Geum.ru

Варианты и направления развития стратегии национальной безопасности США

Вид материалаДоклад
Подобный материал:
1   2   3   4   5

Куда двигаться? Шесть важнейших вопросов,

требующих дальнейшего обсуждения

  • Как наилучшим образом использовать беспрецедентную в мировой истории мощь США?
  • Каково будет положение страны через 10-15 лет и как действовать из той будущей позиции?
  • Как гарантировать НБ США, одновременно стремясь создать новый стабильный и устойчивый миропорядок в 21 веке?


Далее детально рассматриваются шесть важнейших вопросов, вызвавших наибольшие споры у членов рабочей группы и требующих дальнейшего обсуждения и анализа.

  • Когда и при каких условиях следует прибегать к превентивной военной силе?
  • Цена глобального лидерства и американской гегемонии в новом миропорядке.
  • Важность включения (и серьезного финансирования) программ по борьбе с новыми транснациональными угрозами в общую стратегию национальной безопасности через систему мер по предотвращению региональных конфликтов (например, программы помощи государствам и народам, стремящимся к демократии).
  • Необходимость и реальная возможность глобального распространения либерально-демократических ценностей и принципов в качестве меры, предупреждающей межнациональные конфликты и, следовательно, объективно укрепляющей НБ США.
  • Перспективы процесса разоружения и контроля над ОМУ.
  • Важность противодействия распространению обычных вооружений.


Окончательный ответ на поставленные вопросы имеет решающее значение при выборе стратегии НБ и ее направлении развития на ближайшую перспективу, учитывая предстоящие президентские выборы. Если США хотят иметь единую эффективную долгосрочную внешнеполитическую стратегию, то необходимо приходить к консенсусу по всему кругу проблем.


Превентивность и превентивная война


Идея превентивности стала ключевым компонентом «Доктрины Буша». В своей программной речи президент заявил, что США не могут допустить, чтобы их противник ударил первым.


Однако осталось неясным, какого противника имел в виду Буш-младший. Обращена ли стратегия превентивных военных действий только на борьбу с терроризмом или же она распространяется и на «государства-изгои», которые его поддерживают и спонсируют?


Кого включать, а кого исключать из списка угроз, подлежащих отражению с помощью превентивной военной силы? Каковы вообще критерии применения концепции превентивности?


Особую озабоченность вызывают разного рода спекуляции о возможности превентивного удара с применением ядерного оружия.


В своем выступлении в Манхэттенском институте Нью-Йорка в октябре 2002 года советник по национальной безопасности Кондолиза Райс постаралась прояснить ситуацию, заявив, что США не собираются отказываться от традиционной политики сдерживания.


В «Доктрине Буша» ясно высказывается поддержка стратегии сдерживания: «ВС США должны быть способны сдерживать угрозы как национальным интересам, так и интересам своих союзников и друзей».


Что же касается применения превентивной военной силы, то к ней следует прибегать только в ответ на смертельную угрозу национальной безопасности, после того, как все другие дипломатические средства исчерпаны, а дальнейшее промедление опаснее активного действия.


Однако критики замечают, что концепция превентивности таит в себе опасность глобальной дестабилизации, так как в данной ситуации потенциальные противники США вроде Северной Кореи или Ирака вполне могут предпочесть напасть первыми, а не ждать упредительных силовых мер Вашингтона.


Может быть подорвана вся концепция сдерживания, потому что каждая страна будет стремиться гарантировать себе возможность опередить соперника в возможном упредительном ударе. (Возникает опасность раскручивания процесса – «кто быстрее нажмет на кнопку»).

Международная легитимизация стратегии превентивности вполне может подвигнуть, например, Индию нанести упредительный удар по Пакистану, и КНР – по Тайваню, или даже Россию по Грузии.


Не случайно ряд высокопоставленных политиков в России и Индии уже солидализировались с «Доктриной Буша», заявив о позитивности идеи «упредительной самообороны».


Вместе с тем они выразили озабоченность тем, что другие страны могут использовать эту оборонную концепцию в качестве камуфляжа для своей собственной агрессии.


Очевидно, что «Доктрина Буша» вызвала большую озабоченность во всем международном сообществе, которое небезосновательно опасается резкого движения политики США после 11 сентября в сторону радикального ревизионизма, направленного на изменение глобального status quo по своему усмотрению.


Даже союзники и партнеры США выражают обеспокоенность по поводу новой стратегии НБ, которая, по их мнению, открывает дверь в эпоху американского империализма, для чего сама Америка не готова ни психологически, ни финансово-экономически. При этом она уже сама себе «включили зеленый свет», разрешающий использовать всю свою военную мощь против любого «упорствующего в своем заблуждении» государства, дабы «переустроить его по своему образу и подобию».


Цена глобального лидерства и гегемонии США в новом миропорядке


А может ли вообще Америка позволить себе роль мирового лидера в военной области? Способна ли она содержать такую огромную армию, которая даже хочет сдержать стремление России и Китая стать полноправными региональными державами? Не подорвет ли стратегия НБ, «базирующаяся на принципе унилатерального доминирования, авторитет США как общепризнанного лидера, что серьезно осложнит сотрудничество в деле борьбы с международным терроризмом? Реализуя «Доктрину Буша», сможет ли вообще Америка рассчитывать на помощь других стран в разрешении других глобальных проблем?


Некоторые, правда, заявляют, что установка на глобальное лидерство не «какая-то новая стратегия», а фактическое положение США в мире, которого страна достигла, тратя всего лишь 3-4% своего ВВП в год и продолжая действовать в рамках традиционной модели сдерживания.


Однако возникает вопрос, а как американское доминирование должно быть реализовано, чтобы международное сообщество признало это легитимным? Должны ли США действовать в рамках конституциональных долговременных альянсов или создавать коалиции ad hoc для разрешения каждого нового кризиса? И какой из этих двух подходов предпочтительней с точки зрения обеспечения национальной безопасности США в стратегической перспективе?


Существует озабоченность тем, что за глобальное лидерство придется заплатить потерей военно-политической, финансовой и иной поддержкой со стороны своих союзников и партнеров при возникновении новых кризисов в ключевых регионах мира. То же самое справедливо и в отношении помощи международного сообщества при переустройстве Ирака, Афганистана и Ливии.


Некоторые эксперты считают, что необходимо заручиться поддержкой ведущих держав на базе «подремонтированной» ООН для того, чтобы облегчить ношу глобального лидерства.


Международные коалиции: институциональные или ad hoc?


В стратегии национальной безопасности подтверждается приверженность США поддерживать долгосрочные международные институты, включая ООН, ВТО, НАТО и ОАГ.


При этом содержится призыв к созданию «добровольных коалиций» для решения конкретных задач, как это было в Ираке.


Первый тезис предполагает готовность советоваться со своими традиционными союзниками и партнерами, а второй подразумевает, что США в одиночку определяют конкретную задачу, а другие, если хотят, могут поучаствовать в ее решении. (Но каково бы ни было решение партнера – американской стороне это не очень-то и важно).


Действуя в обход институциональных организаций, таких как ООН, через коалиции ad hoc, США рискуют остаться без поддержки международного сообщества перед лицом новых глобальных вызовов.


С другой стороны, в рамках традиционных международных институтов США приходится выслушивать мнения малозначимых с точки зрения военно-экономического и политического веса партнеров, которых может очень мало или совсем не заботить национальная безопасность Америки. (Подобный пример мы наблюдали совсем недавно, когда в СБ ООН проходили бесконечные дебаты по поводу резолюции, допускающей применение силы для разоружения Ирака).


В «Доктрине Буша» нет четкого ответа, какому подходу следует отдавать предпочтение. Остается без ответа вопрос об отношении к НАТО, которое участвовало в войне в Афганистане, но совсем не было задействовано в Ираке. (Члены рабочей группы подчеркнули, что европейские союзники сыграли очень незначительную роль в военной кампании в Афганистане).


Критики позиции глобального лидерства замечают, что «Доктрина буша» сосредоточивает внимание на «реагировании на угрозы», и упускает из виду «создание условий для позитивных изменений».


По их мнению, необходимо не только реагировать на существующие угрозы, но предотвращать и сдерживать будущие вызовы путем создания нового мирового порядка.


При этом следует сохранять высокую степень «экономической автономии» и удерживать военно-технологическое лидерство Америки.


Приступая к строительству стабильного и устойчивого миропорядка, невозможно обойти стороной вопрос об ООН. На сегодняшний день там отсутствует согласие и единодушие среди ведущих стран мира. Вместо этого наблюдается бесконечная политическая торговля среди многочисленных и весьма неравнозначных членов, в которой Америке надоело принимать участие.


Может быть, администрация Буша-младшего проявила большую политическую гибкость, предложив альтернативу? Станет ли предпочтительной нормой «коалиция добровольно присоединившихся» или же упор будет сделан на «подремонтированные» международные институты, которые дают возможность решать глобальные проблемы на постоянной основе, а не как вновь возникающие кризисы, требующие разрешения с помощью альянса ad hoc?


Финансово-экономическая цена глобального лидерства


В деле обеспечения НБ Америка всегда полагалась на свою военную и экономическую мощь, от которой зависело как ее международное положение, так и благосостояние ее граждан.


Учитывая основополагающее значение экономического состояния страны для обеспечения НБ, следует отнести вопросы экономической стратегии к компетенции одного из главных государственных органов – Совету национальной безопасности.


К сожалению, администрация Буша-младшего не в достаточной мере осознает значение интегрирования военной и экономической стратегии, что может дорого обойтись стране.


Между политическими декларациями и реальными действиями возникает целый ряд противоречий:
  • При унилатеральном подходе уже созданные коалиции носят характер «принужденных деньгами», а завтра США вообще могут оказаться в роли «командующего армией наемников». Опора на подобные коалиции ad hoc может обернуться подрывом стратегического первенства США (только война в Иране может обойтись Америке в 100 миллиардов $).
  • Открытая экономика США никак не проецируется на координацию действий в едином комплексе со стратегией безопасности. (Возьмем пример с Китаем: кто он – будущий стратегический соперник или стратегический партнер?)
  • Выборы и реализация той или иной военной стратегии будут иметь соответствующие экономические последствия. («Нулевая» ментальность политических стратегов не даст политических результатов в глобализации).
  • Нынешняя администрация сначала пренебрегала проблемой переустройства государства и восстановлением государственности, но реалии борьбы с терроризмом заставили этим заняться и в Афганистане, и в Ираке, так как США не могли позволить себе оставить невыполненными свои политические обещания.
  • Сегодняшние лидеры много говорят об экономических санкциях в отношении Северной Кореи, и по-видимому в будущем Америка еще шире станет применять этот внешнеполитический инструмент принуждения, который, в свою очередь, влияет на экономику и торговлю самих США.
  • Существуют две возможности развития событий, неблагоприятных для экономики США:

- Страна в одиночку втягивается в череду превентивных войн (Северная Корея, Сирия, Иран)

- По какой-либо причине развязывается торговая война с Евросоюзом.


Моральная цена глобального лидерства: Военные программы,

«Плохие режимы», и Смена режимов


Некоторые эксперты весьма пессимистично относятся к тому, в каком направлении развивается «революция в военном деле».


По их мнению, упор на высокие технологии в приложении к «Доктрине Буша» будут иметь исключительно негативные последствия для имиджа США в мире.

«Шок и трепет могут превратиться в отвращение и ужас».


Хотя США применяют военную силу, исходя из добрых и даже благородных побуждений, но со стороны их действия можно расценить как скрытую угрозу другим, что вызывает рост антиамериканизма и стремление найти противовес американской военной мощи.


В условиях бесспорного технологического превосходства США в военном деле единственным контраргументом становится ядерное оружие.


В международном сообществе возникает «сопротивление американскому военному доминированию», которое может выражаться в несогласии с США по тем или иным общезначимым вопросам или в попытках создать некий политический альянс «противодействия американскому гегемонизму» (например, треугольник – Москва-Дели-Пекин).


Однако сторонники Буша возражают, что, напротив, Индия дрейфует в сторону более сильного, стремясь оказаться в союзниках, а не в соперниках. А толчком к этому послужила демонстрация американской военной мощи в персидском заливе в 1991 году и в Косове в 1999 году.


Ряд экспертов настаивают на том, что «Доктрина Буша» в стратегической перспективе не принесет Америке ничего хорошего. (Например, тезис о возможности решать проблемы с «государствами-изгоями» только с помощью превентивной военной силы, в конечном итоге может подорвать авторитет США, как политического и морального мирового лидера).


Необходимость превентивных действий оправдывается тем, что угроза со стороны «государств-изгоев» является не только качественно новой, но и «непосредственной», поэтому ее невозможно парировать с помощью традиционной стратегии сдерживания.


Но так ли это на самом деле? Ведь «государства-изгои» - это вопрос новой терминологии, а не существования подобных режимов в истории человечества. Что же касается проблемы распространения ОМУ, то она берет свое начало еще в 70-х годах прошлого века. Следовательно, рано говорить о том, что политика сдерживания устарела и неэффективна перед новыми угрозами национальной безопасности.


Говоря о негативных последствиях от реализации недостаточно продуманной стратегии, обратимся к историческим примерам. В конце 1940-х и начале 50-х годов политические стратеги в США всерьез рассматривали возможность нанесения превентивных ударов по СССР для того, чтобы «сдержать советскую ядерную угрозу».


Еще драматичнее ситуация сложилась в 60-х годах, когда администрация Джонсона была готова к практической реализации стратегии превентивности в отношении нарождающейся ядерной мощи КНР.


Как бы то ни было, но в обоих случаях выбор был сделан в пользу стратегии сдерживания, которая доказывала свою эффективность на протяжении всей холодной войны. (В конце концов советская империя благополучно развалилась, а Китай превратился в ведущего торгового партнера США).


Используя терминологию Буша и учитывая существовавшие в те годы режимы, КНР и СССР вполне подходят под название «государства-изгои».


При этом США добились своих целей без превентивных войн, которые могли бы привести к гибели миллионов людей и ужасным разрушениям экономической инфраструктуры. (Каков тогда был бы имидж Америки?).


Разумно ли США поступают в отношении Северной Кореи и Ирана, беспрестанно педалируя тему «смены режима», и тем самым рискуя вызвать рост антиамериканских настроений у населения этих стран?


Может ли американская стратегия глобального лидерства базироваться на стратегии угроз применения превентивной военной силы? (Говорят, загнанный в угол кролик, тоже кусается).


Что следует включать в общую концепцию НБ, роль

нетрадиционных и транснациональных угроз


Обеспечивает ли одна стратегия военного лидерства большую безопасность американских граждан в эпоху международного терроризма, «государств-неудачников», когда нарастает жестокая конкуренция за природные ресурсы в бедных странах третьего мира?


Следует ли включать в понятие НБ проблемы, связанные с экологией и здоровьем людей в других регионах мира?


Должна ли общая концепция НБ касаться внутренней экономической политики, проблем поддержания слабых экономик в других странах, международной преступности, нелегальной торговли оружием, наркотрафика, отмывания денег и т.д.?


Одним словом, должна ли Америка беспокоиться по поводу интранациональных и транснациональных тенденций, которые в ближайшей перспективе могут привести к возникновению новых серьезных угроз НБ.


Примеров потенциальных угроз очень много: глобальное потепление, деградация окружающей среды и уничтожение лесов, пандемия СПИДа, нехватка водных и других природных ресурсов, коррупция чиновников, нелегальная торговля, безработица и т.д.


Все эти отдельные проблемы могут срастаться, образуя реальную угрозу национальной безопасности США. (Например, рост безработицы ведет к увеличению радикально настроенных людей, откуда недалеко и до создания террористических групп и организаций).


Однако не существует единого мнения по поводу включения новых, нетрадиционных угроз в общую концепцию НБ, а если включать, то как и в каком объеме.


Вообще существуют разные точки зрения и на саму концепцию национальной безопасности. «Традиционалисты» считают, что концепция НБ – это военная стратегия, призванная, в первую очередь, отражать стратегические угрозы со стороны «государств-изгоев», обладающих ОМУ и со стороны международного терроризма.


По их мнению, «превентивность» означает предотвращение возможного нападения на США со стороны уже сформировавшейся злонамеренной угрозы (враждебно настроенное государство или террористическая организация), а не пресечение негативных тенденций, способных привести к возникновению новых угроз.


Приверженцы противоположных взглядов выдвигают на первый план именно тенденции, ведущие к появлению новых нетрадиционных угроз.

Очевидно, алгоритм действия лежит в конвергенции обеих точек зрения.


Третий подход органично совмещает две предыдущие позиции, но переводит их в плоскость конкретики, фокусируясь на «государствах-изгоях» или «государствах, терпящих неудачу».


Характерным примером является Пакистан:

  • Большое население
  • Большая и относительно современная армия
  • Развивающаяся экономика
  • Отсутствие демократии
  • Слабая политическая и экономическая институциональность
  • Отсутствие легитимной государственной идентичности
  • Отсутствие независимой судебной власти
  • Высокий уровень безработицы среди молодежи
  • Слабость центральной власти в регионах
  • Обладание ракетно-ядерным потенциалом


Что касается «баланса внимания» к традиционным и нетрадиционным угрозам, то «Доктрина Буша» недостаточно «озаботилась» различными способами и инструментами внешней политики, направленными на ограничение распространения и гарантирование безопасного хранения ядерных материалов, пригодных для использования в военных целях. (Речь идет о различных международных договорах и соглашениях типа программы Нанна-Лугара).


Обойдена вниманием и потенциальная угроза со стороны огромных запасов расщепляющихся материалов в разных странах.


По оценкам экспертов, только на постсоветском пространстве (включая саму Россию) находится количество расщепляющихся веществ, вполне достаточное для изготовления 100 миллионов так называемых «грязных» бомб.


Действующий сейчас режим нераспространения, включая различные договоры, работает лишь в качестве «технологической задвижки» на пути бесконтрольного расползания расщепляющихся материалов (РМ).


США могли бы эффективнее гарантировать свою безопасность, просто выкупив запасы РМ у России и вывезя их на безопасное хранение в Окридж (Oakridge). Цена вопроса 20 млрд долларов.


Если представить, что российские расщепляющиеся материалы бесконтрольно или нелегально попадут на рынок или в руки террористов, то на ликвидацию этой угрозы уйдут сотни миллиардов долларов. А потенциальная опасность подобного развития событий существует.


Проблема распространения ядерных и расщепляющихся материалов с точки зрения НБ заключается в опасности попадания их в руки террористов.


Вопрос о традиционных и нетрадиционных угрозах лежит в различии точек зрения на существование «разумных» и «неразумных» режимов, готовых или не готовых передать ядерные или расщепляющиеся материалы в руки террористов. (Некоторые вообще рассматривают их как два несвязанных субъекта).


Отсюда и выбор вариантов стратегии НБ: от превентивности до реалистического сдерживания и просто нераспространения.


Необходимость и осуществимость глобального распространения

либерально-демократических ценностей и принципов


«Доктрина Буша», опираясь на победу США в холодной войне, однозначно заявляет об универсальности ценностей демократии и либеральной рыночной экономики. (Многолетняя борьба двух социально-экономических систем закончилась безоговорочной победой американского образа жизни).


Стратегия Буша-младшего предполагает, что глобальное распространение «доказавших свою правоту идеалов и принципов» приведет к полному прекращению противоборства на международной арене.


Однако существует определенный скептицизм в отношении осуществимости этого амбициозного проекта по созданию нового универсального миропорядка, основанного на принципах демократии и рыночной экономики.


Возможно, Америка и сумеет достичь поставленной задачи, но обязательно подорвет свою экономическую мощь и потеряет роль мирового лидера.

Другие эксперты придерживаются диаметрально противоположного взгляда. Они полагают, что продвижение демократической рыночной модели лишь обогатит и приумножит мощь самих США, как это уже было в период холодной войны.


Тогда американская система успешно доказала превосходство либеральной рыночной экономики, основанной на свободе выбора, творческих новаторских способностях личности над административно-плановой идеологией СССР.


Но сегодня мы наблюдаем развитие негативной тенденции увеличения числа «несостоявшихся государств» и «государств, терпящих неудачу», которые представляют собой площадку, удобную для зарождения и формирования новой волны международного терроризма.


Возможно ли продвижение идеалов демократии и рыночной экономики в этих странах? «Доктрина Буша» полагает, что возможно, хотя это сложный и долгий процесс, которому нет альтернативы.


Вообще «сторонники глобальной демократизации» выдвигают следующие аргументы в поддержку «универсального решения»:

  • Угроза возникновения войны между государствами, разделяющими единые базовые ценности демократии и существенно ниже, чем между странами с различными социально-экономическими системами и идеологиями.
  • Права человека становятся ключевым элементом системы.
  • Демократические страны более восприимчивы к процессам экономической интеграции и глобализации.
  • Другие политические альтернативы дискредитировали себя на практике.


Однако ряд экспертов указывают на наличие существенных проблем, не решенных «Доктриной Буша»:

  • Переустройство существующего мирового порядка может оказаться для США непосильной финансово-экономической ношей.
  • Как вести себя в отношении государств, имеющих откровенную антиамериканскую направленность и склонных к крайним формам радикализма?
  • Как быть с обвиняемыми США в политике двойных стандартов? (Ведя войну с терроризмом, Америка опирается на репрессивные режимы в Пакистане и странах Центральной Азии не только не «продвигает демократию», но даже и не критикует, например, за нарушения прав человека).
  • «Демократизация» может и не затронуть основ общества и носить формальный характер (например, существуют выборы, но нет независимой судебной власти).
  • Без учета конкретных условий и нерешенности этнических, идеологических, религиозных и других противоречий внутри и между соседними государствами, демократическая процедура выборов власти имеет вероятность привести к гражданской войне. (Победа демократии иногда может привести к возникновению и развитию националистических тенденций).


Более того, некоторые члены рабочей группы полагают, что между экономической стратегией США и стремлением к глобальному продвижению демократии и либерального рынка существует определенное противоречие.


Расширяется тенденция возникновения «нелиберальных демократий», где формально существуют выборы и политические партии, реально действующие судебные и экономические институты неэффективны, зависимы и коррумпированны. (Характерен пример России, в которой преждевременная демократизация общества породила еще большую коррупцию и ослабление всей институциональной системы).


Очевидно, процесс демократизации должен идти через экономику к политике, а не наоборот.


Америке следует заботиться не о формальном существовании процедуры выборов, а о создании институциональной системы, которая будет «хранить и лелеять базовые либеральные ценности, такие как свободу слова и диктатуру закона».


Государства, которые сумели провести такую внутреннюю трансформацию, успешнее интегрируются в глобальную экономику, что, в свою очередь, ведет к развитию самой страны и общества.


Создание «либерального конституционализма» - это долгий и сложный процесс, требующий как трансформации взглядов у политической элиты, так и реформирования институтов власти.


Хватит ли у Америки терпения и политической воли для реализации столь амбициозной задачи по глобальному распространению демократии и рыночной экономики?


Более реалистичной представляется политика экономической помощи, торговых преференций, дипломатической поддержки, помощи по реализации программ в области обучения и здравоохранения, советов и консультаций по созданию либеральных политических институтов тем странам, которые уже сами встали на путь реформирования в сторону демократии и рыночной экономики.


Некоторые эксперты замечают, что государства в стадии реформирования (пусть даже и в сторону демократии) объективно становятся менее стабильными, а значит и менее надежными помощниками США в деле борьбы с международным терроризмом. (В первую очередь это касается Пакистана, Узбекистана и других центрально-азиатских государств).


Возможно Вашингтону придется долгое время опираться на помощь нестабильных и непредсказуемых режимов, одновременно поддерживая происходящие в них позитивные изменения.


Тем не менее большинство экспертов согласились с тем, что в 21 веке стратегия НБ США не сможет обойти стороной вопрос об отношении к режиму правления в странах с переходной экономикой.


Безусловно, США будут ощущать себя все в большей и большей безопасности по мере распространения идеалов демократии и свободной рыночной экономики во всем мире.


Перспективы процесса разоружения и контроля над вооружениями


Можно ли и разумно ли, применяя определенные морально-нравственные критерии, разделять страны на те, которым следует позволить иметь ядерное и иное ОМУ и те, которым позволять это нельзя?


Иными словами, должен ли режим запрета распространяться на всех членов международного сообщества, или же ОМУ может оставаться только в руках «хороших парней» для того, чтобы сдерживать или упреждать «плохих парней»?


Допустимо ли рассматривать процесс контроля над вооружениями как возможность одних получить преимущество над другими, или все же это средство обеспечения всеобщей безопасности?


А в ситуации, когда одни страны имеют ракетно-ядерное оружие, а другие его не имеют, то кто будет судить о легитимности или нелегитимности стремления последних к обладанию таким оружием? (Является ли израильский, пакистанский или индийский ядерный потенциал легитимным, а северокорейский или иранский нет?).


Должен ли режим контроля над вооружениями носить всеобщий или селективный характер?


Сторонники «Доктрины Буша» говорят о четырех аспектах проблемы контроля над вооружениями.


Если речь идет о фактическом или потенциальном противнике, то в этом случае вы, естественно, заинтересованы в его, но не в своем разоружении.


Тем самым вы не только укрепляете свою национальную безопасность по отношению к своему противнику, но и действуете в интересах той части международного сообщества, которая заинтересована в поддержании стабильного и легитимного миропорядка, потому что интересы США совпадают с интересами подавляющего большинства стран.


Следует признать, что с самого начала процесс контроля над вооружениями носил и носит характер жесткого соперничества.


Если же Америка не будет «ввязываться в эту драку» против стран, бросивших вызов новому нарождающемуся миропорядку, то она рискует «растратить свою мощь по мелочам».


Не нужно «стоять над дракой», а, напротив, принять активное участие в международных усилиях по контролю над вооружениями, демонстрируя миру понимание своих обязанностей и ответственности, как единственной супердержавы.

  • Очень часто контроль над вооружениями может оборачиваться поводом для конфронтации (как это было в случае с резолюцией ООН по Ираку).
  • Невозможно остановить или запретить создание новых видов вооружений, а отсюда возникает проблема контроля над ними. (Вопросы «количественного контроля» над уже существующими вооружениями хорошо проработаны и внедрены в практику).
  • Существует весьма щепетильная проблема разделения стран по морально-нравственным критериям. Иными словами, ядерное оружие в руках США или Франции, и оно же в руках Северной Кореи и Ирана – это две разные истории.


С точки зрения «разграничения по моральным принципам» существует минимальный набор требований к государству, чтобы оно было признано «законным участником и партнером по процессу контроля над вооружениями».

  • Власть должна отражать интересы нации, а не выступать в роли эксплуататора своего народа.
  • Такое государство должно вести себя как «ответственный член международного сообщества», что означает – оно не предъявляет миру бездумных и нереальных требований и своей целью ставит участие в построении стабильного и безопасного миропорядка.
  • Возможно, что в дополнение к сегодняшнему «кодексу чести» при ведении так называемых «справедливых войн», США и их союзники могли бы сформулировать новые «нормы этики» в отношении новых видов оружия, стратегий национальной безопасности и процесса контроля над вооружениями.


Ряд экспертов считают абсолютно недопустимым деление государств на «законных и незаконных» участников процесса контроля над вооружениями, так как он работает на благо всего человечества.


Если бы это была «игра в одни ворота», то какой смысл к ней присоединяться?


Режим контроля над вооружениями, предполагая ограничения и компромиссы, действует на укрепление безопасности «каждого, вступившего в этот клуб».


А если все «члены клуба» имеют равные права и обязанности, то о каком соперничестве говорят неоконсерваторы?


Тем не менее, сохранилось два подхода к проблеме контроля над вооружениями и разоружением:

  • Существуют друзья и враги, поэтому необходимо иметь две разные стратегии поведения.
  • Контроль над вооружениями и разоружение – это взаимовыгодная система договоров и соглашений, заключенная равноправными суверенными государствами.



Проблема распространения обычных сооружений


Некоторые эксперты настаивают на том, что проблема распространения обычных вооружений должна учитываться при создании общей концепции национальной безопасности.


Причем под режим контроля должны подпадать как «тяжелые» виды (танки, самолеты) обычных вооружений, так и легкое стрелковое оружие.


Хочется подчеркнуть, что обычные вооружения с каждым годом становятся все смертоноснее и разрушительней (одним выстрелом из ПЗРК можно легко сбить гражданский самолет с сотнями людей на борту).


Эта проблема требует большего внимания по следующим причинам:

  • Обычные вооружения применяются в каждом вооруженном конфликте.

Со времен Второй мировой войны с их помощью было убито от 25 до 40 миллионов человек.


Стрелковое оружие и «легкие» системы вооружений особенно широко распространились и применялись в развивающихся странах.

  • Это оружие наиболее доступно разного рода боевикам, инсургентам, бандитам, способным так дестабилизировать обстановку в стране, что может произойти коллапс государства, и именно в тех регионах, где находят убежище террористы.
  • При новых террористических атаках все бы более вероятно применение, например, ПЗРК, чем атомной бомбы.
  • В докладе научно-исследовательского отдела Министерства обороны «О проблемах глобализации и национальной безопасности» говорится о «существовании ряда новых «прорывных» технологий в области создания конвенциональных вооружений, которые могут быть использованы в качестве противовеса американскому военному превосходству».


К сожалению, на сегодняшний день в области обычных вооружений не существует ничего даже отдаленно похожего на систему договоров и соглашений по контролю над разными видами ОМУ.


Ни на национальном, ни на международном уровне нет даже понимания серьезности этой новой угрозы.


Время идет, а американская администрация все никак не определится с законами об экспорте обычных вооружений, продолжая прежнюю практику торговли со странами, которые завтра могут начать войну друг с другом (например, Индия и Пакистан).


Необходимо безотлагательно приступать к разработке режима ограничения и контроля над обычными видами вооружений на международной арене.


Приложение


Другие точки зрения