Geum.ru

Интегративный подход к изучению лингвистических явлений

Вид материалаДокументы

Содержание


Фреймовая семантика
Подобный материал:


Интегративный подход к изучению

лингвистических явлений

(переход от как-лингвистики к почему-лингвистике)

Боева-Омелечко Н.Б.,

д-р филол. наук, профессор


Наиболее характерной чертой научных исследований на современном этапе является интеграция научных дисциплин в области человекознания, развитие междисциплинарных связей [1, 49]. Лингвистика, вступившая на путь интеграции, не может обходиться без психологии с её экспериментами, без данных биологии в широком плане. Отсюда закономерно появление таких новых интегративных областей знания, как, например, нейролингвистика, стоящая на границе психологии, неврологии и лингвистики и изучающая механизмы речевой деятельности и те изменения в речевых процессах, которые возникают при локальных поражениях мозга [2, 4], лингвопсихобиология (сокращённо - лингвобиология), исходящая из того, что следует учитывать психологическое и биологическое во всем их многообразии при серьёзном подходе к сложным и во многом неясным лингвофизиологическим и лингвобиологическим проблемам [3, 7].

В современной науке прочно утвердился междисциплинарный подход, итогом которого стало появление целого ряда речеведческих дисциплин, которые учитывают достижения лингвистики и пограничных с ней областей знаний. То, что считалось нелингвистической проблемой на одном этапе, включалось в неё на следующем. Этот процесс в целом направлен в сторону снятия априорно постулированных ограничений на занятия такими языковыми феноменами, которые считались недостаточно формальными, недостаточно наблюдаемыми. И каждый раз снятие очередных ограничений давало новый толчок лингвистической теории, конкретным лингвистическим исследованиям.

Современное понимание функциональных границ лингвистического знания сформулировано А.Е. Кибриком в виде постулата: «Всё, что имеет отношение к существованию и функционированию языка, входит в компетенцию лингвистики» [4, 28].

Стимулом для такого сдвига научного интереса явились, разумеется, экстралингвистические факторы: в обществе сформировался социальный заказ на знание закономерностей человеческого общения (в частности, вербального общения). При этом определилась потребность не в «очищенных» от конкретных ситуаций формулах и инструкциях, а к информации, учитывающей в максимальной степени феномен жизни человека – со всеми его психическими, социальными, этнокультурными характеристиками. Это не могло не привести к взаимодействию гуманитарных дисциплин [5, 14].

Развитие интегративного подхода и, соответственно, формирование речеведческих дисциплин отразили изменения фокуса лингвистического наблюдения: если лингвистика недавнего прошлого допускала лишь ответы типа «как» и обычно накладывала вето на вопросы «почему», то в настоящий период появилась настоятельная потребность получить ответы на вопросы о причинах тех или иных явлений [6, 17]. Т.е. речеведческие дисциплины позволяют описать не только те или иные единицы, категории, структуры, свойства языка и речи (т.е. ответить на вопрос, как устроены язык и речь), но и выяснить экстралингвистическую обусловленность существования и выбора этих единиц, категорий, структур и свойств (а это предполагает ответ на другой вопрос: почему определённые язык и речь устроены так, а не иначе).

Необходимо отметить, что появление этих новых дисциплин не означает, как иногда принято говорить, что лингвистика повернулась от языка к речи, поскольку речь есть поток мыслей, выраженных языком, и новые речеведческие дисциплины остаются верны постулату о языке как средстве построения речи. При этом, как отмечает М.Я. Блох, термин «речеведение» является условным: поскольку речеведение изучает отнюдь не мысли, выраженные в речи, а строй, системную структуру построения речей, то есть языковых средств их создания – письменных и устных текстов [7, 22–23].

Междисциплинарный подход к речи вызвал к жизни множество разнообразных подходов и теорий. Помимо собственно лингвистики интерес к речи проявляют следующие речеведческие дисциплины.

Психолингвистика. Данный термин образован по продуктивной для научного языка модели, отражая стремление науки к интеграции. Термин состоит из двух частей: психо – общая часть со словом психология (psyche – по-гречески душа) и лингвистика (от латинского lingua – язык).

Объектом психолингвистики, как и объектом собственно лингвистики, являются язык и речь. Однако предметы у них разные. Предметом лингвистики выступает система языковых средств, используемых в коммуникации. Психолингвистику интересуют процессы создания и восприятия речи в их соотнёсенности с физиологическими и психическими состояниями участников коммуникации. Т.е. процессы речи соотносятся не с системой языка, как в лингвистике, а с человеком, его психикой. Психолингвистика (в том числе и по используемым методам) стоит ближе к психологии, которая изучает происхождение и функционирование отражательной способности человека [8, 9–10]. К прикладным задачам психолингвистики можно отнести следующие: определение истинности или ложности высказывания по опредёленным языковым маркерам и идентификация личностных особенностей и пола автора анонимного текста (в судебной практике), изучение эффективности речевого воздействия (например, в ораторском выступлении, в рекламе) и способов защиты от лингвистического манипулирования, т.е. от нежелательного речевого воздействия, построение систем автоматического распознавания текста и голоса, а также создание систем искусственного интеллекта.

Этнопсихолингвистика, в центре внимания которой находится взаимодействие языка и культуры. Она изучает, в частности, национально-специфические (лакунизированные) особенности речи (способы заполнения пауз, этикетные характеристики актов общения, речевые особенности общения, номенклатуры текстовых стереотипов), а также способы заполнения лакун при переводе.

Социолингвистика, предметом которой является изучение языка в социальном контексте, изучение влияния социальных факторов на систему языка, на её функциональное использование в процессе речевой коммуникации и на её развитие, а также исследование роли, которую играет язык в функционировании и развитии общества. Социолингвистика изучает весь комплекс проблем, отражающих двусторонний характер связи между языком и обществом (язык и история, язык и политика, язык и культура и т.д.). В центре внимания социолингвистики находится социальная вариативность языкового употребления и языковые формы, определённые социальным контекстом [9, 14].

Она выявляет языковые показатели контактных языков, речевых коллективов и малых социальных групп (речевых общностей), кодовых переключений (т.е. переходов с одного языка на другой), а также речевого поведения людей в различных коммуникативных ситуациях.

Прагмалингвистика, объектом которой выступают различные прагматические значения: разного рода интенции (намерения, цели) говорящих. Если собственно лингвистика изучает значение как бинарное отношение между ним и знаком, то в центре внимания прагматики, рассматривающей отношения языкового знака к людям, пользующимся определённым языком [10, 380], находится тренарное отношение, включающее также говорящего. В соответствии с принципами прагмалингвистики, коммуникативные намерения говорящих реализуются в его «речевых актах», каждый из которых характеризуется определённой иллокутивной целью: подтвердить или опровергнуть что-либо, сделать запрос об информации, побудить кого-либо к действию и т.д. Прагмалингвистика занимается типологией речевых актов, описанием их лингвистических особенностей и анализом условий успешности их осуществления, а также рассматривает прагматические ориентации и функции различных текстов. Она изучает принципы и правила общения.

Прагмафонетика, являющаяся разделом прагмалингвистики, изучает средства просодии, имеющие непосредственную направленность на получателя информации с целью оказания на него того или иного воздействия, а также занимается поиском соответствий между смысловыми характеристиками текста и просодическими средствами их передачи. Сфера интересов прагмафонетических исследований включает в себя изучение функционирования элементов звукового строя языка в процессе общения с учётом их роли в актуализации некоторых прагмалингвистических категорий (таких, как тип речевого акта, его иллокутивная сила, информативность и др.) [11, 461].

Теория речевых стратегий. Как было отмечено выше, актуальной темой прагмалингвистики является вопрос о единицах, в терминах которых можно было бы рассматривать вербальное общение. На начальном этапе (в 70-80-х гг.) эти исследования велись в основном в русле теории речевых актов. Однако результаты, достигнутые в рамках теории речевых актов, оказываются недостаточными для адекватного представления о единицах человеческого общения, их типах и возможных соотношениях в процессе коммуникации. По мнению критиков теории речевых актов, последние используются в изоляции от процессов реального общения, в частности, не учитываются закономерности построения диалога. Диалог не является конструкцией такого же типа, как, например, предложение, а представляет собой результат взаимодействия двух и более индивидов, преследующих свои цели и нередко имеющих противоположные интересы [12, 202].

Теория диалога выдвигает в фокус речевую интеракцию, в которой оба участника выступают в роли деятелей [13, 238]. Речевой акт является лишь компонентом такой единицы.

Необходимость описания механизмов диалогического взаимодействия привела к созданию теории речевых стратегий. Речевая стратегия, согласно этой теории, представляет собой комплекс речевых действий, направленных на достижение конкретной коммуникативной цели. Она охватывает всю сферу построения процесса коммуникации, когда ставится целью достижение определённых долговременных результатов. Эта теория носит междисциплинарный характер, поскольку в самом общем смысле включает в себя планирование процесса речевой коммуникации в зависимости от конкретных условий общения и личностей коммуникантов, а также реализацию этого плана [14, 54]. Изучение речевых стратегий имеет целями проведение их классификации, описание тактик (средств достижения цели), характерных для различных стратегий, выявление их языковых показателей, описание этнокультурной специфики реализации стратегий и тактик.

Когнитивная лингвистика, возникшая на базе взаимодействия двух смежных наук – о языке и мышлении. Согласно постулату о примате когнитивного, элементы когнитивной структуры (и сама структура в целом) определяют функционирование любых компонентов языковой системы (грамматических категорий, стилей, регистров речи и т.д.). Из этого следует, что изучение языковых форм заведомо неполно без обращения к когнитивным категориям, т.к. мыслительные категории практически неотделимы от языковых. Поэтому для когнитивных исследований реальные объяснения языковых процессов и фактов можно получить только через экспликацию связей языкового выражения со структурами знаний и процедурами их обработки [15, 18].

Когнитивная лингвистика опирается на двухуровневую теорию семантики германского генеративиста М. Бирвиша, согласно которой для решения всех проблем представления знаний в голове человека надо разграничивать концептуальные (ментальные) и собственно-семантические (языковые) структуры [6, 7]. Для представления знаний о мире стали использоваться такие термины, как «концепт», «фрейм», «сценарий», «схема», «ментальное пространство» и т.д.

Фреймовая семантика как когнитивное направление лингвистики начала изучать и обосновывать связь лингвистической и энциклопедического информации при создании номинативных единиц [17, 58]. Фреймовые модели (понятие «фрейма» возникло в сфере изучения искусственного интеллекта) из кибернетики пришли в психологию и лингвистику. А сегодня наблюдается обратная связь, когда конечной целью исследования становятся не построения в виде схем и фреймов: они являются лишь элементами концептуального анализа, необходимым условием проникновения в функционирование речемыслительной деятельности человека. Задача лингвиста-когнитолога состоит как в можно более детальном описании человеческой когниции посредством изучения языкового материала и речевых процессов [18, 19].

Лингвокультурология – комплексная научная дисциплина, изучающая взаимосвязь и взаимодействие культуры языка в его функционировании [19, 47]. По мнению В.А. Масловой, предметом лингвокультурологии является исследование взаимодействия языка, который есть транслятор культурной информации и культуры с её установками и предпочтениями и человека, который создаёт эту культуру, пользуясь языком. Этот предмет размещён на «стыке» нескольких фундаментальных наук – лингвистики и культурологи, этнографии и психолингвистики [20, 36].

Объектом лингвокультурологии указанный автор предлагает считать единицы языка, которые приобрели символическое, эталонное, образно-метафорическое значение в культуре и которые обобщают результаты собственно человеческого сознания. зафиксированные в мифах, легендах, ритуалах, обрядах, фольклорных и религиозных дискурсах, поэтических и прозаических художественных текстах, фразеологизмах и метафорах, символах и паремиях и т.д. Объектом лингвокультурологии являются также безэквивалентная лексика и лакуны (ими занимается лингвострановедение – раздел лингвокультурологии), стилистический уклад языка, речевое поведение и область речевого этикета [21, 36–37].

Лингвокультурологический подход к языку и речи позволяет выявить отражающиеся в них черты национального или индивидуального менталитета, описать социокультурные факторы выбора определённых лексических единиц, грамматических форм и конструкций (например, пассивного залога [22]), а также особенности репрезентации основных лингвокультурных концептов.

Указанным перечнем, конечно, не исчерпывается спектр речеведческих дисциплин, а в перспективе он ещё будет расширяться. При этом важно подчеркнуть, что в настоящее время развития науки о языке именно лингвистика способна представить многочисленные новые данные, обогащающие другие дисциплины (например, психологию, нейронауки) богатой информацией о человеческой когниции, психике, особенностях менталитета.


Литература
  1. Лурия А.Р. Основные проблемы нейролингвистики. – М.: МГУ, 1975.
  2. Ананьев Б.Г. Психология и проблемы человекознания // Ананьев Б.Г. Избр. труды. – М.: Акад. пед и соц. наук, 1996.
  3. Нечипоренко В.Ф. Проблемы лингвобиологии. – М.: МПГИ им В.И. Ленина, 1982.
  4. Кибрик А.Е. Лингвистические постулаты // Уч. зап Тарт. ун-та. – Вып. 621. – Тарту, 1983. – С. 24–39.
  5. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. – М.: Изд-во ЛКИ, 2008.
  6. Иссерс О.С. Указ. раб.
  7. Блох М.Я. Принципы коммуникативно-парадигматической лингвистики // Язык, культура, речевое общение: Сб. матер. межд. конф. – М.: МПГУ, 2009. – С. 22–26.
  8. Белянин В.П. Психолингвистика. – М.: Флинта, 2003.
  9. Иссерс О.С. Указ. раб.
  10. Stalnaker R. Pragmatics // Semantics of Natural Language. – Dordrecht; Holland: D. Ridel Publishing Company, 1972. – P. 380–397.
  11. Первезенцева О.А. Прагмафонетический аспект изучения дискурса // Язык, культура, речевое общение: Сб. матер. межд. конф. – М.: МПГУ, 2005. – С.458-463.
  12. Ыйм Х.Я. Прагматика речевого общения // Теория и модели знаний: Труды по искусственному интеллекту. – Тарту: ТГУ. – Вып. 714. – С. 196–207.
  13. Боева Н.Б. Грамматическая антонимия в современном английском языке: Дис. … д-ра филол. наук. – М., 2001.
  14. Иссерс О.С. Указ. раб.
  15. Иссерс О.С. Указ раб.
  16. Кубрякова Е.С. Слово о дискурсе (новые подходы к его анализу) // Текст и дискурс. – Рязань: РГПУ им. С.А. Есенина, 2002. – С. 7–11.
  17. Дементьева М.Ю. Представление значений языковых единиц различной сложности на уровне фреймовых моделей // Текст и дискурс. – Рязань: РГПУ им. С.А. Есенина, 2002. – С. 57–62.
  18. Манерко Л.А. Основы концептуального интегрирования ментальных пространств // Текст и дискурс. – Рязань: РГПУ им. С.А. Есенина. – С. 17–28.
  19. Воробьёв В.В. О понятии лингвокультурологии и её компонентах: Язык и культура: Вторая межд. конф.: Доклады. – Киев, 1983. – С. 42–48.
  20. Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособие. – М.: Академия, 2001.
  21. Маслова В.А. Указ. раб.
  22. Козлова Л.А. Социокультурные факторы, определяющие выбор залоговых конструкций в английском языке // Язык, культура, речевое общение: Сб. матер. межд. конф. – М.: МПГУ, 2009. – С. 260–263.