, в том числе разрешение публиковать произведения печати в тех "домзаках" и "исправтруддомах", где для этого были технические возможности 4. В результате к 1923 г. в местах заключения РСФСР функционировало девять типографий, а также 39 переплетных мастерских 5. При этом, например, как показывает проведенный автором анализ архивных материалов, три типографии функционировали в Западно-Сибирском регионе 6. Надо полагать, что руководство мест лишения свободы стремилось наладить выпуск столь специфических изданий на подведомственных участках территории.

Наличие типографий в местах лишения свободы Сибирского региона, в частности, подтверждается тем, что на основании распоряжения Главного управления мест заключения (ГУМЗ) от 30 сентября 1924 г. за № 34 (23)3 и распоряжения начальника Ново-Николаевского исправительно-трудового дома № 1 от 15 октября 1925 г. была образована комиссия для осмотра и определения технического состояния данного места заключения 7. Комиссия осматривала и определяла наряду с прочими объектами и техническое состояние имеющейся в этом исправительно-трудовом доме типографии. Помещению типографии требовался ремонт, который необходимо было провести за счет средств данного учреждения 8.

Кроме типографии в Ново-Николаевском исправительно-трудовом доме № 1, типографии были также в Барнаульском исправительно-трудовом доме (здесь типография к 1 октября 1926 г. стала предприятием фабрично-завод­ского типа) и в Омском исправительно-трудовом доме 9. Типографии также были и в других местах заключения Сибири. Например, в Красноярском изоляторе специального назначения. Здесь типография была механизирована, но не являлась предприятием фабрично-заводского типа, а относилась к типу ремесленных мастерских.

В этих типографиях изготавливались не только бухгалтерские книги, афиши, объявления, но и выпускались, в том числе и с помощью простейших приборов для размножения печатного текста, такие издания с названиями "Журналы" и "Газеты", печатный объем которых позволяет говорить именно об изготовлении книг. Так, например, на гектографе Иркутского губернского дома заключенных в 1921 г. был выпущен учебно-воспитательной частью журнал "Мысль за решеткой" объемом 7 печатных листов 10. Тираж журнала составлял всего 15 экз. Было выпущено четыре номера журнала. До середины октября 1923 г. выпуск журнала был прекращен, поскольку гектограф был сильно изношен, а другого приспособления для многочисленного копирования издания не было, не было также средств для печатания данного издания и в городской типографии 11.

В октябре 1923 г. учебно-воспитательной частью Иркутского губернского дома заключенных был выпущен единственный номер издания под названием "Наш журнал". Его объем составлял 15 печатных листов, тираж 400 экз. Напечатан журнал был в государственной типографии губсовнархоза. Сто экземпляров данного издания были приобретены Сибгосиздательством для своих отделений, часть распространена и продана по профсоюзам совработников, металлистов, пищевиков, по фабзавкомам, а остальная часть была распределена бесплатно по школам, мастерским, передана в другие места заключения 12. В начале 1927 г. в типографии губсовнархоза Иркутска выпускалась газета учебно-воспитательной части Иркутского губернского дома заключенных "Наша мысль" объемом до трех печатных листов 13.

Наряду с типографиями оборудовались и специальные мастерские, в которых производился переплет книг 14. Работали в таких типографиях и переплетных мастерских преимущественно осужденные из числа городских жителей 15. Ответственность за выпуск всех произведений печати здесь возлагалась на заведующих культурно-просветительными частями этих мест лишения свободы, что было предусмотрено инструкцией Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) "Об обязанностях и правах заведующего культурно-просвети­тельной частью в исправительно-трудовых учреждениях" 16.

Анализ архивных материалов позволяет сделать вывод о том, что в указанный период в местах заключения Сибирского региона производство произведений печати не финансировалось из бюджета государства, а обеспечивалось за счет средств, поступающих от реализации печатной и полиграфической продукции, производимой в типографиях мест лишения свободы. Поэтому здесь создавались предприятия по выпуску полиграфической продукции, которые работали по заказам государственных учреждений (60%), кооперативных организаций (35%) и частных лиц (5%) 17. Из отчета краевой инспекции мест заключения Сибири за 1924/25 и 1925/26 гг. видно, что в результате производства и реализации своей полиграфической продукции была получена прибыль, которая ежегодно возрастала 18.

Еще в декабре 1922 г. губернским управлениям местами заключения в Сибирском регионе, как, впрочем, и другим губернским и областным управлениям местами заключения России, предписывалось направлять в ГУМЗ экземпляры произведений печати, которые издавались в местах лишения свободы 19. Впоследствии 30 сентября 1924 г. начальник административно-пенитенциарного отдела ГУМЗ НКВД В. Якубсон направил всем губернским и областным инспекторам мест заключения распоряжение о том, чтобы они в срочном порядке представляли сведения об изготавливаемых и выпускаемых произведениях печати. Предлагалось, в частности, сообщать о выпуске сборников, журналов и газет, других произведений печати мест заключения за время существования советской власти, т.е. с 1918 по 1924 г. 20 При этом инспекторы должны были ответить на ряд вопросов: о количестве выпущенных изданий и их объеме, в какие месяцы, каком году и под каким названием выходили такие издания, каким способом (типографским, при помощи литографов, гектографов, на печатных машинках, рукописным) были размножены издания и в каком количестве (тираж), на какой круг читателей они были рассчитаны.

В таких сообщениях надо было также указывать цену отдельного номера и годовую подписную плату за издания, кроме этого, кто являлся членами редакций и издателями сборников, журналов и т.д. — одни заключенные, либо так называемые "вольнонаемные" граждане, либо те и другие 21. Необходимо было сообщать и сведения о составе редакций и издательств, и если туда входили "свободные" граждане, то надлежало указать занимаемую ими должность, а также общее число сотрудников издания в отдельности за каждый год, какие издания в указанный период времени прекратили свое существование и по каким причинам, а какие продолжали выходить 22.

В последующие годы ГУМЗ неоднократно предлагал, просил и даже требовал от соответствующих региональных органов управления присылать произведения печати, изданные в местах лишения свободы 23. В ответах на эти просьбы, распоряжения и требования руководители мест представляли в ГУМЗ сведения о публикуемых произведениях печати и отдельные их экземпляры. Так, например, из материалов, направленных в октябре 1924 г. в ГУМЗ руководителем Алтайского губернского дома заключения, видно, что в типографии этого дома издавались учебно-воспитательной частью журнал и газета "Голос заключенного" объемом до одного печатного листа и тиражом 100 экз. 24 В Омском исправительно-трудовом доме в 1925 г. планировалось к изданию, а затем учебно-воспитательной частью было выпущено 16 номеров журнала "Мысль заключенного" 25.

Начальник Тобольского изолятора специального назначения направил 17 ноября 1927 г. в ГУМЗ для сведения один экземпляр внутреннего бюллетеня "10-я годовщина", изданного на вновь приобретенной типографской машине при активном участии заключенных 26. Этот бюллетень был издан учебно-воспитательной частью Тобольского изолятора и комиссией по проведению празднеств, посвященных десятой годовщине Октябрьской революции, тиражом 100 экз. Бюллетень состоял из 14 страниц. На первой странице был опубликован манифест "В 10-ю годовщину из заключения на свободу" за подписью Председателя ЦИК СССР М.И. Калинина и секретаря ЦИК А.С. Енукидзе. В этом манифесте говорилось о необходимости обязать ЦИК и СНК СССР установить для "производственных фабрично-заводских" рабочих 7-часовой рабочий день без уменьшения заработной платы, об освобождении от единого сельскохозяйственного налога 10% крестьянских хозяйств, об освобождении крестьян от задолженностей по ссудам, полученным от государства в 1924—1925 гг. по поводу неурожая, об обеспечении престарелых, об отмене смертной казни, о подготовке амнистии заключенных, но кроме тех, кто являлся активными членами политических партий, ставящих себе цель уничтожение советского строя, злостных растратчиков и взяточников.

В бюллетене также были опубликованы статьи: "Молодежь и Ок­тябрьская революция", сопровожденная эпиграфом "Трудовая молодежь СССР с книгой и молотом в руках продолжит начатую ветеранами революции стройку здания социализма", "В.И. Ленин" — члена редакционной коллегии учебно-воспитательной части В.И. Силина, "Революция и революционная законность", "Тюрьмы и места заключения", "Распределительная комиссия", "Старое и новое", "В день Октября", "В разведке", "Десять лет тому назад", стихи "Пролетарий у руля". В статье "Старое и новое" приводились сведения о составе заключенных и совершенных ими преступлениях, о количестве заключенных, которые пользовались книгами в библиотеке за период с 1923 по 1927 г. 27 Так, например, в 1923 г. число заключенных — читателей библиотеки составляло 150 чело­век, а в 1927 г. книгами библиотеки пользовалось уже 2900 человек 28.

В типографиях мест лишения свободы Сибири выпускались в основном журналы и газеты, например, с такими названиями, как "Наша мысль" 29, "Красный факел" 30, "Путь к исправлению" 31, "Жизнь за решеткой" 32, "Вместо кандалов" 33, "Пробуждение за решеткой" 34. В состав редакционных коллегий входили, как правило, губернские инспекторы, заведующие учебно-воспита­тельными частями мест заключений, а также и заключенные 35. Многие издания продавались не только заключенным, но и за пределами мест лишения свободы в целях приобретения средств на культурно-просветительные нужды 36. На страницах этих журналов и газет печатались сведения о недостатках "старого" быта, быта прежней тюрьмы, изображались карикатуры, публиковались сатира, басни о дурных привычках заключенных (доносительство, и брань, пристрастие к нецензурным выражениям, картежная игра, воровство, нечистоплотность и т.д.) 37.

Из-за отсутствия достаточных материальных и технических средств во многих местах заключения Сибири выходили рукописные журналы и газеты. Так, например, в Минусинском окружном исправительно-трудовом доме за период с 1 октября 1925 г. по 1 апреля 1927 г. выходили один номер рукописного журнала "Пробуждение за решеткой" и 23 экз. стенной газеты "И за стеною жизнь" 38. В Тарском окружном исправительно-трудовом доме Омской губернии в 1927 г. один раз в месяц выходила стенная газета "Прогресс заключенного" 39.

В Бийском уездном доме заключенных в указанный период времени произведения печати регулярно не издавались 40. Предпринимаемые в этом направлении попытки успеха не имели из-за отсутствия печатной техники. Поэтому здесь выходила рукописная газета "Бийский заключенный" 41. В Славгородском доме заключения Алтайской губернии за период с 1 сентября 1926 г. по 1 апреля 1927 г. вышло девять номеров стенной газеты "Путь воспитания" 42. Один раз в месяц выпускалась стенгазета "Голос заключенного" и в Барнаульском окружном исправительно-трудовом доме 43.

И примеров подобного рода предостаточно. Так, в Канском окружном исправительно-трудовом доме Сибирского края в июне 1927 г. вышло девять стенгазет. Из них три номера "Голос заключенного", три номера "Наш голос" и три номера "Ученик-заключенный" 44. В Александровском изоляторе специального назначения Иркутской губернии с 1 октября 1925 г. по 1 апреля 1927 г." "стенкоровским" кружком ежемесячно оформлялось по две стенгазеты "Голос заключенного", каждая из которых была предназначена для 2790 человек 45. В Тулунском окружном доме заключенных выходили стенные газеты "Жизнь за решеткой" 46 и "Заключенный" 47.

В Томском изоляторе специального назначения в 1926 г. вышло 22 номера, а в 1927 г. — девять номеров стенной газеты "Голос заключенного" 48. В Томском краевом трудовом доме для несовершеннолетних с 20 октября 1926 г. по 1 апреля 1927 г. литературным кружком 49 было оформлено шесть номеров стенгазеты 50. Кроме того, в названном месте лишения свободы была организована редколлегия так называемого "живого" журнала "Эхо" 51. В Новосибирском исправительно-трудовом доме № 2, за этот же период времени, вышло девять номеров стенгазет "К свету", "Голос заключенного", "Луч" 52, а во второй половине 1926 г. только две стенгазеты, поскольку отсутствовала типография и потому такая газета не могла быть выпущена в нескольких экземплярах 53.

Названия рукописных журналов и газет, выпускаемых в других местах заключения Сибири, были различными, например "Рассвет за решеткой", "Путь воспитания", "Мысли заключенного" 54. Рукописные журналы и газеты выпускались почти везде в регионе, за исключением Рубцовского исправительно-трудового дома и Новосибирской сельскохозяйственной колонии 55.

Следует отметить, что рукописные материалы выходили в тех местах лишения свободы, где отсутствовала или была слабой полиграфическая база, не было возможности издавать произведения печати типографским или иным каким-либо техническим способом. Вместе с тем стремление заключенных (в собенности тех, кто обладал знаниями письма и чтения) к самовыражению и их желание реализовать свои творческие способности с использованием письменного слова на бумаге не могли быть не замечены должностными лицами мест заключения. Именно потому этот процесс должен был находиться под контролем как учебно-воспитательных частей, так и в целом органов управления местами лишения свободы.

Главное управление по делам литературы и издательств Народного комиссариата просвещения РСФСР (Главлит) и его местные органы ограничивали тиражи всех изданий мест заключения 56. Выпуск таких произведений печати в одних случаях ограничивался, в других вообще запрещался такими органами. Надо полагать, что ограничения и запреты на выпуск изданий в местах лишения свободы осуществлялись в силу ряда причин. Автор, из проведенного анализа архивных материалов, предполагает, что одной из таких причин была информация, публиковавшаяся в изданиях, о проблемах мест заключений, о неудовлетворительном содержании осужденных, о голодном, нищенском их существовании и рабском труде, о критике заключенными органов управления мест лишения свободы. Именно поэтому в последующие годы на изданиях, выходивших в местах заключения, ставился, например, гриф "Не под­лежит распространению за пределами лагеря" 57.

Были и другие причины запрета подобных изданий. Так, например, в 1924 г. был запрещен выпуск журнала "Вместо кандалов", издававшегося в Красноярском доме заключения. Мотивировалось это тем, что местные советские органы гублита издание такого журнала не разрешили, ссылаясь на постановление Енисейского губернского комитета РКП(б) об объединении всех отдельных издательств мест лишения свободы в единую организацию под названием Губпайиздат. Но вступать пайщиками в Пайиздат губернской инспекции мест заключения не представлялось возможным 58.

Вводимые Главным управлением по делам литературы и издательств Народного комиссариата просвещения РСФСР ограничения и запреты на выпуск произведений печати в местах лишения свободы, расположенных не только на территории Сибирского региона, но и в целом по стране, имели место и продолжались в течение 20-х гг. Руководители органов управления мест лишения Сибирского региона могли обращаться только в ГУМЗ с просьбами о снятии таких ограничений и запретов. В свою очередь Главное управление местами заключения РСФСР, отстаивая свои взгляды и убеждения по данному вопросу, обращалось в соответствующие инстанции с просьбами об отмене таких ограничений и запретов в отношении производства и выпуска произведений печати в местах лишения свободы. Так, в январе 1925 г. заместитель народного комиссара внутренних дел направил в Главлит письмо и его копии народному комиссару юстиции и прокурору РСФСР 59. В этом письме, в частности, отмечалось, что выпуск произведений печати имел место в целом ряде мест заключения республики, причем круг их читателей выходил далеко за пределы того места заключения, где они издавались. Это обстоятельство объяснялось тем, что выпускать произведения печати имели возможность в основном только крупные места заключения, располагающие как "культурными" силами среди заключенных, так и материальными ресурсами (в частности, типографией). Другие места заключения получали такие произведения печати (сборники, журналы и газеты) в обмен на материал, который посылали их редакции, или в обмен на свое издание. К произведениям печати, издаваемым в местах заключения, осужденные относились с большим интересом, поскольку такие издания освещали их жизнь и быт. Взаимный обмен произведениями печати вызывал, по мнению заместителя народного комиссара внутренних дел
республики, здоровое соревнование среди заключенных и отражался весьма благоприятно на росте и углублении культурно-просветительной работы в местах заключения 60.

Почти во всех журналах и газетах, выпускаемых в местах лишения свободы, освещались вопросы общего характера: о пенитенциарной системе, об институте патронирования, о возможности из заключения вернуться к честной, трудовой жизни, и потому такие издания встречали сочувственный отклик среди заключенных в других местах заключения. Вследствие этого сотрудники НКВД считали, что издание журналов и газет в местах заключения являлось одним из сильных средств воспитательного воздействия на заключенных, как и в системе пропаганды идей исправительно-трудовой политики советского правительства, так и в отношении подготовки заключенных к честной, трудовой жизни. НКВД оказывал издательскому делу в местах заключения всю необходимую поддержку 61.

Гублиты же запрещали увеличивать тиражи произведений печати, а также распространять их, что вело зачастую к прекращению изданий, поскольку производство произведений печати осуществлялось за счет самоокупаемости. Ввиду того что такие отношения между местными органами Главлита и учебно-воспитательными частями мест заключения продолжались и принимали систематический характер, НКВД считал целесообразным подготовить и издать соответствующий циркуляр местным органам Главлита об оказании содействия учебно-воспитательным частям мест заключения, подобно тому, как это сделал Главполитпросвет, издав 12 июля 1923 г. согласованный с ГУМЗ циркуляр за № 4632 62.

Тем не менее, например, в докладной записке от 2 октября 1925 г. члена редакционной коллегии заключенного Н. Архипова на имя ответственного редактора журнала "К новой жизни" Л.В. Ковалика сообщалось, что в соответствии с постановлением Главлита от 29 сентября 1925 г. в регистрации журнала "К новой жизни" было отказано. В последующем Главлит все же разрешил выпуск журнала тиражом только 100 экз. исключительно для внутреннего обращения в пределах данного места заключения. Затем Главлитом все-таки было дано распоряжение о закрытии изданий, выпускаемых в местах лишения свободы не только в Сибирском регионе, но и на всей территории СССР 63.

Однако обращения, просьбы и требования руководителей ГУМЗ НКВД в Главное управление по делам литературы и издательств (Главлит) не оставались без внимания. Так, заместитель начальника Главлита Народного комиссариата просвещения РСФСР 24 июля 1926 г. направил в ГУМЗ НКВД сообщение о том, что тираж изданий исправительно-трудовых домов и иных мест заключения не должен был превышать 100 экз. 64 Тем не менее местные органы Главлита игнорировали указание своего центрального ведомства и продолжали запрещать вообще выпуск произведений печати в местах заключения. Так, например, в первой половине 1926 г. было запрещено издание многих журналов в местах лишения свободы Новосибирска, в Красноярском изоляторе, а также был запрещен выпуск газеты в Барнаульском исправительном доме 65.

9 августа 1926 г. народный комиссар внутренних дел А. Белобородов направил в Главное управление по делам литературы и издательств Наркомпроса РСФСР письмо, которое было написано в связи с тем, что Главлит своим распоряжением ограничил тираж изданий, выходивших в местах заключения 66. В письме говорилось, что в числе средств воспитательного воздействия на заключенных в Исправительно-трудовом кодексе РСФСР предусматривалось издание самими заключенными журналов, газет, сборников и т.д. Как показывал опыт воспитательной работы, на заключенных "свое слово", слово, прочитанное в "своем" журнале, в "своей" газете, активными сотрудниками которых они состояли, оказывало гораздо более сильное воспитательное воздействие, чем общая периодическая печать. Это явление, уже давно подмеченное советскими педагогами, побуждало ГУМЗ и его местные органы широко использовать издание стенных газет и журналов в целях повышения самодеятельности заключенных в деле их собственного исправления, в деле борьбы с пережитками старого тюремного быта 67.

В указанном письме также сообщалось, что местные органы Главлита, все же следуя директиве из центра, устанавливали для периодических изданий мест заключения весьма жесткий тираж — всего 100 экз., что не обеспечивало в полной мере обслуживание читательских потребностей заключенных, не позволяло издательствам воспроизводить выпуск изданий на основе самоокупаемости и неизбежно вело к прекращению выпуска произведений печати и, таким образом, лишало заключенных столь могучего воспитательного средства, как печать. В результате ограничений тиража целый ряд журналов, таких как "На смену кандалам", "Всюду жизнь", "Новый путь" и др., издаваемых в местах лишения свободы, прекратили свое существование 68. Между тем многие заключенные, занимавшиеся выпуском произведений печати, в частности наборщики печатного текста, в ряде случаев отказывались от оплаты за свой труд ради того, чтобы затраты по выпуску изданий были незначительными и их выпуск не прекращался 69.

Основываясь на изложенном, ГУМЗ НКВД просил Главлит отменить свое распоряжение об ограничении тиража периодических изданий в местах заключения РСФСР 70. Эта просьба Главлитом удовлетворена так и не была 71. Местными органами (гублитами) и в дальнейшем продолжалось установление запретов на выпуск произведений печати в местах лишения свободы. Так, например, в 1927 г. был запрещен выпуск журнала "Пробуждение за решеткой", издававшегося культурно-просветительной комиссией при учебно-воспита­тельной части Минусинского окружного исправительно-трудового дома, в соответствии с постановлением Окрполитпросвета и коллегии агитпропа при Минусинском окружном комитете ВКП(б). Запрет на дальнейший выпуск этого журнала мотивировался тем, что его издание не было согласовано и что этот журнал предназначен исключительно для городского населения, а не для деревенского. Вместе с тем выпуск журнала осуществлялся с разрешения окружного лито и все культурно-просветительные и центральные учреждения были поставлены об этом в известность 72.

Изложенное позволяет сделать ряд выводов. Выпуск произведений печати в 20-х гг. ХХ столетия в местах заключения Сибири явился следствием развития лагерной многотиражной печати, роста числа заключенных, обладавших интеллектуальным потенциалом и литературными способностями, что использовалось соответствующими органами в интересах системы.

Произведения печати в местах лишения свободы изготавливались различными техническими средствами — в типографиях, при помощи шапирографов, литографов, гектографов, печатных машинок и т.п. В типографиях, а также с помощью иных технических средств, имеющихся в местах лишения свободы Сибири, изготавливались журналы и газеты, печатный объем которых позволяет говорить именно об изготовлении книг. Наряду с типографиями в этих местах оборудовались и специальные мастерские, в которых производился переплет книг.

Издание произведений печати в рамках пенитенциарной системы осуществлялось под контролем культурно-просветительных отделов как центральных, так и местных органов управления местами лишения свободы. Ответственность за выпуск всех произведений печати здесь возлагалась на заведующих культурно-просветительными частями.

Производство произведений печати за анализируемый период в местах заключения Сибирского региона не финансировалось из бюджета государства, но обеспечивалось за счет средств, поступающих от реализации печатной и полиграфической продукции, производимой в типографиях мест лишения свободы.

Центральные органы управления местами лишения свободы требовали от руководителей мест заключения представлять экземпляры изданий, выпускаемых в этих местах, и отчеты о таких изданиях, касающихся их названия, объема, способа изготовления, количества, цены. В том числе необходимо было представлять сведения об издателях произведений печати. Руководители мест лишения свободы представляли в ГУМЗ экземпляры изданий и указанные сведения. В состав редакционных коллегий входили, как правило, губернские инспекторы, заведующие учебно-воспитательными частями мест заключений, а также и заключенные.

Из-за отсутствия достаточных материальных и технических средств во многих местах заключения Сибири выходили рукописные журналы и газеты. Рукописные материалы выходили там вследствие отсутствия или слабой полиграфической базы и возможности выпускать издания в типографиях либо иным каким-либо техническим способом. Осужденные, которые обладали знаниями письма и чтения, стремились к самовыражению, и у них было желание реализовать свои творческие способности с использованием письменного слова на бумаге, что не могло быть не замечено должностными лицами мест заключения. Именно поэтому этот процесс не мог не находиться под контролем как учебно-воспитательных частей, так и в целом органов управления местами лишения свободы.

На страницах произведений печати, издаваемых в местах заключения, и выходивших там рукописных материалах публиковались официальные материалы, статьи и стихи сотрудников мест лишения свободы и заключенных, сведения о работе библиотек и читателях, а также освещались вопросы общего характера — о пенитенциарной системе, об институте патронирования, о возможности вернуться к честной, трудовой жизни. Публиковалась также информация о проблемах мест лишения свободы.

Печатные и рукописные материалы, выходившие в местах лишения свободы, пользовались большим спросом не только у заключенных, но и за пределами этих мест. Поэтому такие издания покупались как заключенными, так и иными лицами. Средства, поступавшие от реализации печатной продукции, направлялись на производство изданий.

В целях ограничения распространения информации, публиковавшейся в изданиях, выпуск произведений печати в местах лишения свободы в одних случаях ограничивался, в других вообще запрещался Главным управлением по делам литературы и издательств Народного комиссариата просвещения РСФСР (Главлит) и его местными органами. Выпуск изданий ограничивался и запрещался также и по решениям губернских комитетов РКП(б).

Руководители органов управления мест лишения свободы Сибирского региона, Главное управление местами заключения НКВД РСФСР возражали против таких ограничений и запретов и обращались в соответствующие инстанции с просьбами о продолжении выпуска произведений печати в местах лишения свободы.

История издательской практики мест заключения отражает конфронтацию разных подходов к решению данной проблемы со стороны различных ведомств и прежде всего между ГУМЗ НКВД и Главлитом НКП. Однако, как свидетельствуют архивные материалы и научные изыскания других исследователей, выпуск изданий в местах лишения свободы не прекратился 73.

Решающее значение в указанной конфронтации, пожалуй, сыграло заключение Государственного института по изучению преступности и преступника о педагогическом значении печати мест заключения, поскольку именно на это учреждение было возложено решение задач по изучению проблем о воспитательном значении печатного слова мест заключения. Этим институтом был сделан вывод о том, что вводимые Главлитом ограничения и запреты на издание собственного печатного слова заключенных отрицательно сказывались в целом на проводимой пенитенциарной политике 74.

ЛИТЕРАТУРА

1Пайчадзе С.А. Издательская деятельность и использование литературы учреждениями ОГПУ-НКВД в зоне строительства БАМ (1933—1937) // Издание и распространение книги в Сибири и на Дальнем Востоке: Сб. науч. тр. / ГПНТБ СО РАН. — Новосибирск, 1993. — С. 128.

2См. материалы 2-го тома "Очерков истории книжной культуры Сибири и Дальнего Востока. Конец XIX — начало XX в." (Отв. ред. С.А. Пайчадзе. — Новосибирск, 2001. — 368 с.).

3См.: Горчева А.Ю. Будни "великих строек" // Лит. Россия. — 1991. — № 13. — С. 27.

4Там же.

5ГАРФ, ф. 4042, оп. 4, д. 20, л. 48.

6ГАНО, ф. 1958, оп. 1, д. 89, л. 87; ф. 20, оп. 2, д. 134, л. 65.

7Еланцева О.П. Идеологические коммуникации тоталитарной системы: Материалы к лекции. — Владивосток, 1994. — С. 28.

8ГАНО, ф. 1958, оп. 1, д. 89, л. 87.

9Там же, ф. 20, оп. 2, д. 134, л. 65.

10ГАРФ, ф. 4042, оп. 4. д. 63, л. 241.

11Там же.

12Там же.

13Там же, д. 162, л. 430.

14ГАНО, ф. 1958, оп. 1, д. 89, л. 87.

15Там же, ф. 20, оп. 2, д. 134, л. 61 об., 62, 62 об., 65.

16ГАРФ, ф. 4042, оп. 4, д. 78, л. 70.

17ГАНО, ф. 1958, оп. 1, д. 89, л. 34.

18Там же, ф. 20, оп. 2, д. 134, л. 76.

19ГАРФ, ф. 4042, оп. 4, д. 2, л. 4.

20Там же, д. 63, л. 200, 200 об.

21Там же.

22Там же.

23Там же, д. 162, л. 1; д. 183, л. 28.

24Там же, д. 63, л. 236.

25Там же, д. 126, л. 15.

26Там же, д. 159, л. 38-45 об.

27Там же.

28Там же.

29Там же, д. 162, л. 430.

30ГАНО, ф. 20, оп. 1, д. 107, л. 8, 8 об.

31Там же.

32ГАРФ, ф. 4042, оп. 4, д. 76, л. 5, 8, 9 об., 12 об., 43 об.

33Там же, д. 63, л. 234.

34Там же, д. 162, л. 433.

35ГАНО, ф. 20, оп. 1, д. 107, л. 8, 8 об.

36ГАРФ, ф. 4042, оп. 4, д. 162, л. 433.

37Там же, д. 130, л. 5-13.

38Там же, д. 162, л. 434.

39Там же, л. 420 об.

40Там же, д. 63, л. 235.

41Там же.

42Там же, д. 162, л. 408 об.

43Там же, л. 416 об.

44Там же, л. 424.

45Там же, л. 411.

46ГАРФ, ф. 4042, оп. 4, д. 162, л. 417 об.

47ГАНО, ф. 20, оп. 1, д. 107, л. 8, 8 об.

48ГАРФ, ф. 4042, оп. 4, д. 162, л. 428 об.

49Там же, д. 160, л. 140.

50Там же, д. 162, л. 419.

51Там же, л. 428 об.

52ГАНО, ф. 20, оп. 1, д. 107, л. 8, 8 об.

53Там же, ф. 1958, оп. 1, д. 89, л. 47 об.

54Там же, ф. 20, оп. 1, д. 107, л. 8, 8 об.

55Там же, л. 8.

56ГАРФ, ф. 4042, оп. 4, д. 130, л. 5-13.

57Пайчадзе С.А. Издательская деятельность… — С. 131.

58ГАРФ, ф. 4042, оп. 4, д. 63, л. 234.

59Там же, д. 126, л. 6, 6 об.

60Там же.

61Там же.

62Там же.

63Там же, д. 126, л. 1.

64Там же, л. 50.

65ГАНО, ф. 20, оп. 1, д. 107, л. 8 об.

66ГАРФ, ф. 4042, оп. 4, д. 126, л. 53.

67Там же.

68Там же, л. 53, 53 об.

69Там же, л. 53.

70Там же, л. 53, 53 об.

71Там же, л. 54.

72Там же, д. 162, л. 433.

73См.: Пайчадзе С.А. Издательская деятельность… — С. 127—152; Еланцева О.П. Идеологические коммуникации тоталитарной системы. — Владивосток. 1994, — С. 40; Она же. Поэты и поэзия БАМЛАГа: Обзор документов и материалов к спецкурсу "Великие стройки сталинской эпохи". — Владивосток. 1994. — С. 60.

74ГАРФ, ф. 4042, оп. 4, д. 126, л. 53.