Магомет кучинаев
| Вид материала | Книга |
- Н. Н. Подосокорский (Великий Новгород) Об аналогии «Наполеон-Магомет», 173.05kb.
- В. С. Соловьев Магомет, его жизнь и религиозное учение, 957.08kb.
- Содержание: 1, 443.56kb.
- Содержание: 1, 439.15kb.
- Содержание Алкоголизм, 618.55kb.
- План: Алкоголизм а Причины употребления алкоголя б Влияние на здоровье и потомство,, 297.91kb.
- Іслам наймолодша світова релігія. За даними всесвітньої ісламської ліги 1980р в різних, 193.6kb.
– Да благословит Танг-Эри все твои слова! – поддержали его все.
– Не буду долго и много говорить – пусть жизнь ваша будет долгой, а в ней – много радостей! – и с тем, оглядев веек, как бы одаривая каждого долгой жизнью и многими радостями, пригубил чашу.
Вслед за Сабыр-Заном отпили бузу из своих чаш и другие.
– Что это – напиток или еда? – спросил, не сумев сдержать свое любопытство, Кючюк-батыр.
– Это, брат, узнаешь чуть попозже, – сказал, улыбнувшись, Кара-Батыр.
– Напиток, это, Кючюк, напиток, – сказал Алтынбай-хан. – Но он не такой крепкий, как вино, – не бойся, пей.
– Не в этом дело – что мне бояться, если я с вами? Только вот я не пойму: если это напиток – то он какой-то густой, а если это еда – то вроде бы жидковатая. Вот я и спрашиваю – это еда или напиток? – сказал Кючюк-батыр.
– Берите, берите горячее мясо – это основа здоровья, – сказал Темир-Зан-хан, беря кусок мяса.
Когда немного и поели, и выпили, Кючюк-батыр спросил:
– Аланы, из чего же все-таки вы готовите эту самую бузу и как?
Видно, буза понравилась Кючюк-батыру.
– Из зерна готовится, Кючюк, – сказал Кара-Батыр. Не бойся, не из какой-нибудь дряни, а из чистого зерна, и никаких других добавок там нет.
– Да не поэтому я спрашиваю! – воскликнул Кючюк-батыр. – Если не очень сложно, по возвращении домой я сам котел попытаться приготовить.
– Тогда, конечно, другое дело. А так нечего опасаться – буза готовится из чистого зерна, – сказал Кара-Батыр. – Я, наверное, не смогу тебе все как следует объяснить. Чапай, ты, наверное, знаешь как готовить бузу?
– А как же! Если я не знаю – кто же тогда знает?
– Я очень тебя прошу, джигит, – научи меня готовить бузу! – обратился к Чапаю Кючюк-батыр. Чапай растерялся.
– А как я могу научить, если не буду показывать?! – сказал он. – Другое дело, если я буду готовить, а ты смотреть…
– Неужели это так сложно? Разве я не смогу понять, если ты все по порядку расскажешь?
– Да несложно, но не знаю, возможно ли научиться готовить бузу просто так, по рассказу?
– Ничего, ничего – ты попробуй рассказать подробно, – сказал Кара-батыр. – Кто знает, может, не забудет, запомнит.
– Хорошо, я-то расскажу, – сказал Чапай и задумчиво замолчал, видно, основательно подготавливался к столь необычному и важному делу. Вот наконец он заговорил. – Буза готовится из любого зерна и из овса, и из ячменя. Но самая лучшая буза готовится из ячменя. Но зато из овса получается красивая буза – белая, нежная.
Буза готовится так. Что там у тебя есть – овес или ячмень – заливаешь его водой. Заливаешь водой и даешь зерну в течение одного или двух дней размягчиться. После этого во дворе, не в тени, а где солнце, насыпаешь солому, а на солому стелешь полотно. А на полотно высыпаешь свое мокрое размягченное зерно и расстилаешь его толстым, в два пальца, скажем, слоем. Чтобы солнце не высушило зерно, укрываешь его полотном, сложенным в несколько слоев или толстым покрывалом. Ну, там через день-другой зерно твое прорастет. И тогда это проросшее зерно сушишь – на солнце, если жарко, или возле огня, если на солнце надежды нет. Надо хорошо высушить. Хорошие мастера иногда даже целую неделю сушат. Вот это проросшее, высушенное зерно называется салат. Понял?
– Понял, понял – продолжай! – сказал Кючюк-батыр, который слушал Чапая не только не проронив ни слова, а даже, казалось, аккуратно складывал каждое слово в хурджин памяти, предварительно тщательно его осмотрев и вытерев.
– Та-ак. Одна часть работы сделана, – сказал Чапай и продолжил свой рассказ. – Когда салат высушен, берешь его и зерно на бузу...
– А это что за зерно?
– Когда готовится буза, кроме салата требуется еще и обычное зерно. Берешь салат, берешь зерно...
– А сколько надо взять этого зерна? Извини!
– Да, забыл сказать – его должно быть не меньше салата…
Где я остановился? Да! И салат, и зерно отвозишь на мельницу и мелишь. Потом...
– Извини, пожалуйста! Надо смолоть их, смешав?
– Нет! Раздельно. Так, смолол, сделал муку. Потом из муки из обычного зерна берешь нужное тебе количество муки
– А сколько это – нужное мне количество муки?
– А это смотря сколько вмещается в твой казан и сколько бузы ты хочешь приготовить – если у тебя большой казан и хочешь приготовить много бузы, то бери сколько хочешь. Подожди, я буду дальше рассказывать, и сам по ходу поймешь что к чему. Итак, берешь обычную муку, теплую воду и приготовляешь как бы жидкую кашицу. Эту теплую кашицу заливаешь в бочонок и тщательно его укутываешь. Так он и стоит два-три дня. Дня через два-три кашица закисает и начинает бродить. Надо это учесть, и готовить надо столько кашицы, чтобы она еле доставала и до середины бочонка, иначе забродившаяся кашица может вылиться из бочонка. Итак, содержимое бочонка забродило – это ачытхы-закваска. И вот, когда ачытхы готов, разводишь огонь и подвешиваешь свой казан. Казан накалился – протри его как следует курдюком. Берешь в руки калак-деревянную лопаточку для перемешивания и ставишь его на дно казана вертикально, и на уровне середины казана делаешь отметку на калаке...
– Там, где середина казана делаю отметку на калаке. Правильно?
– Правильно. Наливаешь полный казан ачытхы из бочонка и начинаешь варить, постоянно помешивая. Варишь, варишь, и по мере варки содержимое казана постепенно оседает, и когда твое варево доходит до середины казана, до уровня твоей отметки на калаке – значит, готово, сварилось. Снимаешь с огня казан. И добавляешь туда столько муки из салата, сколько муки и ушло на это варево из ачытхы, что в казане. Понятно?
– Понимаю – чтобы и той, и той муки было равное количество.
– Правильно. Добавляешь и мешаешь, мешаешь. И опять же должна получиться кашица. Эту кашицу переливаешь в новый, чисто вымытый бочонок. И пусть этот бочонок так и стоит два дня. Через два дня содержимое бочонка процеживаешь через сито или редкое полотно и, пожалуйста, – вот тебе и буза! Пей на здоровье и не забудь сказать здравицу в честь той женщины, что приготовила эту бузу. Примерно так: Пусть у этой женщины, что готовила бузу, жизнь будет сладка, как мед, льющийся ручьями. А тот, кто этого не хочет почему-то, пусть плачет всю жизнь кровавыми слезами. Ну как, понял что-нибудь?
– Сейчас-то все понял, если не позабуду, пока не доберусь до дому. Теперь я расскажу – а ты послушай, – сказал Кючюю-батыр. Первое – это салат. Это ясно. Второе – это ачытхы-закваска. И это понятно. Ачытхы варю, варю и довожу до половины. Это – третье, правильно?
– Правильно.
– Теперь беру столько салатной муки, сколько и брал, когда готовил ачытхы и все смешиваю. Полученную смесь переливаю в чистый бочонок и жду два-три дня. Потом открываю бочонок, процеживаю и пью бузу! Все!
– Нет, друг ты мой!
– А что еще?
– Как что? А где здравица в честь женщины, которая готовила бузу?
– Какой же я рассеянный! Видно выпил ее вместе с бузой! сказал Кючюк-батыр, и все засмеялись. – Погоди, погоди! Я забыл спросить – сколько времени стоит и не портится буза?
– А это как держать будешь. Если ты ее будешь держать в шатре – в тепле, более трех-четырех дней не сможешь сохранить в нормальном виде. А если нальешь в бочонок, плотно закроешь, закопаешь в землю, чтоб было прохладно, – хоть два года храни, не испортится!
– Это же замечательно! – воскликнул Кючюк-батыр. Потом, повернувшись к Темир-Зан-хану: – Извините, пожалуйста, меня – перебил я ваш аппетит, да перебьет и уничтожит все ваши болезни святой Аурват!
– Ничего, ничего! И ты тоже будь здоров! – сказал Темир-Зан-хан. – Ведь и пригласила то мы тебя как раз для этого –чтобы посидеть вместе, поговорить. А еда – ничего, да не обделит нас здоровьем Великий Танг-Эри, она здесь, перед нами. Время есть – успеем и поесть, и выпить. – Потом, обращаясь к Сабыр-Зану и ко всем, добавил: – Это мясо животного, принесенного в жертву в честь нашего уважаемого гостя – каждому надо поесть его. – Оглядел чашу с кусками мяса, нашел лопатку и, передавая ее Сабыр-3ану, сказал: – Возьми-ка, Сабыр-Зан, погляди на лопатку и расскажи нам, что делается и вокруг нас, и в мире в целом.
Так, в неспешной беседе, за трапезой шло время. Вот Кю-чюю-батыр съел кусок мяса и положил кость на стол перед собой. Но Алтынбай-хан тотчас же взял эту кость и вручил ее обратно Кючюк-батыру.
– Так у нас не положено, брат мой, – сказал он. – Раз съел мясо, то и кость сумей использовать по назначению!
– По какому такому назначению можно использовать эту кость? – недоуменно спросил Кючюк-батыр, рассматривая со всех сторон кость в своих руках.
– Тот, кто на свою силу не надеется, базук не ест. Не слышал такую поговорку?
– При чем здесь сила? И что это еще за базук? – спросил Кючюк-батыр.
– Вот эта берцовая кость называется базук. Тот, кто съедает мясо с этой кости, должен поломать ее руками, – объяснил Кара-Батыр. – Только руками, и на коленях нельзя. – Потом, обратившись к шапе, попросил: – Чапай, принеси полотенце!
Чапай принес полотенце, Кара-Батыр завернул в него кость и протянул Кючюк-батыру.
– Кость заворачивается в полотенце, чтобы она не поранила руки, когда поломается, – объяснил он Кючюк-батыру, который смотрел на все это, ничего не понимая.
Кючюк-батыр взял завернутую в полотенце кость, прилично повозился, приноравливаясь то так, то сяк, но ничего у него не получилось.
– Да ну ее! – сказал он наконец, возвращая кость Кара-Батыру. Кара-Батыр взял кость и сразу же, без особого напряжения, словно в его руках была сухая палочка, с глухим треском поломал кость. Потом неспеша развернул полотенце, показал людям, что кость сломана и протянул все это Чапаю. Тот тоже двумя руками принял полотенце с костью и исчез. Вскоре он появился вновь, держа в руках медный поднос.
– Это подарки тому, кто поломал базук! – объявил Чапай и опустил поднос на стол. В середине подноса стояла большая деревянная чаша с бузой, а вокруг чаши громоздились куски хлеба и деликатесных кушаний – сохты и жерме.
– Красивый обычай! Как все это здорово! – не сдержался Кючюк-батыр. Ему, потомку асов, живущему среди других людей, других обычаев и нравов, было и приятно, и удивительно окунуться в сказочно интересный мир своих предков…
Заморский купец, видно, распродал свои товары – на следующий день его караван вышел из ханского журта и взял путь в сторону Большого моря...
VII
Столица Лидии Сфарт1. В беломаморном дворце прославленного на весь мир царя Креза, в том самом Розовом зале, где этот царь любил смотреть танцы своих полуобнаженных многочисленных наложниц, на троне сидел молодой и гибкий, как барс, человек.
Это был Дариявуш2 – царь Сияющей Фарсской империи3, которая за короткое время покорила почти весь мир от моря и до моря и перед которой теперь склоняли свои головы и седой Су-Эр, и чопорный Баба-Эли, и упрямый Мадий, и гордый Ас-Эр-Уя, и мудрый Мисир.
А сегодня он держит совет со своими полководцами и ближайшими союзниками о том, как подготовлены войска к предстоящему походу, после успешного завершения которого перед ним должна будет склониться и загадочная северная красавица Ас-Уя, о своенравности и блеске которой ходят легенды. Подобные советы он уже провел в восточных сатрапиях1 империи, и войска, собранные с тех мест, подтягиваются вслед за царем сюда – к западной части империи. А на сегодняшнем совете царь хочет точно узнать о том, сколько тысяч всадников и пеших воинов могут дать западные сатрапии – Лидия, Иония, Киликия, Каппадокия и Ас-Эр-Уя. Как и в других местах, здесь тоже на совет по велению царя приехали сатрапы2 и предводителем войск в сатрапиях. Полководцы докладывали царю о том, сколько всадников и пеших воинов находятся у них под командованием, высказывают свои суждения и предложения по поводу предстоящего похода. А сатрапы рассказывают царю о том, что они делают для того, чтобы обеспечить царских воинов, расположенных в их сатрапиях, всем необходимым для дальнего похода – сколько они заготовили продовольствия, закупили оружия, вьючных животных, телег и прочее.
Большие, карие глаза Дариявуша спокойно оглядывают зал, но если случается, что они на ком-то остановились, то в миг проникают в его душу и завладевают всеми ею мыслями, точно также, как воины во время жортууула врываются в шатер, присваивая все найденные там богатства. И тогда человек, оказавшийся под его взглядом, всем своим существом старается дать знать своему повелителю, как верный пес хозяину: не сомневайся, – я, мол, всегда готов за тебя в огонь и воду!
Кажется, что царь не очень-то охотно слушает сообщения предводителей войск и сатрапов, но на самом деле его цепкое внимание не упускает ни одно их слово. Хотя ничего нового никто из них до сих пор и не сказал. Как и везде, здесь тоже предводители войск хвастливо заявляют о том, что его барсы (львы, тигры) хоть днем, хоть ночью готовы выступить в какой угодно дальний поход, и не может быть никакого сомнения в том, что они вернутся домой с победой.
Царь Дариявуш иногда останавливает свой взгляд на говорящем, и тогда его красивые брови слегка взлетают вверх, а если ему не очень-то нравятся слова оратора, то его тонкие губы еле заметно растягиваются в насмешливой улыбке.
Вот закончил свое сообщение очередной предводитель войск, и царь Дариявуш объявил:
– А теперь давайте послушаем Мегабаза.
Легендарный военачальник Мегабаз был вовсе не богатырского вида – мужичок невысокого роста, черный, как греческий купец. Но уже по тому, как он себя ведет здесь, перед царем, видно, что уважительное отношение к своему имени он, скорее всего заслужил – даже здесь, в царском дворце, он надменно оглядывает всех, словно говоря: «А ну-ка – посмей только кто-нибудь пикнуть!» И когда подошел к трону, не согнулся в три погибели, как это делали все, а лишь успел слегка опустить голову, как вдруг остановился, словно раздумал кланяться, потом решительно выпрямился и начал говорить. Да и начал свою речь не длинной тирадой вроде: «О, мой повелитель, освещающий своим светлым ликом весь мир, у ног которого безропотно лежат некогда могущественные Суу-Эр и Ак-Кала, Ваба-эли и Урарту, Мисир и Хорезм, Согдияна и Парфия, Ас-Ур-Уя и Фригия! О, мой царь, к которому благосклонны Небесные Святые, а земные люди превозносят его славу до небес!»
А подошел к трону и, обращаясь к царю, заговорил просто и достойно:
– Мой царь! Богатыри, которых ты дал мне, исполнили твою волю. Они перешли на ту сторону Узкого моря1 и своими острыми мечами снесли головы всем твоим врагам. Теперь вся Дакия – все земли до Дунавия – твоя. Все народы, живущие на этих землях, покорны тебе, просят допустить и их к теплу твоего очага и шлют тебе подарки. Таким образом, дорога к сакам, живущим за горами1, открыта. Твои тигры, мой царь, готовы к прыжку на земли загорских саков! – так коротко доложил Мегабаз о своей последней большой победе за морем.
Царь Дариявуш выжидательно глянул на оратора, думая, что тот еще будет продолжать, но потом, поняв, что Мегабаз больше говорить не будет, обратился к собравшимся:
– Кто хочет спросить?
Желающих спросить не было.
– Спасибо тебе! Ты сделал большое дело, – поблагодарил царь Дариявуш Мегобаза и, слегка приподняв правую руку, позволил ему сесть на свое место.
– А теперь послушаем человека, которого Капассия-батыр еще весной отправил к загорским сакам. Он вернулся и кое-что, о чем он рассказывает, вас всех, наверное, заинтересует, – сказал царь и, обратившись в сторону Капасии, велел: – Пусть войдет этот человек.
Капассия вышел из зала и тотчас же вернулся с каким-то человеком. Этот человек приблизился к царю и, низко поклонившись, выразил свое почтение к повелителю. Царь дал знак рукой, и Кючюк выпрямился.
– Расскажи – что видел, что слышал? – спросил царь.
– Мой царь, подобный солнцу! – начал Кючюк. – Я, как и было мне велено Капассией, став купцом, поехал на земли загорских саков, посетил многие места, был и в поселении, где живет их царь. Они величают его Великим ханом. Их язык похож на язык заморских саков2, поэтому мы и называем их загорскими саками, но сами они называют себя асами. Этот народ делится на три как бы самостоятельных народа – асы, живущие за Кафскими горами, до них нам ближе всего, они называются горными асами или попросту горцами. Другие асы, живущие в степях за морем, называются алано-асами, что значит степные асы или просто аланы-степняки. Третьи асы – это асы, живущие в степях между реками Ара-Сай и Танг-сай. Они тоже считаются аланами, но они больше известны по имени своего родоначальника и называются сарыбатырами. Согласно легендам, эти три асских народа произошли от трех братьев, и живут они все раздельно, у каждого народа свой царь, свои порядки и обычаи. Таулулы и аланы – горцы и степняки – очень близки и дружественны. А сарыбатыры несколько обособлены, и они более многочисленны, чем горцы и аланы. А потому постоянно стремятся всячески притеснить и горцев, и аланов, даже совершают на их земли набеги, угоняют и людей, и скот, часто случаются стычки.
Это сообщение Кючюка, видно, очень понравилось царю – лицо его посветлело, и он спросил:
– Значит, по-твоему выходит, что у загорских саков нет единого правителя?
– Совершенно верно, мой повелитель! Загорские саки делятся на три самостоятельных народа. К тому же те асы, которые называются сарыбатырами, все еще не подвластны единому хану, они разделены на несколько самостоятельных тайф. Тайфа – это навроде нашей сатрапии. И каждая тайфа – как отдельное государство. У асов-аланов иное положение. Правда, они тоже делятся на тайфы, но все они подчиняются единому царю, которого они называют Великим ханом, а правителя тайфы – просто ханом. Так что, алано-асы объединены в одно государство. Примерно также устроена жизнь и горцев.
– Скажи, а эти саки, что живут в степях и которых ты называешь аланами, – они своих царей выбирают, или же трон переходит по наследству? – спросил царь.
– Раньше хана тайфы выбирали князья – они у них называются биями, – из своей среды, но тот бий, которого собираются избрать ханом, должен быть из коренной или старшей княжеской ветви тайфы. Так что, ханом всегда становился князь коренного, старшего эля. Эль – так называется владение одного княжеского рода. Получается, на самом деле, что ханство переходило по наследству, хотя вроде бы он избирался. Так же было и с Великим ханом. Его избирали на Большом совете ханы и бийи всего алано-асского народа. Старшая и самая почетная тайфа в Асии Аланской – это Абай-тайфа. Абай – на языке загорских асов означает старший, и является именем старшего сына родоначальника алано-асов Кара-Батыра. И получалось, что Великим ханом, а по-нашему – царем алано-асского народа обязательно должен был быть человек из самого старшего, а потому и почетного княжеского рода этой самой Абай-тайфы. А таким родом в Абай-тайфе является княжеский род Абай. Следовательно, старейшина рода Абай является одновременно и бием Абай-эля, и ханом Абай-тайфы, и Великим ханом всей земли алано-асов – Алан-Ас-Уи. И здесь, на самом деле, ханская тахта переходила по наследству. Церемониал избрания хана, на самом-то деле, и был праздником вступления хана на престол. А теперь вся эта видимость избрания хана отменена, и ханская тахта без всяких препон переходит по наследству.
– И кто же сейчас Великий хан земли, которую ты называешь Алан-Ас-Уей? – спросил царь Дариявуш, видно, желая знать, с кем же в ближайшем будущем ему придется схватиться. – Стар ли он, молод, умен или глуп, из какого рода-племени он происходит?
– Он, как я и говорил, из рода Абай, самого старшего и почетного рода на всей земле степных саков – алано-асов. Звать его Темир-Зан. Хорошего роста, ладно скроен, голубоглазый. Ему сорок лет. Если мне дано это понять – умный и рассудительный человек. На всей земле Алан-Ас-Уи его уважают и любят. Люди говорят, что с тех пор, как он стал Великим ханом, прекратились ссоры и стычки между элями и тайфами, народ стал жить мирно и спокойно, стал жить лучше.
– Хорошо, – сказал царь. – А теперь скажи – что тебе удалось узнать о силе и могуществе этих самых степных саков? Сколько тысяч у них всадников, пеших воинов?
– У всех асов, светлый царь, нет постоянного войска, как у нас! – ответил Кючюк.
– Интересно! С кем же тогда мы будем воевать?! – усмехнулся царь. – Куда же подевались те самые свирепые воины загорских саков, которые некогда перевернули вверх дном жизнь всех здешних народов?
– Загорские саки, о, светлый царь, как и все кочевые народы, не содержат постоянного войска. Они собирают войско только тогда, когда на их земли нападает враг или когда они сами отправляются куда-нибудь в поход.
– А что ты можешь сказать о их языке и вере?
– Язык их, великий царь, схож с языком заморских саков, которых мы хорошо знаем по Согдиане и Хорезму. Поклоняются они Великому Танг-Эри – Верховному повелителю Неба и Земли – это Солнце. И самих себя они считают детьми Солнца. С виду они похожи на нас, только, как мне показалось, они более широколицы. Большинство людей этого народа белолицы, голубоглазы и русоволосы.
– И сколько-же войска, как ты предполагаешь, они смогут собрать, если на их земли нападет враг? – спросил царь, пристально вглядываясь в Кючюка.
– Точно сказать это невозможно, великий царь, – ответил, не задумываясь и не меняясь в лице, Кючюк. – Когда начинается война, все их мужчины, начиная с шестнадцати лет, кроме, разве, старцев, садятся на коней, берут в руки оружие и становятся воинами. Если с каждой тайфы соберется по двадцать тысяч воинов, то всего их, возможно, наберется около 100 тысяч всадников