Сделанное открытие важнее политики и экономики. Раскрыты причины и механизм общественной деградации (как в России, так и в других цивилизованных странах). Если деградацию не остановить цивилизации конец
| Вид материала | Документы |
- Ивации и методов стимулирования научной деятельности чрезвычайно актуально для России,, 208.47kb.
- Лекция системообразующие функции государственного регулирования экономики, 236.11kb.
- Основные причины современного кризиса цивилизации и возможные пути выхода из него Галкин, 20.47kb.
- Открытое акционерное общество по выпуску, 78.93kb.
- Лекция Промышленное развитие и промышленная политика в постсоветской России Конец, 1940.59kb.
- Тема доклада, 58.24kb.
- Как избежать деградации Элиты, 2245.14kb.
- Тезисы к вступительной лекции правда и киноправда, 93.29kb.
- Агропромышленный комплекс как приоритетное направление социально-экономической политики, 213.24kb.
- Темы курсовых работ по макроэкономике (для студентов 2 курса мэо и 2 курса ивэс), 25.96kb.
Даже если устроить совершенно честный подсчет, то окажется, что на Моцарта собирается триста человек в филармонии, а на попсу — 30 тысяч на стадионе.
С точки зрения рейтинга попса в 100 раз лучше Моцарта. А с точки зрения продавца пива, попса в миллион раз лучше. (Продавцу важно одно: сколько пива выпьют в филармонии и сколько на стадионе.)
Оба концерта начнутся одновременно: в 7 часов вечера. Но ТВ выберет по количеству. Главное время — пиву, а Моцарту (Тарковскому, Рафаэлю) или ноль, или после нуля (ночью). Свежий пример: 15 апреля 2008 г. “Сталкер” Андрея Тарковского на Первом канале в 0.50.
Рейтинг продаж? Если с этой точки зрения отобрать литературу для школьников, то Достоевского и Пушкина не будет. Все равно что выбор невесты поручить мяснику — специалисту по телятине. Он вам выберет тёлку.
Ради рейтинга нарушаются все приличия, все табу. Ради рейтинга делают то, чего никто себе не позволяет в личной жизни, — безобразные публичные скандалы, избиение детей, педофилия, людоедство — все это днем и вечером, когда дети видят. Пусть ребенку будет нанесена пожизненная психическая травма, лишь бы сию секунду был рейтинг повыше.
Мораль? С ней не считаются. Считают деньги. Поскольку это позиция подонков — защитить ее они не могут. И тогда они просто поднимают на смех: “Гляди-ка, моралист нашелся! Импотент небось?”
Нет, это именно импотенты нападают и терзают жертву — потому что по-хорошему, по любви у них не получается.
* * *
Рейтинг — не значит, что передача понравилась. Рейтинг значит, что ее смотрели. Смотреть можно и с отвращением, и с негодованием. (На следующий день после какого-нибудь “Барьера” люди нередко спрашивают друг друга: “Видел вчера эту мерзость?”, имея в виду скандальную перебранку участников дискуссии.)
В жизни ни один из тысячи моих знакомых не сказал, что ему нравится “Дом-2”. А рейтинг у этой передачи — 10 процентов. Значит, каждый десятый. Если так, то и среди моих знакомых должны быть сто поклонников “Дома”. А нету.
Рейтинг поднимается, опуская человечество. Рейтинг — это не плохое и не хорошее. Это просто деньги.
Рейтинг убрал гениев не в оппоненты (ибо с ними никто не спорит), а в небытие — у них нет эфира.
Смена аудитории
Меняется содержание программ — меняются зрители.
Многие перестали смотреть ТВ, слушать радио, потому что эфир стал другим. Под соусом: мол, зрители должны получать всё. Это, мол, объективность. “Раз это существует — оно должно быть у нас в эфире” — любимый аргумент телерадиобоссов. (Сами страдают. Все чаще слышно, как радиоведущие в прямом эфире поносят нехороших слушателей.)
Уважаемые начальники эфира, дерьмо существует, но к столу-то его зачем подавать? Садисты и педофилы, увы, существуют, но зачем приглашать их в радионяни? Чтоб стало больше хороших людей? Или чтобы стало больше покупателей?
Приманить толпу, показывая ей запретный плод? Да, это единственная их цель. Они даже не задумываются, по чьему рецепту работают.
Смена телезрителей происходит, как смена публики на пляже. Было: днем — бабушки с внучатами, вечером — влюбленные пары, семейные пары… Но если днем на пляж придут нудисты (хотя бы двое-трое), а к ночи — шпана и наркоманы, и на берегу останутся битые бутылки, шприцы и непристойные резинки, то исчезнут и бабушки с внучатами, и влюбленные парочки, и пляж станет еще одним опасным, грязным местом.
Показ дряни убирает от экрана нормальных людей и привлекает уродов. А часть нормальных, но неустойчивых постепенно становится уродами. Это процесс. И он идет в одну сторону.
Бабушки и внуки ушли, а наркоманы и алкаши пришли. Для общества это изменение плохое. Но число особей у экрана увеличилось. И значит, рейтинг вырос.
Бесполезно говорить все это телевизионщикам, рекламщикам. В области разума они оперируют понятиями “бюджет”, “откат”, “навар”. Область совести не существует. Честь? “Давайте разберемся, — говорит негодяй, — что вы имеете в виду?”
Телевидение получает тем больше денег, чем больше людей (неважно каких) усадит к экрану. Телевидение как бессердечная нищая, которая просит денег “под ребенка”. У нее на руках младенец, он спит, накачанный димедролом. Очень удобно: не кричит, есть не просит. Может быть, он уже мертв.
Но это же не ребенок. Это инструмент добывания денег.
Зрители, обеспечивающие рейтинг, тоже всего лишь инструмент.
Явка с повинной
Но может, мы зря обвиняем ТВ во всех грехах? Может, просто наши граждане (и дети) плохо воспитаны — вот и множатся маньяки.
Или ТВ ведет сознательную игру на понижение. Чем глупее — тем выше рейтинг. Умное — для умных, а глупое — для всех. Даже если сто умников с отвращением отвернутся, то отряд не заметит потери; зато вольется миллион.
Факты, конечно, всем видны. Но как доказать, что они не случайны?
Не все можно потрогать. Всемирного тяготения никто не видел, но оно есть. Предметы падают не потому, что плохо воспитаны, а потому что гравитация.
Астроном Лоуэлл заметил отклонения в орбите Урана и в 1914 году предсказал существование еще более далекой планеты. В 1930-м люди впервые увидели Плутон — в точности там, где рассчитал Лоуэлл.
Неужели “отклонений” в нашем обществе еще недостаточно, чтобы вычислить их причину?
…Текст, который вы третий день читаете, был начат (и большей частью написан) два года назад, весной 2006-го. С тех пор многие события реальной жизни подтвердили сделанные тогда умозаключения.
Настоящим подарком в 2007-м стало интервью одного из руководителей центрального телеканала, опубликованное в центральной прессе. Я читал его с восторгом. Было чувство, что очередной Плутон (прежде невидимый, вычисленный на бумаге) вдруг вышел из тьмы, засиял как звезда.
Умный, откровенный, он с гордостью рассказывает об успехах, не сознавая, что полностью подтверждает и факт смены аудитории, и самые черные предположения. (Слова руководителя набраны жирным, вопросы интервьюера — курсивом.)
— Лицо нашего канала сейчас сильно изменилось. Его определяют программы, которые сделаны в достаточно жесткой манере и находят своего современного и продвинутого зрителя: “Программа “Максимум”, “Главный герой”, “Профессия — репортер”, “Чистосердечное признание”. Это лидеры нашего проката, и по популярности они значительно превышают все, что было до сих пор на канале. Долей аудитории в 30% могут похвастаться далеко не многие проекты, и не только прежде у нас, но и на “Первом”, и на “России”.
— И вы этим обстоятельством очень гордитесь?
— Канал — коммерческая компания, очень жестко нацеленная на производство рейтингов, которые дают компании прибыль. Каких-либо других задач мы перед собой не ставим.
— Вы считаете, что, когда ваш канал в течение трех телесезонов в прайм-тайм показывает людоедов, изувеченных людей, трупы, проституток, педофилов и пр., это оправдывает коммерческий общефедеральный канал, увеличивающий за счет этого свою долю аудитории?
— Я не думаю, что целью является показ того или иного объекта. Целью является производство рейтинга. Если картина Боттичелли будет вызывать массовый интерес и приносить высокий рейтинг, мы будем показывать Боттичелли. Но мы следуем за вектором пристрастий нашей целевой аудитории. (Как понять? “Следуем за пристрастиями”, то есть выполняем желания своих зрителей? Или — показывая уродства, собрали к своему экрану зрителей с такими пристрастиями? — А.М.)
— А кого вы считаете своей целевой аудиторией?
— В основном это мужчины в возрасте от 25 до 54 лет с высшим и с незаконченным высшим образованием и с высоким уровнем дохода. Также наш канал имеет лучшие показатели по попаданию в так называемую труднодостижимую аудиторию — руководителей высшего и среднего звена. То есть наш канал имеет премиальную элитарную аудиторию, к которой мы всегда стремились. Впрочем, сегодня наша аудитория изменилась, она стала стабильной и массовой (так элитарная или массовая? — А.М.). Эта аудитория нашего канал совсем не та, которую мы имели в 90-е годы. Наш канал сейчас в полном смысле стал федеральным каналом, каналом для всех россиян, всей России.
— Получается, что у подавляющего количества россиян во главе с руководящим составом крупных компаний какие-то серьезные патологические отклонения, если все они в таком объеме постоянно потребляют в телеэфире вашего канала бесконечный криминал, трэш и скандалы.
— Телевидение — средство расширения личного опыта. Тот опыт, который человек не может получить личным путем — и порой слава богу, что не может, — но у него тем не менее есть эмоциональная потребность в этом. Например, для того чтобы соприкоснуться с закрытыми сторонами жизни, у людей и существует потребность вот в таких программах.
Интервью огромное и прекрасное. Его надо включить во все учебники: политологии, экономики, журналистики, социологии и психиатрии. Достоевский сделал бы из него роман.
Вопросы интервьюера (как видим, очень жесткие) совершенно не смущают руководителя ТВ. Он говорит очень откровенно; мы ему за это очень благодарны.
Его цель — только рейтинг (деньги). Но что означает ответ на последний вопрос? Тут надо внимательно разобраться.
Руководитель говорит, что ТВ “расширяет” нам личный опыт (хотя мы об этом не просили).
Он говорит “слава богу, что человек не может получить его лично” — значит, это очень опасный опыт.
Он говорит, что у людей “есть эмоциональная потребность соприкоснуться” с какой-то мерзостью (он называет ее “закрытые стороны жизни”). То есть руководитель ТВ выступает здесь как психотерапевт.
Но тот, кто лезет в такие глубины, должен знать, что сначала у человека появляются запретные желания (особенно когда их ежедневно инициируют), потом они удовлетворяются мысленно и картинками, а потом (и с каждым днем сильнее) человеку хочется “попробовать”.
Потом, когда попробовавшего поймают (после первой или после двадцать первой жертвы), он и сам не будет знать, с чего все началось. И только очень глубокая комплексная психолого-психиатрическая экспертиза сможет докопаться до стартовой команды, прозвучавшей с экрана.
“Цель — производство рейтинга” — руководитель канала говорит чистую правду про чистую прибыль. А удовлетворение “эмоциональных потребностей” и “расширение личного опыта в сторону закрытых сторон жизни” — это способ достижения цели. То есть в переводе на русский “мы щекочем низменные чувства ради выгоды”.
“Продвинутые зрители”, “расширение”… Надо бы спросить: продвинутые — куда? расширять (ширять) — в какую сторону? Что вы так заботитесь о поганых желаниях “зрителя”? Все продается на дисках, свинья грязь найдет. Почему вы при всем народе (при детях!) занимаетесь удовлетворением скотских вкусов?
Упомянутые передачи действительно расширяют людям опыт в сторону людоедства и прочих уродств… То, куда вторгаются эти лучшие передачи, — сфера психоанализа и психиатрии. Но психоаналитик действует крайне осторожно (а тут грубо), всегда индивидуально (а тут толпа), интимно (а тут публично) и — по просьбе пациента. У врача знания, а тут невежество и жадность. У врача скальпель, а тут даже не топор, а мясорубка. И не один пациент, который просил, а десятки миллионов, которые даже не знают, что с ними делают.
Один из шедевров Достоевского — человек из подполья, низкая душа; теперь он переехал на VIP-этаж билдинга; он успешен, богат, но главный принцип (жизненное кредо) не изменился. “Миру погибнуть или мне чаю не пить? Пусть мир погибнет, а я буду чай пить”.
Народ и рейтинг
Если каждый день говорить с экрана об импотенции — улучшится ли эрекция населения? Нет, она ухудшится — что и надо продавцам всякой дряни. Они были бы счастливы, если бы все мужчины Земли стали импотентами. Конечно, человечество исчезло бы, но сперва продавцы таблеток сказочно обогатились. Продавцам не нужны здоровые, нужны больные. А здоровые — враги, ибо не нуждаются, губят бизнес.
Они поднимают рейтинг, опуская население.
Во всех дореволюционных энциклопедиях есть статья “Нравственное помешательство”.
“НРАВСТВЕННОЕ ПОМЕШАТЕЛЬСТВО — психическая болезнь, при которой моральныя представления теряютъ свою силу и перестаютъ быть мотивомъ поведения. При нравственномъ помешательстве человекъ становится безразличнымъ къ добру и злу, не утрачивая, однако, способности теоретическаго, формальнаго между ними различения. Неизлечимо”. (Энциклопедический словарь Ф.Павленкова. С.-Пб., 1905.)
После революции эта статья из энциклопедий исчезла. Вылечились от неизлечимой? Или, наоборот, болезнь овладела большинством, а большинство не любит, чтоб его считали больным и тыкали ему в нос такие диагнозы.
…Настоящая элита — врачи, писатели, артисты, музыканты, ученые — признанные таланты, образцы ума — все в ужасе. Но ТВ идет как танк, и скоро протестующие голоса умолкнут. И никто не будет мешать, никто не станет даже пытаться остановить озверение.
И те, кто зарабатывает на этих процессах, и особенно те, кто руководит этими процессами, должны знать, что они ежедневно делают подлость. Идут на подлость, как на доходную работу.
Негодяи организовали производство негодяйства. Порча детей — это выращивание негодяев. А потом усилий будет не надо, потом сама пойдет цепь поколений. Это втягивание в орбиту, с которой не сойдешь.
...Телеканал “Культура” по мере сил удовлетворяет духовные потребности, спасибо. Но почему все другие каналы удовлетворяют совсем другие потребности? Убавьте мразь — никто не уйдет от экранов; прилипшие к ТВ будут смотреть все, что шевелится.
Увы, телеканалы не могут показывать шедевры. Потому что они будут у всех одинаковые: Чаплин, Смоктуновский, “Бриллиантовая рука”. А конкуренция? Каналов много, а зритель один. Как притянуть его к себе?
Да и нельзя показывать сделанное прежде — тогда не получат денег тысячи изготовителей всякой дряни, а их шефы не получат откатов. Значит, надо делать самим. И показывать то, чего нет у других.
Хорошее сделать трудно, а плохое — легко. Талант — редкость, а снять штаны может любая (любой). Больше мата! Больше крови!! Жестче порно!!!
И вот произошло то, что все ученые считали абсолютно невозможным: товар (телепередача) ухудшается в результате конкуренции. Невероятное достижение рынка.
Прежде все твердили о честности, вежливости, помощи слабым; доброта, бескорыстие, уход за стариками… Кто проповедовал это искренне, кто — лицемерно, но детям это вбивалось в голову.
Потом юные, конечно, сталкивались с реальностью. Но это — потом, когда уже сформированы идеалы. Человек мог выдержать это столкновение или сломаться, но те, кто выдерживал, получали от столкновения энергию “вверх”. Обществу не давали опуститься.
Теперь детей выращивает ТВ. Выращивается молодняк, уже готовый к использованию. Это не столько поколение пепси, сколько поколение-бройлер. Можно жарить сразу, без всяких уговоров, — уже все ощипано, выпотрошено, промыто, голова отрублена.
Столкновений нет. Нет атаки на идеалы юности. Нет импульсов вверх.
* * *
Система проста. Телевидение живет на деньги рекламодателей. Больше зрителей — выше рейтинг — больше денег заплатит рекламодатель.
Рейтинг учитывает только поголовье (как скотину). Поэтому и цель ТВ — любым способом усадить к экрану максимальное число зрителей. То есть получить максимальную цену.
Но рекламодателя надо убедить, что зрителей действительно много. Для этого и подсчитывается рейтинг. И на основании этих цифр делается вывод о пристрастиях народа.
Все главные руководители главных телеканалов, все телеобозреватели, телеаналитики, социологи, рассуждая о рейтингах, употребляют выражения типа “пристрастия наших телезрителей“, “выбор россиян”, “телезрители столицы и провинции предпочли”, “подавляющее большинство россиян смотрело…”, “народ по достоинству оценил…”
Выходит, рейтинг — это народ.
Верно ли? Чтобы ответить на этот вопрос, надо узнать очень большой секрет. Надо узнать, как делается рейтинг.
Этого никто в мире пока не знает. Даже сами составители и публикаторы рейтингов не понимают, чем занимаются, с кем имеют дело. Завтра поймут.
Завтра обещанное открытие.
ЧАСТЬ 4
В России два народа — один явный, другой тайный. Явный народ не любит ТВ. Смотрит, но не любит.
Все соцопросы показывают: людям осточертели скандалы, опротивели похабщина и жестокость, кровь, пошлость, идиотский юмор, извращения.
А все рейтинги (народное волеизъявление) показывают, что людям нравится именно это. У людоедства огромный рейтинг, у педофилии зашкаливает.
Кто же эти любители дряни? Кто этот тайный народ, из чьих голосов складывается рейтинг? Ведь ТВ показывает нам, как жить. А теленачальство решает, что показывать (ориентируясь на рейтинг).
Нам говорят: “ТВ такое, потому что мы такие”. А какие мы?
Мы вроде бы хорошие. Нас возмущает то, что показывают.
Как же это: ТВ такое, какие мы. А мы не такие, как ТВ. Что-то тут не так.
Соцопрос — это ответы случайных людей.
ТВ-рейтинг — ответы совсем не случайных.
Рейтинг — это чей-то выбор. Чей? Оказывается, есть анонимные постоянные эксперты.
Отбор экспертов ведет специальная всемирная организация “Гэллап Медиа” (там утверждают, что по случайной выборке).
Сколько их, этих экспертов? Кто они?
* * *
Если у некой передачи рейтинг 10 процентов, то люди думают, будто ее смотрели 10 процентов зрителей (для Москвы это миллион человек). Но это не совсем так.
Рейтинг подсчитывает “Гэллап Медиа” с помощью пиплметров.
Пиплметр — специальный прибор, который подключен к телевизору. Он фиксирует: что именно смотрят в данный момент и кто именно смотрит.
Сколько же этих пиплов, чьи предпочтения решают и что показывать, и что из показанного нам нравится? Сколько их на 10—12 миллионов москвичей?
На весь мегаполис всего 550 пиплметров — 550 квартир.
Сложная система подсчета учитывает пол, возраст и ряд других данных. Это позволяет экстраполировать данные, полученные с помощью приборов в трехсот квартирах, на все население Москвы. Статистика считает, что полученные таким образом данные достаточно точно соответствуют реальному положению вещей.
Если эксперты (в среднем) такие же люди, как все, то их выбор — это выбор среднего человека, посредственности. И это было бы еще не так плохо, хотя ориентироваться лучше на вершину, а не на середину.
В стране три нобелевских лауреата и 11 миллионов алкоголиков и наркоманов. Выбирая среднее, с гарантией получаешь эксперта-алкаша. Нобелевский лауреат пользуется в мире высочайшим авторитетом, а в глазах рекламодателей он в тысячу раз меньше статистической ошибки. И это правильно, потому что он ничтожный покупатель стиральных порошков, он не нужен.
Но упомянутые эксперты даже не средние. Они — не такие, как все.
Вербовка
Когда интервьюер (случайно) приходит к вам впервые, его задача определить: годитесь ли вы (ваша семья), чтобы в вашей квартире появился пиплметр? подходят ли ваши параметры. Но о приборе он пока ни слова.
Сперва всего лишь анкета. И предварительный вопрос: “Работаете ли вы в прессе, в сфере рекламы и PR?” Если да, анкетирование будет прервано решительно и сразу. Следующих вопросов вы не услышите.
Соглашаются ответить приблизительно 60 процентов. 40 по разным причинам отвечать отказываются.
По моей просьбе могущественное швейцарское издательство (более 200 газет и журналов по всему миру) несколько месяцев пыталось узнать, как этот рейтинг делается в Европе. Ни в Швейцарии, ни во Франции, ни в Германии сведений им не дали, стандартную анкету не показали.
Они смущенно сообщили мне о своей неудаче, добавив, что в ход были пущены даже личные связи, — не помогло. Военную тайну легче узнать. Но мы узнали.
Вот вопросы анкеты:
1. Постоянная ли у вас квартира?
2. Какие каналы ТВ принимаются?
3. Как часто смотрите? (От одного до семи дней в неделю.)
4. Как долго в день? (От “менее одного часа” до “более девяти часов”.)
5. Какие каналы смотрите?
6. Сколько раз в день смотрите и в какое время суток?
7. Сколько у вас телевизоров? Цветные ли? С пультом ли? С телетекстом ли? Какие антенны? Какие кабели?
И только в конце, на 10-й странице анкеты, напечатан текст, который должен произнести интервьюер: “В заключение — несколько вопросов для статистики о вас и о вашей семье”.
Там же — инструкция: “Интервьюер! Крайне внимательно заполняйте таблицу. Начинайте заполнение с самого младшего члена семьи, затем задайте те же вопросы о втором по старшинству члене семьи и т.д. Убедитесь, что респондент не забыл учесть себя, детей с нуля лет, пенсионеров и всех, кто с ним проживает и ведет совместное хозяйство”.
Как вам нравится учет “детей с нуля лет”? Интересно, какие каналы смотрит грудной?
Вот вопросы о семье:
1. Пол, возраст, образование, работа и занятость.
2. Кто глава семьи? Чей доход больше? Кто решает, что купить?
3. Отдельная ли квартира? Есть ли дача?
4. Есть ли телефоны, факс, пейджер, Интернет?
5. Каково материальное положение? (От “не хватает на еду” до “в средствах не ограничены”.)
6. Какая часть семейного бюджета уходит на еду и коммунальные услуги? (От “меньше четверти” до “более трех четвертей”.)
7. Каков доход в месяц на члена семьи?
Что же секретного в этих вопросах? А именно то, что в них нет ничего человеческого.
Ничего неизвестно о морали этих экспертов, чьи предпочтения формируют телепрограмму. Об их доброте, любви к детям. Все вопросы анкеты тупо материальны. Только деньги. Ни ума, ни души, ни чести, ни совести.
По сути — эти люди воспитывают наших детей. Они определяют, что показывать народу с нуля лет. Их отбирают по деньгам, а потом они формируют духовность.
После анкетирования вам предложат пиплметр. Вот текст, который должен наизусть (непринужденно) произнести интервьюер на прощание: “Кстати, в ближайшие дни мы начинаем очень интересное и важное исследование по изучению вкусов телезрителей. Результаты нашего исследования получат все российские телеканалы. Благодаря Вашим ответам они смогут решить, когда и какие передачи показывать. Опрос проводится с помощью специального прибора, который называется телеметр.
(Это для красоты. Между собой все телевизионщики говорят “пиплметр”. — А.М.) Телеметр подключается к телевизору и автоматически фиксирует, какой канал и какую передачу смотрит человек. На пульте телеметра есть персональные кнопки для каждого члена семьи. Когда вы включаете телевизор, вам просто нужно нажать на вашу персональную кнопку, чтобы телеметр мог “узнать”, что это именно вы смотрите телевизор. Больше ничего делать не нужно. Это настолько просто и интересно, что в исследовании часто участвует вся семья, включая детей с 4 лет. В качестве вознаграждения каждая семья, участвовавшая в опросе не меньше года, получает подарок…”
Всем предлагают поставить пиплметр, но соглашаются приблизительно 40 процентов (из тех 60, которые согласились отвечать).
Через некоторое время им звонят по телефону: “Не передумали?” И оказывается, что две трети передумали и ставить прибор не хотят. Остается треть от тех 40 процентов от тех 60 процентов, что согласились отвечать.
А когда мастера приезжают устанавливать прибор, еще значительная часть согласившихся отказывается в последний момент.
В конце концов на пиплметр соглашается 5 процентов. Люди особенные. Если 95 процентов отказываются, значит, 5 процентов согласившихся резко отличаются от подавляющего большинства.
Статистика стабильна (и в России, и везде): несмотря на все приманки и подарки, только 5 процентов опрошенных соглашаются поставить у себя пиплметр. Только среди них выбираются “эксперты”, которые нажимают кнопки, а мы узнаём, что нравится “народу”.
Жизнь с прибором
На всю Москву — 550 семей. Кто эти люди? Их имена держатся в тайне. Им гарантируют анонимность.
Эти 550 семей постоянны. Некоторые живут с прибором долгие годы. Что с ними происходит? Если им уже давно все отвратительно, то, может быть, они включают, регистрируются, но не смотрят, сидят в соседней комнате? Но если они перестанут включать — у них отнимут прибор, призы. Значит, они смотрят не как зрители, а как наемники.
Их вкус опускается, их восприятие нарушено. Привычка смотреть пакости превращается в потребность и оборачивается спросом на пакость.
Психологи по нашей просьбе описали (предположительно) такую личность.
Вряд ли согласится на пиплметр профессионально успешный, активно работающий, хорошо зарабатывающий. Вряд ли согласится тот, кто ходит в кино и театр, имеет дачу, любит копаться в огороде… Люди, живущие насыщенно, любящие близких, друзей, природу, скажут “нет”.
Должна быть некая пустота в жизни. Эту пустоту и займет пиплметр.
Ущербный, одинокий (есть люди, которые одиноки даже в своей семье), нереализовавшийся, пытающийся доказать себе и миру, что он чего-то стоит, согласится гораздо скорее. У него в жизни ничего не выходит, а тут — к нему пришли, его мнение важно для телеканалов! Теперь он будет влиять на то, что смотрит вся страна.
Человек даже не сознает, что соглашается на резкое, интенсивное вмешательство в личную жизнь. Он соглашается на тотальный внешний контроль своего поведения. И — своего образа мыслей (скажи нам, что ты смотришь, и мы узнаем, кто ты).
* * *
У многих людей свобода рождает тревогу. Им трудно выбрать самостоятельное поведение, их угнетает необходимость сделать выбор. Они предпочитают, чтобы решали за них.
Пиплметр резко уменьшает степень свободы — уменьшает их тревогу.
Появившись в квартире, он вводит кучу правил. Надо нажимать дополнительные кнопки, надо фиксировать каждый уход от работающего телевизора (на кухню, в туалет). Надо фиксировать каждое возвращение… Надо смотреть столько часов в день, сколько вы обозначили в анкете, и столько дней. А если вы несколько дней пропустите — вам позвонят и спросят, что случилось?
Согласившимся объясняют правила поведения. Просмотром считается нахождение в комнате с работающим телевизором. Входишь в комнату — нажми кнопку, зарегистрируйся. Выходишь даже на малое время — нажми.
Если, не выключив телевизор в комнате, вы на кухне включите другой, автоматика зарегистрирует нарушение. Но мучения окупаются: каждый раз, как включаешь, — прибор здоровается. Каждый раз, как регистрируешь уход, — прощается.
Положим, человек, заполняя анкету, сказал, что имеет постоянную работу. Если он начнет смотреть телевизор днем, то вскоре последует звонок: “Вы больны? Вас уволили?”
Их не интересует ваше здоровье, судьба. Но если вы перестали зарабатывать — вы не покупатель, вы больше не нужны.
Тот, кто согласился на пиплметр, моментально и без труда вписался в социум.
Эти люди с большим интересом изучают телерейтинги, публикуемые в газетах и журналах, и сравнивают с собой. Это очень быстрая и сильная обратная связь: “Я смотрю то, что все. Мне спокойно”. А если подопытный обнаруживает, что смотрел “не то”, он начинает чувствовать себя диссидентом. Это плохо, это тревожно. Он торопливо подстраивается к большинству. И скоро новичок демонстрирует единение с “народом” (с такими же, как он, “пятипроцентниками”).
А прибор красивый, ни у кого из знакомых такого нет.
А какие красивые подарки: кофемолка, электромясорубка, пароварка, соковыжималка, пылесос, утюг. (Ни книг, ни картин, ни музыки — ничего духовного.) И год за годом награда за хорошее поведение все лучше, все дороже. Только нажимайте кнопки аккуратно и регулярно.
Подключенные к прибору нажимают кнопки (за кофемолку!) и — диктуют человечеству.
Человек-приставка
Удалось встретиться с одной из них (это было самое трудное, ушло несколько месяцев). Ее жизнь подключена к пиплметру уже 10 лет. 10 лет жизни с прибором.
— Сколько смотрите?
— Немного, примерно 5 часов в день. Но в субботу и воскресенье — с утра до вечера.
— А ночью?
— Часто и ночью. Порно я смотрю редко, чаще муж.
— А как вы согласились?
— Ну, прибор — что-то новое в жизни. Поздравляет с днем рождения. Каждый год дарят подарки. Кто в гости приходит — тоже очень хотят… Рейтинги читаем в “ТВ-Парке”. Чувствуем большое удовлетворение, что наш голос учтен. Мы — одни из ста, кто решает!
— Почему из ста?
— Мне кажется, что всего сто квартир на всю Москву оборудовано.
— Что смотрите?
— Развлекательные. Криминальные не люблю — ужас, хотя очень интересно. (Это типичный случай — “ужасаюсь, но смотрю”. — А.М.) Когда родился первый ребенок — стала меньше смотреть, а муж по-прежнему.
Ну и я смотрела, пока ребенок спит и т.д., жертвовала сном. А когда родился второй…
— Стали меньше смотреть?
— Нет, мы же чувствуем ответственность. Нам же не просто так его поставили. Мы должны оправдать ожидания. Муж, правда, не хотел, его раздражало, но потом он смирился.
— Но ведь прибор ставят только в случае согласия всех членов семьи?
— А это другой муж. Первый был согласен. А потом, когда я вышла замуж за второго, он некоторое время бунтовал…
Неудивительно, что новый муж моей собеседницы некоторое время бунтовал, — видимо, никак не мог привыкнуть регистрировать свои внутриквартирные походы по разным нуждам. И очень интересно, что прибор устоял. Он оказался крепче, чем… или, во всяком случае, приносит ей больше удовлетворения. И она, похоже, не очень заметила, что муж сменился. Главное — прибор остался. А вот если б она не вышла немедленно за другого, прибор бы у нее отняли, ибо изменился бы состав семьи.
Эти люди ценят подарки, ценят загорающиеся на экране приветствия и поздравления, им нравится зависть гостей и сам прибор.
Когда из этих 550 семей (а моя собеседница была огорчена, что их, оказывается, не сто, а 550; чем уже круг, тем больше гордость) кто-то выбывает (умер, переехал в другой город), прибор устанавливается в схожей по параметрам новой семье.
Новый нажиматель кнопок вступает в анонимное, но прочное сообщество и пристраивается к его вкусам. Так новенький продавец начинает воровать, чтобы быть как все.
Выбирают случайных, но из очень необычных.
А глубокомысленные специалисты, и легкомысленные журналисты, и великие начальники главных каналов постоянно употребляют выражения “народ предпочел”, “зрители предпочли”. Не знают, что их главный аргумент (рейтинг)… произведен не народом, а пятипроцентным слоем… больных? Нет, так сказать мы не решимся. Хотя было бы очень интересно отдать в руки психологов нескольких многолетних сожителей пиплметра.
Представьте глубокомысленных аналитиков с чужой планеты. Эти марсиане — сами по себе умные и опытные, — прилетев на Землю и случайно приземлившись на территории тюрьмы, сделали бы очень печальные выводы о землянах.
Оказалось бы, что люди живут в очень тесных комнатах с маленьким окном под потолком; два раза в день слуги им приносят отвратительную еду, а эти бездельники играют в карты, чешутся, издеваются друг над другом.
Вероятно, все они извращенцы, так как ни одной женщины в комнатах нет.
…Эти особые “пятипроцентники” влияют на то, что смотреть детям, женщинам, девушкам и — с нулевого возраста.
Они — не духовная элита. Важно не только, что они — “пятипроцентники”, важнее, что они — из низших пяти процентов. Заведомо не аристократы духа, а плебеи, по “девять и более” часов таращащиеся в ящик. (Для справедливости: если аристократ и попадет в “550 семей”, то он там будет в таком меньшинстве, что его мнение не повлияет на рейтинг. Мнение аристократа вообще не повлияет, поскольку окажется меньше, чем погрешность.)
Есть ли в числе живущих с прибором академики, доктора наук, талантливые врачи, добрые учителя?
Какие вопросы надо задать, чтобы что-то узнать о личности? Нам важно, чтобы на программы ТВ влиял добрый, справедливый, чуткий, мудрый. Если мы просим совета, то у кого? Уж конечно, у хорошего человека. А нам отбирают советчиков по доходу и числу телевизоров.
Есть люди творческие. Они производят науку, культуру, искусство. И прежде нация ориентировалась именно на это меньшинство. На законодателей вкуса, стиля. Мысли и взгляды духовных лидеров перенимала интеллигенция, молодежь, а в редчайших случаях (Пушкин, Высоцкий) — вся нация.
А теперь наше население ориентируется на меньшинство маргиналов. Это путь к безвременной кончине. Если кто-то еще помнит книжку Жюля Верна “Пятнадцатилетний капитан”, то там был аналогичный случай. Был хороший корабль, хороший компас и хороший топор. Но когда бандит подсунул хороший топор под хороший компас, то совмещение этих отличных предметов так изменило курс корабля, что он приплыл к дикарям. К людоедам.
Допустим, что от опросов отстранены те, кто не курит и не пьет. В этом случае обнаружится стопроцентно положительное отношение к табаку и алкоголю — просто потому, что отказавшиеся не участвуют. Значит, с точки зрения опроса их просто нет. А разве не они — лучшие?
Каналы, выходит, пристраиваются к вкусам, к морали, к уму пятипроцентной публики. Такой, мол, народ; мы вынуждены это показывать, потому что народ этого хочет.
Эти люди, выбранные не из всего народа, а из очень особенных пяти процентов, — люди слабые, внушаемые, управляемые.
Согласившись на прибор, они проявили внушаемость и пассивную подчиняемость — симптомы невротика, который берет прибор, чтобы убежать от свободы. (Нормальный человек не станет терпеть, чтобы с ним по многу раз в день здоровался электрический чайник.)
Рекрутирование в эксперты идет по возрасту, полу, доходу. Но не идет ни по психике, ни по морали.
Человеческие качества не учитываются вообще. Значит, Чикатило (пока его не поймали) очень подходит, и он, конечно, согласился бы.
Не ставится задача выбрать среднее количество добрых, умных.
Рейтинг не знает разницы между добрым человеком и убийцей, ибо по возрасту, доходу они одинаковы.
В оценке вина мы полагаемся на мнение дегустатора-специалиста. Мало ли, что большинство пьет бормотуху; а нам дайте марочное, сухое… В оценке ТВ полагаемся на ненормальных. Сначала отбираем придурков, а потом ориентируемся на мнение “большинства” из них.
Кто эти люди, влияющие на телепрограммы для ста сорока миллионов? Этих выборщиков выбрали не мы. И выбрали их не за вкус, ум, знания, высокие человеческие чувства. Их выбрал кто-то, по анкетным параметрам — возраст, пол, доход. Их выбрали как будто бы случайно. Но теперь мы знаем, что это не случайные, а особенные люди.
Что происходит с этими выборщиками от сознания своей избранности, от невероятной (если они ее понимают) ответственности — выбирать за Россию? Что происходит с ними от страха, что если они нарушат правила, у них отнимут красивый прибор, который они так полюбили? Что с ними происходит от постоянного сидения у телевизора?
С кем поведешься…
“Пятипроцентники”, формируя программу ТВ, делают себе подобными всех, кто смотрит.
Можно ли остаться нормальным, если ежедневно смотришь и слушаешь дураков, психов, уродов?
В психиатрической больнице врачи постепенно становятся психами. Хотя их защищают знания, опыт, понимание, что они имеют дело с больными. Дети, сидящие перед экраном, на котором ежедневно скачут психи, не защищены ничем.
Наверное, эти люди, эти 550 домохозяйств, обидятся: мол, на самом деле мы добрые, совестливые, у нас глубокие и тонкие человеческие чувства.
Может, и так. Вот передо мной анкеты возможных кандидатов в эксперты.
Первый окончил филологический факультет университета, учитель русского языка и литературы, ему 54 года, женат, двое детей, мягкий, добрый, отзывчивый, сам о себе он говорит, что всегда был ласковым, нежным, заботливым и совершенно беззащитным.
Второй — 40-летний заведующий мастерскими, прекрасный семьянин, женат, двое детей, в свободное время помогает поддерживать порядок на улицах — он дружинник, внештатный сотрудник милиции.
На счету у первого около 70 жестоко убитых детей и женщин, его фамилия Чикатило. Второй — Михасевич, 36 жестоких убийств.
А вот еще:
Константин, 40 лет, служил в армии, окончил машиностроительный техникум, дважды женат, дочь от первого брака, характеризует себя “застенчивым, имеющим высокие человеческие чувства”. В течение длительного времени разрывал могилы и совершал половые акты с трупами. Суд признал его невменяемым и направил на принудительное лечение в психбольницу.
Григорий, 35 лет, служил в армии, водитель, женился в 23 года, имеет сына. Совратил 8-летнюю падчерицу и в течение 5 лет регулярно… Жена утверждает, что не знала. Осужден, отбывает срок.
Это моя случайная выборка из докторской диссертации судебного психолога-эксперта. В диссертации есть раздел “Особо жестокие убийства” — 253 человека от 14 до 50 и старше. Более половины к моменту ареста жили в браке, 80 процентов — в отдельных квартирах и личных домах. Более трети (уже будучи арестованными за убийства) получили положительные характеристики с места работы.
Эти люди с нами работают, ездят рядом в метро, дружат, покупают игрушки детям, и только случайно, когда они попадаются, мы понимаем, что у них в душе и в голове что-то не то.
Нет ли таких в числе тех, кто живет с прибором? Не они ли заказывают музыку? А платим (расплачиваемся) мы.
Рейтинг не знает разницы между добрым человеком и убийцей, ибо по возрасту и доходу они одинаковы.
Чужие
Суть открытия именно в этом.
Не Кремль и не народ, не рекламодатели и не руководители телеканалов, а именно неизвестно кто (из 5-процентного слоя обделенных жизнью психов) решает, что будет смотреть нация.
Решают те, кому мы (увидев, что им нравится) не доверили бы и котенка, а уж тем более ребенка. Те, от кого мы старались бы держаться подальше. Те, среди которых, очень вероятно, есть скрытые, а может быть, и практикующие маньяки.
Согласных жить с прибором — 5 процентов, а гомосексуалистов — 10—15, то есть вдвое-втрое больше. Но геев не считают нормой. (Все население планеты, в том числе геи, живут потому, что нормой является другая ориентация.) Если бы голубое меньшинство вдруг стало бы решать за всех, что смотреть, как жить…
Во всех странах, где работают пиплметры, на прибор соглашаются примерно 5 процентов. Следовательно, всюду “эксперты” — случайной выборкой! — рекрутируются не из всего народа, не из большинства, а из очень маленького и очень странного меньшинства.
Лучше бы решали вершины ума и души, чем болото. Да, святых мало, но именно поэтому их надо показывать. Кажется, они есть — люди, о которых точно известно, что они мудры и не ищут личной выгоды. Если ж нет святых и гениев, если нет (во всей России?) бескорыстных, умных и добрых людей, то пусть программы выбирают хотя бы просто душевно здоровые, просто нормальные. Анкета должна сперва выяснять человеческие качества, а уж потом денежные обстоятельства. Стиральному порошку все равно, покупает ли его милая мама или злобная стерва (деньги те же). А вот от выбора кино надо стерву отстранить. Так ей и сказать: “Отвали, моя Черешня!”
Но даже “среднее” наше мнение в 20 раз весомее, чем мнение “пятипроцентников”, — это арифметика. А решают они.
Вот откуда отвращение большинства. На экране чужой выбор.
Если бы лица людей соответствовали натуре, то битцевский Пичушкин выглядел бы не как человек, а как чужой из фильма ужасов — чешуя, три ряда акульих зубов и липкие слюни. И любители телевизионных уродств и крови выглядели бы примерно так же. Они чужие. И только прячутся под человеческой внешностью. Прячутся, пока не станут большинством.
Кастрировать маньяков, расстреливать, рубить руки-ноги… Все это можно, но сперва надо поймать. А начинают их ловить после того, как появляются жертвы (часто — десятки жертв). Пичушкина искали 14 лет, 48 трупов (он утверждает, что 61, ему лучше знать).
Маньяков требуем жестоко наказывать. А производят маньяков безнаказанно. Если эксперты-психологи докопаются, что очередной живодер стал маньяком (стартовал) после телепередачи, которая “расширила его опыт”, то кастрировать следовало бы и авторов, и (обязательно) директора канала. Если так сделать хотя бы один раз, произойдет резкое (в тот же вечер) изменение программ.
Если же ТВ не изменится, если будет все глубже лезть в запретные зоны… Впрочем, оно, похоже, уже запрограммировало наше будущее. Мы его скоро увидим. Мы его уже видим.