Впервые он увидел ее, когда пришел устраиваться на работу в лагерь. Тогда он не обратил на нее внимания

Вид материала

Подобный материал:

Маленькие люди

История о любви

Впервые он увидел ее, когда пришел устраиваться на работу в лагерь. Тогда он не обратил на нее внимания. А может и обратил, кто знает, только подумал, что сейчас ему нечего связываться с девушками.

Он был обречен. Об этом знала вся его семья и наиболее близкие из друзей. Сам он старался не думать об этом.

Все началось полгода назад. Тогда он был обычным молодым человеком, учился на третьем курсе технического вуза и работал диджеем на радио. Они проходили медосмотр. Когда он пришел к невропатологу и тот задал обычный вопрос, все ли у него в порядке, он ответил, что последнее время у него часто болит голова. Он не придавал этому значения. Может, переучился, может, устал. Но невропатолог, поспрашивав его, дал ему направление на обследование.

Когда через три дня он пришел к врачу узнать результаты, тот встретил его ласково и попросил сесть.

Что со мной?
У вас опухоль мозга.
И что теперь? – он подумал об операции, о том, что теперь придется долго лежать в больнице. О чем-то другом думать он боялся.
Мы не можем вас оперировать. И никто не сможет. Опухоль находится в таком месте.
И… долго мне осталось?
Мы не знаем. Может быть год, может быть, два а может и меньше. Или больше.

Значит, теперь все. Он будет умирать постепенно, превращаясь в живое растение. Он видел несколько фильмов и подумал, что это будет страшно.

Сейчас опухоль не растет. Но если она увеличится хоть на пару миллиметров, вы умрете. Это будет быстро.
Вы меня утешили.
Я дам вам лекарство, будете принимать его каждый день.
Хорошо.

Значит, он не будет мучиться. Хоть это радует.

После этого он бросил институт, ушел с работы. Несколько месяцев проторчал дома. Но дома оказалось еще тяжелее. Ему казалось, что все они постоянно думают о том, когда он умрет, хотя никто никогда не говорил об этом.

А потом наступило лето. И ему страстно захотелось вырваться из дома, прожить оставшиеся дни своей жизни на природе, среди людей, которые не знают о его болезни, подальше от сочувствия и переживаний.

Он мог бы поехать в Крым, но выбрал этот лагерь, который даже не был на море. И теперь сидел в приемной рядом с девушкой, читавшей книгу.

Девушка посмотрела на него.

Вы можете посторожить мои вещи? А то я хочу зайти в кабинет, но боюсь, как бы их не унесли.
Да, конечно.

Она постучала в дверь, открыла ее и исчезла с той стороны. Он посмотрел на ее место. Женская сумочка, пиджак и толстая книга. Обложка показалась ему знакомой, и он перевернул книгу, чтобы посмотреть на заглавие. Это была книжка по компьютерам, одна из лучших, которые он знал. Забавно, девушка-программист. И судя по всему, хороший, раз читает такие книги.

Она вышла из кабинета и снова села на свое место.

Они сказали, чтобы я подождала. Спасибо за то, что посторожили мои вещи. Меня зовут Оля.
Женя.
Вы тоже сюда устраиваться?
Да.
Вожатым?
Нет, на радиоузел. А вы вожатой?
На кухню. Не смотрите на меня так странно. Не хочу быть вожатой. Они вечно с детьми, свободного времени нет. И спят они по пять часов в сутки. Я бы так загнулась. На кухне гораздо лучше.
Наверное.

Дверь из кабинета открылась и выглянула секретарша. Она сделала девушке знак, чтобы та заходила.

Вы еще раз посторожите мои вещи?
Хорошо.

Странная девушка. Но интересная.

Родители не отговаривали его от мысли поехать в лагерь. Он был благодарен им за это. Только мать в последний перед отъездом день пришла к нему, когда он собирал вещи и спросила:

Ты точно хочешь этого?
Да, конечно, мама.
У тебя есть мобилка. Позвонишь, если что.
Хорошо.

После знакомства с Женей, Оля пошла домой. «Интересный паренек, - подумала она. – Только странный. Отвечает односложно. Может, он такой спесивый оттого, что диджей, а я простой кухонный работник. Наверное. Ну его»

В тот день, когда работники лагеря выезжали, она не подошла к нему. «Ну его. Пускай сам подходит.» Но он не подошел. Это немного обидело ее, но она решила, что не стоит переживать из-за таких мелочей.

Следующие несколько дней у них всех было много работы. Нужно было вымыть все помещения до приезда детей. Работы было много, даже некогда было поднять глаза. Она знала, что он возится где-то в радиорубке, но все время уверяла себя, что это не важно и не стоит о нем думать.

Первым же вечером вся лагерная обслуга пошла гулять. Она пошла вместе со всеми. Он тоже был там, ничего не пил и держался особняком.

Прошло еще несколько дней. Оля подружилась с уборщицами, жившими в той же комнате, что и она. Они вместе ходили на прогулки в лес и к колодцу за водой. Оля была счастлива, что есть хоть одно место, где можно взять нормальную воду вместо этой минеральной, которую она пить не могла. Вечером все вместе они ходили в душ.

В день, когда приехали дети, она дежурила. Хотя это и не разрешалось, но все дежурные вышли на крыльцо столовой, чтобы увидеть приезд детей.

Вот, наконец, и автобусы. Он включил музыку, и из автобусов стали выходить дети. Там были и совсем маленькие, и подростки лет 16-ти. Оле хотелось рассмотреть их поближе, но начальница их смены погнала их снова в кухню.

И началась лагерная жизнь. Через день Оля дежурила на кухне. Под конец дня она чувствовала, что ее ноги наливаются свинцом, и единственным желанием было желание поспать. Но спать было нельзя. К тому же именно в те дни, когда они дежурили, были общелагерные дискотеки. Тогда она после смены бежала переодеваться, брызгала себя дезодорантом, чтобы не так ощущался запах кухни, и шла танцевать.

На третий день смены у одной из сотрудниц был день рождения. Она решила отпраздновать его с размахом. После окончания дискотеки они все собрались перед женским общежитием. Вытащили стол.

Закуска была не очень богатой. Но это компенсировалось хорошим разговором и обилием выпивки.

А где наш радист? – спросила одна из девушек.
Я его приглашала, но он сказал, что хочет спать.
Какие глупости, - сказала Оля. Давайте я пойду и приведу его сюда.
Приводи, - сказала Таня, работавшая в другую смену. – Только вряд ли тебе это удастся. Я уже его просила.
Ха!

Если бы не Таня, Оля не пошла бы. Но ей очень не нравилась Таня и ей хотелось сделать что-то, чтобы сбить спесь с этой девки, которая страшно гордилась тем, что успела закрутить любовь с вожатым и поэтому смотрела свысока не только на кухонных, но даже и на вожатых.

Дверь в радиорубку была уже закрыта. Но Оля знала, что радист живет в комнатке рядом. Та дверь была открыта. Она постучала.

Ты еще не спишь?
Нет
Так одевайся и пошли. Тебя уже все ждут.
Я не пойду.
Нельзя отказываться, когда так просят. Ну пожалуйста.
Нет.
Я встану на колени.
Я тебя не увижу.
А я войду.

Оля открыла дверь и вошла.

Комнатка была маленькой. Там стояла кровать и тумбочка. На стене висели вешалки-«плечики», на которых висела одежда. Под стенкой стояла гитара.

Ты играешь на гитаре?
Да.
Пойдем.
Я не пойду.
Я буду здесь сидеть, пока ты не пойдешь со мной и не дам тебе спать.
Сейчас придет начальник лагеря и подумает, что ты моя любовница.
Ну и пускай.
Не боишься скандала? – в его голосе явно слышались насмешливые нотки.
Нет.
Я сейчас оденусь. Выйди, пожалуйста.

Она вышла. Вдруг ей пришло в голову, что он может закрыть дверь с другой стороны и она крикнула ему:

Если ты закроешь дверь, я полезу в окно.
А если я закрою окно?
Я буду сидеть у тебя под дверью, пока не придет начальник лагеря и скажу ему, что ты меня выгнал. А может быть, разобью окно, и нас обоих выгонят
Не надо. Я сейчас выйду

И он вышел. Он был одет в черную футболку, поверх которой была наброшена кожаная куртка и в черные же джинсы. Он посмотрел на нее, сидящую на полу возле двери и сказал:

Встань, ты простудишься.

Она вскочила.

По правде сказать, никто уже не ждал, что они придут. Ольга заметила, что увидев их Таня что-то шепнула подружке, и они обе прыснули, но сделала вид, что ничего не заметила.

Кто-то предложил пойти на речку. Оля уже не помнила, кто это был, но все согласились. Они взяли с собой закуску, несколько одеял. Уборщицы ушли спать. Оля не пошла с ними.

Пока они шли, она все время чувствовала на своей спине взгляд Жени. Чтобы скрыть смущение, она начала смеяться, рассказывать анекдоты и даже начала дружескую пикировку с электриком, алкоголиком дядей Петей.

Они расстелили одеяла и сели. Было около двенадцати, и комары уже не докучали. Оля заметила, что Женя сел возле нее и улыбается, глядя на нее. Ей стало страшно.

Разговор то утихал, то снова разгорался. Дядя Петя ушел за водкой. Женя подсел ближе к Оле и сказал:

Ты действительно полезла бы в окно, если бы я не вышел?
Нет, наверное, я бы не смогла. Я бы просто сидела под твоей дверью.
И ты ничего не боялась?
Ужасно боялась. Зачем я это тебе говорю?
Потому, что я спрашиваю.
Да, действительно.

Они помолчали. Люди потихоньку расходились.

Тебе не холодно?
Нет. Хотя… да, если честно.
Боишься?
Ужасно.

Он рассмеялся, и она почувствовала себя легче.

Пойдем обратно в лагерь?

Она пожала плечами.

Она услышала шорох и повернула голову. Он снимал с себя куртку. Потом он аккуратно накинул ее на ее плечи.

Тебе же будет холодно
Не будет. Это теплая футболка. В отличие от тебя я тепло одет.
А.

Он сел сзади нее, так, чтобы она его не видела, и подвинулся чуть поближе.

Ей вдруг страстно захотелось, чтобы он обнял ее или поцеловал, или сделал еще что-нибудь. Голова ее чуть кружилась, и ей хотелось петь или смеяться.

Она подвинулась к нему и осторожно откинулась назад. Теперь она опиралась на него.

Он улыбнулся ей.

И как мне это воспринимать?
Как хочешь
Ты меня соблазняешь?
Да

Он аккуратно высвободился и отсел. Ей стало грустно.

Она не знала, как он боялся.

Она вся как-то съежилась и у нее защипало в горле. «Пойдем отсюда» - сказала она глухо.

Он повернулся к ней и увидел, что ее глаза полны слез.

Не плачь, пожалуйста

Она покачала головой.

Он подвинулся к ней, обнял, она прижалась головой к его плечу. Она плакала.

Внезапно его охватила волна жалости к ней. На что он ей, он ведь уже наполовину на том свете. Почему?

Она тихо плакала на его плече. Он обнял ее, гладил ее волосы, тихонько целовал ее.

Оставь меня. Я такая дура.
Ты не дура. Ты прекрасная, просто замечательная девушка, а я бесчувственная скотина.
Нет, ты не скотина. Ты самый лучший, а я… Я даже не могу нормально ничего сделать.

Она еще что-то говорила, но он не слушал ее. В его ушах шумела кровь. Он поднял ее голову и поцеловал ее.

Они целовались долго. Потом, когда они наконец оторвались друг от друга, она прижалась к нему и застыла так. Потом она подняла голову.

Все уже ушли.
Да.
Ты, наверное, думаешь, что паршивая женщина.
Нет.

Она посмотрела на него и он не смог вынести ее взгляда. О боже, за что ему она? За что? Он посмотрел на часы.

Уже полтретьего
Тебе пора спать?
Уже давно, но я не пойду.
Почему же? Ты должен идти. Тебе завтра рано вставать.
Я хочу побыть с тобой.
У нас впереди еще много дней. Идем. Ну идем же.

Они встали. Вокруг была темнота. Светили звезды, и над лагерем стояла большая желтая луна. Речка плескалась где-то под ними.

Все уже разошлись.
Может, еще вернутся
Заберем одеяло?
Наверное. Я положу его перед входом в комнату. Или отдам завтра.
Может, останемся?
Нет, тебе надо идти спать

Он снова поцеловал ее.

Они пошли в лагерь. На середине дороги они увидели что-то белое, лежащее на обочине. Это был дядя Петя.

Надо отвести его в лагерь.
Угу.

Они подошли к нему. Он был босой, его кеды валялись рядом с ним. Женя связал их шнурками и повесил ему на шею.

Они попытались разбудить его, но им не удалось.

Он пьян
Нет, это другое. Алкоголики, они такие. Его может свалить с ног самая маленькая доза.
Откуда ты знаешь?
Знаю.

Они подняли дядю Петю и начали вести его к лагерю. Идти он не хотел и им пришлось чуть ли не волочить его по земле.

«Странно, - подумала Оля. – Он на вид такой маленький и худенький, но такой тяжелый. А Женя ничего. Он тоже не Геракл, но тянет этого Петю».

Когда они дошли до лагеря, их встретил лай собак. Из сторожки выглянул ночной дежурный.

Кого вы это тащите?
Да, Петю. Угомони собак

Сторож прикрикнул на собак, и они замолчали.

Надо довести его до его комнаты. Или может, положить тут?
Лучше отведите его в трансформаторную. Поищите, у него должны быть ключи.

Женя положил Петю на лавку и начал шарить у него по карманам.

Кажется, нашел.
Ну ведите его. Я бы вам помог, но надо сидеть здесь, а то начальник еще не спит. Да, и будьте потише.
Хорошо, - шепотом ответил Женя.

Они довели электрика до будки. Женя открыл ключом дверь и они ввалились туда.

Положим его в одежде?
Конечно.

Общими усилиями им удалось положить Петю на кровать. Женя снял кеды с его шеи и положил перед кроватью. Ключи он положил на стол.

Может, еще походим?
Нет, Женя. Уже скоро утро, а тебе надо еще поспать.

Он подошел к ней, обнял ее. Она прижалась к нему и подняла голову.

Встретимся завтра. Идем

В ее комнате все уже спали. Она тихонько разделась и легла на свою постель. С душем придется подождать до завтра.

На следующее утро она проснулась и услышала музыку. Не открывая глаз, она нажала на кнопку часов. «Восемь часов двадцать минут» – бодро ответил ей голос. Ой, как поздно. Она открыла глаза. На подоконнике стоял букет полевых цветов в бутылке. «Женя» - поняла она. Какой он милый.

Она медленно оделась и пошла умываться.

За завтраком она ждала его. Ждала и боялась. А вдруг он решит, что это шутка? А что она будет говорить ему?

Она села с уборщицами, но ничего не могла есть.

Она не заметила, как он вошел. И вот он уже с подносом с тарелками стоит рядом с ней.

Можно сесть?
Да, конечно.

Несколько минут они ели. Потом она спросила:

Это ты поставил цветы?
Да, я.
А почему в бутылке?
Я подумал, что пока ты проснешься, цветы могут завянуть, и решил принести их прямо в бутылке.
Я бы ни за что не додумалась.

Он пожал плечами. Он был польщен.

Оля уже не раз была в этом лагере, но никогда еще не чувствовала себя такой счастливой. Ведь у нее был Женя.

Они с ним вместе ходили в соседнее село за покупками, загорали возле общежития, купались. Правда, купаться они могли только ночью или в сонный час, потому, что в остальное время он должен был присутствовать на радиоузле, но радость не покидала их из-за таких мелочей. Правда, они могли встречаться только в те дни, когда она не дежурила, но даже когда она дежурила, она приходила на дискотеку. Иногда он выходил из рубки и танцевал один или два танца. Когда это случилось в первый раз, Оля была приятно удивлена его умением танцевать.

Я не ожидала, что ты так хорошо танцуешь.
Потому что я диджей?
Да, они же все время сидят в своих помещениях, а танцуют другие.
Значит, я не типичный диджей. Я люблю танцевать.
Это я уже поняла. Не прижимайся так. Мне стыдно.
А чего стыдиться?
Ну не знаю. Танец заканчивается. Пойди поставь что-нибудь другое.
Ты меня прогоняешь?
Нет, ты же сам понимаешь. Но сейчас не время.
Хорошо.

После дискотеки она шла с уборщицами в душ, а потом переодевалась и шла к нему. Они сидели на качелях, разговаривали, целовались. Их романом любовались и считали их хорошей парой.

Но между ними не все было так гладко. Иногда они бурно ссорились, обвиняя друг друга во всех возможных грехах, потом мирились. И все начиналось сначала.

Иногда у нее просыпалась совесть. Или это была не совесть, а что-то другое. Страх забеременеть или прослыть слишком доступной. А еще постоянный страх, чтобы не узнала мама. Ведь когда она проводила ее в лагерь, она строго-настрого наказывала Оле вести себя хорошо. Хотя Оля была уже давно не ребенком, она боялась, чтобы мама не узнала, боялась столкновения с матерью. Поэтому, когда приезжали мамины знакомые, она избегала встреч с Женей и намеков на их отношения. В такие моменты ей слышались мамины слова «И никаких лагерных романов, слышишь. Я не желаю воспитывать бог знает чьих детей.»

Женя видел, что ее поведение менялось, но не знал, чем это можно объяснить. Это приводило его в растерянность. Он ведь знал, как мало времени у них осталось, ведь после окончания смены они не смогут оставаться вместе. Так почему же не взять от жизни все сейчас, пока еще это возможно, пережить все в эти несколько дней, полюбить так, словно вся нерастраченная любовь выходит из него.

Он не говорил об этом ей, опасаясь, что его неправильно поймут. Он не мог сказать ей, что умирает. Она же не предполагала, что их отношения недолговечны, строила планы, надеялась, что у них впереди вся жизнь, и он не мог разрушить ее мечту, у него не хватало смелости сказать ей, что вечность впереди – всего лишь иллюзия.

Проходили дни и ночи. Одинокие ночи. «Неужели ты не понимаешь, что осталось мало времени? Чего же ты боишься? Почему не приходишь?» Он составлял долгие речи ночами, но не мог решиться сказать ей хоть одну.

Ее же не покидал страх. Она боялась близости, ведь она еще никогда не делала этого. Ее мучили тысячи страхов. «А что, если у нас ничего не получится? А вдруг я разочаруюсь в нем после этого? А вдруг…» И самый главный: «Что я скажу маме?»

В середине партии ему понадобилось поехать в город купить лекарств и сходить к врачу. Накануне этого он спросил у нее, что ей привезти.

Мне ничего не нужно, - сказала она. – Мне нужен только ты. А ты уезжаешь.
Я скоро приеду. Завтра вечером. Утром уеду, а вечером приеду.
Я знаю. Просто обидно, что ты уезжаешь. Ну ничего, переживу как-нибудь.
Я вернусь и мы снова будем вместе.
Да.

Утром он проснулся от боли. Нестерпимо болела голова, на губах был металлический привкус. Он принял свои таблетки. «Господи, только не это. Только не это. Я не хочу, чтобы она узнала»

Он рассказал о приступе врачу. Тот покачал головой, но ничего не сказал. Выписал новый рецепт. Женя посмотрел на врача и все понял. Значит, ему немного осталось.

В тот день она не работала. Он застал ее под деревом, возле домика начальника. Она читала книжку.

Где ты достала книгу?
У девчонок в комнате. С тобой все в порядке?
Все нормально.
Ты уверен?
Да, конечно. Только устал с дороги. Я пойду полежу. Встретимся на полднике.
Хорошо.

Ей стало грустно. Наверное, он встретил там девушку. А она ничего не знает. Глупости все это. Ты же знаешь, что он тебя любит. Просто устал. Но на душе стало грустно, и ничем нельзя было изгнать эту грусть.

Он лежал у себя в комнатке и думал. «У нас еще семь дней. Неделя. Семь коротких дней. А потом нам надо будет расстаться. Чтобы она не узнала. Я поссорюсь с ней». А потом он вспомнил, что больше всего в жизни боится сцен, и ему стало страшно. Но только на минуту. «Ты должен подумать о ней. Чтобы она была счастлива. Поэтому есть только один путь и ты должен его пройти». И от этой мысли ему стало так грустно, что он заплакал. В этот момент он забыл, что плач не украшает мужчину, что он давал себе зарок никогда не плакать. В душе было только одно чувство, что он не может быть с ней.

Это был хороший день, один из тех дней, когда и солнечный свет, и тепло создают иллюзию бессмертия и полного порядка.

Это был ее выходной день, и она проснулась почти перед завтраком. В окно заглядывало солнце. Оно просвечивало через листву липы, которая росла возле ее окна, и она подумала, что цвет солнца в липовых листьях ей очень нравится. Она полежала еще немного, наслаждаясь тем, что солнце светит, ей тепло и не надо вставать и бежать куда-то, чтобы работать, едва не сваливаясь с ног от усталости. Сегодня ее день, и она проведет его так, как захочется ей.

Она нажала на кнопку часов. «Восемь часов, сорок девять минут», - ответили ей часы. «Уже поздно, - подумала она. – Надо вставать и умываться, чтобы успеть к завтраку. Женя уже давно встал, а я еще лежу». Она встала, потянулась. Времени было мало, но ее это совсем не тревожило.

Сотрудников позвали к завтраку, когда она выходила из умывальной. Она вернулась в общежитие, повесила полотенце на кровать и пошла в столовую.

Жени там не было и она села за столик своих соседок по комнате. Одна из них сказала, что он взял порцию в радиорубку, чтобы поесть там. Это немного обидело ее, но она не подала вида. Ничего, сейчас она придет к нему в рубку и спросит, что с ним.

Дверь в рубку была незаперта. Он сидел за столом спиной к ней. Тарелка с едой осталась нетронутой. Она тихонько подошла к нему и закрыла его глаза руками. Несколько секунд он просидел, не двигаясь, затем отнял ее руки от глаз и поцеловал их.

Ты знал, что я приду?
Нет, но надеялся.
И поэтому не пришел в столовую? Чтобы заманить меня сюда?
Нет. Просто хотелось побыть немного одному.
Мне уйти?
Не надо. Посиди со мной немного.
К тебе сейчас придут. Тебе надо будет объявить выход куда-то, куда они сегодня идут.
Ты тоже хотела бы пойти туда?
На пляж? Очень мне нужен этот жалкий пляж. Это не пляж, а просто берег, куда пастухи своих коров гоняют. Да и речка-то болото. Я лучше с тобой останусь.
Ты бы хотела пойти, но я не могу. Если хочешь, сходи сама или с кем-то еще.
Ты выгоняешь меня? Я тебе больше не нужна?
Нужна. И я тебя не выгоняю. Просто хочется, чтобы ты не отказывала себе в удовольствиях ради меня. Я этого не стою.

Разговор больше не продолжался. Она не знала, что ему сказать. Она села рядом с ним и сказала:

Ты даже меня не поцелуешь?
Если ты хочешь…

Минут через пять прибежал мальчишка из четвертого отряда просить, чтобы объявили выход на пляж. Увидев его, Оля засмущалась и ушла. Женя сказал ей, что он до обеда будет репетировать со старшей вожатой песни. Она кивнула.

Она пошла на пляж с соседками по комнате. Там было очень весело, но ей чего-то не хватало. Или кого-то, но она не хотела себе признаться, что это так. «Ну и пускай, - думала она. – У меня найдется чем заняться и без тебя».

Они встретились за обедом. Она уже забыла, что сердилась на него, и обед прошел безоблачно. После обеда они вместе пошли в деревню. Он купил ей абрикос, и они набрали воды из колодца. Он очень смешно показывал, как пела старшая вожатая, и она смеялась. О размолвке они уже забыли.

До конца дня их не покидало хорошее настроение. Они бегали, смеялись и бесились, как дети. Когда все пошли смотреть фильм, она пришла к нему в будку и все время отвлекала его. Никто ничего не заметил. Они посидели в будке и когда дети уже разошлись. В одиннадцать часов она запросилась домой.

Оставалось два дня до отъезда. Оля недоумевала. Женя куда-то пропал с самого утра. Ей казалось, что он избегает ее. Хорошо, что в лагере было мало мест, куда можно спрятаться. Она найдет его и спросит, что все это значит.

Он был на стадионе. Когда он увидел ее, он понял, что разговор состоится.

Она подошла к нему, села рядом и спросила:

Что случилось?
Ничего
Ты как будто меня избегаешь
Да
Я не понимаю. Ты обиделся на меня? Тебе кто-то что-то сказал?
Нет, но нам лучше расстаться
Ты больше не любишь меня?
Да

Она сникла. Ему было нестерпимо жаль ее, но еще сильнее было чувство, что так надо. Она поднялась и пошла. Он смотрел, как она удаляется, и боролся с желанием окликнуть ее. Он закрыл глаза. Когда он открыл их, ее уже не было. Что ж, так лучше.

Все в лагере заметили, что между ними что-то произошло. Что ж, лагерь закончился, закончилась и любовь.

Накануне отъезда она дежурила. Он знал это. Знал, что она уже сложила вещи. Он дождался, когда все ушли ужинать, и пошел к общежитию. Собака выбежала ему навстречу. Он погладил ее.

Он обошел общежитие и остановился напротив ее окна. Оно было открыто. В комнате никого не было. Он снял кроссовки и залез в окно, стараясь не шуметь.

Вот ее кровать. Под ней – ее сумка. Он вытащил из-за пазухи пакет и засунул его на самое дно. В коридоре послышались голоса. Он прислушался. Голоса затихли. Тихо, стараясь быть неслышимым, он вылез.

Последняя ночь в лагере. Королевская ночь. Оля так много ждала от этой ночи. И теперь все. Ей казалось, что она понимает его. Завел себе игрушку на смену, смена закончилась и теперь все.

Закончив свои дела и сходив в душ, она пошла на дискотеку. Она танцевала. Танцевала со всеми. С дядей Петей, с дворником, со знакомым мальчиком из первого отряда. Потом, когда дискотека закончилась, она пошла в свою комнату, разделась и легла. Она знала, что нескоро сможет заснуть, но праздновать сейчас была не в состоянии.

Последнее утро было сереньким. Солнца не было, как и дождя, ветра тоже не было. Стояла тишь. Оля вышла на порог общежития. «Как раз подходящая погода для отъезда», - подумала она.

Они уезжали в обед вместе с детьми. Он оставался. Упаковать вещи, перенести аппаратуру. Ее это обрадовало. Ей не хотелось видеть его.

Но в автобусе, когда они ехали домой, она поняла, что эти летние дни были самыми счастливыми в ее жизни. Ей перехватило в горле и захотелось заплакать. Она вспомнила слова романса. «Ты меня никогда не забудешь. Ты меня никогда не увидишь». Ведь это пелось именно о них.

Проводив глазами автобус, где она ехала, он почувствовал, как сильно он любил ее. Но теперь все кончено. У него закружилась голова. Надо пойти лечь и принять лекарство. Все будет хорошо.

Его хватились только через час. Кто-то побежал в его комнату. Он лежал там без сознания. Вызвали «скорую», но было уже слишком поздно. Он умер по пути в больницу.

Вещи разбирала Олина мама. На дне сумки она нашла какой-то конверт. Она отдала его Оле. Та развернула его. Внутри была цепочка с кулончиком в виде половины сердца, а также письмо. В письме было написано такое:

«Олечка, дорогая, любимая моя. Не сердись на меня за то, что я так поступил. Поверь, я не мог иначе. Благодарю тебя за ту радость, за все хорошее, что мы дарили друг другу. Счастья, удачи и любви. Женя.»

Сначала она хотела выкинуть письмо, но затем решила сохранить его.

Через несколько дней, когда Оля пошла получать деньги, заработанные в лагере, она узнала о Жениной смерти. Только теперь она поняла, почему он так себя вел. Ей стало грустно. Значит, он действительно любил ее, а она не понимала этого и вела себя как дура. Да она и была дурой. Но теперь уже ничего нельзя было исправить.

За дверью завода ее встретило солнце. Ветер гнул тополя и поднимал клубы пыли. И тут она поняла, что все было так, как надо. Что это было счастье. Она подняла голову к небу и сказала: «Женя, если ты слышишь меня где-то там, то знай, это было счастье для меня, что я тебя любила и что ты меня любил.»

Blog

Впервые он увидел ее, когда пришел устраиваться на работу в лагерь. Тогда он не обратил на нее внимания