Geum.ru

Владимир Александрович Сафронов российский историк и археолог, председатель Совета Русского исторического общества, специалист по археологическим культурам Кавказа, исследователь проблемы индоевропейской прародины

Вид материалаДокументы

Содержание


Северное попрутье и северное причерноморье
Подобный материал:
1   ...   20   21   22   23   24   25   26   27   ...   40


Описанная археологическая ситуация удивительно соответствует этнолингвистической ситуации, по наблюдениям лингвистов; локализации ареала греческого диалекта в конце существования общеиндоевропейского единства и нескольких волнах индоевропейских мигрантов на юг Блаканского полуострова, прослеживаемых по данным лингвистики, в том числе по топонимам и гидронимам.


Индоевропейская проблема и протогреки III тыс. до н. э. В схеме относительной хронологии деления праиндоевропейского языка (Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с. 414, схема 3) греко-армяно-арийский диалект помещается после выделения анатолийской языковой общности и в одном (5-ом) хронологическом уровне с балто-славяно-германским и итало-кельтским диалектами. На следующем хронологическом уровне существования общеиндоевропейского единства выделяется греческий язык-диалект в рамках еще сохранившейся общности, сосуществующий с индо-иранским, балто-славянским, германским, армянским, италийским и кельтским. Хотя анатолийский и тохарский диалекты отделились от общеиндоевропейского ядра на третьем и четвертом хронологических уровнях, авторы помещают в схеме эти диалекты и в 7 хронологический уровень, проводя, таким образом, синхронизацию с греческим.


Греко-армяно-арийскую диалектную общность Гамкрелидзе, Иванов датируют не позднее III тыс. до н. э.


Нам представляется, что эту дату можно уточнить, исходя из даты распада арийской общности, которая определяется временем появления диалектов – "митаннийского, арийского" – уже в начале II тыс. до и. э. (Елизаренкова, 1987, с. 9). Далее по цепочке: выделение индо-ариев из индоиранской общности должно произойти где-то в середине III тыс. до н. э., а вся первая половина III тыс. до н. э. должна быть связана с индо-иранским единством; в конце IV тыс. до н. э., вероятно, существовала греко-армяно-арийская общность. Не исключено, что существовало греко-индоиранское ареальное единство в начале III тыс. до н. э. при обособившихся индо-иранском и греческом диалектах.


Греко-арийское единство постулируется на основании 16 изоглосс, из которых 8 изоглосс – инновации. Тесные связи по 10 изоглоссам устанавливается с армянским; по 5 изоглоссам – с италийским; по 3 изоглоссам – со славянским. Армяно-греко-арийское единство устанавливается по 6 изоглоссам (Сакелариу, 1980, с. 67, 68). Эти данные позволили исследователям утверждать, что протогреки и протоарии находились в контакте долгое время, дольше, чем протогреки с протоармянами (там же, с. 68).


Следовательно, с уходом протоармян соседство протогреков и протоариев (или индо-иранцев – В. С.) сохраняется. Так может быть сформулирована первая лингвистическая посылка к локализации протогреков III тыс. до н. э. "Соседство протогреков и протоариев по времени совпадает с соседством протогреков с балто-славянами" (Сакелариу, 1980, с. 68), – так формулируется вторая лингвистическая посылка к локализации протогреков III тыс. до н. э. "Уход носителей общеанатолийского языка в Малую Азию предшествовал уходу протогреков в Грецию" (Сакелариу, с. 68) – составляет существо другого лингвистического общепринятого постулата.


Таким образом, зная время выделения греческого диалекта, ареал индо-иранцев, балто-славян, можно наметить ареал носителей греческого диалекта в рамках праиндоевропейской прародины.


Лингвистическая схема членения праиндоевропейской языковой общности (Гамкрелидзе, Иванов, 1984, с. 414, схема 3) с ее хронологической иерархией и археологическая модель эволюции праиндоевро-пейского культурного единства в 7 хронологических уровнях, предложенная нами в 1983 году (Сафронов, 1983) сходны, если не в деталях, то в главном – в представлении общеиндоевропейского единства динамической системой, постоянно видоизменяющейся во времени. Наложение лингвистически детерминированного ареала протогреков в окружении других и. е. диалектов на карту ареалов археологических эквивалентов праиндоевропейских культур, эквивалентов индоиранцев и носителей древнеевропейских диалектов; учет четырехкомпонентности Раннебронзового века Фессалии, Раннеэлладского Греции, включающей элементы культур Винча, Гумельницы, Лендьел IV, Болераза позволяет предположить, что ареал носителей протогреческого диалекта находился в зоне стыка этих культур. Греко-индоиранской общности соответствует археологическая ситуация, наблюдаемая в Потисье, где находятся синхронные памятники древнеямной культуры – эквивалента индоиранцев и памятники древнейшей ступени Бадена – Болераза.


Движение четырехкомпонентного культурного комплекса из Центральной Европы в Центральную и Южную Грецию, а также в Малую Азию лучше всего описывается лингвистической моделью Ю. В. Откупщикова.


Греческий язык и "малые языки" Балкан и Малой Азии, не нашедшие места в деривационно-пространственной модели членения общеиндоевропейской языковой общности Гамкрелидзе, Иванова (1984, с. 416, сн. 2), проанализированы Ю. В. Откупщиковым, на основании чего им была сформулирована концепция языковой и этнической принадлежности догреческого субстрата. Согласно этой концепции догреческий субстрат включал индоевропейские и палеобалканские языки – фракийский, фригийский, карийский и македонский. По отношению к этому субстрату греческий язык занимал разное положение, выступая и субстратом, и суперстратом, и адстратом, что возможно при долгом взаимодействии и перемещениях носителей греческого языка, и палеобалканских языков. Откупщиков полагает, что "греческий язык генетически близок группе родственных палеобалканских языков, носители которых жили в северо-восточной части Балканского полуострова... В дальнейшем предки карийцев, фригийцев и фракийцев несколькими волнами и в разное время двинулись на юг Балканского полуострова и ...индоевропеизировали неиндоевропейскую культуру, заимствовав значительное количество неиндоевропейской лексики. Однако основная масса фригийцев и фракийцев двинулась не на юг, а на юго-восток – в Малую Азию (по пути, проложенному армянами) ... Греки направились на юг отчасти вместе с палеобалканскими племенами, но в основном – вслед за ними" (Откупщиков, 1988, с. 39). Исследователь подчеркивает, что на всех этих территориях установилось двуязычие: греко-фракийское, -фригийское, -карийское и -македонское в процессе длительного совместного проживания. "Характер проникновения греков на территорию Эллады был мирным" (там же, с. 40).


Существуют расхождения между исследователями о структуре догреческого субстрата. Так, Гиндин, выделяет два пласта в нем – анатолийский и фрако-пеласгский (1967, с. 169). Откупщиков аргументированно опровергает такой подход, указывая, что общая топонимика Греции и Малой Азии не связана с лувийцами, а относится к карийцам. Для археологического исследования эти детали не столь важна на первом этапе, хотя в дальнейшем при надежном отождествлении лувийцев с археологическими культурами этот спор может быть разрешен при археологическом подходе.


Гипотеза Откупщикова не только объясняет археологическую ситуацию, связанную с образованием Раннебронзового века Северной Греции, Раннеэлладского бронзового века и аналогичных памятников Малой Азии, но имеет схождение с представленной выше нами археологической концепцией в деталях. Так, исследователем констатируются четыре составляющие палеобалканского субстрата, что имеет параллель в четырехкомпонентности РЭ и РБ периодов в Греции; указывается на тесную связь палеобалканского субстрата и протогреков вплоть до установления двуязычия, что аналогично монолитности, слабой расчлененности РЭ памятников Греции и Трои I при заметной многокомпонентной структуре, говорится о мирном характере взаимодействия протогреков с палеобалканским субстратом и с неиндоевропейским догре-ческим субстратом, что находит выражение в впитывании некоторых культурных традиций из неолита Греции в памятниках РЭ и РБ Греции, преемственности трех фаз РЭ периода и преемственности РЭ III с СЭ I; постулируется одновременное проникновение палеобалканского субстрата в Грецию и Малую Азию, что археологически отражено в 13 керамических типах, которые являются общими в РЭ и Трое I.


Самый главный вывод состоит в том, что протогреков III тыс. до н. э. практически невозможно отделить от палеобалканского субстрата, что соответствует археологической ситуации, причем палеобалканские элементы сохраняются в микенском диалекте и во II тыс. до н. э., по Откупщикову.


Для решения проблем, связанных с греческим языком и греками, существуют исторические сведения, восходящие к III тыс. до н. э. Это уникальная ситуация, не повторяющаяся ни с одним индоевропейским языком. Данные истории и мифологии, переданные в "Истории" Геродотом (Геродот: I, 57, 58, 146, II, 50-52, 56; IV, 1, 145; V, 26; VI, 136-140; VII, 95-95; VIII, 44) только подтверждают картину заселения Греции и отдельных регионов запада Малой Азии, воссозданную по данным археологических и лингвистических источников.


Этническая карта Геродота рассматриваемых регионов изобилует народами, среди которых особое положение отводится пеласгам, дожившим до исторических греков и бывшим современниками Геродота. О пеласгах сообщают мифы и исторические сведения, что указывает на их древность даже относительно тех греков или протогреков, от которых тоже дошли только предания. Из этого следует, что пеласги были коренным населением, долгое время существующим чересполосно с греками (протогреками). Пеласги послужили основой для ионийского племени – одной из трех составляющих эллинского народа,


Ионийцы расселились в Греции, в Аттике и ранее на Пелопонессе, и в Малой Азии (Геродот, I, 57; II, 56; VII, 95). Геродот делает различия между ионийцами и дорийцами, последние из которых долго странствовали, а первые никогда не покидали своей земли. Приведенным Геродотом мифом о Данае утверждается мысль, что греки некогда были на Пелопонессе, вновь возвратились на землю предков и были приняты мирно пеласгами. Это отвечает археологической и лингвистической гипотезе о нескольких волнах проникновения греков на юг Балканского полуострова. Несколько этапов заселения Центральной и Южной Греции подтверждается и сменой племенных этнонимов (пеласги, кекропиды, афиняне, ионяне – Геродот, VII, 94). Разные пути развития культуры ионических Афин и дорийской Спарты подтверждает те отличия генетического порядка, которые заложены в происхождении ионян и дорийцев.


Исторические источники позволяют сопоставить культурно-хозяйственный тип, характерный для пеласгов, и ХКТ культур, сложивших раннеэлладские памятники Греции и раннебронзовые памятники Фессалии. Судя по рассказу Гекатея, переданному Геродотом, пеласги находились на более высоком уровне, чем греки, значительно превосходя своими знаниями остальные народы (Геродот, VI, 137). Пеласги были прекрасными земледельцами, получавшими в отличие от греков хорошие урожаи на каменистых почвах Аттики. Хотя афиняне тоже были земледельцами, но они учились у пеласгов, для чего предоставили им землю в окрестностях Афин.


Пеласги были каменотесами и строителями крепостей. Первопредок пеласгов, Фороней, основал рынки и был родоначальником меновой торговли, по Грейвзу. Религия пеласгов вошла составной частью в религию греков. Богиня древнегреческого пантеона Деметра была пеласгическим божеством, корни которого уходят в общесредиземноморский культ богини-матери, реконструируемый на древнейших стадиях только по данным археологии. Язык пеласгов Геродот называл варварским, что означает только то, что в VI в. до н. э. этот язык был непонятен грекам. Лингвисты по-разному оценивают реальность существования языка пеласгов: от полного его отрицания (Откупщиков, 1988, с. 44) до отождествления с фракийским (Георгиев см. Откупщиков, 1988, с. 25). Вместе с отрицанием языка в область мифа переносится и народ пеласгов и надежность сведений о них Геродота, с чем трудно согласиться.


Хотя нет сведений, что пеласги явились творцами письменности, усвоенной греками (точнее протогреками II тыс. до н. э.), гипотеза Откупщикова (1988, с. 183-184) о том, что "язык линейного письма В – это греческо-палеобалканекое койне, в которое входили греческий, фракийский, фригийский, македонский и карийский языки", позволяет думать, что греки II тыс. до н. э, воспользовались письменностью народа, входящего составной частью в догреческий субстрат, в который исторической традицией включаются и пеласги.


Если ставить задачу отыскать археологический эквивалент культуре пеласгов, то таковым могла быть культура Димиии (уже называвшаяся Милойчичем, Чайлдом, что поддерживается и отечественными археологами – Титов, 1966). 'Культура Димини вобрала в себя черты доиндоевропейского субстрата и инновации в виде элементов северобалканской культуры Винча, которая нами охарактеризована (глава 6) как древнейшая цивилизация Старого Света. Все достижения цивилизации Винча находят соответствия в культурно-хозяйственном типе пеласгов, согласно исторической традиции.


С конца IV тыс. до н. э. приток иммигрантов в Северную Грецию усиливается, что связано с глобальными изменениями климата, изменениями культурно-хозяйственного типа населения северных регионов, Это движение населения с севера на юг продолжалось в течение всего III тыс. до н. э. Лингвистически постулируется принадлежность языков мигрирующих групп к палеобалканским и протогреческому. Археологически культуры Северной, Центральной и Южной Греции III тыс. до н. э. относятся к индоевропейским, поскольку сформированы элементами праиндоевропейских культур от 2-х центров праиндоевропейского мира – культуры Винча (финальная стадия среднеиндоевропейского состояния) и культуры Лендьел (одна из двух позднеиндоевропейских культур). Как бы ни была сложна нарисованная картина с разной степенью точности проработанными деталями, ясным представляется одно – индоевропейское, балкано-дунайское происхождение культура Центральной и Южной Греции III тыс. до н. э. и таким образом, мы прослеживаем в этом регионе развитие индоевропейских народов вплоть до исторических греков от периода распада общеиндоевропейского единства. Нам не так важно выделить точно протогреков III тыс, до н. э., но существенно знать, что все культуры Греции в III тыс. до к. э. индоевропейского происхождения и близки друг другу.

СЕВЕРНОЕ ПОПРУТЬЕ И СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ

В III ТЫС. ДО Н. Э. ИНДОИРАНЦЫ В ПОДУНАВЬЕ,

ПРИКАРПАТЬЕ, ПРИЧЕРНОМОРЬЕ. ПРОИСХОЖДЕНИЕ

ДРЕВНЕЯМНОЙ КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ (ДЯ КИО)

Актуальность проблемы происхождения древнеямной культурно-исторической общности (ДЯ КИО) связана с ее лингвистической атрибуцией - праиндоевропейской (Гимбутас, 1970) или индоиранской (Сафронов, 1983). В зависимости от локализации ее древнейшего варианта будет определяться или корректироваться ареал индоевропейской прародины и траектория древнейших миграций индоевропейцев.

Определенным рубежом в историографии проблемы следует считать 1974 год, благодаря появлению серии работ (Даниленко, 1974; Мер-перт, 1974; Телегин, 1973; Сафронов, 1974), в которых было сформулировано несколько точек зрения на сложение, периодизацию и происхождение ДЯ КИО. Разбор основных концепций Д. Я. Телегина, А. Хойслера и Н. Я. Мерперта дан исчерпывающе в статьях Д. Мэлори, из чего следовало, что нет оснований полагать волго-уральский вариант ДЯ КИО более древним относительно культуры Средний Стог II, что подтвердилось после открытия Хвалынского могильника (Мэлори, 1973, 1977). Хойслер (1974), создавший первый каталог памятников со скорченными и окрашенными погребениями от Волги и до Дуная, составной частью которого является ДЯ КИО, считал, что исходный импульс для распространения ДЯ КИО должен находиться западнее Волго-Уралья (Хойслер, 1974, с. И).

После открытия Хвалынского и Съезжинского могильников (Агапов, Васильев, Пестрикова, 1979, с. 36-63; Васильев, Матвеева, 1976, с. 73-96) И. Б. Васильев сформулировал концепцию среднестоговско-хвалынской общности и вхождения ее субстратным компонентом в ДЯ КИО (Васильев, 1980, с. 43 и сл.). Таким образом, снималась асин-хронность среднестоговских и древнеямных памятников.


190.


Допущение в рамках ДЯ КИО курганного и бескурганного обряда, биритуальности обряда трупоположения - вытянутые и скорченные погребения - породило новые неувязки, ослабило понятие "общедревнеямного горизонта" в ДЯ КИО. Попытка восстановить хронологический приоритет за волго-уральским регионом в отношении памятников ДЯ КИО постулированием связи генетического порядка среднестоговско-древнеямно-хвалынской общности с мариупольско-съезжинской областью (Васильев, 1980, с. 44), на наш взгляд, не имеет под собой фактологического фундамента.

Новые методические "допущения" вновь заставляют поставить вопрос об обоснованиях объединения древнеямных памятников в КИО и об интегральном качестве последней, тем более что в критериях отнесения памятников к ДЯ КИО не было ясности изначально. "Культурно-историческая область", по Мерперту, и "этно-культурная область", по Даниленко, - это хотя и не адекватные понятия, но вытекающие из обоснования подобных терминов в теоретической этнографии (Бромлей, 1973) и допускающие дифференцированное происхождение каждой культуры или варианта, входящих в КИО (область), как это предлагают В. Н. Даниленко, Н. Я. Мерперт, О. Г. Шапошникова. Иное - "культурно-историческая общность". Это понятие, подменившее "культурно-историческую область", сохранило то же содержание в понимании многих археологов, как занимающихся древнеямными памятниками, так и памятниками других культур (Марковин, 1976). В то же время понятие общности характеризует не территориальную близость, а общность генетического порядка. Культурно-интегрирующие признаки такой общности касаются основ культур, входящих в общность. Такое понимание КИО диктует и иной подход к решению проблемы происхождения ее. Следует сформулировать представление о "общедревнеямном ядре", выявить хронологическое соотношение древнейших памятников в каждой группе - варианте ДЯ КИО по всему ареалу и установить локализацию древнейшего варианта и памятников, содержащих "общедревнеямное ядро". Второй этап исследования состоит в дифференцированном прослеживании взаимодействия "общедревнеямного ядра" с культурами субстрата на основании надежных хронологических соответствий.

Используя определение "ядра культуры", разработанное для кубано-терской культуры Северного Кавказа, но приложимое для других археологических культур и культурно-исторических общностей (Николаева, 1987), в ядро ДЯ КИО следует включать такие общепринятые культурно-интегрирующие признаки, как курганная земляная насыпь, яма с перекрытиями (плахи, жерди, настил), положение погребенного на спине скорченно. Эти признаки встречаются от начала и до конца существования ДЯ КИО во всем ее ареале даже в традиционных его границах.

В археологической литературе уже почти 20 лет существует дискуссия о центре возникновения курганов и приоритете шнурового орнамента (Мерперт, 1976), возникшая на базе ненадежных и многоступенчатых синхронизации.

Включение в древнеямную КИО нескольких обрядов трупоположения ослабило избирательность этого признака, хотя в последнее время появились работы, в которых последовательное применение стратиграфического принципа и принципа моноритуальности в археологической культуре дают хороший результат: выделяется ряд культур, более динамична картина культурно-исторического развития, реконструируемая на основе таких данных (Сафронов, 1974; Николаева, Сафронов, 1983; Ковалева, 1980, с. 42-46; Телегин, 1985, с. 305-320).


191.


Вопрос древнейшей ориентировки и древнейшей керамики может быть решен только после хронологического сопоставления вариантов древнеямной КИО, определения древнейшего из них, после чего ориентировка и керамика могут быть введены признаками в ядро ДЯ КИО и использованы при решении проблемы ее происхождения. Наблюдения показывают, что в керамике ДЯ КИО присутствуют как плоскодонные, так и круглодонные формы, причем область преимущественного распространения плоскодонной керамики - к западу от Днепра, а область преимущественного распространения круглодонной посуды - к востоку от Днепра. Этот признак позволяет разделить ареал ДЯ КИО на две зоны - восточную и западную. Также отмечено, что плоскодонная керамика встречается в памятниках восточной зоны, более поздних хронологически; круглодонные сосуды в западной зоне - тоже относительно поздний хронологический признак. Ориентировка, по традиционному мнению, является характеристикой древнейших памятников ДЯ КИО. Этот тезис выдвинут на основании 18 погребений волго-уральского варианта, из которых только 3 погребения имели инвентарь.

Тезис сразу же был оспорен Хойслером, что поддержано Дж. Мэлори (Хойслер, 1974, с. 88), полагавшим, что и восточная, и северо-восточная ориентировки характерны для древнейших ямных погребений Поволжья. С включением Хвалынского могильника в древнеямную КИО вопрос о хронологическом приоритете восточного направления в ориентировке пропадает, поскольку в Хвалынском есть и северное, и северо-восточное, и северо-западное направления (но нет восточного), а в Среднем Стоге II присутствуют и С, и В, и СЗ направления в равной степени. Вопрос установления приоритета древнейшей ориентировки связан с хронологическим приоритетом древнейшего варианта ДЯ КИО. Исследователи юго-западного варианта ДЯ КИО указывают на преобладание западной ориентировки. Деление ареала ДЯ КИО на 2 зоны может быть в какой-то мере осуществлено и по ориентировке.

Таким образом, если курган, обряд "скорченно на спине", окрашивание погребенного - общедревнеямные признаки, то керамика и ориентировка - зональные признаки для ДЯ КИО, отражающие разный механизм взаимодействия с субстратом ядра ДЯ КИО, в западной и восточной зонах. Выявление древнейшего варианта и древнейших памятников в нем позволит установить локализацию и время оформления ядра ДЯ КИО, т. е. общедревнеямного комплекса признаков. Дифференцированное рассмотрение появления этого ядра конкретно в каждом регионе позволит проследить динамику сложения ДЯ КИО, характеризующую культурно-исторический процесс в первой половине III тыс. до н. э. в ареале ДЯ КИО.

Восточная зона ДЯ КИО включает следующие варианты, по Мерперту: волго-уральский, предкавказский, донской, северско-донецкий, приазовский и часть нижнеднепровского (левобережный).