Geum.ru

Эдипов комплекс > Толкование сновидений. Психопатология обыденной жизни. Остроумие и его отношение к бессознательному. 10. Культура и религия

Вид материалаРеферат
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   ...   16
ј7. Психологические типы.

Юнг разработал оригинальное учение о характерах. Классификации характеров известны с глубокой древности. Греческий врач Гален делил людей по темпераменту на холериков, сангвиников, меланхоликов, флегматиков. Ученик Аристотеля Теофраст создал целую галерею человеческих типов, исходя, главным образом, из их этико-коммуникативных качеств ("болтун", "невежда", "деревенщина" и т. п.). В ХХ веке приобрели известность типологии характеров Кречмера, Фрейда, Павлова. Смысл любой характерологической классификации состоит в сведении бесконечного многообразия жизненных установок, оттенков поведения к небольшому числу типов.

Зная тип характера человека, мы можем предсказать его реакцию, поступки, лучше понять генезис и содержание невроза, выяснить степень совместимости с другими людьми в условиях трудовой или семейной жизни, оценить профессиональную пригодность. Универсальных классификаций характеров не бывает. Но классификацию Юнга можно отнести к числу самых популярных и общеупотребительных. Юнг различает два основных психологических типа: экстравертный и интровертный, в зависимости от того, "вовне" или "вовнутрь" направлен основной поток психической энергии. У экстравертов энергия направлена изнутри - наружу. Их цели связаны с переделкой внешнего мира. У интровертов энергия тратиться на внутреннюю переделку души. Экстраверт адаптируется к миру, решая свои проблемы действием. Интроверт - путем саморефлексии, переоценки своих позиций. Судьба экстраверта обусловлена объектами его интересов. У него развиты внешние отношения с вещами, с людьми, он чувствителен к общепринятому. Судьба интроверта связана с саморазвитием его личности. Интроверт обычно не доверяет тому, что общепринято.

При всем том, "чистых типов" - не бывает. Каждому человеку присущи в той или иной степени обе установки - экстравертная и интровертная, с перевесом одной из них. Уже в детстве человек начинает смутно осознавать выгоды и невыгоды своего характера. Бессознательно он стремится развить в себе то, чего ему недостает и умерить те качества, которые чрезмерно акцентуированы и мешают достижению его целей. Но все-таки обычно доминирует одна из установок, которая тесно сливается с социальными ролями и всем обликом личности.

Экстраверты отличаются непосредственностью, с доверием движутся навстречу людям и событиям, открыто выражают как дружеские, так и враждебные чувства. Они предпочитают не замыкаться в себе, решать дела - ссориться или мириться. Они обычно оптимисты, энтузиасты, готовы практически помогать или вредить. На них держится большая часть повседневной общественной работы.

Недостаток экстравертов - поверхностность. Их настроение сильно зависит от впечатления, которое они производят на окружающих. Они любят успех, несамокритичны. Привержены к стандартам, стереотипам и не всегда надежны. Легко сходясь с людьми, они также легко от них отдаляются. Экстравертов выше ценят среди широкой общественности, чем в семье или в интимных отношениях.

Интроверты сосредоточены на внутренних субъективных переживаниях. У них мало доверия к людям. Их главная черта - необщительность. Они с трудом преодолевают дистанцию между собой и другими. Предпочитают уходить в себя в непривычной и раздражающей обстановке. Интроверт напоминает улитку, которая при любой опасности прячется в свою раковину. Чувствительность интровертов к мнению окружающих проявляется в стыдливости, совестливости. В случае конфликта с окружением они возлагают вину на себя. Интроверты часто неловки, стеснительны. Они - не светские люди. Чувствуют себя одинокими в шумных кампаниях, которым предпочитают книги, собственные мысли, одного-двух интимных друзей, которым всецело преданы.

Интроверты в большей степени способны к самоконцентрации и упорной работе, чем экстраверты и чаще развивают свои таланты выше среднего уровня, а в творчестве достигают больших успехов.

Некоторые виды труда больше располагают к развитию экстравертных качеств, чем другие. Так, работа с людьми, преподавание, игра в театре способствует экстравертности до такой степени, что природный интроверт по общительности и внешней открытости превосходит природного экстраверта.

Классификация Юнга применяется при характеристике не только отдельных людей, но также целых народов и культур. Считается, например, что западные культуры - экстравертны, а восточные - интровертны. Европейцы старались овладеть миром с помощью знания и техники, создали обширные колониальные империи. Преобразование природы, овладение ее богатствами, расширение власти над миром и людьми - все это западные лозунги. Экстравертная акцентуация культуры дает политическое могущество и материальное богатство, но может соседствовать с духовной и душевной бедностью. Человек приобретает мир, но теряет душу. Восточные культуры, наоборот, мало заботятся о внешнем богатстве и преуспевании, люди здесь веками жили в нищете. Однако в Индии, Китае, Японии издавна культивировались психические силы и способности, практика йоги, медицина. Японцам присуще чувство красоты, они умеют наслаждаться стихом, пейзажем, старинными вещами. Конечно, помнить, что в любой культуре можно найти экстравертов и интровертов. Речь может идти лишь о доминирующих тенденциях.

В повседневной жизни то или иное сочетание экстравертности и интровертности определяет степень совместимости, или уровень конфликтности. Два глубоких интроверта не находят пути друг и другу. Сочетание скомпенсированных экстраверта и интроверта является самым благоприятным. Супруги с противоположной, но скомпенсированной ориентацией хорошо дополняют друг друга в бытовых делах, что служит гарантией прочности семьи на первых этапах ее развития. Однако, когда семья сложилась и вопросы благоустройства отходят на задний план, супруги, один из которых - экстраверт, а другой - интроверт, обнаруживают глубокое расхождение в жизненных ценностях. Для одного смысл жизни - в общении, познании нового, расширении сферы знакомств. Для другого естественны жизнь у домашнего очага, узкий круг общения.

Интроверты и экстраверты, встречаясь впервые, часто не понимают и не принимают друг друга, склонны видеть в партнере скорее недостатки, чем достоинства. Экстраверту интроверт кажется скучным, тяжелым. Интроверт видит в поведении экстраверта, наигранное возбуждение, чрезмерную экспрессию. Люди, живущие или работающие вместе, нередко пытаются "перевоспитать" друг друга на свой лад, что приводит к конфликтам и взаимной неприязни. Между тем, противоположно ориентированные люди могут плодотворно сотрудничать, если поймут, что возможен иной тип душевной организации, нежели их собственный.

Классификация характеров усложняется у Юнга тем, что на каждую из ориентаций накладывается та или иная степень развитости психологических функций, которых он насчитывает четыре: мышление, интуиция, сенситивность (восприятие) и чувствование (оценка).

Эти функции альтернативны и взаимодополнительны. Каждая из них служит инструментом познания, общения и адаптации к определенным условиям. Каждая эффективна в одних ситуациях и мало пригодна в других.

Мышление Юнг трактует не как оперирование понятиями и посылками, которые выстраиваются в логический ряд, а как мыслепорождение, часто спонтанное и ассоциативное. Оно напоминает свободное фантазирование. Его ценность определяется богатством порождаемых идей, а не их точностью, строгостью.

Мышление считается иногда главной душевной способностью. На самом деле оно дает лишь ограниченные результаты в познании, творчестве, не говоря уже о любви или общении - если оно оторвано от других функций. Мыслитель имеет дело с абстрактными сущностями и не способен оперировать образами. Он часто не видит целого, не отличает главного от второстепенного. Интровертный мыслитель углублен в сам процесс мышления. Он мало интересуется выводами и результатами. Может допускать бестактные высказывания. Экстравертный мыслитель проявляет педантизм, настаивает на жестких принципах. Его мысль устремлена к внешнему, конечному результату.

Мыслитель подавляет в себе эмоциональность и от этого внутренне скован. Он часто не чувствует пропорций, гармонии, не понимает детей и животных. Мышление эффективно там, где приходится иметь дело со сложными, но строгими зависимостями, например, в математике, шахматах, механике. Попытки философствовать у "чистого мыслителя" выливаются в построение моделей и схем, упрощающих реальность.

Интуиция - это способность непосредственного понимания, мгновенного проникновения в сущность. Строгое логическое рассуждение кажется интуитивисту скучным, излишним. Ведь он сразу может "ухватить" главное и ему не нужны детали. Он не дочитывает книг до конца и быстро определяет свое отношение к людям. Он равнодушен к логическому и механическому порядку, но живо интересуется человеческим, одухотворенным и даже мистическим. Он не любит классификаторов и системосозидателей, интуиция заменяет ему логику.

Интуитивист не усидчив, не склонен к кропотливой работе. Ему странен интерес к фактам, как таковым, который встречается у экстравертов-мыслителей. Интуитивист может быть философом и тонким политиком, хорошим организатором-практиком. Из интровертных мыслителей, способных глубоко заглядывать в коллективное бессознательное, вырастают пророки, писатели-психологи, вожди религиозных и политических движений.

Экстравертный интуитивист - любитель новизны, путешествий. Он неусидчив, непостоянен. Он не чтит обычаев, склонен к авантюризму. Дом, семейный очаг ощущает как тюрьму. Он может быть морально неразборчив и лишен эстетического вкуса.

Третья функция - сенситивность - способность к ясному и отчетливому видению вещей, непосредственному сопоставлению форм, цветов, пропорций. Сенситивный тип чувствителен к форме, но не видит сущности. Он хорошо понимает конкретных людей и ситуации, но не осознает общих тенденций. Одарен нравственным и эстетическим чувством, хотя, как исследователь, не всегда продуктивен.

Чувственность, по Юнгу, это способность оценивать, любить и ненавидеть, понимать место вещи в ценностной иерархии. Оценка - это не следствие знания. Как знание не выводится из оценки, оценка не выводится из знания. Люди чувственного типа остро ощущают свое и чужое место в иерархии умов, талантов, они непосредственно чувствуют дистанцию и близость между собой и другими людьми. Придают большое значение общению, но нередко бывают одиноки, так как не способны выстроить стратегию отношений.

Юнг подробно характеризует каждую из психических функций в ее экстравертной и интровертной модальностях. Человек привыкает достигать успеха с помощью той способности, которой одарен в наибольшей степени. Вследствие частого упражнения она получает перевес над остальными. Обычно у людей "работают" две функции: главная и вспомогательная. Развитость трех встречается у очень одаренных людей, развитость четырех - удел гения.

Однако в бессознательном сохраняются в пассивном состоянии все четыре функции. Человек, никогда не умевший рисовать, под гипнозом рисует живые и правдоподобные картины. Латентные функции дают о себе знать при душевном контакте. При беседе с "мыслителем" мы наслаждаемся внезапно вспыхивающей в нас мыслью. При общении с "интуитивистом" меткость и находчивость собеседника вызывают у нас восхищение. Контакт с художественным, сенситивным типом активизирует зрительную способность, позволяет увидеть больше деталей.

Общественное разделение труда приводит к специализации душевных функций, одностороннему развитию. Однако душа, по Юнгу, в значительной степени независима от общества и стремится к целостному развитию. То, что недостижимо в практической жизни, рисуется в фантазии. В сновидениях, мечтах, художественных произведениях символом целостности души обычно служат "золотой цветок", фонтан в центре города и особенно "мандала", священный эллипс с четырьмя фокусами, каждый из которых представляет одну из функций души.

На основе разработанной Юнгом типологии характеров исследовательницей из Литвы - Аушрой Аугустинавичуте в 70-е годы было создана особая прикладная наука - соционика, которая изучает возможности сотрудничества и пути преодоления конфликта в коллективах. В соционике принято выделять шестнадцать таких типов - в соответствии с двумя развитыми функциями и одной из модальностей. При этом одни типы оказываются хорошо совместимыми ("дуалы"), а другие склонны вступать в конфликты. Коллектив из четырех дополняющих друг друга людей называется "квадрой".

ј8. Массовая психология и политика.

Юнг внимательно следил за политической жизнью своего времени, но смотрел на нее глазами психолога. Его больше интересовало то, что происходит в массовой психологии, чем в политике. Отстаивая либеральные идеи прав человека, свободы личности, стремясь выявить условия социальной стабильности, Юнг, прежде всего, обращал внимание на зрелость, мудрость, сознательность членов общества. Он думал, что мы живем в кризисную эпоху, напоминающую эпоху упадка Римской империи и появления христианства. Тогда на периферии ойкумены возник новый символ человека - образа Христа - который изменил всю нашу культуру. И сегодня трудности, стоящие перед человечеством, настоятельно требуют глубоких психологических перемен, выработки новых жизненных ориентиров. Без внутренней психической перестройки не эффективны никакие политические проекты.

Причины наиболее опасных политических тенденций Юнг ищет в природе человека, в модификациях психического, происходящих отчасти спонтанно, а отчасти под влиянием организационного-технологических факторов. Крупные политические сдвиги начинаются на индивидуально-психологическом уровне.

Сегодня человек ощущает утрату нравственных ориентиров и смысла жизни, страх, чувство вины, контраст между экзистенциальным состоянием и своей социальной ролью. Уже в 1928 году в статье "Проблемы души современного человека" Юнг описал черты социального кризиса, вызванного противоречиями в массовой психологии. Глубинная мотивация массового политического поведения более важна, чем рациональные проекты политической элиты. Чем ниже уровень сознания, тем сильнее бессознательное воздействует на культуру и политику.

Политика трактуется Юнгом как динамичный и поверхностный слой общественной реальности, ниже которого располагаются инертные культурные пласты -следы долгой эволюции. Напряжения между верхними - культурно-политическими и нижними - архетипическими слоями служат причиной социальных сдвигов и образования новых культурных форм.

Имеется несколько типичных культуросозидающих напряжений. Одно из них - между инстинктивной природой ребенка-подростка и опытом предшествующих поколений. В детстве человек борется с миром взрослых, частично усваивая их опыт, а частично его преобразуя. Другое фундаментальное противоречие существует между мужчиной и женщиной. По мере того, как разделение труда в обществе усложняется, увеличивается количество социальных и профессиональных ролей, противоречия между полами приобретают множество новых оттенков. Мужская и женская психика смешиваются, рождаются новые культурные формы. Третье противоречие обусловлено столкновением двух тенденций: социальной адаптации и самореализации личности. Четвертое - между сознанием и бессознательным. Ни одно из них не разрешимо на сознательном уровне. Противоречие первоначально осознается не в форме мысли, а в фантазии, мифе. Символы мифа притягивают к себе внимание, становятся накопителями энергии. Они обрастают "плотью и кровью", персонифицируются в живых людях. Происходит столкновение символов в форме конфликта общественных движений, а затем - их разложение, рационализация.

Душа первобытного человека более или менее тождественна коллективной душе. Лишь постепенно индивидуальное сознание начинает отделяться от архетипических символов. Противоречие между желанием индивида и волей коллектива, выраженной в символах, первоначально невелико и, скорее, плодотворно для обеих сторон. Но, с развитием индивидуального и общественного полюсов культуры, конфликт между ними становится мучительным и вызывает к жизни механизм репрессии. Желая быть хорошим, человек подавляет в себе плохое. Так появляется "скорлупа" социальной роли, которую Юнг называет маской или "персоной". Роли шамана, царя, отца, судьи, получаемые от общины путем положенного посвящения, вдохновляют и активизируют индивида, пока он выступает в качестве доверенного лица, обладающего определенными функциями. Но легко происходит отождествление личности с персоной, которая закрепляется пожизненно и даже передается по наследству.

"Воля к власти" отдельного индивида и нужда общества в магических ролях - поддерживают этот театр должностных лиц, связанных сложной паутиной взаимных обязательств, конкуренции, вражды и общей верой в коллективные символы. Большинство людей погружено в полубессознательную коллективную жизнь. Но некоторые носители ролевых масок, защищенные специальными привилегиями могут повысить уровень своего самосознания. Так возникает различие между интеллектуализированной элитой и народной массой, которая верит в подлинность политических масок. Из этого различия возникают важнейшие элементы политической жизни: институт власти, использование силы для его поддержания, взаимозависимость правителей и управляемых, идеология, система иерархических норм поведения и т. п.

Развитие культуры и политической системы - мучительный процесс, в ходе которого человек не раз вступает в конфликт со своими инстинктами и коллективным бессознательным. Этот конфликт напоминает невроз, являющийся печатью цивилизованного человека.

Слой культуры, сложившийся в течении последних нескольких тысяч лет все еще очень тонок по сравнению с мощными слоями первобытной психики. Бунт животной природы и временное освобождение инстинктов в виде празднеств, оргий, революций и периодов анархии постоянно сопровождают развитие цивилизации. Человечество все еще находится в состоянии детства, так как подавляющее большинство людей нуждается в авторитете, руководстве, законе. Да и сами власть и закон основаны все еще не на разуме. Многие люди, без тени юмора, идентифицируют себя с исполняемыми ими должностью или титулом, хотя последние существуют только благодаря символам культуры и их коллективному одобрению. При этом трансперсональные, внешние активации индивидуальной роли - отнюдь не условны. Они насыщены мощными энергиями инстинктивных влечений. Не только индивид желает отождествить себя с ролью, узурпируя качества, ему не принадлежащие, но и масса своими ожиданиями стремится "утопить" личность в навязанном ей образе роли. Это искусственное слияние личности с ролью Юнг называет "психической инфляцией". Двоякого рода опасность вытекает из нее. Во-первых, профанация культуры, всего социального порядка, который представляется продуктом эгоистических интересов, и, во-вторых, атрофия личности - носительницы роли, за внушительной оболочкой которой скрывается маленькое жалкое существо, колеблющееся между ощущением собственной неполноценности и судорожным стремлением к сверхкомпенсации. При идентификации с господствующими ролями происходит "инфляция" (раздувание) психического. При идентификации с обитателем дна имеет место "дефляция" (сужение) психического. Дефляция нередко выражается в религии, когда лучшие качества личности проецируются на Небесного Отца, а на земле ничего не остается кроме жалкой и греховной человеческой массы. Если инфляция сопровождается надменностью и самоуверенностью, то дефляция - озабоченностью и подавленностью. Оба состояния характеризуют невротическую личность и периодически сменяют друг друга. Нормальное развитие, таким образом, блокируется. А подавляемая энергия питает разнообразные политические чувства, в основе своей патологические: страх перед потерей власти, параноидальную подозрительность к ниже стоящим и соперникам, подавление инакомыслия, а также готовность "раствориться в массе" и подчиниться "сильной руке".

Напрасно было бы искать у Юнга целостную философско-историческую концепцию. Речь идет лишь о некоторых эпохах или доминантах европейской истории: Реформации, Просвещении, Индустриальной Революции. Они последовательно увеличивали разрыв между сознанием и бессознательным западного человека, разрушали его связь с природой, общинной жизнью. Расширение сферы рациональности, ролевых взаимодействий, обслуживающих экономику, технику и политику привело к психической инфляции. Пошатнулся авторитет церкви и возросло значение частного лица. Поскольку массовая психика оставалась на детском, инфантильном уровне, то получили приоритет не духовно-творческие, а инстинктивно-потребительские стремления. Изоляция и атомизация индивидов вызвала ощущение душевной пустоты и европеец, привыкший к патриархально-иерархическому строю, обратился в поисках опоры к государству. Ориентированное на Небесного Отца руководство церкви было заменено слоем государственных чиновников. В то же время свойственный Просвещению упор на права личности, равенство и демократию, практически выразившийся в росте эгоистических и материальных интересов, породил компенсаторное обратное движение к социальному коллективизму.

Упадок религии, популяризация науки и рассудочно-материалистической стратегии жизни привели к подавлению иррационального ядра личности - самости. Но вызывавшие когда-то трепет Боги не исчезли, а лишь сменили имена. Теперь эти имена кончаются на "изм": коммунизм, либерализм, фашизм.

В истории часто случается, что гуманистические идеи и намерения вульгаризируются и превращаются в пародию на самих себя. По иронии судьбы безграничное доверие к Разуму оказалось направленным против личности. На место просветительского, еще не порвавшего с божественным и природным смыслом Разума, незаметно проскользнула техническая рациональность. Индивиды оказались взаимозаменяемыми единицами. Личность с ее заботами о бессмертии, добре, смысле жизни, уступила место безликому члену массовой организации.

Юнг подчеркивает, что разум, сколь бы широко его ни понимать, не охватывает всей реальности. Мир и жизнь, как таковые, - нерациональны. Чем настойчивее человек стремится "разумно" организовать жизнь, тем сильнее она этому сопротивляется, выплескивая иррациональные движения на поверхность культуры. Живая реальность мстит, когда ее пытаются искусственно упорядочить. Разум сегодня должен чувствовать себя посрамленным: наука вместо ожидаемого всеобщего благоденствия "подарила" человечеству огромное количество вооружений. Успехи техники оставили далеко позади развитие моральных сил личности. Появился массовый человек, подверженный психическим эпидемиям и расцвела политика, которая апеллирует к массам, игнорируя личность. Чем мощнее организация, тем она тупее, неповоротливей, тем больше ее спутниками выступает глупость и бездарность. Духовная культура в большей степени реализуется в диалоге в малой группе. Масса, превышающая определенный размер, развязывает иррациональные силы в человеке.

Юнга отличает пристальное внимание к состоянию души современного человека. Массовые политические движения ХХ века он рассматривает как симптомы психической эпидемии, результат неудовлетворенности душевных нужд личности. Вопросам взаимодействия политической системы, личности и массовой психологии Этому вопросу Юнг уделял много внимания.

Как либерал, он, прежде всего, подчеркивает автономность индивида. Счастье, самообладание, осмысленность жизни - это достижения отдельных личностей, а не государства, не коллектива. Абсолютное государство, в котором индивиды ищут спасения от растущего психологического обнищания, на самом деле, только разрушает индивидуальность. Современный массовый человек отвыкает проявлять инициативу, все меньше принимает жизненно важных решений, не стремится развивать свои способности. Уровень самосознания и моральной ответственности снижается. Ложь и полуправда становятся символами повседневной политики. Результат тотальной зависимости индивида от государства - это коммунизм, при котором каждый индивид становится рабом каждого другого. Вопреки распространенному на Западе мнению, будто коммунистическая диктатура навязывается сверху, Юнг доказывает, что она вытекает из психологических потребностей масс. Диктатура обусловлена атомизацией общества и собиранием индивидов в организации, а коммунизм - результат тотальной их зависимости от государства. Демократическое движение последних веков, начинавшееся под знаком борьбы за индивидуальные права и свободы, привело, как это ни парадоксально, к деструкции личности. Чем исправней функционирует политический аппарат, тем больше обезличивается человек.

Юнг считал, что религия является естественной и необходимой функцией психики. В обезбоженном обществе она возрождается в виде обоготворенного государства. Никакие социальные движения Средних веков не приближались так к религиозным, как фашизм и коммунизм в ХХ веке. Юнг перечисляет ряд соответствий между современными секулярными и прежними религиозными идеологиями. Освобождению от зла, соединению с Богом, воздаянию после смерти соответствуют сегодня обещания социальной свободы, всеобщей сытости, справедливого распределения и сокращения рабочего дня. В прошлом, религиозные процессии, церковные службы, ритуалы, давали индивиду чувство коллективной безопасности. Сейчас их место занимают военные парады, массовые демонстрации, партийные собрания. Однако в отличие от органичных религиозных форм прошлого, современные секулярные формы не защищают от внутренних демонов и страха. Последние порождают сомнения, которые в порядке сверхкомпенсации трансформируются в фанатизм. Политика государства поднимается до предмета веры, партийный босс становится полубогом, а его приверженцы почитаются в качестве героев. Признается лишь одна истина и ее толкование становится прерогативой вождя.

Смещение религиозной функции в секулярную сферу обостряет социальные противоречия. Господство и рабство становятся более откровенными, творческая мысль подавляется. Борьба за власть усиливает соперничество и вражду, которые маскируются привычным лицемерием. Находясь под постоянной угрозой бунта, тоталитарное государство взращивает тайную полицию, подозревающую всех и вся. Режим использует силу при малейших признаках неповиновения, реформы становятся невозможными и наступает застой. Навязывая людям идеалы общей жизни, государство ограничивает возможности индивидуального развития. Юнг согласен, что равенство перед законом - прекрасная вещь. Но попытки распространения равенства на все сферы жизни -- глупы и вредны, так как потребности людей и их представления о счастье глубоко различны. "Коммунизация" индивидов чревата самыми опасными последствиями: подавляемые стремления личности приобретают деструктивный характер, психика невротизируется, меньшинство находит выход в терроре и преступлениях, тогда как большинство морально деградирует. Глупо делать ставку на коллективные программы, не затрагивающие внутреннего, сокровенного в человеке, - заключает Юнг.

Сопротивление тоталитаризму возможно лишь со стороны зрелой, развитой личности, способной управлять своими бессознательными силами. Там, где нет индивидуальной ответственности, индивиды и группы становятся слепыми орудиями государства. Поскольку архетипы не способны различать добро и зло, они действуют подобно любой природной силе, иногда - созидательно, иногда - деструктивно.

Согласно Юнгу, психика, в принципе, стремится к гомеостазу, путем конверсии любого крайнего элемента в свою противоположность. Если в душе - страх и неуверенность, то возникает потребность в обеспечении внешнего порядка. Где разрушено внутреннее чувство идентичности - там стремятся идентифицировать себя с группой. Где нет личной веры и устремленности к Богу, люди участвуют в массовых шествиях и политических демонстрациях.

Духовная неудовлетворенность и душевная неустроенность побуждают к поискам внешнего комфорта и телесных удовольствий. Подавление агрессивных импульсов у отдельного индивида компенсируется ростом массовой распущенности и преступлений. Индивид и общество связаны в неразрывный узел. Любой внутренний недостаток или избыток дают о себе знать в виде внешних компенсаторных симптомов. Однако Юнг считает, что любая компенсация - лишь отсрочка "операции" или внутреннего решения. Человеку надо рано или поздно повернуться лицом к собственному бессознательному. Лишь тогда он поймет разницу между проблемами, поддающимися внешнему, социальному регулированию и теми, которые можно решить только путем внутренних усилий.

Причины социальной несправедливости, деструктивных массовых движений Юнг видит в том, что иррациональные душевные импульсы, вместо того, чтобы быть выраженными в личной, поддающейся сознательному контролю, форме, распространяются подобно психической заразе и приводят к массовому психозу. И хотя современный человек больше не чувствует себя рабом природных стихий, он по-прежнему находится во власти собственного бессознательного. Достаточно чуть заметного нарушения равновесия в головах политических лидеров, чтобы мир превратился в радиоактивный хаос.

Юнг учит не поддаваться чувствам, вызванным "проекциями" наших внутренних конфликтов на внешние объекты. Он говорит, что психология войны и шовинизма обусловлена бессознательной проекцией дурных, злонамеренных качеств на "образ врага", в качестве которого могут выступать коммунисты, фашисты, империалисты, исламские фундаменталисты, евреи, негры.

Юнг замечает, что проекции в политике вызывают контрпроекции, подобно тому, как "перенос" при общении с психоаналитиком вызывает "контрперенос". Зачастую объект проекции, например, какая-то социальная или этническая группа, находящаяся в меньшинстве, сама "приманивает" проекцию на себя и "работает" на проецирующего. Между двумя группами или лицами устанавливается таинственная любовь-ненависть, они нуждаются друг в друге, даже если постоянно оскорбляют и разрушают друг друга. Проекции образуют "живой мост", по которому чувства свободно перетекают от одного субъекта к другому, чем достигается не всегда психологически комфортная, но социально-необходимая интеграция. Примером могут служить взаимоотношения между подрастающими детьми и родителями, народом и политической элитой, богатыми и бедными. Само существование друга-врага, на которого можно свалить все несчастья и которого невозможно устранить - уже есть огромное облегчение для нашей психики. Либеральная западная цивилизация, согласно Юнгу, идет по пути саморазрушения отчасти потому, что не имеет сегодня достойного "альтер-эго" в виде враждебной цивилизации. Пока люди не осознают своей личной и коллективной "тени", им нужны враги. Правовое равенство наций и культурная интеграция еще недостаточные гарантии против социальных конфликтов, вызванных проекциями коллективной тени. Это особенно очевидно в эпоху глобализации культуры. Коллективную Тень Человечества невозможно спроецировать на какую-то отдельную страну или нацию. Эта тень, не имея отводных каналов для агрессии, становится все более угрожающей и ставит перед выбором - или смерть или совместная эволюция всех групп, составляющих Человечество.