Северный кавказ: профилактика конфликтов редакционная коллегия
| Вид материала | Документы |
- Редакционная коллегия: Т. Б. Мильруд (гл ред.), С. Д. Дробышевская (составитель) Скажи, 613.91kb.
- Работа на конкурс Северный Кавказ природная жемчужина России. Проблемы экологического, 631.67kb.
- В зеркале новых концепций и подходов (опубликована как отдельная брошюра: Москва: КомКнига,, 1951.9kb.
- Программа-акция «россия для будущего» Программа: «урусвати» («urusvati»), 125.1kb.
- Е. Ю. Прокофьева редакционная коллегия, 7181.6kb.
- Е. Ю. Прокофьева редакционная коллегия, 868.19kb.
- M 5(1), 9663.74kb.
- Редакционная коллегия серии сборников документов великая отечественная война 1941-1945, 7950.74kb.
- Вселенная Учитель, 3306.02kb.
- Редакционная коллегия серии сборников документов Великая Отечественная война 1941 -1945, 9829.4kb.
Этнополитическая ситуация вокруг Пригородного района Р.З. СаговНа Северном Кавказе наиболее остро проявились проблемы национального вопроса и межнациональных отношений. Здесь более ярко, чем в других регионах Российской Федерации, обозначились проблемы во всех сферах жизни общества, в том числе и социально-экономической. До сих пор на фоне этнополитических процессов, происходящих на международной арене, в тени российской политики осталось «незамеченным» одно геополитическое событие, как отмечает политолог С.М. Маркедонов. Между тем, как он считает, это событие играет, и, скорее всего, будет играть в дальнейшем весьма значительную роль в процессе стабилизации или напряженности этнополитической ситуации на Кавказе64. Речь идет о проблеме территориального противостояния между субъектами РФ – Республикой Ингушетия и Республикой Северная Осетия, с одной стороны, и между федеральным центром и субъектом Федерации, с другой. Кроме того, как отмечают эксперты, здесь сходятся интересы как региональных, так и глобальных политических сил, что значительно осложняет ситуацию. В связи с этим на Кавказе сегодня сложилась напряженная ситуация, которая создаёт «благоприятную» почву как для регионального, так и для глобального конфликта. В свое время Гайдар Баммат, один из членов правительства Горской республики, отмечал, что кавказский вопрос может стать основной причиной международного конфликта и иметь серьезные последствия в будущем65. Именно это мы и наблюдаем в настоящее время на Кавказе. Этнополитическая ситуация, складывающаяся сегодня на Кавказе, вызывает серьезные опасения и чревата непредсказуемыми последствиями в дальнейшем. Одна из главных проблем здесь – та, о которой говорит С.М. Маркедонов, т.е. проблема противостояния вокруг Пригородного района. История противостояния вокруг Пригородного района начинается в первой половине XIX в. и насчитывает уже около двух сот лет. Впервые ингуши были изгнаны отсюда во время создания Сунженской линии царской администрацией. «С 30-х годов XIX века начинает возводиться новая линия укреплений – крепостей и казачьих поселков, получившая название Сунженской линии – пишет А.Г. Здравомыслов. Эта линия пролегала через территорию, традиционно занимаемую ингушским этносом…. Следовательно, уже на самом первоначальном этапе колонизации этого региона интересы ингушей были ущемлены»66. «По существу, царские власти, придерживаясь колониальной политики на Северном Кавказе, уже тогда вбили мощный клин в межнациональные отношения в Терской области. Последствия этой колониальной политики пагубно сказываются до сих пор. Имеется в виду изъятие у горцев лучших земель…для казачьих поселений, широкое применение различных штрафов, непосильные налоги», – пишет осетинский автор В.Д. Дзидзоев67. Итак, А.Г. Здравомыслов, В.Д. Дзидзоев и некоторые другие видят причину настоящих конфликтов на Северном Кавказе, в том числе и современного «осетино-ингушского», в деятельности администрации царской России XIX в. Соглашаясь с ними, можно добавить, что во время Сталинских репрессий эта ситуация только усугубилась. После революции, по решению съезда народов Терской области, казаки четырех станиц этой Сунженской линии (созданных в свое время на месте ингушских селений Ангушт, Ахки-Юрт, Шолх и Товзан-Юрт) переселились в район Кавказских минеральных вод. В феврале 1944 г. эти четыре населенных пункта вместе со всем Пригородным районом после выселения ингушей передали Северной Осетии, и там до сих пор проживают осетины. Оказалось, что эти земли ингушам были возвращены на время, т.е. четыре населенных пункта из несколько десятков поселений, ранее принадлежавших им, и которые входили в состав Пригородного района Ингушской автономной области. Но еще до этого шел процесс постепенной ликвидации Ингушетии путем раздела и включения ее территории в различные национально-административные единицы. В 1928 г. была предпринята попытка передать город Владикавказ Северной Осетии, а Сунженский округ – Чечне. «В результате решительного протеста со стороны ингушской общественности вопрос о Владикавказе был временно отложен. Тогда в декабре 1928 г. Оргбюро ЦК ВКП (б) предложило Северокавказскому крайкому рассмотреть вопрос о слиянии Чеченской АО с Ингушской АО»68. В январе 1929 г. Сунженский округ присоединили к Чеченской АО, тем самым были созданы условия для последующего слияния Ингушетии с Чечней, т.е. Сунженский округ явился связующим звеном. «В связи с включением Сунженского округа и г. Грозного в состав Чеченской Автономной области, объединенный пленум Чеченского обкома и Грозненского окружкома ВКП (б) отметил, что является крупнейшим шагом вперед в деле правильного разрешения национального вопроса на Северном Кавказе…»69. Как утверждает В.А. Шнирельман, «После удаления с политической сцены Зязикова (И.Б. Зязикова. – Р.С.) и расправы с другими наиболее упорными противниками центральная власть вернулась к вопросу о Владикавказе, именовавшемся с августа 1931 г. городом Орджоникидзе. Под давлением сверху Ингушский обком вынужден был снять свои прошлые возражения, и с 1 июля 1933 г. город был включен в состав СОАО»70. Вслед за этим, в январе 1934 г., Ингушская автономная область путем объединения с Чеченской автономной областью, была ликвидирована. В результате ингуши лишились своего национально-государственного образования, что явилось утратой своих естественных прав и условий существовать наравне с другими. Это привело к ущемлению национальных интересов и возможности дальнейшего развития Ингушетии. Но процесс ликвидации Ингушетии не остановился и на этом. В 1944 г. ингушей депортировали в Казахстан и Среднюю Азию, а автономия, куда входила Ингушетия, была ликвидирована. В связи с этим Пригородный район ссылка скрыта ссылка скрыта г. был включен в состав ссылка скрыта и заселен ссылка скрыта. В докладе первого секретаря Северо-Осетинского обкома ВКП (б) К.Д. Кулова на XIII областной партийной конференции говорится, «что благодаря постоянным заботам коммунистической партии и лично товарища Сталина, в феврале 1944 г. к Северной Осетии были присоединены новые районы, среди них город нефтяников Малгобек (ингушский. – Р.С.), Моздокский (казачий. – Р.С.) и Курпский (кабардино-балкарский. – Р.С.) районы. Вследствие этих мероприятий территория нашей республики увеличилась до 50%, увеличилось и население»71. Здесь наше внимание привлекает кроме всего прочего то, что руководство страны постоянно заботилось в деле «правильного» разрешения национального вопроса относительно соседних с Ингушетией автономий, что невозможно сказать в отношении Ингушетии. ссылка скрыта ссылка скрыта г. президиум ЦК КПСС принял постановление о восстановлении национальной автономии депортированных народов, но Пригородный район не возвратили воссозданной автономии, т.е. Ингушетии. Все это происходило в нарушение действующей Конституции страны, и тем самым была создана почва для противостояния вокруг Пригородного района. Необходимо подчеркнуть, что решения по перекройке административных границ автономных образований принимались в Центре, келейно, без учета мнения и интересов ингушского народа. История свидетельствует, что каждый раз, когда происходили территориально-административные реформы на Северном Кавказе, Ингушетия теряла часть своей территории. Все эти территориальные переделы происходили без согласия и учета интересов народа Ингушетии, в противоречие, как в прошлом, так и в настоящем, Конституции Российской Федерации и Конституции субъектов Федерации. В свою очередь это привело к ущемлению прав и интересов одного субъекта Российской Федерации в пользу другого. В настоящее время на высшем государственном уровне репрессивные действия Сталинского режима осуждены и объявлены преступными, а все нормативно-правовые акты, повлекшие за собой репрессии, отменены. Несмотря на это, территориальная проблема ингушского национального вопроса не решена, что и явилось основой для так называемого «осетино-ингушского» конфликта, вернее, была использована для развязывания войны против мирного ингушского населения, с последующей этнической чисткой ингушей с территории города Владикавказа и Пригородного района. В связи с этим граждане РФ ингушской национальности вынуждены были покинуть свои дома, находившиеся в зоне боевых действий, а некоторая часть была захвачена в заложники и депортирована впоследствии. Многие из числа заложников были убиты. Число погибших с ингушской стороны составило 405 человек, до сих пор числятся в списках заложников 186 человек ингушской национальности. Разграблено и разрушено до основания около 3200 домовладений, принадлежавших гражданам ингушской национальности. Было уничтожено в той или иной степени 9 из 16 населенных пунктов компактного проживания ингушей. После этих событий в Ингушетии оказалось более 60 тысяч беженцев. Из них обратилось в Миграционную службу Ингушской Республики за получением статуса вынужденного переселенца – 52 828 человек (9606 семей). Не дожидаясь своего обустройства и вообще не обращаясь в миграционную службу, многие вынужденные переселенцы сразу выехали в различные регионы страны (Москва, Ростов-на-Дону, Тюмень и др.), а также в дальнее и ближнее зарубежье СНГ (в основном в Казахстан). После прохождения сложной процедуры оформления необходимых документов на получение статуса вынужденного переселенца удостоверение вынужденного переселенца в соответствии с законодательством РФ получили 47 045 человек (8554 семей). По данным независимых экспертов, в Пригородном районе и в городе Владикавказе до известных событий 1992 г. проживало «более 60 тыс. не прописанных ингушей, а по официальной статистике числится 32,7 тыс.»72. Следовательно, если удвоить сведения официальной статистики Северной Осетии, получается 64 тысячи человек. Известно, что в Пригородном районе прописка для лиц ингушской национальности была ограничена, как и сегодня. Достаточно вспомнить Постановление Совета Министров СССР 1982 г. За прошедшие годы ситуация изменилась и в силу известных причин установить точную цифру вынужденных переселенцев представляется затруднительным. Процесс ликвидации последствий трагических событий осени 1992 г. затянулся. Они находятся в состоянии постоянного переселения как внутри Ингушетии, так и по всей территории России и стран СНГ. В связи с этим вынужденные переселенцы постепенно осели в различных регионах страны, в том числе и в Ингушетии. Из 16 населенных пунктов возвращение происходило только в 6: в Яндиево (Дачное), Гадаборшево (Куртат), Планы (Карца), Ангушт (Тарское), Цароево (Донгорон), а в Базоркино (Чермен) – за исключением средней части. В настоящее время и этот процесс заморожен. Таким образом, можно сказать, что возвращение вынужденных переселенцев на прежнее место жительства не происходит73. Власти Северной Осетии в целях недопущения возвращения ингушей в Пригородный район открыто противодействуют процессу возвращения вынужденных переселенцев. Например, об антиингушском характере деятельности властей можно говорить на примере принятого Правительством РСО от 25.07.1996 г. Постановления № 186 «О зоне санитарной охраны источников питьевого водоснабжения», согласно которому пять населенных пунктов отнесены к водоохраной зоне: поселок Южный – до конфликта проживало 2600 человек; с. Терк – проживало 1582 человек; с. Чернореченское – 1784 человек; с. Балта – 702 человек; с. Редант-2 – 1373 человек. Потом Правительство РСО издает еще одно Постановление от 18 мая 1998 г. за № 89 «Об отселении граждан, проживающих в зоне санитарной охраны источников питьевого водоснабжения». Следующим шагом явилось Постановление от 20 апреля 2004 г. № 97, которым утверждаются границы зон санитарной охраны и План мероприятий по улучшению санитарного состояния территорий трех поясов зоны санитарной охраны. В результате вынужденные переселенцы ингушской национальности –более 11 тысяч человек (цифра дается с учетом естественного прироста за 15 лет) – указанных выше населенных пунктов, изъявившие желание вернуться в места постоянного проживания, не могут этого сделать. Таким образом, в населенные пункты Южный, Чернореченское, Терк, Балта и Редант возвращение ингушей вообще не осуществляется, а небольшое количество домовладений, восстановленных ингушами в населенных пунктах Балта и Редант, находятся под угрозой сноса, так как судами Северной Осетии на основании вышеуказанных постановлений Правительства РСО о так называемой «водоохраной зоне» признаны самовольно возведенными. Эти постановления являются попыткой создания нормативно-правовой базы, ограничивающей права граждан РФ по национальному признаку. Аналогичная ситуация, как мы указывали выше, имела место в 1982 г., когда права граждан ингушской национальности на прописку были ограничены в Пригородном районе, в соответствии с Постановлением Совета Министров СССР № 183 от 5 марта 1982 г. «Об ограничении прописки граждан в Пригородном районе СОАССР»74. Как мы видим, ничего нового здесь нет, правонарушения подобного рода, ограничивающие права граждан на выбор места жительства, проживания и передвижения, в Северной Осетии практикуются давно. Такой же подход существовал и в конце 1950-х годов, во время возвращения ингушей на историческую родину. «Председатель Совета Министров СОАССР В. Зангиев 31 октября 1956 г. направляет письмо председателю Костахетагуровского (Назрановского) райисполкома С. Хадарцеву, в котором имеется такое указание: «Совет Министров СОАССР предлагает категорически запретить учреждениям и частным лицам продавать или сдавать жилплощадь под квартиры ингушам, возвращающимся из поселения, а в отношении лиц, уже приобретших дома, – аннулировать документы купли-продажи»75. С ноября 1992 г. в целях ликвидации последствий событий, происшедших в г. Владикавказе и Пригородном районе, федеральными органами государственной власти издан 131 нормативно-правовой акт, из них 47 указов и распоряжений Президента РФ, 10 поручений и обращений Президента РФ, 49 постановлений и распоряжений Правительства РФ, 23 постановления Федерального Собрания РФ и 2 Постановления Конституционного суда РФ. Президентами и Правительствами Республики Северная Осетия и Республики Ингушетия подписано более 20 договоров, соглашений, рабочих планов и программ в целях решения данной проблемы76. Но проблему эти нормативные акты не решили, наоборот, они послужили барьером на пути к возвращению в свои дома. «Еще 16.01.1999 г. Советом безопасности Российской Федерации отмечалось, что ни один из названных нормативно-правовых актов, регламентирующих возвращение вынужденных переселенцев в места прежнего проживания, не выполнен»77. Потом «спустя тринадцать лет федеральный центр начал признавать, что этот путь не эффективен и ведет к бесконечному затягиванию процесса урегулирования последствий конфликта»78. «Проблемы возвращения ингушских вынужденных переселенцев и их обустройство в местах своего прежнего проживания на территории Северной Осетии, несмотря на поручение президента России В. Путина руководителям Северной Осетии и Ингушетии и полномочному представителю Президента РФ в Южном федеральном округе Д. Козаку завершить этот процесс в 2007 г., не будут решены и в этом году, – пишет А. Дзадзиев. – Возможно обострение осетино-ингушских отношений»79. Все соглашения, подписанные на межреспубликанском уровне, явились фактически камнем преткновения на пути решения проблемы вынужденных переселенцев, которые вступают в противоречие с Конституцией РФ. Они ограничивали права беженцев ингушской национальности, так как позволяли осетинской стороне настаивать на возвращении вынужденных переселенцев в строго оговоренном в соглашении или порядке в тот или иной населенный пункт, подчеркивая, что все происходит согласно достигнутым договоренностям. Сегодня очевидно, что эти соглашения, навязанные федеральным центром, не послужили решению проблемы возвращения вынужденных переселенцев. Возможно, весь этот механизм был продуман заранее, как следующий за этнической чисткой этап, с целью помешать процессу возвращения ингушей в Пригородный район. Во всяком случае, сложившаяся в регионе этнополитическая ситуация и продолжение политики, способствующей препятствию процесса возвращения вынужденных переселенцев в места своего прежнего проживания, позволяют нам думать именно так. В так называемый постконфликтный период в условиях ЧП, с конца 1992 г. по 2007 г. и при наличии подразделений федеральных войск, сил МВД РФ и РСО, было: убито около 100 человек ингушской национальности, ранено более 70 человек, захвачено в заложники 38 человек, разрушено всего 450 домовладений ингушских граждан, сожжено 238 единиц временного жилья. Только с начала 2006 г. в Северной Осетии взяты в заложники или увезены в неизвестном направлении правоохранительными органами РСО 17 человек ингушской национальности. Нарушение прав граждан ингушской национальности в РСО продолжается. «Дополнительным подтверждением нарушения органами власти РСО конституционных прав граждан РФ ингушской национальности является и постановление Верховного Совета Северо-Осетинской ССР № 84 от 1993 г. о невозможности проживания граждан ингушской национальности, признанное постановлением Конституционного Суда РФ от 17 февраля 1993 г. № 17-П не соответствующим Конституции РФ»80. В связи с этим: «Уполномоченный по правам человека РФ информирует Полномочного представителя Президента РФ в Южном федеральном округе о сложностях в процессе устранения последствий осетино-ингушского конфликта в октябре-ноябре 1992 г. и просит Д.Н. Козака взять под особый контроль восстановление конституционных прав граждан ингушской национальности, которые непосредственно связаны с положениями Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов»».81. Все эти годы властями Северной Осетии в Пригородном районе делалось все возможное, чтобы препятствовать возвращению беженцев, чтобы отбить охоту у людей возвращаться на прежнее место жительства. Так, события, происшедшие в 1997 г. в населенных пунктах Ангушт (Тарское), Гадаборшево (Куртат), послужили очередному изгнанию ингушей. По свидетельству очевидцев, организованные толпы людей осетинской национальности при содействии работников мобильного отряда МВД РФ и РСО учинили массовые беспорядки. Здесь были сожжены: в сел. Гадаборшево (Куртат) – 117 вагончиков временного проживания и 29 восстановленных полностью или частично домов, разграблено имущество, стройматериалы, в сел. Ангушт (Тарское) – 86 вагончиков с имуществом, в сел. Цороево (Донгорон) – 19 вагончиков, в сел. Камбилеевское – 7 вагончиков82. В связи с этим в Северной Осетии утверждают: «В итоге, даже формально, на бумаге, за 1998–2001 гг. вернулось 7037 человек. А фактически, число проживающих не только не увеличилось, а наоборот сокращается»83. Тогда как в официальных сводках они дают цифру возвращенных граждан ингушской национальности с августа 1994 г. по 30 апреля 2001 г. 18 656 человек, т.е. мы здесь видим, что данная цифра более чем два раза завышена84. О целенаправленной политике противодействия возвращению вынужденных переселенцев ингушской национальности свидетельствует следующее утверждение: «Да он (А. Дзасохов. – Р.С.) отказался от пустого, но пагубного для республики (Северной Осетии.– Р.С.) лозунга «не пускать» и провозгласил курс на ликвидацию последствий конфликта. Но одновременно стали жестко контролировать процесс возвращения, установили границы водоохраной зоны и таким образом сняли вопрос о возвращении ингушей в Терк, Чернореченское, части Южного, Реданта, Балты. А кто вернулся во Владикавказ, Октябрьское? (с воодушевлением вопрошают агитаторы. – Р.С.). Кто живет из ингушей в Ире, Камбилеевском, Реданте, Южном? В результате активной работы (по противодействию процессу возвращения вынужденных переселенцев на прежнее место жительства. – Р.С.) обменены и проданы более 400 квартир и домовладений, принадлежавших ингушам (только во Владикавказе более 300)»85. Из этого ряда и покушение, совершенное 15 июля 2005 г. на Председателя Государственного комитета Республики Ингушетия по делам беженцев и вынужденных переселенцев К.Х. Султыгова, который возвращался из города Владикавказ после очередного выездного заседания межведомственной рабочей группы по урегулированию последствий осетино-ингушского конфликта. Очевидно, оно было связанно с его профессиональной деятельностью. На протяжении всего этого периода интерес федерального центра к этой проблеме имел эпизодический или ознакомительный характер. Поэтому основная причина сложной современной этнополитической и миграционной ситуации в регионе, сложившаяся в результате молчаливого согласия центра (одного из участников конфликта), – самоотстранение федерального центра от решения вопроса Пригородного района, что привело к возможности сохранения конфликтной негативной ситуации. В свою очередь, эта ситуация может стать причиной очередного конфликта в будущем. Возможно, что в регионе функционирует целый механизм по недопущению ингушей к родным очагам. Здесь задействованы различные «силы» – от экстремистов до сотрудников органов внутренних дел. По крайней мере, такой вывод напрашивается из сведений средств массовой информации. Заместитель полпреда Президента РФ в ЮФО заявил, что «правоохранительные органы не исключают существования в регионе организованной группировки, похищающей ингушей и таким образом якобы осуществляющей месть за гибель детей в Беслане»86. В ходе следствия выяснилось, что с лета 2005 по июль 2007 г. на территории Северной Осетии были похищены 21 человек, причем в большинстве случаев свидетели показывали на сотрудников милиции, которые останавливали ингушей для проверки документов. По данным «Коммерсанта», основная версия следствия такова – на территории Северной Осетии действуют группы, которым помогают сотрудники милиции. Мотивы предполагались разные: месть за Беслан, борьба с возвращением ингушей в Пригородный район87. Понятно, что осетинская сторона будет в любом случае противодействовать процессу возвращения вынужденных переселенцев, потому что в случае положительного решения проблемы, т.е. возвращения всех вынужденных переселенцев на прежнее место жительства, для них ситуация возвращается к исходной позиции. Естественно, это не устраивает Северную Осетию. Поэтому они будут препятствовать возвращению беженцев. Неоднократно представители власти Республики Ингушетия пытались обратить внимание федерального центра на ситуацию, сложившуюся вокруг Пригородного района. Маркедонов утверждает, что это обращение – «отчаянный призыв к Кремлю прекратить «страусиную» политику и приступить к исполнению прямых своих обязанностей»88. Народное Собрание Республики Ингушетия обратилось с заявлением к руководству страны, где говорится: «Активное противодействие должностных лиц Республики Северная Осетия-Алания (РСО-А) возвращению вынужденных переселенцев в места прежнего проживания, осуществляемое при негласной поддержке со стороны отдельных высокопоставленных представителей федеральной власти, привело к … страданиям тысяч граждан Российской Федерации, лишенным своего крова и конституционных прав. Налицо сознательная линия на саботирование деятельности по урегулированию постконфликтных отношений между двумя республиками и народами, стремление «прикрыть», «похоронить» эту проблему. Замысел сторонников такой линии очевиден –добиться ликвидации городков компактного проживания вынужденных переселенцев, расселение, разброс последних по случайным для них местам, а не создание им реальных условий для возврата в свои жилища. Расчет здесь на то, что люди, испытывая лишения и устав от ожидания положительных перемен, согласятся, в конце концов, на любой вариант их жизненного обустройства. Депутаты Народного Собрания Республики Ингушетия считают, что с согласия и при участии руководства Южного федерального округа происходит очередной обман ингушского народа и что поручение Президента Российской Федерации о завершении мероприятий по ликвидации последствий осетино-ингушского конфликта октября-ноября 1992 года до конца 2006 года поставлено под реальную угрозу»89. Но отношение властей остается неизменным, а в итоге решение проблемы сводится к созданию нового населенного пункта для вынужденных переселенцев, фактически чтобы заблокировать их путь к своим очагам. Попытка расселить беженцев на территории, где создается так называемый поселок «Новый», возле административной границы Пригородного и Назрановского районов, можно сказать, не что иное, как расселить беженцев в поселке Майский. Отселение ингушей путем создания новых населенных пунктов – не новшество, это целенаправленная политика, где существует опыт прошлых лет. В Малгобекском районе Ингушетии был создан в начале 1960-х годов поселок Новый Редант, где были расселены возвращающиеся из Казахстана и Средней Азии депортированные ингуши. Здесь в основном вынужденно осели жители, проживавшие до 1944 г. в с. Редант Пригородного района, который находится южнее города Владикавказ по Военно-Грузинской дороге. Сегодня, как видим, создается поселок Новый. Вероятно, это делается с целью отселить ингушей из района Дарьяльского ущелья, где существует главный кавказский проход. Ситуация в регионе обострилась особенно после известных событий в г. Беслан Северной Осетии, когда 1–3 сентября 2004 г. террористы захватили среднюю школу. После этого в Северной Осетии стали проявляться националистические настроения, которые негативно влияют на обстановку в регионе. Определенные силы Северной Осетии пытаются обвинить ингушей в террористическом акте в бесланской школе. За всем этим последовало возросшее число похищений людей и убийств. В связи с этим жители ингушской национальности поселка Карца Промышленного района города Владикавказ вышли на митинг с требованием прекратить похищения людей. «По данным МВД республики (Северная Осетия. – Р.С.), за последние три месяца в Северной Осетии бесследно исчезли три человека. Правозащитники сообщают о девяти исчезнувших (фактически взятых в заложники. – Р.С.) за этот же период», т.е. с начала 2006 г. «Митингующие в Карца требовали немедленно найти пропавших людей, которые, по их мнению, похищены. А также призвали власти обеспечить безопасность ингушского населения»90. В ссылка скрыта г. проблема урегулирования «осетино-ингушского конфликта» приобрела особую актуальность. В соответствии с законом о местном самоуправлении, субъекты федерации должны были до 31 марта закончить и законодательно закрепить границы муниципальных образований. Ингушетия оказалась единственным регионом России, где не определены административные границы республики, в связи с чем Народное собрание Ингушетии отказалось обсуждать закон «О муниципальных образованиях Республики Ингушетия». В марте 2005 г. депутаты Госдумы и сенаторы от Ингушетии обратились к президенту ссылка скрыта с просьбой помочь в определении границ республики с Северной Осетией и Чечней. Аналогичное обращение было направлено полномочному представителю президента РФ в ссылка скрыта ссылка скрыта, которому предлагалось, в частности, обратить внимание на «возвращение в состав республики ссылка скрыта. В апреле 2005 г. Д. Козак предложил президентам Северной Осетии и Ингушетии ссылка скрыта и ссылка скрыта подписать подготовленный под его руководством и при помощи Федеральной миграционной службы, Министерства юстиции и Госстроя план «Первоочередные совместные действия по урегулированию осетино-ингушского конфликта октября — ноября 1992 года». В документе подробно расписаны сроки возвращения беженцев и места для их расселения, указаны ответственные за процесс ведомства, а также определен механизм решения территориальных споров между республиками в Конституционном суде России. Дзасохов, однако, отказался его подписать, заявив, что документ не имеет финансовой базы и может спровоцировать в регионе новый виток напряженности. Вместе с тем в Республике Ингушетия уже долгое время сохраняется напряженная миграционная ситуация. Число вынужденных переселенцев из Владикавказа, Пригородного района и Чеченской Республики вместе с временно перемещенными лицами в Республике Ингушетия, согласно информации Управления по делам миграции МВД Республики Ингушетия, на 01.03.2006г. составляет 56 594 человек (10 960 семей). Известно о наличии в республике неучтенных миграционной службой мигрантов из Чеченской Республики, относящихся к категории временно перемещенных лиц, по оценочным данным число которых может составить предположительно столько же, сколько и учтенных. Кроме того, в условиях сложной общественно-политической и социально-экономической ситуации присутствие вынужденных переселенцев из двух республик создает различные проблемы во всех сферах жизнедеятельности, которые, так или иначе, отражаются на этнополитических процессах и на межнациональных отношениях в Республике Ингушетия. В основном эти проблемы сказываются на росте преступности, росте цен, на сбое в электроснабжении, в медобслуживании, системе образования и т.д. Р. Кадыров, в отличие от других руководителей субъектов федерации Северо-Кавказского региона, посчитал необходимым выразить свое отношение к ходу решения проблемы вынужденных переселенцев из города Владикавказ и Пригородного района. «Насколько мне известно, сейчас в поселок Новый переезжают вынужденные переселенцы из стихийно созданного поселения Майское в Пригородном районе Северной Осетии – заявил он. В Новом уже обосновались более 120 семей. Поселок нанесен на карту Северной Осетии, в нем действует прописка (в отличие от Пригородного района. – Р.С.). В данной ситуации важно решить практические вопросы, а не заниматься политическими спекуляциями. Думаю, так и будет. Однако вопрос возвращения населения затрагивает и много других проблем. Для этой категории граждан необходимо предоставить, прежде всего, жилье, затем обеспечить их работой, решить ряд социальных вопросов, а для этого необходимы дополнительные финансы и разработка специальных программ»91. Он также заметил, что «у Чеченской Республики уже накопился свой опыт в деле по возвращению вынужденных переселенцев, и сегодня мы готовы поделиться со всеми, кто на деле заинтересован в решении подобного рода вопросов»»92. Р. Кадыров сравнивает две абсолютно разные проблемы, т.е. проблема ингушских беженцев связана с вопросом территориального противостояния Ингушетии и Осетии, в связи с чем они сталкиваются с противодействием, тогда как чеченские беженцы возвращаются беспрепятственно в свои дома. Между тем в самой Чечне эти проблемы не ликвидированы. До сих пор на территории Республики Ингушетия находятся временно перемещенные лица из Чеченской Республики, число которых до сих пор составляет внушительную цифру. Многие из них находятся в частном секторе, где почти вся тяжесть ложится на плечи простых граждан Ингушетии. Позиция официальной власти Чеченской Республики, как видно, совпадает с позицией руководства Северной Осетии. Как нам представляется, в стратегическом плане цели и задачи Чечни и Северной Осетии аналогичны, что отвечает, вероятно, геополитическим интересам федерального центра, т.е. извечный антиингушский треугольник – Москва, Владикавказ и Грозный. В конце 1950-х годов Ингушетия была разделена между Северной Осетией и Чечней. Это решение было принято в Москве. Вероятно, именно поэтому представители чеченской политической элиты остро реагируют на требование ингушей о восстановлении территориальной целостности Ингушетии, т.е. о передаче Пригородного района в состав Ингушетии. Р. Хасбулатов заявил, что: «Сегодня ингуши ставят вопрос о своем Пригородном районе, который фактически вошел в столицу Северной Осетии – город Владикавказ. Но они никак не хотят понять, что другие, то есть, в данном случае, мы, чеченцы, рано или поздно тоже будем ставить вопрос о более крупных своих землях, которые де-юре сегодня считаются ингушскими»93. Во-первых, земли, о которых говорит Хасбулатов, не только де-юре ингушские, но и исторически эта территория является ингушской. Во-вторых, ингуши хорошо понимают, что как только они заявляют о Пригородном районе, в Чечне начинают говорить о Сунженском. Участники общественного движения «Ахки-Юрт», граждане ингушской национальности, являющиеся вынужденными переселенцами конца 1950-х годов, неоднократно обращались с исками в судебные органы, настаивая на восстановлении своих прав, нарушенных в то время. Федеральный судья по Назрановскому району принял решение от 14.12.2004 г., где признаны незаконными действия должностных лиц Президиума Верховного Совета ЧИ АССР, по согласованию начертания на картах границ ЧИАССР и СО АССР. Здесь говорится: «Доводы заявителей о нарушении их конституционных прав на свободу передвижения, выбор места проживания, возвращение к местам их постоянного проживания, подтверждаются рекомендациями парламентских слушаний в Государственной Думе РФ от 9 октября 2003 года, в которых указано, что федеральными органами исполнительной власти и органами власти РСО-А до настоящего времени не решены проблемы возвращения десятков тысяч вынужденных переселенцев, пострадавших в период трагических событий осени 1992 года. В Рекомендациях также отмечается, что длительное ограничение прав вынужденных переселенцев граждан РФ ингушской национальности на свободу выбора места жительства и передвижения оказывает негативное влияние на состояние межнациональных отношений как в Северо-Кавказском регионе, так и на федеральном уровне в целом». На это судебное решение отреагировал бывший Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации по ЮФО В. Шепель. Он обратил внимание председателя Комитета Совета Федерации ФС Российской Федерации по судебным вопросам С. Васильева на то, что в федеральных судах по Республике Ингушетия выносятся незаконные судебные постановления. И ни слова о нарушениях прав человека по национальному признаку и несоблюдению законодательства РФ в Северной Осетии. Похоже, что В. Шепель пытается обратить внимание на сам ход процесса вообще, как бы указывая на тактику и возможные последствия попыток решения проблем национального вопроса вообще через судебные органы. Он. как видно по тексту, не разбирает по существу вопроса соответствие судебных решений законодательству РФ. Вместе с тем заместитель Генерального прокурора РФ в своем обращении указывает, что в настоящее время вступило в силу данное решение, которым удовлетворен иск заявителей о признании незаконными действий должностных лиц Президиума ВС ЧИАССР по согласованию начертания границ ЧИАССР и СОАССР. В то же время заместитель председателя парламента РСО Кесаев С.М. обращался в Генпрокуратуру РФ, где ему дали разъяснения о порядке обжалования в надзорную судебную инстанцию указанного судебного решения. Парламентом РСО данное судебное решение не было обжаловано в установленном законом порядке и поэтому решение вступило в законную силу. Поэтому решение суда не может расцениваться как незаконное, так как это решение не опротестовано в соответствии с законодательством Российской Федерации. Получается, что В. Шепель вольно или невольно входит в противоречие с гражданско-процессуальным кодексом. По крайне мере, несоответствие законности вышеназванного решения суда должно устанавливаться путем обжалования судебных решений. В это время о правах граждан говорили в Страсбургском суде. «Дряхлый старый солдат той войны, после которой уже прошла целая человеческая жизнь, снова шел в бой за свой народ (речь идет о Саадуле Арсамакове, ветеране Великой Отечественной войны, который на Страсбургском суде завершил свое выступление словами «Пожалуйста, помогите мне восстановить свои права…». – Р.С.). Теперь, в двадцать первом веке, – за 18 тысяч беженцев, которые до сих пор не могут вернуться домой, и за те полторы тысячи, которые, как и он сам, 13 лет медленно умирают в железных гробах Майского», – пишет Ирина Халип94. Вместе с тем продолжаются активные попытки противодействия процессу возвращения ингушских граждан в места постоянного проживания. Например, эта относится к гражданам населенных пунктов Терк и Чернореченское. Два этих населенных пункта законом Северной Осетии уже ликвидированы. Злые языки утверждают, что здесь будут заложены погранзаставы Российской Федерации. В процессе противостояния вокруг Пригородного района видится два фактора: человеческий фактор, с его личными трагедиями и горем, и политический. В настоящее время проблема сводится к решению чисто человеческого вопроса. Вместе с тем и здесь происходит открытое противодействие. Однако это следствие. Основная причина в политическом уровне проблемы – определении статуса Пригородного района. В связи с этим Министр по связям с общественностью и межнациональным отношениям Республики Ингушетия М. Мархиев в своем интервью отмечает, что деятельность «федеральных и региональных органов исполнительной власти в течение всего постконфликтного периода привела к тому, что всеобъемлющее урегулирование последствий так называемого осетино-ингушского конфликта поделено на две составляющие. Первая – это территориальная реабилитация ингушского народа и определение административно-территориальных границ Республики Ингушетия на основе уже имеющейся законодательной базы. Вторая – возвращение всех вынужденных переселенцев в места прежнего проживания».95 Исходя из выше изложенного, можно сделать вывод, что возвращение вынужденных переселенцев на прежнее место жительства возможно только путем решения территориального вопроса, т.е. путем реализации Федерального закона «О реабилитации репрессированных народов» в полном объеме и восстановлением Конституции РФ, нарушенной в конце 1950-х годов, иначе проблема будет усугубляться, что чревато негативными последствиями в будущем. В настоящее время последствия этой политики усугубляются все больше и больше и сказываются негативно на межнациональных отношениях в Северо-Кавказском регионе. Русское население республик Северного Кавказа: факторы вынужденной миграции* А.Б. Дзадзиев Этнополитические процессы конца 80-х – середины 90-х годов прошлого столетия в Российской Федерации и других республиках бывшего Советского Союза усилили социальную напряженность, острейшей формой проявления которой стали межэтнические и внутриэтнические конфликты, вылившиеся в ряде регионов в открытые вооруженные столкновения. При этом независимо от причин, лежащих в основе межэтнических конфликтов, и сторон, участвовавших/участвующих в них, резко усилилась миграционная подвижность нетитульного населения, прежде всего русских, в направлении своей исторической Родины. Параллельно начался процесс реэмиграции титульного населения республик РФ, ранее проживавшего за пределами своих национально-государственных образований. Наиболее значительные миграционные процессы в постсоветский период произошли и происходят северокавказских республиках. В этот процесс в одинаковой мере вовлечены представители всех этносов, проживающих на Северном Кавказе. Разница заключается только в том, что, если для титульного населения указанных республик характерен значительный миграционный прирост, то для нетитульного населения в целом и русских в частности, наоборот, – миграционный отток. Особенно значительным был в рассматриваемый период миграционный отток русского населения. Необходимо отметить, что миграционный отток русского населения из северокавказских республик продолжается и сегодня, и идет он более интенсивно, чем это прогнозировалось некоторыми аналитиками. В постсоветский период, практически совпавший по времени с межпереписным периодом 1989–2002 годов, сальдо миграции титульного населения в северокавказских республиках в целом составило, по официальным данным, 974 тыс. чел., в том числе в «своих» республиках – более 900 тыс. чел.96 За этот же период сальдо миграции нетитульного населения в указанных республиках составило -384 тыс. чел., в том числе русских – -279 тыс., или 73%. Уточним, что 279 тыс. чел. – официальные данные. В действительности же миграционный отток русского населения из республик Северного Кавказа в указанный период был гораздо бόльшим. Подтверждается это следующими фактами: – во-первых, половозрастной структурой русского населения ряда республик – Чечни, Северной Осетии, Дагестана и Ингушетии. Как свидетельствуют данные Всероссийской переписи населения 2002 года, в численность переписанного русского населения указанных республик включено порядка 39–42 тыс. российских военнослужащих (в Чечне – 22–23 тыс. чел., в Северной Осетии и Дагестане – соответственно 11–12 тыс. и 5–6 тыс., в Ингушетии – около 1,0 тыс. чел.)97; – во-вторых, тем, что порядка 10–12 тыс. украинцев и белорусов, проживающих в рассматриваемых республиках, в ходе Всероссийской переписи населения 2002 года сменили свою этническую идентичность и записались русскими. Отметим, что указанная тенденция смены идентичности имела место и во всех остальных регионах страны98. Как следует из приведенных показателей и экспертных оценок, основанных на анализе данных ежегодных учетов естественного и миграционного движения населения в 1989–2002 годы, сальдо миграции русского населения в северокавказских республиках составило –330–335 тыс. чел. Миграционный отток русского населения из северокавказских республик (особенно существенный для Чечни – порядка 250 тыс. чел.) и его минусовой естественный прирост значительно уменьшили в рассматриваемый период численность русских в республиках Северного Кавказа: по официальным данным – на 364 тыс. чел., или почти на 27% – с 1360 тыс. до 996 тыс. чел. (См. табл. 1). Таблица 1Динамика численности населения республик Северного Кавказа (1989–2002 гг.), тыс. чел.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||