Магомет кучинаев
| Вид материала | Книга |
- Н. Н. Подосокорский (Великий Новгород) Об аналогии «Наполеон-Магомет», 173.05kb.
- В. С. Соловьев Магомет, его жизнь и религиозное учение, 957.08kb.
- Содержание: 1, 443.56kb.
- Содержание: 1, 439.15kb.
- Содержание Алкоголизм, 618.55kb.
- План: Алкоголизм а Причины употребления алкоголя б Влияние на здоровье и потомство,, 297.91kb.
- Іслам наймолодша світова релігія. За даними всесвітньої ісламської ліги 1980р в різних, 193.6kb.
– Хорошо! Мы исполним твое повеление! – ответил за всех военачальников Кара-Батыр.
– Твои джигиты устали, наверное, с дороги. Их на этот раз оставим в покое? – обратился Темир-Зан-хан к Бозбатыр-хану.
– Интересный ты человек! – сказал хан Айдахар-тайфы. – Что – мои джигиты приехали сюда в альчики играть или спать? Я же сказал – они находятся под твоей рукой, и готовы в любое время идти в бой!
– Хорошо! – сказал Темир-Зан-хан и, уже обращаясь к военачальникам Бозбатыр-хана, спросил: – Будет достаточно, если отдохнете сегодня и завтра? Если выступим послезавтра?
– Еще как! – ответил Сары-Батыр, младший брат Бозбатыр-хана, предводитель всех воинов тайфы. – Мы можем выступить хоть завтра.
– Вы прошли долгий путь, устали, наверное, и люди, и кони. Лучше отдохните хорошенько, а выступим послезавтра – мы никуда не торопимся. Тем более, как сообщают наши дозорные, к этому времени и кажары сами сюда придут – чего ж нам бежать им навстречу? Лучше где-нибудь здесь выберем удобное место и подождем.
Все согласились с Великим ханом, и на этом совет закончился. Оставив в шатре ханов и гостей, все батыры отправились к своим джигитам, чтобы сообщить им о скором выступлении...
На следующий день и ханы, и военачальники выехали осмотреть окрестности и определить подходящее место для битвы. Выбрали большую, довольно ровную долину, которая и с той, и с этой стороны ограничивалась грядами невысоких холмов. А когда окончательно решили ждать врага именно здесь, то стали обсуждать подробности предстоящего боя.
– Хотя мы и собиремся всерьез с ними схватиться, как Бозбатыр-хан говорит, – рвануть хоть раз как следует, – сказал Темир-Зан-хан, – но все равно, надо помнить о том, что мы должны бить врага так, чтобы наших джигитов как можно меньше полегло на поле битвы. Теперь говорите кто что хочет сказать.
В народе Алтынбай-хан из рода Айдабол был известен как умный хан и умелый предводитель войска. А потому никто не осмелился сказать свое слово раньше него.
– Основная часть наших джигитов, готовых к бою, ждут за грядой холмов, – начал рассказывать свое видение предстоящего боя Алтынбай-хан. – А небольшой отряд, скажем в две-три тысячи человек, как бы неожиданно сталкивается с врагом лицом к лицу. Естественно, делают вид, что не желают вступать в бой со столь многочисленным врагом, разворачиваются и начинают убегать. Когда враг, погнавшись за ними, рассыпается и растягивается, из-за холмов выскакивают наши джигиты и навязывают бой противнику, у которого уже нет ни порядка, ни возможности организовать достойное сопротивление. Растерянность и отчаяние – у противника, решительность и смелость – у наших. И тогда потери наши будут небольшими.
– А может быть нам всем показаться сразу – тогда они увидят нашу силу и наверняка начнут у бегать. И вместе с нами за ними погонятся страх и паника. Тогда у нас будет очень мало потерь, – сказал Кара-Батыр.
– Мне кажется, будет лучше, если мы сделаем так, как предлагает Кара-Батыр, – сказал Алан-Зигит.
Остальные батыры молчали – они, видно, и впрямь не могли предложить что-то новое и в то же время могли уверенно сказать, как же лучше начать битву: как предлагает Алтынбай-хан или же как предлагает Кара-Батыр?
– Да, конечно, было бы хорошо, если, увидев нас, как вы говорите, они начали бы в страхе убегать, – сказал Великий хан. – А если, увидев всех, они решат, что отсюда все равно живым не выбраться, а потому, если погибать, то уж погибнуть по-геройски, как и положено воину? Никогда не надо считать противника ни глупым, ни трусливым – чтоб потом локти не кусать. Так что, я думаю, будет лучше, если мы начнем битву именно так, как и предлагает Алтынбай-хан. Это, между прочим, обычный прием, которым пользуются все асские предводители войск, когда они имеют дело с кичливыми иноземными врагами, не пожелавшими как следует разузнать кое-какие вещи об уме и способностях народа, на которого они идут с войной. И вы сами хорошо это знаете. Так что, давайте еще раз положимся на ум наших предков и попытаемся одолеть врага так, как они и делали всегда – используя его кичливость и самонадеянность. Алтынбай-хан, многоопытный воин, неспроста нам предлагает поступить именно так – поверьте мне!
Так и было решено – битву начать по-асски: ложным отступлением заманить врага в ловушку и навязать ему бой в самый для него неподходящий момент.
После этого разговор пошел о том, где какой батыр-военачальник должен находиться со своими джигитами. Когда обо всем подробно поговорили и договорились, вернулись обратно в лагерь.
И вот настал день, когда, как предполагалось, передовой отряд противника уже должен был находиться в однодневном переходе от асского лагеря. Но ближе к вечеру прискакал дозорный с необычной вестью – кажары так и не снялись сегодня с места вчерашней ночевки.
– Значит, они, видно, решили дождаться основной части своих войск, – предположил Алтынбай-хан.
– Если это так, то схватку, видно, придется отменить, джигиты, – сказал Темир-Зан-хан, словно он был рад такому исходу дела. – Через два-три дня, наверное, подоспеют и остальные. А затевать большую битву нам совсем ни к чему, если даже мы и победим – слишком огромными могут быть наши потери.
– Тогда нам следует выступить сегодня же! – воскликнул Алдабол, старший сын Ас-Каплан-хана. Будет стыдно, Темир-Зан-хан, если мы как следует не побьем этих, пока не подоспеют остальные. Если они остановились, значит это неспроста. Страх, по-моему, их остановил. А побить того, кто и так уже боится – не такое уж и трудное дело!
– И все-таки схватиться с теми, что бьют всех, кто встречается у них на пути – не такое легкое дело, как ты думаешь, Алдабол, – сказал Великий хан. – Честно говоря, я и сам послал бы вас, чтобы вы поспешили, добрались до этих наглецов раньше, чем подойдут к ним остальные, и проучили бы их как следует, да боюсь что вы, увлекшись преследованием, нарветесь на основную их силу.
– Не такие уж мы мальчишки, Темир-Зан-хан, чтобы нам не доверять! Как это мы сможем не исполнить твое повеление, свое вольничать? – удивился Джаныбек. – Давайте, выступите, не мешкая и, пока еще не подошли главные силы кажаров, отлупите этих наглецов как следует! – так ты говоришь, верно? Тогда мы тебе отвечаем: «Хо! Мы исполним твое повеление!» Ты доволен?
– Не удерживай их, Темир-Зан! – сказал Алтынбай-хан. – Пусть идут, пусть посмотрят и, если другие кажары еще не подошли, пусть поборятся. Но, – сказал он, уже обращаясь к молодым батырам, – если к вашему приезду все кажары уже будут вместе, вы тут же разворачиваетесь и едете обратно сюда. Большие битвы – это дело больших людей, больших умов. А вы еще слишком молоды, и кроме как носиться с мечом в руке, в этом деле не очень-то разбираетесь.
Последние слова Алтынбай-хана не очень-то понравились молодым батырам, но они стерпели, понимая, что эти слова Алтынбай-хан сказал не вполне серьезно, а скорее всего для того, чтобы уговорить Великого хана.
– А что вы скажете – дать нашим джигитам право на такое дело? – обратился Великий хан к Ас-Каплан-хану и Бозбатыр-хану.
– Пусть идут. Они не такие уж мальчишки, чтобы не исполнить веление старших, – сказал Бозбатыр-хан.
– Разреши, пусть попробуют, схватятся. Только пусть, как ты говоришь, всерьез не ввязываются.
– Хорошо, раз так, – сказал Великий хан. – Пусть будет по-вашему. Потом, повернувшись к Кара-Батыру: – Ты, Кара-Батыр, поведешь джигитов. Наше решение слышал: разрешается схватиться с передовым отрядом кажаров, а если такой возможности не будет – в большую битву не ввязываться! Если окажется так, что ко времени вашего подхода оба отряда врага окажутся соединенными, тогдп, коли захотите, можете малость поозоровать. Как это делали джигиты Джанибека и Коркмаза. С тобой, каждый с тремя тысячами своих негеров, пойдут Джанибек, Алдабол и наш негодник. Если Бозбатыр-хан не возражает, с вами пойдет и Сары-Батыр с частью своих джигитов.
– Я еще раз говорю, Темир-Зан, – наши джигиты пришли сюда воевать вместе с вашими, они в твоем распоряжении, – сказал Бозбатыр-хан. – Пусть идет и Сары-Батыр с тремя тысячами джигитов. Что ни говори, а война есть война – в ней лишних воинов не бывает.
– Ну и хорошо! Теперь нам нечего вам сказать – можете выступать. Успехов! Да поможет вам Великий Танг-Эри! – напутствовал батыров Темир-Зан-хан.
– А почему меня не посылаешь, Темир-Зан? – спросил Алан-Зигит с обидой. – Неужели мои джигиты хуже других?
– Твои джигиты, наверное, не хуже, а лучше других джигитов, Алан-Зигит. Это ты и сам хорошо знаешь. И почему ты здесь остаешься – тоже хорошо знаешь. А если не знаешь, скажу: и ты, и твои джигиты постоянно должны быть рядом со мной – на тот случай, если вдруг случится что-то неожиданное и понадобятся хорошие воины-джигиты. Теперь понял почему ты остаешься здесь?
– А что неожиданного может случиться здесь за эти два-три дня? – спросил Алан-Зигит как мальчуган, который знает, что набедокурил, но не хочет признаваться в своих шалостях.
– Уж это-то, Алан-Зигит, кроме Небесных Святых никто не знает! – ответил ему все же Великий хан. – Откуда нам знать – а вдруг сейчас, когда наши джигиты собираются совершить налет на их лагерь, точно так же и их храбрецы готовятся неожиданно напасть на нас!
Алан-Зигит больше ничего не сказал и молча сидел на своем месте – он, скорее всего, все-таки был обижен, что Великий хан не послал и его вместе с другими молодыми батырами на первую в этой войне серьезную вылазку...
Вскорости Кара-Батыр выступил с двенадцатью тысячами джигитами. Остающиеся с завистью смотрели вслед уходящим, словно те отправились ни на битву с сильным и опытным врагом, а на ханскую свадьбу или на праздничные игры; как будто тех кто-то посчитал за храбрых воинов-джигитов, а этих – мальчишками, способными только бегать вокруг стада и загонять в общую кучу отбившихся овец.
В следующий же день к полудню Кара-Батыр со своим отрядом добрался до последнего дозорного коша, что был «под самым носом» у врага. По рассказам джигитов было похоже, что кажары дожидались подхода своих основных сил – уже третий день, как они безвылазно сидят на одном и том же месте.
Вскоре к кошу прискакал дозорный оттуда – со стороны врага.
– Зашевелились почему-то! – сообщил он. – Видно разузнали о вашем прибытии. Конечно, для них это не так уж и трудно – день и ночь вокруг лагеря рыщут их караульные дозоры.
Кара-Батыр собрал всех четырех предводителей войск и тысячников. Говорили недолго, все единогласно решили: враг уже знает о нашем прибытии, он готов к бою, а мы почти всю ночь и целый день были в пути, устали кони, устали люди; мы тоже отдохнем эту ночь, а дело начнем завтра. Но когда заговорили о том, где же остановиться на ночлег, – вдруг горячо заспорили.
– Они ведь все равно знают, что мы здесь – тогда к чему нам прятаться? – сказал Джанибек. – Пойдем, прямо рядом с ними остановимся и там заночуем! Утром сразу же начнем битву, а не будем еще целую вечность добираться до них. Если они на той стороне речки, мы остановимся на этой стороне. А если мы заночуем здесь, то завтра до них мы доберемся только к полудню – кому это нужно?
– А смогут ли спокойно выспаться, как следует отдохнуть наши джигиты прямо на виду у врага? – засомневался Алдабол. – А если хорошенько не отдохнут – то мечи в их руках не будут легко играть. Не лучше ли будет, если мы сегодня здесь как следует отдохнем, а завтра прямо с ходу же и начнем битву? До них ведь не так далеко, чтоб и мы, и наши кони так уж сильно устали?
– Если наши джигиты на своей родной земле не смогут, как следовало бы, спокойно выспаться, то что же тогда будет с нашими бедными друзьями? – сказал Огурлу. – Тогда им и вовсе не уснуть – ведь они на чужой земле, да еще подкарауливаемые врагами! Клянусь, наши джигиты еще смогут маленько прикорнуть, но никто из них и до самого утра не сможет сомкнуть веки хоть на мгновение! Нам с Джанибеком надо пойти и сесть на этой стороне речки. Нам нечего бояться – пусть боятся они!
– Клянусь Великим Танг-Эри, Огурлу прав! – заявил и Коркмаз. Вот посмотрите: мы идем и садимся на этой стороне речки, разводим костры, готовим ужин и спокойно отдыхаем, как будто их и вовсе нет! А еще лучше – будем петь и танцевать! Пусть смотрят, пусть видят и пусть лопаются от зависти! Поехали, Кара-Батыр, – надо засветло доехать и устроиться.
Внимательно слушавший всех Кара-Батыр после некоторого раздумия все-таки решил, что Джанибек и Огурлу, видно, правы. А потому встал с места и сказал:
– Хорошо! Поехали!
И вправду, оказывается, до лагеря кажаров было не так уж и близко – сюда, к берегу речушки Сууук-сай, добрались лишь перед закатом.
Увидев на пологом склоне нагорья за рекой спускавшиеся войска, кажары засуетились, спешно готовясь к схватке, но когда те остановились на том берегу и вовсе не собирались переходить речку, успокоились и с удивлением стали смотреть за происходящим. Асские джигиты тоже с большим любопытством разглядывали кажарских воинов, как будто столкнулись с ними совершенно неожиданно и не понимают откуда они взялись. С той и с другой стороны в разных местах находились и такие отчаянные головы, что спускались к воде, шутили, махали руками.
– Что ты здесь ходишь? Голова твоего отца здесь что ли валяется? – крикнул один из асских джигитов кажару, который совсем близко подошел к берегу с той стороны.
Джигиты рассмеялись.
– Про голову его отца не знаю, а вот его собственная голова, вполне возможно, и будет валяться здесь, – сказал один из джигитов.
– Зашарбек, скажи ему – иди сюда, а то, если я завтра пойду туда, тебе, мол, не поздоровится! – сказал другой.
Зашарбек и впрямь замахал рукой, зазывая кажара, и в то же время спускаясь ближе к воде. Кажар неожиданно зарядил лук и выстрелил. Зашарбек, пытаясь уклониться от стрелы, споткнулся и шлепнулся задом в болотистую землю. Весь красный от негодования, он пригрозил кулаком и крикнул кажару:
– Ну погоди, собака сын собаки!
А негеры Зашарбека покатываются со смеху и кричат ему наперебой:
– Алан, как же быстро тебя свалили!
– Вот бедный, а – сразу же сознание потерял, как только увидел одного только кажара! А если б ты увидел их всех, что же тогда с тобой случилось?
– Эх ты – как же ты опозорил нас перед гостями!
– Хоть и звать тебя Зашарбек – Долгоживущий, но душа твоя, оказывается, не очень-то намерена долго тянуть!
Эти грубые шутливые крики джигитов грязными ошметками били по лицу Зашарбека...
Кара-Батыр с интересом наблюдал за тем, как джигиты сразу же по прибытии стали шутить и смеяться. Потом сказал Джанибеку:
– Скажи всем, пусть джигиты поторопятся, а то солнце скоро сядет – ведь еще засветло надо принести жертвоприношения и попросить у Великого Танг-Эри помощи, а у духов-хозяев здешних земель и реки – благосклонности. Да и завтра, как никак, не на свадьбу, а на битву, кажется, пойдем!
У асов такой обычай – надолго ли, нет ли, но если люди сели на каком-нибудь месте, то она должны зарезать жертвенное животное, сделать подарок духу-хозяину этой земли и попросить его благословения. А если сели на берегу реки – то следует принести жертву и хозяйке реки. Если же люди намерены начать какое-то большое дело, то, конечно же, они просят помощи у самого Великого Танг-Эри – у своего Большого Небесного Отца...
И вот, когда все дела на сегодня, казалось, уже были завершены – у Великого Танг-Эри попросили силу рукам, предстоящим держать меч, храбрость сердцам; у хозяев земли и воды попросили благословения; попили и поели, что нашлось – и пора было ложиться отдыхать, встает Джанибек со своего места и звонко так, озорно кричит во все горло:
– Эй-хей, орлы асские – джигиты аланские! Давайте-ка спляшем да споем! Мы никого не боимся – пусть посмотрит враг и увидит все, и сердце его пусть лопнет от зависти! – И сразу же запел песню про Ас-Батыра.
И тут же повскакивали джигиты и стали хороводить вокруг костра, свободно положив свои руки на плечи друг другу и подпевая Джанибеку. И звонкий голос Джанибека легко полетел по степи:
Эй-хей, говорят, у Ас-Батыра такой меч –
Ой-орайда!
Только махнет – и до горизонта достает, говорят! –
Ой-орайда!
Эй-хей, говорят, у Ас-Батыра такой конь –
Ой-орайда!
Одним махом перепрыгнет море, говорят!
Ой-орайда!
Эй-хей, говорят, он долго гнался за кам эрами.
Ой-орайда!
Проскакал он много земель, говорят!
Ой-орайда!
Эй-хей, Ас-Батыр молодец вперед посмотрел!
Ой-орайда!
Он кам эров впереди не увидел!
Ой-орайда!
Эй-хей, Ас-Батыр молодец назад посмотрел!
Ой-орайда!
Он кам эров позади не увидел!
Ой-орайда!
Эй-хей, говорит, куда ж запрыгнул мой конь?
Ой-орайда!
Он кам эров всех затоптал что ли?
Ой-орайда!
Эй-хей, говорят, сказали тогда его товарищи!
Ой-орайда!
Все кам эры остались в пути позади нас!
Ой-орайда!
Эй-хей, они спят и теперь не проснутся!
Ой-орайда!
И на аланские журты теперь не пойдут!
Ой-орайда!
Всю ночь ярко горели костры караульных на обоих берегах Сууук-сая. А утром рано в шатер Шарваз-бури ворвался начальник караула.
– Их нет! – сообщил он.
– Что ты говоришь? – не понял его Шарваз-буря спросонья
– Те, что вчера пришли – их нет! Никого нет! Словно их ветром унесло!
Шарваз-буря вскочил и, кое-как одевшись, вышел наружу и сразу же глянул на ту сторону речки, где еще вчера вечером были загорские саки и горели их костры. И вправду – там никого не было. Только то там, то здесь дымили недогоревшие головешки у потухших костров.
Шарваз-буря, несколько растерянный этим странным делом, постоял некоторое время в замешательстве – если не хотели вступать в битву, то почему же они тогда появились? Неужели хотели припугнуть его? Его, предводителя войск, никогда не знавшего поражения и о котором ходят легенды? Или же, увидев, что мы нисколько их не испугались, стали спокойно готовиться к битве, – сами испугались и убежали? Хотя те, что вчера так нагло расположились напротив лагерем, разожгли костры, спокойно готовили ужин, пели и плясали, если уж честно говорить, вовсе и не казались трусами. Тогда что же с ними случилось?
Но, чтобы там ни было, а он, Шарваз-буря обязан выполнить свой долг – если увидел врага, должен его настигнуть, разгромить или же, по крайней мере, не отпускать. Наверное, не сегодня, так завтра и сам Дариявуш подоспеет с основными силами. Если скажешь царю, что видел врага да упустил его, не сумел удержать – похвальных слов, конечно, не услышишь.
Шарваз-буря велел быстро готовиться к выступлению. Позавтракав кое-как на скорую руку, воины сели на коней и выстроились.
– Неустрашимы львы Солнцеликого! – крикнул Шарваз-буря, гарцуя перед рядами воинов. – Вчера, расхрабрившись, саки приблизились и остановились напротив нас, а потом, увидев вас, почуяв вашу храбрость, не решились на схватку и сегодня ночью тайком, как зайцы при виде охотника, разбежались! Но вы, львы царя, двумя-тремя бросками должны их догнать и растерзать! Да поможет вам Святой Ахурамазда! – и сам кинулся вперед – в сторону восхода солнца. Тысячи и тысячи воинов кинулись вслед за ним. Переправившись через речушку, воины устремились по пологому подъему вверх и вскоре один за другими стали выскакивать на вершину гряды из невысоких холмов.
Но почему-то все они, повыскакивавшие на вершину, не устремлялись дальше – вниз, а так и оставались на своих местах застывшими, словно здесь их настигало какое-то проклятье, и они окаменевали – там внизу, выстроившись в четыре длинные колонны, похожие на копья каких-то сказочных богатырей, готовые к бою стояли саки! И только на вершине гряды показался Шарваз-буря со своими воинами, как эти четыре мистических богатыря метнули свои копья – саки полетели вперед! Не успел еще толком никто ничего понять, как эти четыре копья вонзились в рыхлое тело войска кажаров и рассекли его на отдельные клочья. И белый свет превратился в ад – пытающиеся спастись от копий и мечей бешеных саков сваливаются прямо на головы все еще сгоряча продолжающих подниматься воинов, которые и не ведают о том, что там, наверху происходит. И многих валит с коней не асский меч, а этот кошмар. Кажется, весь мир наполнился криками и проклятиями раненых, придавленных лошадьми людей, отчаянным ржаньем коней, лязгом мечей, топотом тысяч копыт. Но вот и асы, и фарсы единым огромным клубком скатились к берегу реки и здесь, на равнине, на короткое время вспыхнула горячая схватка. Едва успев отделаться от внезапно нахлынувших на него целых трех фарсов, Кара-Батыр в поисках следующего соперника только успел поднять взгляд, как увидел того фарса-батыра. Он поистине был похож на матерого волка, окруженного чабанскими собаками – так он храбро сражался с наседавшими на него асскими воинами, и близко не подпуская их к себе. И именно в тот миг, когда его заметил Кара-Батыр, тот свалил с коня еще одного джигита.
– Эй-хей! Джигиты асские – орлы аланские! Веселей играйте мечами! – закричал громко Кара-Батыр и бросился на того фарса-батыра. На огненном своем жеребце, в сверкающем золотом шлеме Кара-Батыр налетел на того фарсского батыра так – как сам нарт Ерюзмек налетел когда-то на эмегена! Но, оказывается, и фарсский батыр был не из робкого десятка – их мечи встретились в небе, высекая молнии и вызывая громы, но ни один из батыров не упал с коня. А в тот миг, когда встретились удары двух батыров, конь под Кара-Батыром, кажется, даже прогнулся в спине и осел. Еще и еще кидался Кара-Батыр на того фарса, но тот, несмотря на полноту, был ловким и гибким – легко уклонялся от меча, а когда это было невозможно, смело отражал удар. Глаза Кара-Батыра залились кровью негодования – такого позора он еще никогда не знал! Подняв меч, он еще раз бросился на врага. Бросился, налетел, словно ураган, но фарсский батыр стоял неодолимо – как скала!