nethouse ru
| Вид материала | Документы |
СодержаниеГлава ХIVСмотрители |
- at ru/articles shtml Сокровищница булгарского народа at, 219.25kb.
- Electronic Data Interchange edi) Ресурсы www mcDonald's Corporation (http: //www mcdonalds, 563.02kb.
- u/ Учебно-методическое управление ягу a>, 86.49kb.
- ourism, 15.36kb.
- ru, 1763.12kb.
- a ru/stixiya/authors/griboedov, 1535.91kb.
- rinitymission org/index php, 2637.73kb.
- ru, 3503.92kb.
- ru, 5637.7kb.
- m narod, 155.69kb.
Глава ХIVСмотрителиФантастическая прогулка закончилась тем, что я заснула в машине, а проснулась уже утром у себя в постели. Я снова была в пижаме. При попытке вспомнить, переодевалась ли сама или мне кто-то помог, память давала сбой. Будем надеяться, что не до такой уж степени я была уставшая, чтобы не проснуться, когда меня начали бы раздевать. Значит, облачилась в пижаму самостоятельно. Успокоив себя этой мыслью, я бодро протопала на кухню, откуда уже слышалось привычное бурчание миксера. – Как погуляли? Я потерлась щекой о мамино плечо. – Замечательно! С сомнением вгляделась в мамины глаза. Ничего. Мама была увлечена приготовлением завтрака. Если бы ее что-то смущало, она бы не была такой спокойной. – Когда мы пришли, вы уже спали. – И добавила для правдоподобия: – Даже телевизор не выключили. Кажется, все действительно было так. Мама равнодушно кивнула. Понятно, Максова работа. Наверняка никто ничего не помнит. В ванной я с улыбкой посмотрела на свое отражение. Отражение было столь же приветливо и улыбнулось, демонстрируя мне прекрасный цвет лица и горящие счастьем глаза. После мытья волосы легли в изящную прическу. Что же, выходит, когда человеку хорошо, то и все у него получается замечательно. Даже бессонная ночь на мне никак не сказалась – ни синяков под глазами, ни сонливости. На секунду мне показалось, что я вижу в зеркале лицо Макса, и в душе моей приятно защемило. Он прекрасен, он добр, он все может, а главное – думает обо мне, хочет меня сделать счастливой. Я обнялась с полотенцем и чуть не заплакала от радости. А еще мне хотелось плакать оттого, что я отлично понимала: продлится все это недолго. Не знаю, почему. Может быть, просто потому, что я – это я и по-другому у меня быть не может? На улицу я вышла, все еще размышляя о том, хотелось бы мне быть вампиром или нет. По всему выходило – не очень хотелось. Пугала неизвестность – меня вполне устраивала моя жизнь, чтобы рваться еще куда-нибудь. Окончу школу, поступлю в институт, выучусь на филолога… И со мной все время будет Макс. После школы мы с ним сможем пожениться, и уже ничто никогда не разлучит нас. Мы будем вместе. Всегда. Каждую минуту! Но с другой стороны – я так поживу, поживу, а потом начну стариться. Макс же останется красивым восемнадцатилетним юношей, и лет через пятьдесят мы уже будем смотреться вместе странно. Как ужасно стареть! И почему человеческая природа так устроена? Неужели ей нельзя придумать изначально бессмертную оболочку? Как-то ведь у Макса получается не меняться с годами. Макс! Я остановилась около двери в мастерскую. Очень хотелось его увидеть. Просто посмотреть и пойти дальше. Чтобы он мне улыбнулся, и я бы с этой радостью прожила весь день. Надо договориться, чтобы у нас была двусторонняя связь. Чтобы я могла как-нибудь его найти, если он будет нужен. От мастерской повеяло холодом, и я поспешно выбралась на улицу. Макса-то я бы с удовольствием увидела, а вот со всеми остальными встречаться не хотелось. Да, Лео защищает его, и Катрин вроде успокоилась. Но это похоже на затишье перед бурей. Могучая троица безжалостно вытаптывала куст. – Ну ты, подруга, даешь! – Малинина была раздражена, курила мелкими нервными затяжками. И смотрела не на меня, а куда-то в сторону. – Тебя вчера видели в «Наполеоне». Говорят, он там уйму бабок просадил. Я победно улыбнулась и пошла мимо. Троица потянулась следом. – Тебе не надоело? – бросила я через плечо. – Расскажи, что случилось с Синицыным? – Малинина втоптала окурок в землю. – Он даже имени твоего пианиста слышать не хочет. И что за вопли про демонов? Маркелова совсем сбрендила. Ты видела? Она расцарапала себе запястья. Я покачала головой. Как-то все стремительно запуталось, смешалось. Дракон прав, если бы я не пошла на кладбище, ничего бы этого не было. Случай с лошадьми тоже из-за меня. Я же рассказала все Лерке, и та, конечно, передала своему приятелю. А про драку разболтал Пашка. Помнится, он говорил, что собрался найти Дракона и все у него узнать. Вот и узнал. Слишком много шума. Слишком мало объяснений. Как они в своей Германии жили? Неужели никто не замечал, что они от остальных людей отличаются? Неужели там не происходило ничего странного? – Я ничего не знаю. – Не о чем мне было говорить с Малининой. А то, что кто-то ничего не помнит, так это их беда. Стешка не была дурой. Просто ей не хватало фантазии, вот она и не могла представить чего-то необычного. Если бы я ей сейчас сказала, что Макс вампир, что он только из сочувствия не использует на ней свой гипнотический талант, Стешка бы только покрутила пальцем у виска. Такие вещи не вписывались в простую понятную схему, поэтому, по ее мнению, их просто не могло быть. Пускай все остается так, как есть. – Гурьева, почему он с тобой? – Взгляд Малининой был устремлен в землю. – Почему я не могу выкинуть его из головы? – Не знаю, – пожала я плечами. – Стешка, не обижайся, но я тебе правда ничего не могу сказать. – Гурьева! – окрик заставил меня остановиться. – Не ходи сегодня в школу. Я отошла уже на приличное расстояние, поэтому в первую секунду мне показалось, что я ослышалась. – Что? – Я пыталась разглядеть в лице Малининой подвох. С чего вдруг она мне что-то советует? – Не ходи. Там милиция опять. И мужик какой-то. Говорили про тебя. – Про меня? – удивилась я. Но Стешка, кажется, не врала. – Ну, начали с Маркеловой, а она возьми и брякни про Макса и о том, что ты с ним встречаешься. А тут еще тот пацан примчался, ну, который пару дней назад в класс к тебе приходил. Нес всякую чушь про сглаз и наговоры. Мужик сказал, что хочет с тобой познакомиться. Неужели это та самая бабка, что должна спасти меня, по версии Колосова, от проклятия? – Откуда он? – Из Москвы. – Малинина потянула новую сигарету из пачки. – Неприятный тип. Смотрит странно. Как будто сканирует. Волнение толкнулось в моей груди. Почему все так навалилось? Почему Лео не мог у всех поголовно вычеркнуть из памяти имя и образ Макса? Почему у Колосова такой длинный язык? Почему я не успела попросить Маркелову, чтобы она никому ничего не говорила? Мужик из Москвы? Что здесь делать столичному жителю? Я стояла, не шла дальше. Боялась даже на территорию школы войти. Мне все что-то мерещилось, что-то казалось. Милиция, понятно, явилась из-за готов. Только чего им опять сюда приходить? А что, если Дракон рассказал, что я там была да еще знакома с Максом? Посмотрели мое заявление, а там написано, что ни на каком кладбище я не была, а ходила на тренировку, свидетель чего Колосов… Позвонили Пашке, и тот от обиды не стал подтверждать мое алиби… Значит, я дала ложные показания, и меня сейчас арестуют. Арестуют, чтобы узнать, что я делала на кладбище. Узнать, кто такой Макс. Я попятилась. Мне очень не хотелось в милицию и чтобы меня арестовывали! За что? Отсижусь дома. Послезавтра выходные, к понедельнику я придумаю, что отвечать, если меня начнут спрашивать про кладбище. А потом начнутся каникулы, и все вообще забудется. – Мишлен! Пашка бежал вдоль забора со стороны улицы. Я выставила перед собой руку в глупой надежде отгородиться от всего того, что надвигалось на меня вместе с моим бывшим другом Пашкой Колосовым. – Подожди! Куда все делось? Почему ушла вера в милого, хорошего, симпатичного мальчика? Почему он начал нести с собой боль? Конечно, он ни в чем не виноват. Несчастный Пашка, испуганная Лерка, сошедший с ума Дракон и еще бог знает сколько покалеченного на всю голову народа – и все из-за того, что ОНИ пришли в наш город. Я отлично понимала, кто такие вампиры. Они были хищниками и боролись за свое существование. И я не могла все время балансировать между двумя мирами. Пришло время выбирать. – Здравствуй, Колосов! Между нами было знакомое расстояние в несколько шагов. И мне нравилась эта дистанция, она позволяла правильно оценить стоящего напротив тебя человека. Но вид Колосова мне не понравился. Пашка был сумрачен, глаза красные, словно он несколько ночей не спал, на переносице легла недовольная складка. Когда он улыбался последний раз, я не помнила. – Тут с тобой хотят встретиться, – произнес Пашка хрипло. Так бывает, когда долго напряженно молчишь. – Я не собираюсь ни с кем встречаться. В груди шарахнулась тревога. Я оглянулась. Поблизости никого не было. – Колосов, отстань от меня! – И я сунула руки в карманы, собираясь идти домой. Пускай весь мир катится в тартарары, мы с Максом встретимся и вместе решим, как быть дальше. – Гурьева, стой! – крикнул мне в спину Колосов. Убежать я не успела. Мужчина появился незаметно. Молодой, высокий, широкоплечий. Круглое улыбчивое лицо, светлые вьющиеся волосы, нос с горбинкой, румяная гладкая кожа. Серые глаза смотрят дружелюбно. Он был как будто весь соткан из света и доброжелательности – красивое спокойное лицо, белое пальто, светло-голубые джинсы, белые кроссовки. Руки не в карманах, не сложены на груди, не заведены назад, а спокойно висят вдоль тела – он готов был разговаривать и не собирался ничего таить. – Здравствуй, Маша! От его приветствия я задохнулась. Что-то последнее время меня стали часто звать по имени, и ни разу еще добром это не кончилось. – Мы могли бы поговорить? – Мужчина склонил голову, ожидая ответа. В позе – сама покорность. Я глянула на Пашку. Тот поджал губы так сильно, что они превратились в тонкую полоску. – Гурьева, ты сама не видишь, что делаешь! – отступаться от своего Колосов не собирался. Макс, где ты? Застучали-затрезвонили тревожные сигналы. Как там говорил Макс? Es klingelt? Звенит звонок? – Маша, я хотел бы задать тебе всего несколько вопросов. Я не задержу надолго! – Мужчина не сдвинулся с места, только чуть подался вперед, отчего вдруг напомнил врача, лечившего меня от страхов. Уж не из одной ли они конторы? – Не бойся, я не из милиции, и наш разговор тебя ни к чему не обяжет. – Мне некогда! Взгляд мужчины словно сканировал меня, и это было очень неприятно. – Гурьева, чего ты дергаешься? – Пашка был непривычно зол. – Поговорите, и все! Я пошла на Колосова, но он мне не дал уйти. – Маша, наш разговор нельзя отложить! – Светловолосый человек проявлял чудеса настойчивости. – Посмотрите, что я сегодня нашел в Интернете. Зашуршала бумага. Я невольно пригляделась – распечатка Интернет-страницы. На фотографии что-то знакомое. Место… Как будто я его знаю… – Сегодня ночью в десяти километрах от города в одной конюшне разом пали все лошади, – услужливо прочитал мне выделенную строчку мужчина. – Как пали? Перед глазами все поплыло. Ночь, бьется на ветру грива, гулко ухают о землю копыта, улетает за горизонт черный всадник. Бежать? Но бежать было некуда. Я выхватила протянутый листок. Текст прыгал перед глазами: зверь… Зверь… Зверь… Большой сильный зверь задрал коней… Осень, хищники выходят к жилью. Приняты меры к их обезвреживанию… Слезы брызнули из глаз. Это не Макс, не Лео, это просто какой-то сумасшедший зверь! – Пашка… Мне нужна была помощь. Но холодный взгляд Колосова дал понять, что помощи от него ждать не придется. Пашка только дернул плечом, мол, говорите сами, и пошел к школе. – Я плохо себя чувствую, – пробормотала я, пятясь от странного незнакомого человека. – Мне холодно. – Всех лошадей задрал хищник. – Каждое слово незнакомца гвоздями вколачивалось в мою несчастную голову. – Крупный хищник. Я там был сегодня. Конюшня оказалась открытой… – Мне надо домой, – упрямо твердила я. Макс, скажи, что это неправда! – Последнее время в городе неспокойно. Некоторые говорят, что видели вампиров… Покажите мне того, кто постоянно о них говорит! – Кто вы? – Меня зовут Олег. Я из Москвы. Из Москвы… – И вы верите в такую чушь? Вампиров не существует. Просто дурацкие фантазии готов. У них там один вампир на всех. Драконом зовут. – Ты уверена? – Олег склонился ко мне с таким лицом, как будто я только что неопровержимо доказала, что Земля плоская. – Да вы на него посмотрите! – дернула я плечом. – Чистый вампир! Зачем он так на меня смотрит? Что такого неожиданного он во мне увидел? Смутившись, я поправила воротник водолазки, выше закрывая им шею. – Не надо верить или не верить. – Олег улыбался, и от его улыбки мне становилось страшно. – Надо просто знать. – Кто вы? Нет, он не был вампиром. Он был слишком человеком, чтобы оказаться сверхсуществом. Рядом с ним мне не было страшно. – Я? Смотритель. Так же, как и ты, Маша. Я развернулась и, не раздумывая, пошла к школе. Только не это! Глупый Пашка привел ко мне мою собственную смерть! – Хочешь, расскажу, как все было? – Олег шел за мной. – Ты увидела красивого парня и почувствовала: с ним что-то не так. Тебя тянуло познакомиться, и он не отказал тебе. Всем отказал, а тебе нет. Я здесь уже сутки, наблюдал за тобой. Я все узнал. Твои подруги в один голос говорят, что он красив. Все говорят, какая-то ваша красавица за ним бегала, но он ее отшил. Хотелось заткнуть уши и бежать на край света. За что мне это? За что? Мы просто любим друг друга! Что же всем наша любовь так поперек горла встала?! – А теперь слушай, что было дальше. Когда вы познакомились, вокруг тебя стали происходить странные вещи. Холодные руки, молниеносная реакция, любовь к темноте. Ты быстро догадалась, кто они. И теперь твое существование – вопрос времени. Как только они поймут, что ты Смотритель, что ты их чувствуешь, твоя жизнь будет отсчитываться на секунды. Около школы я остановилась. На лице Олега расцветала уверенная улыбка победителя. – Мы можем пойти куда-нибудь и поговорить? – Все не так, – покачала я головой. Не о чем мне с ним разговаривать. – Я знаю Макса с детства. Он уезжал с родителями, а сейчас вернулся! – Историю про намытое золото я решила не добавлять. Я взбежала по ступенькам крыльца, спиной чувствуя, как смотрит на меня странный человек с улыбкой Юрия Гагарина. – И ничего такого я не чувствую! – крикнула я напоследок. – Кроме того, что от всего этого у меня болит голова! Пашка стоял в раздевалке. – Предатель! Рука пошла отдельно от моего сознания. Сначала я почувствовала боль в ладони и только потом услышала хлопок. – Мишлен… – По щеке Колосова расплывалось красное пятно пощечины. – Я хотел помочь… – Не подходи ко мне больше! Тишина школы давила на уши. Стены наступали, хотели раздавить меня. Я влетела в класс, даже не посмотрев на Розу Петровну. Она продолжала читать какое-то стихотворение, но я ее не слышала. В голове скакали лихорадочные мысли. Вердер. Бедный Вердер. Ося, Мамай… Как они могли? И главное – кто? «Если тебе будет жалко бедных зверушек…» И улыбка. Они все улыбаются. Все. А потом убивают. Ненависть толкнулась во мне противной тошнотой, и я еле сдержалась, чтобы не ударить кулаком по парте. Но это не Макс. Он не мог такое сделать. Макс знает, как я люблю лошадей. Охотиться он уезжает куда-то далеко. Катрин! Да, больше некому. Решила далеко не уходить, поужинать поблизости. Зачем? Напугать хотела? Предупредить, что суюсь я не в самую спокойную семейку? Спасибо, я и так знала, с кем связываюсь. Или она надеялась, что после смерти лошадей я разорву отношения с Максом? Все, все этого хотят! Но не дождутся! Макс мой, и у меня его никто не заберет. Даже Смотритель! Я застонала, понимая, в какую пропасть падаю. Лео сказал, что, как только я начну играть против них, он меня растопчет. Олег со мной встретился, и вампиры тут же решат, что я выступлю против них, расскажу Смотрителю о том, что знаю. Как же все вдруг запуталось! – Гурьева, мы тебе не мешаем? – решила напомнить о своем существовании Роза Петровна. Я подняла на нее глаза и вдруг представила, как Олег идет ко мне домой и счастливая мама рассказывает ему, что у ее дочки появился прекрасный кавалер. Богат, галантен… И живет совсем рядом, на первом этаже в мастерской. Впрочем, о мастерской знает не только моя мама. Быстрее! Стул грохнулся в проход. Стоило как-то объяснить свое поведение, но подходящих слов не было. – Мне надо, – бессмысленно бормотала я, выбегая в коридор. Пашка ушел, поэтому я спокойно взяла куртку. Прикрываясь все тем же бессмысленным «мне надо», уговорила охранника открыть дверь и вылетела на улицу. Голова закружилась в предощущении беды. Я ее чувствовала. Всем телом чувствовала. Я ее вдыхала вместе с морозным запахом осени. Она текла по моим венам. Билась в моем сердце. То, чего так опасались вампиры, случилось – на меня вышли Смотрители. Олега прислали из Москвы, как только запахло жареным. Еще бы! Некоторые наши газеты вовсю раструбили о том, что произошло на кладбище. Подобные заголовки только слепой не увидит. Наверняка их аналитики отследили информацию, и к нам приехала проверка. Что успел сделать Олег? Сходил в милицию. Оттуда его направили в школу. Здесь он поговорил с Маркеловой, и та растрепала про Макса и о том, какие чудеса вокруг меня творятся – драка, скачки в лесу, кладбище. А тут и Пашка подсуетился. Олег увидел меня и как-то понял, что я тоже Смотритель. А раз вокруг меня происходят необъяснимые события, то охота началась, вампиры пытаются до меня дотянуться, и первый, конечно же, Макс, ловко втершийся ко мне в доверие. Надо сделать так, чтобы Олег не встретился с Драконом. Ненормальный гот во всех красках распишет Макса. Черт, зря я за него заступилась, надо было дать Максу открутить ему голову. Сейчас бы жили спокойно. Кровожадность проснулась во мне незаметно. Общение с вампирами давало о себе знать. Ладно, об этом потом. Сейчас главное – предупредить! Я остановилась перед дверью в мастерскую. Даже после всего, что между нами произошло, я не могла вот так запросто взять и войти туда. Там был другой мир, и мне еще непозволительно было врываться в него. Наверное, мой стук был слишком неуверенный. За дверью никто не пошевелился. Ударила сильнее и, только отбив руку, заметила звонок. Тяжелый удар гонга поднял бы с постели больного, но на него опять никто не отозвался. «Ушли на работу», – вспомнила я слова Малининой. Как же давно это было! «Что делать? Что делать? Что делать?» – билось в голове. Они, наверное, спят. Днем все вампиры должны спать в гробах… Я попыталась представить мастерскую, длинный стол, камин, стойку с оружием, кровать…. Что я несу? Какие гробы? Макс говорил, что ничего такого у них в помине нет. Они не боятся дневного света и вполне спокойно могут днем ходить по улице. В воскресенье Макс днем вез меня из конюшни. Утром при свете солнца Стешка разговаривала с Леонидом Леонидовичем. Я вновь забарабанила в дверь. И она открылась. Легко подалась под моей рукой и распахнула передо мной темноту. Темноту чужого мира, не желающего принимать меня к себе. – Макс! – позвала я, и мрак проглотил мои слова. – Леонид Леонидович! Это Маша! Запищал кодовый замок – кто-то входил в подъезд. Я перешагнула порог мастерской и захлопнула дверь. Шторы наглухо закрывали окно, поэтому в мастерской стояла непроглядная ночь. Я топталась на месте, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Пошарила руками по стенам, выключателя не было. Привыкшие к постоянному свету глаза никак не могли перестроиться, передо мной плавали разноцветные круги, а услужливая фантазия уже подсовывала кошмарную картинку: в мастерской все перевернуто, стул валяется в камине, тренога опрокинута, оружие исчезло, Макс лежит около входа с разрезанным горлом, над ним склонился Леонид Леонидович… – Макс! – заорала я, шагая в темноту. «Ай!» – возмутились постороннему шуму стены. Звякнула потревоженная струна в пианино. Я наткнулась на что-то твердое – стол. Пошла налево, на ощупь обходя стулья. В какую-то секунду мне показалось, что за мной наблюдают. Внимательные глаза, привыкшие видеть ночью, а потому неотрывно следящие за мной. – Леонид Леонидович, у меня неприятности… Голос задрожал. Из темноты ко мне пришел страх, тяжелым плащом лег на плечи. Я перестала соображать, кто я и что здесь делаю. – Макс! – взвизгнула я и повернулась к выходу. На первом же шаге сбила стул и заметалась. Я забыла, откуда пришла. Мрак окончательно втянул меня в себя. Я носилась между упавшими стульями и столом, не в силах вырваться из его плена. Сначала я не поняла, что задела, потому что оглохла от звона. Тренога с оружием! Значит, идти надо влево. Я еще несколько раз споткнулась, отбила коленку и под конец упала. Но дикий страх заставил меня подняться и идти дальше. В воздухе как будто разлился еле слышный смех, и я наконец нащупала ручку двери. В холл перед лифтами я вышла уже совсем другим человеком. Конечно, для них я чужая и ничего, кроме опасности, не представляю. А ведь там кто-то был, наверняка был. Только не захотел отозваться. Неужели они меня боятся? Я оглянулась. Вялый свет лестницы заглянул в мастерскую, и я горько усмехнулась. Там все было так, как я недавно представила, – стол сдвинут, стулья опрокинуты, оружие разбросано по полу. В одном Олег прав – чувствовать я умею замечательно. Осознание этого только прибавило мне решимости. Я вышла на улицу. Окно Маринкиной комнаты было закрыто. Можно, конечно, позвонить в дверь, но я никогда не интересовалась у девочки, какой у нее номер квартиры, нам достаточно было разговаривать через окно. Вот и сейчас я не стала экспериментировать со звонками, а просто подобрала валявшуюся на газоне сухую ветку и постучала в стекло. Маринка – единственный постоянный свидетель того, что происходит во дворе. Если Макс с утра куда-то пошел, она должна была видеть. Уж Макса-то она точно не пропустит. Влюбленный ребенок – это серьезно. – Чего барабанишь? – раздался сварливый голос. Бабки! Они опять появились! А значит, вампиров поблизости нет. Нет… нет… Вот я и без Маринки все узнала. Я живу в нашем доме давно, но никогда не могла запомнить имена завсегдатаев лавочек во дворе. Все бабушки настолько были на одно лицо, что отличала я их только по собачкам. У одной черненькая, у другой беленькая, у третьей рыженькая. Сейчас на лавочке сидела старушка без собачки, но я ее все равно узнала. Она была маленькая, худенькая, с ярко-черными крашеными волосами, на тонком лице злые быстрые глаза. – Стекло разобьешь! – с видимым удовольствием начала ругаться старуха. – Вот привязались к бедному ребенку! «Скорая» к ней приезжала, чуть в больницу не увезла, а ты тут шумишь! Я не могла отвести глаз от ее бледного лица, обрамленного черными волосами. – Маша, – взгляд старушки цепко держал меня около себя, – тебя тут спрашивали. Обходительный такой молодой человек. А вот он и идет! – Бабка замахала рукой. – Вот она, Маша-то! Вы спрашивали. Из школы, видать, пришла. Что, Маш, рано отпустили? Я кивнула. Зачем, кстати, я вообще в школу отправилась? Говорили же мне, не ходи. Хотя Пашка мог привести Олега и ко мне домой. С него сталось бы. На тополе заорали вороны. С крыши дома сорвалась стайка воробьев. По небу тянулись тяжелые тучи. Я глубоко вдохнула и закрыла глаза. Нет, они не ушли, они где-то здесь. И теперь от меня зависит, что они будут делать дальше: грузить свое пианино и уезжать или останутся. Я хочу, чтобы они остались. А значит, так оно и будет. Вздохнув последний раз, я повернулась к старушке: – Спасибо, что передали. Я сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Тяжело принимать решение. Все остальное легко. А решение я приняла и улыбнулась бабке: – Мы с Олегом как раз искали друг друга. |