Geum.ru

nethouse ru

Вид материалаДокументы

Содержание


Глава ХVПрогулка по эшафоту
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   19

Глава ХVПрогулка по эшафоту


Мы медленно брели по тому самому парку, куда я так недавно (или давно?) водила Макса. По дороге мы встретили могучую троицу. Вытянутые лица девчонок доставили мне несказанное удовольствие. Теперь Стешке придется сильно попыхтеть, чтобы придумать правильный слух. Или просто хотя бы понять, что происходит.

Мы с Олегом шли по парку, и чем больше в него углублялись, тем холоднее и холоднее мне становилось. Не от ветра и подмерзшей земли. Мне было холодно от тех слов, что говорил Олег. От того, что Смотритель просто шел рядом со мной.

– Маша, когда ты последний раз видела кошмары по ночам? – Он говорил, как сказку рассказывал – плавно и неспешно.

– Кажется, я и сейчас его вижу.

Очень хотелось огрызаться, грубить, только бы меня оставили в покое. Но надо было идти, надо было говорить. Надо было как-то убедить этого человека, что я ничего не знаю, что никаких вампиров здесь нет. По крайней мере, что Макс к ним отношения не имеет.

– Ну что ты! Я совершенно безобидный. – Улыбка у Олега была открытая. Так же со старых плакатов и фотографий улыбались стахановцы и покорители целины. – Хочешь, я сначала отвечу на твои вопросы, а потом задам свои? Так тебе наверняка будет спокойней.

– Что такого наговорил Пашка, что вы решили встретиться со мной?

– Твой друг беспокоится о тебе.

Я мысленно застонала. Что-то он не сильно раньше беспокоился, когда бил меня саблей по рукам.

– Ему показалось, что ты попала под плохое влияние. Поэтому он вызвался помочь мне найти тебя и рассказал много интересного о твоем парне. Максим, кажется…

– Макс, – машинально поправила я. – Ну и что?

– Павел рассказал, что в городе появились странные люди – бледные и очень сильные. На улицах они появляются только по ночам. По его мнению, скорее всего это вампиры.

Я постаралась рассмеяться как можно беззаботней.

– И вы поверили такому бреду?

Правдоподобности в моем голосе не было ни капли, каждый звук, вылетающий из горла, кричал о том, что я вру. Накатила злость на саму себя – какой же я примитивный человек, даже сыграть нормально не могу!

– Ладно, если я скажу, что целовалась с Максом, вы от него отстанете? – Я держалась из последних сил. – Никаких клыков у него во рту нет.

– Маша, неужели ты никогда не замечала, что люди к тебе относятся по-особенному?

Меня задевало, что незнакомый человек обращается ко мне на «ты», как бы заранее подчеркивая свою равность мне. Или мою равность ему. Я же сознательно ему выкала. Нечего ему ко мне в друзья набиваться!

– Может быть. Я никогда не думала об этом.

– Ты лукавишь, – рассмеялся Олег. – Невнимание заметит любая девушка.

– Мне хватало Пашки, – отвернулась я от лучезарной улыбки.

– Ладно, не будем больше мучить друг друга вопросами. Лучше я тебе все расскажу сам. – Он оглянулся. – Какая собака до нас добежит первая – белая или черная?

– Белая, – ответила я, лишь бы что-то сказать, и мимо меня пронеслась белая лохматая псина. За ней бежала черная.

– Еще примеры нужны?

– Я просто угадала. – Собаки свернули в лес, и мой взгляд замер на том месте, где они сошли с дороги.

– Это не относится к разряду везения. Это называется «чувствовать».

– Ну, хорошо, пускай я чувствую. – Надо как-то изобразить, что полученная информация для меня новость, что я никогда не слышала ни о чем сверхъестественном. – А вы-то как решили, что я… как вы сказали… наблюдатель?

– Смотритель, – терпеливо поправил Олег. – Ты, Маша, Смотритель. Причем очень сильный. Я не решил. Я вижу. Есть приметы: ты плохо спишь по ночам, тебя мучают кошмары, ты одинока, ты умеешь предугадывать события. А потом вокруг тебя аура вспыхивает.

Что-то я вокруг Олега никакой ауры не видела. Может, он все врет?

Олег заметил, что я смотрю на его лоб.

– Ну, наверное, мой талант Смотрителя не столь силен, как у тебя, – впервые засмущался мужчина. – Я здесь скорее для сбора информации. Если наши опасения подтвердятся, сюда приедут другие. Ты с ними познакомишься. Они интересные люди. А что касается твоих страхов, то это всего лишь знание того, что другие не видят.

Я упрямо смотрела вбок, и вдруг мне показалось, что одно дерево качается в противоположную от всех сторону. Какой-то знак? Кто-то подает мне сигнал? Или за нами наблюдают?

– Чего вы хотите от меня?

– Их нельзя пускать в наш мир! – Олег вкладывал в слова всю силу своего обаяния. – Упыри, вурдалаки уничтожат нас!

– Уже сто раз могли спокойно это сделать. – Я вдруг почувствовала усталость. Мне начинал надоедать разговор.

– Не могли, потому что мы следили за ними. Делали все, чтобы их не стало больше.

– Бегали с осиновыми кольями? – От усталости я начала грубить.

– И не только. Уже то, что мы знаем о них, не дает им возможности развернуться в полную силу. Они нас боятся!

– Чего нас-то бояться? Они же сильнее. – Я и не заметила, как объединила себя с Олегом местоимением «мы». Зато он тут же ухватился за это и заговорил с еще большим жаром. Олег был прирожденным оратором.

– Сила не главное, что нужно для существования. Общество развивается. Сегодняшняя жизнь требует глобального подчинения системе. Вампирам в ней нет места. Они вымирающий тип, скоро исчезнут с лица Земли.

– Если они вымирают, что же вы так волнуетесь?

Олег наградил меня долгим взглядом, как бы оценивая, достойный ли я соперник.

– Маша, они наверняка вышли на тебя.

Я задумчиво смотрела на деревья. Ничего странного в них больше не было.

– С чего вы взяли? – прошептала я. Все было как-то слишком очевидно, чтобы отнекиваться. Но и слишком бредово, чтобы сразу соглашаться.

– Случайностей не бывает. Слишком много всего сошлось в одной точке. Ночь на кладбище, лошади на конюшне, поговаривают еще о драке, только вспомнить о ней никто не может. – Олег взял мою левую руку и развернул ладонью вверх. Из-под резинки куртки показался белый шрам. – И почему-то во всех историях фигурируешь ты. Я спросил у твоего друга, правда ли то, что ты написала в объяснительной записке для милиции. Он сказал, что никакой тренировки у вас в тот день не было, вы не гуляли вечером, и он уверен, что ты была в гостях у готов.

Я вырвала свою руку и сунула ее в карман. Пашка уже наговорил на смертный приговор себе.

– И что? – повернулась я к Олегу. Его надо обмануть. Пускай ищет вампиров в другом месте.

– Они тоже нас чувствуют. Но если мы только наблюдаем, то они уничтожают. Маша, – лицо мужчины стало серьезным, исчез румянец со щек, – ты наверняка заметила, что в последнее время вокруг тебя что-то происходит. А если этого не было, то вот-вот произойдет. Твой друг…

– Он мне не друг! – сказать так было тяжело, но я действительно не знала, как относиться к Пашке.

– Твой друг, – с нажимом повторил Олег, – говорил, что у тебя появилось странное знакомство. Кто он? Почему пали лошади именно в той конюшне, куда ты ездишь заниматься? Хозяева конюшни рассказали, что еще в воскресение к ним пытался проникнуть какой-то хищник. Лошади были сильно встревожены!

«Даже такие люди, как Олег, оказывается, не вездесущи, – вздохнула я про себя. – Они еще многого не знают, значит, у меня есть время». Вслух возразила:

– Ничего необычного в Максе нет, Пашка все придумал. От ревности.

Олег наградил меня понимающей улыбкой.

– Макс не кидается на людей, не пытается выпить мою кровь, и у него дома гроба под кроватью я не видела. Он учится на экономиста и ходит днем по улицам.

– Современные вампиры сильно отличаются от средневековых. – Голос Олега снова стал спокойным, и я поймала себя на мысли, что мне приятно его слушать. – Общество изменилось, люди изменились, вампир тоже не остался прежним. Он не живет один в замке, не гоняет по ночам деревенских простушек. Сейчас человеческая жизнь имеет слишком высокую ценность, чтобы ее безнаказанно забирать. Два-три убийства, и вампир будет вычислен. Жить в нашем мире без паспорта, без полиса медицинского страхования, без банковской карточки невозможно. Проворачивать свои дела под покровом ночи уже не получится. А значит, вампир должен был измениться. Даже самый страшный хищник умеет приспосабливаться, что уж говорить о таком умном. Не обольщайся, Маша! Они сильны, красивы, но они порождение зла. Они могут ждать, могут терпеть, но все равно остаются убийцами. Неужели тебе не страшно?

– Страшно, – кивнула я. От холода меня била мелкая дрожь. – Вы правы, в нашем городе происходит что-то странное. И я действительно чувствую… – для убедительности я покрутила рукой в воздухе, – какие-то электромагнитные возмущения. Вы считаете, что это вампиры? Хм, может быть. Мне стало интересно, и я пошла на кладбище. Вам нужен Дракон. Именно от него пошла легенда про Макса. Он специально ее придумал, чтобы отвести подозрение от себя.

Дерево вновь качалось в противоположную от других сторону. На вершине кто-то сидел. Черная тень переползала с ветки на ветку, заставляя дерево наклоняться.

Олег проследил за моим взглядом, и я потупилась. Прав был Эдгар, плохой из меня разведчик.

– Ты учишься в одиннадцатом классе?

Вопрос сбил меня с размышлений. При чем тут моя учеба?

– Куда собираешься поступать?

Я хмыкнула. Я уже хожу на курсы при пединституте, хочу стать филологом, что мою практичную маму несколько расстраивает. Ну что за профессия в книжках копаться!

– В кулинарный техникум пойду. Люблю готовить.

– Маша! – Олег выразительно посмотрел на меня.

– Не возьмут в техникум, пойду в космонавты, – вздохнула я.

– Маша, почему бы тебе не поехать поступать в Москву? Выбери любой институт.

– В Москве, наверное, тоже есть кулинарный техникум, – прошептала я. Вот теперь мне действительно стало страшно. Я вдруг поняла, что эти люди могут все, что они сильны и что именно они встанут между мной и Максом.

– И не кулинарные тоже. – Олег проявлял чудеса терпения.

– Я подумаю, – с трудом произнесла я. – Вообще-то мне и здесь очень нравится.

– Никто тебя отсюда не забирает. Выучишься и вернешься. Если вампиры в городе, то придется провести большую работу…

– А если никаких вампиров нет? – Я больше не могла терпеть рядом с собой этот убаюкивающий голос.

– Есть. Я их чувствую. – И Олег посмотрел в сторону того же дерева.

Как же его переубедить?

– Я подумаю…

Надо уходить, я не могу больше здесь оставаться.

– Я подумаю и свяжусь с вами. Я хорошо знаю город и все узнаю. – Убежать, что ли, в лес и там потеряться? Дерево больше не качалось. Нет, пускай они услышат, что я скажу… – Просто не знаю, что вам и сказать. Ваше предложение так неожиданно… Я подумаю!

Лес. Сильный, надежный. Он не подведет. Он защитит. Скорее бежать!

– Маша! – Олег шел ко мне, протягивая руку, словно хотел дотронуться и убедиться, что я – это я, а не призрачный фантом. – Ты не понимаешь, насколько все серьезно. Они наверняка вычислят тебя и убьют. Убьют, потому что мы для них представляем угрозу. И если даже они пообещали пока тебя не трогать, то кто-нибудь сорвется обязательно. Их много, и если один окажется честен, то другой просто захочет спокойной жизни.

Я зажмурилась, заткнула уши руками. Он был прав, прав, тысячу раз прав, но ничто на свете не заставит меня пойти против Макса. Потому что он мой, а на всех остальных мне наплевать. На мнение глупых Смотрителей тем более.

– Маша, мы их все равно найдем. С твоей помощью или без, но найдем. И тебе придется сделать выбор. Я понимаю, сейчас они обаяли тебя, тебе кажется, что они милы и безобидны. Но это не так. Помни одно – они убийцы. Страшные хладнокровные убийцы, человеческая жизнь для них ничто. Их интересует только собственное выживание.

Мои руки сами собой упали вдоль тела. Олег говорил, и сколько я ни зажимала уши, все равно слышала его. За спиной развернулась черная ночь. Мне показалось, что я стою на границе. Там, за деревом, в вечном сумраке, бродили лешие и русалки, домовые и упыри, шевелились корягами вурдалаки, булькали водяные, в зеленой траве сидел Макс, а рядом кто-то светлый и высокий играл на дудочке, бродили между деревьями странные существа с лошадиным телом и собачьей головой, пахло горькой полынью, на ветках сидели птицы с женскими головами.

А передо мной полыхал день. Именно полыхал. Низкое солнце бросало багровые отблески. Они лежали на людях, на деревьях, на земле. Светлая сторона была полна гула человеческих голосов, из него выделялись отдельные вскрики, смех. За бесконечными разговорами не было слышно пения птиц, хотя пичуги перелетали с дерева на дерево, мелькнули красногрудые снегири. За спиной же я слышала только звуки дудочки, шелест листвы и травы…

– Еще не поздно все исправить, – голос Олега вписался в музыку. – Я помогу тебе разобраться.

Очень хотелось сказать, что он опоздал, что я сделала свой выбор. Но вовремя вспомнились слова Макса о том, что нельзя драться по правилам. Любая драка должна идти на поражение противника.

– Тяжело так сразу во все это поверить, – прошептала я. – Очень похоже на сценарий фильма. Я подумаю. Идея с Москвой мне понравилась, но я пока ничего не знаю… Ничего!

Я оттолкнулась от дерева и пошла в лес. Чутье или раздражение вело меня вокруг колючих кустов и упавших деревьев. И что удивительно – чем дальше я уходила в лес, тем мне становилось теплее. Я очень надеялась, что Олег в своем светлом пальто и белых кроссовках не пойдет за мной – для осеннего леса он был одет неподходяще. Поэтому я шла напролом, прыгала по ухающим под ногами кочкам, получая небывалое удовольствие.

Парк был большой. В какой-то момент он должен закончиться и перейти в обыкновенный лес, но я не боялась заблудиться. Впервые за всю мою жизнь я ничего не боялась. Я понимала, что сейчас сделала свой выбор. Еще не поздно было отказаться. Еще можно было остаться человеком и радоваться простым человеческим радостям. Но жертва, которую с меня за это требовали, была слишком велика.

В наших с Максом чувствах изначально была какая-то обреченность, как… как любовь сахара к горячему чаю. Мы не могли быть вместе, но не могли быть и врозь. Все было так запутано, так невозможно…

Впереди показался просвет – я сделала большой крюк и вышла к пруду. Тому самому пруду с утками.

Уток не было. Серебристая гладь воды застыла, готовясь встретить вечер. Между деревьями стояла гулкая тишина. Вечерело, но здесь еще было светло – серое небо отражалось в воде и призрачным отсветом ложилось на притихший берег, замершие деревья.

Я нашла сухой пятачок земли, бросила сумку с учебниками и села, привалившись спиной к старому дубу. Кора была шершавая, и даже сквозь куртку чувствовались глубокие морщины на ней.

Я задрала голову. За толстыми корявыми ветками не было видно неба.

За мной наверняка следили. Следили и с той и с другой стороны. Мой выбор скорее всего не устроит оба лагеря. Мучить меня они еще долго будут. До тех пор, пока не появится Макс.

Я закрыла глаза и задержала дыхание. Кто-то приближался ко мне со спины, из леса.

Леонид Леонидович вышел из-за дуба и выглядел сейчас таким же старым и уставшим, как дерево. Какое-то время мы вместе смотрели на воду.

По идее мне должно было быть страшно. Все-таки не каждый день так близко видишь свою смерть. Но мне показалось, что умирать легко, потому что другого выхода не было.

– Где он? – Кажется, это было единственное, что меня сейчас интересовало.

– Далеко. Но в любой момент может вернуться. Я надеюсь, ты поняла, почему вы не сможете быть вместе?

Я молчала. Очень хотелось сказать, что ничего я не поняла, что любовь преодолевает и не такие препятствия.

– Он подозревает Макса, но я могу убедить его, что это дело рук кого-нибудь другого.

– Никогда нельзя недооценивать противника. – Красивые губы изогнулись в презрительную гримасу.

– Вы меня убьете?

Это было так очевидно! Макс говорил, что вампиры будут биться за свое бессмертие.

А я что? Мне жизни отпущено всего ничего!

Смерть мне всегда представлялась чем-то ужасным. В детстве я любила вгонять себя в состояние безысходности, лежала и представляла, как это – жизнь без меня. Все есть – стены, дом, моя кровать, – а меня нет. Совсем нет! Доводила себя до головокружения. Потом бежала к маме или папе, обнимала их крепко-крепко, чтобы убедиться – я жива, без меня мир существовать не может.

И вдруг я так легко о смерти говорю? Устала, наверное…

Профиль леса четко обозначился на светлом еще небе, и я вспомнила, как Макс сидел на подоконнике у меня в комнате. Я знала, что счастье не для меня. Оно было такое короткое. Хотелось протянуть руку и задержать его хотя бы еще на денек. Но обреченность давила мне на плечи – не получится, не получится, не получится… Ничего не получится.

– Я не решаю чужие судьбы. – Леонид Леонидович был, как всегда, холоден и беспристрастен. – Но чтобы тебе стало понятней, я кое-что расскажу.

Над озером протяжно закричала птица, и ее тоска задела меня. Какая-то часть сознания говорила, что надо сопротивляться, что ни в коем случае нельзя слушать этот вкрадчивый голос, что надо встать, послать всех к черту и отправляться искать Макса. Но кто-то другой, более властный, заставлял сидеть, слушать, подчиняться. Словно мне уже вынесли приговор – никогда и ничего.

– Макс сложный мальчик, – начал Леонид Леонидович. Он тоже смотрел на воду, как бы присоединяясь к моей печали. – Все мы стали вампирами в силу тех или иных обстоятельств. Наша семья собиралась долго, и Макс в ней особенный.

Я смотрела на бесстрастное лицо вампира и пыталась представить, как он охотится. Неужели красивые черты его лица могут быть искажены яростью? Каким он становится, когда замечает жертву? Один раз я видела, как Макс менялся при виде моей крови, но ничего толком не могла рассмотреть – настолько быстро все произошло.

И еще я думала: почему мне не страшно? По всем законам жанра я должна испугаться. Но не боюсь. Может, это одно из проявлений дара?

– Как он стал вампиром?

– Маша, вы так задаете вопрос, словно надеетесь превратить его обратно в человека.

Я спрятала глаза. А почему бы и нет? Будь он человеком, у нас бы вообще не было никаких проблем. Мне не нужны его сверхспособности, деньги и умение запрыгивать на двенадцатый этаж. Мне нужен Макс, чтобы он просто был. Больше ничего.

– Он сам не захочет вернуться к прошлому. Вы не понимаете, как много дает нам наше бессмертие!

– Максу всего этого не надо, – прошептала я. С Леонидом Леонидовичем тяжело спорить, но вредная заноза внутри требовала – ни с чем не соглашайся!

– А вы необычайно внимательны…

Леонид Леонидович пристально посмотрел на меня, и ко мне стал возвращаться прежний холод. Тогда я закрыла глаза и попыталась представить, что не так далеко, на границе парка, стоит Макс. Сейчас он поймет, в каком направлении надо идти, и через несколько минут будет здесь. От одной этой мысли мне стало теплее.

– Все не так просто, как вам кажется. – Металлические нотки в голосе заставили меня открыть глаза. – Макс вампир, и тут ничего уже не сделаешь. Как бы вам ни хотелось. Да, он стал вампиром не по своей воле. Он не умирал от смертельной болезни. Вампиром его сделал я и тем самым спас от невыносимых мучений.

– Мне казалось, быть вампиром не самое веселое занятие, – пробормотала я.

– С человеческой точки зрения, да. – Леонид Леонидович оставался все таким же спокойным, но я видела, какие внутри него кипят страсти. Если бы не последствия, он бы уничтожил меня прямо сейчас. – Макс должен был объяснить вам! Мы не люди, мы не пользуемся человеческими понятиями добра и зла. Мы выше их. Я бы сказал, рациональней. Потому что мы можем видеть на несколько шагов вперед. Я вам скажу, что ваша, так сказать, дружба с Максом очень опасная вещь. Вы уже привели к нам Смотрителей. Из-за вас вокруг Макса ходит столько слухов и сплетен. Если бы он не кинулся спасать вас на кладбище, тема вампиров в городе вообще не поднималась бы.

– Неправда! Макс начал спасать меня гораздо раньше!

– Да, у него были причины вас спасать, – холодно кивнул Леонид Леонидович.

– Какие же?

– Его мать была Смотрителем.

Не может быть!

Я попыталась встать, но у меня не получилось.

– Довольно сильным Смотрителем, – жестко повторил Леонид Леонидович. – Сто пятьдесят лет назад они представляли мощную организацию, и мы не могли от них никуда спрятаться. Они находили нас везде, пытались подчинить себе. Было решено убрать нескольких Смотрителей, хотя уже тогда убийство людей было не самым простым делом.

– Макс должен был умереть? – Казалось, спрашивала не я, а кто-то другой.

– Зачем? Макс никому не был нужен. Нужна была его мать. Но она оказалась умной женщиной, так просто подобраться к ней не получалось. И я познакомился с ее сыном. Боязнь за его жизнь отвлекла ее, сделала слабой. Макс посчитал себя виноватым в ее смерти, и я избавил его от мучений совести. Потому что вампиров такая мелочь, как человеческая жизнь, не волнует.

Я была потрясена. Макс был превращен в того, кто стал причиной смерти его матери! Из одного лагеря его силой перетянули в другой! Какой ужас!

– Я же говорил, мы совершенно иные. – Леониду Леонидовичу доставляла видимое удовольствие моя растерянность. – Вы пытаетесь объяснить мой поступок своей жалкой человеческой моралью. Но уверяю вас: если бы Макс остался человеком, он бы сошел с ума от своего горя. Он бы всю жизнь мучился и мучил других. Он бы обвинял себя в том, что произошло. Он бы начал на нас охоту и в конце концов погиб в руках какого-нибудь вампира, потому что не все мы настолько терпеливы, и если нас очень настойчиво ищут, мы приходим. А он мог покончить с собой, что, по вашей морали, страшный грех.

Да, да, что-то подобное говорила Катрин. Что Макс склонен к самоубийству. Склонен?

– Но вы ошиблись! – с горечью произнесла я. – Макс стал не простым вампиром.

– Порой я забываю, кто вы… – тихо откликнулся Леонид Леонидович. – Да, я не думал, что в Максе останется столько человеческого. Он не успокоился. Он не дал нам уничтожить всех Смотрителей, вынудил нас уехать.

Ага, и они отправились в Париж. Там-то все и началось.

– Если он вам так мешает… – пробормотала я.

– Вновь человеческая мораль! – Кажется, Леонид Леонидович начинал сердиться. – Если уничтожать каждого неугодного, то от вампиров ничего не останется. Он обрел свою силу и смирился. Быть вампиром много выгодней, нежели человеком, открываются безграничные возможности. И главная – наблюдать за тем, как течет время, как оно меняет все вокруг, видеть, что становится с человеком. Мы можем сравнивать. Сравнивать и наблюдать за тем, как человек на ощупь движется там, где мы идем в открытую.

– Вы уверены, что Макс успокоился?

– Успокоился. Я дал ему все – он мог заниматься музыкой, он объездил весь мир, побывал во всех музеях! – Леонид Леонидович глубоко вздохнул и вновь уставился на воду. Мне показалось, что ему скучно со мной говорить. – Не обольщайтесь. То чувство, которое вы в нем рождаете, вовсе не любовь. Вампиры вообще не способны никого любить, кроме себя.

Я во все глаза смотрела на своего собеседника и понимала, что относительно себя он прав. Находящееся рядом со мной существо действительно не способно любить. Даже к Максу у него был какой-то свой интерес, а не любовь. А вот насчет воспитанника он ошибался. В чувствах Макса я не сомневалась!

– Нет, это не любовь. – Леонид Леонидович легко ронял слова, и они тяжелыми камнями уходили в землю. – По крайней мере не любовь в людском понимании. Ему вас жалко. Жалко, как любого Смотрителя, который встает у нас на пути. Он вас спасал, как спасал бы свою мать, будь у него такая возможность.

Я не смогла сдержать улыбку и хмыкнула. Моя реакция не ускользнула от Леонида Леонидовича, и он нахмурился.

– Жаль, что вы мне не верите, но дело обстоит именно так. Я предупреждал, что с Максом сложно, он в любую секунду готов на сумасбродство. Он даже с вами познакомился только для того, чтобы разозлить нас. Клан недоволен. Если вы не расстанетесь, у Макса будут большие неприятности. Вы же не хотите, чтобы он погиб?

Треньк… Мир рушился, заскрипело треснувшее стекло, посыпались осколки. У меня на глазах темнота стала смывать с леса зеленые краски, оставляя после себя серость. Озеро померкло. Пригнулись, готовясь к чему-то страшному, ветки кустов.

– Кто же его убьет? – прошептала я, силой отгоняя от себя тут же вставшую перед глазами картинку: кладбище, застывшие фигуры вампиров и распростертое на камне тело.

– Его убьете вы. – Слова бухнулись в землю, я подобрала ноги, чтобы меня не задело. – Вы будете тянуть его к себе, но он же не может разорваться между вами и своей сущностью.

Леонид Леонидович сделал молниеносное движение, и у него на пальце появилась цепочка. Тускло отозвался на убегающий свет серебряный крестик. Тот самый, что я когда-то давно брала с собой на кладбище. Он лежал у меня в кармане.

– Страдание. Любое живое существо убивает страдание. Кстати, чисто человеческое качество. Вампиры его лишены. Но если очень захотеть, то можно вспомнить, как это бывает. Не так страшна физическая смерть, как убитое желание жить. А дальше дело техники, физическая смерть после моральной не так страшна. Сгореть на солнце, отказаться от еды, лишиться своей силы… – Леонид Леонидович спрятал крестик в кулаке, подержал его там секунду и на раскрытой ладони протянул мне. – От вас зависит его судьба. Вы же понимаете, что Смотрители не отстанут. Они фанатики, сумасшедшие, вбившие себе в голову, что все могут. Даже если мы отсюда уедем, Макс останется. Он решил, что обязан вам помогать. А значит, Смотрители рано или поздно выйдут на него. Это будет равносильно смерти. Ваши отношения обречены.

Я глянула на красивые белые руки Леонида Леонидовича, на синюшное полукружье его ногтей, на тонкие прожилки под матовой кожей. Ничто не говорило о том, что это тело живо, но оно двигалось, говорило, решало чужие судьбы.

Я взяла крестик. Он был холодный. Холодный, как только что произнесенные слова.

А вокруг все то же – темный пруд, поникшие деревья. В них чувствовалась скоротечность жизни, поэтому я была своя в быстро меняющемся времени. Хочу ли я от всего этого отказаться?

– Подумайте над моими словами, пока не поздно. Есть только один выход. Макс будет следовать за вами повсюду, потому что он сам себе дал слово. Я вижу, вы не сможете его обмануть, поэтому вам остается правда. Она жестока, но только по человеческим меркам. Если вы… исчезнете… навсегда, он расстроится, но со временем боль утраты пройдет. Сохраните ему жизнь! Вы же его любите. Смерть – это не страшно. Смерть – просто переход в другое состояние. Ради Макса. Ради того, что вы называете любовью.

Каждое слово падало на меня, как приговор. Своей тирадой Леонид Леонидович уверенно вел меня по эшафоту к моей персональной виселице. Другого выхода не было. Совсем. Никакого.

– А если я стану такой, как вы? Ведь стать вампиром несложно?

– Несложно. – Бледных губ коснулась улыбка. – Но тогда вы точно его убьете. Ему в вас нравится то, что вы живая. А вы хотите, чтобы я вас этой жизни лишил? Нехорошо.

Я почувствовала, какая я плохая, как много делаю всего нехорошего. Голова непроизвольно опустилась на колени.

Как только я перестала смотреть на вампира, в мозги пришла ясность. Ничего предосудительного в моих словах нет. Я пытаюсь спастись, а он сознательно вгоняет меня в тоску.

Я даже усмехнулась. Опять меня ведут по проторенной стежке-дорожке. На меня нападают, а я соглашаюсь.

– Мне надо поговорить с Максом, – подняла я голову. Буду упрямо держаться своего. Пускай тут передо мной все вампиры мира соберутся. Решение мы с Максом станем принимать только вдвоем.

– Не каждый может стать вампиром, для этого нужно обладать сильной жаждой жизни, – резко сменил тактику Леонид Леонидович. – Для этого надо не бояться смерти. Тот, кто не борется за жизнь, умирает. А в вас стремления к борьбе нет. Так зачем же мучить себя и других? Помогите же нам разрешить задачу.

Светлые глаза пристально смотрели на меня, и я готова была уже нырнуть в черную точку зрачка. Я вновь начала сдаваться. Его слова были такие правильные. Такие единственно верные. Такие простые.

– Что же мне делать? – Я плакала. Опять плакала. От слез мне становилось легче.

– Освободите его.

Холод. Обжигающий холод, убивающий все внутри.

Леонид Леонидович легко поднялся, ставя точку в нашем разговоре. Брезгливо отряхнул бежевое пальто.

– И помните о том, что времени у вас мало. Как только он вернется, действовать будет уже поздно. Не разочаровывайте меня.

Он словно растаял в воздухе. Хотя я понимала, что просто ушел. Быстро, но ушел, оставив после себя легкий след воспоминания – только что он здесь был.

На меня навалилась тяжесть. Руки-ноги стали чугунными, тело сдавливало от усталости, а вот голова, наоборот, казалась легкой, как воздушный шарик. В ней не было ни одной мысли.

Умереть… Да, мне остается только умереть. Леонид Леонидович прав. Мы были обречены с самого начала. И если я не подозревала, какие препятствия встают между нами, то Макс сознательно пытался их не замечать.

А может, все-таки уехать? В одну минуту сесть в поезд, и уже через день нас никто не найдет!

«За вами всегда будут идти Смотрители!» – эхом всплыли у меня в голове слова Леонида Леонидовича.

Ну и пусть. Если Смотрители будут принимать меня за свою, то я смогу уберечь Макса от разоблачения.

Я вспомнила усмешку на холодных губах Леонида Леонидовича и сама невольно улыбнулась.

Глупо… От судьбы не уйдешь. Она настигнет, она заставит страдать.

Голова вновь упала на колени.

Надо дождаться Макса, все обсудить. Он непременно что-нибудь придумает.

«Хе-хе!» – сказал призрачный Леонид Леонидович.

Моя смерть освободит его…

Как жестоко…

Я еще хотела сопротивляться, я еще пыталась найти выход. Но за меня уже всё решили.

Я посмотрела на холодную воду. Отсюда она казалась теплой. Погрузиться в нее и забыть обо всем…

Я представила, как вода заливает ботинки, как тяжелым грузом мои ноги обнимают намокшие джинсы…

Нет, чтобы утонуть, нужно иметь силы, у меня никогда не получится.

Сверху на меня опустилась многовековая уверенность старого дуба. Можно еще попробовать забраться на дерево и спрыгнуть вниз.

Я задрала голову. Ближайшая ветка была в двух метрах от меня, не ниже. Так высоко мне не запрыгнуть. А если запрыгну, то потом мне точно будет уже не до самоубийства – после такого подвига самое время думать о жизни, а не о смерти.

И вновь моя бедная голова уткнулась в колени. Как же все глупо! Ни жить нормально не могу, ни умереть.

От пруда тянуло сыростью. Еще немного посижу, и воспаление легких мне обеспечено, тогда мое пребывание на земле будет вопросом времени. И главное – никто не виноват. Болезни не спрашивают разрешения. Они приходят и несут с собой смерть.

Как же легко, когда за тебя решает кто-то. Потому что решать самой у меня не получалось. Я пыталась найти лазейку в словах Леонида Леонидовича, мне казалось, что еще можно все исправить. Пускай это была человеческая логика, но безвыходных ситуаций не существует. Пока ты жив, всегда можно что-то придумать. И как только глупые готы могут радоваться смерти? Смерть – не переход из одного состояния в другое, а конец всему. После смерти нельзя встать, отряхнуться и пойти жить как ни в чем не бывало. Смерть – это…

Copyright © 2023. All rights Reserved.